Лучшая профессия на планете Земля
По Интернету бродила байка, что существует такая вакансия – подниматель пингвинов. Дескать, когда над Антарктидой пролетают самолёты, любопытные пингвины задирают головы, теряют равновесие и падают на спину, после чего не могут сами встать, ибо толстые и неуклюжие. Требуется специальный человек, который за хорошую оплату возвращал бы их в исходное положение.
Общественность признавала, что это лучшая работа на планете. Я придерживался того же мнения и даже думал отправить своё резюме. Но это объявление, увы, оказалось первоапрельской шуткой.
Раз такой вакансии не существует, то я смело могу заявить, что моя работа научного журналиста и есть лучшая на Земле. У меня никогда не заканчиваются темы, мне всегда есть чему учиться, моя работа всё время требует встреч с прекрасными людьми. Научная журналистика – это удовлетворение собственного любопытства за счёт читателя и рекламодателя. Шутка. Точнее, не совсем шутка.
Короче: в этом разделе собраны мои колонки и заметки, посвящённые популяризации науки и вообще смыслу научного познания.
Бог, желудок и зеркало
О чём на самом деле пишут научные журналисты
Мне кажется, каждый человек должен повесить у себя над кроватью или рабочим столом плакат с надписью «Зачем я это делаю?». Этот вопрос полезно задавать себе ежедневно, приравняв к утреннему кофе, приёму душа и просмотру Фейсбука. Иначе рутинные действия – работа, учёба, составление отчётов, разговоры – окончательно вытесняют настоящее целеполагание.
То же самое относится и к профессии научного журналиста (да и любого журналиста вообще). И мне кажется, что конечную цель нашей работы можно свести к трём максимам: «Бог», «Желудок» и «Зеркало».
Должен сразу предупредить. Все три слова обязательно должны писаться в кавычках и с большой буквы. В заголовке я оставил их без этих атрибутов только для того, чтобы увеличить интригу.
Эта триада родилась случайно. Однажды мы проводили мероприятия для студентов-журналистов под названием «Медиаполигон». Местом проведения выбрали Белгород. Его называют «православным Тегераном» – государственная духовность там просто зашкаливает, за мат на улице реально штрафуют, и вообще всё очень пафосно и патриархально.
В этой атмосфере очень хотелось какого-то хулиганства. Вот я и объявил такую тему своего семинара для студентов-журналистов. Правда, вместо «желудка» значилось «жопа» – сочетание этого слова рядом с «Богом» должно было совсем шокировать белгородскую публику. В дальнейшем я стал использовать «желудок» – так вроде бы приличнее. Хотя, как говорила Раневская, странно как-то – жопа есть, а слова нет…
Не бойтесь, никакой религиозной пропаганды дальше не последует. Равно как и оскорбления чувств верующих.
Но перейдём к сути этих понятий. Начнём с «Бога». Не бойтесь, никакой религиозной пропаганды дальше не последует. Равно как и оскорбления чувств верующих. Вообще я причисляю себя к атеистам, полагая, что даже если Бог есть, это Его личные трудности. Но речь пойдёт совсем не о вере, а о глобальных вопросах мироздания, ответы на которые долгое время давала именно религия.
Откуда взялся этот мир?
Как появилась наша планета?
Почему светит Солнце?
Каким образом на Земле появилась жизнь?
Из-за чего мы умираем, живём, плачем, смеёмся, страдаем, наслаждаемся?
Чем человек отличается от животного?
Отчего все люди такие разные и в то же время похожие?
Откуда берутся добро и зло?
И наконец: как так получилось, что пищевод и трахея имеют общий вход, в результате чего банальный сухарик, ошибившись адресом, может отправить нас на тот свет?
Это всё касается картины мира любого нормального человека. Наши далёкие предки ещё ходили в шкурах и гонялись за мамонтами, а уже начали формировать глобальную картину мира. Долгое время вместо формул использовались боги всех мастей. Они давали человеку ответы на все эти «почему?», «как?», «откуда?», «зачем?». Сегодня своя космогоническая гипотеза есть и у австралийского аборигена, и у пользователя айфона двенадцатой модели.
Ответы на фундаментальные вопросы нужны просто так. Их невозможно использовать ни для увеличения собственного физического комфорта, ни для нужд народного хозяйства. Будем считать, что это врождённое свойство человеческого мозга, хотя ген «потребности в целостной картине мира» учёными пока не обнаружен. Одна из задач научной журналистики – удовлетворять эту самую потребность.
На журфаках часто учат: пишите о том, что непосредственно отражается на жизни вашего читателя. Уверяю, людям интересно и то, что нельзя съесть, повесить на стену или положить в кошелёк.
Беру наугад пару популярных интернет-ссылок: «Отыскать возбуждённые кварки в экспериментах на Большом адронном коллайдере пока не удалось» и «Сделано в России. Схема устройства атомного ледокола». На самом деле обе эти новости относятся к категории «Бог».
Далеко не каждый читатель знает, что такое «возбуждённые кварки» (я, например, представляю это с большим трудом). Но все уже усвоили, что кварк – это пока что самая элементарная из частиц, некая первооснова всего. Про коллайдер не раз говорили, что он воссоздаёт условия, близкие к тому, что творилось во Вселенной во время Большого взрыва. То есть, с точки зрения публики, история про коллайдер – из той же серии, что истории про Ра, Зевса, Брахму и семь дней творения. Фактически физики собираются получить письмо от «Бога». Правда, пока оно не приходит, хотя почтовый ящик проверяется ежедневно.
Теперь про атомный ледокол. Вряд ли кто-то, прочитав эту статью, решит сделать эту штуковину в домашних условиях. Но для целостной картины мира важно понимать, что внутри у этого монстра, чья мощность в тысячи раз больше, чем у навороченного автомобиля. Эту схему можно поставить в один ряд с античными изображениями битв титанов.
Теперь можно перейти к «Желудку». Это как раз про то, как научные изыскания сказываются на нашей повседневной жизни. Многие фундаментальные открытия через несколько шагов превращаются в таблетки, гаджеты и сковородки.
Мы с коллегами как-то решили подсчитать, сколько Нобелевских премий спрятано в одном смартфоне. Кажется, нашли штук семь, включая исследования гетерогенных полупроводников нашего Жореса Алфёрова. В недрах вашего холодильника и уже тем более внутри вашей домашней аптечки затаились десятки тысяч зубодробительных публикаций в The Lancet, The New England Journal of Medicine и The Journal of the American Medical Association.
Конечная точка этого послания находится в кабинете врача, который, глянув на экран монитора, радостно сообщит вам: «Опухоли прямой кишки не наблюдается».
Не всегда связь с практикой так очевидна. Берём заголовок типа «Люминесценция лантанидов для биовизуализации». Звучит устрашающе. Но предполагаю, что конечная точка этого послания находится в кабинете врача, который, глянув на экран монитора, радостно сообщит вам: «Опухоли прямой кишки не наблюдается».
Помню, как многие смеялись над новостью о том, что учёные сумели вырастить цыплёнка с зубами. Согласитесь, богатая почва для шуток и карикатур. Но на самом деле эта новость вполне прикладная. Авторы исследования искали «спящие» гены, которые ответственны за рост зубов. Ведь курица – потомок динозавров, у которых с зубами всё было отлично. Если подобные гены удастся найти и активизировать у человека, то теоретически мы сможем использовать их для вполне утилитарной цели – восстанавливать наши зубы без кровавых имплантов и пыточного звука бормашины.
И наконец, «Зеркало». Это самое сложное. Речь идёт о том, что читатели неизбежно сравнивают себя с героями публикации. А я бы так смог? А я бы сказал так? А случалось ли такое со мной? А что бы я при этом испытал?
Мне кажется, что ради этого люди и читают книги и смотрят сериалы. Впрочем, если брать сериалы, то основными фигурами для сравнения становятся отставные бойцы спецназа, производители наркотиков и короли вымышленных держав (я далёк от такого, чтобы клеймить сейчас современное телевидение, сам грешен – смотрю «Игру престолов» и даже «Полицию Гавайев»).
Что заставляет пенсионерку из Малаховки с интересом читать о том, что на окраине Голливуда певица Наташа Царёва развелась с актрисой Машей Королёвой?
То же самое и с прессой. Обратите внимание, какой популярностью пользуются журналы, посвящённые жизни звёзд (увы, не космических, а шоу-бизнеса). Что заставляет пенсионерку из Малаховки с интересом читать о том, что на окраине Голливуда певица Наташа Царёва развелась с актрисой Машей Королёвой? Есть возможность сопоставлять биографию звёзд со своей собственной, ведь наверняка опыт развода был либо у самой этой пенсионерки, либо у её детей.
Фигура учёного – это тоже зеркало, в котором можно увидеть свои достоинства и недостатки. В шестидесятых годах фильмы и романы об учёных больше говорили о человеческих отношениях, нежели о ядерной физике (пересмотрите «Девять дней одного года» Михаила Ромма). Только модель для сравнения здесь сложнее, и ещё сложнее её описать. Самое простое – это когда жизнь учёного наполнена бурными событиями. Тут нужно смотреть на учёных-полевиков, благо научные экспедиции со всем набором приключений никуда не делись.
В Колумбии его вызвали на дуэль, в Китае попал в кораблекрушение, а потом ввязался в перестрелку с бандитами, в Пакистане вёл дискуссии об атеизме с молодыми боевиками «Талибана».
Беру пример наугад. Наш соотечественник, профессор Университета Теннесси Владимир Динец, молодой биолог. Он специализируется на коммуникации у крокодилов и других животных. Написанная им книга «Песни драконов» проглатывается, как приключенческий роман. В Колумбии его вызвали на дуэль, в Китае он попал в кораблекрушение, а потом ввязался в перестрелку с бандитами, в Пакистане вёл дискуссии об атеизме с молодыми боевиками «Талибана». Плюс к этому – любовные похождения с барышнями всех цветов и оттенков (правда, сейчас он счастливо женат). И всё это в рамках сбора материала для диссертации по биологии.
Я как-то брал у него интервью:
– Читая вашу книгу, иногда хочется воскликнуть: «А автор точно это не выдумал?» Лично я понимаю, что всё изложенное – чистая правда. Но если бы у кого-то возник такой вопрос, как бы вы ответили?
– Этот вопрос мне задают постоянно. Правда, некоторые мои читатели в конце концов начинают путешествовать сами и больше таких вопросов не задают. Я обычно отвечаю словами Марко Поло. Когда он умирал, к нему пришли родственники, друзья, священник и попросили признаться, что все его истории о путешествии в Китай – выдумка. Он ответил: «Друзья мои, я и половины того, что видел, не рассказал».
– Вы описываете свои приключения с большой долей иронии. При этом многие ситуации были достаточно рискованными. В данном случае ирония играет роль защитного механизма или вы действительно переживали опасные события с улыбкой на лице?
– Чувство юмора значительно повышает вероятность выживания. Я давно это понял и с тех пор изо всех сил стараюсь никогда его не терять.
– Что всё-таки было для вас самым страшным в путешествиях? Опасные животные? Люди? Ощущение, что никто не придёт на помощь? Или что-то ещё?
– Самое страшное – видеть, что происходит с нашей планетой. Она умирает, а люди озабочены ерундой вроде принадлежности той или иной территории той или иной стране или разногласий в понимании мифов двухтысячелетней давности…
Но Владимир Динец – редкий случай. Он сам написал книгу о своих приключениях. В целом у российских учёных так не принято. Кому-то мешает интеллигентская скромность, кто-то не уверен в своих литературных способностях, у кого-то банально нет времени. И вот здесь должны работать научные журналисты; если хотите – это их миссия!
Вот моя коллега по «Коту Шрёдингера» Алёна Лесняк брала интервью у Ясона Бадридзе – российско-грузинского биолога, который, изучая поведение волков, сумел внедриться в их стаю. Приведу выдержку из материала моей коллеги:
– Как же происходило ваше сближение?
– Я осторожно ходил по их следам, но долгое время никого не видел. Конечно, это не значит, что волки не видели меня. Сначала нужно было, чтобы мой запах стал знаком им. На это ушло четыре месяца. Я взял из дома пелёнки своих детей – сначала носил их на себе, а потом порвал на полосочки и разложил на тропинках.
– И как волки к ним отнеслись?
– Сначала обходили стороной. Потом стали сердиться и рвать их. Дальше – метить. А затем привыкли. Тогда я начал выкладывать кусочки мяса прямо на тряпочки. Они подбирали и ели, а если были сытыми, закапывали где-то рядом. В общем, таким образом я смог приучить волков к своему присутствию…
– А вы только взглядами с волками общались или их звукам подражали?
– Подражал: поскуливал, пофыркивал, выл с ними.
– Думаете, они вас понимали?
– Думаю, что да. У них есть вой, которым они обозначают своё присутствие для другой семьи волков. Вся стая подходит к границе территории и начинает выть – это одна из форм общения и защиты своей земли, дополнение к мочевым меткам. Вот однажды пришли мы с волками с охоты, они начали выть. Я присоединился, и они ничуть не смутились.
– И вы ни разу не отлучались? Сколько лет вы жили в стае?
– Два года. Несколько раз я, конечно, ездил в город. Но буквально на день-два, чтобы родных повидать. Иногда в лесу я до такой степени скучал по людям, что уходил к ручью и начинал говорить сам с собой вслух, чтобы хоть так речь человеческую услышать. А когда я насовсем покидал волков, они начали так ужасно выть – с интонациями, каких я раньше не слышал. Это был душераздирающий, томящий звук – вой скучания…
При желании таких приключенческих сюжетов в науке можно найти немало – космонавты, геологи, географы… Даже скромным ботаникам приходится порой переходить линию фронта.
Куда сложнее доносить до публики события, не выходящие за рамки тихих лабораторий. Снова хватаю первый попавшийся пример. Есть такой проект – «Радиоастрон». Это космическая обсерватория, которая изучает Вселенную в радиодиапазоне, работая в связке с наземными установками. Начали проектировать её ещё при Брежневе – в 1979 году. Запустили на орбиту в 2011-м. Передаваемые ею данные обрабатывают и сегодня.
И вот представьте себя на месте разработчиков этого аппарата. Тридцать лет, то есть больше половины активной жизни человека, вы занимаетесь некой штуковиной, которая то ли взлетит, то ли не взлетит. Да, это очень нужная для науки обсерватория, она может наблюдать Вселенную с уникальным разрешением, ей по силам заглянуть в чёрную дыру… Но тридцать лет ежедневной работы. И всё время мучительный вопрос: взлетит – не взлетит? Смогли бы вы так жить и работать?
Увы, мало кто из учёных готов доводить свой личный опыт до общечеловеческих правил жизни. Среди немногих, кто это делает, – самый знаменитый из ныне живущих биологов, нобелевский лауреат Джеймс Уотсон. Фрагменты его лекции «Семьдесят нескучных лет в науке», прочитанной в ИБХ РАН и СПбГУ, опубликовали многие издания, включая «Кот Шрёдингера»:
«…Родители редко учили меня чему-то. Скорее показывали пример своими поступками, а я уже самостоятельно делал выводы. В молодости я стремился избегать занудных учителей – позднее делал всё возможное, чтобы не допустить нудных людей в свою лабораторию. Лет десять назад я обобщил эти и другие выводы в книге «Избегайте занудства». Так вот, книга получилась чем-то вроде свода заповедей.
…Некоторые правила довольно простые. Особенно те, что я вывел в первые десять лет жизни. Например, сильно подкручивайте мячи. Я был мальчишкой, для меня это было по-настоящему важно. Или вот ещё: не дерись с большими парнями и с собаками, потому что невозможно победить в неравной схватке. Я никогда не встревал в такие дела, где не мог выйти победителем.
…Следующее правило не такое очевидное, особенно для мальчика. Меня нельзя было взять на «слабо», особенно если это угрожало жизни. Я не рисковал собой. Никогда. А другие мальчишки были гораздо менее осторожны.
…Не менее существенный момент: принимайте только те советы, которые основаны на опыте, а не на откровениях. В системе ваших убеждений должен быть прочный доказательный фундамент, логика.
…Ещё одно важное правило, которое я усвоил благодаря родителям: никакого лицемерия! Никогда не говорите, просто чтобы погладить по шёрстке. Либо правду, либо ничего. Лицемерие в попытке угодить общественному мнению подрывает самоуважение. Мои родители никогда не говорили того, в чём не были глубоко убеждены.
…Я никогда не считал себя блестящим человеком, поэтому не стеснялся обращаться за помощью. Если она вам нужна, не тяните время. Нет смысла сидеть в уголочке, плакать и пытаться доказать миру, что вам всё под силу. Как правило, это не так.
…Нужно всегда быть рядом с людьми, которые умнее тебя. Только в этом случае есть шанс чему-то научиться. Если ты самый умный в комнате, значит, ошибся дверью».
Но повторюсь: редко когда учёный сам готов превращаться в объект сравнения, для чего и нужны журналисты. Но писать так, чтобы любой читатель мог заглянуть в это «Зеркало» и сопоставить героя с собой, – дико сложная задача. В современной российской журналистике так мало кто умеет. Признаюсь, я тоже не очень умею. Но это и хорошо – значит, есть чему учиться.
P.S.
Небольшая история о том, как готовился один из упомянутых материалов. Это про интервью, которое я брал у биолога Владимира Динца, автора «Песни драконов». Он живёт в США, и вопросы пришлось высылать по электронной почте. Прошёл день – нет ответа, два – тишина, три – снова ничего. Потом я заглянул к нему в ЖЖ и обнаружил запись, дескать, что за журнал «Кот Шрёдингера», там люди или гоблины? Не сразу понял вопрос, но, почитав комментарии, разобрался. В понимании Владимира, гоблины – это сторонники Путина, а люди – его противники. Честно говоря, никогда не задумывался о расположении нашей редакции в этой системе координат.
– Света, скажи, мы люди или гоблины? – спросил я у коллеги.
– Мы – эльфы! – последовал удивительно точный ответ.
Но я побоялся, что политически озабоченному биологу этого будет недостаточно. Поэтому послал ему подробный отчёт о своей борьбе с режимом и даже приложил свою фотографию в компании омоновцев и решение суда о том, что во время митинга «выкрикивал лозунги, размахивал руками и ногами, отталкивал полицейских и выражался нецензурно в их адрес». Это подействовало. Интервью Динец дал.
