Глава 2

Все предложения оказались вполне справедливыми. Я словно бы увидела в них отпечаток прагматизма Фрэнка. Я приняла то, которое назвала бы лучшим компромиссным вариантом, так что теперь собираюсь вернуться к работе через пару недель. А пока я нахожу достаточно дел, чтобы занять время.

Я купила альбом для рисования и лоток с акварелью. Рисую я плохо, но стремлюсь к совершенству. Я разгадываю кроссворды и иногда позволяю себе смотреть телевизор днем. В основном же наслаждаюсь чтением. Кажется, я подсела на новую серию книг о самопомощи. У меня есть пять книг про беременность – все отдала Изабель. Да, я все еще «донашиваю» за ней вещи. Я читаю, что каждая из них говорит о происходящем на разных стадиях беременности. Они дают хорошее представление о картине в целом. Это чтение немного обескураживает, но и обнадеживает, и они стали моими настольными книгами. Я даже написала свои собственные «десять заповедей», которые разместила на холодильнике:

1. Ешь за двоих, но не за троих. Если ты беременна, это еще не значит, что ты можешь есть выпечку или шоколад.

2. Регулярно занимайся спортом, но не переусердствуй.

3. Прорабатывай тазовую область, даже если не хочешь.

4. Не забудь принять суточную дозу фолиевой кислоты.

5. Найди хорошие предродовые курсы и не забудь записаться туда примерно к двадцатинедельному сроку, потому что они сильно перегружены.

6. Думай позитивно! Ты доживешь до двадцати недель и пойдешь на эти занятия в тридцать недель.

7. Не паникуй каждый раз, когда чувствуешь боль.

8. Не воображай лишнего, если почувствуешь влагу в трусиках.

9. Не ожидай увидеть кровь в моче, а то однажды ее увидишь.

10. Перестань проверять свой телефон в надежде, что там может быть сообщение от Гарри.

Знаю, знаю. И не горжусь последним пунктом. Но я это преодолею. Я взяла абонемент в местный тренажерный зал на Финчли-роуд, где есть большой бассейн, и хожу плавать туда каждый день. Я читала, что это лучшее упражнение. И скоро мне предстоит новое УЗИ. Жду не дождусь! Если бы выбор был за мной, я бы, наверно, ходила на это мероприятие каждую неделю – для собственного успокоения. Но я читала, что слишком много УЗИ не идет на пользу ребенку, поэтому приходится успокаивать себя самой.

Изабель взяла моду звонить мне каждый день, будто проверяя.

– Я тут подумала, – начинает она однажды утром, – тебе нужно сходить к моему гинекологу. Она замечательная.

– Зачем?

– Потому что я знаю, что ты нервничаешь, и думаю, она тебя успокоит.

– Это очень мило, но, признаться, я уже хожу в свою больницу.

– Не смеши. Ты ходишь в государственную больницу. А моя – на Харли-стрит. Тебе не придется переться ко мне, если ты подумала об этом. Ты же можешь сразу добраться до Харли-стрит, верно?

– Конечно, могу.

– Итак, когда записать тебя на прием?

Сложность в том, что, даже когда Изабель пытается быть милой, это выглядит так, словно она тобой командует.

– Изабель, в этом нет необходимости.

– Но мне хочется сделать это для тебя. Давай назовем это моей заботой.

Я смеюсь:

– Вот что такое забота обо мне сейчас? Визит к гинекологу.

– А потом я приглашу тебя на чай в «Кларидж». Ну, давай!

– Это очень щедро с твой стороны, но, если честно, мне спокойней в моей больнице, – говорю я.

На самом деле нет, но я действительно не хочу посещать дорогого специалиста с Харли-стрит, который станет настаивать на всевозможных тестах, таких как амниоцентез. Доктор Маккензи предлагал мне его, но я решительно отказалась. С доктором нетрудно сладить. А вот гинеколог от Изабель наверняка сумела бы настоять на своем (в конце концов, ей за это платят). Так что, хотя я знаю, что намерения у Изабель самые лучшие, это не то, чего я хочу.

– Серьезно? Всего лишь одна маленькая встреча. А потом чай. В «Кларидже». С вкусняшками!

– Я слежу за своей талией, помнишь? Твой совет.

– О, ради всего святого, Дженнифер. Почему с тобой так сложно? Почему ты не разрешаешь мне поучаствовать?

Я смотрю на трубку телефона.

– Вот чего ты хочешь? Участвовать?

– Конечно!

– Почему же ты не сказала?

– Сейчас говорю.

Я улыбаюсь:

– Мне это нравится. Но пойми, участие еще не значит Харли-стрит. Скорее это значит приехать в Хэмпстед и поругаться с государственной системой здравоохранения.

– Из-за тебя я кажусь каким-то снобом. Но я не сноб. Мы все знаем, что госсистема находится в дерьме, и даже Брекзит ее не спасет.

– Отлично. Тогда забудь об этом.

– Ладно. Я приеду в Хэмпстед.

Я смеюсь в голос:

– Прекрасно. Пойдем со мной на УЗИ в двадцать недель, но будь готова к долгому ожиданию. Скорость не их конек.

– Ты собираешься ждать УЗИ до двадцати недель?

– Да.

– Реально?

– Изабель! Ты хотела принять участие или всем рулить?

– Хорошо. Принято. Дай мне знать, когда придет время, и я тебя отвезу. И принесу тебе электронную книгу.

Глава 3

Я снова вышла на работу. Пока на полный рабочий день, а затем на трехдневную неделю после моего отпуска по беременности и родам.

Это хорошее соглашение.

Возвращаясь в свой офис в первый раз, я чувствовала себя очень странно. Все как будто даже пахло по-другому.

Снова привыкнуть к месту мне помогли фотографии, в том числе селфи с Изабель и семьей с Рождества в новой рамке, пачка мятных леденцов и упаковка моих любимых ручек. А еще маркеры, мой степлер, линейка, которой я никогда не пользовалась, но таскаю с собой со школы, и маленькое сочное растение, которое кажется бессмертным.

Все эти штуки снова делают мой стол моим. Я медленно возвращаюсь в ритм моей прежней рутины, радуясь, что рядом моя команда. Они все пришли в мой первый день после такого долгого перерыва и поздравили с беременностью, не спрашивая, не в этом ли была причина моего отсутствия.

Быть в окружении людей, ходить на собрания, заниматься подбором персонала, переадресацией должностных инструкций и справляться со всеми другими обычными занятиями отдела кадров – как это для меня хорошо и привычно!

Все это не дает мне слишком зацикливаться на себе. Но, не стану скрывать, иногда по вечерам мне бывает довольно одиноко. Наверно, так и будет, пока у меня не появится ребенок, требующий безраздельного внимания, когда не останется и секунды на лишние мысли.

И еще я напоминаю себе, что могла бы чувствовать себя так же одиноко и в отношениях, когда кто-нибудь сидел бы рядом. Да, мне все еще приходится себе об этом напоминать. И рациональный подход не всегда помогает.

Если мне очень хочется себя помучить, я начинаю задумываться: встречу ли когда-нибудь подходящего мужчину, учитывая, что вероятность того, что мужчина усыновит чужого ребенка, не так велика.

По какой-то причине субботние вечера хуже всего. Вот тогда я достаю плитку орехового шоколада, которую заранее прячу в тайнике, будто в надежде забыть, куда ее положила. Однако на это никаких шансов. Просто иногда требуется нарушить одну из своих десяти заповедей и простить себя за это. И сегодняшним вечером я как раз тянусь за шоколадкой, когда звонит телефон. Это Оливия. В эти выходные она тоже была одна. Дэн отправился на мальчишник. Я приглашала ее в гости, но она думала, что небесполезно будет доказать себе, что она и одна умеет неплохо проводить время, как настоящая независимая личность.

– Ты занята? – спрашивает Оливия.

– Очень! Как раз тренирую свой таз. Хотя, на самом деле собираюсь съесть шоколадку.

– А ты не могла бы уделить мне часок, если я приду в гости?

– Конечно. Могу даже разделить с тобой шоколад, если ты проголодалась.

Мальчишник Дэна проходит на Ибице. И Оливии думать об этом невыносимо. Восемь парней средних лет вырвались на остров для вечеринок!

Я же со своей стороны предлагала Оливии устроить девичник, но она категорически отказалась:

«Не хочу никаких розовых ковбойских шляп или футболок с надписью «Девичник Лив», – она закатила глаза. – И, положа руку на сердце, я бы никогда не поручила тебе заказывать стриптизера».

«Ты так об этом рассказала, что меня замутило».

В общем, никакого девичника для Оливии не предусматривалось, и я не могу сказать, что была этим разочарована.

Теперь же я открываю дверь перед ее бледным лицом.

– О, Лив! Ты чувствуешь себя одиноко?

Она игнорирует мой вопрос и проходит мимо меня на кухню, выуживая бутылку вина из своей сумки.

– Ты выпьешь или будешь пай-девочкой?

Как будто мы вернулись к тому моменту, когда я рассказала ей о своем «озисе». Кажется, это было целую жизнь назад, и все же от этого горького воспоминания у меня екает в животе.

Я сглатываю слюну.

– Ты в порядке?

– Нет, – резко отвечает она. – Так ты ко мне присоединишься или нет?

– Ух ты, ты меня пугаешь. Ладно, тогда совсем чуть-чуть. Просто чтобы составить тебе компанию.

– Спасибо, – говорит Оливия. – Я уже достаточно выпила одна. Это невесело.

– Как давно он уехал? Два дня назад?

– Это не важно. – Оливия разливает вино. Ее лицо напряжено. Я понимаю, что она недавно плакала и вот-вот снова заплачет. – Давай сядем, – просит она, и я прохожу за ней в гостиную.

Мы усаживаемся друг напротив друга. Оливия поднимает свой бокал.

– Ну, вздрогнули, – произносит она и жадно выдувает вино, как воду.

– В чем проблема, Лив?

– Так, взгрустнулось.

– Из-за чего?

– Я не хочу выходить замуж. – Она смотрит на меня с вызовом в глазах. – Вот. Я это сказала.

На секунду я теряю дар речи. И делаю крохотный глоточек вина. Я бы хотела выпить еще, но не собиралась рисковать, какой бы напряженной ни была ситуация.

– Ты говоришь так, будто уже приняла решение.

– Я приняла. И это не значит, что я не люблю Дэна. Я просто не хочу за него замуж.

– Дэн знает?

– Нет. Ты первый человек, которому я это говорю. Ты всегда была первой.

Я взвешиваю ее слова про себя, размышляя, является ли это классическим предсвадебным нервяком или же что-то стряслось.

– Так откажись, – предлагаю я. – Никто не выкручивает тебе руки.

– Мой папа сойдет с ума, если я откажусь.

– Нет, не сойдет.

– Ты забыла? Он сказал, что копил деньги на мою свадьбу еще с моего рождения. Он меня убьет.

– Ну, по крайней мере тебе не придется проходить через свадьбу.

Оливия выдавливает смешок.

– А что насчет Дэна? Он тебя не убьет?

– С Дэном я смогу договориться. О боже!!! – она стонет. – Что я наделала? О чем я только думала?

Я по-настоящему удивлена, что она так себя чувствует. Оливия никогда не упоминала о своих сомнениях раньше.

– Ты думала о том, о чем думала с тех пор, как мы познакомились. Ты всегда хотела выйти замуж, мечтала о браке, а с Дэном стала счастливой.

Из ее горла снова вырывается пренебрежительный смешок.

– Это правда. Но вдруг брак все испортит? В смысле, если что-то не ломается, зачем это чинить? А это не ломается.

– Именно поэтому ты выходишь замуж. Потому что он замечательный, и вы отличная пара, и вы оба этого хотите. Почему штамп в паспорте должен это изменить?

Оливия глубоко вздыхает. Тянется к бутылке и наполняет свой бокал.

– Не волнуйся, я вызову «Убер».

Мы сидим и смотрим друг на друга в молчании, потому что мысли Оливии, кажется, плавают где-то далеко. Она, может, и глядит на меня, но она сейчас не здесь. И еще она выглядит довольно пьяной.

– Я не получала от него вестей с тех пор, как он уехал на мальчишник, – внезапно произносит она. И слегка покачивается на месте. – Ни одного проклятого слова.

Бинго!

Я качаю бокал.

– Так вот в чем дело?

– Нет! Нет, – возражает она. – Я не так поверхностна. Но предположим, что это знак на будущее. Что мы поженимся и он начнет принимать меня как должное.

– О, Лив! – Я вздыхаю: – Может быть миллион причин, почему он не позвонил тебе. Для начала, он на мальчишнике, в Ибице. Он, наверное, пьян…

– Разве, когда люди пьяны, они не посылают кучу сообщений «я люблю тебя»? Как сотни других?

– Вот чего ты хочешь? Лично я не люблю, когда меня забрасывают пьяными эсэмэсками.

– О.

– Сколько сообщений ты уже отправила?

– Я не считала. Но хотя бы один маленький ответ он мог бы прислать!

– Согласна. Но разве это значит, что теперь он всегда будет принимать тебя «как должное»? Ну же. Давай смотреть на вещи реально. Может, этому есть какое-то другое объяснение. Хотя могу поспорить, что он просто забил. Я имею в виду, в этом и есть смысл мальчишника, в конце концов.

– О, перестань его оправдывать. На моем месте ты бы вела себя так же.

– Точно. Я это не отрицаю. И мне это не нравится. И еще больше не нравится кучка пьяных мужчин средних лет. Фу.

Оливия смотрит на меня, неохотно улыбнувшись одними уголками губ:

– Правда. Как думаешь, это не перебор? Мы не слишком строго их судим? В конце концов, я и сама не трезвая.

– Я ненавижу не сам факт пьянства. А это настроение «парня из банды», которое их захватывает. Из-за которого они как будто отключаются.

– Ха! Да. Особенно когда один из парней должен написать мне чертово сообщение.

Я поднимаюсь со своего стула и сажусь на пол перед ней.

– Лив, я на твоей стороне. Честно говоря, Дэн должен был написать. Но все это не значит, что ты должна отказаться от свадьбы. Это значит, что, когда он вернется, тебе нужно сказать ему, чтобы он, несмотря ни на что, всегда тебе отвечал – по крайней мере один раз – и что он никогда, никогда не должен принимать тебя как должное. И после этого вы займетесь самым потрясающим сексом. Идет?

– Не совсем… – Оливия громко рыгает. – Упс… – Она машет рукой перед лицом. – Знаешь, я проплакала из-за этого всю прошлую ночь. Даже не сомкнула глаз.

– Не хотела говорить об этом, но я догадалась. Теперь ты чувствуешь себя лучше? Бокал вина сделал свое дело?

– Ты имеешь в виду, бутылка. И да, это помогло. По крайней мере, пока я не протрезвею.

– Или пока он не протрезвеет. Ты ведь знаешь, что он тебе позвонит, верно?

– Да, но это не исправит то, что он не отвечал. Почему они не отвечают?

– Если бы я знала ответ на этот вопрос, Оливия, я не сидела бы тут, беременная и одинокая.

– Быть одинокой намного проще. – Она зевает.

– Конечно, – киваю я, зевая вслед за ней. – Но кто сказал, что проще – значит счастливей?