Ничто не может сравниться с единомыслием и согласием, при этом и один бывает равен многим. Если, например, будут единодушны два или десять, то один уже не один, но каждый из них бывает в десять раз больше, и ты в десяти найдешь одного и в одном — десять. Если у них есть враг — он уже нападает не на одного и бывает побежден так, как если бы нападал на десятерых, потому что подвергается поражению не одного только, но десятерых. Если один обеднел — он не в бедности, потому что имеет достаток в большей части, то есть в девяти, и обедневшая часть, меньшая, прикрывается большей, имеющей достаток. Каждый из них имеет двадцать рук и двадцать глаз и столько же ног. Не своими только глазами он смотрит, но и глазами других, не своими только ногами ходит, но и ногами других, не своими только руками работает, но и руками других. Он имеет и десять душ, так как не только сам о себе, но и другие о нем заботятся. Если бы их было и сто — опять будет то же самое, и сила еще увеличится.

Видишь ли необыкновенную силу любви, как она делает одного непобедимым и многочисленным? При ней и один может быть во многих местах — один и тот же и в Персии, и в Риме. Чего не может сделать природа, то может любовь. Одной частью он будет здесь, а другой там, или, лучше, он весь здесь и весь там. А если он имеет тысячу друзей или две тысячи, то подумай, насколько еще увеличится его сила! Видишь ли, какое умножение производит любовь? Чудно, в самом деле, то, что из одного она делает тысячу! Для чего же мы не приобретаем этой силы и не утверждаем себя в безопасности? Любовь лучше власти и всякого богатства, она дороже здоровья и самого света, она — основание благодушия. Доколе мы будем ограничивать любовь одним или двумя?

Возьми себе урок и из противного. Пусть кто-нибудь не имеет ни одного друга (что служит знаком крайнего неразумия, потому что только глупый скажет: «Нет у меня друга») — какова будет жизнь его? Хотя бы он был чрезвычайно богат, хотя бы в довольстве и роскоши, хотя бы приобрел безчисленные блага, он бывает одинок и безпомощен. Между друзьями же не так, но хотя бы они были и бедны, они бывают богаче богатых. Чего кто-нибудь не посмеет сказать сам за себя, то скажет за него друг, чего не может доставить сам себе, того достигнет через другого и даже гораздо более того. Таким образом, дружба будет для нас основанием всякого удовольствия и всякой безопасности.

В самом деле, невозможно потерпеть какое-либо зло тому, кто охраняется столькими оруженосцами. И царские телохранители не так бдительны, как эти: те охраняют по нужде и страху, а эти по доброжелательству и любви, любовь же гораздо сильнее страха. Притом царь боится своих стражей, а человек, имеющий друзей, больше надеется на них, чем на себя, и при них не боится никого из злоумышляющих. Будем же приобретать этот товар, — бедный, чтобы иметь утешение в бедности, богатый, чтобы в безопасности владеть богатством, начальник, чтобы безопасно начальствовать, подчиненный, чтобы иметь благосклонных начальников.

Это — повод к снисходительности, это — основание кротости. Ведь и между зверьми те особенно жестоки и неукротимы, которые не живут стадами. Потому-то мы и живем в городах и имеем площади, чтобы общаться друг с другом. Это и Павел повелел, говоря: Не будем оставлять собрания своего (Евр. 10, 25); нет ничего хуже одиночества, необщительности и недоступности.

«Что же, — скажешь, — монахи и те, которые заняли вершины гор?» И они не без друзей. Они удалились от шума городского, не имеют многих товарищей, единодушных с ними и искренно привязанных друг к другу. Для того они и удалились от мира, чтобы достигнуть этого. Так как препирательство о делах производит многие распри, то они, удалясь от мира, с великим усердием упражняются в любви.

«Что же, — скажешь, — если кто будет один? Ужели и он имеет безчисленных друзей?» Я желал бы, конечно, видеть, если возможно, чтобы и отшельники жили вместе, но и теперь да будет непоколебима дружба. Ведь не место делает друзьями. И у них есть много почитателей, но их не почитали бы, если бы не любили. Да и они, со своей стороны, молятся обо всей вселенной, а это служит величайшим доказательством дружества. Потому-то и в таинствах мы лобзаем друг друга, чтобы нам, многим, быть едино, и о непосвященных совершаем общие молитвы, молимся о больных, о плодах вселенной, о земле и море.

Видишь ли всю силу любви в молитвах, в таинствах, в увещаниях? Она — причина всех благ. Если мы будем усердно держаться ее, то и настоящее хорошо устроим, и достигнем Царствия, которого да сподобимся все мы по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, через Которого и с Которым слава Отцу со Святым Духом во веки веков. Аминь.