Фарисеи всегда мучатся благодеяниями, оказанными ближним [Христом. — Ред], и ничто их так не огорчает, как спасение людей. Они то покушаются умертвить Его, то стараются оклеветать; когда не удалось им сделать первого, то хотят помрачить Его славу. Такова-то зависть! Нет зла хуже ее. Блудник, например, по крайней мере, получает некоторое удовольствие и в короткое время совершает свой грех, а завистливый мучит и терзает себя прежде того, кому завидует, и никогда не оставляет своего греха, но всегда остается в нем.

Свинья любит валяться в грязи, демоны — вредить нам, — так и завистливый радуется несчастью ближнего. Когда случится с ближним что-либо неприятное, тогда он спокоен и весел, почитая чужие несчастья своим счастьем, а благополучие других — своим злополучием, и ищет не того, что ему могло бы быть приятно, но того, что ближнего может опечалить. Такие люди недостойны ли того, чтобы побить их камнями и замучить, как бешеных собак, как злобных демонов, как самих фурий? Как жуки питаются навозом, так и они, будучи некоторым образом общими врагами и противниками природы, находят для себя пищу в несчастьях других.

Другие жалеют и безсловесное животное, когда его убивают, а ты неистовствуешь, дрожишь и бледнеешь, видя человека благополучным? Может ли быть что хуже такого бешенства? Вот почему блудники и мытари могли войти в Царствие Божие, а завистники, находившиеся внутри него, выгнаны, по словам Спасителя: А сыны царства извержены будут (Мф. 8, 12). Первые, освободившись от своих пороков, получили то, чего никогда и не ожидали, последние лишились и тех благ, какие имели. Да и совершенно справедливо. Зависть превращает человека в диавола и делает его лютым демоном. От нее произошло первое убийство, от нее презрена природа, от нее осквернена земля, от нее впоследствии разверзшейся землей поглощены живые Дафан, Корей и Авирон и погиб весь тот народ.

Но, может быть, кто-нибудь скажет: «Порицать зависть легко, а надобно позаботиться о том, как избавиться от этой болезни». Как же можем мы освободиться от этого порока? Когда помыслим, что входить в Церковь не позволено как блуднику, так и завистнику, и притом гораздо более последнему, нежели первому. А ныне зависть не считают и пороком, почему и не заботятся избавиться от нее, — но если откроется, что она зло, то легко оставим ее.

Итак, плачь и стенай, рыдай и моли Бога; научись относиться к ней как к тяжкому греху и каяться в нем. Если так поступишь, то вскоре исцелишься от этого недуга.

«Но кто ж не знает, — скажешь, — что зависть есть порок?» Правда, всякий знает это, но не всякий страсть эту ставит наряду с блудом и прелюбодеянием. Осуждал ли кто себя когда-нибудь за то, что предавался жестокой зависти, умолял ли когда Бога, чтобы помиловал его за этот недуг? Никто никогда. Напротив, обладаемый гнуснейшей из всех страстью, если постился и дал нищему мелкую монету, то думает, что он ничего худого не сделал, хотя бы тысячекратно завидовал.

Вместе с тем представь и то, что ты не тому наносишь вред, кому завидуешь, а поражаешь мечом себя самого. В самом деле, какое зло причинил Авелю Каин? Ему против воли ускорил вход в Царствие, а себя подверг безчисленным бедствиям. Какой вред нанес Иакову Исав? Тот не обогатился ли и не наслаждался ли безчисленными благами, а этот после злоумышления своего не принужден ли был выйти из дома родительского и скитаться в стране чужой? Что худого сделали Иосифу сыновья Иаковлевы, хотя едва не пролили его кровь? Не претерпели ли они голода и не были ли в крайнем бедствии, тогда как тот сделался царем всего Египта?

Чем больше завидуешь, тем бо́льшие блага доставляешь тому, кому завидуешь. Бог за всем смотрит, и когда видит обиженным не обижающего, то его еще более возвышает и прославляет, а тебя наказывает. Если Он не оставляет без наказания тех, которые радуются несчастью своих врагов, как сказано: Не радуйся, когда упадет враг твой… увидит Господь, и неугодно будет это в очах Его (Прит. 24, 17–18), то тем более не оставит без наказания завидующих не причинившим им никакого вреда.

Итак, отсечем от себя зверя многоглавого — много ведь видов зависти. Если любящий любящего его не имеет никакого преимущества перед мытарем, то где станет ненавидящий ничем не обидевшего его? Как он избежит геенны, сделавшись хуже язычников? Жестоко болезную о том, что мы, обязанные подражать Ангелам и даже Владыке Ангелов, ревнуем диаволу. Ведь много зависти есть и в Церкви, и более в нас, нежели в управляемых нами, почему и мы сами имеем нужду в увещании.

За что, скажи мне, завидуешь ты ближнему? За то ли, что его уважают и хорошо говорят о нем? Но ты не представляешь себе, сколько зла приносят почести безпечным! Таких людей они доводят до тщеславия, до гордости, до надменности, до высокоумия, делают нерадивейшими, а сверх этих зол еще и скоро они увядают, и, что всего хуже, происходящее от них зло навсегда остается, а удовольствие, лишь только появится, как уже отлетает. Итак, из-за этого ты завидуешь, скажи мне?

Но тот, кому ты завидуешь, в большей доверенности у начальника, делает все, что хочет, мстит оскорбляющим его, благодетельствует льстецам и имеет великую силу? Так говорить свойственно людям мирским, прикованным к земле. Духовного человека ничто огорчить не может. Какое, в самом деле, тот ему сделает зло? Лишит ли его сана? Что же? Если справедливо, то еще доставит ему пользу: ничто ведь так не раздражает Бога, как священнослужение недостойное. Если же несправедливо, то осуждение опять падает не на него, а на самого обидчика. Кто страдает несправедливо и переносит великодушно, тот приобретает чрез это большее дерзновение у Бога.