Парад с ракетами и факелами

По опыту моих предыдущих поездок в КНДР через Китай помню, что рейс Пекин – Пхеньян северокорейской авиакомпании Air Koryo часто идет полупустым. Но когда я снова летел в Северную Корею в начале октября 2015 года, то самолет был набит битком. За исключением группы северокорейских школьниц-спортсменок, которые возвращались с каких-то соревнований в Китае, да нескольких мужчин и женщин в строгих официальных костюмах все остальные пассажиры были иностранцы.

Как я понял из обрывков разговоров других пассажиров, здесь все или почти все летели на большой парад, приуроченный к 70-летию основания Трудовой партии Кореи. Северокорейские стюардессы, кстати, были на удивление разговорчивы и очень общительны – постоянно улыбались, «цепляли» пассажиров вопросами. В общем атмосфера была дружной, веселой, немного в хорошем смысле наэлектризованной – как в предновогоднюю ночь.

Власти КНДР пригласили на торжественные мероприятия по поводу 70-летия партии кучу туристов и иностранных журналистов, загадочно обещая «фантастическое зрелище» и «небывалый парад». Те же стюардессы тоже успели пообещать, что «будет очень и очень большой праздник», а на прощание фотографировались со всеми желающими, что тоже было необычно.

Мы приземлились в международном аэропорту Пхеньяна Сунан, в его совсем недавно построенном новом терминале. Это был один из проектов, который лично курировал Ким Чен Ын, регулярно приезжая туда с проверками, и строительство которого очень подробно освещали северокорейские СМИ. Надо признать, что после долгого времени наличия терминала, напоминавшего больше автовокзал захолустного райцентра, КНДР в итоге получила достойный и очень симпатичный аэропорт. Новый терминал не поражал своими размерами, но был вполне просторный, красивый и выглядел весьма и весьма симпатично.

«Не зря Ким лично тут все двери проверял, гоняя строителей за мельчайшие недостатки», – весело прокомментировал мой новый знакомый Андрей, с кем я летел рядом в самолете. Он тоже был приглашен на торжества, но, как я понял, весьма часто ездил в гости в КНДР и был для них «особо важным гостем». Уже на паспортном контроле его встретили два северокорейца, поведя по отдельному коридору без очереди. «Может, увидимся позже, меня уже забрали», – пошутил он на прощание. Мне же осталось пожалеть о расставании.

Зал прилета был заполнен прилетевшими и встречающими. «Господин Кирьянов? Очень рады вас видеть, подождите, пожалуйста, здесь пару минут. Сейчас мы соберем остальных российских журналистов и повезем всех в гостиницу», – сказала мне на хорошем русском молодая кореянка по фамилии Ю, которая представилась «гидом для СМИ России».

Нас, таких собратьев по перу из России, набралось более десятка человек, где были основные телеканалы и ряд центральных газет. Все прилетели с одной и той же целью – освещение торжественных мероприятий в честь 70-летия ТПК.

Нас заселили в расположенную в Пхеньяне на острове гостиницу «Янгакто». «Журналисты живут в «Янгакто», а официальные делегации – в гостинице «Коре», – пояснила Ю. «Чтоб не разбежались!» – хмуро прокомментировал один из коллег, имея в виду, что с острова, где была наша гостиница, был лишь один выезд. Впрочем, как показали дальнейшие события, для некоторых особо прытких журналистов это не стало проблемой.

«Информации нет, но будет интересно»

Следующий день журналисты и принимающая сторона были весьма заняты. Первые отчаянно пытались выудить хоть какую-то информацию о торжествах, а вторые упорно отвечали «информации нет» и постоянно подгоняли репортеров, увозя на показ то одних, то других объектов. Все, что было запланировано в рамках «ознакомительной поездки», входило в курс стандартной туристической программы, а потому эти места я уже увидел. Но все равно, чтобы не маяться от скуки, я поехал вместе со всеми. Так мы побывали на родине Ким Ир Сена в пригороде Пхеньяна Мансудэ, а затем нам показали метро, позволив проехать между станциями «Факел» и «Слава». Это действительно очень красивые станции, украшенные мозаичными панно.

Коллеги-телевизионщики все же смогли найти для себя, как они сказали, «живые кадры», обнаружив марширующих женщин-военнослужащих, а также выходящих из вагона метро пионеров. На всех них было наведено столько камер, что казалось, будто приехал как минимум министр. Девушки-военные немножко стушевались и, смешав строй, быстро проскользнули за ворота своей части, тогда как пионерам пришлось невольно позировать перед иностранными журналистами.

При этом репортеры продолжали терзать сопровождающих, пытаясь получить хоть какую-то информацию, но обычно диалоги на самых разных языках протекали примерно в таком ключе:

– Во сколько завтра начнется парад?

– Не знаем, но мы вас обязательно разбудим.

– А сколько человек будет участвовать в параде?

– Нет информации.

– А межконтинентальные ракеты завтра покажут? Раньше же показывали на парадах разные ракеты…

– Нам ничего про это не говорили.

– А ваш лидер будет участвовать?

– Нет информации.

– А фейерверк будет?

– Вы увидите такое, чего у нас не было никогда. Парад будет потрясающим!

В общем, нам даже самую базовую информацию не давали, потому некоторые журналисты решили после обеда не участвовать в «культурной программе», а остаться в оборудованном в одном из залов гостиницы «Янгакто» пресс-центре, где был доступ к Интернету. Из Всемирной паутины, через южнокорейские, американские, японские и прочие сайты можно было хотя бы что-то узнать о том параде.

Парадоксально, но такое часто бывает при освещении каких-либо событий в КНДР. Находясь совсем рядом, ты можешь не знать совершенно ничего, ограничиваясь лишь наблюдениями из окна автобуса и строя лишь догадки, тогда как сидящие за тысячи километров коллеги могли знать больше тебя. Мне надо было написать «хоть что-то» про грядущий парад, а потому я тоже решил остаться в пресс-центре, тем более что организаторы собирались вести после обеда журналистов в тот музей, где я уже был в предыдущий приезд.

Однако мне пришлось сначала решить небольшую техническую проблему, так как мой «Макинтош» отчаянно не хотел присоединяться к предоставленному организаторами Интернету. В итоге мне выделили молодого компьютерщика, который своим видом был просто копией тех ребят-айтишников, кого я видел в Южной Корее.

Паренек оказался толковым, серьезным, но с юмором. Через пару минут «войны» с моим компьютером он решил проблему, но мои попытки узнать хоть что-то через него тоже не увенчались успехом. «Да мы сами сидим здесь и ничего не знаем. Я вот сижу в центре технической поддержки и решаю проблемы типа вашей. Думаете, нам, что ли, пресс-конференцию устраивают? Завтра покажут все по телевизору, так и узнаем все. Чего торопиться?» – философски заметил он. По жизни я с ним был согласен, но вот у моего редактора отдела была иная точка зрения, а потому что-то надо было «наскрести».

Как и ожидалось, сидевшие в Сеуле, Токио и Вашингтоне журналисты знали про парад гораздо больше нас, находившийся в Пхеньяне. Или хотя бы имели больше разных слухов. В итоге я узнал, что в параде завтра примет участие не менее 30–40 тысяч человек, на аэродроме Мирим под Пхеньяном уже выстроились около 400 единиц различной боевой техники и вооружений, которые завтра будут показаны всему миру. В окрестностях Пхеньяна тренируются самолеты ВВС КНДР, которые в воздухе будут строить фигуру в виде цифры «70» – в честь юбилея партии. Так что можно ожидать пролета и авиации. Ссылаясь на данные спутниковых снимков, это же подтвердили и американцы, которые согласились, что готовится «что-то грандиозное, чего мы не видели никогда».

Южнокорейские военные пугали, что северяне «завтра отметятся» и запуском баллистической ракеты – мол, на полигоне на восточном побережье уже были замечены соответствующие приготовления. Так что следующий день обещал быть напряженным.

В общем какой-то материал набрался, был «приправлен» впечатлениями «с улиц и метро Пхеньяна», дополнен цитатами про «нечто грандиозное», что твердил почти каждый кореец. Я отправил заметку и вышел в коридор, где увидел моего знакомого компьютерщика- северокорейца. «Вот, вышел покурить, пока вроде проблем нет, так что отдыхаю», – пояснил он. Чтобы как-то поддержать разговор, я ему рассказал о том, что «выудил» из Интернета по поводу парада. Он все это с интересом выслушал и пошутил: «Видишь, узнал же. Теперь благодаря тебе и я знаю».

Ракеты, факелы и авиашоу

На следующий день северокорейские сопровождающие стали обзванивать нас с самого утра, напоминая, что надо «быстро завтракать». Но мы в итоге в пустом ожидании простояли в лобби часа полтора, когда прошел слух, что из-за непогоды парад отложен. С утра «зарядил дождь» и вообще была весьма неприятная погода. Гиды сначала дружно отвечали на все вопросы: «Нет информации, надо подождать», а потом, правда, оказалось, что парад из-за дождя перенесли на несколько часов.

Примерно в 11 часов утра нас всех снова повытаскивали из номеров, пресс-центра и ресторанов, где кучковались журналисты, и очень быстро повезли на площадь Ким Ир Сена. Проверка для доступа на площадь была очень строгой и проходила в несколько этапов. Впрочем, проводившие проверку солдаты были очень вежливы и дружелюбны.

После проверки нас завели к трибунам, поставив у самой дороги, чтобы удобнее было фотографировать. На трибунах уже стояли: с нашей стороны – члены иностранных делегаций и работающие в Пхеньяне дипломаты, а с противоположной – корейские военные. В центре же на возвышении было место, куда должен был выйти Ким Чен Ын и члены правительства.

Мы увидели действительно хорошо срежиссированное шоу на военную тематику, где были выступления девушек-военных с саблями, проход рот почетного караула, подразделений – от тех, что были в форме партизан эпохи борьбы с японцами в 1930-е годы до самых современных. Прошло много техники – танков, БТР, гаубиц, систем залпового огня, конечно же ракет, в том числи очень больших и грозных. Военные шли характерной для северокорейских парадов «прыгающей походкой», очень четко выдерживая линии и темп. Мне в свое время довелось участвовать в одном из военных парадов, чему предшествовали несколько месяцев тренировок, потому я был впечатлен – чувствовалось, что тренировались очень много.

В один из моментов, когда возник некоторый перерыв, вдруг стал слышен людской гул и находившиеся у нас за спинами наши гиды почти одновременно каждому шепнули на ухо примерно следующее: «Теперь можно похлопать!» Если западные и российские журналисты это восприняли как-то вяло, не поняв, почему это надо делать, то японские коллеги стали дисциплинированно бить в ладоши, но часть из них тут же «ощетинилась» самыми «дальнобойными объективами» в сторону главной трибуны. Через несколько секунд на трибуне появился Ким Чен Ын, что немедленно вызвало шквал оваций со стороны северокорейских участников. Рядом с Кимом на почетном месте стоял китайский посланник Лю Юньшань. Ким сначала помахал всем рукой с трибуны, спровоцировав бурю восторга, а затем подошел к Лю, взял его за руку и вместе поднял в знак нерушимой дружбы КНДР и Китая.

Как минимум часть эпизодов парада зарубежные наблюдатели предугадали весьма точно. В этот день впервые в истории в парад был включен пролет самолетов, которые дважды прошли над площадью, создав в воздухе цифру «70» – в честь юбилея ТПК.

Достаточно интересной оказалась «неофициальная часть» мероприятия. Было интересно смотреть, как военные части и обычные корейцы расходятся с парада. По лицам людей было видно, что у них сегодня праздник. Многие искренне махали руками и улыбались в объективы камер. Значительная часть охотно раздавала интервью съемочным группам, которые сразу же ринулись за «живой речью».

Были и курьезные случаи. Например, на одну корейскую школьницу, которая, похоже, отстала от класса и пыталась догнать своих, срезав дорогу через площадь, «накинулись» сразу две японские съемочные группы, засыпав вопросами о параде. Со стороны было заметно, что девчушка сжалась и мечтала сквозь землю провалиться. «О, бедный ребенок!» – сказала одна из наших гидов, кинувшись «спасать» дитя. Впрочем, девочка в итоге сама решила проблему: она пригнулась и просто бросилась наутек от журналистов через площадь. Японцы с некоторым разочарованием посмотрели ей вслед, но затем быстро переключились на двух празднично одетых женщин, которые, судя по виду, участвовали в прохождении колонн. К радости журналистов, взрослые кореянки не стали сбегать и через несколько мгновений что-то бойко говорили в видеокамеру.

Вторая часть мероприятий в этот день обещала быть не менее интересной. Вечером, уже в темноте, на той же площади должно было пройти факельное шествие молодежи.

К вечеру, когда мы, съездив в гостиницу, снова вернулись на площадь Ким Ир Сена, зарядил уже сильный дождь, подул ветер, и все мы сильно продрогли. Трудно было представить, что ощущали юные корейцы, которые шли маршем, одетые в одни рубашки. Они лихо чеканили шаг по крупным лужам, несли факелы и при этом скандировали лозунги и пели песни. В общем, их стойкости можно было позавидовать. Зрелище же, когда тысячи людей синхронно в темноте передвигаются с факелами и дружно что-то выкрикивают, тоже очень впечатляло.

Впрочем, как удалось убедиться после просмотра парада по телевидению, все это совершенно фантастически выглядело сверху, например с центральной трибуны, где находился Ким Чен Ын. Участники, перестраиваясь согласно заранее согласованным схемам, создавали видные сверху огромные слова типа «Трудовая партия Кореи», «Ким Чен Ын», «единство», «преданность» и другие. Все закончилось тем, что ребята, держа в руках факелы, исполнили песни, обращаясь к стоявшему на трибунах вождю, руководству страны и представителям старшего поколения. Это красочное и немного мистическое по антуражу зрелище впечатлило больше, чем баллистические ракеты на параде.

Поздно ночью небо над Пхеньяном расцвело праздничным салютом и фейерверком. Из нашей гостиницы, которая стояла посередь реки, на острове, все было замечательно видно. Впрочем, с улицы это снимать бросились лишь «телевизионщики», тогда как все остальные журналисты были несказанно рады тому, что вернулись в тепло пресс-центра. Холодный дождь и ветер доводили до дрожи.

Потом салюты, фейерверки, концерты шли в течение нескольких дней и были по-настоящему масштабными. Салюты были не только в Пхеньяне, но и в других крупных городах страны. По словам знатоков, эти мероприятия по размаху обогнали то, что было в Северной Корее в 2012 году, когда отмечалось 100-летие со дня рождения основателя КНДР Ким Ир Сена.