Глава 2

Доказуемо ли то, что Бог – есть?

Относительно второго следует рассмотреть такое положение: по-видимому, то, что Бог есть, – недоказуемо.

1. Ведь то, что Бог есть – постулат веры. Но то, что относится к вере, недоказуемо, поскольку доказательство производится знанием, вера же относится к невидимому, как ясно из Апостола, из послания к Евреям (11, 1). Следовательно, то, что Бог есть, недоказуемо.

2. Кроме того, средняя посылка в доказательстве включает определение того, чем нечто является (quod quid est). Но о Боге мы не можем знать, чем Он является, но только чем Он не является, как говорит Дамаскин (О вере православной, I, 1, 4). Следовательно, мы не можем доказать то, что Бог – есть.

3. Кроме того, если бы и доказывалось то, что Бог – есть, то это происходило бы, только исходя из Его действий. Но Его действия несоразмерны Ему, поскольку Сам Он бесконечен, а действия – конечны; конечное же несоразмерно бесконечному. Следовательно, поскольку причина не может быть доказанной, исходя из действия, ей несоразмерного, кажется, что то, что Бог – есть, не может быть доказанным.

Но против этого то, что говорит Апостол в послании к Римлянам (1, 20): «Невидимое Бога рассматривается, познаваемое из того, что сотворено». Но этого не было бы, если бы то, что Бог – есть, невозможно было доказать исходя из того, что сотворено; ведь первое, что надлежит познавать о чем-то – это есть ли оно.

Отвечаю: следует сказать, что доказательство бывает двояким. Одно – из причины, и оно называется «из-за чего» (propter quid) и исходит из того, что первичнее просто. Другое – из действия, и оно называется доказательством «поскольку» (quia); и оно исходит из того, что первичнее относительно нас. Ведь поскольку некое действие в чем-то нам очевиднее, чем его причина, то от действия мы переходим к познанию причины. Из любого же действия может быть доказано то, что его собственная причина – есть, если только ее действие более известно для нас; поскольку если действие зависит от причины, то при наличии действия необходимо следует, что его причина существует первично. Поэтому то, что Бог – есть, поскольку это не известно само по себе для нас, доказуемо из действий, известных нам.

Итак, относительно первого следует сказать: то, что Бог есть, и прочее такого рода, что может быть известно о Боге естественным образом, о чем говорится в послании к Римлянам (1, 19), – это не постулаты веры, а то, что предшествует постулатам; ведь вера так предполагает естественное познание, как благодать – природу и как совершенство – совершенствующееся. Однако ничто не препятствует тому, что доказуемое и познаваемое само по себе принимается как достоверное тем, кто не ухватывает доказательство.

Относительно второго следует сказать: поскольку причина доказывается исходя из действия, то для обоснования того, что причина существует, необходимо использовать действие вместо определения причины; и это более всего относится к Богу. Поскольку для доказательства того, что нечто существует, необходимо принимать как средний термин то, что обозначает имя, но не то, что это есть, поскольку вопрос «чем это является?» следует за вопросом «есть ли это?». Имена же Бога переносятся от действий, как позже будет показано (q. 13, a. 1), поэтому для доказательства того, что Бог есть, исходящего из действия, мы можем принимать в качестве среднего то, что обозначает это имя «Бог».

Относительно третьего следует сказать, что, исходя из действия, несоразмерного причине, невозможно получать совершенное познание о причине; однако из любого действия может быть для нас ясно доказанным то, что причина существует, как сказано. И, таким образом, из действий Бога может быть доказано то, что Бог – есть; хотя исходя из действий мы можем Его познавать не в совершенстве, не согласно Его сущности.

Глава 3

Есть ли Бог?

Относительно третьего следует рассмотреть такое положение: кажется, что Бога нет.

1. Поскольку если одна из противоположностей была бы бесконечной, то другая полностью уничтожилась бы. Но это понимается в этом имени «Бог», а именно, что Он есть некое бесконечное благо. Следовательно, если бы Бог был, не обнаруживалось бы ничего злого. Но злое обнаруживается в мире. Следовательно, Бога – нет.

2. Кроме того, то, что может совершаться посредством немногих начал, не творится многими. Но кажется, что если предположить, что Бога нет, то все, происходящее в мире, может совершаться благодаря другим началам; ведь то, что существует как природное, сводится к началу, которое есть природа; то же, что происходит от намерения, сводится к началу, которое есть человеческий разум или воля. Таким образом, нет никакой необходимости полагать, что Бог – есть.

Фома Аквинский начинает с аргументов атеистов. Он приводит ряд действительно веских доводов, которые по существу и по сей день являются наиболее убедительными и распространенными доводами против существования Бога. Один из них: Бог – бесконечное благо, а такое начало должно уничтожать противоположное ему, т. е. зло. Однако мы наблюдаем в мире огромное количество зла. Другой аргумент: все природное можно объяснить естественными причинами, все моральное – деятельностью свободных агентов. Поэтому допущение Бога не является необходимым. То есть, в этой позиции предвещается и бритва Оккама, принцип, согласно которому не следует умножать сущности без необходимости, и ответ (возможно легендарный, но показательный) Лапласа Наполеону «Ваше величество, в этой гипотезе я не нуждаюсь».

Но против этого то, что говорится в Исходе (3, 14) от лица Бога: «Я есмь Тот, Который есмь».

Отвечаю. Следует сказать: то, что Бог есть, может быть обосновано посредством пяти путей. Первый же и самый очевидный путь тот, который берется из движения. Ведь достоверно и установлено чувством, что нечто движется в этом мире. Все же, что движется, приводится в движение чем-то другим. Ведь что-либо движется только вследствие того, что оно находится в потенциальности относительно того, к чему оно движется; движет же нечто вследствие того, что оно актуально. Ведь «приводить в движение» есть не что иное, как выводить нечто из потенциальности в актуальность; из потенциальности же в актуальность ничто не может быть выведено иначе, нежели благодаря чему-то сущему актуально. Так, актуально теплое, например, огонь, делает дерево, которое потенциально теплое, актуально теплым, и тем самым приводит его в движение и изменяет его. Однако невозможно, чтобы то же самое было бы одновременно актуальным и потенциальным в отношении одного и того же, – но только в отношении различного; ведь актуально теплое не может быть одновременно потенциально теплым, но оно вместе с тем потенциально холодное. Следовательно, невозможно, чтобы нечто было движущим и движимым в отношении одного и того же и одним и тем же образом, или чтобы оно приводило в движение самое себя. Следовательно, все, что движется, должно приводиться в движение другим. Следовательно, если то, посредством чего нечто приводится в движение, также движется, то оно должно само приводится в движение другим; и так же и о другом. Но этот процесс не может уходить в бесконечность; поскольку так не было бы ничего первично движущего; а вследствие этого и ничего движущего другое, поскольку вторичное движущее не движет иначе, как благодаря тому, что оно приводится в движение первично движущим, как, например, палка движет только благодаря тому, что приводится в движение рукой. Следовательно, необходимо прийти к чему-то первичному движущему, которое ничем не приводится в движение, и все под этим разумеют Бога.

Доказательства бытия Бога опираются на положения, которые, в свою очередь, нуждаются в доказательстве, оказывающемся значительно сложнее, чем само доказательство этого бытия. Утверждение «все, что движется, приводится в движение чем-то другим» в «Сумме против язычников» доказывается тремя способами. Один из них в том, что движущееся должно отталкиваться от неподвижного; даже если предмет движется «сам», в нем будет движущаяся и неподвижная часть, как движущаяся и неподвижная нога при ходьбе. Предмет, который двигался бы сам по себе целиком, был бы подобен барону Мюнхгаузену, который вытянул себя за косичку из болота без какой-либо точки опоры.

Второй путь – из смысла действующей причины. Ведь мы обнаруживаем, что в чувственно воспринимаемом есть порядок действующих причин; однако не обнаруживается (да это и невозможно), чтобы нечто было бы действующей причиной самого себя; поскольку, таким образом, оно было бы прежде самого себя, что невозможно. И невозможно, чтобы в действующих причинах процесс уходил в бесконечность, поскольку во всех упорядоченных действующих причинах первичное есть причина среднего, а среднее – причина последнего, будь средних много или будь оно только одно. Если же устранена причина, то устраняется действие; следовательно, если не было бы первичного среди действующих причин, не было бы ни последнего, ни среднего. Но если бы процесс среди действующих причин уходил бы в бесконечность, то не было бы первичной действующей причины; и, таким образом, не было бы ни последнего действия, ни средних действующих причин; что очевидно ложно. Следовательно, необходимо полагать некую первичную действующую причину, которую все называют Богом.

Третий путь исходит из возможного и необходимого, и он таков. Мы обнаруживаем среди вещей некоторые, могущие быть и не быть; так как обнаруживаются некоторые вещи, которые порождаются и разрушаются, и вследствие этого могущие быть и не быть. Но невозможно для чего-либо такого быть вечно: поскольку то, что может и не быть, в некоторый момент не существует. Таким образом, если все может и не быть, то в некоторый момент ничего из вещей не существовало бы. Но если это истинно, то и теперь ничего не было бы; поскольку то, что не есть, начинает быть только благодаря тому, что есть; таким образом, если бы ничего сущего не было, невозможно было бы, чтобы нечто начало быть, и, таким образом, ничего бы не было; что, очевидным образом, ложно. Следовательно, не всякое сущее лишь возможное, но надлежит, чтобы нечто было необходимым в действительности. Все же необходимое либо имеет причину своей необходимости вовне, либо не имеет. Ведь невозможно, чтобы процесс среди того необходимого, которое имеет причину своей необходимости, уходил в бесконечность, как и среди действующих причин, что уже обосновано. Следовательно, необходимо полагать нечто необходимое само по себе, не имеющее причину необходимости вовне, но которое является причиной необходимости для других; это все называют «Богом».

Четвертый путь берется из степеней, которые обнаруживаются в вещах. Ведь в вещах обнаруживается нечто более или менее благое, и истинное, и благородное; и так о другом того же рода. Но «более» и «менее» говорится о различном, поскольку оно различным образом приближается к тому, что есть наибольшее; так, например, более теплое – то, что более приближается к наибольшему теплу. Таким образом, есть нечто самое истинное, и наилучшее, и благороднейшее, и вследствие этого наиболее сущее; ведь то, что наиболее истинное, есть наиболее сущее, как говорится во второй книге «Метафизики» (993b 23–31). То же, что называется наибольшим в некотором роде, есть причина всего, что относится к этому роду. Так, например, огонь, который есть наиболее теплое, есть причина всего теплого, как говорится в той же книге. Следовательно, существует нечто, что для всего сущего есть причина бытия, и блага, и всякого совершенства; и это мы называем Богом.

Пятый путь берется из управления вещами. Ведь мы видим, что те вещи, которые лишены познания, а именно, природные тела, действуют ради цели; это ясно из того, что они всегда или по большей части действуют одним и тем же образом, как бы преследуя наилучшее; поэтому ясно, что они достигают цели не случайно, но от намерения. То же, что не имеет познания, стремится к цели лишь будучи направленными чем-то познающим и мыслящим, как, например, стрела – лучником. Следовательно, есть нечто мыслящее, которое направляет к цели все природные вещи, и это мы называем Богом.

1. Итак, относительно первого следует сказать: как говорит Августин в «Энхиридионе», Бог, поскольку Он в высшей степени благ, никоим образом не допускал бы, чтобы было злое в Его творениях, если не был бы настолько всемогущ и благ, что творил благо даже из злого. Следовательно, бесконечной благости божьей присуще то, что Он допускает злое и из него сотворяет благое.

2. Относительно второго следует сказать: поскольку природа действует ради определенной цели, будучи направленной неким высшим деятелем, то необходимо действующее от природы возводить к Богу как к первой причине. Сходным образом то, что действует из намерения, надлежит сводить к некоторой высшей причине, которая не является человеческими разумом и волей, поскольку они изменчивы и недостаточны; надлежит же все изменчивое и могущее быть недостаточным возводить к некоторому первичному неподвижному и самому по себе необходимому началу, как указано выше.

Исходя из чувственно познаваемых фактов, мы можем построить пять путей, три из них имеют одинаковую структуру и заимствованы у Аристотеля, четвертый – у Платона и пятый – у Иоанна Дамаскина. Несмотря на то что вся аргументация оказывается заимствованной, «пять путей» по праву связываются с именем Фомы Аквинского. Во-первых, он не просто излагает некий готовый текст Аристотеля, а, напротив, конструирует сложное доказательство, опираясь на различные доводы из различных произведений этого философа. Во-вторых, механическое перенесение аристотелевской аргументации было бы невозможно по той причине, что Аристотель опирается на многие положения, которые неприемлемы для христиан, например, считая, что мир существует вечно, в то время как, согласно Библии, он сотворен Богом в определенный момент. Поэтому Фоме в «Сумме против язычников» приходится еще и показать, что, несмотря на это, доводы Аристотеля могут использоваться христианами.