Физика

Ввиду того, что некоторые положения «Физики» Аристотеля известны любому современному читателю, мы выберем лишь самые интересные книги и главы, которые помогут понять, с чего же вообще начиналась физика как наука.

Первая книга трактата посвящена рассмотрению вопроса о началах. Аристотель определяет четыре начала: землю, воду, воздух и огонь. Во второй книге философ рассуждает о природе тех или иных вещей и явлений: что существует «по природе», а что нет. Для Аристотеля природа – это основание, из которого возникает все остальное. Третья книга – попытка решить вопрос о движении, что неизбежно приводит философа к понятиям бесконечности пространства и времени. И это – тема четвертой книги. Пятая книга устанавливает типы движения, означающие как количественные, так и качественные изменения. Например, перемещение чего-либо с одного места на другое – это количественное изменение, но горящее полено, превращающееся из дерева в уголь, является уже изменением качественным.

В шестой книге продолжается исследование движения. Аристотеля интересует проблема непрерывности. Но анализ ведется в очень абстрактной форме. Читать такой текст достаточно затруднительно, почему философ и снабдил свое повествование множеством пояснительных рисунков. В этой части «Физики» Аристотель вступает в полемику с Зеноном, доказывающим невозможность движения.

Седьмую книгу трактата исследователи трудов Аристотеля приписывают его последователям, но это не доказано. Здесь появляется перводвигатель, нечто, являющееся причиной движения всего.

Особый интерес в «Физике» Аристотеля представляет книга восьмая, в которой излагается теория о том, что именно является первопричиной движения космоса в целом. При этом Аристотель утверждает, что движение вечно и неуничтожимо, и все, что движется, движется не само по себе, а под действием другого тела. Если выстроить цепочку движущихся тел, взаимодействующих друг с другом, то, если эта цепочка имеет предел, окончание, то это окончание и есть первый неподвижный двигатель всего, именно он приводит в движение все, что существует в природе, в том числе и саму Вселенную. Это оригинальное логическое построение Аристотеля было использовано в качестве одного из доказательств существования Бога, и именно наличие данного доказательства в «Физике» и «Метафизике» Аристотеля привело к тому, что его труды и философия были возрождены в христианской европейской культуре Средневековья в середине XII века.

Книга восьмая (T)

Глава первая

Возникло ли когда-нибудь движение, не будучи раньше, и исчезнет ли снова так, что ничто не будет двигаться? Или оно не возникло и не исчезнет, но всегда было и всегда будет, бессмертное и непрекращающееся, присущее всем существующим вещам, как некая жизнь для всего образовавшегося естественно?

Что движение существует – это утверждают все писавшие что-нибудь о природе, так как все они занимаются рассмотрением происхождения мира и вопросами возникновения и уничтожения, что было бы невозможно, если бы движения не было. Но те, которые признают существование бесчисленных миров, одни из которых зарождаются, а другие гибнут, утверждают, что движение существует вечно (так как возникновения и уничтожения необходимо связаны с движением); те же, которые считают, что мир один или не вечен, делают соответственные предположения и о движении. Если же допустить, что движения когда-то не было, то это могло быть только двояким образом: или так, как говорит Анаксагор (он утверждает, что после того, как все вещи находились вместе и пребывали в покое в течение бесконечного времени, Разум придал им движение и разделил их), или как Эмпедокл, считавший, что попеременно все движется и снова покоится: движется, когда Любовь делает из многого единое или Вражда – из единого многое, покоится же в промежуточное время. Он говорит об этом следующим образом:

 

Так, поскольку Единство рождается снова и снова

В Множества недрах, а Множество вновь прорастает к Единству,

Вечно они возникают, и нет у них стойкого века.

Но поскольку обмен сей никак прекратиться не в силах,

Вечно постольку они существуют в недвижимом круге.

 

Анаксагор из Клазомен (500–482 гг. до н. э.) – философ, математик и астроном. Считается одним из основоположников афинской философской школы. В космогонической теории Анаксагора изначально существует не какая-то одна первичная стихия, но – множество бесконечно малых элементов, которые являются однородными, не могут ни разрушаться, ни изменяться каким-либо образом, ни переходить друг в друга. Эти элементы не созданы каким-либо образом, но существуют изначально. Анаксагор называл их гомеомериями. Философ был в шаге от атомистического учения, но так и не сделал этого шага. К гомеомериям Анаксагор относит и мясо, и дерево, и другие тела, которые сложно назвать простыми. Однако, следует учитывать, что при развитии физики и химии в то время вполне можно было считать мясо или дерево простым и однородным по химическому составу телом. Зато Анаксагор первым высказал предположение, что Солнце является раскаленным камнем. Правда, размер его он определил как «большой, величиною с Пелопоннес», но не забудем – для древних греков это был действительно огромная величина, ну а предположить или даже вообразить действительные размеры Солнца для ученого того времени было крайне затруднительно.

Любопытно, что в теории Анаксагора присутствует мировой «ум», который является, между прочим, вполне себе веществом, пусть и тончайшим и легчайшим, и именно он приводит в движение гомеомерии, отделяя друг от друга неоднородное и объединяя однородное. Этот ум заключается в материи, но с ней не смешивается. Не идет ли речь о душе, которую ухитрились уже взвесить? По данным современной науки, душа обладает плотностью в 176 раз меньшей, чем плотность воздуха, а вес ее составляет 21 грамм.

Эмпедокл из Акраганта (около 490–430 гг. до н. э.) – философ, врач, государственный деятель и жрец. Свои труды оформлял в виде поэм. Подобный стиль изложения позже мы встречаем у Тита Лукреция Кара в его поэме «О природе вещей». Эмпедоклу принадлежит поэма «О природе», а также религиозная поэма «Искупления». Об этом философе говорили, что он – чудотворец, может воскрешать мертвых или, по крайней мере, умирающих. Эмпедокл верил в переселение душ, разрабатывал это учение, а о себе говорил, что раньше был мужчиной, женщиной, рыбой, птицей и зверем. Утверждается, что он совершил самоубийство, бросившись в жерло вулкана Этна. Причем, это самоубийство на самом деле было попыткой стать божеством – это вытекало из его учения о переселении душ.

«Корни» вещей у Эмпедокла образуют четыре стихии – огонь, воздух, вода и земля. Эти стихии постоянно двигаются, смешиваются и разъединяются, они вечны и неизменны. Любопытно, что даже боги у Эмпедокла являются производными основных стихий, а не стоят над ними.

Надо уяснить, что именно он хочет сказать словами: «… но поскольку обмен сей…» Следует рассмотреть поэтому, как обстоит дело с этими вопросами, так как не только для рассмотрения о природе полезно видеть истины, но и для исследования первого начала.

Мы начнем прежде всего с того, что нами было установлено раньше в первых книгах «Физики». Мы сказали там, что движение есть деятельность способного к движению, поскольку оно способно к движению. Необходимо, следовательно, чтобы существовали предметы, способные двигаться каждым движением. Но и помимо определения движения каждый согласится, что всякий предмет необходимо должен двигаться сообразно своей способности к движению определенного рода, например, способный к качественному изменению – качественно изменяться, способный менять место – перемещаться; следовательно, прежде чем произойдет горение, должно быть горючее, и прежде зажигания – зажигающее. Таким образом, и это все необходимо должно было или возникнуть когда-то, раньше не существуя, или быть вечным. Если поэтому каждое из тел, способных к движению, возникло, необходимо, чтобы прежде данного изменения и движения существовало другое, в результате которого возникло способное двигаться и двигать. Если же признать вечное существование предметов до существования движения, то это покажется бессмысленным с самого начала, но еще больше убедятся в этом те, которые пойдут в рассмотрении вопроса дальше. Если же, поскольку одни предметы являются движущими, а другие движимыми, мы предположим, что когда-то нечто становится первым двигателем, а другое движимым, а раньше ничего этого не было и все покоилось, то необходимо допустить первоначальное изменение: ведь была же какая-то причина покоя, так как покой есть лишенность движения. Следовательно, перед первым изменением будет изменение более первое.

Представляется, что Аристотель описывает теорию большого взрыва, при этом не имея ни малейшего представления об элементарных частицах и прочих понятиях современной физики. И тем не менее, то, что утверждает древний философ, до боли похоже на то, на чем базируется современная теория происхождения Вселенной. Естественно, с поправкой на формулировки и определения.

Действительно, одно движет только в одном направлении, другое вызывает и противоположные движения, например, огонь нагревает, но не охлаждает; наука же, как кажется, одна для обеих противоположностей. Однако, по-видимому, и там имеется нечто в том же роде, так как холод, изменял каким-либо образом свое направление и уходя, нагревает, так же как знающий сознательно погрешает, когда он пользуется знанием навыворот. Однако предметы, которые способны делать что-либо и испытывать воздействие или двигать и двигаться, не во всех случаях способны к этому, но когда находятся в определенном состоянии и вблизи друг от друга. Таким образом, один предмет движет, другой движется, когда они приближены друг к другу и когда наличествует возможность одному двигать, другому двигаться. Поэтому, если не всегда происходило движение, ясно, что предметы в то время находились не в таком состоянии, что один мог двигаться, другой двигать, но для этого нужно было, чтобы один из них определенным образом изменился. Это необходимо должно происходить в тех случаях, где имеется отношение двух предметов, например чтобы то, что не было двойным, стало двойным и чтобы изменение коснулось если не обоих, то хотя бы одного из них. Следовательно, произойдет какое-то изменение, предшествующее первому.

А помимо этого, каким образом появится предшествующее и последующее, если не существует времени? Или время, если не существует движения? Если же время есть число движения или какое-то движение, то, раз всегда существует время, и движение должно быть вечным. Но относительно времени все мыслители, за исключением одного, думают, по-видимому, одинаково: они называют его нерожденным. Основываясь на этом, и Демокрит доказывает невозможность того, чтобы все возникло, так как время есть нечто невозникшее.

Демокрит Абдерский (около 460–370 гг. до н. э., древнегреческий философ, один из первых атомистов и материалистов. Интересный факт биографии: Демокриту достались по наследству большие деньги, которые он потратил на различные путешествия, изучая философию. В родных Абдерах растрата наследства преследовалась по суду, и Демокрит предстал перед судьями. Он зачитал им отрывки из своего произведения «Великий мирострой», и судьи оправдали философа, согласившись, что наследство не было просто пущено по ветру.

Мир Демокрита – это система атомов в пустоте. По мнению Демокрита, не может быть бесконечной делимости материи, а в основании всего лежит неделимая частица – атом. Атомы двигаются в Великой Пустоте (в вакууме!), причем, их движение хаотично, происходят столкновения, в результате которых атомы соединяются в более сложные тела. Демокрит утверждал, что «лишь в общем мнении существует цвет… сладкое… горькое, в действительности же существуют только атомы и пустота».

Один только Платон порождает его: он говорит, что оно возникло вместе со Вселенной, а Вселенная, по его мнению, возникла. Если действительно невозможно, чтобы время существовало и мыслилось без «теперь», а «теперь» есть какая-то середина, включающая в себя одновременно и начало, и конец – начало будущего и конец прошедшего, то необходимо, чтобы время существовало всегда. Ведь крайний предел последнего взятого времени будет в одном из «теперь» (так как во времени ничего нельзя ухватить помимо «теперь»), следовательно, если «теперь» есть начало и конец, то необходимо, чтобы с обеих сторон его всегда было время. А если имеется время, очевидно, должно существовать и движение, раз время есть некоторое свойство движения.

То же рассуждение относится и к тому, что движение неуничтожимо, как в вопросе о возникновении движения выходило, что существует изменение, предшествующее первому, так здесь – следующее за последним, так как тело не одновременно утрачивает движение и способность к движению, например состояние горения и способность гореть (ведь можно быть горючим и не гореть), а также способность двигать и двигание. И то, что способно уничтожиться, должно погибнуть, когда оно уничтожается, а затем, в свою очередь, и то, что его уничтожает, так как и уничтожение есть некоторого рода изменение. Если же это невозможно, ясно, что существует вечное движение, а не такое, чтобы иногда оно было, иногда нет, подобное утверждение больше похоже на вымысел.

То же самое относится и к утверждению, что так должно происходить по природе и что таким следует считать начало, как, по-видимому, и полагал Эмпедокл, утверждая, что вещам необходимо присуще попеременное преобладание Любви и Вражды, которые вызывают движение, а в промежуточное время – покой. Едва ли не то же говорят и те, которые признают одно начало движения, как, например, Анаксагор. Однако нет ничего беспорядочного в том, что существует по природе и согласно с ней, так как природа – причина порядка для всех вещей. Бесконечное не стоит ни в каком отношении к бесконечному, тогда как всякий порядок есть отношение. Покоиться в течение бесконечного времени, затем когда-нибудь начать двигаться, причем нельзя указать никакой разницы, почему это происходит именно теперь, а не раньше, а также не иметь какого-либо порядка – это не может быть делом природы. Природные процессы происходят или безусловно, а не иногда так, иногда этак (например, огонь несется по природе кверху, а не иногда кверху, иногда нет), или, будучи непростыми, согласно определенному отношению. Поэтому лучше говорить, как Эмпедокл или кто другой, сказавший, что все попеременно покоится и движется, ибо в этом уже имеется какой-то порядок. Но и такое утверждение следует не только высказывать, но и указывать для него определенную причину; надо не просто полагать что-нибудь и устанавливать необоснованную аксиому, но давать обоснование – либо путем рассмотрения частных случаев, либо же путем доказательства, это же предположение не содержит причины; ее нет также в самом существовании Любви и Вражды, а в том, что одна соединяет, другая же разъединяет. Если же сюда присоединяется попеременность действия той и другой, то следует указать, в соответствии с чем так происходит, например что существует нечто, соединяющее людей, именно любовь, и что враги избегают друг друга; предполагается, что это происходит и во всем мире, так как это очевидно в отдельных случаях. Требуется какое-то обоснование и для того, что это происходит через равные времена. Вообще же нельзя считать достаточным началом положение, что всегда так есть или происходит, на что Демокрит сводит природную причинность, что, дескать, так и прежде происходило, а начала этого «всегда» не считает нужным искать, говоря правильно относительно некоторых вещей, а что это относится ко всему – неправильно. Ведь и треугольник имеет углы, всегда равные двум прямым, однако причина этой вечности лежит в другом; для начал же, которые существуют вечно, такой другой причины нет.

Итак, вот что следует сказать о том, что не было никакого времени и не будет, когда не было и не будет движения.