20

Пятница, 4 декабря, 15:28

– Вкусно было? – спросила она.

– Это было просто жизненно необходимо, – ответил он.

Он поставил на стол пустой пивной стакан, в котором еще минуту назад плескалось виски двенадцатилетней выдержки, и почувствовал, как к нему возвращаются жизненные силы.

Они сидели рядом у письменного стола. Им столько всего нужно было сказать друг другу. Но они не знали, с чего начать.

– Как ты меня нашла? – спросил он, хотя это его интересовало меньше всего.

– Не забывай о моем прошлом в СЭПО, – ответила она, пожав плечами.

Он не стал расспрашивать дальше. На самом деле ему хотелось говорить о чем угодно, лишь бы разговор не касался Августа Стена, Молли Стен, Молли Блум, Карстена Блума, Карстена Бойлана.

– Значит, ты очнулась? – спросил он.

– Разорванные связи между нейронами снова соединились каким-то волшебным образом, – пояснила Молли с загадочной улыбкой.

– Что? – переспросил Бергер.

– Сама не знаю, как это произошло. Я очнулась. На удивление в ясном уме. И сбежала. Решила найти самого разыскиваемого в Швеции человека. В частности, чтобы поблагодарить тебя. За все, что было там, в глуши.

Бергер всем своим существом ощущал вокруг себя мощное магнитное поле. С двумя сильными полюсами. С одной стороны – хаос бушующих эмоций, с другой – холодный рационализм. На долю секунды верх одержал второй полюс.

– Значит, ты с кем-то говорила? – спросил он.

– Что? – не поняла она.

– Когда мы нашли тебя в снегу, ты была без сознания. И дальше, в вертолете скорой помощи, в Фалуне, в больнице ты так и не приходила в сознание. Потом ты пришла в себя, сбежала. И ты знаешь не только о том, что я «самый разыскиваемый человек в Швеции», но и что я «спас тебя там, в глуши». Значит, ты говорила с кем-то после того, как очнулась.

– А ты не только отшельник на острове и любитель пострелять, – заметила Блум, криво улыбнувшись.

Очень привлекательно.

– Так с кем ты говорила? – спросил Бергер, изо всех сил стараясь, чтобы это прозвучало холодно.

– С Дезире Русенквист, – ответила Блум. – Она была в твоей квартире.

– Она была в моей квартире?

– И я тоже. Мы там встретились. И она рассказала.

– Большая часть добра из моей квартиры сейчас здесь, – произнес Бергер, обводя жестом беспорядочно разбросанные по комнате вещи. – И что Ди делала в моей квартире?

– То же, что и я. Правда, у нее были другие предпосылки.

– Искала меня?

– Да, – подтвердила Блум.

Бергер кивнул. Сойдет и такое объяснение. Теперь, когда он ощутил действие виски, можно было поднять тему. Ту самую тему.

– Карстен Блум?

Молли Блум покачала головой. Потом произнесла:

– Это долгая история.

Бергер фыркнул.

– С удовольствием выслушаю долгую историю.

Блум засмеялась и повернулась к компьютеру. Когда темный экран снова засветился, она с отвращением закрыла фотографию счастливых молодоженов и спросила:

– Что ты хочешь узнать?

– Все! – воскликнул Бергер. – Ты лежала в коме, и если Ди – единственный человек, с которым ты потом разговаривала, значит, ты не в курсе, что Карстен…

– Что? – спросила Блум.

Бергер подождал несколько секунд в надежде, что действие виски усилится, попытался собраться с мыслями и наконец произнес:

– Ладно. Я выяснил, что его зовут Карстен Бойлан. А не Карстен Блум. А тебя зовут Молли Стен. А не Молли Блум.

– Я Молли Блум, – спокойно возразила она. – В замужестве Блум.

– Но фамилия Карстена – Бойлан.

– Мы были очень молоды. Никто из нас не был к этому готов. Мы развелись через три месяца. Я сохранила фамилию Блум, а он поменял. А зачем тебе Карстен? Он из СЭПО.

– Раньше был. Он помог найти тебя там, в глуши. Но ты продолжай. Вы поженились и сразу же развелись?

– Подожди, – сказала Блум. – Он раньше работал в СЭПО? И как давно он оттуда ушел?

– После того, как убил человека, который намеревался замучить тебя до смерти, а потом подставил меня.

Бергеру показалось, что она побледнела. Потом еле слышно произнесла:

– Карстен не мог такого сделать.

– Мог, – резко ответил Бергер. – Как раз Карстен и мог.

– Но я с ним встречалась. Позавчера. Он помог мне раздобыть оружие.

Бергер замер, уставившись на нее.

– Ты встречалась с ним позавчера? – переспросил он. – Все чертово СЭПО гоняется за ним с утра до ночи. Никто не знает, где он прячется, он объявлен в розыск. А ты встречалась с ним позавчера? И где же вы встречались?

– В нашей старой квартире на улице Эульсгатан. Я позвонила ему, он приехал туда, передал мне оружие и все. Даже если все это правда: неужели СЭПО разыскивает его из-за убийства? Разве этим не полиция должна заниматься?

– Там все гораздо сложнее, – сказал Бергер и посмотрел на нее. – Мы к этому потом вернемся. Как вы познакомились?

Блум отвела взгляд и пожала плечами.

– На какой-то вечеринке, точно не помню. Я была молодой подающей надежды актрисой, пыталась стереть из памяти темное прошлое, часто появлялась на вечеринках. На одной из них был Карстен. Он учился в какой-то цирковой школе. Новый цирк. Может быть, даже знаменитый Cirkus Cirkör. Классно ходил по канату. Акробат, воздушный гимнаст, жонглер и всякое такое.

– И тебе это показалось привлекательным?

– Да нет. Но между нами было кое-что общее. А именно – общий литературный идол. Джойс.

– Джойс?

– Джеймс Джойс, – кивнула Блум. Писатель. Знаешь такого?

– «Улисс», – произнес, к своему удивлению, Бергер.

Блум кивнула, нахмурилась.

– Классический роман тысяча девятьсот двадцать второго года. Главного героя зовут Леопольд Блум. Последняя глава состоит из длинного монолога его жены Молли, произнесенного в постели.

– Молли Блум? – спросил Бергер скептически.

– Карстен решил, что я неспроста тоже люблю Джойса. И недаром меня зовут Молли, а он Блум. Он говорил, что это небесный знак, весть из мира, где все устроено более правильно, чем в нашем. Если мы поженимся, я приближусь к Молли Блум настолько, насколько это вообще возможно. А он будет моим Леопольдом.

– Вот черт, – выругался Бергер.

– Вот именно, из этого черти что получилось. Мы были совершенно незрелыми. Месяц пожили в моей квартире на Эульсгатан, мне этого хватило. Квартира была моя, не его, мы быстро развелись. Когда я его выгнала, он решил взять реванш и поменял фамилию на «Бойлан».

– Не понимаю…

– В «Улиссе» любовника Молли Блум зовут Бойлан. Дамский угодник, занимается рекламой, работает менеджером в сфере бокса, один из певцов – коллег Молли. Он периодически появляется в романе, в частности, Леопольд знает, что вечером тот собирается переспать с его женой. Карстен взял эту фамилию мне назло. Чтобы показать мне, что он еще вернется, только уже в роли любовника, а не мужа. Мне так кажется…

– А потом пошел работать в СЭПО? Как и ты?

– На самом деле, это Карстен замолвил за меня словечко. Он внезапно позвонил, сказал, что СЭПО очень нужны секретные агенты, а лучших кандидатов, чем актеры, не найти. К тому моменту я уже не была так очарована актерской профессией, больше интересовалась законом и правом.

– То есть он замолвил за тебя словечко твоему же отцу? Августу Стену?

Молли замерла. Мрачно посмотрела на Бергера и отчетливо произнесла:

– Он мне не отец. Мы просто однофамильцы.

Они встретились взглядами, долго считывали друг друга.

Наконец Блум проговорила:

– Зачем было Карстену убивать нашего ублюдка, да еще сваливать это на тебя? Что вообще происходит?

– То, что происходит, плохо с этим вяжется, в том-то все и дело, – сказал Бергер, подходя к доске. – А происходит вот что.

Он показал на портрет.

– Аиша Пачачи у Карстена. Семь минус один. Он оказался предателем, тем, кого Стен целый год пытался вычислить. Ты знаешь, о чем я говорю.

Бергер внимательно наблюдал за ее реакцией. Он заметил ее замешательство, и не будь она Молли Блум, он заключил бы ее в свои объятья. Но перед ним был один их лучших секретных агентов службы безопасности, одна из лучших актрис, которая уже не раз обводила его вокруг пальца. Он усмехнулся.

Подумал: «По крайней мере, ты не знаешь, что беременна от меня». А вслух произнес:

– Тебе ведь об этом известно? И ты, и твой бывший муж Карстен много лет работали бок о бок с Августом Стеном. Вы должны были общаться, так сказать, на регулярной основе.

– На самом деле все не так, – пробормотала Блум.

– А как?

– Август Стен отлично умеет распределять обязанности. Он раскладывает части по разным ячейкам, и границы между этими ячейками нерушимы. Я ничего не знаю о том, чем занимается Карстен. И чем сам Стен занимается, тоже не знаю.

– Карстен забрал Аишу у Вильяма, чтобы не дать ее отцу рассказать, когда, где и как произойдет крупный теракт в Швеции. По всей видимости, твой бывший супруг сотрудничает с ИГИЛ.

И на этот раз невозможно было определить, насколько искренним были ее страх и удивление. Интересно, если ему удастся выбраться живым из этой переделки, не превратится ли он в законченного циника? Сможет ли хоть капельку верить в искренность и непосредственность?

Заговорив снова, он сам почувствовал, сколько недоверия звучит в его словах:

– Ты ничего не знаешь о Карстене, которого разыскивает все СЭПО, и при этом нашла меня здесь, в том месте, о котором известно лишь Стену. Что-то тут не сходится.

– Я не собираюсь тратить время на объяснения, – спокойно ответила Блум. – Либо ты мне доверяешь, либо нет.

– Как ты нашла меня? – продолжал настаивать Бергер.

Она с горечью взглянула на него и произнесла:

– Один из моих контактов администрирует вертолетный транспорт в СЭПО.

Бергер ощутил внутри себя что-то липкое и терпкое. Он вновь показал на фотографию и сказал:

– Вот что необходимо сделать. Найти Аишу, спасти ее, остановить Карстена. Любой ценой остановить этого подонка Карстена. Наша работа еще не окончена.

– И как предполагалось, что ты должен был здесь делать? – спросила Блум, обводя жестом большую комнату. – Ты тут просто сидишь, твое подключение никак нельзя назвать санкционированным. И почему Стен тобой занимается, ты ведь даже не СЭПО? Ты чужак.

– Я на фрилансе, – ответил Бергер. – Вот почему я здесь. Занимаюсь фрилансом, даже не представляя, в чем моя задача. Я жду. Но мне этого мало. Я хочу делать еще что-нибудь. Поэтому, воспользовавшись твоим оборудованием, я подключился к архиву СЭПО. Так что давай перейдем к делу. Во время нашей с тобой охоты на Вильяма, когда он перевез семь похищенных девушек из Больсты в квартиру в Хеленелунде, Карстен нашел его, забрал Аишу – и больше никого – и отправился в Тенсту. Там он уже два года как владел квартирой под фамилией Юхан Свенссон. Там же у него был домик на крыше, который он приобрел еще раньше под именем Свена Юханссона, представителя гибралтарской фирмы Big Exit Ltd., и где он разводил пчел. Там Карстен пару дней назад подготовил ловушку для СЭПО, заманил нас на крышу, при помощи пчел вывел из игры двух человек – один из которых, твой бывший партнер Рой, погиб – и зарядил в домике мой старый служебный пистолет, направив его таким образом, чтобы он отстрелил мне член. Тот самый служебный пистолет, из которого он ранее убил твоего похитителя. Свалив все на меня.

Блум посмотрела на него в упор, побледнела. Казалось, на лице ее не осталось ни кровинки.

– Карстен убил Роя? – медленно произнесла она. – Я работала с Кентом и Роем много лет.

– С помощью пчел, – подтвердил Бергер. – Чертовы пчелы! Я летел с ним потом в одном вертолете. Он лежал на двух носилках, Молли.

Блум подняла глаза к потолку. Бергер подумал, что даже актриса не может бледнеть вот так по заказу. Такое не сыграть. Значит, она не притворяется. Она действительно не знала о гибели Роя.

– А что с Кентом? – спросила она, не опуская глаз.

– Думаю, с ним все будет в порядке. Хотя напрямую связаться с больницей я не могу, как ты понимаешь.

– И Карстен все это спланировал?

– До мельчайших деталей. Двое в домике. Один пострадал очень сильно, другой в меньшей степени. Дорога для третьего более или менее расчищена. А там ему по плану должен отстрелить член его же собственный пистолет.

– Этот третий – ты?

– Он меня явно не любит, – заметил Бергер.

– Ну, для человека с отстреленным пенисом ты неплохо скрываешь боль.

– Моя счастливая звезда подсказала мне присесть, прежде чем открывать ящик с заряженным оружием. На мне был бронежилет. Вот уж огромное спасибо.

– Бронежилету?

– Моей счастливой звезде.

– Откуда ему было знать, что ты примешь участие в штурме домика на крыше? – спросила Молли Блум, немного порозовев.

– Я много думал над этим. Это единственное, что никак не связано с заданием Карстена, на котором он, судя по всему, надеется заработать массу кровавых денег. Мне кажется, что он просто-напросто видит во мне соперника. Ему нужна ты, Молли. Ты для него незаменима. Он хочет вернуть тебя, прежде чем ослепнет.

– Джеймс Джойс тоже ослеп, – произнесла Молли с гримасой.

Бергер кивнул:

– Леопольд Блум так и не может забыть своей Молли.

Молли Блум уставилась в темноту. Бергер проследил за ее взглядом.

– Мне кажется, постановка в Тенсте была разработана с высочайшей точностью, – произнес он наконец. – Я должен был прочесть подсказки, потом выдвинуть ящик и лишиться пениса. Раз – и главный соперник кастрирован. Но вышло не совсем так.

– Что за подсказки? – спросила Блум.

– В маленьком конвертике, – пояснил Бергер, показывая пальцами размеры конверта.

Блум помолчала, как будто забылась на время, потом сказала:

– И что в нем было?

– Две написанные от руки фразы. Одна – цитата из Шекспира о пчелах, в которой на самом деле говорится о каком-то контракте, связавшем Карстену руки. А вторая – слова «как андалусские девушки».

– Вот черт! – воскликнула Блум.

– Вот черт? – переспросил Бергер.

– Андалусских девушек я узнаю. Это из «Улисса», из внутреннего монолога Молли Блум. Мне кажется, я кое-что помню: «yes when I put the rose in my hair like the Andalusian girls used or shall I wear a red yes and how he kissed me under the Moorish wall». Что-то в этом роде.

– Он точно говорит о тебе, Молли! – воскликнул Бергер, впервые ощутив, что толща льда между ними слегка треснула.

– Но неужели все действительно так сложно? – произнесла наконец Блум. – И так странно. Неужели он до сих пор так зациклен на мне? Ведь столько лет прошло.

– Думаю, да. И при этом чую, что здесь кроется нечто большее. Андалусия связана не только с Джойсом и с тобой, с вашими отношениями. Думаю, тут прослеживается более сильная и прямая связь с Испанией и Андалусией. С Гибралтаром. Сколько времени?

Блум посмотрела на него, моргнула, опустила глаза, потом отыскала коробку Бергера с часами, открыла ее, обвела антикварные часы приглашающим жестом:

– Выбирай сам!

Бергер выбрал свой собственный Patek Philippe, застегнул часы на запястье и увидел, что часовая стрелка только что миновала четыре. Четыре часа дня. А уже так темно.

– Мне надо позвонить, – сказал он, придвигая к себе спутниковый телефон.

– Куда? – спросила Блум.

Бергер ничего не ответил. Просто набрал привычный уже код страны: +350.