71

Пока обстановка, в которую попали Джим и Тони, была им в новинку, два дня путешествия пролетели незаметно. Потом стало поскучнее – сон, еда, сон и тяжелый запах, что исходил от Бруно. Он отказывался мыться, хотя воды было взято с запасом.

– Но почему, неужели тебе приятно смердеть, как отхожее место? – удивлялись Джим и Тони.

– Я не хочу привыкать к хорошему, – философски изрекал Бруно и икал.

Несмотря на бдительность строгих пассажиров, он ухитрился припрятать спиртное и понемногу к нему прикладывался. Впрочем, пока он был в состоянии вести судно, напарники не возражали.

– Чего вы беспокоитесь, господа? Вы в отдельной каюте, я у себя в рубке, как-нибудь переможемся в этой тесноте. А потом – эх, разгуляемся!

Он не скрывал, что снова «загудит по флотскому обычаю» и спустит весь гонорар, как только доставит пассажиров на место.

На третий день Джим и Тони залили в бак скутера два литра редизеля и завели мотор. Тот схватился сразу, будто и не было многих лет бездействия. Выхлопные газы тотчас почувствовала система регенерации и загудела от перегрузок. Двигатель заглушили, теперь можно было не сомневаться, что скутер на ходу.

На пятые сутки стал подходить к концу запас топлива, однако, несмотря на то что постоянно был нетрезв, Бруно сумел отыскать по показаниям навигатора узел технического снабжения – огромное сооружение, похожее на заброшенный нефтеперегонный завод. Должно быть, дела на нем шли не слишком хорошо, поскольку сигнальных огней горело мало, а кроме суденышка Бруно, на причалах стояли лишь пара танкеров, небольшая яхта и старый ремонтный робот.

Получив свое горючее и расплатившись, Бруно и его пассажиры двинулись дальше, снова погрузившись в долгое вынужденное безделье.

– А скажи, Бруно, во сколько бы ты оценил свою помывку, если бы тебе за это заплатили?

Капитан судна поскреб заросший подбородок:

– Это очень недешево…

Услышав этот разговор, подошел Тони.

– Насколько же недешево, может, устроим торги? – предложил он.

– А давай, – лихо рубанул рукой Бруно и икнул. – Посмотрим, кто из нас выстоит!

– Ну, называй свою цену, – предложил Джим.

– Я?

– Ты, кто же еще?

Бруно задумался или сделал вид, что думает. Он прикрыл глаза ладонью, но в щелочку между пальцами подсматривал за поведением пассажиров. Ему казалось, что так он лучше поймет, какую же цену можно потребовать.

Джим и Тони видели это маленькое жульничество, но не подавали вида и с серьезными лицами готовились к «финансовой битве».

– Двести реалов! – потребовал Бруно, и на его виске от волнения запульсировала синяя жилка.

– Мы должны подумать… – сказал Джим, и они с Тони стали о чем-то шептаться. Потом воцарилась тишина, нарушаемая лишь ровным гулом двигателей.

– Мы приняли решение, – сказал наконец Джим и посмотрел на Тони. Тот солидно кивнул.

– За помывку сумма немалая, на нашей памяти еще никто не просил за это так много денег…

Тони снова кивнул.

– Поэтому мы примем твое предложение, но выдвинем ряд жестких условий…

– Ря… ряд жестких? – смутился Бруно, он уже был не рад, что согласился участвовать в этом торге.

– Да. Условие первое – ты не только дважды помоешься с щеткой и шампунем «Ягодка», но и поменяешь одежду на ту, которую мы подберем тебе из купленных вещей…

– Нет! – Бруно попятился и невольно пошевелил внутри сандалет пальцами ног.

– Да, Бруно, да! И это только первое жесткое условие!

– Первое жесткое! – подтвердил Тони и погрозил Бруно пальцем.

– А есть еще второе и третье, – продолжал Джим. – Второе условие – побриться дочиста! А третье – постричься!

– Да кто ж меня здесь пострижет? – взмолился Бруно, прижимая к груди руки.

– Тони неплохо стрижет, по крайней мере, солдатам нравилось. А за все это, помимо денег, ты получишь право открыто пить свое спиртное и ни от кого не прятаться.

– Вот за это спасибо! – искренне обрадовался капитан.

– Пожалуйста. Полагаю также, ты добровольно начнешь пользоваться зубной пастой и щеткой, ну, и туалетной бумагой. Мы с Тони будем это считать проявленим доброй воли с твоей стороны.