28

Воскресенье, 6 декабря, 8:22

Возможно, это и было похоже на бизнес-класс Сингапурских авиалиний. Но самолеты-то всегда тесные. А конспиративный дом с единственной спальней на перспективу вряд ли можно назвать удачным вариантом. С другой стороны, будущее уже позади.

Бергер спал на полу, если это можно назвать «спал». Блум снова легла на диване, укрывшись парой дополнительных одеял, взятых с катера. Как показалось Бергеру, ей удалось поспать чуть больше, чем ему.

Оба уже давно встали и теперь допивали кофе после завтрака. Они старались двигаться как можно тише. Бергер уселся перед компьютером. Блум приоткрыла дверь в спальню, заглянула, затем вернулась, оставив щель, и села рядом с Бергером.

– Дыхание стало более ровным, – прошептала она.

Он кивнул, подался вперед, поближе к монитору, кивнул в сторону компьютера, шепотом ответил:

– Расследование СЭПО по поводу Тенсты. Пытаюсь понять, насколько далеко они продвинулись.

Блум кивнула, тоже подвинулась ближе к компьютеру, отпила кофе.

– Тебе о чем-нибудь говорит словосочетание «агент Мальмберг»? – спросил Бергер.

– Хм… Санна?

– Понятия не имею.

– Да, Санна Мальмберг – хороший сотрудник. Молодая, но отлично справляется. Хотя с чем ей сейчас работать?

– Похоже, она все время пытается выйти на контакт с Августом Стеном.

Блум кивнула. Бергеру показалось, что по ее лицу промелькнула тень. Скорее всего, просто померещилось.

– Больше ничего? – спросила она.

Не отрывая глаз от монитора, Бергер помотал головой.

– Похоже, никто всерьез не занялся выяснением личности владельца квартиры в Тенсте, несколько общих слов о Big Exit Ltd. По крайней мере, никто даже близко не подобрался к адвокатской конторе Pantoja & Puerta в Андалусии.

– Твой шантаж…

– Иногда приходится переступить через свою гордость, – сказал Бергер. – Во всяком случае, я не собираюсь разоблачать Роджера Корнби из Гибралтара. Думаю, он и так получил урок на всю жизнь. Но я, черт возьми, прослежу за тем, как он себя ведет.

– А что будем делать с адвокатским бюро? – спросила Блум.

– Вряд ли Карстен отправился в Испанию. Он ведь по-прежнему разыскивает Али Пачачи. Чтобы получить бабки, ему необходимо выполнить задание до конца.

– Неужели он действительно работает на ИГИЛ?

Бергер покачал головой и начал что-то набирать на компьютере.

– Посмотрим, что говорит агент Мальмберг. Вот, цитирую: «В настоящее время у расследования нет достоверных гипотез по поводу того, на кого работает Q. К работе подключены сотрудники отдела финансовых расследований, они прощупывают международную почву». Ну и абракадабра.

– Q? – переспросила Блум.

– Да, они называют его Q. Первая буква слова Quisling – предатель.

– Понимаю.

Слабый скрип заставил их обернуться в сторону спальни.

Как будто привидение. И в то же время совсем не похоже. Существо в майке и шортах, которое стояло в дверях, прислонившись к капельнице, с потертым медвежонком в руке, было самым настоящим человеком. Бледная и худая девушка с вопросительным выражением лица.

– Где я? – спросила Аиша Пачачи. – И кто вы такие?

Да, подумал Бергер. Кто мы такие?

А самое ужасное, что первая реплика, которую услышит Аиша на свободе, будет ложью. Бергер струсил, промолчал, предоставил возможность солгать Блум.

– Мы полицейские, – соврала она. – Я Молли, а это Сэм. Мы тебя вчера освободили, но над тобой по-прежнему висит угроза, поэтому мы сейчас находимся в секретном месте в Стокгольмских шхерах. Как ты себя чувствуешь, Аиша?

Девушка продолжала смотреть на них, все больше опираясь на капельницу. Бергер поднялся, подошел к ней, Блум последовала за ним. Они осторожно взяли ее под руки, развернули и повели обратно к кровати.

Уложили, глядя на ее маленькое птичье личико. Бледная кожа обтягивала выдающиеся скулы, взгляд ясных черных глаз блуждал по сторонам. Годы превратили длинные черные волосы в подобие гнезда.

– Попытайся успокоиться, Аиша, сейчас ты в безопасности, – произнесла Блум, стараясь говорить как можно мягче.

Похоже, ее слова подействовали: взгляд девушки перестал блуждать и сосредоточился на Блум. Бергер придвинул к кровати два стула и нажал кнопку записи на телефоне.

Функция диктофона.

– Где моя семья? – спросила Аиша.

Блум взяла Аишу за руку, подождала реакции. Аиша не стала выдергивать руку, но глаз с Молли не сводила.

– Твои родители в целости и сохранности, – сказала Блум. – Только никто не знает, где они находятся. Ты же видела своего второго похитителя? Ты ведь не все время была без сознания?

– Карстена? – спросила Аиша.

Бергер и Блум быстро обменялись взглядами.

– Да, Карстена, – подтвердила Блум. – Карстен ведь тебя спрашивал, где твой папа?

– Спрашивал ли он меня?

– Да. Он тебя обижал?

Аиша покачала головой.

– Нет, никогда. Он был… добрым… Странным, но добрым.

– Но он тебя спрашивал?

– Спрашивал. Я не отвечала. Я ни на что не отвечала. Говорил только он. Он был совсем другим. Не то что Вильям.

– Нам очень нужно найти твоих родителей, чем скорее, тем лучше. У тебя есть хоть какие-то идеи, где они могут быть?

Аиша снова покачала головой. Закрыла глаза.

Блум взяла ее вторую руку, сжала в своей.

– Если ты захочешь рассказать еще что-нибудь о годах, проведенных взаперти, мы будем очень рады. Но если тебе сейчас не до этого, мы все поймем. Когда все наладится, ты сможешь поговорить с настоящими профессионалами, психологами, психотерапевтами. Но, возможно, тебе станет легче, если ты расскажешь нам, как все было. Мы умеем слушать. И может быть, всплывет что-то такое, что поможет нам отыскать твою семью. Тогда вы сможете воссоединиться. В безопасном месте.

– Он был нашим телохранителем, – произнесла вдруг Аиша. – Я не понимала, зачем нам телохранитель.

– О ком ты сейчас говоришь? – спросила Блум.

– О Вильяме, конечно.

– Как он появился в вашей жизни?

– Появился внезапно, долго жил у нас дома, спал на диване, сторожил нас. Провожал меня в школу.

– Каждый день?

– Да. Но он не мог следить за нами всеми постоянно. Язид все же пропал.

– Твой брат?

– Да.

– Но Вильям у вас остался?

– Да, еще около месяца после исчезновения Язида. Мама с папой были просто раздавлены. Похоже, он уехал в Сирию. Воевать на стороне ИГИЛ. Но это так странно. Язид был далек от религии.

– Вы обратились в полицию?

– Нельзя было. Если он действительно туда уехал, он считается преступником.

– А ты продолжала ходить в школу?

– Да, а Вильям продолжал меня охранять.

– И вот настал конец учебного года…

– Да. Он ждал меня после выпускного. Но на этот раз все было по-другому. Он сказал, что нам нужно на время скрыться.

– Скрыться?

– Да, я немного удивилась, но поскольку уже начала доверять ему, согласилась с ним поехать. В машине он попросил у меня мобильный телефон. Я отдала. Мы приехали в дом в Мэрсте.

– Он забрал у тебя мобильный?

– Потом, уже в доме, отдал. Но я не могла позвонить родителям, он вынул сим-карту. Я спросила его, почему. Он ответил, что пока мне нельзя ни с кем связываться, поскольку сигнал могут перехватить.

– А он сказал, кто вам угрожает?

– Нет. Я довольно быстро поняла, что что-то не так. Когда я попыталась уйти, он сделал мне укол в вену. Очнулась я в камере.

– Ты знаешь, где находилась эта камера?

– В каком-то подвале. Я лежала, пристегнутая к матрасу. С такой вот штуковиной в руке.

Аиша стукнула по капельнице с такой силой, что пакет с раствором чуть не упал ей на голову.

– Как же меня достали эти капельницы! – крикнула она.

– Прекрасно тебя понимаю, – сказала Блум, сильнее сжимая ее руку. – Но тут просто питательный раствор. До тех пор, пока ты не начнешь есть сама. Хочешь перекусить? Закончим этот разговор? Или, может, сделаем перерыв?

Аиша покачала головой.

– Нет, – произнесла она. – Я хочу продолжить. Мне необходимо выговориться.

– Уверена? Тебе нельзя перенапрягаться.

– А я хочу перенапрячься. Я хочу жить, черт возьми. Свободно делать, что мне нравится.

Бергер и Блум неуверенно переглянулись. Конечно, Аишу внимательно осмотрел врач, причем не какой попало, но все-таки они имеют дело с пережившей сильнейшую травму жертвой похищения. Правильно ли они поступают? Возможно, ей нужна незамедлительная психическая и физическая медицинская помощь? С другой стороны, она неплохо держится. Судя по всему, Карстен обращался с ней гораздо лучше, чем Вильям. К тому же, ей самой явно не терпится поговорить, очевидно, она очень ждала настоящего разговора, возможности рассказать всю историю с начала и до конца. А им необходимо заставить ее думать, и возможно, если повезет, ее мысли наведут их на Карстена Бойлана и/или Али Пачачи. Поэтому взгляды, брошенные Бергером и Блум друг на друга, подтвердили: да, мы хотим продолжения. Мы готовы продолжить.

– Ты свободна, Аиша, – сказала Блум. – Никто тебя здесь не обидит.

– А ощущение такое, как будто меня похитили в третий раз.

Бергер слегка наклонился вперед и сказал:

– На самом деле все очень просто. Нам необходимо найти твоих папу и маму прежде, чем это сделает Карстен. Я тебе гарантирую, что ты не похищена. Мы находимся на острове в шхерах, этот остров принадлежит Полиции безопасности. Если хочешь, можешь гулять сколько угодно, когда немного окрепнешь. Сегодня прекрасный денек. Впервые за несколько недель выглянуло солнце.

Аиша взглянула на него, глаза ее блестели.

– Я с удовольствием погуляю, но сначала хочу рассказать.

Бергер кивнул, улыбнулся и откинулся на спинку стула.

Ему казалось, что прошла не одна неделя с тех пор, как он в последний раз улыбался.

– Ты лежала, пристегнутая к матрасу в подвале, под капельницей, – напомнила Блум.

– Да, – сказала Аиша. – Сначала я пыталась следить за временем. Камера была тесная, стены бетонные, новые на вид, с полной звукоизоляцией. Слабый свет, не понимаю, откуда он шел. Постоянно ощущение полудремы, мою одежду забрали, на мне была какая-то жуткая серая пижама. Пропитанный потом матрас, ведро в качестве туалета, капельница. Мерзкая еда. Через несколько дней мне удалось выдернуть катетер из руки. Вильям появился почти сразу, снова воткнул иглу, сказал, что если я не стану ее выдергивать, он не будет меня пристегивать. Шли дни, недели, он изменился до неузнаваемости; совсем не разговаривал, взгляд стал другим, одевался небрежно, даже запах изменился.

– Тебе удавалось следить за временем?

– Более или менее. По крайней мере, до тех пор, пока я не услышала хныканье.

– Хныканье?

– Откуда взять силы?

– Что ты хочешь этим сказать, Аиша?

– Как оставаться сильной, когда тебя бросают в ад в самый счастливый период твоей жизни? Я окончила девятый класс, передо мной были открыты все пути. А вместо этого – такое. Что мне было делать, черт возьми?

– Необходимо постоянное движение, – неуверенно предположила Блум.

– Поэтому я не могла позволить себе лежать пристегнутой. Поэтому мне пришлось подчиниться, не выдергивать катетер. В противном случае срабатывала своего рода тревожная кнопка. Мой дед сидел в Абу-Грейбе.

– В Багдаде? В тюрьме?

– Мама рассказывала. Это самое страшное, что можно себе представить. Перед смертью дедушка сказал две вещи. Первое: никогда не лежи без движения. Иначе зачахнешь. Поэтому я попыталась разработать для себя программу движений, которые можно выполнить с иглой в руке. Второе, что сказал дедушка: следи за временем. Но как можно следить за временем, если день ничем не отличается от ночи?

– Даже не знаю…

– Месячные! – воскликнула Аиша.

– Что? – не поняла Блум.

– Конечно, потом они прекратились. У меня уже бог знает сколько нет месячных. А тогда были. И я могла, по крайней мере, считать месяцы. К тому моменту, как я услышала хныканье, у меня прошло пять циклов.

– Точно, – кивнула Блум. – Ну конечно же. А ты умная девушка, Аиша.

– Потолок, а возможно и внешние стены не пропускали звуков. В отличие от внутренних стен. Наверное, там имелись еще камеры. Хныканье слышалось за стеной справа. Я приложила ухо к стене, прислушалась. Снова раздался приглушенный плач. Я крикнула. Один раз, два, три. Наконец послышался ответ. Теперь я была в подвале не одна.

Аиша замолчала, погрузилась в свои мысли. Блум не торопила ее. Потом, через некоторое время, осторожно спросила:

– Тебе ответили?

– Да, – сказала Аиша с улыбкой. Улыбка постепенно перешла в гримасу.

– Они погибли?

Блум погладила ее по руке и отчетливо произнесла:

– Никто не погиб, Аиша. Все выжили. Все семь девушек.

Аиша посмотрела на нее. По щекам беззвучно текли слезы.

Сдерживаемые на протяжении двух с половиной лет слезы рвались наружу. Время, которое невозможно вернуть, но которое можно наверстать. Бесконечно трогательное, можно сказать, красивое зрелище. Блум повернулась к Бергеру. Увидев, как он медленно закрывает глаза, она не смогла больше сдерживаться. Все происходящее вдруг навалилось на нее. На мгновение Молли Блум отбросила все маски.

То, что произошло с ними в тот миг на маленьком затерянном острове в архипелаге, не назовешь иначе чем божьей милостью. Миг, когда исчезло все прогнившее, исчезла двойная игра, вся ложь и фальшь. Все растворилось. Как им хотелось, чтобы это мгновение длилось как можно дольше.

В конце концов состояние зачарованности прервал голос Аиши:

– Это же вы, да?

Бергер открыл глаза. Увидел, как, незаметно вытирая слезы, открывает глаза Блум. Услышал, как она переспросила дрогнувшим голосом:

– Мы?

– Освободили их? Ведь правда, это были вы?

– Это не так важно, – сказала Блум. – Главное, что они на свободе. И что все они живы.

Аиша подпрыгнула так, что кровать затряслась. Резко села, облокотившись спиной о стену.

– Вот черт, вы ведь спасли их! Вы понимаете, что вы настоящие герои! – крикнула она.

Бергер громко рассмеялся. Ничего не мог с собой поделать. Видя, как жизнь постепенно наполняет худенькое тело девушки, он чувствовал, что и сам наполняется жизнью.

Он, такой безжизненный.

Блум косо посмотрела на него, но не могла скрыть улыбки.

Выдернув катетер из руки, Аиша продолжала:

– А теперь я хочу выйти осмотреть остров. Но сначала суп лаблаби. Тепси кебаб. Что-нибудь мясное. Боже, как же я соскучилась по хумусу! – Видя их удивленные лица, Аиша махнула рукой и сказала: – Только не говорите, что вы не приготовили ничего поесть!