Книга: Книга попугая
Назад: Рассказ о собрании семидесяти ученых и о том, как они изучали природные свойства царевича посредством музыки Ночь восемнадцатая
Дальше: Рассказ о льве и кошке, о том, как котенок убил мышей и потом сожалел об этом Ночь двадцатая
Рассказ о происхождении музыки,
свойствах музыкальных инструментов
и о том, как они были изобретены
Ночь девятнадцатая
Когда величественная Хума-солнце улетела в гнездо запада и на востоке показалась счастливая птица-месяц, Худжасте пришла к попугаю просить разрешения, влача за собой подол подобно павлину, и сказала: «О ты, пользующийся всеобщим доверием, о царь птиц! Ученые говорят, что две вещи возбуждают любовь: во-первых, вино и, во-вторых, пение. Вчера ты столько говорил о пении, что я, даже не попробовав вина, была все время в опьянении; даже не слыхав музыки, все время была возбуждена.
Во вчерашнем вине были чары сокрыты,
С головой я расстался — и все ж во хмелю я.
Теперь опиши мне красноречивыми словами, в прекрасном изложении, кто был первым изобретателем музыкальной науки, до каких пределов доходит это искусство и каких границ оно достигает».
«О Худжасте, — ответил попугай, — наука о музыке — это волнующееся море, дна которого достичь невозможно. Происхождение напевов — это бурный океан, берегов которого увидеть нельзя. Однако, несмотря на это, кое-что достигло моего уха от учителей птиц и пернатых, и я сообщу тебе то, что слыхал».
«Что значат эти слова? — спросила Худжасте. — Разве, кроме попугая и шарака, есть и другие говорящие птицы, есть еще животные, показывающие свое искусство на ристалище искания истины?»
«„Разве вы полагаете, что мы сотворили вас для забавы и что вы к нам не вернетесь?“ — говорит Коран, — ответил попугай. — О Худжасте, если бы тебе был знаком шепот муравьев, ты бы увидела, что все они заняты прославлением Аллаха; если бы тебе было известно пение птиц, ты бы нашла, что все они молятся господу своему. Нет вещи, которая бы не славословила во хвалу его! Разве до тебя не доходил рассказ о беседе Соломона, мир да будет с ним, с муравьем, не случалось слыхать про беседу сынов Израиля с волком? Разговор собаки с „отроками в пещере“ достаточно известен, история о том, как Зу-н-Нун услыхал славословие китов, всем знакома. Всякий, кому дан язык, только и делает, что прославляет имя творца своего, преславно да будет совершенство его; всякий, кому даны уста, только тем и занят, что славословит создателя, щедроты коего достаются всему миру. Речью обладают и деревья и скалы. Разве ты не слыхала о говорящей колонне, не доходила до тебя повесть о том, как Давид, мир да будет с ним, услыхал славословие гор. Говорят, что нет животного, которое не знало бы следующих вещей: во-первых, не ведало бы творца своего, да прославится и да святится он; во-вторых, не знало бы своей самки, в-третьих, не узнавало бы своей пищи и, в-четвертых, не признавало бы своего врага».
Нахшаби, никто познанья в этом мире не лишен,
Это истина, поверь мне, не напрасные слова.
Если взором посвященных взглянешь ты на этот мир,
Ты увидишь, что на знанье все имеют в нем права.
«О попугай, — спросила Худжасте, — ты знаешь только язык попугаев или также и языки других птиц?»
«Что за расспросы?! — воскликнул попугай. — Разве ты не слыхала, что птицы знают птичий язык!.. Знай же теперь, что музыкальная наука — высшей чистоты. Не каждая природа может охватить ее, не всякое сердце способно ее постичь, ибо приобретение познаний в музыке доступно только здравой природе, уравновешенному организму. Говорят, что истинные свойства музыкальных звуков и тонкости этих сокровенных тайн может постигнуть только величавая душа, очищенная от нечистоты, не ведающая ложных страстей».
С зеркалом схожа душа, Нахшаби,
Долго ль мне это тебе объяснять?!
Тот, кто от пыли очистит его,
Сможет в нем много вещей увидать.
«Некоторые утверждают, что изобретателями музыкальной науки, открывшими основы ладов, были индийские ученые и что происходило это следующим образом. Однажды некий ученый гулял по дороге и в полдень расположился под деревом. Он увидел обезьяну, прыгавшую с ветки на ветку. Вдруг она зацепилась за острую ветку, живот ее разорвался, и кишки натянулись между двумя ветками. Через некоторое время кишки эти высохли, налетел ветер, и раздался чарующий сердце звук. Ученый достал эти кишки, изготовил кривую деревяшку, натянул на нее кишки и начал издавать звуки еще красивее. Затем он приделал еще несколько струн, прикрепил на конце деревяшки тыкву, и получился музыкальный инструмент. После этого всякий прилагал свой разум и свою сообразительность и придумывал разные усовершенствования, пока не были изготовлены арфа и ребаб. Однако все же большая часть инструментов музыкальных изобретена сатаной, и он еще и доныне занимается этим делом. Говорят, что, изготовив мандаль, сатана рассмеялся. Его спросили, почему он смеется. „Над теми людьми, которые будут наслаждаться звуками этого инструмента“, — ответил он».
Нахшаби, лукав нечистый и хитер!
И царей сумеет он поработить…
Сатанинским делом был тот инструмент,
Коль и дьявола сумел он рассмешить.
«Некоторые люди говорят, что в индийской стране есть птица, называемая кикнус. Она похожа на утку, у нее широкий клюв, и в нем семь отверстий. Раз в году, во время цветения роз и в сезон вина, птицу эту обуревает веселье, и из каждого отверстия в клюве раздается семьдесят различных звуков. Большая часть ученых говорит, что музыка ведет свое происхождение от этих звуков. Другие утверждают, что ее позаимствовали от движения небесных сфер и что в беге звезд тоже есть прекрасные мелодии и веселящие сердце звуки.
Говорят, что Пифагор, глава всех мудрецов, из-за своей душевной чистоты и проницательности слышал мелодии и звучание движения небесных сфер и бега звезд. Силою своего мышления он открыл затем музыкальную систему и установил различные виды ладов и мелодий. А так как познание ладов дается не легко, то лад поэтому и назвали „парде“. Пифагор первый заговорил об этой науке и поведал о ее ладах. Ученые музыканты утверждают, что для каждого лада есть подходящее время, когда его следует играть, и что другие лады в это время удовольствия не доставляют. Знай же, что рассвет — время „рахада“, восход солнца — время „чини“, полдень — время „раста“, обед — время „наусилика“, середина дня — время „нахавенда“, когда солнце склоняется к западу — время „ушшака“, между двумя молитвами — время „хиджаза“, с наступлением вечера — время „ирака“, вечер — время „мухалифа“, с наступлением ночи — время „бахриза“, середина ночи — время „зир-и бузурга“, а конец ночи — время „зир-и хурда“. Эти двенадцать ладов называют ладами основными, те же, которые производят от них, называются производными.
Ну вот, Худжасте, я дал тебе правильный ответ на твой вопрос, теперь вставай, ступай к своему другу и испытай его в этой науке, чтобы выяснить достоинство его происхождения и установить, каково же его занятие».
«А если у него не будет музыкальных инструментов, как же мне добиться своей цели, как устранить сомнение?» — спросила Худжасте.
«Если музыкальных инструментов у него не будет, — ответил попугай, — то существует десять свойств, при наличии коих человека можно считать совершенным. Спроси его, что это за свойства, и, если он сумеет объяснить, знай, что он поистине благородный человек».
«Что же это за качества?» — спросила Худжасте.
«Это следующие свойства, — молвил попугай. — Во-первых, муж должен обладать совершенством нрава и казаться величественным в глазах своей возлюбленной, во-вторых, он должен обладать красотой характера, чтобы не раздражать своей возлюбленной, в-третьих, должен быть молодым и не скрывать своих тайн от возлюбленной, в-четвертых, должен владеть оружием, чтобы соперники, если бы им удалось овладеть возлюбленной, не могли убить его; в-пятых, должен быть высоким, чтобы в том случае, если его будет отделять от возлюбленной бурная вода, он мог бы добраться до нее без помощи ладьи; в-шестых, должен быть смелым, чтобы во время посещений возлюбленной им не овладел страх; в-седьмых, должен быть щедрым и, если возлюбленная потребует у него голову, должен тотчас же отрезать ее от тела и снести ей; в-восьмых, должен уметь говорить почти на всех языках, чтобы иметь возможность дать ответ на любом языке, на каком бы ни заговорила с ним возлюбленная; в девятых, не должен быть слишком падким и жадным до вина и до чаши, чтобы не совершать каких-либо неприличных поступков в присутствии возлюбленной, и, в-десятых, должен знать музыку, чтобы возлюбленная могла получить удовольствие от его присутствия».
Нахшаби, быть ученым — хорошее дело,
Сумасшедшим подобны, мой милый, глупцы.
Человек благородный добьется успеха,
Будут счастливы в мире всегда мудрецы.
«Но только, Худжасте, если он спросит и тебя, какими семью свойствами должны обладать женщины, что ты скажешь?»
«Будь любезен, скажи мне и это», — попросила Худжасте.
«Во-первых, — сказал попугай, — жена не должна постоянно смеяться, во-вторых, никогда не должна быть мрачной и кислой, в-третьих, не должна быть расточительной, в-четвертых, не должна быть и скупой, в-пятых, не должна слишком заботиться о своих нарядах, в-шестых, не должна быть неряхой и растрепой, и в-седьмых, должна быть чистой и нравственной».
Нахшаби, чистым будь ты всегда, милый друг,
И тогда на судьбу ты не станешь пенять.
Много благ нам дают наши судьбы, но все ж
Чистоту нужно лучшим даяньем считать.
Когда попугай дошел до этих слов, Худжасте чрезвычайно обрадовалась и развеселилась и хотела тотчас же пойти к другу и испытать его познания в науках, но ей предстояло еще несколько дней горя: тотчас же поднялся дневной шум, утро показало свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…
Нахшаби сегодня ночью собирался
Повидаться с другом нежным и прекрасным,
Только утро помешало это сделать:
Всем влюбленным утра вестник — враг ужасный.
Назад: Рассказ о собрании семидесяти ученых и о том, как они изучали природные свойства царевича посредством музыки Ночь восемнадцатая
Дальше: Рассказ о льве и кошке, о том, как котенок убил мышей и потом сожалел об этом Ночь двадцатая
