72

Космический порт Сент-Лоиса считался центральными воротами всей планеты Лованза. Именно здесь ожидали появления Джима и Тони старший агент Фишер и пятьдесят человек регионального спецназа СГБ, половина из которых была наряжена в гражданские костюмы.

Спецназом командовал сержант Михайло Брюховец, человек строгий и немногословный, однако долгое совместное дежурство с агентом Фишером вынуждало его к общению. Вот и сейчас они сидели на террасе портового кафе «Ласточка» и смотрели на размеченные квадраты взлетно-посадочного поля, уходившего к самому горизонту. Ближайшие к зданию посадочные площадки были резервными, на случай прибытия важных гостей, чуть подальше приземлялись пассажирские суда и курьерские борты, но дальше всех, за километр и более, приземлялись перевалочные барки, спускавшие с орбитальных причалов привезенное танкерами топливо редких сортов, бытовую технику элитных марок и много чего другого, что не производилось на Лованзе.

– Ну что, лейтенант, чего там начальство пишет? – спросил Брюховец, с неудовольствием потягивая разбавленное грейпфрутовым соком бренди. За коктейль заплатил Фишер, и Брюховец во что бы то ни стало старался добить бесплатное угощение.

Фишер оторвал глаза от сообщения и покосился на протиравшую бокалы официантку. Работать приходилось в условиях, где повсюду были посторонние глаза и уши, поэтому бдительность следовало соблюдать максимальную.

– Я же просил вас, Брюховец, не называть меня лейтенантом. Я – старший агент, а это формально соответствует званию капитана.

– Да на капитана вы как-то не тянете, – пожал плечами Брюховец, высасывая через соломинку грейпфрутовую мякоть со дна бокала.

Почувствовав на себе неприязненный взгляд Фишера, Брюховец понял, что допустил бестактность.

– Да нет, старший агент, я не то чтобы вас как-то это самое, просто у нас был капитан Хряк, мы с ним земляки – оба с Трезубца, так вот у него и плечи были как полтора меня, да и морда, вы меня извините, ваших бы три поместилось… В смысле лица. И когда говорили – ховайся, Хряк идет, все натурально ховались, потому как если найдет, к чему причепиться, причепится и убьет. Хотя многие, конечно, выживали.

– Это вы к чему, Брюховец? – строго спросил Фишер. Он происходил из семьи потомственных инженеров-химиков и пошел работать в спецслужбы, чтобы сломать эту порочную, с его точки зрения, практику следования профессиональной тропой предков. А еще, став секретным агентом, он намеревался отомстить тем мальчишкам, что задирали его во дворе, дразня очкариком, и бросались в него камнями, когда он со скрипкой ходил в музыкальную школу.

Однако работы у сотрудников спецслужб оказалось куда больше, чем писали в романах и показывали в кино. Слежка, отчеты, тренинг, снова слежка и отчеты – текучка и малоинтересные автобиографические факты вытеснили из жизни Самуила Фишера детские мысли о мести.

– Вы к чему все это сказали, Брюховец? – повторил Фишер, поскольку командир спецназа не отреагировал на его первый вопрос.

– Так это… К тому, что на капитана, господин старший агент, вы мордой не вышли.

Поняв, что и в этот раз получилось грубовато, Брюховец одернул топорщившийся на нем пиджак, подтянул спрятанное под ним снаряжение и сказал:

– Внешность ваша уж больно интеллигентная, господин старший агент. Но для вашей работы оно, конечно, может, и правильно. К примеру, смотрит на вас какой-нибудь гражданский и думает: это чмо какое-то, а вы же – не чмо, вы старший агент.

– Вы спрашивали о новостях, сержант, – с металлом в голосе напомнил Фишер.

– Да, хочется знать, чего нам ждать, а то ребята этот порт за два дня уже по восемь раз обнюхали.

– Новости плохие, пассажирское судно, на котором ожидалось прибытие преступников, потерпело крушение.

– Так, значит, их без нас порешили?

– Нет, не порешили. Они спаслись и теперь неизвестно где находятся… – Фишер вздохнул. – Аналитики предполагают, что они продолжат движение в этом же направлении, но на попутных транспортных средствах.

– Понимаю, – кивнул сержант, поглядывая на официантку, перезрелую женщину с внушительными формами.

– Это значит, что нам придется разделиться. Требуется прикрыть еще пару площадок, на которые может приземлиться неатмосферное судно.

– Ну… люди есть, можем и разделиться, – согласился сержант. Он и раньше считал, что пятьдесят человек против двух – слишком большая честь, что бы там ни говорили об этих преступниках. – Сколько у нас времени?

– Неделя как минимум, найти скоростной уиндер им не удастся, придется воспользоваться какой-нибудь калошей с пилотом-алкоголиком.

– А почему алкоголиком? – удивился Брюховец.

– В экономически депрессивных регионах других не бывает, а район, где они потерпели катастрофу, таковым и является.

– Вы, господин старший агент, наверно, много чего знаете. В смысле умный человек, – искренне восхитился Брюховец.

Фишер неопределенно пожал плечами. Стоило ли обучение в университете, а потом в разведколледже того, чтобы выслушивать комплименты от таких вот брюховцов? Начальство им не слишком восхищалось и второй год придерживало повышение по службе.

«Сволочи», – подумал Фишер.

– Дамочка, можно вас на минутку? – неожиданно позвал официантку сержант. Та взмахнула наклеенными ресницами, оставила бокалы и, выйдя из-за стойки, направилась к столику.

Чтобы лучше видеть всю ее фигуру, Брюховец выпрямился на стуле, и Фишер заметил, как сощурились глаза сержанта и затрепетали его ноздри.

Официантка подошла близко, принеся с собой запах недорогих духов, ванили и поджаренных пирожков с вишней. Она вопросительно взглянула на Брюховца, затем на Фишера и, встретившись с его равнодушным взглядом, снова уставилась на сержанта.

– Слушаю вас, – сказала она и вздохнула, от чего ее грудь поднялась из широкого выреза едва ли не к самому подбородку.

Брюховец судорожно сглотнул и случайно раздавил в своей клешне стеклянный стакан.

– Да что же вы делаете, вы же нам всю посуду так перекалечите! – не удержалась от замечания официантка.

– Мы это оплатим, – сказал Фишер, стараясь не смотреть на ее округлое бедро. Стыдно было признаться, но эта женщина ему тоже нравилась.

– Так что же вы хотите, мистер? – спросила официантка у сержанта, теряя терпение.

– Мне бы сала, дамочка!

– Чего? – не поняла она.

– У вас сало есть? С чесноком!

– Сала нет. Есть салака, жаренная в кляре. Брать будете?

– Нет, тогда просто пива принесите, – разочарованно махнул рукой сержант.

– Какого пива? «Герцог Поллер», «Амбассадор»?

– А другого нет?

– Есть еще «Пестулка».

– Вот ее и принесите, – кивнул сержант, догадываясь по названию, что это самый дешевый сорт.

Официантка пошла за заказом, а Брюховец и Фишер, не отрываясь, следили за ленивыми движениями ее бедер. И ягодиц.

«Что я делаю? – говорил себе Фишер. – У меня же университетский диплом! И класс по скрипке с отличием!»

Однако официантка влекла своей простотой и формами.

– А что такое это ваше «сало»? – спросил он сержанта, чтобы отвлечься от сексуального помешательства.

– Сало? – переспросил сержант, и его лицо разгладилось – официантка была забыта. – Сало – это такое народное кушанье на Трезубце.

– А из чего его готовят?

– Так из свиного сала, из чего же еще! Это просто чудо, ежели правильно, с чесноком и немного с перчиком!..

– Это бекон, что ли?

– Ну, разве ж можно сало беконом обзывать, господин старший агент? Сало – оно и есть сало.

Сержант сглотнул слюну и погрустнел. В километре от порта начал приземляться карго-борт, были видны языки синеватого пламени и подрагивающая граница распространявшегося фронта разогретого воздуха. Судно коснулось бетона, рев двигателей стих, снова появилась официантка. Она поставила на стол бутылку дешевого пива, чистый бокал, крутанулась на каблуках и отошла.

– А вы, господин старший агент, когда-нибудь сало пробовали? – спросил Брюховец, и Фишера едва не передернуло.

– Нет, я свинину вообще не ем, – сказал он, внимательно следя за интонацией, чтобы не сказать больше, чем хотелось.

– Болеете? – с искренним соболезнованием уточнил сержант.

– Нет, просто у нас в семье это не было принято. Ты вот что, Брюховец… – старший агент перешел на «ты». – Поднимайся и дели людей на три группы. Здесь мы оставим пять человек, поскольку едва ли драную калошу примут в официальном порту, а оставшихся разделим поровну и распределим между посадочными площадками Бинкао и Галлиополиса.

Сержант залпом допил пиво, поднялся, потом снова сел и спросил:

– А чего они сюда лезут, эти преступники? Что им здесь, медом намазано?

– По всей видимости, они где-то здесь живут. На Лованзе.

– Стало быть, на побывку едут?

– Да, согласно полученной нами информации, они направлялись в отпуск.

– Я тоже давно в отпуске не был, – вспомнил сержант. Потом поднялся и ушел.

«За пиво не заплатил, небось о сале своем думает», – недобро усмехнулся Фишер. Однако сержант о пиве помнил, но не упускал возможности выпить за чужой счет.