79

Напарник отозвался сразу, как будто держал коммуникатор в руке.

– Слушаю… – произнес он.

– Как дела?

– Нормально, обвыкаюсь постепенно.

– Сколько новых братишек и сестренок у тебя появилось?

– Не нужно о больном, для них я чужой дядя.

– Как вы там разместитесь, может, ко мне придешь?

– Нет, они на мои переводы соседнюю квартиру купили – еще два года назад. Объединили вместе, так что даже гостевая комната имеется.

– Ну хоть какой-то толк от нашей работы, – усмехнулся Джим. – Я имею в виду – для гражданского хозяйства.

– Про Баттлера слышал?

– Слышал.

– Что будем делать?

– Полагаю, завтра нужно навестить его, он ведь теперь большой начальник, а мы его даже не поздравили.

– Поздравим. Ну ладно, утром созвонимся, а я пойду – на мне их уже с полдюжины нависло!

– Пока, – ответил Джим, слыша вопли малышни. Младшие Тайлеры разрывали дядю на части.

Джим вернулся на кухню, где мать уже заваривала ему чай. На столе стояла вазочка с «медовыми яблочками», в блестящих обертках лежали тянучки.

– Ты что же, все время держала для меня этот запас? – удивился Джим.

– Да, сынок, мне хотелось быть готовой к твоему приезду, когда бы это ни случилось. Когда срок годности конфет проходил, я покупала новые.

Джим почувствовал себя виноватым из-за того, что раньше не нашел возможности навестить мать.

– Не переживай, – угадала она его мысли, – это были приятные хлопоты. Одинокому человеку нужно чем-то занимать себя.

Джим сел и стал ложечкой помешивать чай.

– Как там Тони?

– Нормально. Общается с неизвестными ему Тайлерами, а они тянут его в разные стороны.

– Как-то раз я была у них, там стоял такой гвалт, что я… – мать покачала головой, – не выдержала и четверти часа – сбежала.

Они посмеялись.

– Когда-нибудь и ты женишься, и у тебя будут дети.

– Да, мама. А у тебя – внуки.

После чая они отправились в комнату смотреть старые фотографии. Потом Джим поочередно выглянул во все окна и решился принять ванну, положив рядом с полотенцем пистолет.

Мать делала вид, что не замечает этих предосторожностей, однако, пока сын был в ванной, ходила от окна к окну, провожая взглядом каждого незнакомого прохожего или машину.

После ванны Джим сидел в своей комнате, перелистывая старые учебники, потом порылся в ящике стола, перебирая всякие мальчишеские сокровища вроде бляхи от солдатского ремня, старинных монет, складного ножа и ружейной гильзы.

Когда пришло время ложиться спать, оказалось, что кровать ему мала. Но это не стало проблемой, Джиму приходилось спать в куда более стесненных условиях, а тут, на своем матрасе, на подушке и под стеганым одеялом, он снова мог почувствовать себя ребенком. Если бы не пистолет на стуле рядом с кроватью.

По молчаливому согласию с матерью свет в комнате не включался, хватало того, что попадал через открытую дверь.

– Ну как тебе на старом месте, сынок?

– Хорошо, мама. Сядь рядом, мне всегда нравилось, когда ты садилась вот так и что-то рассказывала на ночь.

– Нет, не всегда, до десяти лет ты любил сказки, а потом стал выпроваживать меня, говоря, что сказки рассказывают только маленьким детям, а ты уже большой.

Они помолчали, погруженные в воспоминания.

– Мама, кто я? – неожиданно спросил Джим.

– Что значит «кто», Джимми? Ты мой сын.

– Кто я, мама?

Мать замолчала, она не знала, с чего начать.

– И я, и Тони, мы другие, понимаешь? Раньше это отличие от других людей было малозаметным и все можно было списать на разные способности, привычки, уровень обучения. Но сейчас объяснений больше нет, ни я, ни Тони не знаем ответы на очень многие вопросы.

– Мне… Мне никогда и в голову не приходило, что все это серьезно, Джимми.

– Что, мама?

Мать нервно комкала в руках платок.

– Ну, это случилось давно, когда я еще носила тебя под сердцем, а мать Тони была беременна им. Врачи рекомендовали нам прогулки, вот мы и ходили к терриконам, там и воздух почище, а вдоль ручья стояли скамейки. Однажды мы зашли особенно далеко, до самой разработки с бетонными постройками. Постояли пару минут и повернулись, чтобы идти назад, и тут чуть не натолкнулись на пожилого, лет пятидесяти, мужчину. Как он подошел к нам, мы не слышали, но не испугались – выглядел он очень доброжелательным, сказал, что он врач и много работал с беременными. Мы, конечно, тут же засыпали его вопросами, у каждой накопилась их целая куча, ведь мы ждали первенцев. Он проводил нас до скамейки у пруда и предложил присесть. Мы согласились, требовалось отдохнуть, да и беседа располагала к этому…

Мать замолчала, должно быть припоминая подробности. Джим ждал, не выказывая нетерпения.

– Потом был провал в памяти, я очнулась оттого, что ты шевельнулся и застучал ножкой, и тут я увидела, что этот мужчина сидит между мной и матерью Тони. У него были закрыты глаза и очень сосредоточенное, напряженное лицо, он держал руки на наших животах, а вокруг нас стояли еще несколько человек. Они молча смотрели на него, как будто помогали ему.

– Кто были эти люди?

– Не знаю, сынок. Я попросила его убрать руку, он открыл глаза, улыбнулся мне и сказал, что у нас будут замечательные мальчики. А ведь я тогда еще не делала диагностику пола ребенка, мать Тони уже делала и знала, что будет мальчик. Позже на приеме у врача все подтвердилось – мне сказали, что у меня будет сын.

– И что потом?

– Потом родился ты, нормальный здоровый младенец.

– Я не об этом, что было после того, как он сказал про мальчиков?

– Думаю, мы отправились домой. Да, скорее всего, так и было, но ты все не успокаивался, даже когда я вернулась домой, все бил ножкой.

– Значит, этот человек изменил нас с Тони, – уверенно произнес Джим.

– Ну, не знаю… Одно время после родов мне этот человек даже снился, а потом я о нем напрочь забыла…

Они помолчали, каждый думая о своем.

– А что за отличия от других вы с Тони заметили, сынок? – с беспокойством спросила мать.

– Просто мы на хорошем счету, нам удается то, что у других не получается. Иногда это везение переходит какие-то рамки возможного, что ли…

Мать кивнула, она понимала, что Джим не расскажет ей всего.

– Я пойду, – сказала она, поднимаясь. – А ты – спи. Надеюсь, мой рассказ что-то для тебя прояснил, но я не думаю, что все так серьезно, сынок.

– Спокойной ночи, мама. Я тебя очень люблю.

Мать вышла и прикрыла дверь, сделалось темно. Джим повернулся на спину и стал смотреть в потолок. Рассказ матери о некоем «враче» ничего не объяснил, а лишь добавил новых вопросов. Кто были эти люди? И люди ли?