Глава 5

Ночь уже предъявила свои права на окрестности Кенниана, когда Ленуар покидал Департамент Полиции. Холодный сырой туман растекался по улицам, словно яд по венам города. Пришлось поднять воротник пальто, чтобы защитить шею от холода. Ленуар все еще пребывал в дурном настроении, раздраженный плохо завуалированным Коди презрением. Насколько же жалко он выглядит в глазах этого сержанта! Можно подумать, какой-то щенок имеет право судить его, ловившего преступников уже тогда, когда Коди только готовился встречать свою первую зиму. Приторная любовь этого типа к закону отвратительна, а его амбиции были просто смешны, не будь они настолько патетичны. Коди искренне верил, что однажды сможет проявить себя. Бороться с преступностью. Спасать мир. Ленуар презрительно фыркнул, выпустив облачко пара. Однажды жизнь покажет сержанту, что она из себя представляет, и Ленуар мог только надеяться, что окажется где-нибудь поблизости, чтобы увидеть это своими глазами.

Подгоняемый злостью, Ленуар направлялся в сторону бедняцкого района. Нужно успеть перехватить Зака прежде, чем мальчишка устроится где-нибудь на ночлег. Это оказалось довольно просто: у Зака было несколько излюбленных мест, и Ленуар отыскал его во второй по счету таверне, в которую заглянул. Ему даже не пришлось заходить внутрь: Ленуар заметил Зака, кувырком вылетевшего на улицу, и хозяина, угрожающе нависающего над ним. В памяти невольно всплыл вчерашний случай в «Придворном» и настроение инспектора испортилось еще больше.

– Только попадись мне здесь еще, маленькая ты дворняга, и я перережу тебе глотку! – плечи мужчины дрожали от ярости. Он отвел ногу назад, словно намереваясь пнуть груду грязного тряпья.

– Неужели? – снисходительно произнес Ленуар, выступая из темноты под свет уличного фонаря. – И кто же взвалит на себя ваши обязанности на время, пока вы будете в тюрьме?

Хозяин прищурился от света:

– Это еще кто такой?

– Инспектор Департамента Полиции Николя Ленуар, отлично вам знакомый, поскольку вы видели меня в своей таверне десятки раз, если не больше.

Губы трактирщика скривились в усмешке:

– Видел, как же, с этим вот маленьким воришкой на хвосте, – его толстый палец указывал на Зака, выпрямившегося и стоявшего теперь с вызывающим видом. – Не лучшая компания для полицейского.

– Моя компания – не вашего ума дело. Кроме того, чем вы можете доказать, что мальчик вор? Видели его крадущим что-нибудь?

– Одного моего клиента обчистили, а я видел пацана крутившимся поблизости достаточно долго, чтобы сказать, что без него тут не обошлось.

Ленуар остановился перед Заком:

– Выворачивай карманы!

Мгновение Зак изучал его лицо, но, убедившись, что инспектор серьезен, поступил, как было велено, засунув руки глубоко в карманы и выворачивая их наружу. Пустые они так и остались болтаться, словно уши хаунда.

– Видите? У вас нет оснований обвинять мальчика. И остерегайтесь, если я услышу, что вы дурно обращались с ним вновь.

– Ему вообще нечего делать в моём заведении, – ответил хозяин сквозь зубы. – Он не из тех посетителей, которым есть, чем расплатиться. Я имею право вышвырнуть его вон, если ему нечем платить.

– Ваша правда. – Ленуар кинул несколько монет в ладонь Зака. – Сходи и купи себе мясного пирога.

– Теперь-то ему есть, чем расплатиться, – бросил он трактирщику.

Дрожащему от гнева хозяину оставалось только стоять и смотреть, как Ленуар уходит вслед за Заком, с торжествующим видом входившим обратно в трактир. Спорить с инспектором городской полиции он не осмелился.

Зак улыбался до ушей, когда они заняли места:

– Это было невероятно! Совсем как в тот раз, когда мы только встретились. Помните?

– Конечно, только сомневаюсь, что тут есть, чем гордиться.

Ленуар не был уверен, сознает ли Зак, насколько близок он был к тому, чтобы распрощаться с жизнью. Не случись Ленуару оказаться возле Фиркина, когда тот выволок мальчишку на улицу, чтобы избить, Зак наверняка встретил бы там свой конец. По сей день инспектор не знал точно, зачем вмешался, или, по крайней мере, почему не заставил мальчика предстать перед лицом судьи. Он объяснял себе это тем, что слишком уж много возни, связанной с арестом и судебным процессом, выходило из-за ребенка, который все равно закончит свои дни, болтаясь на веревке.

По правде говоря, Ленуар не завидовал воровской судьбе Зака – ни тогда, ни сейчас. Мальчишка был состряпан небогатыми людьми беднее многих в этом городе несчастных судеб, но это не могло заставить его опустить руки. Он мог бы поступить, как остальные, и болтаться без дела в приюте для сирот с утра до вечера, принимая подобную жизнь с вечно изнуренными монашками перед глазами, как нечто должное. Вместо этого Зак взял судьбу в свои руки, день за днем подвергая свои жизнь и здоровье немалому риску. Если он был достаточно боек, чтобы самому решать каким путем следовать в жизни, с чего бы Ленуару во что-то вмешиваться? Напротив, он был восхищен смелостью и приспособляемостью мальчишки. Пока Зак ограничивался мелкими преступлениями, Ленуар был достаточно спокоен, чтобы оставить его в покое, тем более, что мальчик уже доказал свою ценность.

Это, однако, не значило, что он позволит мальчишке обвести себя вокруг пальца. Он окинул Зака проницательным взглядом:

– Где?

Зак был сама невинность, но когда стало ясно, что Ленуар на эту удочку не попадется, мальчик улыбнулся:

– Под моей шляпой.

Ленуар вздохнул:

– Тебе следует быть осторожнее, Зак. В этой части города полно тех, кто, не раздумывая ни секунды, разнесет твой череп на куски.

– К счастью, у меня есть ты, чтобы защитить меня.

– С чего ты взял, что я прикрою тебя в следующий раз?

– Если нет, тебе придется искать кого-нибудь, кто станет добывать для тебя информацию, как я, а это не так-то просто.

Ленуар нехотя рассмеялся. А мальчишка знал себе цену! Это хорошо.

– В таком случае отрабатывай своё содержание.

Он махнул девушке за стойкой, и они сделали заказ. Пока они его дожидались, Ленуар перешел к делу:

– Скажи-ка, Зак, ты когда-нибудь слышал о леди Зере?

– Думаю, да. Это ведь она содержит бордель?

«Подозрения Зеры относительно её репутации оказались не такими уж беспочвенными», – проворчал Ленуар про себя.

– Нет, не содержит. На самом деле, она управляет довольно уважаемым салоном на главной улице.

– Что за «салон»?

– Это прием организованный кем-то известным своим вкусом.

– Вроде вечеринки?

– Что-то вроде того, вечеринка для богатых и изысканных людей, на которой они могут показать свои познания в литературе и философии.

– Звучит, как скука смертная.

Ленуар улыбнулся:

– Иногда так и бывает. Но талантливый хозяин позаботится, чтобы было достаточно хорошего алкоголя и иных компенсаций, способных скрасить вялый разговор. В таких местах к тому же модно показываться.

– А ты модный? – простодушно спросил Зак.

Ленуар поперхнулся вином:

– Конечно, нет, – сказал он, вытирая рубашку. – Но Зере это важно. Она одна из самых уважаемых хозяек города. Это не так уж мало, потому что ей выпало родиться адали.

Глаза Зака расширились:

– Правда? Она умеет колдовать?

– Брось, не сейчас, Зак, только не снова! Ты и сам знаешь это слишком хорошо, чтобы верить во всю эту суеверную чепуху. В твоём районе полно адали. Ну и сколько среди них ведьм?

Зак задумался:

– Почти все из них воры.

Ленуар поморщился от подобного обобщения, слишком оно было распространенным.

– Напротив, в основном адали – это обычный, законопослушный народ. Хотя это правда, что многие сворачивают на кривую дорожку. Жизнь тут сурова к ним. Адали, живущий в городе, отрезан от своего клана. Он беден и презираем всеми, поэтому устраивает свою жизнь так, как только может.

– Тогда зачем они сюда приезжают?

Ленуар замолк. Для своего возраста мальчик задавал на редкость проницательные вопросы. Возможно, из него выйдет неплохой инспектор. Вслух он ответил:

– Полагаю, они приехали, чтобы сколотить состояние. Возможно, кто-то из них не хочет пасти скот весь остаток своей жизни.

Так же многие из них занимались проституцией или иными формами продажи, на которые толкали рабов, но Ленуар не собирался знакомить Зака с темными реалиями жизни адали. Этот ребенок и сам неплохо знал, что такое быть нищим, отчаявшимся и преследуемым.

– Как бы то ни было, леди Зера многое сделала, чтобы отделиться от своих собратьев.

– Зачем?

– Потому что не хочет, чтобы о ней судили по соплеменникам. В Кенниане не любят адали, Зак.

– Потому что они воруют?

– Кроме всего прочего. Мало кто утруждает себя попытками представить жизнь в городских трущобах, чего стоит там выжить. Если бы они попробовали, то нашли бы нечто достойное восхищения. Вместо этого люди видят только чужеродное и пугающее и судят обо всей расе по худшим её представителям. Леди Зера не желает, чтобы её относили к ним. Она хочет укорениться тут, в городе, и до сих пор преуспевала. Она элегантна и изысканна, и её красота служит ей хорошую службу. Окружающие готовы закрывать глаза на тот факт, что она адали. Иначе она бы не смогла занять своё место в светском обществе. И это подводит нас к моему вопросу, Зак. Где ты слышал, что леди Зера содержит бордель?

Зак покачал головой:

– Я не помню.

– Мне нужно, чтобы ты держал ухо востро. Кто-то распространяет слухи о леди Зере, и я хочу знать кто.

Зак нахмурился:

– Скука. Кто станет волноваться из-за каких-то сплетен?

– А Зеру это беспокоит. В подобном деле репутация – это всё. Она сделала себе доброе имя, но остается адали. Нужно не так уж много, чтобы погубить её.

– Как же мне выяснить, кто пустил этот слух?

– Начни с других владельцев салонов, – посоветовал Ленуар. – Такие слухи обычно распускаются завистниками или конкурентами. Розыщи этих леди или их слуг. Если ничего не выйдет, поищи тех, кто ведет подобные разговоры. Возможно, стоящий за всем этим заплатил кому-нибудь, чтобы тот продолжал лить воду на мельницу.

Принесли заказанную еду. Она была наполовину холодной, а стейк из оленины на тарелке выглядел словно гигантский ржавый гвоздь. Ноздри Ленуара неодобрительно раздувались, но живот не был согласен дожидаться лучшего варианта. Инспектор оглянулся было в поисках вилки и ножа, и, не обнаружив их, остановил официантку.

– Зачем это? – спросила она, явно сбитая с толку.

– Чтобы поесть как цивилизованные люди, мадам.

Девушка закатила глаза:

– Чертов арренайский сноб, – пробормотала она, нетерпеливо удаляясь прочь.

– Чертова брайлишская варварша, – парировал Ленуар себе под нос.

– Ну, и когда я смогу увидеть леди Зеру? – Зак не стал дожидаться столовых приборов и погрузил пальцы в свой пирог.

Ленуар фыркнул:

– С чего бы это Зере могло захотеться увидеть тебя?

– Потому, что я неотразим, – последовал невозмутимый ответ.

Ленуар расхохотался:

– Зак, однажды ты станешь мужчиной, а мужчина должен знать своё место в этом мире. Не обижайся, но поверь мне, леди Зера никогда в свой жизни и на десять миль не подойдет к таким, как ты.

* * *

Шум пивной стал надоедать ему. Он привык к тишине на кладбище, к небытию, которое поселилось на нём. Это же место было живым. Свет резал глаза, смех нервировал. Он чувствовал жар, сидя тут в свете очага. Вокруг него все толпились, галдели и пили. Он хотел, чтобы все они ушли, все-все. Его опьянение только усилило раздражительность, и он знал, что если не уйдет в ближайшее время, то с кем-нибудь непременно подерётся.

Он был напряжен с тех пор, как покинул Брейкенсвейл. Повсюду, куда бы он не пошел, чувствовал враждебность людей. Он знал, что это должно быть плодом его воображения, но не мог избавиться от ощущения, что его вина была столь же очевидна, как борода на лице. Люди смотрели на него с укоризной, как будто они знали. Дети особенно – они выглядели напуганными каждый раз, когда он подходил, как будто они ожидали, что он причинит им вред. Он не мог долго задерживаться в людном месте, таком как это, он начинал потеть, уверенный, что в любой момент Департамент Полиции обрушится на него. Если они поймают его, он будет качаться за то, что сделал или хуже.

Могильщик резко встал, его стул царапнул по полу достаточно громко, чтобы привлечь взгляды других посетителей. Хлопнув несколькими монетами по столу, он схватил свой плащ и двинулся к двери. Снаружи было прохладно и тихо, и он глубоко, благодарно вздохнул. Его голова, казалось, немного очистилась. Он натянул свой плащ на плечи, его пристальный взгляд скользнул по человеку, стоящему в тени дверного проема. Он почувствовал мгновенное раздражение от того, что его одиночество должно быть прервано снова так скоро, но когда он поднял глаза от застежки плаща, человек исчез. Хорошо.

Он слегка покачивался, спускаясь вниз по улице, но его все равно некому было видеть. Было поздно, и окна, выходившие на улицу, были темны. Уличные фонари боролись с безлунной ночью, пытаясь хоть немного осветить его путь. И это тоже было в самый раз. Он всегда предпочитал оставаться во тьме.

Когда он шел, то смутно осознал, что звуку его собственных шагов эхом вторил другой звук где-то позади. Он обернулся и гневные слова уже готовы были сорваться с его губ, но там никого не было. Странно – он был уверен, что он что-то слышал.

Он свернул на узкую улочку. Нетвердый шаг вынуждал его всё время присматриваться к земле. На камни перед ним внезапно пролилась тень, расплывчато-черная, перетекающая справа налево. Он вовремя успел вскинуть глаза на крыши домов , чтобы заметить движение.

Он замер и мгновение не двигался. А затем воздух взорвался треском и хлопаньем, как будто стая голубей ринулась с карниза. Потрясенный крик могильщика перешел в череду проклятий по поводу грязных существах.

Впереди конец переулка был отмечен бледным светом от соседнего уличного фонаря. Но путь не был свободен: на фоне свечения вырисовывался стоящий человек. Это был тот же самый человек, понял могильщик, которого он видел в дверном проеме около пивной. Малая часть его лица была едва различима в темноте, но его глаза были видны хорошо, блестящие, как будто подсвечивается изнутри. Они были странным оттенком зеленого, яркого, как у кошки, только еще более яркими.

Было что-то в тех глазах, что-то, что вызвало холодный осколок страха, скользнувший, как лезвие в бок могильщика. Он проверил свой шаг и повернулся, возвращаясь той же дорогой, повторяя свои шаги вверх по переулку. Он двигался так спокойно, как мог, стараясь слушать темноту позади себя. Послышались шаги, близко отзываясь эхом в узких границах переулка. Могильщик ускорил шаг, тщательно прислушиваясь. Конечно же шаги позади увеличили свои темп.

Ужас сдавил горло могильщика, и он бросился бежать.

Он старался держаться реки, делая случайные повороты в попытке сбить со следа своего преследователя. Но он не знал города, и скоро улица вывела его на мост. Мост был ужасно не защищен, но у него не осталось выбора: он был загнан, и наклонил голову во время своего короткого, но быстрого бега. Только, когда он достиг дальнего края моста, он поднял взгляд, и от того, что он увидел, его сердце замерло. Там, ожидая его на другой стороне, стоял человек с мерцающими зелеными глазами.

Это было невозможно, неестественно. Колени могильщика подогнулись, и он медленно опустился на землю.

– Пожалуйста, – рыдал он тихо, когда зеленоглазый человек подошел. – Пожалуйста.

Мужчина стоял над ним сейчас бесстрастно. Последней мыслью могильщика было то, что он выглядел, как ангел мщения.

Такой прекрасный.