Рассказ о льве, рыси и обезьяне
и о том, благодаря каким хитростям и уловкам
рысь спаслась от льва
Ночь тридцатая

Когда лев-солнце ушел в западный лес, а рысь-месяц вышла из пещеры востока, Худжасте, чело которой сияло, как солнце, а лицо сверкало, как месяц, пришла просить разрешения у попугая и сказала:

«О сокровищница веселья и гордость птиц! Неужели тебе доставляет удовольствие мое недовольство и неприятно то, что приятно мне? Тебе прекрасно известна тяжесть моих забот и хорошо знаком гнет моих горестей, почему же сердце твое не печалится о моих делах, почему не хочешь ты от души помочь мне? Настанет ли время, когда твоя сметливость высвободит меня из силка сердечной скорби и твоя проницательность освободит меня от цепей печали?!»

Хищная птица обманщик-попугай начал клясться, давать обеты и сказал: «О хозяйка, клянусь длиной твоих кудрей и короткостью твоих локончиков, щитом твоего лица и мечом твоего носа, луками твоих бровей и стрелами твоих ресниц, чернотою твоих глаз и белизною твоих рук, чоуганом твоих локонов и шаром твоего подбородка, тонкостью твоей талии и толщиной твоих икр, что весь мой разум направлен только на то, чтобы ты поскорее добилась своей цели, все мои помыслы устремлены только к тому, чтобы ты в скором времени соединилась со своим другом. Но только завет мой тебе таков: если случится с тобой там беда или постигнет тебя там неприятность, ты так же спасись и избавляйся от нее, как рысь спаслась от льва». — «А как это было?» — спросила Худжасте.

«Говорят, — ответил попугай, — что когда-то некий лев жил на одном прекрасном лугу и чарующей сердце поляне. Хитрая обезьяна была его привратником и выполняла все его дела.

Однажды льву пришлось отправиться куда-то в путешествие, пришлось поехать куда-то по важным делам. Рощу свою он поручил обезьяне, ибо не знал он, что сова не может занимать места Хумы, а лиса не смеет оберегать львиное логовище».

Меч, Нахшаби, на стрелу не похож,
Могут царапать и острые ногти.
Тот, кто в берлогу ко льву заглянет,
Скоро почувствует львиные когти.

«В отсутствие льва пришла туда рысь. Увидела она, что место это прекрасно и лужайка эта очаровательна, и решила там поселиться. Обезьяна сказала ей: „О рысь, как это ты решаешься на такую дерзость, как смеешь проявлять такую наглость? Это — родина царя зверей, жилище султана хищников. Не таков почет у рыси, чтобы она могла поселиться в логовище льва, не такой сан у этого животного, чтобы оно решилось избрать своим местопребыванием львиную берлогу“. — „Это мой дом и мой угол, — ответила рысь, — он мне достался по наследству от отцов и дедов. У меня есть на то законные доказательства“.

Обезьяна потребовала их, а самка рыси сказала: „О рысь, остерегайся этого места, покинь это жилище! Разве можешь ты состязаться с львиной лапой, разве можешь устоять против его когтей и грозного его рычания?“ — „О самка, — отвечала рысь, — быть может, это вовсе и не жилище льва… Если же это действительно так и лев вернется, я хитрыми уловками спасусь от него“. — „Не во всяком деле хитрые уловки помогают, — сказала самка, — часто бывало и так, что хитрость оказывалась пагубной для хитреца, много раз уловка губила того, кто ее изобрел. Так все хитрости того волка послужили ему на пагубу, его лишь погубили все уловки“. — „А как это было?“ — спросила рысь.

„Говорят, — ответила самка, — что как-то раз волк забрался в нору шакала и стал подстерегать ее владельца. Шакал пришел к норе, увидел возле нее следы животного другой породы и сказал про себя: „Не обдумав дела, входить мне туда нельзя, надо действовать с полной осторожностью. Возможно, что в нору мою забрался охотник, враг устроил там для меня засаду“.

Шакал подошел ко входу и подал голос, но ответа из норы не послышалось. Тогда он воскликнул: „О дом, разве не было у нас с тобой обычая задавать вопросы и отвечать на них? Ведь ты из камня, камень часть горы, а у горы есть такой обычай, что она всегда дает ответ на всякий вопрос“».

Нахшаби, на вопрос ты ответ подавай!
Разве трудно тебе будет голос подать?
Ведь когда человек восклицанье издаст,
Клич ответный от гор может он услыхать.

«„О дом, каждый раз, когда я приходил к тебе, я подавал голос. Если ты давал ответ, я входил, если же нет — уходил назад“.

Волк подумал про себя: „Может быть, это место обладает такой особенностью, что всегда дает ответ своему хозяину, а на этот раз, страшась меня, молчит? Не годится, чтобы шакал, не слыша его ответа, повернул назад и ушел. Тогда все мои хитрости и уловки пропадут понапрасну“.

Когда шакал вторично воскликнул: „О дом мой! О мое гнездышко!“, волк ответил: „Я пред тобой, я слушаю!“

Шакал понял, что там засел волк. А в этой местности был один пастух, который совершенно выбился из сил от нападений этого волка, измучился от его набегов. Шакал пошел к нему и рассказал про волка. Пастух счел это дело прекрасным случаем, решил использовать такую удачу. Он взял тяжелый камень и завалил им выход из норы. Волк попал в такую беду, что через несколько дней издох в этой пещере от голода и жажды, а коварная уловка его оказалась совершенно бесполезной“».

Нахшаби, лучше ты не старайся хитрить!
Иногда погибает и ловкий хитрец…
«Хитрость мужа — навек про уловки забыть»,—
Так вещает, мой друг, престарелый мудрец.

«Выслушав эту историю, рысь сказала: „О самка, ведь это рассказ про волка… А между мною и им большая разница от головы до пят, от ушей до хвоста. Всякому ясно, что у волка не много ума и не много познаний! Если бы он обладал сообразительностью и проницательностью, он не дал бы ответа за дом и сумел бы понять и рассудить, что дом не в состоянии подавать голос, что ни один неодушевленный предмет не дает ответа“.

Рысь и ее самка еще вели такие беседы, как вдруг послышался шум приближения льва, поднялась пыль из-под ног хищника. Обезьяна побежала ему навстречу и сообщила, как рысь завладела его жильем. Лев разгневался и сказал: „О обезьяна, рысь не смеет отважиться на такую дерзость. Мне кажется, что это животное страшнее меня, хищник более мощный, чем я“. — „Разве может быть животное сильнее тебя?“ — спросила обезьяна. „В мире есть и такие существа, — ответил лев, — бывают и такие животные. Если камень похваляется твердостью — он подается под ударами железа, если железо показывает жестокосердие — оно становится мягким от огня, если огонь развивает жар — его охлаждает вода, если вода движется в своем течении — земля заставляет ее остановиться, если земля говорит об устойчивости — ветер разносит ее во все стороны, если ветер и быстро летит — ему приходится остановиться перед горой, если гора возвеличивается своим ростом — стоит ей выйти в море, она потонет, как фараон. На каждого фараона есть свой Моисей“».

Нахшаби, своею силой ты не обольщайся:
Человек свершить ничтожный много ли сумеет?
Отбери среди людей ты мощного героя,
Все ж всегда найдется в мире существо сильнее!

«Лев осторожно пошел к своей роще, оглядываясь то вправо, то влево. Самка рыси сказала: „О самец, случилось то, чего я страшилась, произошло то, чего я опасалась“. — „Когда лев подойдет ко входу в логовище, — ответил самец, — ты заставь детенышей запищать. Я спрошу тебя, почему они плачут, а ты ответь мне, что они хотят львиного мяса. С тех пор, мол, как они попробовали львиного мяса, они не хотят есть ничего другого и все время требуют еще львятины“.

Когда лев подошел к берлоге, рысенята заплакали. Самец спросил: „Почему плачут дети?“ — „Благодаря мощи твоей повергающей львов лапы в нашей кухне много различного мяса, но они совершенно не прикасаются ни к какому другому жаркому и все время требуют львиного мяса“. — „Я вчера принес столько мяса львов и тигров! — воскликнул самец. — Неужели от него ничего не осталось?“ — „Мяса на кухне много, — но они хотят свежего“. — „Попробуй успокоить их ненадолго. Хозяин этого жилища уже давно отправился куда-то, и ходит слух, что сегодня он должен возвратиться. Если это верно, то я скоро приготовлю им из его мяса свежее кровавое жаркое“.

Услышав это, лев удалился оттуда и стал говорить обезьяне: „Разве я не говорил, что в моем доме поселился сильный враг, что захватил его могучий противник?“ — „Царь зверей! Надо успокоиться, — сказала обезьяна, — и не следует поддаваться страху и ужасу. В дом забралось слабое животное, маленькое существо. Слон не должен покидать своего места, страшась комаров, дервишу не следует выбрасывать свою рясу оттого, что в ней завелись вши“.

Лев немного успокоился и снова подошел к своей берлоге. Самка опять прибегла к тому же средству и заставила детенышей запищать. Самец сказал: „Попробуй еще немного успокоить детей, уйми их хоть на минутку. Прошло много времени, ждать осталось мало. Я слыхал, что хозяин этого дома уже приближается. У меня есть друг — одна обезьяна, чрезвычайно плутоватая и крайне хитрая, она говорила мне, что сегодня всевозможными хитростями и разными уловками заставит льва прийти к этому дому. А когда он придет, мяса будет сколько угодно“.

Услышав это, лев окончательно убедился, что обезьяна его предала и придумала такую хитрость, чтобы погубить его: „Если же это не так, зачем же она так старается, почему прилагает столько усилий?“

Он тотчас же разорвал обезьяну на клочки и больше уже никогда не говорил о своем жилище и не решался даже приблизиться к нему. Рысь же благодаря своей хитрой уловке спаслась от него и до конца дней своих жила в этой роще».

Нахшаби, много люди на свете хитрят,
И рассказы об этом полезны уму.
Если чья-нибудь хитрость удастся, мой друг,
То не вредно тебе поучиться тому.

Дойдя до этих слов, попугай обратился к Худжасте с такой речью: «О хозяйка, в доме этой рыси, которую называют твоим другом, тебе нужно проявить такую же осторожность и такое же благоразумие. Теперь вставай и ступай к своему другу!»

Худжасте хотела последовать его совету, но день оказался еще более хитрой рысью, тотчас же утро показало свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…

Нахшаби сегодня ночью собирался
Повидаться с другом нежным и прекрасным,
Только утро помешало это сделать:
Всем влюбленным утра вестник — враг ужасный.

Рассказ о льве, рыси и обезьяне и о том, благодаря каким хитростям и уловкам рысь спаслась от льва Ночь тридцатая

Рассказ о льве, рыси и обезьяне
и о том, благодаря каким хитростям и уловкам
рысь спаслась от льва
Ночь тридцатая