Глава 28

Очнувшись, я испустила резкий вздох. Тяжесть с груди исчезла, и я жадным глотком втянула в себя воздух. Повернувшись на бок, я залила весь пол вокруг себя рвотой. Мои веки задергались, а перед глазами пронеслись стремительные образы. Чьи-то теплые руки коснулись лица.

– Ты в порядке, Фэй. Все будет хорошо. Помощь уже в пути.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но оттуда вырвался лишь грубый хриплый звук.

– Не пытайся говорить. Его здесь нет, ты в безопасности. Скорая помощь будет здесь с минуты на минуту. – Тихий мужской голос успокаивал мое сознание. Я почувствовала прикосновение влажной ткани к губам и резко открыла глаза. Мужчина с темными волосами и сверкающими голубыми глазами выглядел смутно знакомым. Меня передернуло, губы задрожали, а из глаз полились потоки слез.

– Не плачь, милая. Все будет хорошо. – Он прижался своим лбом к моему. – Я больше никому не позволю причинить тебе боль.

Мои веки вновь медленно затрепетали. Слух уловил звуки приглушенных голосов и чьих-то шагов. Меня подняли с пола, и я закричала от жгучей боли, пронзившей меня в районе живота. Все те же теплые руки накрыли мои окоченевшие пальцы, когда меня перенесли на какую-то твердую поверхность. Несмотря на укрывавшее меня тяжелое одеяло, я дрожала не переставая. Голова упала набок, глаза приоткрылись. Сверкавшие вокруг огни почти ослепили меня, и, не выдержав, я прикрыла веки.

Очнувшись в следующий раз, я почувствовала убаюкивающее покачивание и услышала настойчивые гудки машин. Теплые руки вновь прикоснулись ко мне, и я погрузилась в сон.

Не знаю, как долго я пробыла в отключке, но, придя в себя, услышала, что звуки голосов вокруг меня тут же смолкли. Взгляд на безупречно белый потолок и ослепительно яркий свет заставили меня поморщиться.

– Позовите медсестру, – раздался голос Джеймса, и я повернула голову на этот звук.

В поле зрения появилось его обеспокоенное лицо.

– Милая, как ты себя чувствуешь?

Я слегка развернулась на больничной койке, неожиданно ощутив тесноту в районе живота. Подергав руками и пальцами ног, я с облегчением обнаружила, что все части тела исправно функционируют. Высунув язык, я облизала пересохшие губы.

– Нормально. – Я вздрогнула от звука своего хриплого голоса. – Наверное, – добавила я шепотом.

Кай оттолкнул отца. Паника на его лице заставила мое сознание вновь воскресить все ужасные подробности прошедшего вечера.

– Дэвид! – прохрипела я, дрожа от сковавшего меня страха. Слезы ручьями потекли по щекам, а беспокойный взгляд забегал по палате.

Кай взял меня за руку.

– Тише-тише, малыш. Все в порядке. Копы поймали его, он уже за решеткой и не сможет причинить тебе боль. – На последнем предложении его голос надломился, а моя паническая атака постепенно стихла. Воспоминания вернулись, и я подняла полные слез глаза на Кая.

– Я звонила тебе.

Он наклонился над кроватью, сжав мои ладони.

– Знаю. Прости, детка. Мне очень жаль.

Я в замешательстве нахмурилась. За что он извинялся? Очевидно, это он вызвал помощь.

– Не понимаю.

Кай поморщился, услышав мой скрипучий голос.

– Я должен был ответить на твой звонок. Извини, Фэй. Сколько буду жив, я никогда не смогу простить себя.

Джеймс опустил руку ему на плечо.

– Сейчас она в порядке, сын.

– Я говорю не об этом! – закричал Кай, бросив свирепый взгляд на отца. Я вздрогнула от того, сколько ненависти к самому себе слышалось в его голосе. – Она нуждалась во мне, а меня не оказалось рядом! Она могла умереть!

Джеймс осторожно притянул к себе Кайлера, заключив его в неловкие объятия.

– Все хорошо, – поспешно уверила его я.

Кай поднял голову, и взгляд, полный страдания и отвращения к самому себе, почти добил меня. Схватив стул, он уселся возле больничной койки.

– Нет, совсем не хорошо. Но я все улажу. Ей больше не удастся встать между нами.

– Что?

Выражение муки исказило его прекрасное лицо.

– Когда ты звонила, я был с Эддисон. Она заметила, что это ты, и не дала мне взять трубку. В ту же секунду, как у меня появилась возможность, я улизнул в туалет, чтобы перезвонить. Именно тогда я и прослушал твое сообщение. Я позвонил отцу, но к тому моменту он уже обо всем знал, поэтому я приехал сюда настолько быстро, насколько мог.

Новое болезненное ощущение разгорелось внутри. Он был с ней. Я чуть не умерла этой ночью, а он был с ней. У меня появилась одна-единственная возможность позвать на помощь, и, не колеблясь ни минуты, я обратилась именно к нему. Я не позвонила ни Джеймсу, ни Брэду, ни копам. Я позвонила человеку, которого люблю больше всех на свете, а он меня подвел.

Он не ответил на мой звонок, потому что она так сказала.

Я могла умереть лишь из-за того, что он решил ей угодить. Потому что поставил ее выше всего. Вновь.

Что-то важное безвозвратно сломалось внутри.

– Фэй, малыш. Скажи что-нибудь. – Кай следил за мной паникующим взглядом.

Я вырвала свою руку из его хватки, и слезы градом посыпались из глаз.

– Уходи.

– Нет! Прошу тебя. Прости! Не отталкивай меня. Я не вынесу этого.

Писк пульсометра участился, когда боль наполнила мое сердце, превратив его в искалеченный, еле живой орган.

Я перевела взгляд на Джеймса.

– Хочу, чтобы он ушел, – рыдания эхом отразились от стен палаты, – пожалуйста, заставь его уйти.

– Кайлер… – сочувственно произнес Джеймс.

– Нет!

Голос Кая был полон боли.

В палату ворвалась медсестра в сопровождении мужчины с волнистыми седыми волосами в ослепительно белом халате.

– Мисс Донован крайне утомлена. Вы должны покинуть палату, – тут же приказал доктор.

– Мы будем снаружи, Фэй, – сказал Джеймс, буквально выталкивая Кайлера за дверь.

Прежде чем выйти из палаты, Кай одними губами произнес:

– Я люблю тебя. Прости.

Я отвернулась, чтобы не видеть его исказившееся от боли лицо, закрывая глаза и молясь, чтобы тьма вновь поглотила меня.

* * *

Открыв их в следующий раз, я увидела Джеймса и Алекс, сидевших возле моей больничной койки.

– Дорогая, мы так волновались! – Алекс наклонилась и поцеловала меня в щеку. – Мне так жаль, что все это произошло с тобой.

Джеймс поднес к моим губам кружку.

– Сестра сказала, что ты должна попить. – Я открыла рот, и он сунул в него соломинку. Прохладная вода стекла по моему пересохшему горлу.

– Что произошло? – хрипло спросила я, чувствуя, что мои голосовые связки по-прежнему напряжены. – Кто спас меня? – Эту часть я помнила смутно.

Алекс и Джеймс обменялись обеспокоенными взглядами.

– Ты его не знаешь. Мужчина, проездом в Уэлсли, вышел на позднюю прогулку и увидел, что на тебя напали. – Голос Джеймса задрожал. – Он ввязался в драку с Дэвидом, тот сбежал. Затем вызвал скорую помощь и ждал ее рядом с тобой.

– Марк, – прошептала я, вспомнив его лицо. – Это был Марк.

Джеймс и Алекс изумленно переглянулись.

– Ты знаешь этого человека, милая?

– Он заходил в закусочную пару раз, – объяснила я. – Думаю, он репортер. Однажды я видела, как он фотографировал меня. – Все это уже неважно, он спас мне жизнь. Джеймс выглядел так, словно проглотил лимон. – Могу я увидеть его? С ним все в порядке?

Алекс похлопала меня по руке.

– Отделался парой синяков и разбитым подбородком, но в остальном он в порядке. Не нужно о нем беспокоиться.

– Я должна его поблагодарить. – Я попыталась приподняться на кровати, вскрикнув от резкой боли в верхней части живота.

– Не вставай, милая. У тебя куча швов на животе, ты должна быть осторожна, чтобы они не разошлись. – Джеймс поцеловал меня в лоб. – Не волнуйся о… Марке. Мы уже отблагодарили его.

– Братья ждут в коридоре, – перебила его Алекс, – и очень хотят увидеть тебя. С ними Брэд и Роуз. Ты готова к посетителям?

– Конечно, – острая боль кинжалом вонзилась в грудь, – только не пускайте Кайлера. Я не хочу его видеть.

Алекс понимающе похлопала меня по ладони, встала и вышла из палаты.

Джеймс наклонился ко мне.

– Я знаю, что он расстроил тебя, Фэй, но ужасно сожалеет. Он рассказал мне о проделках Эддисон. Лучше бы Кай обратился ко мне раньше. – Дядя нахмурил брови. – Я знаю, что тебе нужно время, но не отталкивай его совсем. Он любит тебя и старается все уладить.

– Ты говоришь это ради него или ради себя?

Дверь в палату отворилась, и Джеймс наклонился ближе, прошептав мне на ухо:

– Ради тебя.

* * *

Спустя три дня меня выписали из больницы с условием, что я буду выздоравливать дома. Мне запретили любую физическую активность как минимум следующие десять дней, пока не снимут швы.

Братья вертелись вокруг меня. Брэд заглядывал каждый день после школы, чтобы поделиться новостями, но не особо задерживался. Кэл и Китон почти не покидали мою комнату, но в целом вся семья ежедневно находила для меня время либо лично, либо по телефону, что было ужасно мило. Это помогало мне справляться с последствиями даже лучше, чем они могли себе представить.

Когда количество прописанных медикаментов постепенно уменьшилось и разум прояснился, осознание того, что случилось тем вечером, обрушилось на меня с полной силой. Каждую ночь я мучилась от кошмаров, крича и просыпаясь от страха вся в поту.

Полиция старалась по кусочкам собрать все подробности случившегося и понять, почему Дэвид напал на меня в тот вечер. По просьбе Джеймса Дэн вплотную работал со следствием, но на все мои вопросы они отвечали, что новостей нет. У меня появились сильные подозрения, что Джеймс знал больше, чем говорил, но я не могла винить его в том, что он пытался как можно дольше уберегать меня от суровой правды.

Каждый день Кай появлялся в моей комнате, моля поговорить с ним, и каждый день я отвечала отказом. Было слишком больно. Часть меня знала, что я поступаю несправедливо, потому что сама согласилась на продолжение их фальшивой интрижки с Эддисон во благо Кэлвина. Однако другая, ранимая часть цеплялась за боль и факт того, что меня в очередной раз отвергли.

До суда Кэла оставалась всего неделя, когда я проснулась рано утром, крича, плача и жадно глотая воздух. Этот кошмар был одним из самых ужасных. Я подняла голову, ущипнув себя, чтобы убедиться, что не сплю. Я дышу. Я в безопасности. Клянусь, я все еще чувствовала толстые пальцы Дэвида, перекрывшие доступ к кислороду. Рыдания вырвались из груди, и я всем телом задрожала. Кай прибежал так быстро, что я задумалась, не спал ли он в коридоре у моей двери. Безо всякого приглашения он скользнул под одеяло, обнимая меня. Я была слишком расстроена, чтобы сопротивляться. Он прижал меня к себе, и я зарыдала ему в грудь, заливая футболку слезами. Пока я тряслась в его руках, Кай покрывал мою голову поцелуями, беззвучно успокаивая меня. Я прильнула к нему, отчаянно нуждаясь в защите. Постепенно рыдания стихли, и пульс пришел в норму. Я подняла голову, отодвигаясь от груди Кая, отказываясь смотреть ему в глаза.

– Спасибо, – всхлипнула я. – Я в порядке. Можешь возвращаться в постель.

Я повернулась на другой бок, натянув одеяло.

– Фэй, прости, что подвел тебя. Мне ужасно жаль. Прошу, не закрывайся от меня. Умоляю, позволь тебе помочь. – Он осторожно придвинулся ко мне, прижимаясь к спине через одеяло. Его руки обвили мою талию, и я закрыла глаза, борясь с желанием растаять под его прикосновениями. – Я люблю тебя, очень сильно люблю. Я разговаривал с Кэлвином, он знает, что к чему. Завтра я собираюсь послать Эддисон ко всем чертям, все кончено. Ей больше не удастся встать между нами.

Я резко повернулась к нему.

– Нет! Ты не можешь этого сделать. До суда Кэла осталось всего ничего!

– Я хочу вернуть тебя. Ты нужна мне, а я тебе. Она уже достаточно разрушила мою жизнь.

Пальцы Кая зарылись мне в волосы, и мы оказались так близко, что я с легкостью могла бы преодолеть этот промежуток между нашими телами. Его губы такие соблазнительно мягкие и влекущие, всего одним движением я могла бы дотянуться до них, отогнав всю свою боль. Но было не так просто обо всем забыть. Это станет лишь секундным отвлечением, только и всего.

Я покачала головой.

– Ты не можешь так подвести брата. Он нуждается в тебе. Осталась всего неделя.

От его напряженного взгляда по телу пробежали мурашки.

– Ты для меня важнее.

Гнев закипел во мне, и я оттолкнула Кая.

– Не говори так! Уже слишком поздно!

Кайлер схватился за голову.

– Что же теперь? Что мне сделать, чтобы ты простила меня? Скажи, я готов на все.

В его глазах отражалось столько страдания, столько боли, что я сжалилась над ним. Дотянувшись до его руки, я сплела наши пальцы.

– Я уже простила тебя. – Изумление появилось на его лице. – Но, – вставила я прежде, чем он успел обрадоваться, – это никак не влияет на то, что я чувствую. Я могу понять, почему ты так поступил, и простить тебя за это, но не могу забыть, что ты предпочел Эддисон мне.

– Фэй, ты знаешь, что это не так! – Его глаза умоляюще взглянули на меня. – Я никогда не выберу ее вместо тебя!

Злость и разочарование вернулись ко мне словно из ниоткуда.

– Я вовсе этого не знаю! – зашипела я в ответ. – И никогда бы не позвонила тебе, пока ты с ней, не будь это экстренным случаем! – Я обвиняюще ткнула его пальцем в грудь. – Ты знал, но все равно проигнорировал мой звонок. Ты не имеешь права говорить мне, что у тебя не было другого выбора, я прекрасно понимаю, что все это – жалкие оправдания!

– Я не мог мыслить ясно, – попытался защититься Кай.

– Да, не мог, – горечь переполнила меня, – ты был слишком занят тем, что развлекался со своей подружкой! – От злости я перешла на крик, но было уже все равно. Его лицо побледнело, когда он все понял. – Да, я видела фотографии, которые она выложила в соцсеть. Пока меня душили до полусмерти, ты наслаждался приватными танцами в исполнении этой отвратительной потаскушки! Так скажи мне на милость, как, черт возьми, я должна выбросить это из головы?!

Ясно видя боль и страдания на его лице, я уже решила было сжалиться над ним снова, но гнев и обида оказались слишком сильны. Он причинил мне гораздо больше боли, чем думал. Полные скорби глаза прочитали мои мысли, и я увидела, как он начал закрываться, вновь прячась за маской безразличия. Не самый лучший способ залечивать раны, но это был его единственный механизм преодоления трудностей.

Я ненавидела все это. Ненавидела то, что она вновь встала между нами, но не могла изменить своих чувств.

– Что ты здесь забыл? – спросил Кэлвин, влетая в комнату одетый в одни спортивные шорты. – Выметайся, ты ее только расстраиваешь.

Кай не обратил на него внимания, помрачнев и опустив на меня огорченный взгляд.

– Считаешь, я сам не испытываю к себе ненависти за то, что сделал? Думаешь, мне легко? – В его глазах блеснули слезы. – Я люблю тебя и хочу все исправить. Я больше никогда тебя не подведу. Прошу тебя, малышка, прости меня. Ты не представляешь, насколько мне жаль. Не закрывайся от меня, пожалуйста!

Слезы заструились из глаз. Кэл прилег рядом со мной, и я свернулась калачиком в его объятиях. Плечи Кая уныло опустились, и он наконец сдался.

– Я не могу, Кай. Хотела бы, но не могу.

* * *

Прошло еще пять дней. Кай ко мне не приближался, и хотелось бы сказать, что это облегчило мои страдания, но, честно говоря, разницы я не ощутила. Внутри все по-прежнему болело так, словно меня пропустили через шредер. Доктора сняли швы, под которыми остался длинный глубокий шрам через весь центр моего живота. К счастью, голосовые связки не были повреждены, и я вновь могла нормально говорить. Другие раны успели зажить, и я посчитала большим везением, что о том вечере осталось так мало напоминаний. К сожалению, мне не удалось отделаться столь же легко психологически, и неизвестно, сколько еще меня будут мучить кошмары по ночам.

Когда за день до суда Кэлвина в нашем доме появилась полиция, я была почти уверена, что причина тому – предстоящее слушание, поэтому сильно удивилась, когда Джеймс попросил меня подойти в его кабинет. Китон согласился пойти со мной в качестве моральной поддержки. Кай уже был там, стоял у камина, напряженно созерцая огонь, так и побуждая меня выгнать его. Я не могла даже смотреть на него из-за боли и тоски в сердце. Удивительно, как мне вообще удавалось держаться, учитывая раздирающие изнутри противоречия.

– Присаживайся, дорогая, – предложил Джеймс, пододвигая ко мне кресло. – Офицеры хотят поделиться с тобой новостями по делу Дэвида. – Я вздрогнула от ледяной волны страха, моментально захлестнувшей меня с головой, и упала на кресло так, словно все мои конечности отказали одновременно. – Дэвид признался в убийстве своей дочери Эмили, а также Джесси Хиггинс – девушки, которую тоже нашли мертвой.

Я вздрогнула. Кай сделал шаг мне навстречу, но я остановила его взглядом. Китон присел на подлокотник, обняв меня за плечи.

Я опустила голову ему на плечо, впиваясь пальцами в свитер, пока полицейский продолжал рассказ.

– Так или иначе, у него диагностировали психическое расстройство, и суд счел, что он не в состоянии находиться на слушании.

– Что именно это значит? – спросил Кай с мрачным выражением лица.

– Он направлен в специальное учреждение до того момента, пока не сможет присутствовать на процессе. Обычно суд отводит на это не более четырех месяцев. По прошествии этого времени Дэвид вновь будет осмотрен специалистами, и, как только они подтвердят его способность давать показания, будет назначена дата официального слушания. Учитывая его признание, а также улики против него, сомневаюсь, что он когда-нибудь вновь увидит белый свет не через решетку. – Офицер слегка наклонился ко мне. – Надеюсь, это хоть немного вас успокоит.

– Почему? – прошептала я. – Почему он сделал это? Почему именно я?

Офицер выпрямился, достав из внутреннего кармана куртки фотографию.

– Это его дочь Эмили.

Он передал мне фото, и я тут же отметила наше сходство. Я не заметила этого на церемонии поминовения Джесси, но теперь стало очевидно. Все мы были похожи. Я держала фото школьных времен, где сияющее и улыбающееся лицо Эмили сверкало от счастья. Большие голубые глаза лучились невинностью и были полны надежды, и мне кое-как удалось подавить рыдания. Руки потянулись к волосам, когда я заметила, насколько ее густые и длинные темные волосы, спадавшие по спине гладкими волнами, напоминали мои.

– Я похожа на нее. – Мой голос был едва громче шепота.

– В его сознании вы и являлись ею. По крайней мере, так говорят психиатры. Судя по всему, жена постоянно изменяла ему, и их брак был сплошной чередой обманов. Добавьте к этому скрытое психическое расстройство, проблемы с наркотиками и состояние бреда. Все это и привело к нападению. По словам соседей, Эмили была милым невинным ребенком, но однажды Дэвид застал дочь за попыткой побега к своему парню – она пыталась вылезти через окно – и тут же слетел с катушек. Убедив себя в том, что она превратится в мать, он убил собственную дочь, чтобы сберечь ее невинность.

В ужасе от всего услышанного я прижала руку ко рту.

– Господи, – отозвался Джеймс, грустно покачав головой. – Бедный ребенок.

– По крайней мере, его удалось остановить до того, как он убил кого-то еще, и теперь мы можем дать семье Джесси хоть какое-то успокоение. – Офицер осторожно опустил руку мне на плечо. – Я знаю, то, через что вам пришлось пройти, – очень болезненный опыт, и понимаю, что этот год выдался для вас трудным, но вы по-прежнему живы, мисс Донован. Он хотел отнять вашу жизнь, но вы сражались и отвоевали ее обратно. Так не позволяйте же ему опорочить эту победу.