Тихая могила на Троекуровском кладбище

13 февраля 2017 года в аэропорту Куала-Лумпура был убит старший брат лидера КНДР Ким Чен Ына 45-летний Ким Чен Нам. Несмотря на родство с нынешним вождем, старший Ким уже достаточно давно жил за границей. Как оказалось, старший брат нынешнего вождя Северной Кореи неоднократно приезжал в Россию по личным делам. Его мать похоронена на Троекуровском кладбище в Москве. Как же судьба так далеко занесла представителей «первой семьи» Северной Кореи и разбросала по разным странам?

Судьба матери Ким Чен Нама Сон Хе Рим была непростой. Она родилась 24 января 1937 года Была известной в КНДР актрисой. Хотя она была замужем и даже имела дочь, но понравилась Ким Чен Иру, который тогда еще не был лидером КНДР, а лишь готовился к этому ответственному посту. В итоге Ким Чен Ир смог добиться развода возлюбленной, чтобы она стала его женой. Но все это не нравилось отцу – Ким Ир Сену, который тогда стоял во главе государства. Ким Ир Сен явно давал понять, что этот брак ему не по душе, а потому молодым пришлось скрывать свою женитьбу. В 1971 году у них родился сын – как раз тот самый Ким Чен Нам, который был убит в аэропорту Куала-Лумпур. Несмотря на совместную жизнь, рождение ребенка, все-таки все закончилось разводом, в 1974 г. Ким Чен Ир женился на Ким Ён Сук.

В том же году Сон Хе Рим и уехала за границу, оставив своего сына на попечение отца и сестры. Насколько известно, мать Ким Чен Нама в основном жила в Советском Союзе, а затем в России. Южнокорейские СМИ смогли даже установить и точный адрес ее проживания – город Москва, улица Вавилова, дом 85.

Часто ли Ким Чен Нам приезжал в Москву? Мне это выяснить не удалось, но точно, что бывал. Учился он в основном в Западной Европе, а потом вернулся в КНДР. Долгое время именно Ким Чен Нама считали наиболее вероятным преемником на место Ким Чен Ира, стали готовить к этой ответственной работе, но в 2001 году он оказался в центре громкого скандала. Его задержали при попытке въехать в Японию по поддельному паспорту. После возвращения в Северную Корею Ким Чен Нам оказался в немилости у отца, тот стал искать других кандидатов на пост наследника. В конце концов выбор пал на Ким Чен Ына, а Ким Чен Нам уехал за границу. Жил в основном в Макао. Есть информация, что у него были дома и в странах Юго-Восточной Азии.

Сон Хе Рим же стала сильно болеть с 1990-х годов, долго лечилась в одной из московских клиник и в итоге скончалась в столице России 17 мая 2002 года от рака груди. По просьбе северокорейской стороны Сон Хе Рим похоронили в Москве на Троекуровском кладбище, где нашли последний приют многие известные личности. Как сумели выяснить южнокорейские СМИ, в графе «организация, которая произвела похороны» значится «посольство КНДР».

Но здесь не обошлось без некоторых особенностей. По информации южнокорейских СМИ, которые ссылаются на документы администрации Троекуровского кладбища, официально погребенная в могиле проходит под совершенно другим именем – О Сун Хи, хотя на самой могиле написано именно «Сон Хе Рим». Даты жизни указаны 24 января 1937 года – 18 мая 2002 года, то есть дата смерти указана на день позже реальной.

Ким Чен Нам не забыл свою мать. В 2005 году он приехал на кладбище и установил этот самый памятник. При подготовке репортажа в 2016 году мне удалось посетить кладбище и найти могилу матери Ким Чен Нама. На обратной стороне могильного камня в качестве владельца захоронения указан «Ким Чен Нам».

Несколько необычно расположена и сама могила. Если остальные захоронения обращены на запад, то только у экс-супруги лидера КНДР – на восток. А в остальном достаточно обычная, скромное, но достойно выглядящее погребение в корейском стиле: по периметру территория обнесена невысокой оградой. В дальнем конце стоит прямоугольное надгробие, перед ним – черный камень с именем покойной и датами жизни, а перед камнем – плита для цветов. Когда я посетил могилу, то там лежали несколько гвоздик.

Комедийное тхэквондо в гостинице «Коре»

До этой поездки, которая состоялась в апреле 2016 года, мне доводилось несколько раз бывать в Северной Корее. Но тогда это были поездки в регионы, которые носят статус «особых», – это горный парк Кымгансан, промзона в Кэсоне и Раджин. Формально это тоже Северная Корея, но все же с очень большой спецификой, туда далеко не каждый северянин-то попадет. Потому до этого «обычную жизнь» КНДР толком повидать не удалось.

Выслушав мои жалобы, пресс-секретарь посольства КНДР «товарищ Пак» сказал:

– Вы бы раньше сказали, я бы помог вам организовать «нормальную поездку»!

– А так можно? Вы же далеко не всех иностранцев пускаете, особенно журналистов… – засомневался я.

– Не всех. Но вас мы знаем. Не могу сказать, что мы согласны со всеми вашими публикациями, но вы стараетесь быть объективным, что уже немало. Кроме того, я понимаю, что для вас наша ситуация может выглядеть иначе, чем нам, – признал Пак.

– Я в Южной Корее постоянно нахожусь, это вас не смущает?

– Многие иностранцы почему-то считают, что раз побывал в Южной Корее, то в КНДР не пустят. Это совершенно не так. Нам без разницы, были вы на Юге или нет. Подумайте, чтобы вы хотели увидеть в нашей стране, а я поговорю, – пообещал дипломат.

Учитывая приближающуюся 70-ю годовщину Дня Победы, формальным поводом стал репортаж о находящихся в КНДР многочисленных памятниках советским воинам. В свое время мне эту идею посоветовали сразу несколько работавших в КНДР российских дипломатов. «Что-что, а тут северянам надо отдать должное. Все наши кладбища, захоронения, памятники они поддерживают в образцовом состоянии. Сделай репортаж, с учетом Дня Победы очень уместен будет», – посоветовал мне ранее работавший в Пхеньяне дипломат Илья Глейзер. Его слова подтвердил другой сотрудник МИД, также бывший ранее в КНДР – Даниил Чехлань. Он также любезно предоставил ряд снимков памятников, которые есть в Северной Корее.

Все в итоге так и сложилось. Тема репортажей была выбрана, утверждена. «Товарищ Пак» выполнил свое обещание и благодаря ему, а также Комитету корейско- российской дружбы состоялось мое полноценное знакомство со Страной чучхе.

Спарринг в гостинице Пхеньяна

Получив визу и забронировав билет, я радовался как школьник, которого отправили в поход вместо скучных уроков. Одно дело писать про КНДР, опираясь на чьи-то рассказы, публикации в СМИ, редкие собственные поездки в особые экономические зоны, а другое – все увидеть самому.

По прилете в Пхеньян меня, как и всех прибывших иностранцев, ждал контроль не менее строгий, чем на вылете. Заставили пройти через «рамку», задекларировать всю электронику и всю печатную продукцию. Впрочем, таможенники достаточно быстро все оформили, выпустив меня в зал прилета.

Там меня уже ждали два моих гида – как они сами представились, «товарищи Хан и Чо», которые и стали моими сопровождающими на все время пребывания.

Поселив меня в гостинице «Корё», недалеко от главного вокзала Пхеньяна, они озвучили мне программу посещения, которая была весьма обширной. Помимо монументов и захоронений воинов Советской Армии, а также осмотра практически всех основных достопримечательностей Пхеньяна, у нас были запланированы поездки в города Кэсон, Нампхо, демилитаризованную зону, а также в горы Мёхянсан. Мои гиды вели себя очень приветливо, но в то же время определенная сдержанность чувствовалась. Я был для них совершенно незнакомым человеком, да и к журналистам в КНДР особое отношение.

– Вот, товарищ Олег, уже настало время ужина. Мы вас проводим до ресторана гостиницы, поешьте, а потом отдыхайте, наверняка устали с дороги. А завтра с утра мы вас будем ждать в лобби, – сказал товарищ Хан.

– Как, вот так просто меня и оставите? И не познакомимся как следует? – спросил я, придя в ресторан, но не желая ужинать в одиночестве.

– Ну, утром рано вставать, тем более перелет… – стали напоминать сопровождающие.

– Нет, я тогда затаю жуткую обиду, – пошутил я. – Ну нельзя же так! Я в первый раз в Пхеньяне. Давайте теперь неформально знакомиться, – настаивал я.

– Ну раз такое дело… – гиды вопросительно посмотрели друг на друга и практически одновременно стали снимать галстуки и пиджаки, садясь со мной за стол. – Тогда будет встреча без галстуков, – весело сказал по-русски Хан.

Все в итоге вылилось в задушевный разговор, анекдоты, тосты «за знакомство и за дружбу»… Расходились мы уже поздно вечером.

Выяснилось, что у меня и Хана – черные пояса, второй дан по тхэквондо, только у него – по северокорейской версии, а у меня – по южнокорейской.

– Вот, тогда надо устроить на прощание поединок. Начали! – шутливо рубанул воздух Чо, изображая рефери. Мы с Ханом со смехом встали в боевые стойки, чем спровоцировали заинтересованно-обеспокоенные взгляды сидевших за стойкой регистрации сотрудниц гостиницы. Затем, поизображав какие-то движения, которые вызвали хохот у Чо, мы подскочили друг к другу и обнялись. «Стоп, победа присуждается обеим спортсменам, представляющим Россию и КНДР!» – поднял одновременно наши руки Чо. Так прошел мой первый вечер в Пхеньяне.

Российский фактор

После первого совместного ужина и, как его назвал товарищ Чо, «чемпионата по комедийному тхэквондо в гостинице «Корё», у меня с гидами сложились теплые отношения, что в дальнейшем сильно помогало.

После традиционного посещения статуи вождя на холме Мансудэ и возложения цветов мы начали нашу «российскую часть программы».

– Мы очень хорошо знаем и помним, кто принес свободу нашему народу от японской оккупации, – сказали мои корейские гиды, ведя меня на расположенный на соседнем холме Моранбон Монумент освобождения. Поднявшись по каменным ступеням, мы подошли к красивому 30-метровому обелиску с красной звездой, на котором на русском и корейском языках было написано: «Великий советский народ разгромил японских империалистов и освободил корейский народ. Кровью, пролитой советскими воинами при освобождении Кореи, еще больше укрепились узы дружбы между корейским и советским народами. В знак благодарности воздвигнут этот памятник. 15 августа 1945 года».

– Сюда любят приходить многие корейцы, просто погулять, отдохнуть, если пройдем дальше, то в парке увидите, как люди песни поют или танцуют, это своего рода кружки самодеятельности, – пояснил Хан. – И я, когда еще был студентом, часто сюда со своей будущей супругой приходил. Вот здесь сидели в обнимку, – с улыбкой сказал он, указав на скамейку сбоку от монумента, с которой была хорошо видна половина Пхеньяна.

Слова благодарности и признательности затем во время поездки мне доводилось слышать неоднократно. Как выяснилось, всего на территории КНДР находится 11 братских и 345 отдельных могил советских военнослужащих и граждан СССР. Общая численность захороненных составляет 1345 человек, включая 991 военнослужащего.

Во время посещения демилитаризованной зоны молодой улыбчивый старший лейтенант армии КНДР, который выполнял роль экскурсовода, первым же делом поздравил меня с наступающим Днем Победы, также вспомнив и про освобождение Корейского полуострова и про благодарность корейцев.

Тут также стоит отдать должное моим сопровождающим, которые не только в этот раз, но и во все последующие посещения КНДР, когда бывали в других городах, всегда находили возможность посетить памятники советским солдатам, если такие монументы были. И всегда заранее готовили цветы для возложения…

Все памятники, связанные с СССР, были ухоженные и в замечательном состоянии. «Помимо нашей благодарности за освобождение мы прекрасно знаем, насколько это важно для вашего народа, для вашей истории, знаем, кто победил нацистов. Это не потому, что вы приехали, это так всегда, спросите у кого хотите», – пояснил Хан…

Российский фактор, кстати, достаточно часто встречался потом по ходу моей поездки. Начнем с того, что самолет Air Koryo, на котором я летел из Пекина в Пхеньян, был российским «Ту-204». Часто в парках, кафе, барах из громкоговорителей лилась российская музыка, по телевидению транслировались российские клипы.

Отдельно надо сказать про увлечение северокорейцев советскими и российскими фильмами. Рядовые северокорейцы прекрасно знают фильмы СССР и РФ. До сих пор одним из самых популярных фильмов является «17 мгновений весны», который, как оказалось, иногда крутят в КНДР все 12 серий подряд.

Сводили меня и в появившийся по указанию Ким Чен Ира в Пхеньяне православный храм Святой Живоначальной Троицы, где службу ведет учивший в России и блестяще говорящий по-русски кореец – отец Федор.

В горах Мёхянсан, куда мы приехали смотреть музей подарков вождям КНДР, несколько залов отведены на то, что получили лидеры Страны чучхе от советской/российской стороны. При этом, как оказалось, самый крупный подарок – тоже «родом из СССР». Это самолет «Ил-14», который было подарен от имени ЦК КПСС 8 сентября 1958 года. Отдельно мне показали личные авто, которые пришли из Советского Союза в дар Ким Ир Сену: пуленепробиваемый «ЗИС» от Сталина, «ЗИЛ» – от председателя Совета Министров СССР Георгия Маленкова, «ЗИМ» – главы правительства СССР Николая Булганина.

В расположенном в центре Пхеньяна шикарном Музее Освободительной Отечественной войны, где в подробностях рассказано о Корейской войне 1950–1953 гг. среди фотографий выдающихся полководцев хватало и советских военачальников. Отдельный стенд был посвящен подвигу советского лейтенанта Якова Новиченко, который в 1946 году закрыл собой гранату, брошенную в Ким Ир Сена. Потом по мотивам этой истории был снят фильм «Секунда на подвиг», а вождь КНДР во время визита в СССР встречался со своими спасителем.

Расставание

За время этой поездки мне удалось посмотреть основные достопримечательности северокорейской столицы как те, что уже давно известны – типа Башни чучхе, Кымсусанский дворец, Музей войны, Дворец молодежи и прочие, так и объекты «нового Пхеньяна». То есть то, что было построено недавно в рамках программы изменения облика города – аквапарк Мунсу, парк аттракционов Рынра, новые высотки для преподавателей университета имени Ким Ир Сена и другие.

Надо отдать должное принимающей стороне, они ни разу не сказали мне что-либо не фотографировать, а наоборот, делали все возможное, чтобы помочь при съемках. Так появились фотографии ночного Пхеньяна, а также фото обычных северокорейцев, которые, если их вежливо попросить, обычно соглашались на совместные фото.

– У нас в стране есть еще что посмотреть. Говорите, что хотите увидеть, если надо, то другие города. Мы сделаем все возможное, чтобы показать вам. Как сами видели, мы вас не ограничивали, – сказали мне мои гиды в пивном ресторане, куда мы пришли на прощальный ужин.

Хотя это был будний день, но в заведении было столько народу, что в основном зале не было свободных мест. Нас отвели в дополнительное помещение, где также были столики.

Затем гиды мне на прощание показали, как «обычно отдыхают корейцы». Примерно через час каждый желающий в ресторане мог взять микрофон и спеть песню. Наш товарищ Хан, как оказалось, был большим талантом по части пения, сорвав аплодисменты публики, исполнив сначала корейскую песню, а затем «Подмосковные вечера» – «Для нашего друга из России!» – как он сказал перед началом исполнения. Посетители в зале дружно подпевали, а потом хлопали. В целом же, судя по спонтанным «выступлениям» других посетителей ресторана, которые также потом охотно брались за микрофон, корейцы любят и умеют петь.

– В следующий приезд с вас песня. Иначе не выпустим! – шутливо сказал Хан уже утром следующего дня, когда мы прощались в аэропорту…

– Как впечатления от поездки, товарищ Кирьянов? – спросил офицер на пограничном контроле, ставя штамп в паспорт о пересечении границы.

– Отличные! – рассмеялся я, махнув на прощание рукой моим гидам.

– А что больше всего понравилось? – поинтересовался пограничник опять.

– Люди! Люди у вас хорошие, умеют и работать и отдыхать! – ответил я.

– Это верно! «До свидания!» – сказал офицер, выдав прощание на русском языке. – В школе когда-то учил, – пояснил он, прощаясь…