7. Хьелльрунн
Съёжившись и подперев голову кулаком, Хьелльрунн сидела на бухте троса в задней части фрегата. Снова и снова она пыталась выбросить из головы мысли о недавнем сражении, старалась забыть глухое эхо мечей и пронзительные крики умирающих. В каждом шуме на палубе девушке слышалась угроза, каждый сиплый голос напоминал о солдатах. Затаив дыхание, она очередной раз взглянула через борт на пристань, пока не убедилась: они находятся в безопасности.
Край кормы и свёрнутый трос служили плохой заменой каюты, но Хьелльрунн не хотела оставаться подле Камаловой, которая то тихо сыпала проклятиями, то молча всхлипывала, оплакивая умерших детей, и неясно, что было тяжелее выносить. Ученица Зоркой вновь опустилась на трос, стараясь избавиться от воспоминаний о Вираге, на улицах которого остались лежать шестеро детей, забитые до смерти и окровавленные. С ними поквитались за наличие «скверны», колдовской метки. Уничтожили за то, что случайно попались на глаза Посланнику, ощущавшему наличие магии.
– Фрёйа, помилуй нас! – прошептала Хьелльрунн, не пытаясь укрыться от порывов холодного ветра, которые швыряли на палубу дождевые капли.
В неприветливой тишине экипаж готовил фрегат, чтобы под покровом ночи уплыть подальше от берегов Вирага. Ликование, вызванное побегом с Владибогдана и разграблением острова, уже поутихло, и теперь члены команды лишь косо переглядывались и перебрасывались короткими язвительными фразами либо вообще отмалчивались. Оружие они больше не прятали, шутки закончились. Ромола тем временем руководила пополнением опустевших корабельных трюмов, и никто не смел уклоняться от обязанностей под её суровым взглядом.
На палубу поднялась госпожа Камалова и хмуро уставилась на грозовое небо, обещающее скорый дождь, будто это было оскорбление лично для неё. Она остановилась, чтобы перекинуться парой слов с братом и сестрой спригганами.
– О, они дождаться не могут, когда избавятся от нас! – заметил Тиф, кивнув на пиратов. – Считают, что мы беду накликаем. Или что похуже.
Хьелльрунн не слышала ответа наставницы, но через несколько мгновений старуха уже шаркала по шканцам к ступенькам, а взобравшись на корму, облокотилась на леер в дюжине футов от ученицы, будто не замечая её.
– Прятаться на виду – отличная идея, – произнесла госпожа Камалова, глядя в море. Хьелль пожала плечами, она была слишком измотана, чтобы вступать в спор. Кроме того, она ведь действительно пряталась.
– Да, порой действительно лучше исчезнуть, – продолжила наставница. – Но иногда это может стоить людям жизни.
Хьелльрунн вздрогнула от последней фразы и тут же ощутила, как к щекам от гнева приливает жар.
– Значит, дело не в том, что я сижу на корме корабля?
– Я всегда говорила, что ты умная девочка. – Поджав губы, госпожа Камалова перевела взгляд на Вираг. – Этот город воняет навозом и тухлыми рыбьими головами, но я сомневаюсь, что города Шанисронда будут хоть чем-то лучше. – Старуха замолчала. Хьелльрунн вздохнула с облегчением, радуясь, что наставница сменила тему и не стала упрекать за бездействие по отношению к послушникам. Винить себя девушка не переставала и сама. Она поднялась на ноги, желая скорее добраться до тихой каюты и никому при этом не попасться на глаза. – Не понимаю, почему ты решила сразить Посланника оружием, а не магией, как я тебя учила.
– Я не могла, – прошептала ученица Зоркой. – Не могу этого сделать. Не могу…
– Что не можешь? – удивилась госпожа Камалова, затем нахмурилась и шагнула в сторону девочки.
– Меня преследуют кошмары, – объяснила Хьелльрунн. – Сны, где души мёртвых Охранцев тащат меня к хижине лесоруба. Они утаскивают меня глубоко под землю, где я чувствую вкус смерти и запах разложения. Они желают мне смерти за то, что я сотворила. Мне нельзя пользоваться этими силами. Нельзя в одно мгновение убивать множество людей…
Госпожа Камалова отвела взгляд и потёрла лицо. Тёмные круги под глазами свидетельствовали о бессонных ночах, и Хьелльрунн подозревала, что впереди таковых ещё много.
– Ты убила Охранцев, чтобы отомстить за Вернера, – напомнила наставница. – И ты должна была убить солдат, чтобы защитить тех детей. Теперь они мертвы. Мертвы, потому что доверялись старой глупой козе и ученице, которая внезапно потеряла уверенность в себе.
– Что? – Хьелльрунн приблизилась к старухе.
– У берегов Нордвласта ты не сомневалась. Ты намеревалась потопить имперский корабль, битком набитый солдатами.
– Да! Но только чтобы остановить вторжение в Циндерфел!
– Значит, – госпожа Камалова подняла палец, – по-твоему, магия приемлема только в тех случаях, когда речь идёт о возмездии за дорогих тебе людей или о спасении собственной шкуры? Но как только речь заходит о защите других, колдовство становится обузой?
Хьелльрунн замахнулась, чтобы ударить старуху, но заметила неподалёку черноволосую послушницу и тут же опустила руку. Остальные дети собрались на корме, наблюдая за перебранкой.
– Чего тебе? – прорычала Хьелльрунн, недружелюбно смотря на девушку. Однако та ответила ей не менее суровым взглядом. Перед глазами сразу встала улица Вирага и колдовское пламя, окутавшее солдата, который схватил послушницу за запястье, пока ученица Зоркой стояла и ничего не делала.
– Меня зовут Трина. – Хьелль внимательно оглядела девушку: та была примерно одного возраста с ней, с таким же бледным лицом, ещё сильнее выделяющимся в обрамлении чёрных, спадающих на спину волос. Хьелльрунн выпрямилась, но желаемого эффекта не произвела, так как они оказались одного роста и телосложения. Если бы не волосы, они могли бы запросто сойти за близнецов. – Я пришла сказать, – послушница перевела взгляд на госпожу Камалову, – что мы все остаемся на корабле и отправимся в Шанисронд вместе с вами. – Внезапно на лице Трины промелькнуло виноватое выражение. – А ещё обещаем не убегать и держаться подальше от опасностей. – Она сурово оглянулась на остальных детей.
– Сколько тебе лет, Трина? – поинтересовалась Хьелльрунн.
– Шестнадцать. – Черноволосая послушница выпятила подбородок и с вызовом уставилась на собеседницу. – И я не боюсь использовать колдовские силы.
Хьелль пошатнулась, упрёк стрелой поразил её прямо в сердце.
– Тогда, вероятно, тебе следует занять моё место в качестве новой ученицы госпожи Камаловой.
Не оглядываясь, сестра Стейнера прошла через толпу послушников и не остановилась, пока не оказалась на носу корабля.
* * *
Толпа на дальнем конце пирса выказывала явное беспокойство, однако имперцев среди них Хьелльрунн не заметила. Цеховые мастера собрались кружком и вели оживлённую дискуссию, невзирая на ненастную погоду. К вечеру осталась только троица из мастеров и четверо городских стражников. Жестокий ветер трепал их плащи, и Хьелльрунн, не покидая своего поста на корабле, дрожала от холода.
– Где же ты, Стейнер? – прошептала она, прекрасно понимая, что брат рвался в бой. Неужели она так скоро потеряет его, лишь недавно обретя вновь? – Фрёйа милостивая, Стейнер! Не оставляй меня на этом гниющем корабле!
Стража на пирсе остановила двух человек, прежде чем подпустить к фрегату. Из-за новой одежды Хьелль поначалу не узнала Кими и Марозволк, но это были именно они. Принцесса выглядела мрачной, разъярённой, даже сильнее, чем во время пути с Владибогдана, а бывшая Зоркая постоянно оглядывалась в сторону города. Через пару минут она склонилась и прошептала что-то спутнице на ухо, после чего они обе бросились бежать, очевидно, заметив опасность. Марека и Стейнера по-прежнему не было видно.
– Нет. Только не снова, – пробормотала Хьелльрунн, во рту у неё пересохло.
Толпа расступилась, и поверх гула голосов растерянных горожан разнёсся одинокий вопль. К кораблю приближались имперцы в чёрных плащах и доспехах. Их было по меньшей мере с дюжину, а может, и больше.
– Отплываем! – взревела Ромола, и сердце Хьелль сжалось от ужаса.
Кими и Марозволк успели запрыгнуть на трап в последнюю секунду, и матросы тут же втянули сходни.
Солдаты двигались по причалу настолько быстро, насколько позволяла тяжёлая броня.
– Лучники, на изготовку! – вновь раздался голос Ромолы.
Обнажив саблю, она указала на пирс, и Хьелльрунн со всех ног устремилась к капитану в центр палубы мимо ворчащих моряков.
– Стойте! Подождите, боги да проклянут тебя! Брат всё ещё на берегу!
Пиратские стрелы свистели в воздухе, вонзаясь в наскоро поднятые имперцами щиты либо рикошетя о камни и застревая в бочках и ящиках в опасной близости от цеховых мастеров. Солдаты замедлили наступление и опустились на одно колено, укрываясь за щитами.
– Продолжайте! – закричала Ромола лучникам.
Хьелльрунн, подбежав к капитану, схватила её за руку.
– Нужно дождаться отца и брата!
– На кону корабль и мой экипаж! – воскликнула та, оттолкнув девушку.
– Всего несколько минут, прошу тебя!
– Через несколько минут нас захватят и им станет некуда возвращаться!
Возле Хьелльрунн появилась Сандра и взяла её за руку.
– Не следует мешать капитану. До добра это не доведёт.
Тут один из имперцев на причале, вскинув щит на спину, бросился бежать сквозь осыпавший его дождь стрел прямиком к кораблю и запрыгнул на груду ящиков сбоку.
– Отплывайте, чёрт побери! – завопила Ромола. – Отплывайте от пирса!
Солдат подобрался к самой кромке борта, но капитан ногой оттолкнула его от фрегата. На палубе кипела работа: моряки бегали туда-сюда, выполняя приказы.
– Берегись! – закричал пират, стоявший рядом с Хьелльрунн.
Спустя секунду над их головами пролетели абордажные крюки, металл грохнул о деревянную палубу, канаты туго натянулись. Сестра Стейнера обернулась на отчаянный возглас и увидела моряка, которого пригвоздило к борту одним из брошенных с берега крюков. Она, недолго думая, обнажила пиратский нож и двинулась к раненому, который выл от боли, держась за повреждённую ногу.
– Что ты задумала? – выдохнул он.
Хьелльрунн перерезала верёвку, которая крепилась к крюку, и имперец на пирсе рухнул на спину.
– Матрос ранен! – воскликнула девушка, безуспешно пытаясь привлечь внимание.
Её голос потонул в хоре возгласов, так как в воздух взвилась следующая партия абордажных крюков.
– Как они догадались прихватить с собой кошки? – удивилась Ромола. – Они же солдаты, а не морские волки!
– Кем бы они ни являлись, – сказала Хьелльрунн, указывая на другую группу имперцев, подбегающих к докам, – их становится всё больше.
– Моряки не таскают на себе броню, – заметила капитан. – Продолжайте обстрел, грязные псы! – обратила она свой гнев на лучников.
Послышался шелестящий звук разворачивающейся ткани, и спустя мгновение главный парус был готов. Хьелльрунн заметила госпожу Камалову и четверых послушников, которые стояли на корме, широко расставив ноги, вскинув руки и растопырив пальцы. Парусина хлопнула, наполняясь воздухом, и корабль рывком устремился вперёд. Все на борту поспешили ухватиться за ближайшую опору. Упав на колени, Хьелльрунн прикрыла глаза руками, защищаясь от дувшего ей в лицо неестественного ветра. На судне воцарилась тишина, было слышно лишь завывание колдовского вихря и чей-то полубезумный смех.
Обернувшись, Хьелльрунн увидела Ромолу, которая глядела на парус с широкой улыбкой.
– Да пребудет с нами колдовская метка! – завопила капитан, перекрикивая свист урагана. – Колдовская метка и попутный ветер!
«Надежда Дозорного» отошла от Вирага, и моряки подняли остальные паруса. Хьелль бросилась к корме, игнорируя госпожу Камалову и послушников, чьи глаза оставались закрытыми, чтобы не нарушить сосредоточенности. На пирсе столпились солдаты в чёрном, которые уставились вслед кораблю в немой ярости. Вираг становился всё меньше и меньше, и где-то среди множества населявших его людей остались брат и отец. Известно ли им, что их бросили на произвол судьбы?
