Отчет о поездке в Финляндию

22-го октября – 6-е ноября 1983 г.

СОВЕТСКОМУ ЦЕНТРУ МИТ от заслуженного деятеля искусств РСФСР профессора МОНЮКОВА-ФРАНКЕ В.К.

Первое, о чем не могу сразу не сказать, это то, что снова (и в который раз!) убеждаюсь, сколь огромна, важна и перспективна деятельность Советского центра МИТ. Многие страны, театральные организации и отдельные театральные деятели гораздо охотнее и легче вступают в деловые контакты в рамках международной профессиональной организации, нежели с правительственными официальными учреждениями (Министерство культуры). Наконец, деятельность советских театральных специалистов за рубежом, их непосредственные личные контакты, открытость и откровенность в беседах с ними в значительной мере зависят от того, является ли этот специалист человеком «одного профессионального клана», представителем международной общественной организации или представителем официальной правительственной организации. (Смею утверждать это на личном и немалом опыте.)

Моя поездка в Финляндию была запланирована год тому назад, когда представитель Финляндии (он же член Скандинавского объединенного театрального совета) г-н Мартин Куртен присутствовал на моих занятиях в Стокгольме в Шведском театральном институте. В отличие от Шведского института, где занятия происходили в основном со студентами (актеры Стокгольмского театра посещали их в качестве гостей), в театральной Академии в Хельсинки занятия должны были носить характер курсов повышения квалификации для профессиональных актеров, режиссеров, театральных педагогов, критиков (участником был даже директор Хельсинкского телевидения), желающих ближе и практически ознакомиться с методологией К.С. Станиславского в ее современном понимании. Проводился этот семинар «Тренинг-центром», по-нашему, «методическим отделом», который в рамках Академии пользуется достаточной автономией. Последнее обстоятельство оказалось чрезвычайно благоприятным. Дело в том, что Академия переживает период очень болезненной ломки. В качестве ректора назначен недавно Туркка, известный талантливый режиссер-постановщик, но в театральной педагогике человек абсолютно неопытный. Он удалил всех педагогов, «владеющих методом»; 1-й, 2-й, 3-й, 4-й курсы слил в один курс и сам ведет занятия по «мастерству актера», не делая различия между уже учившимися студентами и совсем юными («Пусть учатся на ходу!»). Он просто ставит спектакли. Программа его, со слов других педагогов института, такова, примерно: что в современности самое заразительное? Спорт! Значит, театр, чтобы выдержать соревнование, должен пользоваться средствами спорта, но делать это легче. Что еще заражает сегодня? Секс. Значит, театр в этом смысле должен быть абсолютно раскрепощенным! Забегая вперед, скажу, что мне удалось видеть поставленный им учебный спектакль («1001 ночь»). Студенты физически отлично тренированы, пластичны, динамичны, очень выносливы, ритмичны. Но что касается того, что и какими средствами они играют, то спектакль производит впечатление, будто он поставлен… сексуальным маньяком. Каскад непристойностей, смачно совершаемых мальчиками и девочками, находит бурный отклик у части зала (часть – в антракте покидает театр). Часть студентов считает Туркка «гением, за которым будущее», некоторые уходят из Академии и дают очень резкие интервью газетам. В Академии атмосфера конфронтации. <…>

Занятия семинара происходили ежедневно по 4–6 часов подряд. Общее количество участников (активных и «наблюдателей») – 43 человека. Смысл семинара заключался в том, чтобы, излагая идейные, методологические, эстетические и этические принципы учения К.С. Станиславского в их эволюции, практически показать путь от первого упражнения в разделе «актерский тренинг» до работы над ролью. Занятия строились таким образом: лекция – практическая работа – вопросы и ответы по теме занятия. В упражнениях, этюдах, импровизациях принимали участие все. В заключение были взяты сцены из пьес «Дядя Ваня» Чехова и «Враги» Горького и репетировались уже с профессиональными актерами. Последняя встреча была полностью посвящена вопросам и ответам по всем проблемам театрального искусства. <…>

За время пребывания в Финляндии мне удалось просмотреть ряд театров и спектаклей. <…>

В финском театре много хороших актеров всех поколений, великолепны техническая оснащенность театральных зданий, их сценографическая работа со светом, но все финские спектакли невероятно физиологичны. Подробный назойливый секс, жестокость (кровь, кровь, кровь…), сочетание абсолютной условности с предельным натурализмом. (Исключение, пожалуй, представляет мудрый, добрый, человечный моноспектакль Мартина Куртена.) Далеко не все работники театра принимают эти тенденции. Проявляется большой интерес к советскому искусству (успех выставки художников Нины и Дмитрия Жилинских, фильма «Васса»).

По инициативе театроведа Тиммо Калинена состоялась моя встреча в Союзе работников искусства и культуры с вопросами и ответами о советском театре. Большинство членов этого Союза – прогрессивные деятели, многие коммунисты, часто бывают в Советском Союзе, много читают театральной периодики, многое видят. Среди вопросов основные: «Таганка», «Таганка», «Любимов», «Любимов»… Самим Ю.П. Любимовым в его интервью, подхваченных буржуазной прессой, много сделано, чтобы представить его жертвой советского строя. Пришлось на конкретных фактах доказывать, что это не так. (Один из фактов: средства, затраченные государством на строительство специально для Любимова нового здания.)

Важный вопрос: в период фестиваля (или декады?) финской драматургии в СССР были специально (и хорошо!) переведены отличные современные финские пьесы. Почему ни одна из них так и не пошла?

Другой вопрос: почему в Советском Союзе не идут хорошие современные западные пьесы, а идут второстепенные (тоже западные) поделки? <…>

Ближайшие планы Объединенного скандинавского комитета: провести подобные семинары для шведов-актеров (проживающих в Финляндии), датчан и норвежцев в октябре – ноябре 1984 года в Копенгагене; в октябре – ноябре 1985 года в г. Рейкьявике для Исландского театра. Окончательные конкретные предложения будут присланы в Министерство культуры СССР в декабре с.г. Личное принципиальное согласие мною по предварительной договоренности с Министерством культуры было дано. <…>

15.11.83

В. Монюков