Глава 43

– Виолочка, – запела Ирина, – у вас получится отличный инстаграм.

Я попыталась изобразить радость.

– О-о-о-о! Замечательно!

– Там уже три тысячи человек! – ликовала Деревянкина. – Нагнали за несколько дней. Вам понравился аккаунт?

Я шмыгнула носом и чихнула. Говорить правду начальнице департамента пиара и рекламы издательства «Элефант» не хотелось. Зачем обижать человека, который пытается хорошо выполнять свою работу? И я соврала:

– Я в полном восторге.

Ирина захлопала в ладоши.

– Мы еще больше людей подтянем! Выведем вас в топ!

На меня напал кашель.

– Виолочка, вы случайно не заболели? – испугалась Ирина. – Глаза красные, сама румяная.

Я чихнула.

– Наверное, мне лучше поехать домой.

– Одну вас не отпущу, – засуетилась Ирина.

– Я прекрасно доберусь сама, – возразила я, чувствуя, как меня покидают последние силы.

– Ой, вы прямо зеленая, – испугалась Деревянкина, – ложитесь скорей на диван.

Я хотела отказаться, но комната завертелась перед глазами, пришлось плюхнуться на софу.

Когда в офисе появились медики, Ирина отвела их в сторону и начала говорить свистящим шепотом. Деревянкина определенно не хотела, чтобы ее слова долетели до меня. Увы, Ирина принадлежит к людям, которые не способны понизить голос до минимума. А у меня слух, как у летучей мыши.

– Это наш лучший автор, – шипела Ирина.

– Лев Толстой? – спросил врач.

– Он мужчина и давно умер, – ответила Деревянкина. – Тараканова детективы пишет.

– Милада Смолякова! – пришла в восторг медсестра. – Мечтаю у нее автограф взять.

– Нет. Арина Виолова, – буркнула Ирина.

– Кулинарные книги пишет? – заинтересовалась женщина.

– Криминальные романы, – процедила глава департамента пиара и рекламы.

– Такое я не читаю, – хмыкнул врач, – и нам фиолетово, кто больная.

Ира быстро сунула что-то в руку доктору.

– Сделайте ей укол снотворного.

– Зачем? – насторожился медик.

Последовал ответ:

– Для инстаграма.

Медсестра захихикала.

– Не понял, – совершенно искренне отреагировал врач.

– Сделаем фото, как вы ее уносите, выбросим в сеть, типа она умерла, – объяснила Ирина, – прикиньте, что в СМИ начнется!

– Трупы в мешки упаковывают, – возразила медсестра, – и их транспортировкой специальная служба занимается.

– О’кей! Сфоткаю, как она на диване лежит, – мигом переделала сценарий Ирина.

– А зачем укол? – впал в недоумение врач. – Попросите бабу, она полежит смирно.

– Она не согласится, – зашипела Ира, – не захочет мертвой прикидываться.

– И правильно, это плохая примета, – высказала свое мнение девушка.

– Ну миленький, – заскулила Ира, – я ж не бесплатно прошу!

– Хорошо, – кивнул мужчина, – а теперь выйдете.

– А фото? – чуть не зарыдала Деревянкина. – Эксклюзив нам необходим! Мы на стадии раскрутки.

– Сначала я осмотрю больную, если пойму, что можно делать укол, тогда и поговорим, – отбил нападение эскулап.

– Да Тараканова здоровее всех коров! – попыталась спорить Ирина.

– Женщина, изыдите! – рявкнул доктор.

Деревянкина исчезла за дверью.

– Не надо мне снотворного, – прошептала я, – давайте заплачу, чтобы вы меня не укололи!

Врач сел на стул.

– Как вас зовут?

– Виола Тараканова, – преодолевая желание заснуть, прошептала я. – Никогда не хотела стать звездой инстаграма. Соцсети мне вообще не нужны. Но издательство решило иначе.

Доктор направил мне в лицо прибор, похожий на пистолет.

– Оля, тридцать девять и два.

– Грипп, – немедленно решила медсестра.

– Простите, сил нет, – прошептала я, – засыпаю.

– Не беспокойтесь, я и не собирался колоть вам снотворное, – как сквозь вату прозвучал баритон медика, – никогда этим не занимаюсь.

– Ой, нет, – как сквозь вату донеслись до меня слова Деревянкиной.

Я на секунду закрыла глаза, а когда открыла их, то почему-то оказалась дома в спальне в пижаме на кровати.

Из столовой донеслись голоса Ильи и Степана:

– Вилка точно спит?

– Без задних лап, – ответил мой муж, – похоже, вирус подцепила или простыла.

– Она бегает в джинсах и кроссовках на босу ногу, – наябедничал Илья.

Меня охватило удивление. Жабенкин у нас дома? Он знаком с Дмитриевым? Как это возможно?

– Жену из «Элефанта» Зарецкий привез, – пояснил Степа, – ей стало плохо в кабинете у пиарщицы, вызвали «Скорую». Начальница отдела рекламы сказала, что доктор жене снотворное уколол.

– Вирус? – встревожился Илья.

– Прививки от гриппа мы сделали, – сказал Степан, – но все равно можно заразу подцепить. Добавь сюда ее желание везде успеть. Комплекс отличницы и перфекционистки в одном флаконе. Один раз в детстве я во дворе с приятелями стою, идет Тараканова, рыдает. Я был ее старше, дружить с малявкой в нашем околотке считалось западло. Но девчушка мне нравилась, храбрая, когда ее бить пытались, отпор давала, моих парней вообще не боялась, пыталась драться с ними на равных. Ну и я над ней шефство взял.

Степа засмеялся.

– Тараканова меня терпеть не могла. Поймаю ее за шиворот: «Слышь, мелочь, рассказывай, кто тебя обидел?» Она меня ногой лягнет: «Отстань, ты бандит, я с урками не дружу. И с тем, кто меня ненавидит, сама справлюсь». Лет ей тогда восемь-девять было.

– Крутая малышка, – засмеялся Жабенкин.

– И не говори! – еще сильней развеселился Степан. – Отчаянно храбрый котенок. Вилка, значит, в слезах топает. Подошел я к ней: «Живо говори, кто тебе чего плохое сделал?» Она в рев: «Мне за контрольную по арифметике поставили пять с минусом».

Я, двоечник, для которого тройка была невозможным успехом, не понял проблему.

– Ну и что?

Малышня меня чуть не укусила.

– Ты не понял? Дурак, да? Пять с минусом! С минусом! Не чистое отлично! А мне надо, чтобы пять с плюсом!

И слезы по щекам.

Вот до сих пор она такая. Укол ей сделали, она сразу заснула. Зарецкий свою звезду домой привез. А там я на кухне хозяйничаю. Хотел жене сюрприз сделать, она думает, что я завтра прилечу, прибежит вечером домой, а я ей картошки пожарил, салат сделал. Ваня с шофером ее спящей внесли. Зарецкий сказал: «Проспит почти сутки, не пугайся. Она меня не видела, не знает, кто ее домой приволок».

– Странное лечение, – пробурчал Илья, – уложить человека дрыхнуть.

– Да уж я побеседовал с нашим Михаилом Борисовичем, – остановил Илью Степан, – он узнал, что Вилку отключили, отреагировал не очень хорошо: «Ну, теперь-то ничего не поделаешь. Действительно, до завтра она, может, не очнется. Приеду к полудню. Виола месяц назад проходила обследование, ничего плохого у нее не нашли, но я ей еще тогда сказал: «Вам надо пару неделек отдохнуть». Ладно, пока жена нас не слышит, давай о делах. Ты ей когда позвонил?

– Вы прямо провидец, – хмыкнул Илья, – сказали мне перед отъездом: «Точно знаю, Виола спокойно сидеть не сможет. Ввяжется в какую-нибудь историю, приключения к ней, как пчелы на мед летят. С нашим компьютерщиком она общаться не станет. Да и мне он совсем не нравится, доработает май и уйдет. Вместо него ты придешь.

Забавно у нас вышло, – зачастил Илья, – я набрал номер Виолы Ленинидовны, представился, сообщил: «Занимаюсь поиском информации в сети. Лучший я на этом поле».

– Скромное заявление, – проронил Степан.

– Так это правда, – не смутился Илья, – вы именно поэтому меня на службу берете. Хотел, как мы с вами договаривались, ей объяснить: «Подал заявление в отдел персонала, хочу работать у Степана Валерьевича, я лучший среди первых. Но пока ни привета, ни ответа. Если вам вдруг понадобится ас компьютерного сыска, то я готов показать, на что способен». А она сразу давай интересоваться: как я в ее айпад влез, каким образом объявление увидел, которое она секунду назад повесила… Я подумал, что надо иначе интерес к себе вызвать, и приврал, что увидел все, что Тараканова написала, и мигом ее домашний телефон вычислил. В процессе беседы я сообразил: приключение к Виоле Ленинидовне прискакало сразу после вашего отъезда. И она повела себя именно так, как вы ожидали: начала искать специалиста, который хорошо компьютером владеет, написала объявление, вывесила его на сайт.

Илья засмеялся.

– Она немного перепутала. Там четкое разделение – «ищу работу» и «предлагаю работу». Вилке следовало во втором разделе публиковаться, а она в первом отметилась. Понятно, что никто ей звонить не стал. Но я, когда ей звякнул, ничего не знал, просто так совпало: Виола выложила текст, а я через секунду ей набрал, быстро понял, что произошло, ну и пустил в ход свою фантазию. Вилка сразу поверила, что я тот, кто ей нужен. И позвала к себе. Вы уж ей объясните, что в интернете всякого дерьма полно, нельзя вот так, ничего не разузнав, человека в дом звать, да еще поздним вечером, да еще когда одна. Забавно, что Вилка меня приняла за подростка.

– Ну, ты и правда на свои двадцать пять не выглядишь, – заметил Степан.

– Она стала интересоваться, какая у меня семья, – вздохнул Илья, – я честно рассказал: живу с бабушкой и дедом. То, что мать зарезали, а отца обвинили в ее убийстве, посадили и он на зоне умер, ни словом не обмолвился. И то, что я сам потом, едва окончив школу, нашел настоящего преступника, тоже промолчал.

Я молча слушала беседу. Илья выглядит подростком, смотрится намного старше детей моих школьных лет. Но у меня несколько раз мелькала в голове мысль, что паренек ведет себя не как девятиклассник, говорит и мыслит, как взрослый человек, на долю которого выпали немалые испытания.

– Теперь о деле, которым мы занимались, – сказал Жабенкин. – Да, мы все выяснили. Я вам каждый день по вечерам отчитывался, вы в курсе. Вроде все сошлось. Евгений Петрович решил лишить жизни сына Юрия и Елизавету Сергеевну, а та, в свою очередь, планировала избавиться от мужа и обратилась к тому же Лыкину.

– Славное семейство, – отметил Степан.

– Мышатина весьма авторитарная дама, – вздохнул Илья, – ее девиз: или будет по-моему, или никак. Надо отдать должное Елизавете, поднять, как она, бизнес непросто. Женщина была жесткой, но, похоже, хорошо относилась к Евгению. А тому никак не нравилась роль пажа при королеве. К Юре он нежных чувств не испытывал. Столетов больше всего в жизни жаждал денег. В первом браке у него облом случился, даже сухарика вдовцу по завещанию не отвалилось. Во втором он повторения не хотел. Ну и любовница у него была молодая, симпатичнее Елизаветы чисто внешне. Не хочу совсем плохо о нем говорить, но замуж он Лизу позвал, когда та благодаря первому мужу получила много добра. Вроде ясно? Муж жаждет денег, жена узнает про его неверность и решает отправить мерзавца в путешествие без возврата домой. Но!

– Но? – повторил Степан. – Очень не люблю это короткое словечко «но». Часто оно меняет все, что до него говорилось.

– В нашем случае не все, – протянул Илья, – и не ставит с ног на голову, а дополняет. Возник у меня вопрос: каким образом Елизавета и Евгений вышли на Анатолия Лыкина? Не в интернете же они его нашли. Такие люди там не сидят, объявлений вроде: «Помогу избавиться от родственников навсегда. Дорого», не публикуют. Искать по знакомым? Вы можете кому-нибудь сказать, что задумали убийство жены?

– Я? – засмеялся Степан. – Мне при появлении такого желания и незнании, где искать киллера, посоветоваться не с кем, кроме Вилки. Она единственная, кто меня никогда не сдаст!

– Во! – воскликнул Илья. – Тот, кто искал контакт с Лыкиным, должен был знать, чем тот зарабатывает. Это раз. Два! Ему надо было найти подход к Анатолию, что тоже не просто, тот не с каждым человеком общаться станет. И три! Каким образом и Елизавете, и Евгению пришла в голову мысль обратиться к тому, к кому они обратились? Есть масса способов убрать опостылевшего спутника жизни, от банального ДТП, ограбления, до спектаклей под названием: «Включил дома свет, убило током». Но они оба набрели на Лыкина. Удивительно, однако!

– Понимаю, куда ты клонишь, – остановил Жабенкина Степан. – В этой истории семейная пара марионетки, которыми руководил хитрый кукловод?

– Точно! – согласился Илья. – Да, они убили друг друга с помощью Лыкина. Но кто им в уши нашептал про Анатолия Владимировича? Кто был близок паре? Кому они определенно доверяли? Кто им самый родной? Кто получит после смерти Евгения и Лизы бизнес, счета в банках, недвижимость и вообще все? Кто сможет жениться на девушке, которая не нравилась матери, потому что напомнила ей о годах нищего детства и о том, как Елизавета украла колье с серьгами?

– Юрий, – ответил Степан.

– О! – воскликнул Илья. – В яблочко. Сыночек накрутил родителей. Небось дал матери послушать запись с «жучка». Иначе зачем он «шпиона» папане в салон запихнул? Сам хотел узнать про любовницу, потом поговорить с родителем и пристыдить его? Да в такое объяснение даже детсадовец не поверит. Юрец задумал мамусеньке глаза открыть? И как ему это сделать? Она не поверит его словам: «У отца есть другая». Она, возможно, разозлится на сына-клеветника, выгонит его. А против записи не попрешь. Парень наврал нам, когда говорил, что недавно информацию получил. Елизавета услышала беседу и давно подписала мужу смертный приговор. Что Юрий отцу сказал? Понятия не имею. Может, вообще ничего, но он сумел вывести Евгения на Лыкина. Как? Не на все вопросы я могу ответить. Теперь о Касаткиной. Все рассказы про племя мгани, про исследователей, которые заразились лихорадкой Ора, – байки из интернета. В сети тьма дураков, которым подобное нравится, для них и строчат. Я добыл анализ крови Вероники Михайловны.

– Ну ты даешь, – восхитился Степа. – Как удалось пробирку стащить?

– Зачем она мне? – хихикнул Илья. – Мне пока травить некого, вот женюсь и призадумаюсь на эту тему. Я имел в виду результат анализа. Цифры всякие. Возможно, Никин гений диагностики, не спорю. Но в плане охраны исследований он полный идиот. К нему в базу даже школьник влезет. Пароль на вход просто сказка. Genij. Гений! А потом год его рождения, число и месяц. Долго голову ломать мне не пришлось. Данные я отнес Роману, он врач, медицинский консьерж, устраивает людей на лечение к специалистам. Заболел зуб. Звоните Роме, тот даст адрес лучшего стоматолога. Полный спектр услуг от устройства на консультацию до операций любых сложностей в России и за рубежом. Рома дал мне контакт профессора Николаева, тот занимается диагностикой и лечением заболеваний, которые вызывают разные паразиты. Марк Антонович все мне объяснил. Да, Вероника Михайловна является носителем, но никак не мифической лихорадки Ора, которой якобы болели мгани. Неизвестно, правда, есть они в реальности или нет. У Касаткиной в крови живет…

Илья умолк.

– Продолжай, – велел Степан.

Жабенкин кашлянул.

– Но я боюсь, что не совсем верно назову, типа червяк.

– Фу, – воскликнул мой муж, – глисты?

– Вроде того, – согласился Илья, – крохотные, глазом не видны. Они бывают разного вида, заразиться ими легко, даже купаясь в каком-либо грязном подмосковном водоеме. А уж в Азии такого добра навалом. Учитывая, что Касаткина долго жила в Индии, там она их и подцепила. По идее, червяки должны размножаться в кровеносной системе человека. Их заносит в мозг, начинаются вспышки гнева, истерики, паразиты попадают в разные органы, и кирдык. Обычные врачи не понимают, что с пациентом. В лаборатории при простой, пусть даже и очень дорогой больнице анализ на всякую дрянь, типа паразитов в крови, не делают, и вообще мало кто о них думает. Есть исключения, люди, которым эти червяки ни малейшего вреда не приносят. Почему? Наука пока ответа не знает. Эти люди сами не болеют, но являются носителями паразитов, которые на редкость живучи, убить их можно лишь специальной химиотерапией, в течение года в вену яд вводят. Иначе никак. Носитель заразы часто не знает, что он им является, не помнит, что когда-то заработал грипп, понос и все прочее. Полежал в кровати, выздоровел и живет счастливо. Но, если он порежет палец и ему будет бинтовать рану кто-то с крохотной ссадинкой или с оторванным заусенцем, то добрый самаритянин мигом станет обладателем червяка. Это я вам грубо-примитивно объяснил.

– Никин совсем не дурак, – протянул Степа, – он понял, что за напасть у Касаткиной. Зачем-то ему понадобилась ее кровь. Как-то он ее в своей работе использует. Ну, и одновременно помогает Лыкину. Деньги Леониду Мартыновичу на его научные изыскания нужны. Никин пытается создать тесты для определения редких болезней, хочет людей спасти. И одновременно помогает наемному киллеру. Это как назвать?

– Да псих он, – отрезал Илья, – никаких тестов он не сделает. Лыкин и компания это понимают, подкармливают Леонида, используют сумасшедшего.

– Может, он не знает, что его «спонсоры» делают, – встал на защиту ученого Степа.

– Ну, вот так обстоит дело, – подвел черту Жабенкин, – лично у меня остался один вопрос.

– Докладывай, – велел Дмитриев.

– Как Юрий вышел на Лыкина? – вздохнул Илья. – Я не нашел ответа. И почему его невеста Катя откровенно рассказала нам с Вилкой историю про ожерелье и серьги? Ну подумайте, девушка собирается замуж за Юрия и позорит его пусть уже и покойную мать, сообщает о Елизавете ужасную правду. Зачем она про все разбалтывает? Смысл? Степан Валерьевич, с Никиным надо что-то делать.

– Я о том же подумал, – согласился мой муж, – сегодня же позвоню Короткову, он большой чин в МВД, сообразим, как лавочку прикрыть.

– Просьба к вам, – продолжал Жабенкин, – не рассказывайте жене то, что я сейчас сообщил. Пусть Вилка думает, что она сама нашла убийцу Елизаветы и Евгения. Не хочу, чтобы ваша супруга себя идиоткой почувствовала, которая в лихорадку Ора поверила. Вилка замечательная, ей лет эдак двенадцать!

– Десять, – поправил Степа.

Послышался смех, потом Илья продолжил:

– И не рассказывайте ей, что вы меня на работу уже месяц как взять решили.

– Промолчать нетрудно, но Вилка же тебя увидит в офисе, – здраво возразил Дмитриев.

– Готов спорить на что угодно: она вас попросит мальчика на службу взять, – сказал Илья, – вот можете меня на шашлык порезать, если я ошибаюсь.

И тут у меня зачесалось в носу, я оглушительно чихнула, раз, другой, третий…

Дверь в комнату приоткрылась, показалась голова Степы.

– О! Ты проснулась?

– Да, – ответила я, – и хорошо себя чувствую.

– Полежи пока, – попросил Дмитриев, – я тебе на кухне сюрприз готовлю!

– Конечно, с места не двинусь, пока не позовешь, – хихикнула я, отлично понимая, что сейчас Илья, сняв тапки, крадется, аки тать, к выходу.

Минут через десять Степа снова возник в комнате.

– Жареной картошечки хочешь?

– Да! – обрадовалась я. – Но у меня есть еще одно желание. Возьми на работу Илью Жабенкина, он талант. Правда, не понимаю, как парнишку оформить, он школьник.

– С удовольствием, – быстро ответил муж, – решу эту проблему.

Я наклонилась и начала искать тапки. Степа, тебе не следовало в секунду соглашаться, надо было немного покапризничать. Но я сегодня не подозрительная, когда мне пожарили картошки, я теряю бдительность.