Глава 47
Ребекка сбросила скорость. Становилось темно, и дорога местами обледенела. Ребекка смотрела на здания через ветровое стекло в поисках старого бара «Девилс-Батт» или хотя бы места, где он стоял. Эта часть города не особенно изменилась за последние двадцать лет, разве что обветшала и стала еще более унылой. А может быть, это блеклый зимний эффект: голые ветви деревьев казались узловатыми пальцами, тянущимися к небу, дорога была белой, и ветер мелкими порывами гонял кучки сухого снега. Выветренная обшивка домов не оттенялась цветочными клумбами. А может быть, дело было в том, что новый участок автострады огибал этот район, что пагубно сказывалось на плотности движения и деловых предприятиях.
Девилс-Батт некогда был большой стоянкой для дальнобойных фур, водителей лесовозов и летних мотоциклистов. В самых разных местах здесь предлагались развлечения из разряда «только для взрослых», и заведения работали допоздна. Были и наркоманские притоны, о которых Ребекка слышала в юности. А в целом – сплошные бары, кафе и закусочные. Место, где люди вроде Эша и Уитни могли встречаться и сидеть в темной дальней кабинке, где никто не задает лишних вопросов. И не болтает.
Если только это не Марси Фоссам.
Теперь нужно было свернуть с шоссе и покружить по улицам, чтобы найти бар «Девилс-Батт». Если он еще остался на прежнем месте.
Ребекка ехала и думала над словами Фрэнка Хатфилда. Завтра она посетит место давней стрельбы, но сначала нужно будет найти автомобиль с хорошими зимними покрышками, предпочтительно шипованными. На периферии ее сознания, словно стая волков, неотвязно кружили мысли о том, что инцидент произошел у дальнего края ранчо Хогена. Когда она была подростком, Эш отказался проводить ее туда, несмотря на то что она выражала интерес и хотела посмотреть на руины летнего лагеря.
Она свернула за угол и сразу же увидела огромную вывеску на том месте, где находился старый бар. Розовые неоновые буквы гласили, что теперь здесь обосновался гриль-бар «Следопыт». Неоновые буквы зловеще мерцали на фоне сине-фиолетового северного неба. Ветер гнал по улице порывы снега, обрывки старых газет и другой мусор, скапливавшийся вокруг низких продолговатых зданий складского типа.
Ребекка въехала на обледеневшую автостоянку и какое-то время изучала окружающую обстановку. Несколько больших автомобилей со снегоходами в открытом кузове были припаркованы поблизости Рядом стоял мотоцикл, оборудованный для езды по гололеду. «Харлей-Дэвидсон». Он был очень похож на тот, который она видела на стоянке «Петрогаз». Ребекка ощутила укол тревоги.
Она внушала себе, что не о чем беспокоиться. Нужно лишь зайти внутрь, расспросить об истории заведения и посмотреть, сможет ли новый владелец или управляющий рассказать ей, кто заведовал баром в 1998 году, когда там работала Уна Феррис, или где она может раздобыть такую информацию.
Ребекка заперла «приус» и вошла в бар.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы глаза приспособились к тусклому освещению. Здесь не было ничего особенно модного. Минималистский дизайн, круглые столики, длинная стойка бара и бильярдные столы. Музыкальный автомат играл рок-н-ролл.
Вокруг одного столика собралось трое мужчин. Двое были одеты в черные зимние комбинезоны, а третий – в рабочую одежду: кархартовские брюки и теплую рубашку в клетку. Еще двое парней играли в бильярд в дальней части помещения.
Ребекка удивилась, когда увидела, кто работает за стойкой: это была живописная блондинка с прической-ирокезом, похожая на амазонку. Женщина, чью задницу поглаживал Бак Джонстон в «Лосе и Роге».
Мужчины за столом повернулись и посмотрели на Ребекку. Она осознала, что человеком в рабочей одежде был Гонзо, водитель тягача. Вторым был лысый байкер, которого она видела на бензоколонке. Третий, незнакомый человек, был похож на индейца, с блестящими черными волосами до плеч.
Ребекка кивнула Гонзо. Тот не улыбнулся, но поднял пивной бокал в знак приветствия.
Испытывая некоторое замешательство и остро чувствуя, что она безоружна, Ребекка машинально проверила свой телефон и расположение запасных выходов, а затем направилась к стойке бара. Все смотрели на нее.
Женщина с ирокезом уперлась расставленными руками в стойку и наклонилась вперед. Она была в черной футболке, открывавшей ее татуированные руки. Пирсинг в носу и бровях поблескивал в свете лампы.
Рост как минимум шесть футов, прикинула Ребекка. Тренированное тело. С такой особой лучше не сталкиваться в темной подворотне.
– Сержант Норд, – произнесла женщина с немецким акцентом.
Ребекка изобразила улыбку и отодвинула табурет.
– У вас есть преимущество передо мной, – сказала она и уселась на табурет в ожидании, когда женщина назовет свое имя.
– Вот и хорошо.
Ее слова повисли в воздухе. Музыка сменилась на легкую мелодию в стиле кантри.
Женщина с ирокезом вдруг ухмыльнулась. Внезапность этой ухмылки, острые зубы и вид ее изменившегося лица – все это поразило Ребекку, и женщина знала об этом. Ее ухмылка была похожа на выхваченный кинжал, мгновенно исчезнувший в ножнах.
– Чем могу помочь?
Ребекка попросила виски, рассудив, что это будет лучшим аргументом в ее пользу, чем сок или минеральная вода. И, честно говоря, сейчас ей хотелось выпить.
Женщина поставила на стойку бокал с толстым дном и налила порцию виски. Поставив напиток на пластиковый поддон, она подтолкнула бокал к Ребекке.
– Так что вам на самом деле нужно в «Следопыте»?
– Вы дружите с Баком Джонстоном, – сказала Ребекка и отпила маленький глоток.
– И что?
– Было бы славно узнать ваше имя. – Ребекка улыбнулась так дружелюбно, как только могла, и сделала еще один глоток. Теплое жжение от виски оставляло приятное ощущение.
– Цинн.
– Цинн кто?
Женщина фыркнула:
– Цинн Гутман. Собираетесь записать это, детектив? Сделать частью вашего расследования?
Ребекка посмотрела ей в глаза:
– Интересно, какого расследования?
– Смерти вашего отца. Все говорят, что вы не верите в его самоубийство.
– Да, не верю.
Цинн смерила Ребекку бесстрастным взглядом. Послышался треск рассыпавшейся пирамиды бильярдных шаров. У Ребекки было тяжкое ощущение того, что трое мужчина за столом внимательно наблюдают за ее разговором с барменшей. Зазвучала новая песня. Кто-то еще вошел в бар за ее спиной. Ребекка заставила себя не поворачиваться.
– И группа по расследованию тяжких преступлений из Килоуна придерживается такого же мнения, – сказала она, сделав очередной глоток. – Они приступают к официальному расследованию.
Хотя Ребекка попросила Джанет Ганьон не разглашать эту информацию, о ней все равно станет известно завтра, когда приедет группа Грейс Паркер. А Ребекке хотелось посмотреть, как Цинн Гутман, подруга Бака Джонстона, отреагирует на такое откровение.
Барменша заметно напряглась и приподняла бровь. В ее взгляде появился неподдельный интерес; потом она посмотрела на мужчин, сидевших за столиком.
– На каком основании дело было открыто снова? – В ее голосе опять зазвучал немецкий акцент.
– Я не имею права говорить об этом. Но мне хотелось бы побеседовать с владельцем бара. Он здесь?
Цинн еще раз быстро взглянула на мужчин, потом повернула голову и крикнула:
– Уолли! Тут кое-кто хочет побеседовать с тобой!
Дверь за баром распахнулась, и наружу вышел мужчина около пятидесяти, с морщинистым лицом и близко посаженными глазами.
– Эта женщина, сержант Ребекка Норд, хочет перемолвиться словечком с тобой. Она – дочь Ноя, помнишь, того старика, который сгорел при пожаре?
Ребекка внутренне вспыхнула, но сохраняла бесстрастное выражение лица, пока Уолли в молчании смотрел на нее несколько секунд, а потом шагнул вперед.
Ребекка объяснила Уолли, что она ищет сведения о старом баре «Девилс-Батт». Цинн Гутман внимательно слушала, протирая стойку. Ребекка подозревала, что все ее слова будут переданы мужчинам за столом уже через несколько минут после ее ухода. А возможно, и Баку Джонстону.
– Мы можем поговорить наедине? – спросила Ребекка.
– Мы можем поговорить прямо здесь, – ответил Уолли.
Их взгляды столкнулись. Она физически ощущала на себе внимание мужчин за столом.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Вы помните, кто управлял баром в конце 1998 года, когда он еще назывался «Девилс-Батт»? Или кто был владельцем?
– Да. Владельцем был Барт Такер, а я работал управляющим. Почему это вас интересует?
Ребекка ощутила прилив энергии. «Полегче», – напомнила она себе. Она всегда может вернуться с поддержкой, или Грейс Паркер вызовет Уолли для официального допроса. Но даже самая простая информация поможет в продвижении ее расследования.
– Как ваша фамилия?
Он провел кончиком языка по внутренней поверхности губ; это движение напомнило Ребекке рептилию. Нечто холоднокровное.
– Фаулер, – сказал Уолли.
– Было несколько управляющих?
– Только один, только я. И помощник управляющего. Барт большую часть времени находился здесь, пока не продал мне это заведение.
– Значит, вы купили его?
– Да, и переименовал. – Он пожал плечами. – Это место нуждалось в переменах. Сюда приходят в основном заядлые охотники, которые ездят зимой на снегоходах, а летом – на мотоциклах, отсюда и название.
– Значит, ваши клиенты в основном охотники?
В его глазах промелькнула настороженность.
– Большинство людей, которые живут в Девилс-Батт, так или иначе охотятся. А что?
Ребекка подумала о волчьем логотипе на автомобиле Бака и о наклейке на автомобиле, который столкнул Рикки и Тори с дороги.
– Бар «Следопыт» имеет особые дружеские связи с каким-то охотничьим клубом?
Уолли не ответил. Его защитные барьеры уже были подняты. Тогда Ребекка сменила тему:
– Вы были знакомы с Уной Феррис?
Он заморгал.
– Уна? Черт побери, какое она может иметь отношение к этому делу?
– Вы ухаживали за ней?
– Ну да. Мы даже какое-то время жили вместе. Она выполняла кое-какие номера с легким стриптизом, пока мы еще занимались этим.
– Значит, вам известно, что она дала показания, будто Уитни Ганьон и Тревор Бьючемп уехали в белом фургоне?
– Да. – Его голос стал еще более настороженным, во взгляде появилось беспокойство.
– Наверное, она сама в тот день была за рулем, – предположила Ребекка.
Молчание.
– Вы не знаете, она умела водить автомобиль? В каком автомобиле она была? Или за рулем сидел кто-то другой?
– Боже, я не помню! Это было двадцать гребаных лет назад.
– Когда вы последний раз видели Уну?
– Наверное, двадцать гребаных лет назад.
– Вы не знаете, где она теперь?
– Нет, а что?
– Как насчет Марси Фоссам? Она работала здесь в то же время, что и Уна?
– Марси? Да. И должен сказать, она работала гораздо лучше. Сейчас она успешно заправляет делами в «Пончиковом кафе Додда». Она умеет вертеться. Но Уна? Ее дела резко пошли под гору. Мы расстались вскоре после того, как она дала свидетельские показания.
– Почему она вдруг решила выступить?
– Господи, я не знаю. Возможно, потому, что мамаша везде расклеила плакаты о пропаже дочери, и этот коп, то есть ваш отец, начал поиски.
– Вы знали Тревора Бьючемпа? – спросила Ребекка. – Он часто бывал здесь?
– Да, когда приезжал в город. Регулярный клиент.
– В те времена ходили слухи, что «Девилс-Батт» был местом, где легко раздобыть кайф.
– Кайф?
– Да ладно вам, Уолли. – Она притворно улыбнулась. – Наркотики. Все знали об этом. Полиция провела рейды и арестовала несколько водителей грузовиков и мотоциклистов.
– Что бы ни происходило здесь между клиентами или на стоянке, это происходило без моего ведома.
– Разумеется. А когда вы приобрели это заведение, Уолли?
Он потер лоб.
– Наверное, в 2000 году либо на год раньше. У Барта было неважно со здоровьем. Он хотел продать бизнес.
Ребекка подумала о 50 000 долларах наличными, которые, предположительно, находились в распоряжении Уитни.
– И вам вдруг представилась возможность надежно обеспечить себя? – спросила Ребекка.
– Послушайте, мне не нравится ваш тон, и я не понимаю, какое отношение это может иметь к прискорбной кончине вашего отца. Сожалею, но на этом придется закончить. Я жду очередную поставку товара.
Уолли развернулся, ушел в свой кабинет и захлопнул дверь. Ребекка смотрела ему вслед.
– Что-нибудь еще, дорогая? – поинтересовалась женщина с ирокезом.
Ребекка выпустила воздух, надолго задержавшийся в легких, и тихо спросила:
– Кто этот лысый парень за столом у меня за спиной?
Цинн Гутман выглянула из-за ее плеча.
– Джесс Скотт. А что?
– Он местный?
– Да?
– Чем он занимается?
– Он пьет пиво в моем баре. – Она сверкнула глазами на Ребекку. – Остальное можете сами спросить у него.
Ребекка отодвинула табурет и положила на стойку деньги.
– Спасибо. Сдачу оставьте себе.
Ветер на улице пронзил ее холодными клинками. Тело Ребекки гудело от адреналина, а мозг бешено работал, когда она осторожно шла по гололеду к своему «приусу».
Теперь наступила полная темнота, но она видела свет, выбивавшийся из-под двери гаража в складском помещении рядом с баром. Вывеска над дверью гаража тоже была освещена и гласила: Ремонтная мастерская Скотта.
Ребекка помедлила. Где она видела это название? Ах да: наклейка на борту тягача Гонзо.
Ребекка подумала о взгляде, которым Гонзо наградил ее, когда она вошла в бар «Следопыт». И как он рассматривал сгоревшую хижину ее отца, когда приехал забрать ее «сильверадо». И его пальцы, пожелтевшие от никотина. Гонзо, который сидел рядом с лысым мужчиной по имени Джесс Скотт.
На ум пришли слова Эша:
«Специализированный магазин в Девилс-Батт… Дядюшка Уэса является его владельцем. Уэс работает у него по совместительству, а честно говоря, пропадает там всякий раз, когда у него есть свободное время».
Какое-то время Ребекка изучала вывеску, доверившись своей интуиции.
Рядом с подъемной гаражной дверью находилась небольшая входная дверь. Ребекка подошла к ней и постучалась.
