Не ядение худо, — да не будет! — а вредно объедение и пресыщение до обременения чрева; через это уничтожается и удовольствие от пищи. Равно как и не то худо, чтобы употреблять вино в меру, но предаваться пьянству и вследствие неумеренности утрачивать здравый смысл. Если же ты, возлюбленный, не можешь оставаться целый день без пищи по телесной немощи, никто из благомыслящих не станет винить тебя за это: Владыка у нас кроткий и человеколюбивый, не требует от нас ничего свыше силы. Он и поста и воздержания требует от нас не просто для того только, чтобы мы пребывали в неядении, но для того, чтобы, удаляясь от житейских дел, употребляли все свободное от них время на занятия духовные.

Если бы мы устраивали жизнь свою внимательно и всякую свободную минуту посвящали духовным занятиям, если бы пищу принимали только для удовлетворения потребности и всю жизнь проводили в добрых делах, то не было бы нам нужды и в пособии от поста. Но так как человеческая природа нерадива и более склонна к невоздержанию и роскоши, поэтому Человеколюбивый Господь, как любящий отец, изобрел для нас врачевство в посте, дабы и отвлечь нас от мирских удовольствий, и обратить от забот житейских к делам духовным. Итак, если некоторые из приходящих сюда чувствуют телесную слабость и не могут оставаться без пищи, таким советую, чтобы они и телесную слабость свою подкрепляли, и не лишали себя этого духовного поучения, а о нем тем более заботились.

Кроме воздержания от пищи, есть много путей, могущих отворять нам двери дерзновения перед Богом. Кто вкушает пищу и не может поститься, тот пусть подает обильнейшую милостыню, пусть творит усердные молитвы, пусть оказывает напряженную ревность к слушанию слова Божия, — здесь нисколько не препятствует нам телесная слабость, — пусть примиряется с врагами, пусть изгоняет из души своей всякое памятозлобие. Если он будет исполнять это, то совершит истинный пост, такой, какого именно и требует от нас Господь.

Ведь и самое воздержание от пищи Он заповедует для того, чтобы мы, обуздывая вожделения плоти, делали ее послушной в исполнении заповедей. А если мы решимся не принимать помощи от поста ради слабости телесной и будем предаваться большей безпечности, то, сами не ведая того, причиним себе величайший вред. Если и при посте оказывается у нас недостаток вышесказанных добрых дел, то тем более покажем мы нерадения о них, когда не будем пользоваться врачевством поста. Узнав это от нас, вы, могущие поститься, сами по возможности усиливайте, прошу вас, это доброе и похвальное свое усердие. Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор. 4, 16). Пост смиряет тело и обуздывает безпорядочные вожделения — душу же просветляет, окрыляет, делает легкой и парящей горé.

А что касается до братьев ваших, которые не в состоянии поститься ради телесной немощи, их увещевайте не оставлять этой духовной пищи, поучая их, передавая им слышанное от нас и показывая, что внимать этим наставлениям не достоин не тот, кто ест и пьет умеренно, а человек безпечный, преданный удовольствиям. Напоминайте им и об апостольском изречении: Кто ест, для Господа ест… и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога (Рим. 14, 6).

Итак, и постящийся благодарит Бога за то, что имел довольно сил подъять постный труд, и едящий также благодарит Бога, потому что это нисколько не повредит ему в спасении души, если он захочет. Человеколюбивый Бог открыл нам неисчислимое множество путей, которыми мы, если только захотим, можем достигнуть самого высокого дерзновения перед Богом.

Если употребляем пищу с умеренностью, не будем стыдиться, потому что Господь соединил нас с таким телом, которое не может существовать иначе, как принимая пищу, только пусть не будет неумеренности, — это весьма много способствует здоровью и крепости нашего тела. Не видите ли каждый день, что от роскошных столов и неумеренного насыщения происходят безчисленные болезни? Откуда болезни в ногах? Откуда болезни головные? Откуда умножение испорченных мокрот? Откуда безчисленное множество других болезней? Не от неумеренности ли, не от того ли, что мы вливаем в себя вина больше надлежащего?

Как судно переполненное скоро погружается и тонет, так и человек, предавшись объедению и пьянству, несется в бездну, потопляет свой разум и лежит, наконец, как живой труп, часто могущий еще сделать что-либо худое, а на добро способный не более мертвых. Поэтому молю, подобно блаженному Павлу: Попечения о плоти не превращайте в похоти (Рим. 13, 14), но укрепитесь и умножьте ревность и заботу о совершении духовных дел!