Самый краткий словарь науки
Не надейтесь! Несмотря на название этого раздела, вы не найдёте здесь ничего похожего на карманный словарь или на сборник «Вся Википедия на пятидесяти страницах».
Это не более чем примеры проблем, лежащих на границе научного и общественного знания. Почему я расположил их по алфавиту? Признаюсь, так я хотел облегчить муки выбора. Мне хотелось написать о сотнях самых разных понятий, и алфавит оказался оптимальным способом составить список.
Самое важное в этом разделе – даже не информация о том или ином понятии, а те открытые вопросы, которые размещены в конце каждой главки. Лично у меня нет однозначных ответов на них, хотя предполагаю, что теоретически они возможны.
Алкоголь
О двухстах граммах междисциплинарности
Эту главу логично было бы начать с тоста. У всех налито? Так давайте поднимем наши бокалы за то, чтобы водно-этаноловый раствор, преодолев гемато-энцефалический барьер, запустил ингибиторные ГАМК-системы и активировал допаминовые рецепторы…
Алкоголь – одно из самых парадоксальных явлений человеческой цивилизации. Ещё со студенческих лет мне врезалась в память цитата из американского философа Джона Сёрля:
«Если взять полдюжины учебников о мозге и поискать там ответы на возникающие вопросы, то в результате мы скорее всего испытаем разочарование… Например, почему алкоголь делает нас пьяными?..» (из статьи Minds, brains and science, опубликованной в 1984 году).
Не уверен, что за минувшие десятилетия что-то принципиально изменилось. Мы уже многое узнали о структуре атома, мы понимаем, как устроены далёкие звёзды, но при этом не можем внятно объяснить, как именно влияет на психику человека банальный стакан виски и чем его влияние отличается от не менее банального стакана водки.
Алкоголь явление междисциплинарное. Его движение по наукам начинается с химии. Здесь всё понятно, формулу этанола знает даже ребёнок, ещё не научившийся отличать коньяк от бренди. Дальше биохимия, идущая под ручку с нейрофизиологией. Путь трансформации алкоголя в организме можно описать. Но тут уже много сложностей: если учитывать все детали, то понадобится ватманский лист, а то и несколько. Прибавим к этому генетические особенности разных народов и отдельных личностей. Получается непросто, но пока ещё постижимо.
Перейдём к медикам. Тут уж точно без стакана не разберёшься. С алкоголизмом всё понятно: страшная болезнь, в каком-то смысле хуже рака. А что делать с умеренным потреблением алкоголя? Вроде бы оно даже полезно для здоровья. Впрочем, в полной корректности исследований, которые это доказывают, можно усомниться, хоть они и ссылаются на биохимические механизмы. Но чистоту эксперимента портит вечная проблема: что является причиной, а что – результатом какого-то другого фактора? Можно найти немало данных о том, что люди, выпивающие сто граммов сухого вина несколько раз в неделю, живут дольше, чем непьющие. Но бокал за ужином, как правило, связан с образом жизни: принадлежность к среднему классу, стабильный доход, умеренный или низкий стресс, готовность ежедневно получать удовольствие – факторы, способствующие здоровью и долголетию вне зависимости от употребления алкоголя.
Совсем сложно становится, когда алкогольная тема попадает в руки психологов (не путать с психиатрами!). Что меняется в человеке после того, как он выпьет? Да, мы примерно знаем, какие рецепторы мозга под воздействием этанола угнетаются, а какие – активизируются. Мы даже умеем различать варианты алкогольного опьянения: дисфорический, параноидный, гебефренный, истерический… Но при этом сложно уложить в систему все различия личности трезвой и личности слегка выпившей.
В «Коте Шрёдингера» я как-то писал об исследовании, проведённом учёными из Института психологии РАН (К. Р. Арутюнова, А. В. Бахчина, А. К. Крылова, Ю. И. Александров // Экспериментальная психология, 2017. Т. 10. № 1. C. 5—22).
Эксперимент проходил так: сначала испытуемые-добровольцы давали оценку действиям условных героев. Для этого использовались чуть адаптированные под российскую культуру классические моральные дилеммы, в которых жизнь одного человека приносили в жертву ради спасения пятерых. Например:
«Стоя возле железной дороги, Денис увидел, что пустой неуправляемый вагон вот-вот собьёт пять человек. Рядом с Денисом находится стрелочный рычаг, которым можно направить вагон на запасной путь и в сторону от пятерых людей. Но перевод стрелки также приведёт к опусканию перил пешеходного моста, находящегося над запасным путём. В результате этого один человек упадёт с моста на рельсы запасного пути и попадёт под вагон. Если Денис потянет за рычаг, вагон уйдёт на запасной путь и не собьёт пять человек, но один человек упадёт на рельсы и попадёт под колёса. Если Денис не потянет за рычаг, то вагон продолжит путь, собьёт пять человек, но один человек на мосту запасного пути останется жив. Денис решает потянуть за рычаг…»
Всего было тридцать сюжетов такого рода. Истории происходили в больнице, на пожаре, в сказочном лесу и т. д. Но везде действия героя приводили к тому, что один человек погибал, зато пятеро спасались от неминуемой смерти. Испытуемые оценивали действия персонажа по семибалльной шкале: 1 – так делать запрещено, 4 – допустимо, 7 – обязательно.
На следующем этапе эксперимента участникам давали апельсиновый сок, в который добавляли либо воду, либо водку. Доза алкоголя составляла 1 грамм спирта на 1 килограмм массы (например, человек с весом 60 кг получал 150 граммов водки). При этом испытуемым не сообщали, у кого в сок добавлен алкоголь, а у кого вода.
Далее участникам – и трезвым, и слегка пьяным – снова рассказывали истории о моральном выборе и просили оценить их. При сравнении результатов выяснилось, что оценки, как правило, не менялись. Если же это происходило, то сдвиги оказывались разнонаправленными: часть испытуемых оценивала действия героев как более допустимые, другая – как менее. Правда, процесс принятия решений у трезвых и выпивших слегка различается: после употребления алкоголя люди меньше раздумывают, осмысляют. Авторы эксперимента пишут:
«Полученные результаты согласуются с представлениями о том, что алкоголь приводит к снижению сложности соотношения индивида со средой и упрощению системной организации поведения».
Процесс принятия решений у трезвых и выпивших различается: после употребления алкоголя люди меньше раздумывают.
Я специально так подробно описывал один из экспериментов – чтобы было понятно, насколько сложно экспериментальное изучение воздействия алкоголя на нормальную психику.
Подозреваю, что подобных исследований в мире очень много. Но до полной картины психологам ещё очень далеко. Правда, остальным гуманитариям приходится ещё сложнее. Возьмём строки из классических произведений:
…Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей…
Это Пушкин в 1825-м.
…Без ста грамм, товарищ,
Песню не заваришь,
Так давай по маленькой хлебнём!
Выпьем за писавших,
Выпьем за снимавших,
Выпьем за шагавших под огнём…
Это уже Константин Симонов в 1943-м.
…Мы на воле, и нет ни гари, ни тоски,
А на небе встретят Сашка да Илья,
Хватит хлеба, да сто грамм – без них нельзя.
Что нам плакать, там не срам, чего страдать…
А это поёт Юрий Шевчук в совсем близком 1997-м.
Подозреваю, что во всех трёх случаях предлагается выпить вовсе не томатный сок и не кефир. Получается, что в двух веках русской поэзии алкоголь воспринимается как нечто весьма одобряемое, почти обязательное. Можно, конечно, разорвать на груди косоворотку и начать кричать, что это евреи Симонов и Шевчук вместе с негром Пушкиным пытаются споить русский народ. Но будет как-то неубедительно. Да и аналогичные строки можно найти у практически любого приличного поэта.
Получается, что в двух веках русской поэзии алкоголь воспринимается как нечто весьма одобряемое, почти обязательное.
Но вот вам ещё цитата, правда, менее поэтичная:
«В современной России злоупотребление алкоголем приводит к преждевременной смерти около полумиллиона человек ежегодно. Каждая четвёртая смерть в России прямо или косвенно связана с алкоголем – около 30 % смертности среди мужчин и 15 % среди женщин. Алкогольная смертность включает не только случайные отравления алкоголем, но и 2/3 смертей от несчастных случаев и насилия, 1/4 смертей от сердечно-сосудистых заболеваний и многое другое».
Это из доклада Общественной палаты РФ за 2009 год.
Пятьсот тысяч погибших! Это больше, чем от бомбардировки Хиросимы, Нагасаки и Дрездена, вместе взятых. Можно, конечно, предположить, что в последние годы ситуация стала чуть лучше, что авторы документа преувеличивали угрозу. Но цифры всё равно пугают.
И главное, непонятно, что с этим делать: в одной и той же национальной культуре алкоголь присутствует как нечто одобряемое и как нечто убивающее. Если вам кажется, что вы знаете ответ на этот вопрос, значит, вы чего-то не учли. Или слишком много выпили.
Открытые вопросы:
• Сумеем ли мы до конца понять воздействие алкоголя на психику человека?
• Можно ли только с помощью естественно-научных методов – биохимия, томография, ЭЭГ и пр. – понять психическую функцию опьянения или же надо обращаться к гуманитариям?
• Может ли общество выработать непротиворечивое отношение к такому феномену, как алкоголь?
• Как изменится в будущем образ алкоголя в культуре?
• Можно ли сделать употребление алкоголя полностью безопасным?
• Пить или не пить?
