ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГОРОД
ГЛАВА 1
— Вам осталось жить три недели, — голос доктора был холоден и бесстрастен; казалось, это медицинский сибер зачитывает диагноз-приговор. Но нет — Яр заплатил втрое больше для того, чтоб его принял человек. Когда дело касалось его персоны, Яр предпочитал иметь дело с людьми, хотя многие считали, что с сиберами общаться куда проще.
Может, конечно, и проще, но разве от сибера дождешься настоящего понимания? Нет, разумеется. Никогда и ни за какие деньги.
— Пока вы неплохо себя чувствуете, — продолжал доктор. — Но дней через десять болезнь перейдет в острую фазу. Вы сляжете и уже не подниметесь.
— И что же мне делать? — Яр дрожащими пальцами застегивал перламутровые пуговицы на стопоинтовой сорочке «Гайо».
— Прежде всего, не надо так волноваться, — голос доктора чуть потеплел. — Болезнь ваша на данном этапе замечательно лечится, прогноз максимально благоприятный. Несколько несложных процедур — и вы можете забыть о недуге. Оформить вам счет на лечение?
— Да, конечно, — Яр разглядывал свои потемневшие ногти. — Вы уверены, доктор, что ничего страшного нет?
— Абсолютно! Лечиться желаете у нас?
— Наверное.
— Тысяча двести пойнтов, из них триста — стоимость самой процедуры. Это очень недорого, поверьте мне.
— Хорошо, я согласен.
— Деньги переведете сразу? Тогда будет приличная скидка.
Яр смутился:
— Я сейчас не могу… Я оплачу из дома. Как только вернусь. Незамедлительно… Понимаете, мой комми опять…
— Как вам будет угодно! — Доктор не собирался выслушивать неловкие оправдания пациента. — Прошу в процедурную. Там вами займутся.
* * *
Операция прошла совершенно незаметно. Яру запомнился только клонящийся к нему поблескивающий прибор, весь состоящий из переплетенных трубок. Потом был сон, полный зовущих шепотков и разноцветного колыхания. В беспамятстве Яр провел двадцать пять минут — это он выяснил позже. Еще час он пролежал в палате под присмотром похожего на стального кальмара сибера. Сверкающие щупальца шевелились над койкой, в выпуклых глазах отражалась скупая стеклянная обстановка — Яр старался не замечать вооруженного медицинскими приспособлениями стража и игрался с комми.
— Как себя чувствуете? — спросил заглянувший в палату доктор. — Вижу, что хорошо. Головокружения нет? Боли не беспокоят? Ну, тогда собирайтесь.
Яр отложил комми, осторожно приподнялся на локтях, медленно повернулся, опустил ноги на теплый пол. Все вроде бы было в порядке.
— Мы запустили в ваше тело крохотного мед-сибера. Он будет следить за состоянием вашего организма, синтезировать лекарственные вещества и доставлять их точно в те места, где они необходимы. Обязан вас предупредить, что при прохождении курса могут возникнуть некоторые… э-э… побочные эффекты. Неприятные головокружения, кратковременные приступы тошноты. Могут иметь место небольшие проблемы с восприятием. То есть вы станете ощущать, например, запахи, которых на самом деле нет. Или слышать несуществующие звуки. У отдельных больных случаются и зрительные галлюцинации. Поэтому будьте осторожны…
Яр слушал и неторопливо одевался.
— Первый этап лечения продлится год. Потом мы должны будем сменить мед-сибера, и он приступит ко второму, заключительному, этапу, который продлится ровно восемь месяцев. Так что я с вами не прощаюсь. Через год мы вас ждем. Координаты ваши у нас есть, мы обязательно пришлем напоминание и вызов.
Яр кивнул, взял в руку комми, коснулся экрана позолоченным кончиком потемневшего от болезни ногтя, открыв закладку органайзера. Пролистнул год и надиктовал, наблюдая, как зеленая строчка наполняется белыми буквами:
— Зайти в клинику, сменить сибера для продолжения лечения. Обязательно! — Строчка сменила цвет на красный.
— Визит ни в коем случае не откладывайте! — строго сказал доктор. — Иначе болезнь вернется в еще более острой форме. И тогда я уже ничего не смогу гарантировать!
— Очень важно, — сообщил Яр органайзеру, и тот поставил на записи отметку двойной важности.
— Приходите в любое удобное для вас время, — добавил доктор. И, кивнув на комми, назвал его: — «Сэй двенадцать». Стильная штучка.
— Да, — одними губами улыбнувшись, согласился с ним Яр. — С детства о таком мечтал.
— У меня был весь модельный ряд «сэйев». Но теперь я предпочитаю «лесды». Видели пятую модель?
— О, конечно. Симпатичный внешний вид, и наполнение впечатляет. Но я предпочитаю более строгий, классический дизайн. — Яр подумал, что его слова могли неприятно задеть доктора, и потому поспешно добавил: — Но, говорят, «лесды» очень надежны. Не то что «сэйи». Вот мой иногда теряет сеть. То совсем ее не видит, то часть сервисов становится недоступна. Не знаю, в чем дело. Менять совсем не хочется, а ремонт встанет очень дорого.
— Ремонт невыгоден. Вы же понимаете.
— Конечно, понимаю…
Они расстались почти друзьями.
«Ну разве можно так поговорить с сибером?» — думал Яр, выходя на улицу.
Настроение его стремительно улучшалось. Да и физически он себя чувствовал много лучше, чем пару часов тому назад.
* * *
Мир — это необозримая бесконечная Вселенная, по которой неровными песчинками рассыпаны гигантские звездные системы. Одна из них называется Галактикой, что переводится с древнего языка как «млечный». На краю Галактики расположено Солнце — желтая звезда, вокруг которой вращаются восемь планет. Жизнь возможна только на третьей — на Земле. Долгий путь запущенной Творцом эволюции, пройдя множество этапов, завершился созданием человека — разумного существа, умеющего менять окружающий мир для удовлетворения своих потребностей. Стремление к лучшей жизни сплотило разобщенных, разбросанных по планете людей, собрало их вместе — так возникли Города — места, идеально приспособленные для существования человечества.
Этому учили в домах воспитания.
И это было правдой.
В тридцати шести мегаполисах жило все население планеты.
В городе Оске жил Яр.
Ему исполнилось тридцать восемь лет, он был молод, а потому не слишком опытен в житейских делах. Он много чем увлекался, но никогда не думал о том, чтобы посвятить себя какому-то одному занятию. Примерно раз в полгода он менял работу — не потому, что находил более выгодные условия, а потому, что на старом месте ему становилось скучно.
Скука была главной проблемой его жизни. Именно на борьбу с ней Яр тратил почти все свои деньги. У него было три жены — Мая, Алета и Ольша; он владел большой шестикомнатной квартирой; он мог пользоваться неограниченными кредитами в двух банках. Иногда Яру казалось, что в его жизни должен быть какой-то особенный смысл. И тогда скука вдруг сменялась тоской — и это было так страшно и так неприятно, что Яр спешил напиться.
— Смысл жизни в самой жизни, — убеждали его друзья, постоянно присутствующие в комми. — В твоей работе, в твоих женах, в благодарении Создателя. В каждом твоем движении, в каждом слове и даже в каждом сомнении.
Яру хотелось поспорить, но он не знал как — и потому соглашался.
— А в жизни нет никакого смысла, — вклинивался в разговор кто-то смутно знакомый. Но его тотчас оттирали, лишая слова.
Пьяного Яра почему-то тянуло в семью. И он долго собирался, путаясь в брюках, отутюженных домашним сибером «Бьорн», потом спускался к такси и отправлялся к Мае, Алете или Ольше. У них он плакал, потихоньку трезвея, затем они несколько раз делали любовь, стараясь не слишком торопиться, а в перерывах делились несвежими новостями — новости очень быстро старились и потому не имели особого смысла.
В семье пьяному Яру было хорошо. Но стоило ему протрезветь окончательно, и он начинал собираться домой. Долго гостить у жены было неприлично. Супруги могли наскучить друг другу или помешать каким-то планам — а так и до развода недалеко.
— Когда тебя ждать? — спрашивала Мая, Алета или Ольша, провожая его до двери.
— Через два дня постараюсь зайти, — отвечал он, сверяясь с органайзером.
— Я тебя люблю. — Она целовала его в губы.
— Я тебя тоже. — Он обнимал ее, не отрывая взгляда от экрана комми.
Улица встречала его шумом. По матово-черному дорожному покрытию шуршали колеса такси. Цокая голыми пятками по бетону тротуаров, вышагивали антропоморфные сиберы. Со стен зданий бросались вниз голографические призраки, выкрикивали рекламные слоганы. Озабоченные люди, прижимая пальцы к горлу, беспрерывно вели беседы со своими комми, перебегали от домов к парковкам такси, от такси к подъездам. Иногда они сталкивались, поднимали глаза друг на друга, улыбались смущенно:
— Извините, пожалуйста.
— Это я виноват, ничего не замечаю.
— Ну что вы…
У каждого в ушах гремела музыка, и звучали чужие голоса, каждый был занят — но они все же находили время на то, чтобы остановиться и принести извинения за свою неловкость.
Яр улыбался им. Кивал:
— Здравствуйте! Ничего страшного…
Среди встречных незнакомцев могли быть люди, с которыми он где-то когда-то знакомился. Возможно, они общались в каком-нибудь тематическом чате, или были членами одного игрового клана, или работали в соседних офисах, по сто раз на дню исправляя один и тот же документ.
Они все были соседями. Жителями одного города, одного мира.
— Яр, ты здесь? — вопрошал комми.
— Да-да. Привет, давно не виделись.
— Как у тебя дела?
— Нормально. Только что был с Алетой.
— О! Передавай ей привет.
— Обязательно.
— Рад был увидеть.
— Взаимно.
Вздымающиеся стены сдавливали пространство, членили его на квартиры. Прямые магистрали резали город на кварталы. Стеклянные эстакады пронзали здания, лучами устремляясь в отдаленные районы. Вились сложные спирали развязок. Карабкались друг на друга стальные мосты. Многоуровневый город был похож на стол средневекового алхимика, заставленный, заваленный колбами, пробирками, ретортами, змеевиками, перегонными кубами — в них постоянно что-то кипело, булькало, ворочалось; не что-то — а жизнь.
Здесь все было рядом, все было под рукой. Только выйди из дома — и, подхваченный транспортом, за считанные минуты перенесешься туда, куда пожелаешь.
А если не хочешь выходить, если лень, если трудно — пожалуйста, все что угодно доставят на дом: принесут, распакуют, соберут, установят, покажут, научат — слава предкам, строителям городов!
Идеальное место для жизни человека.
Уютное гнездо человечества. Искусственно созданный кокон.
Один из двадцати шести.
Город.
Сити.
Рай.
* * *
Два дня Яр не выходил из дома, лечился. Мягкий урчащий диван «Гальо» нежил его обнаженное тело. Огромный экран развлекал и не давал сосредоточиться на ненужных и неудобных мыслях. Акустические системы «Фоннэк», скрытые в стенах, наполняли комнату плотным саундом — Яр бездумно смотрел новости, куски фильмов, рекламные ролики, хронику, музыкальные клипы. Он переключал каналы, пытаясь найти что-нибудь интересное и легкое, и никак не мог остановиться: ему казалось, что дальше будет более интересная, более увлекательная программа. В конце концов, бесконечное щелканье надоедало ему. Тогда он снимал со стены профессиональный джойстик серии «Зи Тайгр», надевал его на руки и подключался к первой попавшейся игре. Свет в комнате мерк, свечение экрана, наоборот, делалось ярче и насыщенней, тут же включались дополнительные панорамные мониторы, акустические системы исторгали воодушевляющий рев — и Яр оказывался в центре событий, требующих немедленной реакции.
Это могли быть гонки со стрельбой.
Или рукопашная схватка на ринге.
Или средневековое сражение.
Или бой с космическими демонами.
Все, что угодно…
Два дня провалялся Яр на диване, вставая лишь для того, чтобы сходить в туалет и принять заказанную еду. Он говорил себе, что это безделье — награда за визит в клинику, за начатое лечение. Он верил, что отдыхает, но к вечеру второго дня он настолько устал от такого отдыха, что выключил все, что мог выключить, и целый час лежал в мертвой комнате, слыша только уличный шум, тихую возню автономных домашних сиберов и глухое буханье соседской музыки.
Потом проснулся комми, завибрировал, заверещал истошно.
Яр вскочил, схватил орущий гэджет, даже не посмотрев на экран:
— Да?
— Привет, милый! Ты где пропадаешь? Второй день не могу до тебя достучаться.
Это была Ольша.
— Я?.. Дома… — Сердце колотилось так, что Яру захотелось прижать его локтем. — Два дня дома.
— С тобой все хорошо?
— Да… Теперь, да. Теперь нормально.
— Что значит «теперь»? — Она надула губки.
— Я был в клинике. Помнишь, я говорил тебе, что плохо себя чувствую?
— Нет, не помню.
— А, извини! Это я Мае говорил.
— Она тебя еще не бросила?
— Нет.
— Она не любит тебя.
— Это ты ее не любишь.
— Да, не люблю. И ты отлично знаешь за что… Так что тебе сказали в клинике?
— Буду жить, не волнуйся. Но если б я к ним не пришел… Боюсь, через пару недель ты стала бы вдовой.
— Шутишь?
— Ничуть.
— Шутишь! — Ольша заулыбалась. — Я знаю, ты сейчас просто хочешь побыть один. На тебя такое находит. Вот и придумываешь разные отговорки. Или у тебя появился кто-то еще? Ты что, опять влюбился?
— Нет же! — Яр поморщился.
— Я волнуюсь. Ты уже неделю не отмечался в дневнике, а твой комми почему-то не отвечает.
— Он сломался и иногда теряет сеть.
— Купи новый.
— Не хочу. Я так долго искал этот.
— Тогда сдай его в ремонт.
— Но большую-то часть времени он работает!
— Ну, я тогда не знаю… — Она дернула плечиком. — Поступай, как хочешь… Мне нужно тебя увидеть, милый. Я соскучилась. Можно я приеду к тебе?
— Когда?
— Завтра.
— Не знаю… — Яр колебался.
— Ну что случилось? Ты не один сейчас?! Ты не один! Я чувствую!
— Прекрати! Что за чушь? Я совершенно один! — Яр отвернул от себя комми, обвел им вокруг, показывая жене, что в комнате кроме него никого нет.
— Я пожалуюсь Алете!
— На что?
— На тебя.
Яр вздохнул. Заставил себя успокоиться. Сказал:
— Приезжай послезавтра. Утром. А завтра я начну приводить себя в порядок. Я болел и плохо сейчас выгляжу.
— Хорошо, милый, — выдержав паузу, обиженно произнесла Ольша — У меня к тебе будет очень серьезный разговор, готовься. И я тебя люблю.
— Я тебя тоже.
Они одновременно чмокнули камеры комми и завершили связь.
* * *
Утро началось с приветствия ви-тренера. Он вышел из матовой глубины стены-экрана, насвистывая какой-то древний мотив и подпевая себе: «Эй-хей, моя малышка…»
Яр открыл один глаз и протяжно зевнул.
Тренер прекратил петь, язвительно посмотрел на него и захлопал в ладоши:
— Подъем, лежебока! Хватит нежиться! И даже не думай уползти от меня под одеяло! Я все вижу!
Ви-тренер был обычной программой — точно как несуществующие космические демоны, которых Яр крошил вчера из несуществующего плазменного орудия. Но ви-тренер был куда страшнее их.
— Я встал, — сказал Яр, неохотно выбираясь из-под одеяла. — Я готов.
— Замечательно! — бодро отреагировал тренер. — Я не видел тебя уже четыре дня, а значит, сегодня ты получишь хорошую порцию дополнительных нагрузок.
— Я болею, — заметил Яр.
Тренер озабоченно нахмурился и посмотрел на свой комми, закрепленный на запястье — модель «легат сильма», спортивный вариант. Спросил:
— Ты обращался в клинику?
— Да. Центр «Мэжик-Медик». — Яр сверился с органайзером и назвал код медицинского учреждения. Тренер помолчал, водя кончиком пальца по экрану своего «легата». Кивнул удовлетворенно, отыскав в сети подтверждение:
— Действительно… Но физические нагрузки тебе, напротив, показаны.
— Я плохо себя чувствую.
— Ну, хорошо, — согласился тренер и скорчил такую мину, будто залпом выхлебал миску кислого азиатского соуса. — Значит, сегодня у нас будет малый степ-комплекс. Тот, что я даю стосорокалетним старикам. Тебе не стыдно?
— Нет, — сказал Яр.
— Тогда приступим! Будь внимателен и повторяй за мной!..
Они начали с разминки, которая завершилась прыжками, потом перешли к силовым упражнениям.
— Ты обязан следить за телом, — отжимаясь на одной руке, с придыханием приговаривал тренер. — Только здоровое тело красиво. А кто не хочет быть красивым? Ты? Я? Нет! — Тренер отдувался, потел и выглядел усталым — но, как любая программа, настоящей усталости он не знал — и это раздражало действительно утомившегося Яра.
— Заткнись, — сказал Яр, и тренер, укоряюще глянув в комнату, замолчал.
Потом они молча бежали на беговых дорожках. Тренер тихо старательно пыхтел, а Яр, сбавив скорость до разрешенного минимума, читал ленту новостей с экрана лежащего перед ним комми.
Звезда сериала «Дом старого Марти» Леси Лесбос вышла замуж за Марта Имельта, никудышного актеришку, который известен лишь потому, что не желает выводить отвратительные рыжие волосы с плеч и спины.
Дара Матти, столетняя дива, сделала очередную операцию и вошла в историю как первый человек, чей вес более чем наполовину состоит из веса искусственных органов и частей тела.
Прелестница Жу Ди разместила в своем дневнике-блоге подробный рассказ о постельных забавах с Фрэном Артом и Эшем Лавертом; там же можно найти особенно пикантные эпизоды ее домашнего видео.
Фил Атт и Гай Тэснер в очередной раз подрались и опять расстались — теперь уже, кажется, навсегда. Как и в прошлый раз.
Смэш Ли Феникс, также известный как «Выродок», нокаутировал бокс-сибера «Ти-Рекс» во втором раунде…
— На сегодня достаточно, — сказал тренер, возвращая Яра к реальности. — Надеюсь, завтра увидимся. И не налегай на еду! Я дал новые указания Кулинару!
— Пока, — сказал Яр и остановил бегущую ленту.
До одиннадцати часов он успел переделать множество дел: принял ароматический душ, плотно позавтракал, проглядел финансовые сводки, пополнил холодильник, заглянул в виртуальный офис, где завершил отчет о проделанной работе и отправил его на согласование. Явившийся Интерактивный Секретарь напомнил, что в ближайшие три дня необходимо выполнить обязанности гражданина. Яр, поблагодарив Секретаря и обругав себя, тут же подключился к системе городского управления. Он наугад проголосовал против трех стоящих в очереди проектов. Один касался строительства новой трассы в восточной части города. Второй предлагал ввести налог на все товары, доставляемые из Ньюсити. В третьем проекте говорилось что-то о домах воспитания — но так невнятно и скучно, что Яр не дочитал его до конца.
В восемь минут двенадцатого Яр покинул квартиру.
Его комми, сортируя список запланированных дел, уже вычерчивал оптимальный маршрут дня: сперва салон красоты, потом солярий, галерея мод-искусств, ресторан «Идальго», сервисный центр «Сэй», зал развлечений, аквапарк. Яр еще спускался на скоростном лифте, а ближайшее такси, приняв от комми сформированную программу, уже втягивало в днище контакт подзарядки и задним ходом выбиралось из парковочного слота, готовясь подобрать пассажира, как только он появится на улице. Когда Яр садился в машину, администратор салона красоты «Тай» получил сообщение о скором прибытии постоянного клиента. В этот же миг в ресторане «Идальго» над одним из столов зажглась надпись «Заказан на 15.50»…
Яру и в голову прийти не могло, что его спланированный день вот-вот сломается самым чудовищным, невообразимым образом. И дальше вся его жизнь пойдет совсем не так, как записано в органайзере.
* * *
— Слышали новость про Лайту Шан?
— Какую именно?
— Она ждет ребенка.
— Подумать только! Я думал, она стерилизована.
— Оказывается, нет.
— И кто отец?
— Говорят, риччи Аххель Дин. Помните такого? Пять лет назад его шоу было очень популярно…
Яр смотрелся в зеркало. Улыбающийся говорливый мастер приводил в порядок его прическу, орудуя не столько инструментами, сколько пальцами. Яр нежился. Ладони его мокли в теплых ванночках, массажный воротник ласково мял шею.
— Да, я несколько раз пытался смотреть это шоу, но почему-то оно меня не заинтересовало.
— Наверное, надо было сделать над собой небольшое усилие. Первые минуты новому зрителю оно действительно кажется неинтересным. Но стоит вникнуть в суть взаимоотношений, стоит понять, какая история стоит за каждым персонажем — и тогда уже не можешь оторваться, втягиваешься и ждешь продолжения. Да, это была феерия! Прелесть! Теперь таких шоу не делают… Вам осветлить волосы?
— Полностью полагаюсь на ваш вкус.
— Я бы советовал чуть-чуть осветлить. Отдельными прядками.
— Хорошо…
Прикосновения мастера были приятны, и Яр подумал, что с таким человеком наверняка может получиться очень чувственная любовь.
— Извините, как вас зовут?
— Шенворт. Друзья называют меня просто Шеном.
— Мне очень нравится, как вы работаете, Шен.
— Спасибо. Просто мне по душе моя работа. Вот и получается, что я тружусь с душой. А клиент это всегда чувствует.
— Редко можно встретить человека, который доволен своей работой. Я сам перепробовал множество мест, но нигде не задержался дольше, чем на пять месяцев.
— Возможно, когда-нибудь вы найдете то, что и вам придется по душе…
Мастер отступил от Яра, придирчиво осмотрел его затылок. Широко шагнул в сторону, склонил голову набок, прищурился, поцокал языком. Подошел к облитому пластмассой подоконнику, взял пульверизатор — и застыл, глядя на улицу.
— Подумать только, — пробормотал он удивленно.
— Что там? — спросил Яр, вытягивая шею и пытаясь хоть что-то увидеть в зеркале.
— Какой-то безумец на дороге. Может, пьяный?
— Лежит?
— Идет. Довольно быстро. Озирается по сторонам. Нет, вроде бы не пьяный. Или… Все. Пропал. За машинами не видно.
— Откуда только такие берутся?
— Совершенно непонятно.
— Очевидно, он дикий. Из домов воспитания такие не выходят.
— Знаете, — мастер смущенно улыбнулся, — а ведь я тоже дикий.
— Да? — Яр смутился не меньше. — Извините. Я не хотел вас обидеть…
После того как прическа была закончена, в зал вернулась девушка-маникюрша. Она работала сноровисто, но молча и без души, и Яр с досадой подумал, что девушку эту с тем же успехом мог бы заменить любой стайл-сибер.
Завершив намеченные процедуры, расплатившись, выпив чашку горячего шоколада и перекинувшись парой слов со знакомым администратором, Яр вышел из салона и направился к стоянке, где его дожидалось сибер-такси.
В поясном чехле тихо пискнул пробудившийся комми, и желтый мобиль, потерявшийся среди своих братьев-близнецов, издалека мигнул фонарями и разблокировал дверь.
Яр перешагнул бордюр тротуара, наступил на ярко-желтую полосу магнитной разметки. Такси стояли необычайно плотно, было их здесь, наверное, около сотни. Их округлые спины лоснились, в выкаченных глазах-камерах отображался искаженный выпуклый мир, за близкими темными стеклами таилась тьма — и Яру сделалось не по себе. Ему представилось, как собравшиеся вокруг него мобили вдруг ожили дружно, тихо зарычали на него, вперились зрачками открывшихся диафрагм, перемигнулись фонарями, — и зашевелились, задвигались, будто стадо неповоротливых древних животных, заскрипели, заскрежетали боками, разминая, растирая меж ними все, что мягче металла и пластика.
Яру захотелось выскочить из окружения машин.
Он остановился, оглянулся.
Тротуар был далеко. Мобили заслонили его своими горбатыми спинами. Казалось, что прежде они стояли свободней. Неужели сомкнулись, пока он на них не смотрел?
Да они же следят за ним!
Яр задохнулся от внезапного озарения и схватился за комми. Его мотнуло, и он налетел на холодный борт чужого такси. Отшатнувшись в испуге, он ударился о другую машину, запнулся о колесо. Под ногой что-то неприятно хрустнуло.
Яр отскочил, посмотрел на бетон.
Там была птица.
Мертвая птица, раздавленная его ногой.
Откуда? Птица?! Невероятно!
Он вдруг все понял — это галлюцинация! То самое, о чем предупреждал доктор! Побочный эффект начавшегося лечения.
Под судорожно сжавшейся рукой глухо пискнул комми. Стоящее в метре такси повторно мигнуло фонарями, зажгло в салоне свет и приоткрыло дверь. Яр прыгнул к нему, намереваясь как можно скорей заскочить внутрь. Но какая-то страшная, отвратительно пахнущая фигура выросла у него на пути. Крепкие пальцы больно схватили плечо, рванули вперед, разворачивая на месте. Что-то твердое и острое ткнулось в правый бок.
— Не дергайся!
Яр выгнулся, захрипел — сгиб чужого локтя сдавливал ему горло. Отвратительный близкий запах скрутил желудок — Яр подавился жгучей рвотой.
— Быстро! В машину!
Его ударили по затылку, потащили. Он вяло сопротивлялся, он ничего не понимал, он был оглушен происходящим. Трещала одежда, правому боку было мокро, по ноге текло что-то горячее.
— Где ты живешь?
Его запихнули в такси, умяли, прижали.
— Где ты живешь, я спрашиваю!
Яр не мог ничего ответить. Измазанный рвотой подбородок трясся, губы дрожали.
— Где ты живешь? Отвечай! Да приди ты в себя! — Его встряхнули. — Ничего я тебе не сделаю, если будешь меня слушать!
Отчетливо щелкнул замок двери. Такси начало осторожно выбираться со стоянки.
— Куда ты сейчас едешь? Домой? Куда?! Говори!
— Нет, — выдавил из себя Яр.
— Что — «нет»? Не домой? А куда?
— Сол… Сол… — Яр заикался и пытался вытереть рот.
— Ты живешь один?
— Д-да…
— Хорошо. Где?
— Тут… рядом…
— Ну, наконец-то заговорил. Поворачивай к дому!
— Что?
— Ты все понял, я вижу. Ни в какой «сол» мы уже не едем. Мы едем к тебе домой. — Вонючий незнакомец чуть отстранился, поднял руку. Перед глазами Яра блеснула сталь, испачканная красным. — Понимаешь, что это такое?
Яр понял, и глаза его начали закатываться. Но увесистый шлепок по скуле не дал ему отключиться.
— Делай, что я скажу, и тогда все будет в порядке. Понял?
Яр дернул головой.
— Я тебя спрашиваю, ты понял? Отвечай, как следует!
— Да… — выдохнул Яр. — Я понял.
— Хорошо… А теперь поворачивай машину. Мы едем домой.
Яр кивнул и дрожащими пальцами раскрыл комми.
— Даже не пытайся меня обмануть, — угрюмо предупредил незнакомец и прижал острие ножа к шее Яра.
* * *
Рана в боку была пустяковая — так считал человек с ножом.
«Это ерунда, — сказал он, ухмыляясь. — Обычный порез».
Яр не считал, что такой порез может быть обычным. Но спорить не собирался. Он лихорадочно пытался понять, что же ему теперь делать.
До дома они добрались за считанные минуты. От стоянки до подъезда добежали в несколько секунд. Человек с ножом прятал свое оружие под одеждой, а свободной рукой крепко держал Яра за локоть.
— Закричишь — убью, — тихо напомнил он у самого подъезда.
Он не угрожал. Он просто констатировал. И оттого слова его были вдвойне страшней.
Дверь, опознав в Яре жильца, открылась.
— Пойдем по лестнице, — тут же сказал человек с ножом.
— Я живу на восьмом этаже, — ужаснувшись, попытался возразить Яр.
— Никаких лифтов, запомни. Эти твари только и ждут, что мы зайдем в кабину. На лестнице безопасней.
Они поднимались долго, дважды делали остановки для отдыха. Яр цеплялся за грязные перила и старался не оглядываться, чтоб не видеть алых комочков в серой пыли. Это была его кровь, и ему казалось, что он разваливается, рассыпается на ходу. Его мутило.
Лестничные пролеты были захламлены строительным мусором и ненужными вещами. Даже сиберы-уборщики заглядывали сюда нечасто, что уж говорить о людях.
— Как тебя зовут? — неожиданно спокойно спросил человек с ножом.
Яр неохотно назвался.
— А я Гнат. Впрочем, с недавних пор я отказался от имени и стал называть себя Зрячим.
— Вы — дикий? — вырвалось у Яра.
— Что? — удивился человек с ножом. И, поняв вопрос, помотал головой. — Нет, я не дикий. Как и все, я до шестнадцати лет рос в доме воспитания.
— Я сегодня видел дикого, — пробормотал Яр. — Он совсем на вас не похож.
Гнат хмыкнул:
— Найти кого-то, кто был бы на меня похож, очень непросто. Поверь, я давно пытаюсь…
Квартира встретила их ярким светом и тихой музыкой; известила хозяина о поступлении новых писем, предложила зачитать.
— Не надо, — быстро сказал Яр.
— А ты неплохо устроился, — озираясь, пробормотал Гнат. — Когда-то и у меня было нечто похожее. Но посмотри теперь на меня…
Яр посмотрел.
Гнат выглядел отвратительно: заросшее, серое от грязи лицо, свернутый налево приплюснутый нос, корка высохшей крови на правой щеке, волосы, висящие неопрятными, липкими на вид прядями. И одежда не лучше: перепачканный рваный свитер, широкие вытертые брюки, совершенно чудовищный платок, наброшенный на плечи…
— Ну, чего уставился? — тут же ощерился Гнат — зубы у него оказались хорошие, белые и ровные. — Пожил бы, как я…
Яр отвел глаза.
Они прошлись по всем комнатам — на этом настоял Гнат. Он не отпускал от себя хозяина квартиры и заглядывал во все углы, в каждый шкаф, за каждую занавеску. В правой руке он держал нож — держал каким-то особенным хищным образом, так, что становилось ясно: не пиццу он собрался резать и не пакеты вскрывать. Он будто ждал нападения — из затемненного угла, из шкафа, из-за шторы — и готовился это нападение отразить.
— Я живу один, — осторожно напомнил ему Яр.
— Откуда тебе знать, — пренебрежительно отозвался Гнат.
Конечно же, он никого не нашел. И, кажется, немного успокоился.
— Надо закрыть дверь. — Он потащил Яра в прихожую.
— Она уже заперта.
— Ерунда!.. Помогай!..
Они перевернули обувной шкафчик, подвинули его вплотную к двери. Сверху водрузили тяжелое кресло и сорванную со стены полку, воткнули в завал несколько стульев, обмотали все клейкой лентой, промежутки забили одеялами и подушками.
— Теперь не пройдут, — удовлетворенно сказал Гнат, отступая от забаррикадированной двери. — По крайней мере, не сразу.
«Он безумец, — догадался Яр. — Он сошел с ума».
Опять накатил дикий парализующий страх.
Чего можно ждать от вооруженного ножом безумца? Да чего угодно! С ним невозможно договориться, его нельзя ни в чем переубедить. Спор, уговоры, увещевания могут вызвать ярость. Любое действие или бездействие может быть неверно им истолковано — и тогда…
Яр застонал, привалился к стене.
— Бок болит? — участливо спросил Гнат.
— Да… Немного…
— Извини, что я тебя так… Мне нужно было срочно оттуда убраться.
— Ничего… Сам говорил, что рана пустяковая.
— Да. Обычный порез. Но для тебя, наверное, все происходящее — настоящий шок.
— Похоже, что так.
— Ты зря не волнуйся. Я не сделаю тебе ничего плохого. При условии, что и ты против меня ничего не задумаешь. Делай, как я велю. Не делай ничего без моего разрешения. Все очень просто. Договорились?
— Да.
Разве мог Яр сказать что-то другое?
— Мне нужно отсидеться несколько дней. Потом я уйду. Просто потерпи… Мне потребуется чистая одежда. И еда. А еще я хочу побриться. И залезть в ванну. Ты не представляешь, как давно я мечтаю о ванне!
— Представляю, — сказал Яр.
Гнат внимательно посмотрел на него, перекинул нож в левую руку и, быстро наклонившись, поднял с пола моток клейкой ленты.
Яр попятился.
