Глава 39

Надя

Надя прогуливалась под руку с Наоми, коллегой с ее старой работы. Теперь Наоми покинула мир STEM и стала профессиональным инстаграм-блогером с почти тремя сотнями тысяч подписчиков. Именно она состояла в картинно-идеальных отношениях с Каллумом, который теперь был ее официальным «инстаграм-мужем» и гордился ею, потому что она получала до восьми тысяч фунтов со своего аккаунта. Надя вспомнила, что у нее только сто тридцать три подписчика, и задумалась, сколько могла бы получить сама. Около тридцати пенсов, может? Однако она не могла слишком завидовать, пусть и благодаря своим подписчикам Наоми стала обладателем бесплатных билетов на такое мероприятие. За подобное Надя с радостью бы и заплатила, хотя куда приятнее было пойти за компанию в вип.

Вокруг них сновали люди в одеждах Монтекки и Капулетти; актеры между посетителями читали сценарий, устраивали рэп-баттлы и заряжали атмосферу. Мероприятие сродни театру с эффектом присутствия, когда развитие событий непредсказуемо. Надя была захвачена зрелищем. Она никуда не высовывалась после расставания с Эдди: ходила на работу, посещала занятия в спортзале и много читала дома на диване. Она не особенно грустила из-за разрыва – в конце концов, они повстречались всего несколько недель. Но приходилось как-то справляться с одиночеством.

И дело здесь не только в Эдди. Узнав про Габи и Эмму, Надя решила переждать, пока подруги сами не явятся к ней с новостями. Однако пока они не явились. Надя с ними не встречалась и, если не считать беглых отстраненных сообщений от Эммы раз в неделю, не общалась. Габи на работе всегда куда-то спешила, а потому Надя заставила себя выбраться куда-нибудь с коллегой с прошлой работы, с которой не виделась уже довольно давно. Она полагала, что Габи и Эмме потребуется время обсудить и решить, что между ними происходит, так что Наде придется просто спокойно подождать. На диване. Дома. Одной.

Во время прогулки Надя и Наоми беседовали о делах житейских: Наоми рассказывала о своем бренде и бизнесе, который так трудно вести на пару с мужем.

– Он с ума меня сводит! – говорила она. – Мы проводим вместе почти все время, каждый день. Но когда он после обеда отправляется в клуб здоровья или едет навестить брата на побережье, я страшно по нему скучаю. – Эта трудность вызвала у нее смех. – Не думаю, что хорошо проводить вместе столько времени, но я так же одержима им, как и раньше!

Надя улыбнулась. Она на самом деле по-белому завидовала тому, как легко Наоми рассказывает о своей любви к Каллуму. Но тут было и кое-что еще: уважение. Глубокое уважение друг к другу.

– А ты с кем-то встречаешься? – спросила Наоми и сразу добавила: – Знаю, это худший на свете вопрос.

– Это так, хотя тебе дозволено спросить. – Надя улыбнулась. – Мой ответ – нет. Я встречалась кое с кем – с парнем, с которым познакомилась в баре сразу после того, как меня буквально продинамили с другим свиданием, горе мне. – Она псевдодраматически закатила глаза. – И он был таким замечательным. Но…

– Но не тем единственным? – предположила Наоми.

– Но не тем единственным. – Надя вздохнула. – Думаешь, я слишком требовательна?

Наоми взяла курс в сторону вип-зоны и рассеянно предложила:

– Давай застолбим там местечко.

– Ладно, – отозвалась Надя.

– Так, считаю ли я, что ты слишком требовательна? Ох, не знаю. Только тебе это известно. Знаю, что многие женщины – да и, наверное, мужчины тоже – влюбляются в нареченных даже после свадьбы. Кого-то пронзает молнией с первого взгляда, а кому-то необходимо больше времени.

Надя просто кивала. Они дошли до консьержа, который вручил им кресло-мешки, одеяла и подарочные пакеты.

– Не думаю, что один более подходящий, чем другой, – продолжала Наоми. – Просто с кем-то у тебя получается, а с кем-то нет.

Они уселись, и Надя заглянула в пакет: там были кокосовая вода и пакетик шоколадного драже «Линдт».

– Не хочешь сходить за бургегом? – спросила она.

– Я всегда хочу сходить за бургегом, – улыбнулась Наоми.

Подруги встали и посмотрели в сторону палаток с едой, у каждой из которых уже собирались очереди.

– Туда, кажется, – сказала Надя. И в завершение предыдущей темы добавила: – Понимаю, что ты имеешь в виду. Думаю, в данный момент мне лучше побыть одной. Самодостаточной, но готовой открыться новой любви, когда та появится. Что-то в этом роде.

– Что-то в этом роде, – улыбнулась Наоми.

Они направились к стендам с бургерами, по пути восхищаясь нарядами посетителей, и их почти втолкнули в толпу, окружавшую сцену словесной перепалки на шекспировском языке между матерью Ромео и няней Джульетты. Атмосфера была наэлектризована – настоящее представление.

Девушки заняли очередь за двумя темноволосыми мужчинами – один в футболке с гавайским принтом, а второй в черном кожаном камзоле на голое тело – и стали ждать. Наоми заметила мужчин раньше Нади и, подняв брови, так что ее лицо приняло дурашливое выражение, намекнула спутнице, что парни привлекательные. Нечто вроде «ага-ага» в их направлении. Надя нахмурилась, озадаченная, а когда поняла, что имела в виду Наоми, чуть продвинулась вперед, чтобы рассмотреть получше.

– А дело в том, – говорил парень в камзоле, – что это больше, чем просто высказывание по поводу перформативного гендера, как мне кажется – даже когда просто мальчики против девочек. Это так гетеронормативно! Девочки больше прихорашиваются, а мальчики больше павлинятся, и, в качестве обозрения, это увлекательно.

Надя склонила голову еще чуть вперед. Он что, говорит о «Вилле страсти»? И более того, высказывает о ней интеллектуальный гендерный анализ?

Его друг, что в рубашке, отозвался:

– Понимаю, о чем ты, да. Ну, как бы. Ты знаешь. Не хочу говорить как гей или как-то так, но тебе нужно позволить людям просто быть людьми, понимаешь? Ну, я вот не такой – очевидно же. – Парень поднял руки, словно в доказательство своих слов. – Но довольно интересно наблюдать за отношениями двух мужчин. Ну там, со всеми эмоциями и страстями, знаешь.

– Точно! – сказал парень в камзоле. – И даже иногда это чувствую. Когда летом умер отец, я знал, что должен крепиться, быть сильным, но несмотря на это вел себя как педик, распускал сопли, как-то так. И мне нравится, что теперь люди все реже осуждают парней за проявления чувств. Мой сосед тот еще дятел, но тот парень, с которым я подружился на работе, кажется, не обсирает все вокруг, как Лоренцо. С ним просто… приятно находиться рядом.

– Да, мужик, это жестко, – сказал его друг. – Ну, о Лоренцо. Он никогда мне не нравился, а после того, что ты мне рассказал…

– Ага. – Парень в камзоле вытянул шею, чтобы посмотреть, продвигается ли вообще очередь.

Надя была ошеломлена. Что это за мужчины, которые так выразительно и красиво рассказывают о своих чувствах? И о лучшем телешоу? Парень в камзоле слегка повернулся и коснулся плеча собеседника.

– Как ты сам вообще? Мне так жаль твоего дедушку. Знаю, как вы были близки.

Парня в рубашке вопрос застал врасплох, и он чуть не пустил слезу.

Наоми тоже внимательно слушала, а потом пальцами провела по щекам от глаз вниз, сообщая Наде, что он плачет. Надя заметила, что по шее у него поползли мурашки и волоски стали дыбом. Господь его благослови.

– Его время пришло, – произнес он. – Но, блин, мне так его не хватает. Понимаешь?

– Если захочешь поговорить… – сказал парень в камзоле, а Надя подумала: «Конечно, он хочет поговорить! Он прямо сейчас просит о разговоре! Действуй, немедленно! Еще раз он не подойдет!»

Очередь за бургерами двигалась медленно. Предположив, что стоять им еще минут пять, парень в камзоле спросил:

– Какое твое любимое воспоминание о нем?

Сердце Нади словно подпрыгнуло. Ох, какой же мужчина! Красивые руки, может поговорить о чувствах, умный…

Она заметила, что Наоми кивает в его сторону, словно пытаясь сказать: «Заговори с ним!» Но Надя не могла прервать этот нежный момент. Парень перестал плакать и рассказывал, что, когда дедушка портил воздух, он всегда винил свою собаку, даже когда пса уже не стало.

– Я бы что угодно отдал, чтобы он вернулся. Он был прямолинейный ублюдком.

Очередь продвинулась на дюйм. Надя достала телефон и напечатала в заметках: «Я влюбилась в этого парня спереди!!! ОМГ!!!»

Протянула телефон Наоми. Та прочла и ответила: «Больше таких мужчин, пожалуйста! Красивых, с открытым сердцем. Я голосую за таких».

Прочтя это, Надя разразилась смехом, отчего парни повернулись в ее сторону. Тот, что в камзоле, локтем задел ее айфон, и тот упал на пол. Надя машинально наклонилась, чтобы его поднять, и то же сделал парень в камзоле, бормоча с лондонским выговором:

– Вот черт, мне очень жаль. Какой неуклюжий идиот!

Когда оба согнулись, он уже держал в руке ее телефон и два ваучера на еду, которые выпали вместе с телефоном. Их глаза встретились.

Надю пронзило молнией. Ее словно ударили. Электрический разряд пробежал через каждую клеточку ее тела.

– Привет, – сказала она ему.

– Привет, – ответил он с улыбкой.