– Проснись, человек. Я принес ужин.

Человек?.. Нет, что Градобор разбудит, если уж его попросили, сомневаться не приходилось. Но несмотря на весь его прагматизм во имя Общины, отношение гиперборея к землянину давно перешагнуло расовый порог – он наверняка назвал бы Павла по имени. Значит…

Пока землянин оборачивался, левая рука привычным движением нырнула за пазуху. Непроизвольный и бесполезный жест, под правой подмышкой не было даже кобуры, не то что пистолета.

Однако атлант все же предпочел держаться подальше.

– Ужин, – повторил он, стоя у самой лестницы. В одной его руке дымилась кастрюлька, в другой – чашка.

– Так, – выдавил Павел. – Русский, значит, понимаешь…

– Понимаю, – подтвердил атлант риторическое утверждение. – Я принес еду. Не нападай.

Вот даже как? Не нападай!..

– Градобор где? – осведомился Павел.

– Он поехал в магазин.

– Что? – Павел опешил, застыв с открытым ртом.

– В магазин, – повторил атлант. – Я плохо говорю?

– Да нет, – успокоил его Павел. – Нормально говоришь. Только чушь полную.

– В плите используется газ, – пояснил атлант. – Он кончился. Я не смогу сам кипятить воду целую неделю.

Павел снова покосился на дымящиеся сосуды. Пахло из них как-то подозрительно… То есть ничем из них толком не пахло. Однако желудок отчего-то сразу вспомнил, что не пополнялся с самого утра.

– Понятно… – буркнул землянин. – Давай, что там у тебя.

Атлант помедлил, помявшись с ноги на ногу. Потом все-таки подошел.

– Я тоже буду есть это, – сообщил он виноватым тоном. – Ты воин и не должен быть излишне притязательным к пище…

Подозревая самые ужасные вещи вроде тушенных в собственном соку лягушек, Павел заглянул в котел. Четыре картошки в мундире и неслитый кипяток. Шмыгнув носом, он заглянул в кружку. Кипяток без всяких картошек.

– Может быть, стоило подождать Градобора? – предположил Павел. – Вдруг он умеет готовить.

– Я поторопился, – признался атлант, – потому что он не должен знать то, что я хочу сказать тебе.

Землянин кивнул. Чего-то подобного он и ждал с того момента, как услышал родную речь из уст служителя Посейдона.

– Что бы ты ни захотел предпринять сегодня ночью, – проговорил атлант, тщательно подбирая слова, – я не стану чинить тебе препятствий.

– А… что я, по-твоему, должен предпринять? – спросил Павел, подбирая слова не менее тщательно.

– Это неважно, – отмел атлант его сомнения. – Я буду очень крепко спать. Кроме того, мой стик пострадал во время приготовления пищи. Им теперь очень трудно целиться.

Павел хмыкнул. Служители Посейдона предпочитали благородный орихалк, но в принципе могли направлять свою энергию с помощью любой железки. Или даже без нее, пусть и с огромными потерями мощности. Но если воин хочет, чтобы землянин не чувствовал с его стороны угрозы…

– Допустим, – согласился Павел. – Но эти штуки не пострадали.

Он кивнул на металлический штырь у лестницы.

– Они исправны, – согласился атлант. – Но что-нибудь ты должен сделать и сам. Все должно выглядеть достоверно.

Не тратя больше слов, он повернулся и пошел прочь с мансарды. Павел проводил ассамблейщика задумчивым взглядом, борясь с подспудным желанием запустить в спину воина кастрюлю с кипятком. Будь на месте атланта гиперборей, возможно, так и следовало поступить, просто чтобы не стать участником его новой интриги. Но атлант… Его слова требовалось как минимум сначала обдумать.

Павел примостил тару на краю кровати и, морщась, выхватил из воды первую картофелину. Подул на нее, перекидывая из ладони в ладонь, и принялся, шипя и обжигаясь, соскабливать ногтями кожуру…

Атланты… Н-да. Господин Уний никогда не питал особого расположения к Земному отделу в целом и оперативному работнику Головину в частности. Однако то же самое можно сказать и о других расах – атланты не дружили ни с кем, максимум поддерживали партнерские отношения. Но с другой стороны…

Проклятие, несоленая!.. Это же надо додуматься!..

Павел протолкнул в глотку первый кусок пресной, рассыпчатой до песочной сухости картошки и схватился за кружку с водой. Зараза – с горячей водой!.. Вот бы Градобора этим накормить!

Ну ладно, о чем это он. Да, так вот: с другой стороны, атланты никогда не славились изощренностью замыслов. Если они были противниками – то сильными и опасными…

Павел дотянулся до лопатки и всей пятерней почесал место, куда угодил парализующий разряд.

Да уж. Сильными и опасными. И в меру хитрыми. Но не изощренно хитрыми, сильно отставая в этом от гипербореев и тем более от ящеров. А значит, можно предположить, что если уж им понадобился побег землянина, то… им понадобился именно побег землянина, а не благовидный повод наконец покончить с ним раз и навсегда. В конце концов, живец лучше, чем блесна – на свободно перемещающегося по Москве Головина смарры клюнут быстрее.

Павел не заметил, как дожевал первую картошку и даже машинально полез за следующей. Но кастрюля еще не настолько остыла, чтобы этот процесс прошел без недоразумений.

– Ч-черт!..

Должно быть, он отдернул руку слишком резко. Кастрюля опрокинулась, картофелины остались на сетке, а вода с плеском залила пол. Невольно поджав ноги, Павел поглядел на дымящуюся лужу. Потом на орихалковый стержень у лестницы.

Так.

А ведь вода, между прочим, неплохо проводит электричество. Хвала Мирозданию – он так и не отпил из кружки с пресным кипятком больше двух глотков.

Градобор вернулся через полчаса. Шаги и металлический звон газового баллона были отлично слышны на мансарде. Павел вздохнул: придется иметь в виду, что его передвижения тоже не остаются незамеченными.

Для пробы он поднялся и прошелся по комнате, стараясь поменьше шуметь. Ерунда. Даже если снять ботинки, старые доски будут немилосердно скрипеть. Пока в этом ничего подозрительного не было: надо же землянину время от времени разминаться. А вот ночью…

Гиперборей и атлант были целиком поглощены установкой баллона – снизу доносились раздраженные голоса и ругательства на обоих языках. Павел усмехнулся и неторопливо двинулся вдоль стен, тщательно осматривая «камеру».

Дача у шефа была, похоже, построена в те далекие времена, когда он еще работал старшим научным сотрудником в каком-то советском НИИ, теша свои нереализованные тактические таланты этюдами из шахматных журналов. Однако несмотря на преклонный возраст строения, ветхим его, к сожалению, назвать было нельзя. Добротно подогнанную вагонку внутренней обшивки мансарды не представлялось возможным преодолеть без капитального шума. Дополнительных дверей и люков на крышу предусмотрено не было, а любая попытка приблизиться к окнам на расстояние меньше полуметра немедленно пресекалась предупреждающей пульсацией орихалковых стержней и электрическим покалыванием на коже.

Самой примечательной находкой оказался выключатель, прикрученный почему-то к противоположной от входа стене, и наружная проводка, тянувшаяся по косому потолку к одинокой «лампочке Ильича». Павел осторожно подергал шнур – старая пластиковая изоляция легко соскакивала с гвоздей. Что ж, сгодится при случае…

Снизу вполне отчетливо донеслось: «проклятие летней тьмы» и громкое шипение газа.

Павел покачал головой. Шутки шутками, но не хватало еще взлететь на воздух вместе с безрукими ассамблейщиками.

– Эй, там, внизу! – крикнул он в сторону лестницы, и возня с баллоном тут же стихла. – Может, помочь?

– Мы почти справились, – заверил его Градобор убийственно холодным тоном. – Осталось только проветрить дом…

– Ну-ну, – буркнул Павел, принюхиваясь.

Не включая на всякий случай света, он уселся на скрипучую кровать. Сумерки за окном сгущались на глазах, время наверняка приближалось к шести часам. Теперь оставалось только ждать.

Павел облокотился о высокую спинку и закрыл глаза. Час-два до полной темноты – меньше мгновения по сравнению с вечностью…

Снов не было. Отдыха, впрочем, тоже. Было только время, которое надо убить любым способом, и Павел раз за разом заставлял себя проваливаться в томительную дремоту. Просыпался, мысленно отсчитывал время, прислушивался к шагам и разговорам на первом этаже… И снова погружался в пограничное состояние.

А потом вдруг, в очередной раз продрав глаза, он понял: пора начинать. Не потому что пришло загаданное время – он давно сбился со счета. И даже не потому что стражи наконец уснули – они вполне могли караулить по очереди, и тогда разговаривать все равно было бы некому. Просто Павел сообразил, что, если сделает новое усилие, оно может наконец увенчаться успехом, и тогда до утра его уже не поднять даже из пушки.

Подавив судорожный зевок, он приподнялся на отчаянно скрипящих пружинах. Сторожевые орихалковые стержни были на месте, обозначая свое присутствие слабым голубым свечением. Лампа на проводе, кружка с водой, спинка от разборной кровати… Что-нибудь да сработает. Только бы атлант не сунулся первым.

Дотянувшись до лампы, Павел осторожно содрал провод с потолочных гвоздей. Потом потянул за патрон, и пара оголенных концов выскользнула из зажимов. Изоляция легко поползла по шву, распуская провод на две жилы. Так, отлично… Теперь два оборота вокруг перекладины спинки и скрутка – должно удержаться. А конец другой жилы…

Морщась от скрипа, Павел поднялся на ноги. Если предположить худшее и сейчас действительно дежурит гиперборей, то его уже встревожила активность землянина. Значит, время осторожности прошло. Приблизившись к лестнице на дозволенный метр, Павел протолкнул кусок кабеля поближе к орихалковому стержню. Потом вернулся к кровати и с грохотом, от которого зазвенели стекла в окнах, сбросил решетку с крючков спинки.

– Градобор! – От этого крика у него самого чуть было не заложило уши. – Градобор, сюда!..

Он подцепил ногой наполовину разобранную кровать и перевернул ее. Дощатый пол вздрогнул от тяжелого удара. Где-то внизу звякнула кастрюля.

– Градобор, живее!..

Ноль реакции. Не могли же оба ассамблейщика исчезнуть, оставив землянина одного! Или все же?.. Да уж не прикончил ли атлант гиперборея?

Павел со всего размаху ударил железной спинкой в стену. Дом заходил ходуном, где-то через три подворья взахлеб зашлась лаем собака – надо же, зимой-то!

– Градобор! Выходи, гад!..

Он снова набрал полную грудь воздуха, но вдруг поперхнулся криком.

– Ну и что ты орешь? – спокойно проговорил гиперборей.

Интересно, сколько времени он вот так стоял на предпоследней ступеньке лестницы с обнаженным клинком? Павел живо представил себе, как это все должно видеться кошачьими глазами полярного жителя: легкие сумерки в комнате, разгромленная кровать и беснующийся землянин с железякой в руках…

Черт возьми!

– Лови! – выдохнул Павел и метнул спинку кровати в главного дознавателя. Не видя никакой угрозы в этом странном орудии, тот взял его свободной рукой из воздуха и сквозь тьму удивленно уставился на землянина. А Павел пнул следом кружку с водой и щелкнул выключателем…

Все его познания в электротехнике ограничивались понятиями «два провода в розетку…» и «запал к подрывной машинке…». Однако предсказать поведение системы из двух проводников переменного тока, человеческого тела, двухсот граммов электролита и заряженного орихалкового стержня не взялся бы даже электромонтер седьмого разряда. А уж тем более подсчитать энергию, которую приспособление атланта высвободило в сеть дачного кооператива.

Павел зажмурился в момент вспышки и отдернул руку от брызнувшего горячей пластмассой выключателя. На мансарде мгновенно стало светло и жарко. Стена вспыхнула по всей длине провода, от которого остались только мелкие капли алюминия на полу и одежде.

Гиперборей, не вымолвив ни звука, мешком обрушился на ступеньки и скатился вниз по лестнице. Павел бросился следом. Споткнулся об оплывший орихалковый стержень, но устоял и спустился на первый этаж на собственных ногах.

Атлант стоял в двух шагах от поверженного.

– Я не это имел в виду, – озабоченно проговорил он при виде землянина.

– А что тогда? – огрызнулся тот. – Ждал, пока просочусь через форточку?

Павел нагнулся над телом, приложил два пальца к сонной артерии. И с облегчением обнаружил слабое, но устойчивое биение.

– Вот и славненько, – пробормотал он, выворачивая карманы гиперборея. – Пусть тебя убьет кто-нибудь другой… И когда-нибудь потом…

Он выпрямился с телефоном в руках. Звонок, конечно, сразу засекут, но больше минуты для разговора и не потребуется.

– Ключи! – бросил Павел атланту.

Тот понял. Метнулся в прихожую и вернулся с ключами от «Мерседеса».

– Вызови медиков и группу уборки, – распорядился Павел. – Сразу, как только придешь в себя.

– Приду в себя? – переспросил атлант.

– Да. И постарайся очнуться быстро, не то сгорите тут к чертовой матери…

Не давая ассамблейщику времени для нового вопроса, Павел с разворота заложил уличный навар в челюсть, и атлант – непобедимый слуга Посейдона – рикошетом от стены улегся поверх гиперборея.

С мансарды отчетливо потянуло дымом. Растирая костяшки, землянин критически осмотрел результаты своей деятельности. Ничего, кто-нибудь да очнется. Только вот дачу шефу придется заново строить. То-то Евгений Саныч порадуется новому подряду…

Павел вздохнул и выбежал на мороз. Извините, если что не так, хотел как лучше.

«Мерседес», как и прежде, стоял посередине дороги. Усаживаясь за руль, Павел отбарабанил на клавиатуре мобильника нужный номер и только после этого повернул ключ в замке зажигания.

Гудок, другой, третий…

Вращая баранку одной рукой, Павел развернул машину, юзом занося корму, и притопил педаль газа. Телефон противно пискнул и умолк. Что за чертовщина? Шеф иногда отключал трубку, но если уж звонки проходили, то брал ее всегда. Прибавив газу, Павел нажал «повтор номера». Дождался нового отбоя и тут же набрал номер Филиппыча. Уведомление о том, что абонент недоступен, он воспринял, уже почти не удивившись. Ощущение больших и недобрых перемен в земной политике Ассамблеи стремительно набирало силу.

Без особой надежды Павел настучал на трубке еще несколько цифр. Часы на приборной панели высвечивали половину двенадцатого ночи, не мог же капитан Сергеев увалиться в такое детское время дрыхнуть?

Оказывается, мог. На седьмом гудке в трубке наконец раздалось хриплое и заспанное: «Да!»

– Это я, – сообщил Павел с облегчением. Может, не все еще потеряно? – Просыпайся, Федор. Нужна помощь.

– Пошел к черту, – с чувством отозвался тот. – Не повезу я тебя на вокзал.

– На какой вокзал? – опешил Павел.

– На Казанский. Ты ж с Казанского едешь?

– Куда я еду?

– Туда же, куда и я хочу, но куда меня еще полгода не выпустят, – сложно ответил Сергеев. – В отпуск он собрался, блин… Нашел время! Только с утра ведь про девчонку говорили…

В отпуск? Ну ладно, допустим, атланты с гипербореями изобретать велосипед не стали и подсунули шефу фальшивое заявление. Но чтобы тот подмахнул его не глядя, даже не поинтересовавшись, где, собственно, сам Головин!.. З-зараза, да что ж у них там происходит!

– Я не в отпуске, Федя, – отбарабанил Павел. – Я в бегах. Надо встретиться. Приходи через час к типографии и принеси все, что нужно.

– Так… – Голос у Сергеева моментально изменился. – Так. Ясно. К какой типографии?

– К той самой, где неделю назад побрякушку взяли! Не валяй дурака. В полпервого чтоб был на месте, и обратно мне на этот номер не звони…

Не дожидаясь ответа, Павел выключил телефон. Развилки с Киевским шоссе он достиг, показалось, мгновенно. Притормозил, пропуская редкий поток машин, – оплатить здесь установку светофора ассамблейщики, к сожалению, не догадались. И только тогда осознал свою ошибку.

Ехать в Москву означало вступить в игру господина Уния, ради которой тот решился кинуть даже своих временных союзников гипербореев. Не ехать – остаться без элементарных средств выживания в современном городе: денег, документов, лучемета. Федора со всем этим добром следовало вызвать за МКАД.

Нет, конечно, можно и плюнуть на все. Повернуть налево, в сторону Калуги, надеясь, что машину не кинут в розыск хотя бы до утра. Потом продать ее первому встречному «разборщику» долларов за пятьсот и действительно отсидеться пару недель на съемной хате. А там, глядишь, и Потапов найдется, и Филиппыч телефон включит… Н-да, дела…

В трубке Градобора был очень своеобразный сигнал: медленно нарастающий шум прибоя, не иначе Северного Ледовитого океана, омывающего берега древней Арктиды гиперборейской. В результате Павел отреагировал скорее на вибрацию, да и то после трех-четырех «звонков».

Звонить на этот номер могли только Градобору, если только это был не он сам с попыткой уговорить землянина вернуться… Впрочем, нет, не так быстро. А все остальные пусть идут к черту! И кстати, вообще от этого аппарата теперь лучше избавиться.

Надпись на дисплее «Потапов+ЗО» Павел заметил в последний момент. Он остановил замах, включил трубку и вновь закрыл окно машины.

– Градобор, вы мне звонили? – вежливо поинтересовался шеф. – У меня остался неотвеченный вызов…

– Шеф… – выдавил Павел с огромным облегчением. – Шеф, это я звонил.

– Паша? Какого черта? Это номер Градобора!

– Все правильно. Он сейчас не может подойти, у него электрический шок.

Потапов подавился своим следующим вопросом. Выдержав невольную паузу, он коротко распорядился:

– Рассказывай.

– Сегодня утром, после нашего разговора у магазина, меня похитили атланты и гипербореи.

Шеф не стал тратить время на эмоции, лишь по-деловому уточнил:

– Действовали вместе?

– Вместе. Парализовали электрическим ударом и вывезли за город, к вам на дачу.

– Ко мне? – Здесь Потапов все-таки не сдержался. – Хотя да, куда же еще… Дальше!

– Дальше я пришел в себя, дождался ночи и сбежал. Гиперборей жив, но встать должен не скоро. Атлант… – Павел на секунду запнулся, соображая, как и что можно говорить по этому телефону, кроме самого очевидного. – Атлант не оказал сопротивления.

– Дом цел? – быстро сориентировался шеф.

Павел бросил взгляд в зеркало заднего вида. Занимавшийся не на шутку пожар уже подсвечивал низкое небо в паре километров позади. Не сгорел бы к едрене-фене весь поселок!

– Дом вам понадобится новый, – сообщил он.

– Так… – Шеф шумно вздохнул, как показалось, с облегчением. – Ну и черт с ним. Как сам? Что будешь делать? Предположения о мотивах есть?

Отвечать Павел начал с конца.

– Предположений нет. Есть признание. Брахмир с Унием со дня на день ждут возвращения смарров и почему-то считают, что ящерам нужен именно я.

– Это они сами тебе рассказали?

– Сами. Предлагали участвовать в операции добровольно. В качестве наживки.

– А ты?

– Я отказался.

– А они?.. Впрочем, ясно. Что за операция, не говорили?

– Н-нет, – протянул Павел. – Я так понял, что по перехвату и нейтрализации нарушителей… Как обычно… Ящеры же теперь нарушители?

– Тогда бы это делалось через Совбез, – отрезал шеф.

И замолчал. Надолго.

Павел вопросительно подышал в трубку, потом кашлянул.

– Уймись! – резко бросил Потапов.

Павел пожал плечами. Время еще было. Несмотря на пожар и наверняка прошедший доклад о его бегстве. Несмотря на градоборовскую трубку, координаты которой уже определены сотовым оператором Ассамблеи… Минут десять-пятнадцать вполне достаточно для принятия решения.

Дорога теперь была подкупающе пуста. Повернуть налево было разумнее. Безопаснее. Спокойнее. Вот только «Мерседес» господина Уния тоже наверняка отслеживается атлантами, и скрыться на нем не получится. А значит, у Федора все-таки придется взять документы, чистую машину и оружие, попутно хотя бы на время убедив главу Миссии в том, что его план удался и Головин вернулся в город…

– Хорошо, – проговорил шеф, и Павел вздрогнул от неожиданности. – Мне все ясно. Твои действия?

– Хочу залечь где-нибудь, пока не прояснится политическая ситуация. Только не тяните с этим. Гипербореи и атланты не будут упираться, если вы намекнете, что все знаете.

– Я… не могу сейчас ни о чем намекнуть, – проговорил шеф. – Вернее, могу, но это не поможет.

– Почему? – ошеломленно выговорил Павел.

– Потому что я не на Земле! – чуть не заорал в трубку Потапов. – Потому что я оказался всего-навсего старым ослом! Гипербореи снизошли до приглашения на праздник рождения зари, и я согласился! Уважение и признание, как же! Держи карман!.. Они выманили меня из Москвы, Павел, и отсюда я ничего не могу сделать. Даже разговор наш случаен, потому что Градобор оставил доступ только к своему телефону! Ищи Федора, поднимай Филиппыча и действуйте, как сочтете нужным. Ты вопреки всему на свободе, а это уже преимущество.

– У Филиппыча телефон не отвечает, – выдавил Павел. Его постыдная надежда на «умного дяденьку» на глазах рассыпалась в прах.

– И у него тоже? – с неподдельным ужасом переспросил Потапов.

– Какой, к черту, праздник, шеф? – очнулся наконец Павел. – Смарры скоро будут в городе! Вы здесь позарез…

– Я не могу вернуться! – оборвал тот. – Они все рассчитали, Павел. Это закрытое мероприятие… Во всех смыслах. Здесь почти все нижайшие слуги общин, и раньше пятого дня из этого их сферического храма ни одна живая душа не выйдет!

– Ну ладно, ладно, понял я… – пробормотал Павел. – А мне-то что делать?

– Не попадаться ассамблейщикам, – отчеканил Потапов. – Им не живец нужен, а товар.

– В каком смысле?

– В прямом! Ты не понял еще? Если ты настолько понадобился смаррам, что они рискнули вернуться, то атланты с гипербореями выторгуют за тебя все что угодно. Например…

– Заряженные «паузы», – закончил за него Павел.

– Молодец, – устало выговорил шеф после короткой паузы. – Можешь думать иногда… А теперь двигайся дальше. Зачем ты нужен ящерам? Чтобы убить?

– Вряд ли, – не слишком уверенно отозвался Павел. – Они не практикуют кровную месть.

– Верно. Значит, ты тоже можешь предложить им что-то очень нужное… А раз можешь предложить, то не грех и поторговаться… Ни к чему отдавать ассамблейщикам такой шанс, если можно использовать его самим.

– «Паузы»… – тупо повторил Павел. – Вы хотите, чтобы я…

– То, что я хочу, не имеет никакого значения. Я не могу просить тебя встречаться со смаррами. Я просто дал тебе информацию, а дальше как решишь, так и будет… Все, мне пора отключаться… Надеюсь на тебя, Паша, уж ты-то знаешь, что такое «пауза» в нужных руках. И ни пуха тебе… что бы ни решил.

Он честно подождал несколько секунд перед тем, как прервать связь, но Павел так и не сумел преодолеть ступор. В голове было пугающе пусто. Выслушав сигнал отбоя, он с остервенением выдрал из телефона аккумулятор и выбросил разобранный аппарат в окно.

Если что Потапов и умеет, так это поставить перед таким вот выбором, когда кажется, что все зависит только от тебя, но вариантов при этом почему-то не остается. Кроме того, который нужен Потапову. И Земному отделу. А значит, и Земле, черт бы его побрал!.. Лучше б вообще ему не звонил!

Павел стиснул зубы и вывернул руль направо. В Москву. В конце концов, в любом случае сначала нужно встретиться с Федором. Решать неразрешимые вопросы с оружием в руках психологически гораздо проще.

Не то чтобы в первом часу ночи транспорт иссяк окончательно. Но его стало мало, и сбрасывать скорость ниже сотни теперь нужно было только перед редкими не включенными на «мигающий желтый» светофорами. Павел все-таки опоздал. На минуту-две, не больше. Но для Сергеева, демонстративно остановившего свою потертую «девятку» строго напротив знакомой вывески типографии, это вполне могло стать поводом для начала розыска.

Павел торопливо зарулил к тротуару и, не вынимая ключей из замка, покинул роскошную машину атланта. Федор бросил на него хмурый взгляд через лобовое стекло своей машины, продолжая сосредоточенно тыкать кнопки телефона. Тоже Потапова ищет? Павел распахнул пассажирскую дверцу и без церемоний увалился на сиденье.

– Ну что, не отвечает?

– Кто не отвечает? – осведомился Сергеев, не отрываясь от телефона.

Павел искоса посмотрел на опера.

– Ты не шефу набираешь?

– С какой стати? Очки я набираю, все на третий уровень никак не выйду…

Телефон в его руках издевательски захохотал, и Федор в сердцах захлопнул крышку.

– Держи, – сказал он, – будет твой пока. Бабки, ксива и ствол в «бардачке».

– Угу, – сказал Павел и полез проверять. Несколько тысячных бумажек, «макаров», какое-то старое удостоверение… – Ты что, издеваешься? Я с этим дальше соседней улицы не уеду.

– А я давно говорю: дайте мне лучемет, – огрызнулся Сергеев. – Как раз пригодился бы.

– Да черт с ним, с лучеметом! Денег у тебя больше нет, что ли?

– Откуда? В управлении мне зарплату еще в прошлом месяце давали. А Потапов пока только обещает…

– Ясно. А удостоверение?

– Чего удостоверение? Ксива как ксива, я с ней который год за милую душу…

– Да на ней же рожа твоя!

– А где я с твоей рожей возьму?

Павел честно попробовал придумать ответ и не смог. Пожалуй, даже Филиппыч не сделал бы ему документ так быстро. Впрочем, у того-то наверняка нашелся бы запасной…

– Ладно, – проворчал Павел. – И на том спасибо.

– Чем богаты… – Федор развел руками. – Если завтра сумеем пересечься, еще чего-нибудь подкину.

– Насчет завтра не гарантирую, – честно сказал Павел. – Это теперь не от меня зависит.

Федор искоса смерил его взглядом.

– Слушай, рассказать ничего не хочешь? От кого хоть бегаешь?

Павел пожал плечами.

– Ты не поверишь, я теперь и сам не знаю. Меня сегодня атланты с гипербореями в оборот взяли… Прямо за жабры из Москвы вывезли, едва ноги от них унес.

– Атланты? – переспросил Федор. – А на фига ты им сдался?

– Да в том-то и дело, что вроде как не им. Или по крайней мере не только им… Скажи-ка, Федя, ты как, свободен сегодня?

Тот нахмурился, покосился на Павла.

– Вообще выспаться собирался. Но с тобой разве заснешь…

– Со мной – можешь даже не пытаться, – успокоил его Павел. – Ассамблейщики старых знакомых в гости ждут. Но только гости эти по мою душу.

– Это кто же? – Опер усмехнулся. – Опять ящеры твои, что ли?

– В этот раз – без «что ли», – сурово отозвался Павел, и ухмылка сама собой сползла с лица Сергеева.

– Ё-моё… – выговорил озадаченно опер. Все, что он до сих пор слышал о смаррах, не предвещало ни Москве, ни Ассамблее ничего хорошего. – А Потапова в городе нет…

– Да знаю я, – отмахнулся Павел. – А вот куда Филиппыч делся? Вы днем созванивались?

На положительный ответ он не рассчитывал, как-то все так складывалось в последнее время, что хороших новостей было ждать неоткуда. Найдя управу на шефа, ассамблейщики вполне могли «позаботиться» и о его правой руке. Но Федор неожиданно кивнул и сообщил:

– Семен мне звонил. И знаешь откуда? От матери Тамары. А главное, голос у него такой особенный был… Я еще подумал, что он у той тетки до утра зависнет.

– Так. – Павел кивнул. – Ясно. Это он может. Про дочь что-нибудь говорил?

– Пару слов. Расколол он тетку как полешко – вот ведь старая школа!.. Короче, дочка маму навещает. Регулярно, каждую вторую среду месяца. Сначала вроде как на минутку забегала, потом по целым дням стала оставаться.

Павел открыл и снова закрыл рот – слова от возмущения кончились. Он демонстративно посмотрел на часы и проникновенно осведомился:

– Федя, какое сегодня число?

– Вторник, двенадцатое, – выдал тот не задумываясь. – Я, думаешь, совсем того?

– Вторник, двенадцатое, Федя, закончился сорок минут назад, – сообщил Павел. – Двигайся давай.

Сергеев хлопнул глазами и без слов полез наружу, освобождая место за рулем. Павел обошел капот, отодвинул Федора от двери и занял водительское сиденье. Изношенный мотор взрыкнул и недовольно забурчал на холостых.

– Табельное свое забери. – Открыв окно, Павел подал Сергееву пистолет. – Мне такой без надобности. И вот еще что… Не сочти за труд – покатайся часок по городу на моем «мессере».

Сергеев с подозрением посмотрел на «Мерседес» господина Уния.

– Это зачем?

– Отвлечешь внимание, атланты наверняка его секут. – Павел плотоядно осклабился и добавил: – А под конец шарахни хорошенько обо что-нибудь. Лучше вдребезги.

– Я-то могу и шарахнуть, – буркнул опер. – А вот ты уж поаккуратней…

– Договорились, – согласился Павел.

И отпустил сцепление.