Глава 19

Ланс с Морган направлялись к его машине; послеполуденное солнце пригревало его спину.

– Ты правда не против? – спросил Ланс. – Я бы мог заехать к маме и вернуться к тебе чуть позже.

Он, конечно, подкинул Шарпу проблем, но босс был прав: мать может очень воодушевить сама возможность помочь. Дни для нее тянулись долго, и наполнить их было практически нечем. Вот только по силам ли ей работа с деталями дела об убийстве? Ланс взял с собой только список имен и адресов, никаких фотографий и прочих материалов дела. Мама все еще довольно ранима, и любая мелочь может вывести ее из равновесия.

Ланс не мог отрицать: он пришел в некоторое замешательство при мысли о встрече матери с Морган. Он отчетливо почувствовал – на горизонте замаячил тот самый момент, когда делишься с человеком чем-то очень личным и после этого нет пути назад. Но Морган была его другом, а не девушкой, и она была самой понимающей и заботливой женщиной. Она не осуждала людей – приняла в дом бывшую наркоманку, которая уже стала частью семьи. Она окружила заботой своего своенравного дедушку и вообще заботилась о тех, кого любила, без всяких оговорок. Тут бы любому поучиться. Ланс убедился на собственном печальном опыте, что далеко не каждый способен идти на жертвы ради близкого человека.

– Глупость какая! После всего того, что ты сделал для дедушки?! Разумеется, я не против! – отрезала Морган, усаживаясь на пассажирское сиденье. – С радостью увижусь с твоей мамой.

Ланс уселся за руль.

– Хорошо, но сначала давай я тебе кое-что расскажу. Помнишь, я говорил про исчезновение отца?

– Конечно. – Она со щелчком пристегнула ремень безопасности.

Ланс плавно тронул джип с места. Рассказывать о матери было легче, глядя на дорогу, – он не хотел смотреть на смятение и жалость, которые появятся на лице Морган по мере того, как перед ней будет вырисовываться его детство.

Ланс сам не заметил, как с головой ушел в свое повествование.

– Примерно через год после того, как он исчез, мама начала подавать признаки тревожного расстройства и депрессии. Скорее всего, началось все еще раньше, но я тогда был совсем ребенком. Я ничего не замечал, пока это не коснулось меня лично. Симптомы поначалу не пугали, а вызывали скорее удивление. Обсессивно-компульсивное расстройство средней степени, депрессия и так далее. Я тогда решил, что у нее обычная хандра. Я и сам был не в лучшем расположении духа, скучал по отцу, и по мере того, как она все больше выпадала из нормальной жизни, я начал чувствовать, что ее тоже теряю.

Морган молчала, но он ощущал на себе ее внимательный взгляд.

– В течение следующих двух лет мама все реже выходила из дома, – продолжил он. – Когда мне исполнилось тринадцать или четырнадцать, она уже покидала дом не чаще раза в неделю. Если б ей не приходилось готовить мне еду, она бы, наверное, предпочла забиться куда-нибудь в угол и умереть от голода. Работать она не могла, между вылазками в продуктовый проходило все больше и больше времени.

Его захлестнули воспоминания и тревога за то, что она может покончить с собой и оставить его одного.

– А друзей у нее не было? – спросила Морган голосом, наполненным сочувствием, но не жалостью.

Ланс притормозил на перекрестке и свернул влево на Мейн-стрит.

– Симптомы прогрессировали много лет, пока болезнь не проявила себя в полную силу. Все шло очень постепенно, в первую очередь она стала отгораживаться от друзей, и к тому времени, как болезнь стала очевидной для других людей, она уже отдалилась ото всех, кто составлял ее круг общения. Из семьи у нее остался один я, да еще Шарп проявил настойчивость.

– Похоже, ты ему действительно небезразличен.

Ланс доехал по Мейн до городской черты и свернул на небольшую загородную дорогу. Колеса наматывали километры, а жилые дома уступили место полям и лесам.

– Он тогда еще работал детективом и, несмотря на то, что дело отца уже давно отложили в долгий ящик, продолжал присматривать за нами. Как видишь, наш дом вдалеке от города, на велике отсюда пилить и пилить. А Шарп возил меня на хоккейные тренировки. Учил меня водить. Заставил маму пойти к психиатру. Я провел у него много ночей, спасаясь от маминых припадков.

Рассказ разбередил старые раны, и теперь острые иглы унизительных воспоминаний больно вонзались в них. Вот Шарп заглядывает в их холодильник и видит, что он совершенно пуст. Вот мать, неухоженная, с безумным взглядом, пересчитывает и ставит в ряды пустые бутылки, коробки с неношеной обувью, стопки журналов. Вот Шарп покупает Лансу бургер и позволяет остаться у себя в гостевой комнате, давая передышку от пребывания рядом с маминым психозом. Ровно в тот день, когда он в шестнадцать лет получил водительские права, он стал и опекуном собственной матери.

Ланс съехал на обочину и остановился у придорожного фермерского магазинчика.

– Я на минутку. Хочешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо.

Он купил свежеиспеченный яблочный пирог – любимое лакомство мамы – и вернулся в машину. Морган взяла у него белую коробку с выпечкой и поставила себе на колени.

– Я понятия не имела, – сказала Морган, как только Ланс выехал обратно на дорогу. – Всегда удивлялась, почему ты остался в Скарлет-Фоллз, хотя детективом здесь работать было негде. Ведь ты уже много лет назад мог податься в какой-нибудь другой город, сейчас бы уже повышение обмывал.

– Матери требуется серьезный уход. Приходится быть при ней.

У одного из почтовых ящиков Ланс свернул в узкий проезд, который вел к маленькому дому, в котором он вырос. После исчезновения отца мама отказывалась переезжать – она держалась за этот дом с тремя спальнями и пятью акрами земли как за последнюю ниточку, связывающую ее с мужем. Будто ждала, что однажды он вернется домой.

Ланс припарковался прямо перед домом и посмотрел на Морган. Непохоже, что его рассказ ее сильно встревожил.

– Нужно ли мне следить за словами и действиями, чтобы не расстроить ее? – спросила Морган.

Она всегда она думает о других, о себе бы подумала…

– Пожалуй, нет, – ответил Ланс. – Только не воспринимай на свой счет, если она будет вести себя недружелюбно или нервничать. Она не любит незнакомцев, ей хорошо только со мной и Шарпом.

– Поняла.

Выйдя из машины, Ланс пару секунд поколебался, не попросить ли Морган подождать снаружи, но к чему эти игры. Врач велел, насколько это возможно, обращаться с мамой, как с обычным человеком, а зайти домой с коллегой – вполне обычное явление.

Они подошли к крыльцу, Морган несла коробку с пирогом.

– А еще она жуткий шопоголик, – предупредил он, стуча в дверь. Стук остался без ответа, так что он воспользовался своим ключом и впустил их внутрь.

– Мам? – позвал он, входя в гостиную.

У двери штабелем были сложены коробки с логотипом магазина. Неплохо, семь пар обуви. Последний раз он был у мамы вчера утром, так что всю эту красоту, видимо, доставили в середине дня. Не считая коробок, в гостиной был полный порядок.

Когда-то его мама была профессором информатики в университете, потом переключилась на преподавание онлайн и в качестве фрилансера выполняла заказы по дизайну, безопасности и поддержке вебсайтов. Ипотека была выплачена, расходы минимальны, и поэтому доходы позволяли ей предаваться обильнейшему онлайн-шопингу. Ланс тщательно следил за состоянием ее счетов, но держать ее под тотальным контролем все равно было невозможно: стоило ему аннулировать одну кредитную карту, она заказывала десять новых.

Он мысленно представил себе, какой бардак царил в доме раньше – они едва могли пробраться из комнаты в комнату. Антидепрессанты, еженедельная групповая психотерапия и решимость Ланса – вот три фактора, которые позволяли Дженнифер Крюгер жить в чистоте, безопасности и состоянии относительного здоровья.

Морган прошла в гостиную и принялась рассматривать подвесные стеклянные шкафчики, доверху набитые наперстками и ложечками. Несколько ящиков комода были заполнены тем же самым.

– Ложки и наперстки?!

– Просто они небольшие и негорючие, – объяснил Ланс. Его матери нужно было обладать какими-нибудь сокровищами.

– Ланс, это ты? Я в кабинете! – Ее голос доносился откуда-то со стороны спален.

Широкий дверной проем соединял гостиную с кухней, а короткий коридор вел к трем спальням.

Морган понесла пирог на кухню, а Ланс направился к одной из спален, переоборудованную в кабинет, чтобы мать могла работать на дому.

Она сидела за Г-образным столом, ссутулившись над клавиатурой. На одной стороне находился компьютер с тремя мониторами, а на другой размещался открытый ноутбук, возле которого наслаждалась покоем кошка. Другая кошка сидела рядом в пятне солнечного света, падавшего на пол, и приводила в порядок свой внешний вид.

Ланс подошел к столу, перегнулся через него и поцеловал мать в щеку, вызвав довольную ответную улыбку.

В ее внешности не было ничего необычного, хотя чрезвычайно худощавая фигура, седые волосы, окрашиванием которых она себя не утруждала, и глубокие морщины на лице делали ее старше своих шестидесяти. Одной из особенностей ее болезни была скрупулезная приверженность заведенному распорядку – встать ровно в семь утра, принять душ, а ровно в девять заняться стиркой. Короче говоря, такой организованности и пунктуальности немолодой женщины мог позавидовать любой военнослужащий.

Однако постоянный отблеск тревоги, поселившийся в светло-голубых глазах, выдавал ее с головой. Увы, никаким лекарствам и процедурам не под силу было вернуть ее в былое состояние.

Внезапно умиротворение на ее лице сменилось страхом:

– Кто это там в дверях?

На пороге возникла Морган: в своем темно-синем костюме, белой блузке и туфлях на высоком каблуке она выглядела весьма эффектно и вместе с тем так, как и подобает настоящему адвокату. Пирог и свою гигантскую сумку она, должно быть, оставила на кухне.

Ланс жестом пригласил ее войти в кабинет.

– Мама, это Морган Дейн.

– Приятно познакомиться, миссис Крюгер!

Он был готов к началу приступа паники. На протяжении целой минуты мать молча изучала Морган, а Ланс уже мысленно бежал на кухню за успокоительным, как вдруг произошло невообразимое – его мать улыбнулась.

Наконец она встала, вышла из-за стола и протянула Морган руку:

– Пожалуйста, зовите меня Дженнифер!

Что происходит?!

Когда вообще мама последний раз по доброй воле прикасалась к незнакомцу?!

– Сделать вам кофе? – Мама пригласила Морган на кухню. Кошки сразу бросили свои занятия и вились вокруг ее ног, выписывая рискованные пируэты.

Чувствуя себя словно в фантастическом видении, Ланс последовал за ними. Мама показала на круглый дубовый стол, украшавший серый пластик помещения с самого момента постройки дома. Он и не помнил, когда последний раз кому-либо, кроме него, мамы и Шарпа, довелось за ним сидеть. Обычно даже ежемесячный визит соцработника вызывал у нее приступ паники.

Сейчас же как ни в чем не бывало мама стояла у плиты и делала кофе, будто занималась этим каждый день.

– Ланс, достань тарелки, – показала она на высоко подвешенный шкафчик.

– Сейчас. – Просьба была выполнена, а в душе у него боролись чувства настороженности и сдержанного облегчения.

– Вам помочь? – спросила Морган.

– Нет-нет, что вы, вы же наш гость! – замахала рукой Дженнифер.

Следующие двадцать минут Ланс провел в состоянии полного замешательства: они сидели и пили кофе с пирогом, как совершенно нормальные люди. Его мать быстро расправилась с целым куском пирога – за последние годы это самое большое, что она съела за один присест. Более того, с лица у нее впервые за долгое время не сходила искренняя улыбка.

Что же это за женщина, которая так подействовала на мать?!

– Мам, мы хотели попросить тебя кое о чем. – Ланс собрал грязные тарелки и отправил их в посудомоечную машину. Ровно в семь вечера мама запустит ее независимо от того, есть там посуда или нет.

– О чем же? – заинтересовалась мать.

– Морган – адвокат, а мы с Шарпом помогаем ей в расследовании, но нас на все не хватает… Поэтому нужна помощь с проверкой и поиском информации о некоторых людях.

– Вы хотите, чтобы я вам помогла? – Она еще более оживилась.

– Именно, – ответил он.

– Конечно, я помогу! – Она встала, дрожащей рукой схватилась за горло и ринулась обратно в кабинет.

Ланс помчался за ней. Что это – приступ начинается? Что он сделал не так?

– Только не нервничай, пожалуйста!

А его мама уже сидела за столом и стучала пальцами по клавиатуре.

– У тебя есть список?

– Да. – Ланс замер.

К счастью, Морган была наготове стоя за ним, она шепнула:

– Сейчас дам.

Когда мама взглянула на него, ее глаза были на мокром месте. Ланс сначала испугался, но быстро осознал: лицо сияло благодарностью.

Шарп был прав.

Просьба о помощи возымела над мамой самое благоприятное действие.

– Так что, все нормально? Ты не против? – спросил Ланс.

Она кивнула:

– Я очень рада твоей просьбе. – Она окинула взглядом кабинет. – Осенний семестр только начался, рабочее время пока заполнить особо нечем. – Она перевела взгляд на Ланса. – Но для меня в любом случае нет ничего важнее, чем помочь вам с Шарпом. Я понимаю, какая я для вас обоих обуза.

– Никакая ты не обуза! – Ланс обошел вокруг стола, мягко положил руки ей на плечи и чмокнул в щеку.

Мама повернулась к нему, улыбнулась и заговорщицки прошептала:

– А она милая.

Она сопроводила свою ремарку столь выразительным, сколь и неожиданным поигрыванием бровями, и Ланс не смог сдержать хохот, вырвавшийся из грудной клетки. Снова что-то новенькое: у мамы прорезалось чувство юмора!

– Мы вместе работаем.

– Ну, разумеется. – Блеск ее глаз говорил о том, что она и не думала ему верить.

Тут в кабинет зашла Морган, неся в руках папку для Дженнифер. Мать Ланса сразу же открыла ее и стала листать страницы.

– Ну что, справишься с этим? – спросил Ланс.

– Да-да, конечно. Прямо сейчас и возьмусь… – Ее внимание было уже приковано к папке.

– Как вы считаете, сколько времени на все уйдет? – поинтересовалась Морган.

– Смотря что удастся найти. – Дженнифер перелистнула пару страниц. – Можете рассчитывать на какую-то информацию уже к понедельнику, но чтобы довести дело до конца, потребуется больше времени.

– Тогда не будем тебе мешать. – Ланс выпрямился. – Позвоню тебе позже. Но если найдешь что-нибудь интересное – сразу звони, хорошо?

– Договорились. – Она оторвалась от бумаг. – Приходи еще с Морган!

– Посмотрим, – пожал плечами Ланс. – Она сейчас очень занята работой над делом.

Дженнифер неуверенно улыбнулась.

– Буду рада снова зайти к вам! – сказала Морган, стоя в дверях.

Теперь мать Ланса просто расплылась в улыбке и слегка дернула Ланса за рукав:

– И принесите еще пирога!

– Непременно. До завтра!

По воскресеньям у мамы была групповая психотерапия, и, кроме того, нужно было свозить ее в супермаркет и постричь газон у дома.

Морган смиренно подождала, пока он зайдет на кухню проверить мамину таблетницу и убедиться, что она выпила все таблетки, какие полагается. Пройдя через гостиную, Ланс поднял с пола штабель обувных коробок – в его руках по высоте он достиг макушки.

– Дай-ка сюда. – Морган сняла верхнюю коробку, чтобы Ланс мог видеть перед собой, и они вышли из дома.

– Вот это номер! – сказал он, запирая дверь. – Обычно незнакомцев ждет далеко не столь радушный прием.

– Твоя мама очень приятная.

– Ты ей определенно понравилась. – Ланс был почти уверен, что мать неправильно поняла суть их с Морган отношений.

– Я рада.

Он отправил всю кипу обувных коробок в багажник джипа.

– Так у нас заведено. Днем все нормально, а вечером она сидит в онлайн-магазинах и покупает все подряд. На следующий день я отвожу все обратно, на что можно оформляю возврат, остальное дарю кому-нибудь. Увы, она ничего не может с собой поделать, хоть и пытается…

– Когда ты сказал, что она шопоголик, я подумала, что весь дом завален вещами…

– Раньше так и было, случись пожар – не выберешься… Переломный момент наступил, когда я окончил колледж и вернулся домой. Пока шел учебный год, я приезжал домой каждые выходные, но перед окончанием не появлялся месяц или даже больше – некогда было, все эти экзамены… В общем, когда я наконец приехал, то даже в дом не смог зайти: все двери были завалены барахлом, кроме заднего выхода. В мое отсутствие симптомы у нее обострились, она постоянно находилась в состоянии тревоги. Ее нужно навещать каждый день. Даже когда я валялся в больнице, приходилось каждое утро звонить ей по скайпу, чтобы она убедилась, что я жив, – и это несмотря на то, что Шарп каждый день заезжал к ней и рассказывал, как у меня идут дела.

– И что же случилось, когда ты вернулся из колледжа? – спросила Морган.

– Мы с Шарпом быстренько отвезли ее в больницу. – Ланс до сих пор отлично помнил, в какое шоковое состояние привел его вид матери – немытой, в грязной одежде, с обгрызанными ногтями на кровоточащих пальцах. Оставалось только удивляться, как она ухитрялась скрывать свое состояние во время ежедневных разговоров по телефону. – Там ей снова стали давать лекарства, и состояние выправилось, а пока она была под наблюдением врачей, мы расчистили дом от хлама. Для него потребовался целый мусорный контейнер. И с того дня мне пришлось ввести строгое правило: если она хочет оставить себе новую покупку, она должна избавиться от чего-то такого же размера. Из живности две кошки – это максимум, а вот ложечек и наперстков – сколько пожелаешь. Знаю, звучит странновато, но эта система хорошо работает вот уже много лет.

Ланс закрыл дверь багажника, и они забрались в машину. Когда он обхватил рукой рычаг переключения передач, Морган положила свою ладонь сверху.

– Мне понравилась твоя мама, – улыбнулась она. – Никто не идеален.

– Некоторые все же менее идеальны, чем другие, но спасибо!

– Она добрая, она жива, и совершенно очевидно, что очень тебя любит. – Морган сжала его руку. – По большому счету, только это и имеет значение.

– Знаю. – Ланса зацепило слово «жива», ведь Морган потеряла обоих родителей и мужа.

– После того, как убили отца, моя мать бросилась прочь от всего, что напоминало о нем. Она уехала из города, потащив за собой всех нас. Мы были вынуждены расстаться с друзьями, со всей нашей жизнью – спорить с ней было бесполезно. Йен учился в колледже, так что его оставили в покое, а вот у нас с сестрами выбора не было. – Морган перевела дыхание. – Мама так и не пришла в себя после его смерти, а через несколько лет у нее случился инфаркт. Не смогла жить с разбитым сердцем, так я себе всегда говорила. Слава богу, дедушка жив.

– Мне очень жаль. – Ланс повернул руку ладонью вверх, и их пальцы переплелись. Их юношеский роман был короток, а чувства неглубоки. В то время мама Морган была еще жива, но Лансу довелось встретиться с ней всего раз или два, а после разрыва они с Морган перестали общаться.

Она отвернулась и уставилась в окно, в глазах заблестели все те невыплаканные слезы.

– Твоя мама больна. Не злись на нее за это. Горе способно сломать даже самого сильного человека.