Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
«Сумма теологии» начинается с гносеологического вопроса: в какой мере вообще мы можем познавать Бога, каким образом и как это познание соотносится с нашим познанием в целом. Фома Аквинский придерживается последовательно рационалистического подхода, полагая, что человеку дан разум затем, чтобы он активно познавал мир и его создателя, Бога. Однако наш разум – «слабый огонек», способный освещать лишь небольшие участки знания, которые принимаются за основоположения, и от них переходить шаг за шагом (то есть дискурсивно) к другим истинам. Пользуясь нашим естественным разумом, мы можем открыть только небольшую часть истин о Боге (например, что Бог существует), в то время как другие останутся непознаваемыми для нас (к примеру, каким образом Бог может быть триединым). Но непознаваемое для нас не значит противоречащее разуму вообще, просто наш разум не способен этого познать. Для разума блаженных, то есть людей, после смерти приобщившихся к Богу, или ангелов триединство вполне познаваемо. Кроме того, наша жизнь ограниченна и полна различными заботами, а философское размышление требует много времени. Поэтому помимо науки, базирующейся на естественном разуме, которая изложена Фомой Аквинским в «Философской сумме» («Сумме против язычников»), необходима другая наука, теология, основывающаяся не на истинах, открываемых разумом, а на истинах, открытых Богом в Священном Писании, ведь знать их важно для спасения души. О том, что это за наука, идет речь в первом вопросе «Суммы теологии».
Для того чтобы намерение наше удерживалось в неких точных границах, необходимо прежде всего исследовать само священное учение – каково оно и на что оно распространяется.
И относительно этого следует поставить десять вопросов:
1. О необходимости этого учения.
2. Является ли это учение наукой?
3. Едино ли оно или множественно?
4. Теоретическое ли оно или практическое?
5. О его соотношении с другими науками.
6. Есть ли оно – мудрость?
7. Каков его предмет?
8. Доказательно ли оно?
9. Надлежит ли ему использовать метафоры или символические обороты речи?
10. Следует ли этому учению истолковывать Священное Писание согласно многим смыслам?
Относительно первого следует рассмотреть такое положение: считается, что нет необходимости, чтобы помимо философских дисциплин имелось другое учение. Ведь человек не должен стремиться к тому, что превосходит его разум, согласно Екклезиастику (Иисусу, сыну Сирахову): «не испытывай то, что превыше тебя» (Сир. 3, 21). Но то, что подвластно разуму, в достаточной мере изучается в философских дисциплинах. Следовательно, кажется излишним, чтобы помимо философских дисциплин имелось другое учение.
2. Кроме того, наука может быть только о сущем, поскольку ничто не может познаваться, кроме истинного, которое обратимо с сущим. Но все сущее исследуется в философских дисциплинах, даже сам Бог, поэтому некая часть философии называется теологией, или божественной наукой, как ясно из шестой книги «Метафизики» Философа (1026а 19). Следовательно, нет необходимости, чтобы помимо естественных дисциплин имелось другое учение.
Обратимость истинного и сущего: в онтологии Фомы Аквинского используется три наиболее общих понятия: сущее, благое и истинное, которые можно отнести к любому объекту. Эти понятия являются обратимыми, то есть сколько в какой-либо вещи бытия, настолько же она блага и истинна, и наоборот. Различие этих понятий связано с тем, как именно мы рассматриваем какую-либо вещь: если саму по себе, то она сущая, если она предмет нашего желания – благая, если объект познания – истинная.
Философ – Аристотель (384-322 до н. э.), древнегреческий философ, создатель одной из наиболее влиятельных философских систем, охватывающих логику, онтологию, теорию познания, психологию, этику, политологию, естественные науки. Выработал концептуальный аппарат, который активно используется Фомой Аквинским. Количество цитат из Аристотеля, приводимых им, превышает количество цитат из всех остальных философов; Фома Аквинский считал аристотелевскую философию высшим выражением способности естественного разума человека и потому называл его просто Философом. Практически все сочинения Аристотеля подробным образом прокомментированы Фомой.
Но этому противоречит то, что говорится во втором послании к Тимофею (2 Тим. 3, 16): все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления, для праведности. Но богодухновенное Писание не относится к естественным дисциплинам, которые суть изобретения человеческого разума. Следовательно, полезно, что помимо физических дисциплин есть другая наука, вдохновленная Богом.
Отвечаю: следует сказать, что было необходимо для спасения человека, чтобы, помимо физических дисциплин, которые исследуются посредством человеческого разума, было некое учение, основанное на Божественном Откровении. И прежде всего потому, что человек направлен к Богу как к некоторой цели, которая превосходит постигаемое разумом, согласно Исайе: «Глаз не видал Бога, кроме Тебя, который столько предуготовил почитающим Его» (Ис. 64, 4). Но надлежит, чтобы людям, которые должны направлять свои намерения и действия к цели, была заранее известна цель. Поэтому было необходимо для спасения, чтобы благодаря Божественному Откровению человеку стало известно то, что превышает человеческий разум.
Что же до того, что можно понять о Боге человеческим разумом, то было необходимо, чтобы человек был наставлен Божественным Откровением, поскольку истина о Боге, постигнутая разумом человека, обнаружилась бы лишь немногими, и после долгого времени, и с примесью многих заблуждений; от знания же этой истины зависит все спасение человека, каковое – в Боге. Поэтому, чтобы спасение людей произошло и более подобающе, и более верно, было необходимо, чтобы они были наставлены в Божественном благодаря Божественному Откровению. Поэтому было необходимо, чтобы помимо философских дисциплин, которые исследуются разумом, имелось священное учение, полученное через Откровение.
1. Относительно первого следует сказать, что, хотя то, что превышает человеческое познание, не может разыскиваться человеком посредством разума, однако оно должно быть принято верой, поскольку оно открыто Богом. Поэтому там же продолжается (Сир. 3, 25): «Многое открыто тебе, что превышает человеческое постижение». И из такого рода вещей состоит священное учение.
2. Относительно второго следует сказать, что различное обоснование познаваемого производит различие наук; ведь астроном и натурфилософ делают одно и то же заключение, например, что земля круглая, но астроном посредством математики (то есть отвлекаясь от материи), а натурфилософ посредством рассмотрения материи. Поэтому ничто не препятствует, чтобы изучаемое философскими дисциплинами, насколько оно познаваемо благодаря свету естественного разума, могло также изучаться другой наукой на том основании, что оно познается благодаря свету Божественного Откровения. Следовательно, теология, которая относится к священному учению, отличается по роду от той теологии, которая считается частью философии.
Разделение естественной и математической наук посредством их отношения к материи в целом характерно для Средневековья. Еще Боэций в трактате «Каким образом Троица есть единый Бог» писал, что математическое знание «исследует формы тел без материи и потому без движения», в то время как естественная наука «исследует формы тел вместе с материей, ибо в действительности формы неотделимы от тел. Тела оно рассматривает в движении, ибо движение присуще форме, соединенной с материей».
Войти с помощью соц. сетей: