Если никто не примет просто царя, — что я говорю царя? — если к одежде царской никто просто не посмеет прикоснуться нечистыми руками, хотя бы в сокровенном месте, хотя бы наедине, хотя бы никого другого не было, тогда как одежда есть не что иное, как ткань червей, а краска, которой ты удивляешься, есть кровь мертвой рыбы, и, однако, никто не решится взять ее нечистыми руками; если, говорю, к человеческой одежде никто не посмеет прикоснуться просто, то как мы дерзнем принимать с неуважением Тело всех Бога, Тело непорочное, чистое, соединенное с Божественным естеством, которым мы существуем и живем, которым сокрушены врата смерти и отверсты своды небесные? Нет, умоляю, не будем губить себя безстыдством, но будем приступать к Нему с трепетом и со всякой чистотой!

Когда ты увидишь Его предложенным, то скажи самому себе: через это Тело я уже не земля и пепел, уже не пленник, а свободный, через него я надеюсь достигнуть небес и уготованных там благ — безсмертной жизни, жребия Ангелов, соединения со Христом; смерть не устояла, когда это Тело было пригвождаемо и уязвляемо, солнце сокрыло лучи свои, увидев это Тело распинаемым, разодралась в то время завеса, распались камни, потряслась вся земля; оно — то самое Тело, которое было окровавлено, прободено копьем и источило всей вселенной спасительные источники — кровь и воду.

Хочешь ли еще видеть силу его? Спроси кровоточивую, которая прикоснулась не к нему, а к одежде, в которую оно было облечено, и даже не к целой одежде, а к краю ее; спроси море, которое носило его на хребте своем; спроси самого диавола и скажи ему: «Откуда у тебя неисцельная рана? Отчего ты уже не имеешь никакой силы? Как ты подвергся плену? Кем ты удержан, когда предался бегству?» — и он укажет тебе не на что иное, как на Тело распятое. Им притуплено жало его, им сокрушена глава его, им посрамлены начала и власти его: Отняв силы, — говорит Писание, — у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою (Кол. 2, 15).

Спроси также смерть и скажи: «Чем истреблено твое жало? Чем разрушена твоя победа? Чем сокрушена твоя сила? Отчего ты сделалась посмешищем девиц и отроков, тогда как прежде была страшна всем властелинам и даже праведникам?» — и она укажет на то же Тело. Когда оно было распинаемо, тогда восстали мертвые, тогда разрушилась та темница, сокрушились медные врата и мертвые воскресли, а все стражи ада пришли в ужас. Если бы оно было одним из многих, то надлежало бы произойти противному: смерть одолела бы, но не то произошло, потому что оно не было одним из многих, потому она (смерть) и была побеждена.

Как принимающие такую пищу, которой не могут удержать в себе, извергают с нею и то, что было принято ими прежде, так было и со смертью: приняв Тело, которого не могла сокрушить, она извергла и то, что имела в себе; приняв его, она испытала болезни рождения и мучилась дотоле, пока не возвратила Его. Потому апостол и говорит: Расторгнув узы смерти (Деян. 2, 24). Ни одна жена, рождающая ребенка, не мучится так, как мучилась и терзалась она, приняв в себя Тело Владычное.

Что случилось с вавилонским змием, который, приняв пищу, сам расторгся (см.: Дан. 14, 27), то же и с ней. Христос вышел обратно не чрез уста смерти, но расторгнув и растерзав самое чрево этого змия, вышел таким образом из внутренностей его с великой славой, пролив лучи не до неба только, но до самого горнего Престола, куда Он и вознес с Собой Тело. Это Тело Он дал нам для обладания и ядения, чем и показал сильную любовь [к нам]. Итак, будем приступать к нему с пламенной любовью, чтобы нам не подвергнуться наказанию, так как чем более мы облагодетельствованы, тем более будем наказаны, если окажемся недостойными благодеяний.

Это Тело почтили волхвы, когда оно лежало в яслях. Люди, не знавшие Истинного Бога и чужеземные, оставив дом и отечество, предприняли далекий путь и, пришедши, поклонились ему с великим страхом и трепетом. Будем же подражать хотя бы этим чужеземцам, — мы, граждане неба! Они, увидев Его в хижине и в яслях и не увидев ничего такого, что видишь ты теперь, приступили с великим трепетом, — а ты видишь его не в яслях, а на жертвеннике, видишь не жену держащую, а священника предстоящего и Духа, осеняющего Предложенное с великой щедростью, и не просто только видишь это Тело, как они видели, но знаешь и силу Его и все домостроительство, знаешь все, что совершилось чрез Него, будучи тщательно научен всем тайнам. Потому будем приступать с трепетом и показывать более благоговения, нежели те чужеземцы, чтобы, приступая к Нему просто и невнимательно, не собрать нам огня на свою голову.

Впрочем, говорю это не к тому, чтобы мы не приступали, но чтобы не приступали недостойно, потому что как опасно приступать без рассуждения, так и не приобщаться этой таинственной Вечери есть голод и смерть. Эта трапеза есть сила для души нашей, крепость для сердца, основание упования, надежда, спасение, свет, жизнь. Отошедши туда с этой жертвой, мы с великим дерзновением вступим в священные обители, как бы огражденные со всех сторон золотым оружием. Но что я говорю о будущем? Это таинство и здесь делает для тебя землю небом!