[Жена] да боится своего мужа (Еф. 5, 33). Жена — вторичная власть, значит, не должна требовать равенства с мужем, так как стоит под главой, и он не должен высокомерно смотреть на нее, как на подчиненную, потому что она — тело его, а если голова станет пренебрегать телом, то пропадет и сама: взамен послушания она должна привносить любовь. Как глава, так и тело: тело отдает в услужение главе руки, ноги и все прочие члены, а глава заботится о теле, посвящая ему все свое разумение. Нет ничего лучше такого супружества.

«Но какая, — скажут, — может быть любовь там, где страх?» Там-то собственно она и будет. Которая боится, та и любит: любя, она боится, как главы, и любит, как член, потому что и голова есть член всего тела. Для того апостол и подчиняет ее, а мужа возносит над ней, чтобы был мир. Где равенство, там не может быть мира, народное ли то будет управление или все будут повелевать, — необходимо, чтобы было одно начальство. Так всегда бывает с существами телесными; если бы люди были духовные, тогда был бы мир. Было некогда пять тысяч душ, и никто ничего из имения своего не называл своим, но всем делились друг с другом (Деян. 4, 32). Вот знак мудрости и страха Божьего. Таким образом апостол показал образ любви, но образ страха — нет.

Замечаешь ли, как он распространяется о любви, приводит в пример Христа, упоминает о собственной плоти, говорит: Посему оставит человек отца своего и мать (Еф. 5, 31), а о страхе не распространяется? Почему это? Потому что хочет, чтобы преобладала любовь. Если будет она, то за ней последует все остальное, а если будет страх — то не вполне. Кто любит свою жену, тот, хотя бы она была и не очень послушна, все перенесет, но если супруги не связаны силой любви, то единомыслие между ними — дело неудобное и трудное. Страх же совсем не производит такого действия. Потому апостол и останавливается преимущественно на том, что сильнее. И жена, хотя ей, по-видимому, наносится ущерб тем, что предписывается страх, ничего не теряет, потому что мужу предписывается то, что особенно важно — любовь.

«Но, — скажут, — что, если жена не будет бояться мужа?» Ты люби, ты исполняй свой долг: пусть другие не исполняют того, что следует, — мы должны исполнять. Укажу пример: Повинуясь, — сказано, — друг другу в страхе Христовом (Еф. 5, 21). Что же? Пусть иные не повинуются — ты покоряйся закону Божьему. Так и здесь: хотя бы муж и не любил своей жены, она должна бояться его, чтобы не быть ей в долгу у него, равным образом и наоборот, если бы жена и не боялась мужа, он должен любить ее, чтобы ему не быть в долгу у нее. Каждый имеет свои обязанности. Таков брак о Христе, брак духовный и рождение духовное, не от кровей, не от болезней рождения.

Отчего не сказано и о жене: «Прилепится к мужу своему»? Почему это? Потому что о любви уже было говорено — и говорено мужу. Жене же апостол внушает страх и при этом говорит: Муж есть глава жены, и еще: И Христос глава Церкви (Еф. 5, 23). С мужем он рассуждает о любви и вручает ему то, что имеет отношение к ней: говорит ему о любви, соединяя и сочетая его с женой. В самом деле, оставивший отца для жены и потом оставляющий ее и отпускающий от себя может ли быть достоин какого-нибудь снисхождения? Видишь, какой по воле Божьей она должна пользоваться честью, когда Бог, отвлекая тебя от отца, соединяет с ней?

А когда ты слышишь о страхе, то требуй страха, приличного свободной, а не как от рабы: ведь она — твое тело. А если будешь поступать не так, то опозоришь себя самого, безчестя свое тело. Что же это за страх? Чтобы она не противоречила, чтобы не выходила у тебя из послушания, чтобы не стремилась к первенству. Довольно возбуждать только такого рода страх. Если же ты любишь, как тебе указано, то достигнешь гораздо большего, и достигнешь этого не столько угрозами, сколько собственно любовью. Женский пол весьма слаб: ему нужна большая помощь, особенное снисхождение.

Хотя жене принадлежит также власть в доме, именно вторая, хотя она имеет начальство и равночестна мужу, но при всем том муж имеет нечто большее, именно преимущественное попечение о доме.

Соответственно со Христом, он получил и то, чтобы не только любить свою жену, как должно, но и благоустроить жизнь ее. Управляй женой — и дом твой будет благоустроен. Послушай, что говорит Павел: Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих (1 Кор. 14, 35). Если мы так будем управлять своими домами, то будем способны и к управлению Церковью, потому что дом есть малая церковь. Таким образом, если хороши будут мужья и жены, то все будет превосходно.

Как если военачальник хорошо устроил войско, то ниоткуда не ворвется враг, так и здесь: когда муж, жена, дети и слуги заботятся об одном и том же, в таком доме бывает великое единомыслие. Если же, напротив, бывает не так, то часто от одного дурного слуги все извращается и разоряется, часто один все губит и портит. Итак, будем прилагать особенное попечение о женах, детях и рабах, зная, что этим мы себе сделаем удобным начальство над ними, и снисходительный и благосклонный потребуется от нас отчет в этом начальстве, — мы скажем: Вот я и дети, которых дал мне Господь (Ис. 8, 18). Если муж хорош и глава добрая, то и во всем теле не будет никакого безпорядка. А каковы должны быть добрые отношения между женой и мужем, это апостол выразил точным образом, сделав увещание ей бояться мужа, как главы, а ему любить ее, как жену.

Пусть не говорит жена мужу: «О ты, малодушный и робкий, неповоротливый, трус и сонливый! Вот такой-то — и незначительный человек, низкого происхождения, но он презирал опасности, предпринимал странствования и за то приобрел большое имение, теперь жена его ходит в золоте, выезжает в повозке, запряженной белыми мулами, везде принимается, имеет толпы слуг и множество евнухов, — а ты прячешься от страха и живешь понапрасну!» Пусть жена не говорит этого и ничего подобного, потому что она — тело, долг ее не управлять главой, но слушаться и повиноваться.

«Но как можно, — скажут, — перенести бедность? Откуда почерпнуть утешение?» Пусть в таком случай она представит себе тех, которые гораздо беднее ее; пусть вспомнит, сколько почтенных и благородных девиц не только ничего не получили от своих мужей, но передали им и израсходовали на них все свое имущество; пусть подумает о безпокойствах, происходящих от таких богатств, и довольствуется жизнью безмятежной. Вообще, если она искренно расположена к мужу, то ничего такого не скажет и лучше будет желать иметь его при себе, хотя бы он ничего не приобретал, чем если бы он приобрел тысячи талантов золота, но жить вдали от него с печалью и заботой, которые всегда бывают у женщин вследствие долгой разлуки.

Но и муж, который слышит это, как имеющий власть, пусть не прибегает к брани и ударам, но пусть увещевает, уговаривает, убеждает ее, как менее основательную в суждениях, но отнюдь не налагает рук, — это неприлично душе свободной, — не употребляет ни брани, ни упреков, ни поношения, но пусть руководит ею, как менее разумной. Но как это может быть? Когда узнает истинное богатство и ознакомится с высшим любомудрием, то ни в чем таком не провинится. Пусть он научит ее, что бедность вовсе не есть зло, — пусть научит не словами только, но и образом действий; пусть научит ее пренебрегать славой — и жена ничего подобного не скажет и не пожелает.