Глава десятая

Клейкая лента и щепки

Знаете, что это такое – ездить в турне с группой? Время, кажется, растягивается до бесконечности – шоссе, объездные дороги, дома, заводы, пробки. Ты мало ешь. Ты мало спишь. Ты молишься о том, чтобы фургон не сломался или не врезался в кого-нибудь. Если есть немного травки, ты ее куришь – хоть что-то развеет скуку.

Мы в фургоне с группой «Tad», едем из Сиэтла в Портленд – 160 миль вдоль Западного побережья Америки. Ранний вечер, за окном ничего не видно из-за сильного ливня, внутри – из-за клубов сигаретного дыма. Мы пытаемся убить время, оставшееся до саундчека сегодняшнего концерта со «Screaming Trees» и «Nirvana» в портлендском клубе «Pine Street Theatre», но мы в порядке. Это просто еще одна ночь в дороге.

…

«Tad» выпустили мини-альбом «Salt Lick» и, чтобы раскрутить его, отправились в турне вместе с «Nirvana» по Западному побережью: Портленд, Сан-Франциско, Лонг-Бич, Финикс. Обычный маршрут. В этом турне они проведут весь февраль и большую часть марта.

В Портленде все отлично: 500 панков из предместий в слэме, «Nirvana» ломает несколько гитар от отчаяния, «Tad» отрывается со своим обычным пафосом, и весь клуб напоминает автомат по игре в пинбол в Палм-Спрингс, на котором никто не смог меня обыграть. Все чем-нибудь закинулись; в баре продают тофу и фалафель, а пиво – только тем, кто старше 21 года. Присутствует и съемочная группа, которой достается невероятный концерт – хеви-метал, настолько искаженный и извращенный, что узнать его в первоначальном виде практически невозможно.

…

На каждом выступлении в этом турне Курдт разбивает как минимум одну гитару, чаще две. В Портленде – просто ради развлечения. В Сан-Хосе – от нечего делать. Глядя на подобные спектакли, трудно избавиться от мысли, что если «Nirvana» будет продолжать в том же духе, то либо они вскоре деградируют до самопародии, либо у них кончатся деньги – либо все вместе.

Хотя в настоящий момент «Nirvana» дает отличные концерты. Выступление в Сан-Франциско вместе с «Tad» и «Dickless» – просто потрясающее: трио из Вашингтона выносит на хрен все периферийные группы своим потенциалом и яростным напором. «Love Buzz» и «Stain» разгоняются и взрываются, оставляя позади осколки чистейшего маниакального попа. Крис от раздражения разбивает бас-гитару, Курдт – не желая оставаться в стороне – разбивает свою гитару и ударную установку. В это время Тэд, стоящий слева от сцены, выглядит встревоженным. У Криса в руках сейчас его бас-гитара.

Они играют на бис, срывают злость и раздражение на дерьмовый звук и покидают «New Music Seminar» в «Gavin Report» (Сан-Франциско), не оставляя никаких сомнений в том, кто и где сейчас делает настоящую музыку.

…

Интересно, каково представление Курдта о красоте. Не помню, чтобы когда-нибудь задумывался над этим.

– Антиквариат, – отвечает вокалист. – Вещи, хорошо сделанные, сделанные на века, крепкие вещи. Такие штуки были у моих дедушки и бабушки – не сравнить с тем, что есть сейчас. То же самое и с музыкой – искренность, мастерство. Если что- то делаешь, делай это хорошо. Все это пытался вдалбливать в меня мой дедушка, когда я был ребенком, но я никогда не понимал его.

Отрывки из статьи «Они становятся толще», отчет об американском турне «Tad» и «Nirvana», «Мелоди мейкер», 17 марта 1990 года.

В декабре 1989 года Крист и Шелли отправились в Югославию повидаться с отцом Криста. По возвращении пара объявила о своей помолвке. 30 декабря они поженились; в их квартире в Такоме прошла частная церемония; вел ее знакомый Шелли. Квартира была набита битком родственниками и друзьями: мама Криста, мама и отчим Шелли, почти все из «Tad», Курт и Трэйси, Дэн Питерс и Мэтт Люкин из «Mudhoney» – Мэтт был, как и подобает свидетелю со стороны жениха, порядочно пьян. Счастливое событие отметили турниром по рестлингу между пьяными Тэдом, гитаристом Куртом Дэниелсоном и Кристом.

Визит в Олимпию особенно расстроил Трэйси – теперь, когда два ее близких друга поклялись друг другу в верности, она требовала от Курта знаков привязанности. Он отказывался: «Я по-прежнему хочу заниматься с тобой сексом, потому что мне это нравится». Трэйси не устраивало, что Курт не готов к семейной жизни. Их отношения начали двигаться к логическому завершению – несмотря на то что Трэйси постоянно успокаивала Курта во время его ночных кошмаров (вампиры, воры с бейсбольными битами или ножами, преследующие его); несмотря на то что она помогала ему деньгами в достижении мечты о музыке. В дневнике Курт писал странные тексты о кормлении грудью, о том, что он не может мастурбировать, потому что представляет себе «отца, маленьких девочек, немецких овчарок, телеведущих, но только не соблазнительных пышнотелых обнаженных красоток», – стандартные страхи для любого здорового молодого мужчины, но и настолько же гарантированный повод для беспокойства любой подружки.

2–3 января «Nirvana» вернулась в студию «Reciprocal Studios» для работы над новой песней «Sappy». Они записывались 10 часов и остались недовольны результатом.

– Для ударных требовался звук а-ля Стив Альбини, – вспоминает звукорежиссер Джек Эндино. – Курт был совершенно уверен в этом. Тогда я впервые увидел, что он может ошибаться. Все, что было записано до того момента, получилось прекрасно. А «Sappy» – просто не очень хорошая песня. В итоге он перезаписывал ее несколько раз.

«Nirvana» потратила около 500 долларов на эту сессию – на 100 долларов меньше, чем обошлась запись всего их дебютного альбома.

– Я сказал ему, что нужно просто написать еще несколько песен, – смеется Джек.

Курт так и сделал. Одну из них, «Lithium», они сыграли позднее той весной – 20 марта, когда группа записала четыре клипа в колледже Эвергрин-Стейт с парой друзей. Платой были «40 баксов и какая-то пицца», как вспоминает оператор Алекс Костелник. Группа играла вживую, а на экране за музыкантами шли фрагменты нарезки телепередач, сделанной Куртом в Олимпии: кадры с кумиром подростков 70-х Шоном Кэссиди, отрывки программы «Ищем таланты» с Донни и Мари Осмонд, танцующими чечетку, «Остров фантазий». Во время песни «Big Cheese» на экране шел немой фильм о ведьмах вперемежку с кадрами из детских видеозаписей Курта. «Сломанные куклы, горящие куклы, неправильно собранные куклы», – вспоминает Костелник. Также были записаны клипы на «School» и «Floyd The Barber».

Представьте себе картину: мы в «Squid Row» на Пайк-стрит на Кэпитол-Хилл, через дорогу от клуба «Comet Tavern». Сиэтл, 1990 год – клуб переполнен; повсюду запах человеческого пота и гул перегруженных усилителей.

На сцене заканчивает свое выступление «Mudhoney». Марк Арм валяется в забытьи, рядом с ним, над ним и под ним – море человеческих тел. Повсюду настоящий ад: разбитые усилители; стэйдждайверы, потирающие растянутые сухожилия; вышибала, отчаянно пытающийся контролировать постоянный поток людей со сцены и обратно. Гитара Стива Тернера воет от сексуальной фрустрации. Дэн Питерс отрубился. Мэтт Люкин, пивший водку 14 часов подряд, не собирается останавливаться.

– Кто-нибудь хочет еще? – орет он уставшим фанатам.

Оглушительная грубая музыка несется из динамиков. Ко мне подходит пятидесятилетний человек в подгузнике и просит, чтобы его выпороли. Стены туалета покрыты мочой и граффити: местные музыканты хвастаются своей сексуальной удалью и нападают на святая святых «Sub Pop».

На протяжении всего 1990 года «Sub Pop» постоянно находился на грани краха. «Tad», «Nirvana» и «Mudhoney» хорошо продавались – но недостаточно для грандиозных планов Джонатана и Брюса. Лейбл даже предлагал музыкантам фондовые опционы вместо отчислений – в долгосрочной перспективе это сделало бы их богачами, но в тот момент было бесполезно. «Sub Pop» даже просил «Mudhoney» дать им взаймы половину аванса за европейское турне. Только когда альбом «Mudhoney» «Every Good Boy Deserves Fudge», вышедший в июне 1991 года, разошелся тиражом в 50 тысяч копий – без всякой рекламы, – только тогда «Sub Pop» стал рентабельным предприятием. Через несколько месяцев стали поступать и отчисления «Nirvana».

– Этот период – с мая по сентябрь 1991 года, – когда дистрибьютор должен был платить за диски, выпущенные в мае, получился особенно опасным, – вспоминает бывший генеральный менеджер «Sub Pop» Рич Дженсен. – Бухгалтер, мой босс, перестал приходить в офис, и его стало трудно найти по телефону. В итоге я занял его место и пару месяцев проработал бесплатно. В начале августа наконец-то появился инвестор, неделями обещавший дать взаймы 6000 долларов. На следующий день все телефоны должны были отрубить, фургон конфисковать, а налоговые власти округа собирались опечатать помещение. Я думаю, это было 7 августа. Как бы то ни было, в 16.45 я взял у инвестора чек, с улыбкой проводил его до двери – и буквально пролетел несколько кварталов до банка, который закрывался в пять часов.

Энтузиазм льется из всех пор, заряженных адреналином. Арм идет к тому месту, где стоит Чарлз Питерсон – человек, создавший имидж Сиэтла, позаимствовав свои знаменитые перефокусированные передние планы у хаоса музыки. Арм проверяет, в порядке ли Чарлз, смеется и несется за сцену – блевать от жары. Эд из группы «Thrown-Ups» пытается удержать на голове несколько пивных банок – не очень искусно. Пиво разливается повсюду, заляпывая парочку недоделанных хипстеров из Калифорнии. В одном углу сверхэнергичная пресс-секретарь «Sub Pop» Дженни Бодди болтает с чемпионкой Сиэтла по вешанию лапши на уши Меган Джаспер о возмутительном поступке, который недавно позволил себе менеджер «Mudhoney» Боб Уитакер. Тэд Дойл окружен группой поклонников – все они в четыре раза меньше его – и каждые пять минут открывает новую бутылку мексиканского пива.

Похожие сцены происходили каждую ночь на тихоокеанском Северо-Западе на концертах «Fastbacks», «The Walkabouts», «Swallow» и сотен более безнадежных групп. Головы бьются о колонки, футболки мокрые от пива и пота, стробоскопы вращаются под крышей в головокружительной симфонии света.

– Поскольку «Nirvana» не из Сиэтла, они набрали людей здесь, чтобы как следует подурачиться, – объясняет Меган Джаспер. – Чуваков из «Mudhoney» они свели с ума – но самым смешным способом, какой только можно представить. В Такоме играли «The Fluid», и после концерта Курт с Кристом нашли огромные деревянные бобины и положили их набок. Курт залез в катушку, а Крист толкал ее – и та вращалась, как стиральная машина. Уморительное зрелище! Затем Курт выбрался оттуда, шатаясь и ничего не соображая, а Крист каким-то образом смог затолкать свое нелепое долговязое тело в катушку – и теперь уже толкали его…

– Это еще один фактор, сделавший «Nirvana» великой группой, – соглашается Джонатан Поунмэн. – Под «Nirvana» я имею в виду Чеда, Криста и Курта. Они постоянно творили что-нибудь эксцентричное, смешное, глупое. И в то же время умудрялись быть невероятно крутой группой. Ничего напускного или не от мира сего: то, что они делали и как себя преподносили, – все выражало их истинную сущность. Но в то же время они были плоть от плоти рок-музыкантами.

* * *

9 февраля «Nirvana» отправилась в очередное турне по Западному побережью вместе с «Tad»: Портленд, Сан-Хосе, Сакраменто, Сан-Франциско, Лонг-Бич, затем мексиканская граница – Тихуана, и обратно – Финикс, штат Аризона. Для Курта и Криста это турне пришлось как нельзя кстати, они смогли вырваться из рутины Вашингтона, где успели открыть свою собственную клининговую компанию «Пайн три джениториал». Слоган компании гласил: «Мы намеренно сократили количество клиентов, чтобы иметь возможность тщательно вычистить каждый офис». Удивительно, но они не получили ни одного заказа.

– Я знаю, что один день он работал мойщиком посуды, – смеется Иэн Диксон. – И одну неделю уборщиком.

– Не помню, много ли анекдотов мы тогда рассказывали, – говорит Чед о февральском турне, – но жизнь была намного веселее. Мы любили прикалываться над дальнобойщиками: купили себе кепки, как у этих деревенщин, типа «хотел бы я поехать на охоту». Кажется, на моей было написано «CBS Sports» или что-то про рыбалку. У Курта была оранжевая охотничья кепка. Мы ведь ехали на юг и не хотели, чтобы на нас неодобрительно косились, как на грязных рокеров. Мы боялись, что какие-нибудь гопники изобьют нас во время турне. И попали в точку! Мы даже обедать старались там, где останавливались грузовики.

Существует классическая серия фотографий Питерсона, изначально выполненная по заказу «Мелоди мейкер»: Курт падает спиной на ударную установку в клубе «Raji’s» в Голливуде. Клуб вмещал 200 человек, но в тот вечер туда набилось чуть ли не вдвое больше людей. Роберт Фишер, бывший арт-директор «Geffen records», говорил журналистке Кэрри Борцилло-Вренна, что «Курт разрывал клуб на части. Не верилось, что он ушел с концерта, не сломав спину или еще чего-нибудь».

Той ночью «Nirvana» остановилась у басистки «L7» Дженнифер Финч. Из всех людей, давших интервью для этой книги, она, наверное, мой любимый собеседник. И единственная, кто до сих пор старается мне не лгать.

– Именно я вечно произносила фразы вроде «Эверетт, успокой Курта», – говорит она; мы попиваем минеральную воду с Дэнни Блэндом и Чарлзом Питерсоном в баре на Пайонир-сквер. – Или «мы ведь не хотим, чтобы произошел несчастный случай». Мои родители были алкоголиками. Я говорила: «Разве обязательно принимать героин перед концертом? Ты можешь подождать? Если хочешь, я его пока где-нибудь спрячу». Вот такой я была.

Именно поэтому я сейчас так хорошо выгляжу и живу в собственном доме.

– В Сан-Франциско мы играли вместе с «Tad» и «Nirvana», – говорит Келли Кэнэри. – Мы с Тимом сиганули со сцены прямо на пол, и Курт остановился посреди песни, чтобы спросить, в порядке ли мы.

На этом концерте электричество выключилось посередине второй песни, когда я как раз вылез на сцену. «Так, – ляпнул я необдуманно в сердце гей-квартала Сан-Франциско, – вчера в Портленде я насобирал 1,71 доллара – из монет, которыми в меня кидались зрители. Посмотрим, сколько вы, педрилы, сумеете накидать сегодня…» «Dwarves» тоже собирались выйти на сцену, но вокалист Блэг Джизес, только взглянув на беспорядки, вызванные моим появлением, отказался. Он был слишком занят – он ржал, катаясь по полу.

– Мы отправились в таиландский ресторанчик, и там сидел Курт, – продолжает Келли. – Он был очень забавный парень, но странный, стеснительный и тихий. Он немного простыл, поэтому все девушки из «Dickless», которые мечтали с ним переспать, принесли ему свои спальники и остатки еды. У него на лице было написано «позаботься обо мне». Женщины от этого с ума сходят.

Весь март «Nirvana» репетировала в «The Dutchman», репетиционной базе на юге Сиэтла, которую иногда называют «местом рождения гранжа». «Nirvana» договорилась о записи в студии «Smart Studios» в Мэдисоне (штат Висконсин) у продюсера «Tad» (альбом «Eight Way Santa») Буча Вига. Виг больше всего известен работой над «Nevermind» и как ударник мейнстримовой готической группы «Garbage», но тогда его знали как человека, стоявшего за альбомами крутых хард-рок команд вроде «Killdozer» и «The Fluid».

1 апреля «Nirvana» играла на разогреве у группы «Eleventh Dream Day» в клубе «Cabaret Metro» (Чикаго). «Курт на протяжении всего концерта кричал, как сумасшедший, – рассказывал Грег Кот из „Чикаго трибьюн“ журналистке Кэрри Борцилло-Вренна в книге „Курт Кобейн: Годы «Nirvana»“. – Казалось, что его схватил невидимый гигантский ротвейлер и трясет из стороны в сторону. В конце Курт, как обычно, разломал все инструменты и все барабаны в щепки. Ударник продолжал стучать, а Кобейн, уничтожив все подчистую, упал на ударную установку. Люди переглядывались, как будто говоря: „О боже, это что еще такое?“»

После концерта группа ехала всю ночь, чтобы вовремя успеть в студию.

– Я был не в восторге, послушав «Bleach». Разве что «About A Girl» мне понравилась, – рассказывал Виг Джиллиан Дж. Гаар. – Самое смешное, я помню, как Джонатан Поунмэн говорил мне: «Здесь, в Сиэтле, по „Nirvana“ сходят с ума, как по „The Beatles“. И они будут такими же крутыми, как „The Beatles“!» А я думал: «Ну да, конечно». Теперь же я только и слышу: «Эта группа станет новой „Nirvana“!»

Во время сессий, состоявшихся со 2 по 6 апреля, планировалось записать второй альбом «Nirvana» на «Sub Pop», предварительно названный «Sheep». Подразумевались бесчисленные орды поклонников, которые будут покупать диски, привлеченные шумихой вокруг группы. На деле же эти пленки стали демозаписями для «Nevermind».

«Пусть женщины правят миром, – писал Курт в своем дневнике, пародируя рекламу альбома. – Убивайте в зародыше Христа. Уничтожайте и большее, и меньшее из зол. Украдите „Sheep“ („овцу“) в соседнем магазине. „Nirvana“. Цветы. Духи. Конфеты. Куклы. Любовь. Солидарность между разными поколениями. Смерть родителям. „Sheep“».

– Моя студия находилась прямо рядом с офисом «Sub Pop» на Второй авеню, – говорит Чарлз Питерсон. – Однажды ко мне постучались – это были Курт и Крист. Они принесли маленького котенка и говорят: «Сфотографируй его. Мы сделаем такую штуку – оттягиваешь уши котенка назад, и морда выглядит реально жутко». Они хотели взять снимок на обложку сингла или альбома. Конечно, как только я достал фотоаппарат, они не смогли ничего сделать. Я сказал: «Э-эй. Ку-ку. Возвращайтесь в Абердин».

«Nirvana», прибыв в студию «Smart», дала Бучу только одну инструкцию: чтобы группа звучала «очень тяжело, как можно тяжелее». «Они были забавными и милыми, особенно Крист», – говорил Буч Джиллиан Дж. Гаар.

Благодаря Вигу – поп-маньяку и в то же время фанату андеграундного рока – звучание получилось бронебойным, особенно на ударных Чеда, и на удивление мелодичным.

– Курт был настоящей загадкой, – говорит Виг. – У него вдруг резко портилось настроение, он садился в угол и не разговаривал ни с кем на протяжении 45 минут. Их реальное звучание даже не пришлось слишком сильно подчищать. Курту не очень нравилось, как Чед играет на ударных. Он постоянно садился за установку, показывая, как нужно играть.

Хотя Чед, несомненно, был частью «Nirvana», его переставала устраивать отводимая ему роль в группе – он считал себя сонг-райтером, он играл на гитаре, на бас-гитаре, скрипке. «Я превращался в драм-машину, – говорит он. – Курт обещал, что я смогу больше участвовать в творческом процессе, но было очевидно, что этого никогда не произойдет». Так оно и было. Курт говорил о музыке, которую играл Чед: «Идиотская музыка. Просто в дрожь бросает, до того это тупо и банально». Чед нравился ему как человек, но группе нужен был другой ударник.

«Nirvana» записала несколько песен – «In Bloom», еще одну версию «Polly» (на «реально дерьмовой» пятиструнной акустической гитаре, звучавшей как укулеле), «Dive», «Pay To Play» (отповедь политике маленьких клубов, требующих от групп денег вперед за право выступления; позднее переименована в «Stay Away»), «Lithium», «Immodium» и еще раз «Sappy» – плюс прямолинейная версия песни «Here She Comes Now», кавер на песню группы «Velvet Underground» с альбома «White Light / White Heat» (она вышла на двойном семидюймовом сингле с «Melvins»). Пять песен в итоге вошли на «Nevermind». «У Курта были проблемы с голосом, – вспоминал Виг. – Каждую песню ему удавалось спеть один-два раза, потом он был уже не в состоянии петь – кроме „Polly“, где мягкий вокал. Поэтому нам пришлось в середине сессии сделать выходной».

– Мне понравилось работать с Бучем, – говорит Чед. – Он мне показался очень здоровым парнем, вегетарианец и все такое. Очень вежливый. Мы хотели записать новый альбом. Мы не собирались делать демо-записи. До этого мы никогда не делали демок, и я не видел в них смысла. У нас же уже вышел альбом.

Я: Многие музыканты из Сиэтла, с которыми я разговаривал, считают, что тебя недооценивают как одного из создателей «Nevermind».

– Это странно, потому что ударные партии песен, сделанных в Мэдисоне и вошедших в «Nevermind», прописаны мной, – отвечает Чед. – Есть небольшие различия, например, в «In Bloom» – я хотел сделать ударные более четкими, упорядоченными. Но это все. Об этом тяжело думать, потому что когда играешь в группе, то в работу вкладываются все, и все должны получать по заслугам одинаково. Но я получил только за «Polly», потому что там я играл на четырех тарелках. Никто не писал для меня мои партии. Курт сочинял тексты и гитарные партии. Он не умел играть на барабанах, только импровизировал.

«Мне сразу же бросилось в глаза, что Курт сочинял отличные песни, а Крист прописывал невероятно драйвовые бас-партии, – говорил Виг в аннотации к бокс-сету „With The Lights Out“. – Бас-партии очень мелодичные, и весь драйв песни зависел именно от линии бас-гитары, по крайней мере в музыкальном плане. И это так хорошо сочетается с линией голоса Курта. Они дополняют друг друга, это замечательно».

Сессии проходили как раз в начале очередного американского турне – после Чикаго музыканты выступали в клубе «Underground», в Мэдисоне, вместе с «Tad» и местной группой «Victim’s Family»; 9 апреля состоялся совместный концерт с «Tad» в клубе «7th Street Entry» в центре Миннеаполиса.

– С «Nirvana» я познакомился благодаря Стиву Тернеру, – вспоминает Том Хэйзелмайер. – Он посылал мне бесплатные диски, выходившие на «Sub Pop». Первый раз я услышал первый сингл «Nirvana» на вечеринке у Тома Прайса [вокалист «U-Men»]. Мне они не очень понравились, чего нельзя сказать о «Tad».

Но после концерта я познакомился с Куртом, – продолжает Хэйз. – Такая мощнейшая… харизма, обаяние, я не знаю, как это называется, – исходила от чувака, который просто сидел за кулисами, даже не разговаривал. Ничего подобного я никогда больше не встречал. Даже спустя много лет, за которые я повидал хренову гору групп, я никогда не чувствовал подобной харизмы.

После Миннеаполиса были клуб «Blind Pig» в Энн-Арбор (где Крист сломал ударную установку Чеда); Цинциннати, два концерта в Канаде (16–17 апреля), на которых Крист забирался на колонки, а зрители кидались в музыкантов бутылками…

18 апреля в Кембридже (штат Массачусетс) Курт кинул в Чеда кувшин с водой, пролетевший в сантиметрах от уха барабанщика.

– В «Nirvana» к Чеду относились очень плохо, – вздыхает Кэрри Монтгомери. – Курт крушил его барабаны на каждом концерте, и у него не было денег. Он постоянно заклеивал барабаны скотчем, это было забавно, но Чеду было не до шуток: он знал, что после концерта опять придется заклеивать установку.

Когда мы с Марком догнали в пути «Nirvana», они уже долгое время ездили по концертам, и у Чеда даже не осталось носков. Я – буквально – сняла с себя носки и отдала их малышу Чеду, – добавляет она. – И мне очень не нравилось, как Курт обращался с ним. Как будто Курт из-за чего-то обиделся на Чеда. Я все время думала: «Почему этот чувак донимает маленького барабанщика? У него уже даже скотча не осталось!»

26 апреля «Nirvana» должна была выступать в нью-йоркском «Pyramid Club». Клуб быстро приобретал славу места, где каждую ночь проходят дикие оргии; на их выступление пришли посмотреть крестный отец панка Игги Поп, «Sonic Youth», «Helmet» и один из топ-менеджеров «Geffen» Гэри Герш.

– В Нью-Йорк приехали группы из «Sub Pop», и я должен был сделать их фотографии для лейбла, – говорит фотограф Майкл Лэвайн, бывший студент колледжа Эвергрин. – Брюс [Пэвитт] позвонил мне и сказал: «У меня есть группа. Они прославятся». Я ответил: «Хорошо. Ты про все свои группы так говоришь». Я фотографировал «Nirvana» в своей квартире на Бликер-стрит, прямо через дорогу от «CBGBs». Они приехали ко мне в своем белом фургончике, дали послушать отличную демо-кассету, записанную Бучем Вигом. Курт выглядел болезненно и расслабленно, но оказался приятным парнем. Фразой дня стал вопрос: «А где Курт? А, он спит в фургоне».

В тот же день я фотографировал Игги Попа и дал послушать ему музыку от «Sub Pop», – продолжает фотограф. – «Nirvana» понравилась ему больше всего – и я отвел его на их концерт и познакомил Игги и Курта. Знакомство оказалось очень теплым и забавным, они пожали друг другу руки.

После выступления «Nirvana» была расстроена – они считали, что просрали случай показать себя крутым музыкантам. Конечно, это было не так…

– В «Pyramid» они вышли на сцену и покорили Нью-Йорк, – восторженно говорит Джанет Биллиг. – Они прекрасно выступили, но сами этого не поняли. Перед вторым концертом, в клубе «Maxwell’s» [вместе с «The Jesus Lizard»], Крист побрился на лысо – как он объяснил мне, в наказание за то, что они просрали концерт, на котором был Игги Поп. На следующий день они снимали клип на песню «In Bloom» в центре Нью-Йорка и возле морского порта. Лысая голова Криста стала проблемой – потому что уже были отсняты кадры, где он еще с шевелюрой. В «Maxwell’s» Курт разломал свою гитару, у меня до сих пор остались от нее куски, я их куда-то засунула.

– Курт, кажется, делал гитары сам, – говорит Чед. – Он брал готовые грифы и выпиливал корпуса. У него были три разные гитары – самодельные и покрашенные в разные цвета, например, одна была зеленовато-голубого цвета. Поэтому, когда гитару ломали, мы брали из нее все сохранившиеся детали и ставили их на другую гитару.

Крист говорил, что концерт в «Pyramid» был одним из самых плохих выступлений за всю историю «Nirvana», и – по крайней мере, для самой группы – второй концерт в Нью-Йорке был не лучше. Но и это не все. В день между концертами Курт позвонил Трэйси из города Амхерст (штат Массачусетс) и сообщил, что больше не хочет жить с ней. Это было 27 апреля – в день рождения Трэйси. Курт хотел уйти от Трэйси безболезненно для нее, но не знал, как это сделать, – и предложил ей остаться друзьями. Очевидно, что из этого ничего не могло выйти.

– Настроение у Курта было не из лучших, ему было хреново, и он хотел, чтобы всем окружающим тоже стало плохо, – говорит Кэрри Монтгомери о концерте в «Maxwell’s». – Было очень больно смотреть на все это. Я не могла понять, откуда столько агрессии, депрессии, злобы; хотя, в принципе, они уже много времени провели в турне. Казалось, долго они не протянут. Курт был очень переменчивым. Когда я познакомилась с ним поближе, я поняла, что он совсем другой – нежный и чувствительный. – Кэрри смеется: – Он обожал детей и животных.

Дальше последовали концерты в клубе «9.30 Club» в Вашингтоне, округ Колумбия; клуб «JC Dobbs» в Филадельфии (Северная Каролина) и 4 мая – Тампа-Бэй (Флорида), где группа переночевала в роскошной квартире, принадлежавшей отцу их поклонника. Крист и Курт не преминули возможностью принять кислоты и как следует злоупотребить гостеприимством хозяина – особенно на следующее утро, когда, проснувшись, они обнаружили, что никого нет дома.

– Они достали всю еду, начали крушить кухню, – вспоминает Крэйг Монтгомери. – Они варили майонез в кастрюле, творили прочую хрень. Потом Крист начал ходить по дому абсолютно голый и орать изо всех сил. Я был в шоке, но не мог ничего сказать. Никому не нравятся люди, изображающие из себя папочку. Уходя, Крист оставил на столе 100-долларовую купюру.

В следующие 12 дней группа отыграла концерты в Джорджии, Огайо, Оклахоме, Техасе и Небраске – но это уже были последние дни Чеда в группе. 17 мая в родном городе группы «Tad», Бойс (Айдахо), Чед Ченнинг сыграл свой последний концерт в группе «Nirvana». Несколько недель спустя после возвращения группы из турне Курт и Крист без предупреждения заехали к Чеду на Бейнбридж-Айленд и сообщили, что он больше не играет в группе.

«Было такое чувство, как будто я кого-то убил», – признавался Курт.

Перед уходом Чеда из группы, однако, состоялась еще одна – последняя – фотосессия у Чарлза Питерсона.

– Фотосессия проходила в моей студии, где я работал вместе с типографом, Джеффом Россом, делавшим для «Sub Pop» плакаты и футболки, – говорит Питерсон. – Я понятия не имел, что делать. У меня был большой кусок бумаги и стробоскопы. Когда они пришли, Курт сказал: «Белая бумага, скукотища. Как ты думаешь, что-нибудь можно придумать?» Я посмотрел по сторонам и увидел баллончик с черной краской. Я сказал: «Давайте нарисуем что-нибудь на ней». Он ответил: «Да, клево». Он нарисовал большой плюс и большой минус, я сказал: «Покатит». Интересно, что во время всей фотосессии Курт и Крист стояли под этим плюсом, а Чед – под минусом.

– Чед был отличным парнем, – говорит Крэйг. – Я расстроился, когда узнал, что они выгнали его. Всегда доброжелательный, всегда веселый… Курт и Крист иногда впадали в депрессию, но он всегда старался их развеселить. Чед им нравился как человек. Но не как барабанщик. Я думаю, Чед сам знал, что он не самый крутой ударник в мире. Он терял ритм, делал ошибки; а когда ударник делает ошибки – это бросается в глаза всем.

Я: Плохое отношение Курта к Чеду еще как-нибудь проявлялось, кроме того, что он всегда разбивал его ударную установку?

– Ну, вообще-то, он его выгнал из группы, – смеется Кэрри. – Нет, но он всегда давал понять Чеду, что тот не очень-то хороший ударник…

Я: Он часто придирался к мелочам. Я помню, как в поздние времена он докапывался и до Криста…

– Если ты несчастен, то не будешь деликатничать с другими, – говорит Кэрри. – Курт хотел, чтобы Чед играл громко и жестко, но Чед был джазовым барабанщиком. Я расстроилась, когда узнала, что Чеда выгнали. Когда у них начало что-то получаться, они выперли чувака, который проехал с ними в долбаном фургончике до самого Нью-Йорка…

Я: Кажется, что именно в тот момент они решили подойти к делу более серьезно.

– Угу, – соглашается бывший басист «Soundgarden» Бен Шепард. – Именно в тот момент у них появились амбиции. Я говорил с Чедом об этом, и он сказал, что они расстались друзьями. У Чеда такая сила духа, какой я не встречал ни у кого за всю свою долбаную жизнь.

– Я всегда смотрел на это следующим образом, – говорит Чед сейчас. – Если бы я что-то смог изменить, то да, возможно, у меня прибавилось бы баксов в кармане, но я не уверен, что мне стало бы лучше. Клево играть песни, ездить в турне, но я никогда не считал себя просто барабанщиком. Я не зацикливался на одном инструменте. В первую очередь я пишу песни, сочиняю музыку. А «Nirvana» оказалась единственной группой, в которой я только играл и не принимал никакого участия в творческом процессе.

Однажды я разговаривал с Кристом после смерти Курта, и он сказал: «Знаешь, ты не так уж много упустил. Все лучшее, что у нас было, случилось до того, как мы стали суперпопулярны, потому что тогда началась какая-то хрень, сплошное безумие». Раньше же мы были сами себе хозяевами. Как только заключаешь контракт с крупным лейблом, большая часть решений принимается не тобой, и ты либо справляешься с этим, либо нет. Большинство групп и людей не справляются.

На той же неделе, когда пути Чеда и «Nirvana» разошлись, Курт порвал с Трэйси.

Трэйси этого не знала, но Курт уже был влюблен в одну из ее лучших подруг, Тоби Вэйл.