Глава 34

Аккуратно сложив письмо, я положила конверт в ящик своей тумбочки. Прижавшись к груди Кая, я позволила себе прочувствовать каждую непрожитую эмоцию. Он крепко обнял меня, плавно поглаживая по спине. Теперь, когда я узнала всю историю, больше не могла цепляться за ту злость, что испытывала все это время.

– Наверное, она была так напугана, – прошептала я, все еще уткнувшись Кайлеру в грудь. – Даже представить не могу, каково это – быть беременной и вынужденной постоянно убегать и заботиться о себе.

– Теперь я вижу, в кого ты такая сильная, – заметил Кай. – Твоя мама была потрясающей женщиной. Жаль, что нам не удалось познакомиться.

– Мне тоже.

Между нами вновь воцарилась тишина.

– Она любила твоего отца, – сказала я, глядя на Кая. – Он защищал ее и заботился о ней, и мама знала, что он сделает то же самое для меня.

– У папы это хорошо получается. – Голос Кая сорвался от переполнивших его эмоций.

– Где-то там у меня тоже есть отец. – Подняв голову, я повернулась лицом к Кайлеру и положила руки на его широкую грудь.

– Ты собираешься с ним встретиться?

– Не знаю. Нужно слишком многое обдумать. – Я задумчиво прикусила губу. – Что, если он не захочет меня видеть?

– Значит, он просто дурак и профукает знакомство с самой удивительной девушкой на земле.

– Ты явно предвзят.

Кай потерся кончиком своего носа о мой.

– Может, и так, но, значит, Брэд, мои родители и все мои братья тоже предвзяты. Ты потрясающая, Фэй, – он нежно взял меня за подбородок, – смирись с этим.

Я ухмыльнулась и быстро поцеловала его в губы.

– Смирюсь, если ты тоже сделаешь это. – Кай удивленно выгнул бровь. – Ты ведь тоже потрясающий.

– Вот черт, – хмыкнул он. – Мы превратились в одну из тех тошнотворных парочек. Мне еще попадет за это, когда мы наконец расскажем всем о нас.

– Тебя это беспокоит?

Он ласково разгладил пальцами морщинки на моем лбу.

– Ни капельки, ведь ты того стоишь. – Его широкая улыбка зажгла меня изнутри.

Прикусив губу, я вспомнила слова матери.

– Я достаточно показываю тебе свою любовь? Говорю тебе о ней? Достаточно ли я люблю тебя, Кай?

Кайлер замер, потрясенно уставившись на меня. Затем, осознав суть вопроса, он заулыбался еще шире, если это вообще было возможно.

– Конечно же да, малышка. – Он с любовью посмотрел мне в лицо, наклоняясь вперед, чтобы запечатлеть милый маленький поцелуй на кончике моего носа. Сердце бешено заколотилось в груди, когда он прижал меня к себе. – Ты для меня единственная и неповторимая, Фэй. Решил добавить, чтобы избежать недоразумений.

– Правда?

– Правда.

Не в силах ждать, я постучала в дверь спальни Джеймса еще до того, как рассвело. Не возразив ни словом, он впустил меня, тут же заключив в объятия. Несколько часов мы просто говорили о маме. Он дал мне прочитать свое письмо, а я ему – свое. Некоторые строчки давались с невообразимым трудом, но, как и сказала мама, они чудесным образом излечивали.

Позже вечером тройняшки задули свечи на своем торте, открыв подарки, и мы сразу отправились в ресторан в Бостонской гавани, чтобы отпраздновать их день рождения. За столом все весело болтали, не теряя присутствия духа, даже когда мы с Джеймсом вполголоса рассказали остальным о письмах – разумеется, без упоминания об их с мамой связи. Алекс все это время смотрела в окно. Я понимала, что любой разговор о моей матери был для нее практически невыносим, и знала, какие чувства вызывает у нее правда об истинных отношениях Сирши и Джеймса.

Вернувшись в дом, я отвела Кэйдена и Кэйвена в сторону. Мне и в голову не приходило, пока мы это не обсудили, насколько схожи наши ситуации. Они, так же как и я, уже взрослыми обнаружили, что их настоящий отец – другой человек, и мне очень хотелось услышать их точку зрения.

– Вы жалеете об этом? О том, что встретились с настоящим отцом?

Братья обменялись тревожными взглядами.

– Я сожалею, – первым ответил Кэйвен. – Лучше бы мы никогда его не находили. Я бы предпочел не знать о том, что это жалкое подобие человека – мой отец. – На его лице появилось кислое выражение.

– А я не жалею ни о чем, – отозвался Кэйден. – Если бы мы с ним не встретились, я бы все время об этом думал. Лучше взглянуть правде в глаза, чем жить во лжи с воображаемым представлением об идеальном отце. Я злился на маму и папу за то, что они держали его существование в секрете, и только недавно простил их. Я понял, почему они скрывали его от меня, именно после того, как встретил этого человека. Я знаю, почему ты задаешь этот вопрос, и если тебе нужен мой совет, то на твоем месте я бы с ним встретился. Тебе стоит взглянуть правде в глаза.

– Я совершенно не согласен, – сказал Кэйвен. – Лучше бы я держал в голове воображаемого папашу, вместо того чтобы увидеть этого конченого алкоголика, который все еще считает себя почетным чемпионом по мотокроссу.

Глубокие морщины прорезали мой лоб, и все внутри перевернулось.

– Подожди-ка. Он чемпион по мотокроссу?

– Уже нет, но в свое время был довольно знаменит.

Все краски схлынули с моего лица, когда меня поразила неожиданная мысль.

Кэйден сжал мою руку, неверно истолковав выражение лица.

– Понимаю, что тебе нужно принять важное решение, и мы, вероятно, совсем тебе не помогли, но это не имеет значения, потому что ты – единственная, кто может сделать верный выбор. Ты и только ты должна принять это решение.

– Не торопись, – добавил Кэйвен. – Выдели время на то, чтобы все обдумать. Ты знаешь, где нас найти, если нужно будет с кем-то поговорить.

– Большое спасибо, – произнесла я, вставая с дивана в каком-то оцепенении. Их слова словно проходили мимо, а ледяная хватка сжала мое сердце. – Я пойду в свою комнату. Нужно многое обдумать. – Для того чтобы сопоставить факты и выяснить, верны ли мои подозрения.

Я почти столкнулась с Алекс на выходе из гостиной – она стояла как раз за дверным косяком вне поля зрения. Ее глаза широко распахнулись при виде меня, но она тут же поспешно взяла себя в руки.

– Все в порядке, милая?

– Все отлично, – соврала я, заставив себя улыбнуться. – У меня много дел, и нужно побыть одной, чтобы все обдумать.

– Конечно. Дай знать, если что-нибудь понадобится. – Она пронеслась мимо меня вверх по лестнице в спальню, а я пошла к себе, радуясь, что Брэд и Кай умчали из дома на своих байках. То, что мне предстояло, требовало полнейшего уединения.

Просматривая бесчисленные статьи и снимки на телефоне, я раздумывала о том, как люди проводили свои исследования раньше, до изобретения «Гугла». Менее чем за час я узнала почти все необходимое. Мое подсознание терзалось этой мыслью с самого разговора с Джеймсом в его кабинете, и теперь я поняла, почему. Это был единственный случай, когда я горячо надеялась, что ошибаюсь, однако в глубине души понимала, что права.

Прижав телефон к груди, я выскользнула из комнаты в одних носках и на цыпочках тихонько спустилась вниз. Свет и гул телевизора подсказывали, что Алекс еще не легла спать, но дверь в ее комнату была прикрыта, так что мне удалось незаметно пробраться в кабинет Джеймса.

Я тихо заперлась и включила маленькую настольную лампу, осматривая комнату в поисках того, что мне было необходимо. На верхней книжной полке выстроились в ряд семейные альбомы в кожаных переплетах, и я направилась прямо к ним. Пробежавшись глазами по корешкам, я нашла тот самый бордовый альбом, который показывал мне Джеймс. Сев в одно из оббитых бархатом кресел, я подтянула под себя ноги и стала листать страницы, пока не наткнулась на детские фотографии, которые искала. Сравнив их, я отметила еле заметные различия, недоступные глазу того, кто не знает, где искать. Как бы мне ни хотелось это отрицать, но мои подозрения подтвердились.

Откинув голову назад, я закрыла глаза, чувствуя, как мучительная боль разрывает сердце на мелкие кусочки. Мне хотелось ошибиться, но я понимала, что права.

Я должна была поговорить с Алекс, потребовать, чтобы она призналась, потому что секреты и ложь слишком давно разрушали эту семью, и единственный способ, которым можно было собрать осколки, – это начать все сначала. Но это невозможно, пока вся грязная правда не выйдет наружу. Нельзя сбросить груз старых ошибок, не признав их.

Такая ответственность не должна ложиться на мои плечи, но у Алекс были целые годы на то, чтобы принять правильное решение. Черт подери, у нее выдалась прекрасная возможность сделать это несколько недель назад, и тот факт, что она не призналась во всем добровольно, говорил лишь о том, что она вообще не собиралась этого делать. Судя по всему, дядя ни о чем не подозревал, и я могла лишь представить, что эта новость с ним сотворит. Я поднялась с выражением жестокой решимости на лице. Я заставлю Алекс взглянуть правде в глаза, потому что это больше не может оставаться в тайне.

Прежде всего, Кай заслуживал знать правду.

И я вытащу истину наружу именно потому, что люблю его.

В этом доме больше нет места лжи.

Прижав альбом к груди, я вылетела из кабинета и ворвалась в спальню Алекс. Дверь передо мной широко распахнулась, и женщина подскочила на кушетке, испуганно глядя на меня, пролив вино из бокала себе на блузку. Опять пьет. Это явно недобрый знак.

– Фэй, – сказала она, хлопнув себя ладонью по груди, – ты напугала меня.

Я с грохотом швырнула фотоальбом на кофейный столик.

– Я все знаю.

Она нахмурилась, глядя на альбом с выражением замешательства на лице.

Черт, сколько еще секретов она хранит, чтобы не понять сразу, о чем идет речь?

– Не понимаю, – сказала она, листая страницы, пока я ходила перед ней взад-вперед, заставляя себя успокоиться. Любое сочувствие, которое я к ней испытывала, испарилось со скоростью света. Ее голова опустилась, а глаза широко распахнулись. Я почти видела, как крошечные шестеренки закрутились у нее в голове.

Она поднялась и схватила меня за плечи.

– Что бы ты ни подумала, я все объясню.

Я уставилась в ее пронзительные зеленые глаза.

– Даже не думай меня дурачить. Я знаю, что права. Не могу поверить, что никто до сих пор не догадался об этом! Особенно Кэйден и Кэйвен!

Ее лицо стало болезненно-бледным, и, убежав в ванную, она согнулась над унитазом. Я плюхнулась на кушетку, обхватив голову руками. Поверить не могу. Это просто уничтожит его.

– Пожалуйста, не говори ему, – умоляющим тоном произнесла Алекс, возвращаясь в комнату с маленьким полотенцем для рук, прижатым ко рту. Она подтолкнула дверь босой ногой, но та не закрылась полностью.

– Прости, Алекс, но я не могу согласиться на это. Джеймс тоже ничего не знает, не так ли?

Она прислонилась к стене, всем телом сотрясаясь в рыданиях.

– Нет, и это убьет его. Ты не можешь рассказать ему! Ты слышала, что говорили Кэйден и Кэйвен. Из этого не выйдет ничего хорошего.

– Джеймс имеет право знать, что Кай не его сын! А Кай заслуживает знать правду о своем отце!

– Джеймс любит Кая как родного. Что плохого в том, чтобы позволить ему верить в это? Твоя собственная ситуация заставляет тебя судить предвзято. – Алекс пошатнулась, неловко шлепнувшись на кушетку рядом со мной. Ее испуганные глаза впились в мои, когда я опустилась на колени перед ней с тяжелым грузом на душе.

– Как ты могла так поступить с ними? – прошептала я. – Как ты могла так долго жить в этой лжи?

Я зажала рот рукой, когда осознала масштабы катастрофы.

Тишина охватила комнату, и мы молча уставились друг на друга. Слезы медленно скатились по ее лицу, капая с подбородка. Губы раскрылись и закрылись, глотая воздух.

– Я не хотела лгать ему, – призналась она пару мгновений спустя, – клянусь.

– Ты знала с самого начала? – спросила я. – Ты обманом заставила моего дядю жениться на тебе?

Алекс замотала головой.

– Нет! Мои чувства к Джеймсу были настоящими. Поначалу я ни о чем не знала, клянусь тебе.

Может, я и наивна, но в это не поверила.

– Я думала, что забеременела в первый же раз, как переспала с Джеймсом, но мне просто так показалось. Спустя пару недель после нашего возвращения в Штаты я сделала тест. Я была так растеряна. Испугалась, что он сбежит, поэтому не сказала сразу. Честно говоря, я пыталась все отрицать. Не ходила к доктору, надеясь, что тест был ошибочным. У меня не пропали месячные, поэтому мне удалось убедить себя, что все это просто недоразумение. Но через несколько недель живот стал заметно больше, и я наконец набралась смелости во всем признаться. – Из ее глаз текли слезы, а речь выходила сдавленными отрывками. – Он был так счастлив. Я не могла в это поверить, но абсолютная радость на его лице говорила мне, что его эмоции искренни. Я ходила по врачам, пока он дома присматривал за мальчиками.

Она не выдержала и разрыдалась, опустив голову на руки. Громкие мучительные всхлипы вырывались из ее груди. Я с трудом боролась с комком горечи, застрявшим в горле. Мои мысли были поглощены Каем: эта новость просто уничтожит его. Я точно знала это, потому что побывала на его месте. Спустя пару минут Алекс, всхлипывая, выпрямилась. Я выхватила несколько салфеток из коробки на столе и протянула ей.

– Я назвала врачу срок, но он сказал, что-то не сходится, беременность длилась гораздо дольше, чем я думала. Когда он определил даты, внутри меня все перевернулось. – Раскачиваясь, она затряслась в рыданиях, переживая этот момент заново. – Отец Кэйдена и Кэйвена вернулся за несколько недель до моего путешествия в Ирландию, и по глупости я пустила его в свою постель. Я поверила ему, когда он сказал, что хочет начать все с чистого листа, хочет вернуть меня и детей. Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что он исчез вместе с нашими деньгами, кредитными карточками и остатками моей самооценки. – Она вновь заплакала, и я едва поборола в себе желание утешить ее. – Уйдя от врача, я пошла в парк и просидела там несколько часов, проклиная бога и собственную наивность. Я знала, что моему бывшему наплевать на беременность, и у меня был Джеймс, невероятно счастливый, ждущий меня дома и уже любящий двух моих сыновей так, будто они были его собственными, и безумно радостный от мысли о том, что станет отцом. Я часами рыдала над этой несправедливостью. Я молила бога, чтобы все это оказалось ошибкой, – всхлипнула она, крепко сжав мои руки. – На следующий день я пошла к гинекологу для дополнительной проверки, не переставая молиться о чуде, но он лишь подтвердил предыдущие выводы врача, и тогда я поняла, как поступить. В тот же вечер я отправилась домой, чтобы признаться во всем Джеймсу. Я надеялась, что он не бросит меня, но точно знала, что должна сказать ему правду. По-другому было бы несправедливо.

Ее губы задрожали, когда она взглянула на меня своими покрасневшими, мокрыми от слез глазами.

– И что произошло?

– Прежде чем я успела во всем признаться, Джеймс опустился на одно колено и сделал мне предложение. – Рыдания вновь усилились. – Он даже купил такие же кольца для Кэйдена и Кэйвена. Находясь там, глядя на трех главных мужчин в моей жизни, стоящих на одном колене и просящих меня выйти замуж, я не знала, что мне делать. Я должна была открыть правду, как и намеревалась, но не смогла. Не смогла разрушить семью, которую создала с Джеймсом. Он был лучшим, что могло случиться со мной и моими мальчиками, и я чувствовала, что это эгоистично – отнять его у них. Им нужен был папа, которым Джеймс с такой охотой согласился быть. Наблюдая за ним, я подумала: какая разница, что он не их биологический отец? Он был их отцом во всех других отношениях, и это гораздо важнее. Я знала, что для Кайлера он тоже станет гораздо лучшим родителем, чем мой мерзавец бывший, поэтому ничего не сказала. Я спрятала эту правду глубоко в себе. Позволила Джеймсу поверить, что именно он – настоящий отец Кая, потому что он был и остается им во всех смыслах. Но я никогда не сожалела о своем решении выйти замуж за Джеймса. Даже после всего, что произошло между нами в последнее время, я никогда не забывала, что он сделал для этой семьи. Он так любит моих мальчиков. У них не могло быть лучшего отца. Я никогда не жалела, что он появился в жизни моих сыновей, но мне очень жаль, что я так и не сказала ему правду. Весь брак мне приходилось жить с этим чувством вины. Правда много раз вертелась на кончике языка, но я всегда боялась признаться, потому что знала, чем все закончится. Я был эгоистичной и трусливой, и ты не сможешь сказать о моем поступке ничего такого, что я сама бы уже не думала.

– Ты должна была признаться, когда рассказала правду Кэйдену и Кэйвену.

– Знаю, но я не смогла. Эта семья и так уже достаточно натерпелась. Кай слишком много страдал. Я настолько сильно люблю его, что не хотела с ним так поступать.

– Он заслуживает знать правду! И именно потому, что я сильно его люблю, я хочу, чтобы он все знал. Я настаиваю, чтобы ты все рассказала ему, Алекс. Им обоим. Если ты не признаешься им, то это сделаю я.