Глава 25
Из динамиков негромко звучала классическая музыка. В помещении находились с десяток людей. Одни сидели за столами, ели или накладывали в миску хлопья; другие наливали из термоса коричневую жидкость или намазывали на хлеб масло. Они выглядели как обычные люди, чувствовавшие себя здесь как дома.
По всей видимости, те, у кого были серьезные психические проблемы, были заперты в другом месте, подумала Эмили.
Ее, как новенькую, заметила женщина с каштановыми локонами, которая с улыбкой шла ей навстречу. На ногах у нее были пушистые розовые тапочки в виде кроликов с большими висячими ушками.
– Угощайся, милая. Там кофе и чай. Или, может, завтрак?
Эмили поблагодарила и подошла к тележке. Есть она пока не хотела, но ей хотелось пить.
Подойдя к пустому столику, она села одна и, потягивая теплый кофе из пластмассовой кружки, осмотрелась по сторонам.
Прямоугольная комната была просторной, места в ней хватало для всех. С трех сторон стояли кресла и диванчики, низкие кофейные столики и круглые обеденные столы – выбирай, что пожелаешь. Большой телевизор, укрепленный высоко под потолком, сейчас был выключен. Вдоль стен расставлены книжные шкафы. Стены украшали пейзажи. Комната выглядела вполне комфортно, как место, где можно было расслабиться и забыть о своих неприятностях – до тех пор, пока вы не замечали четыре видеокамеры, развешанные по верхним углам комнаты и следившие за каждым вашим шагом.
За соседний стол сел мускулистый молодой человек. Его спина была крепкой – под футболкой были видны прекрасно развитые мышцы. Светлый ирокез на голове был добрых четыре дюйма в высоту. Эмили задалась вопросом, сколько времени у него уходит на эту прическу. Взяв бумажную салфетку, он аккуратно разложил ее на столе. Затем взял нож и, аккуратно разрезав ломтик хлеба ровно посередине, отрезал корочки, убрал их с салфетки и положил на поднос. Затем взял еще один кусочек хлеба и вновь разрезал его пополам. Эмили смотрела как зачарованная. Оказывается, молодой человек еще не закончил. Он проделал это с каждой половинкой, а затем и с каждой четвертушкой. В конце концов разрезал пополам и осьмушки. Теперь хлеб был нарезан так мелко, что напоминал фишки для игры в скрэббл, только без букв.
К нему подошла женщина с каштановыми локонами.
– Будь хорошим парнем, Джемс. Ешь свой хлеб с маслом.
С силой сжав тупой пластиковый нож, так что побелели костяшки пальцев, он уставился на нее. Увидев что-то в его глазах, она отпрянула, но вместо того, чтобы вернуться за свой стол, подошла к столу Эмили.
– С ним все будет в порядке, как только он примет лекарства. Я права, Джемс? – крикнула она.
Джемс ее проигнорировал. Один за другим он совал в рот нарезанные кубики хлеба, медленно пережевывая каждый из них.
– Вообще-то его зовут не Джемс, но мы называем его так из-за его волос, – сказала она, касаясь своей макушки. – Ну, знаешь, как печенье .
Эмили улыбнулась.
– Я Молли, или Мол, как тебе больше понравится.
– Я – Эмили.
– У тебя был испуганный вид, когда вошла сюда. Ты ведь здесь впервые?
Эмили кивнула.
– Через пару деньков привыкнешь. А через неделю почувствуешь себя как дома.
Эмили с тревогой посмотрела на Молли:
– И давно ты здесь?
– Я на двадцать восемь дней.
Эмили недоуменно посмотрела на нее.
– Согласно пункту два, они могут держать меня здесь двадцать восемь дней. Я провела уже двадцать и считаю минуты. Они пытаются найти лекарство, чтобы вправить мне мозги. – Молли ухмыльнулась. – А по-моему, это круто, я всегда была психом. У меня биполярное расстройство, частенько сносит кукушку… – Поняв, что сказала, Молли расхохоталась. Затем наклонилась ближе и понизила голос: – Держись от Джемса подальше. На других можешь не обращать внимания, но он непредсказуем.
Сказав это, она оставила Эмили в покое, и та допила свой кофе. Увидев, как к ней направляется кто-то из персонала, она как будто приросла к стулу. Это был санитар в простой белой тунике и темно-синих брюках.
– Доброе утро, мисс Джейкобс, мое имя Бен. Доктор Грин назначил вам медицинское обследование. Если закончили завтрак, вы готовы пройти его прямо сейчас?
Эмили встала.
– Конечно.
– Тогда следуйте за мной.
Она на дрожащих ногах последовала за санитаром через столовую к паре закрытых дверей, которые сразу не заметила. Вытащив прикрепленную к петле брючного ремня пластиковую карточку, он провел ею по панели на стене. Двери зажужжали, щелкнул замок, санитар толкнул их и шагнул в другой коридор. Эмили не услышала никакого звяканья ключей. Никакого эха шагов по твердому полу. Двери открывались и закрывались при помощи куска пластика, мягкий ковер глушил шаги. Они прошли еще одни двери и, наконец, оказались перед последней дверью, с серебристой табличкой, на которой черным было написано «Процедурная комната».
Из-за стола поднялся невысокий худой мужчина в очках, коричневом костюме и при галстуке. Он выглядел моложе ее, а волнистая челка вообще делала его похожим на школьника.
– Доброе утро. Пожалуйста, садитесь. Доктор Грин попросил вас пройти медицинское обследование, а я с вашего разрешения хотел бы взять у вас образец крови.
Эмили заставила себя расслабиться. Итак, началось. Отныне они будут следить за каждым ее шагом, вслушиваться в каждый ее ответ.
– Доброе утро. Всё в порядке. Эрготерапия – это всегда полезно, – сказала она чуть игриво.
Мужчина довольно неловко улыбнулся. Такому, как он, подумала Эмили, больше подходит работа в лаборатории.
– Вы хорошо спали? – спросил он.
– Большое спасибо. Кровать очень удобная.
– Это хорошо. Насколько мне известно, вы недавно перенесли операцию, а ранее на этой неделе вас сбила машина. Поэтому Бен сейчас выйдет, а его место займет медсестра, чтобы я мог осмотреть вас. Не возражаете?
– Нет. Мне нужно раздеться?
– Да. Можете сделать это за занавеской. Там есть рубашка, вы можете ее надеть, и кушетка, чтобы лечь. Устраивайтесь поудобнее, мы к вам туда заглянем.
Стоило Эмили шагнуть за занавеску, как ее начала бить дрожь. Она позволила им провести обследование. Откажись она, как бы они отреагировали? Провели бы процедуру насильно? Это вряд ли. Но она заработала бы себе черную метку…
Эмили уселась на кушетку и попыталась успокоить дыхание.
С доктором вошла медсестра. Она приветливо улыбнулась и встала рядом с Эмили. Доктор взял стетоскоп и послушал ее грудную клетку. Посветил офтальмоскопом ей в глаза. Попросил проследить взглядом за его пальцем. Затем – закрыть глаза и дотронуться пальцем до кончика носа, убрать палец, и снова несколько раз потрогать нос. Взяв в руки молоточек, он постучал сзади и спереди по каждому локтю, по каждому предплечью, под каждой коленкой и по задней части ее лодыжек, проверяя сухожильные рефлексы. Поводил заостренным пластиковым концом молотка по ее подошвам, и она тотчас поджала пальцы.
Увидев синяк на ее бедре, доктор осторожно его ощупал.
– Смотрю, вы хорошо приложились…
– Забыла оглядеться перед тем, как переходить улицу, – пробормотала Эмили. – Надеюсь, я не слишком напугала водителя.
Врач сделал сочувственное лицо:
– Да, порой мы склонны об этом забывать…
Оттянув в сторону ее рубашку, он осмотрел небольшой послеоперационный шрамик. Тот был розовым и хорошо заживал. Врач осмотрел ее полностью, с головы до ног. Такого тщательного осмотра у нее не было за всю жизнь. Это явно недешево. «Интересно, кто за все это платит, – подумала Эмили. – Ведь психиатрическое отделение частное…»
Без денег сюда не попасть. Или здесь все устроено так же, как и в хирургии, где все расходы покрывала государственная страховка? Или же она, как работник клиники, имеет право на бесплатное лечение? Зря она невнимательно прочитала контракт. Возможно, там есть такой пункт.
Когда Эмили оделась, врач уже сидел за столом и что-то печатал на компьютере.
– Хочу направить вас на компьютерную томографию. Скорее всего вас пригласят во второй половине дня… А теперь – есть ли у вас что-то, о чем вы хотели бы меня спросить?
– Помимо того, почему я здесь?
Он уловил ее горький юмор и улыбнулся в ответ:
– Именно.
– Нет, меня ничего не беспокоит. Но все равно спасибо, что спросили. – Эмили уже была готова уйти. – Впрочем, нет. Могу я позвонить отсюда? Кажется, у меня нет с собой моей сумки, и я не уверена, можно ли ее брать…
– Извините. Ваши личные вещи вам, разумеется, вернут, но мы не рекомендуем пользоваться мобильными телефонами. Мы поощряем мирную обстановку и стараемся избегать несанкционированных фотоснимков или видеозаписей. Вы понимаете, что это делается в наших общих интересах. Вы встретитесь с заведующим отделением, и тот объяснит вам все правила пребывания и пользования телефоном.
Эмили колебалась:
– Хотите верьте, хотите нет, но мне нужно позвонить в свое отделение и справиться о пациенте, за которым я вчера ухаживала. Хочу передать информацию, которую забыла упомянуть в его истории болезни.
Ее просьба застала его врасплох. Очевидно, немногие пациенты просили воспользоваться телефоном для этой цели.
– В таком случае, – сказал доктор и, встав, обошел стол, – нажмите ноль для вызова оператора, а затем наберите добавочный номер. Я оставлю вас на минутку.
Как только дверь закрылась, Эмили набрала добавочный номер своего отделения, который знала наизусть. Узнав ответивший ей голос, вздохнула с облегчением и вспомнила имя администратора.
– Пола, у меня всего минутка. Мне нужно поговорить с Мередит.
Услышав нетерпение в ее голосе, Пола быстро ответила:
– Подожди секунду, она выкатывает пациента из операционной. Я сейчас перехвачу ее.
Эмили услышала шаги, затем в трубке раздалось:
– Эй, прогульщица! Мне казалось, сегодня вечером у нас встреча в городе? Или вы нашли предлог меня продинамить?
Тотчас почувствовав себя менее одинокой, Эмили даже улыбнулась:
– Обязательно, как только выберусь отсюда.
– Так что там у вас?
– Мередит, просто выслушайте и не перебивайте. Вчера вечером я просмотрела записи с камер наблюдения отделения. Я искала другое, но столкнулась с тем, что меня шокировало. Анафилаксию вчера вызвала жена Джеффриса.
– Что? – В голосе анестезиолога звучал неподдельный шок.
– Мередит, поверьте мне. Я видела, как она вышла из его палаты. У нее явно было что-то на уме. Она что-то ему дала. Это она, и никто другой. Посмотрите запись сами и примите меры. Она наверняка попробует повторить попытку.
Мередит молчала, и Эмили была вынуждена повторить свою просьбу.
– Мередит, вы ведь посмо́трите, не так ли? Я не прошу вас поверить мне на слово. Можете убедиться сами. Попросите Гэри, охранника, чтобы тот разрешил вам просмотреть запись.
В трубке раздался глубокий вдох, а затем – голос Мередит:
– Хорошо. Я посмотрю… Боже, Эмили, с вами не соскучишься, честное слово!
Она снова улыбнулась:
– Это точно. Но только не сейчас. Пока, Мередит, мне пора.
Эмили расправила плечи и, мысленно похвалив себя за то, что сделала все от нее зависящее, чтобы защитить Нила Джеффриса, вышла из кабинета. Однако тотчас с опозданием поняла, что забыла попросить Мередит поискать в журнале регистрации пациентов Катку.
Ей следовало обратиться к Мередит с самого начала, а не брать на себя роль правдоискательницы. Мередит была временным сотрудником и, судя по ней, не боялась задавать вопросы… Скрыв разочарование по поводу упущенной возможности, Эмили гордо вскинула подбородок и невозмутимо шагнула навстречу двум мужчинам, ожидавшим ее в коридоре. Для нее это по-прежнему был пункт номер один. Она должна производить впечатление человека вежливого и внимательного, который, даже будучи помещенным в психиатрическое отделение, заботится о других людях. Пусть они, если хотят, наблюдают за ней. Им не найти в ней никаких странностей.
