Теофраст, ну и характер!

ВОГЛЕР

Не надо богов, и Бог с ней, с судьбой, нет дела важней, чем заняться собой.

— Стивен Сондхайм. Комедия вечером (из мюзикла «Забавная история, случившаяся по дороге на форум»)

Экспресс-викторина: можете ли вы назвать бродвейский мюзикл, вдохновленный небольшим сочинением, написанным двадцать три столетия назад одним лесбийцем (то есть парнем с острова Лесбос)?

Ответ: комедия «Забавная история, случившаяся по дороге на форум».

Этот мюзикл Стивена Сондхайма на либретто, написанное в соавторстве Сондхаймом, Бертом Шевелавом и Ларри Гелбартом, долго шел на Бродвее, был экранизирован и до сих пор то и дело где-нибудь ставится хотя бы потому, что это необыкновенно веселая постановка как для зрителей, так и для актеров. А истоки она берет в комических персонажах, описанных в III веке до н. э.

Эти сатирические образы оставил нам один из лучших учеников Аристотеля, носивший имя Теофраст. Цепь размышлений, увенчавшаяся «Забавной историей», начинается с его небольшой книжечки портретных очерков, названной просто «Характеры». Если мы хотим понять, как рассказчики разрабатывали стратегию создания и описания реалистичных персонажей, нам следует начать с Теофраста. Истинный пионер литературного портрета, он был первым, кто подступился к проблеме, определив тридцать распространенных типов поведения, которые ему довелось наблюдать на афинском рынке.

Он оставил нам остроумные и лаконичные описания ершистых характеров своих сограждан и их стратегий выживания. Это и сегодня забавно читать, а описанные Теофрастом человеческие недостатки можно наблюдать на любом рынке и на любой улице мира. Проникнутые насмешкой над корыстью, темнотой, тщеславием и глупостью, «Характеры» послужили отправной точкой тысячи комедий, сыгранных на тысяче тысяч подмостков. Они и сейчас не утратили способности вдохновлять и служат полезной азбукой для авторов, стремящихся вдохнуть жизнь в своих персонажей.

В этой главе мы кратко очертим тридцать типажей, описанных Теофрастом, и обсудим, как их можно применять для моделирования интересных персонажей. Если вас это всерьез интересует, поступите, как поступил я в годы обучения профессии. Раздобудьте полный текст «Характеров» и без предубеждения прочтите все описания. Попробуйте найти издание, иллюстрированное карикатурами, — забавно видеть, как позднейшие художники старались придумать смешные рожи для Теофрастовой галереи человеческих слабостей. Для удобства мы даем краткую выжимку всех тридцати типов, и вы можете начинать упражняться с ними.

А ЧТО ЗА ПЕРСОНАЖ САМ ТЕОФРАСТ?

Теофраст, может быть, не так знаменит, как его учитель Аристотель, но он был следующим после Аристотеля звеном в замечательной цепи наставников и учеников, начавшейся от Сократа. Сократ обучал Платона, Платон — Аристотеля, а тот передал все их знания своему ученику и достойному продолжателю — Теофрасту.

Теофраст было его прозвище, а настоящее имя — Тиртам из Эрессоса, города на острове Лесбос. В Афины его привлек светоч знаний, каким была платоновская Академия. Платон и дал Тиртаму прозвание Теофраст, что значит «богоречивый», то есть очевидно, этот человек имел особый дар красноречия. После смерти Платона Теофраст стал самым верным и усердным учеником Аристотеля.

Аристотель, умирая, завещал ему управление Академией и весь объем собранных знаний, и Теофраст старался следовать высокому примеру учителя, написав сотни сочинений на самые разные темы.

Большинство из них утрачено или забыто, но «Характеры», к нашему счастью, сохранились и обрели собственную жизнь. Обнаруженная вместе с трудами Аристотеля в эпоху Возрождения, эта книга вызвала волну подражаний, дала жизнь литературному жанру портретных очерков, теории личности и множеству пьес и романов, основанных на этих типажах.

ЗАМЫСЕЛ КНИГИ «ХАРАКТЕРЫ»

У Теофраста был простой, но революционный план. Он отправлялся на афинскую Агору, то есть рыночную площадь, где принимался смотреть и слушать. Там он наблюдал яркие картины кипучей жизни, там пронырливые торговцы мешались с суровыми воинами, гордыми атлетами и отрешенными философами. Мало-помалу Теофраст увидел в этом многообразии определенные повторы, своего рода модели поведения и отношений, встречающиеся у разных индивидов, и наконец вывел типы, всеми узнаваемые категории людей. Выходило, что многие люди имеют сходные воззрения на жизнь и применяют сходные стратегии выживания и успеха, что и позволяло объединить их в один тип. Теофраст описал предсказуемое поведение каждого из типов в разных ситуациях, потратив на каждый из типов не более пары сотен слов.

Его примеры забавны и точны. Скажем, среди признаков, определяющих неотесанного деревенщину, — склонность без стеснения сидеть на людях в короткой тунике, выставив на обозрение срамные места. Не так уж далеко от современных сантехников в сползающих штанах или мужичков на пляже в так называемых плавках. Тон этих описаний — дружелюбное удивление от досадных привычек сограждан.

Вы можете подумать, что за двадцать три столетия человеческое поведение изменилось, но большинство этих типов вы обнаружите на ближайшем рынке или в кафе. Как правило, уже само название типа сообщает о нем все, что надо знать, но мы добавили по одной-две короткие фразы для более полной идентификации психотипа или черты характера. Здесь только синопсис: ничто не заменит восхитительный опыт чтения Теофраста в хорошем переводе.

ХАРАКТЕРЫ ПО ТЕОФРАСТУ

• Притворщик — сама неискренность. Двуличный, никогда не говорит, что думает.
• Льстец подлизывается к вышестоящим.
• Пустослов любит изрекать банальности и слушать себя.
• Деревенщина — шумный, не понимает манер, не имеет вкуса.
• Угодливый говорит людям, что они хотят услышать, и хочет всем нравиться.
• Отчаянный не может контролировать своих порывов и не думая ввязывается в любую переделку. Громкие и неуместные речи выходят ему боком.
• Болтун не даст вам вставить и слова.
• Сочинитель слухов подхватит и приукрасит любую сплетню.
• Бессовестный — дерзкий, без смущения лезет без очереди, без билета проникает в зал, отколупывает глазурь с торта.
• Мелочный до смешного усердно высчитывает грошовые выгоды и убытки.
• Наглец не уважает женщин и не соблюдает приличий.
• Несуразный не ведает счета времени и всегда вламывается в неподходящий момент.
• Усердствующий всюду сует нос, постоянно лезет в чужие дела.
• Бестолковый не улавливает смысла шутки.
• Зазнайка таит злобу и рычит, как цепной пес.
• Суеверный скор на испуг и верит во всякие бабушкины сказки.
• Брюзга постоянно жалуется, что его обижают.
• Подозрительный не доверяет никому и невысокого мнения о человеческом роде в целом.
• Несносный отличается способностью отпускать бездумные, гнусные, неуместные замечания.
• Тщеславный пытается подчеркнуть собственный статус, строго следуя новейшей моде, и придает большое значение пустяковым успехам.
• Скаред — крохобор, готовый выкрасть медяки из кружки слепого. Тугой на чаевые.
• Хвастун не перестает вслух превозносить свои ничтожные или воображаемые достижения.
• Надменный считает, что он выше мирской суеты и лучше других людей.
• Трус уклоняется от любых конфликтов, а когда бой окончен, приписывает себе главную заслугу в победе.
• Приверженец олигархии (торговец властью) жаждет власти для себя и для своего класса. Мечтает изменить законы и обычаи к собственной выгоде.
• Молодящийся ведет себя не по годам, тяготеет к ранним ступеням развития. Сама незрелость.
• Злоречивый будет злословить за глаза и любого найдет чем попрекнуть.
• Дружок подлецов водится с дурной компанией, тянется к подонкам.
• Жадный только и думает, как нарастить богатство, и пользуется к тому любой возможностью.

Чтобы добавить красочности этим коротким наброскам, приведу современные парафразы двух портретов — несуразного и подозрительного.

Несуразный — тот, кто вечно некстати. Он приходит к занятому человеку и принимается в подробностях живописать свои беды. Заигрывает с возлюбленной, когда у нее жар. Приходит свидетельствовать, когда суд уже закончен. Приглашенный на свадьбу, обязательно испортит веселье громкими жалобами на женский пол. Когда вы только вернулись из утомительной поездки, он предложит прогуляться. Стоит вам что-то продать, он тут же приведет покупателя, готового заплатить больше, когда платить уже не за что. Любит рассказывать длинные истории тем, кто помнит их наизусть. Если вам нужно наказать раба, он тут же расскажет, как однажды у него раб повесился после наказания. Он появляется, когда спорщики только пришли к общему мнению, и вновь нарушает только что достигнутое согласие. Когда он весел от вина и хочет танцевать, то непременно схватит в пару совершенно трезвого соседа.

Подозрительный пошлет на рынок второго раба перепроверить цены, которые заплатил первый. Не расстается с кошелем и каждые двести шагов останавливается пересчитать в нем монеты. Укладываясь спать, спрашивает жену, заперта ли казна, входные двери и окна в доме, и, когда она скажет: «Да, дорогой», все равно встанет и босиком обойдет дом с проверкой, да и потом спит вполглаза, опасаясь, как бы его не обокрали. Отдавая одежду в стирку, выбирает не ту прачку, что стирает лучше, а ту, что скорее выплатит за порчу, буде таковая случится. Если сосед просит одолжить посуду, он, если только сможет, откажет или отговорится, если же просит близкий друг или родня, то он взвесит и измерит всю посуду и возьмет расписку. Уверенный, что рабы хотят от него сбежать, он заставляет их идти впереди, чтобы оставались на глазах. Если вы купите у него какую-нибудь мелочь, пообещав заплатить позже, поскольку не имеете при себе денег, он скажет: «Отлично. Если ты не очень занят, я прогуляюсь с тобой до банка».

«Характеры» были революционным сочинением, ведь до тех пор никому и в голову не приходило подобным образом классифицировать поведение обычных людей. Искусство и литература воспевали высокие стремления героев и богов, и лишь очень немногие скульптуры или пьесы изображали обычных людей. Характеры, описанные Теофрастом, можно признать началом явления, которое мы называем социальным реализмом в искусстве.

КАК ИСПОЛЬЗОВАТЬ «ХАРАКТЕРЫ»

Первое мое знакомство с «Характерами» было даром свыше, потому что именно тогда я нащупывал систему работы с такими материями, как структура повествования и персонажи. Работы Кэмпбелла о путешествии героя и трехактная парадигма Сида Филда ответили на большинство вопросов относительно структуры, а юнговы архетипы дали кое-какой инструментарий для работы над персонажами, но его мне не хватало. Архетипы рассказали мне о мифологической сути персонажей, но я еще не понимал, как их можно сочетать: организовать между ними интересный конфликт или изобразить реалистично. В тот самый момент, когда они были мне так нужны, «Характеры» и явились, чтобы встряхнуть мое сознание и дополнить набор рабочих инструментов.

КАРТА ВОЗМОЖНОСТЕЙ

Название книги Теофраста отчасти вводит в заблуждение. Эти характеры не совсем персонажи в современном понимании многомерной индивидуальности со сложными мотивами и неоднозначностью поведения. Нет, это, точнее, возможные варианты поведения персонажей или их недостатков. Они скорее описывают дурные свойства человека, чем объемные и живые образы людей со всей их глубиной и многогранностью, которых мы ждем. Поэтому правильнее было бы говорить, что это стороны персонажа, характерные особенности и пр.

Но эти очерки могут служить отправной точкой. Несомненно, если их сыграть на сцене как они есть, в зале будут смеяться. Именно так и поступили афинские драматурги, едва в рукописи высохли чернила. Но вскоре сочинители выучились применять типичные свойства персонажей как ноты, составляя из них аккорды. Едкие словесные портреты современников, нарисованные Теофрастом, столетиями не сходили с подмостков в первозданном виде, но вот уже более двух тысяч лет их применяют в разных сложных сочетаниях для придания объема и сложности персонажам, над которыми мы любим посмеяться.

КОМБИНИРОВАТЬ И ПОДБИРАТЬ

Если взять хотя бы две-три из этих характеристик, получится образ, в котором зритель увидит не голый стереотип, а какого-никакого живого человека. Слепив вместе, например, труса и хвастуна, вы получите уже более реалистичную личность, которая прячет свои страхи и неуверенность за громким бахвальством, как симпатичный шекспировский забулдыга Фальстаф. Персонаж комедии дель арте Капитан тоже сделан из этих двух черт, а позднее, когда к нему добавили новые свойства, образ стал более реалистичным, эволюционировав в Скарамуччу или Скарамуша, хвастливого труса, который при этом умен, ловок в любви, а иной раз способен на смелые поступки.

ДВА ХОРОШО, А ТРИ ЛУЧШЕ

Хорошее универсальное правило — стараться, чтобы все персонажи действовали как минимум в трех измерениях. Например, образ теле- и радиоведущего Джека Бенни можно условно определить как комбинацию скупого, труса и молодящегося, потому что его герой скуп, боязлив и отказывается принимать свой настоящий возраст, неизменно настаивая, что ему тридцать девять. Бенни уже мог бы смешить, если бы совместил всего две контрастирующие характеристики. В его самом знаменитом скетче страх за собственную шкуру вступает у него в конфликт со скупостью, когда грабитель наводит на него пистолет и требует: «Кошелек или жизнь», а Бенни поле долгой, идеально отмеренной паузы отвечает: «Дайте подумать». Бенни мог бы построить успешную карьеру просто на образе труса, которому жалко тратить деньги, но еще больше комичных ситуаций он может разыграть, добавив к своему образу третью черту: тщеславие, заставляющее его молодиться.

Проделайте эксперимент: выберите три случайные характеристики из списка Теофраста и придумайте персонажа, обладающего ими. Постарайтесь найти связи между этими чертами, понять, как наличие одной может быть причиной другой, как они могут загонять героя в трудные комические или драматические ситуации, когда он или она пытается проявлять одновременно более чем одну из своих особенностей.

ЧЕМ БОЛЬШЕ, ТЕМ ВЕСЕЛЕЕ

Не останавливайтесь на сочетаниях трех Теофрастовых характеристик. (Кстати, попробуйте произнести последние три слова в три раза быстрее.) Добавляйте еще и еще. Посмотрите, что получится, если персонаж будет сочетать десять описанных моделей поведения. В типичной серии «Офиса» персонаж Стива Каррела, вздорный и мелочный босс, кажется, успевает продемонстрировать все тридцать из перечисленных у Теофраста человеческих изъянов.

СОСТАВЬТЕ СВОЙ СПИСОК

Не ограничивайтесь чертами, описанными Теофрастом. Для рассказчика «Характеры» должны стать началом длинного-длинного списка человеческих черт, которые составят часть его инструментария. Если вы еще раз перечитаете заглавия Теофрастовых очерков, то, вероятно, вам придут в голову другие характеристики или узнаваемые человеческие типы, которыми можно дополнить античный труд: застенчивый, бунтарь, ботан, спаситель, обвинитель, aйфонозависимый, жертва, человек, который всегда и всюду опаздывает. Если вам еще не доводилось делать такое упражнение, займитесь этим сейчас. Недолгий мозговой штурм принесет вам три десятка новых черт, которые вы наблюдаете в себе и в окружающих.

Наверное, проще перечислять дурные качества, как Теофраст, но вам не стоит ограничиваться недостатками. Вы можете припомнить человеческие достоинства или положительные черты характера, и тогда в вашем списке типажей будут честный, доверчивый, щедрый, правдолюб и пр.

ПОТРЕНИРУЙТЕСЬ ДЕЛАТЬ НАБРОСКИ ПЕРСОНАЖЕЙ

Умело обрисовать персонажа — навык, необходимый каждому сценаристу и писателю, и Теофраст, сопроводивший каждое из описанных им качеств типичными примерами поведения, а иногда и короткими диалогами, хорошо помогает этим искусством овладеть.

В порядке эксперимента возьмите одну из черт характера из вашего оригинального списка и дайте ей подробное описание в стиле Теофраста, на пару сотен слов. Включите туда типичное поведение носителя этой черты и добавьте характерный диалог. Как люди такого типа проявляются в тех или иных ситуациях? Как входят в комнату, идут по улице, обсуждают дела, реагируют на новости, выполняют ту или иную работу? Как они смотрят на жизнь? (Например: все желают мне зла, всегда есть много возможностей, никому нельзя доверять, что ни делается, все к лучшему и т.д.)

Разумеется, получится обобщенный портрет типа, поведенческая категория. Другой вид схематического изображения персонажа — зарисовка с натуры, и такое умение писателю тоже необходимо развивать, но систематизация общих моделей человеческого поведения и составление типологии — важный шаг, помогающий придать вымышленным персонажам глубину и сложность живых людей.

ДАЛЬНЕЙШИЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ

Сделайте из этого игру. Распечатайте список характеристик по Теофрасту или свой собственный. Затем разрежьте его на бумажные полоски и перемешайте их. Выньте наугад три и смотрите, какая вам досталась комбинация. Попробуйте описать персонажа, обладающего этими тремя чертами. А затем подумайте, в какой истории он мог бы действовать.

Можно практиковать даже своего рода игру в шарады как возможность проверить ваши актерские способности. Каждый в компании вытягивает из шляпы бумажку с характеристикой, затем пытается эту черту изобразить, так, чтобы остальные угадывали. Чтобы усложнить актерскую задачу, вытягивайте по две или три черты и пробуйте сыграть их все одновременно.

Веселитесь, пусть эти занятия вас развлекают. Они помогут вам, когда придет пора создавать персонажей для решения тех или иных задач в вашей истории. Вы не забудете сделать этих персонажей многогранными, наделив не одной чертой, а несколькими, возможно даже конфликтующими между собой.

ВТОРОСТЕПЕННЫЕ РОЛИ

Сочетание и добавление разных черт — прием особенно эффективный при создании второстепенных персонажей и даже эпизодических. Главного героя или главного злодея писатель, как правило, показывает в разных проявлениях (Симба в «Короле Льве» любопытен, дружелюбен и смел, а злодей Скар остроумен, галантен, честолюбив и завистлив), но остальных персонажей нередко снабжает одной характеристикой или стереотипным «пакетом», стандартным набором качеств, предсказуемых и непротиворечивых, не добавляющих образу ни реализма, ни занимательности. Скучные штампованные персонажи вроде сыщика или амбала-телохранителя на службе у злодея, даже если они появляются в единственной сцене и не произносят ни слова, могут внезапно заиграть живыми красками, если автор добавит им два-три неожиданных штриха.

Например, давайте решим, что наш сыщик или амбал не просто суров или злобен, как можно ожидать, но вдобавок поклонник оперы или нежно любит мать. Актеры знают, что «не бывает маленьких ролей, а бывают маленькие артисты», и привносят дополнительные измерения даже в самые мимолетные появления на сцене. В старых фильмах многие характерные актеры придавали выразительности проходным ролям, особым образом сдвигая шляпу набекрень или наделяя свой персонаж особой походкой, указывающей на какие-то свойства его личности.

КОРРЕКТИРОВКА НЕГАТИВНОГО ПОДХОДА В «ХАРАКТЕРАХ»

Вы, вероятно, заметили, что у Теофраста все поведенческие модели соответствуют дурным чертам или порокам человеческой натуры. Негативные типажи в «Характерах» заставили некоторых комментаторов задаться вопросом, не написал ли Теофраст — или не намеревался ли — составить и противоположный перечень: некоторый набор человеческих достоинств. Во вступлении Теофраст от лица девяностодевятилетнего старца, дающего совет другу, пишет, что внимательно изучил «и доброе и скверное в людях» и что юным афинянам следует знать поведение описанных в книге типов, чтобы искать общества лучших людей и следовать их примеру. Едва ли в «Характерах» найдется много качеств или даже хотя бы одно, которое кто-нибудь захочет в себе развивать.

«Характеры» — это предостережение, выявление привычек и жизненных позиций, которых следует избегать. Логично предположить, что Теофраст мог написать и книгу о человеческих достоинствах, но она до нас не дошла. Кто знает, возможно, когда-нибудь это утраченное сочинение обнаружат примотанным к какой-нибудь египетской мумии, но до тех пор нам придется самим придумывать списки положительных типажей, привычек и жизненных стратегий, которые уравновесят недостатки, собранные в «Характерах».

Я пытался это делать, когда начинал знакомиться с Теофрастом и стал разматывать длинные цепи художественных и нехудожественных текстов, выросших из его миниатюрных портретов. «Характеры» были одним из тех предметов, к которым я и Дэвид Маккенна постоянно возвращались, когда делились идеями о том, что нужно для хорошей истории. Как человек, изучавший драму, Дэвид знал о Теофрасте и его влиянии на античную драматургию. В первый раз, когда я упомянул Теофраста, Дэвид сказал: «Да, римляне все же сообразили, как делать персонажей интереснее, соединяя в них по два качества из Теофраста, и по-настоящему хороших — по три».

Тогда я впервые понял, что имеют в виду кинокритики и мастера-сценаристы, говоря, что персонажи должны быть «трехмерными».

НО ПОДОЖДИТЕ — РАЗВЕ ЭТО НЕ СТЕРЕОТИПЫ?

Вы можете подумать, что характеры Теофраста — не что иное, как каталог стереотипов. До какой-то степени они и стали такими — простыми ярлыками для классификации людей, подчас перечеркивающими сложности и тонкости реальной личности. Любые ярлыки и категории опасны чрезмерным упрощением, и этого нужно остерегаться.

Вместе с тем стереотипы могут быть полезны рассказчику. Аудитория их моментально узнает, и с этого мгновения можно начать игру со зрителем, постепенно подкрепляя стереотип лишь затем, чтобы развернуться и разрушить его каким-то неожиданным ходом вразрез ожиданиям. Скупец может явить неожиданную щедрость, когда им движут другие мотивы, например похоть или тщеславие. Хвастун может неожиданно удивить нас скромностью. Свирепый ресторанный критик из «Рататуя» полностью отвечает нашему стереотипу «злобного журналюги», но ломает шаблон, когда вкус из детства пробуждает в нем счастливые воспоминания, создавая самый запоминающийся эмоциональный момент всего фильма.

Категории и типы полезно применять как цвета спектра, как ноты или как буквы алфавита. Аудитория их моментально распознает, но весь свой потенциал этот инструмент раскрывает, лишь когда мы комбинируем их в новых сочетаниях. Стереотипы не всегда плохи. Они помогают классифицировать людей и ситуации и позволяют быстро показать публике, кто и что перед ней, но настоящее мастерство — разрушать стереотипы, опрокидывая удобные ожидания зрителя, и так можно обеспечить значительный драматический эффект и занимательность.

ЗАБАВНАЯ ИСТОРИЯ, СЛУЧИВШАЯСЯ ПО ДОРОГЕ НА ФОРУМ

Итак, почему от Теофраста мы перешли к «Забавной истории, случившейся по дороге на форум»?

Когда в 1962 г. Сондхайм, Гелбарт и Шевелав задумали «Забавную историю...», их вдохновляли комедии древнеримского драматурга Плавта, который использовал шаблонные портреты типа похотливого старца, деспотичной жены, мудрого раба и милосердной проститутки, и все эти типажи попали в их мюзикл. Комедии Плавта в свою очередь выросли из пьес греческого драматурга Менандра, который тоже применял расхожие типажи, почерпнутые из работ своего учителя — (угадали?) Теофраста. Не будь Теофраста, не было бы ни Менандра, ни Плавта — ни «Забавной истории».

Менандр, вероятно, учился в Академии, когда Теофраст ее возглавлял. Если так, то не в пример большинству соучеников, готовившихся в философы, Менандр метил в профессиональные комедиографы. Как Джордж Лукас, увидевший потенциал в академическом исследовании под названием «Тысячеликий герой», так и Менандр освоил и применил «Характеры» в сочинении комедий. Едва познакомившись с этой работой учителя, он принялся использовать яркие, острые очерки Теофраста как сырье для производства собственных персонажей. Но брал он их практически в том виде, в каком их дал Теофраст: грубые образы определенных типов поведения, без особой нюансировки и оттенков.

ЧУДЕСНОЕ ОТКРЫТИЕ

Пьесы Менандра нам известны в основном по фрагментам, сохранившимся на папирусах, которыми были обернуты мумии, и по римским копиям, но в 1952 г. в египетском собрании папирусов чудесно обнаружился почти полный текст комедии «Брюзга». Похоже, что при написании этого фарса, где деревенский старик-мизантроп, гроза всей округи, преследует юношу, который волею проказливого бога Пана влюбился в старикову дочь, Менандр вдохновлялся образом, описанным Теофрастом в его «Характерах» как «зазнайка». Старик меняет взгляды, после того как проваливается в колодец и его спасает тот самый юноша, уже доказавший свою ценность работой в поле. Старый брюзга понимает, что не сможет обойтись без других людей, и благословляет брак дочери и ее возлюбленного. Считается, что эта пьеса — самая ранняя в истории литературы, где описана любовь с первого взгляда. Обратите внимание, что главный эмоциональный эффект — резкая перемена характера, когда черствый человек вновь обретает способность любить. Такая схема, похоже, работает и поныне, она принесла «Оскары» Джеку Николсону с Хелен Хант за «Лучше не бывает» и мультфильму «Вверх», пиксаровской анимационной версии «Брюзги».

Вдохновленные Теофрастом пьесы Менандра задели афинскую публику за живое. Люди с удивлением узнавали себя. На сцене они видели своих ближних со всеми их смешными и досадными недостатками. И Теофраст, и Менандр считались смелыми реалистами, потому что портреты их персонажей, пусть и обобщенные, были почерпнуты из повседневности, а не из галереи идеализированных богов и героев. В мифах и трагедиях изображалось подчас психопатическое поведение богов и полубожественных героев; «Характеры» же и комедии Менандра были частью возникшей в Греции новой традиции, обращавшейся к невротическим заскокам обычных людей.

Наверное, какое-то время это было эффектно и даже захватывающе, ведь на сцене такие поведенческие модели воспроизводились впервые, подобно тому как потом мир впервые увидел на экране ковбоя, бандита или бесшабашного пирата. Персонажи Менандра, хотя и несколько одномерные, снискали широкую популярность, и он показывал их снова и снова. Как боги и герои формировали своего рода театральную труппу для серьезных пьес о космических событиях, так карикатуры Теофраста и Менандра предопределили состав труппы, необходимый для отражения обычной жизни в популярных пьесах.

Пьесы Менандра благополучно распространялись по стране, ведь даже в глухой провинции эти типажи были всем хорошо знакомы и смешны. Так они достигли Рима, где, немного подлакированные под римские вкусы, исполнялись еще не один век.

РИМСКИЙ РЕРАЙТ

Римские комедиографы Плавт, Теренций и другие, не столь известные, переписывали пьесы Менандра для римской публики, присваивая тем самым скроенных по Теофрасту персонажей. Плавту нравилась идея готового набора легко узнаваемых типажей, но он добавил в колоду несколько новых участников, чтобы отразить мир богатых римских торговцев, в хозяйствах которых использовался труд рабов, чьи интересы порой существенно отличались от господских.

Плавт расширил инструментарий Теофраста и Менандра, получив в итоге свою галерею образов.

• Старик, обычно глупец и скряга, именуемый Сенекс (старик на латыни) или Сенекс Иратус (гневный старик), образ, несомненно вдохновленный менандровским брюзгой.
• Уксор (жена), Мулиер (женщина) или Матрона (мать семейства).
• Молодой герой-любовник, иногда сын старика, именуемый Адулесценс Аматор (молодой любовник).
• Предмет его любви, Вирго (юная девица).
• Хитрый раб, или Сервус Каллидус.
• Глупый раб, Сервус Стуфтус.
• Рабыня или няня, Анцилла.
• Льстец или приживала, Параситус (паразит).
• Куртизанка, Меретрикс (потаскушка или проститутка).
• Работорговец или сутенер, Лено (хозяин борделя).
• Хвастливый воин, Милес Глориозус (хвастливый воин).

Все они вам знакомы, если вы хоть раз видели постановку «Забавной истории, случившейся по дороге на форум», потому что именно к Плавту обратились Сондхайм, Шевелав и Гелбарт для своего экскурса в римскую комедию. Я с великим удовольствием посмотрел «Забавную историю» на сцене театра Парамаунт, в Остине, штат Техас, в постановке не кого иного, как Дэвида Маккенны, и с нашими друзьями Джастоном Уильямсом и Джо Сирсом в главных ролях. Я в жизни больше так не смеялся, как в тот момент, когда у Дэвида мощный и мускулистый Милес Глориозус после помпезной и торжественной вступительной песни открывает рот и начинает говорить голосом мультяшки Элмера Фадда: типично маккенновский приемчик.

Более поздние римские драматурги экспериментировали свободнее и стали комбинировать в одном персонаже по два-три и больше теофрасто/менандровых типов, так что их персонажи не были одномерными. Они увидели, что персонаж, одновременно невежественный и трусливый, создает больше смешных ситуаций, чем тот, кто наделен лишь одной из этих черт, а еще смешнее трусливый, невежественный и суеверный. Это было движение в сторону наших нынешних запросов на многогранные и объемные персонажи.

Традиция набирать труппы под постановки с простыми персонажами с немногими легко узнаваемыми свойствами оставалась популярной и в Средние века: хотя Теофраста, Менандра и Плавта забыли, их модель с готовыми характерами и ситуациями сохранялась в представлениях жонглеров, в мистериях и комедии дель арте. Это были импровизационные формы драмы, оставляющие актеру свободу придумывать шутки и гэги, укладывающиеся в привычные схемы поведения персонажей.

О Теофрасте заговорили вновь после изобретения книгопечатания. Печатники бросились издавать «Характеры», благо сочинение считалось публичной собственностью и, чтобы его тиражировать посредством новой технологии, не нужно было платить правообладателю. Появились разные издания, переводы на современные языки, гравюры-иллюстрации — гротескные шаржи Теофрастовых персонажей с афинского рынка.

Описание характеров в стиле Теофраста стало самостоятельным литературным жанром. Как он сатирически изображал нравы современников, так писатели XVIII и XIX столетий высмеивали свою действительность в озорных портретах, написанных в его традиции. Другие авторы применяли его типажи для пьес и романов. В 1879 г. Джордж Элиот обратилась к «Характерам» при работе над собственным сборником эссе о человеческих типах — «Впечатления Теофраста Сача» (Impressions of Theophrastus Such) — своей последней книгой, повествование в которой ведется от лица одинокого холостяка, вспоминающего знакомых ему когда-то людей.

Затем Теофраста начисто забыли все, кроме разве что высоколобых ученых, но его влияние по-прежнему проявлялось то здесь, то там. В начале 1960-х гг. три студента, изучающие великую театральную традицию, собрались и поняли, что в скабрезных пьесках и сочных персонажах давно забытого римлянина Плавта — настоящее сокровище для комедиографа. Сондхайм, Гелбарт и Шевелав разрабатывали эту золотую жилу, обнаруженную за двадцать три века до них человеком, который просто сумел разглядеть смешное в поведении людей, пришедших на рынок. Как знать, может быть, еще не все золото Теофраста нами добыто, но, пожалуй, главное, чем он одарил нас, рассказчиков, — это мысль о том, как важно внимательно наблюдать за людьми со всеми их удивительными и смешными пороками.

Или, говоря словами из вступительной песни «Забавного происшествия»:

Дурное и доброе

и все сумасбродное,

на сей раз с хорошим концом,

Сегодня комедия, драмы потом!

Отправить