Глава 28

Лиана

«Что я наделала?»

«Что я наделала?»

Остальная часть церемонии промелькнула в мгновение ока. Лиана не сумела бы вспомнить ни единой детали, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме встревоженного взгляда брата, пристального взора матери, клокочущего яростью Дэмиена и ледяного молчания своей пары. В ее голове крутился один-единственный вопрос:

«Что я наделала?»

Потому что, стоило ей посмотреть в его лавандовые глаза, увидеть черты лица, невероятно похожие, но в то же время поразительно отличающиеся от тех, что она ожидала лицезреть, все ее существо обуял такой холод, какого она никогда не испытывала в стылой тундре своей родины.

Кто этот самозванец?

Где Лисандер?

Где ее пара?

«Что я наделала?»

Лиана не издала ни звука до самого окончания церемонии выбора пар. Отец произнес традиционные финальные слова, но ее уши отказывались слышать, будто она погрузилась под воду, и теперь до нее доносятся лишь далекие приглушенные голоса, просачивающиеся с поверхности. Все казалось смазанным, как в тумане. Ее мысли безмолвно пульсировали в голове, пока она следовала за воронами по коридору прочь из дворца, единственное белое пятнышко в черной массе. Ею завладела паника столь мощная, что тело просто перестало реагировать на внешние раздражители, чтобы справиться.

Когда Лиана вступила в гостевые покои воронов, окружающий мир восстановил резкие очертания – в то мгновение, когда она увидела его, стоящего в фойе со скрещенными на груди руками и упирающейся в стену ногой. Само воплощение непринужденности.

Стоило ей встретиться с ним взглядом, как ее собственные глаза налились кровью. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Лиана быстро пересекла комнату и влепила ворону оплеуху, так сильно, как могла, оставив ярко-розовый след на его бледной коже. Он стиснул зубы, отказываясь отводить взгляд, признавая ее ярость, но не давая никакого объяснения. Выражение его лица было очень сдержанным, не выказывающим ни единой эмоции, будто и сам он вытесан из камня.

Лиана ударила его снова – на всякий случай.

– Почему тебя там не было? – заорала она, чтобы не расплакаться и не показать собственную боль и уязвимость. Яростью управлять куда проще. – Кто ты такой? Нет, кто ты такой? – С этими словами она повернулась к юноше, который был на церемонии, а теперь оробело застыл в дверях. Миниатюрная женщина коснулась его плеча, напоминая, что нужно войти в комнату, после чего заперла двери, оставив стражников снаружи, а их пятерых, включая королеву, внутри.

– Кто-нибудь, извольте объяснить мне, что здесь происходит, – велела Лиана.

– Я Лисандер Таетанос, – заговорил стоящий у дверей юноша, сделав шаг вперед. Его обсидиановые крылья волочились по земле, а плечи были низко опущены. – Я истинный Лисандер Таетанос.

– Но… – начала было Лиана и умолкла. Ее взгляд дико метался между двумя почти одинаковыми Лисандерами, обладавшими схожим телосложением, хотя один был более мускулистым, а другой – худощавым. Все же они казались едва ли не близнецами.

За исключением глаз, осенило вдруг Лиану.

Глаза ее Лисандера были цвета неба в безоблачный солнечный день, приглашающие исследовать их скрытые глубины. А глаза нового Лисандера со слегка опущенными вниз уголками оказались цвета лаванды, честные и располагающие, не таящие никаких секретов. А еще они в точности походили на глаза королевы, только у нее они были более темного оттенка, но такой же овальной формы, с такими же изогнутыми бровями. Вообще, брови – это единственное, что было одинаковым у всех троих.

Лиана отступила на шаг и, споткнувшись, замахала крыльями, чтобы не упасть.

– Я не понимаю, – пробормотала она, пытаясь обрести голос, но не справляясь с задачей. Руки у нее задрожали, сердцебиение участилось, в желудке зашевелился тошнотворный комок тревоги, распространявший импульсы по рукам и ногам, завоевывая разум, оставляя ее без единой мысли, придавленную к полу смущением.

Настоящий Лисандер поднял руку, отвлекая внимание Лианы от безымянного молодого человека, который так и не сдвинулся с места. Потянув по очереди за каждый палец своей кожаной перчатки, Лисандер снял ее, обнажив гладкую кожу. Потом поднял правую руку и, замешкавшись на мгновение, объявил:

– Я кронпринц Дома Шепота. Юноша, с которым ты познакомилась на брачном турнире, мой сводный брат. Он занял мое место, потому что… ну… Потому что я… Потому что, получив крылья, я… Дело в том, что…

Принц резко замолчал. Мышцы его правой руки напряглись и задрожали. Глубоко вздохнув, он сдернул перчатку, наполнив помещение звуком трескающихся ниток.

Лиана ахнула и отступила – на этот раз непроизвольно.

На мгновение ей показалось, что он оторвал себе пальцы, и ее обуял ужас. Потом девушка сообразила, что не видит ни крови, ни безобразной раны, а лишь гладкую кожу, обтягивающую культю. Изъян, существовавший задолго до того, как он прибыл на ее родину.

Лиана подняла глаза.

Во всем облике Лисандера сквозила боль, она запечатлелась в каждой морщинке на лбу, в сокращениях лицевых мышц, в том, как он крепко зажмуривался, устремив взгляд в пол, будто желая сделаться менее заметным.

Лиана протянула к нему руку, задержав пальцы в воздухе. Она ощутила жаркую волну сочувствия, не из-за его увечья, а из-за исходящей от него откровенной боли. Как целительница, она хотела утешить его, как принцесса, сразу же поняла причину его поступка. Однако как девушка испытывала отвращение, поскольку своим обманом он нанес ей душевную рану.

– Прости, что ввел тебя в заблуждение, Лиана Аэтионус, – прошептал настоящий Лисандер. – Однако я по-прежнему очень хочу быть твоей парой, если и ты этого хочешь.

При слове «пара» Лиана вздрогнула и отдернула руку. Ее голова против воли повернулась к стоящему у стены незнакомцу. Он знает ее самый сокровенный секрет, с ним связаны ее самые дикие фантазии – прожить жизнь без необходимости скрываться, с человеком, который понимает и принимает ту ее часть, которая остальному миру кажется враждебной. Глубоко в груди золотая искра ее магии пробудилась к жизни и потекла по рукам. В голове промелькнуло воспоминание, как кончики ее пальцев прижимались к коже того, другого Лисандера, освещенной отблесками пламени, и его магия отвечала ей – самый интимный момент за всю ее жизнь. Момент, от которого теперь на губах появился гнилостный кислый привкус.

Лиана посмотрела на пол, потом повернулась к своей паре.

– Я буду в своих покоях и впущу только свою подругу, которая отправится вместе со мной в Дом Шепота завтра утром. Пусть никто не смеет меня беспокоить до прибытия моей семьи с прощальным визитом. Хочу увидеть их в последний раз перед отбытием.

В ее голосе звучала сталь.

Острая, как острие кинжала.

Лиана не стала проверять, какое впечатление произвели ее слова. Взмахнув крыльями, она влетела в первые попавшиеся покои, не заботясь о том, кому они принадлежали прежде, – теперь это ее комнаты. Хрустальные стены давали прекрасный обзор дворца, который до нынешнего момента она считала домом. Теперь она смотрела на них не мигая, сидя на краю кровати. Глаза жгло от невыплаканных слез, но боль помогала отвлечься. Наконец открылась дверь, и в комнату проскользнула знакомая фигурка. Лишь при виде Кэсси Лиана наконец дала волю чувствам, упала ничком на постель и разрыдалась. Потому что знала, что сильные руки Кэсси поддержат ее.