Часть вторая
Зеркало внутри тебя

Конец августа выдался непривычно жарким. К середине дня температура поднималась за тридцать градусов по Цельсию, дышать на улицах было нечем. Энди Хортон и в другие, более спокойные времена, прилетал в «Сигму» одним из первых. Теперь он взял за правило попадать в рабочий кабинет как можно раньше, пока солнце не поднялось над горизонтом и удушающая жара не овладела улицами. Только иногда задерживался, если что-то мешало.

Глядя на сонный город под фюзеляжем машины, Хортон в который раз подумал, что так и до ангины недалеко. Уже неоднократно он начинал день с болью в горле и заложенным носом. Впрочем, стоило ли удивляться? И дома, и внутри флайера, и в кабинете работали кондиционеры, создавая комфортную температуру. Но едва президент «Сигмы» выбирался из-под защиты приборов, как безжалостное Солнце напоминало человеку, кто в доме хозяин.

Кто в доме хозяин… Президент корпорации «Измерение „Сигма“ печально усмехнулся. Если бы проблемы создавало только солнце – с этим можно было бы примириться. Флайер вырвался за пределы жилых кварталов. Подчиняясь команде автопилота, чуть „завалился“ набок, изменил курс. Теперь он несся в сторону „Сигмы“, детища Хортона.

Детища, которое больше не принадлежало Энди. Де-факто и де-юре. Он по-прежнему оставался президентом компании и одним из крупных акционеров, но не крупнейшим – контрольный пакет перешел в другие руки. Ради того, чтобы аннулировать долги банкам, пришлось пойти на серьезные уступки. Мало кто знал: после фиаско «Безупречного» кредиты, взятые на проектирование и строительство крейсера, погасили Военно-Космические Силы Объединенной Европы. Не бесплатно, конечно, люди в мундирах всегда были далеки от благотворительности. Они преследовали собственные цели…

Серебристый флайер с опознавательными знаками президента корпорации снизился, уменьшил скорость. Теперь он летел над территорией «Сигмы», по одному из разрешенных для движения коридоров. Энди Хортон грустно смотрел на проплывавшие внизу корпуса производственно-монтажных цехов, научных лабораторий, зеленые «полянки» рекреационных зон. Что будет со всем этим через несколько лет? Что будет с людьми, которые сейчас выбираются из постели, готовясь отправиться на работу? Хортон словно видел тысячи служащих: они тихо бормотали ругательства, глядя на столбик термометра, слушая прогноз погоды на ближайшие сутки.

Служащие и рабочие «Сигмы», наверное, проклинали чертову работу, необходимость тащиться куда-то в адскую жару. И не знали того, что знал Энди Хортон – все могло исчезнуть в любую минуту. Стабильность, заработок, уверенность в завтрашнем дне. Стоит только военным свернуть программы, которые они начали в «Сигме» – и тысячи людей окажутся за воротами. Уже не просто недовольные, как сейчас. Нет. Растерянные, потерявшие ориентиры, в состоянии шока. И хотя Энди Хортон всеми силами противился приходу ВКС ОЕ в «Сигму», другого выхода из кризиса не существовало.

– Мы у цели, мистер Хортон. Приготовьтесь, пожалуйста, – сообщил бортовой информатор.

– Спасибо, – машинально ответил президент «Сигмы», так, словно разговаривал с девушкой.

Задумался, отвлекся. Энди провел ладонью по лицу, с усмешкой покачал головой. Флайер клюнул носом, устремился ко входу в главное административное здание, перед которым была размечена VIP-площадка. Машина, ведомая автопилотом, совершила посадку мягко и плавно – точно в центре круга.

– С прибытием, мистер Хортон, – нежно пропела бортовая машина. – Хорошего дня!

– Спасибо, – улыбнувшись, ответил роботу-информатору президент «Сигмы».

Поехала вверх прозрачная крышка, облако горячего воздуха дотронулось до лица, рук. Энди медленно поднялся, выбрался из пассажирского модуля. Выпрямился в полный рост, разминая чуть затекшие спину и ноги. Прозрачный колпак кабины пополз вниз, Хортон не стал ждать, повернулся к зданию. Он знал: машина, ведомая автопилотом, покинет VIP-площадку, как только президент «Сигмы» отойдет на несколько метров. Серебристая «капля» перелетит на другую стоянку – основную, где и будет дожидаться возвращения хозяина. Каким получится этот рабочий день для Хортона? Длинным? Коротким? Удачным? Или наоборот?

Энди не успел задуматься над этим. Охранник, дежуривший у входа, сделал пару шагов навстречу президенту корпорации. Приветственно улыбнулся, вытянул руку, готовясь открыть дверь перед Хортоном. Энди знал немолодого служащего – тот работал в компании не первый год. «Рей, – вдруг всплыло в памяти. – Его зовут Рей. Необычно, потому и отложилось». Фамилию Хортон не помнил, а вот лицо – да. Имя, как выяснилось, тоже.

– Здравствуйте, мистер Хортон! – вежливо произнес охранник, и вдруг что-то изменилось в его глазах.

Лицо стало каким-то напряженным, будто окаменевшим. Странно глянув вбок, человек в форме громко закричал, бросился на президента «Сигмы», двумя руками толкнул в грудь. Он неожиданности Энди Хортон не успел сообразить, что происходит. Не смог сгруппироваться, как-то смягчить удар. Упал спиной на серебристый бок флайера, больно ударился затылком. Перед глазами вспыхнули звездочки, земля под ногами поплыла. Последнее, что увидел президент корпорации «Измерение „Сигмы“ – охранник со страшно перекошенным лицом приближается, судорожно хватаясь за кобуру с пистолетом, висевшую на боку.

Земля качнулась особенно сильно. Энди схватился за голову, не удержал равновесия, повалился вниз.

Настроение испортилось еще с утра, едва только Рей Литвинов проснулся и вспомнил: сегодня – его очередь заступать на дежурство. Трое суток отдыха прошли, это значит, предстоит двадцать четыре часа «подыхать» на вахте. Львиную долю времени придется провести на улице, около входа в офисное здание. Да еще не загорая на травке – одетым в форму.

«Хорошо тем, кто может спрятаться под защиту кондиционеров», – вяло пережевывая яичницу с колбасой, думал Литвинов. Завтракать не хотелось, он делал это скорее по привычке, в силу необходимости. Сутки дежурства в такую погоду – настоящая пытка. Сколько еще? Есть ли шанс, что это последнее «горячее» дежурство за лето? Или еще будут неприятные дни?

Рей позавидовал детям, которые отдыхали у моря. Вот кому повезло так повезло. Целый день можно сидеть в воде, не вылезая на берег. И не жарко, и при деле.

– Не забудь уточнить про зарплату! – напомнила Николь, когда Литвинов чмокнул жену в щеку, готовясь нырнуть в раскаленное пекло улиц.

Рей вяло кивнул. Его больше заботила погода, нежели заработанные деньги, и это не казалось странным. Что деньги? Днем раньше, днем позже – перечислят на карту. Есть ли разница? А вот сутки дежурства в таком аду – это больше, чем проблема.

Асфальт на улицах разогрелся, горячий воздух дрожал, дышать было очень трудно. К счастью, нужный автобус подошел быстро, Рей нырнул под защиту кондиционеров, облегченно переводя дух. Вытер нос платком – несмотря на чудовищную жару последних дней, у Литвинова то и дело текло из носа.

До проходной «Сигмы» добрались очень резво – Рей не отказался бы еще посидеть под защитой кондиционеров.

…Сменявшийся с дежурства охранник – Мартин Баллош – так и расцвел, завидев товарища.

– Ну-ну, парень! – дружески подмигнул он, глянув на кислое лицо Рея. – Скоро зима. Вот ударит минус тридцать, еще будешь стучать зубами от холода и вспоминать, как хорошо было летом.

– Лучше минус тридцать, чем плюс тридцать, – угрюмо пробурчал Литвинов, расписываясь в журнале: за рацию и табельное оружие.

– Зимой ты говорил другое! – захохотал Баллош.

У Мартина было отличное настроение. «Отпахав» свою вахту, он мог честно расслабиться на трое суток. Рей завидовал приятелю, хотя понимал: сменявшемуся с дежурства еще недавно было не до юмора.

– Кто со мной? – не отвечая на подколку, поинтересовался Литвинов.

– Люциус Ковач, – сообщил Мартин. – Он звонил, сказал, что немного задерживается.

– Как всегда! – недовольно нахмурился Рей.

Настроение еще ухудшилось. Мало того, что жара, так еще напарником на эти сутки оказался Люциус Ковач – самый безалаберный среди всех дежурных. И опоздать на смену может, и пораньше сбежать норовит. Ладно б семья была, как у многих. Один ведь, а туда же – лишь бы поменьше работать.

– Ладно, я двинул на хату! – подмигнул Баллош. – Напарник пока сидит в рубке, тебе к нему лучше не ходить по пустякам. Касслер все маты сложил на Ковача, за опоздание. Настроение у него – хуже некуда.

– У меня тоже, – пробурчал Литвинов, заступая на дежурство. Взял переговорник и сообщил диспетчеру: – Пост принял.

Он не смог бы сходить в рубку дежурного – отдышаться, даже если б захотел. До тех пор, пока не появится Люциус Ковач, придется торчать у дверей. Не напрягать же Фернандо Касслера, человек и так сутки отработал…

Мартин Баллош, приветственно взмахнув рукой, исчез в тени деревьев – ушел в сторону автоплощадки, откуда можно было уехать в город.

Рей встал у стены, надеясь, что она хоть немного остыла за ночь, и холод камней поможет продержаться некоторое время.

– Внимание! – донеслось из переговорника. Говорил автоматический контроль-менеджер. – Флайер Энди Хортона над территорией «Сигмы». Внимание постам у входа в главный офис.

«Вижу», – сам себе ответил Литвинов, разглядев снижавшуюся серебристую «каплю». Машина Энди Хортона описала широкий полукруг, плавно опустилась в центре посадочной VIP-зоны. Рей машинально, по привычке, глянул на часы – восемь сорок семь. Обычно президент «Сигмы» прилетал в офис рано, случалось – и в восемь ровно. Рабочий день у сотрудников корпорации начинался в девять, но у Хортона было свое понятие о продолжительности трудовых будней.

Прозрачный колпак пассажирской кабины приподнялся, и Рей отлепился от стены, готовясь поприветствовать босса, открыть дверь машины. Он сделал пару шагов навстречу Хортону и вдруг – краем глаза – уловил какое-то движение за стеклянной стеной офиса. Движение, которое не понравилось Литвинову. Охранник чуть повернул голову, продолжая по инерции двигаться в сторону президента корпорации.

– Добрый день, мистер Хортон! – на автопилоте произнес он, уже сообразив, что ему не понравилось за стеклом.

Рука. Рука, поднимавшая пистолет. Из-за того, что солнце висело низко над горизонтом, светило в стекла, автоматическая система затемнения сделала окна полупрозрачными. Рей не мог разглядеть человека, который целился в Хортона, но руку с пистолетом засек абсолютно четко – в момент движения вверх, когда стрелок искал голову или грудь жертвы.

Все произошло очень стремительно, Литвинов ни о чем не успел подумать. Охранник бросился вперед, со страшным криком, сильно толкнул в грудь оторопевшего Энди Хортона. Кажется, тот довольно неприятно ударился спиной о борт флайера, но это не имело никакого значения, потому что роковой выстрел мог прозвучать в любую секунду.

Рею никогда не приходилось оказываться в такой ситуации. Конечно, на тренингах отрабатывались разные варианты, но сейчас Литвинов даже не вспоминал тренировки и теоретические уроки. Просто схватился за кобуру с пистолетом, на «автомате» шагнул вперед, чтобы занять позицию между стрелком и президентом «Сигмы».

И тут ему стало страшно. Рей вдруг понял, что сделал глупость. Теперь убьют его, а не Хортона! Это произойдет вот сейчас, через мгновение. Не будет никакой зарплаты, ничего не узнает Литвинов. Потому что перестанет существовать. Дети останутся без отца. Вот сейчас. Через секунду…

Мысли пронеслись в голове с такой ужасающей скоростью, что можно было б удивиться этому, но у Рея Литвинова не осталось времени удивляться. Он судорожно выдернул пистолет из кобуры, закричал что-то нечленораздельное, выстрелил в темное, почти непрозрачное окно, на котором играли солнечные блики. Грохот, стеклянные брызги, рука с пистолетом. Чужая рука. Ствол огромный, чудовищно огромный. Направлен прямо в голову Рею.

Литвинов стрелял снова и снова, сначала в тело врага, потом в голову. Несмотря на небольшое расстояние, он страшно боялся промахнуться, потому что глаза привыкли к яркому уличному свету, а внутри офисного холла царил полумрак. Охранник видел лишь контур, силуэт противника. Кроме того, мешали солнечные «зайчики» на окнах. Литвинов выпустил все восемь патронов и продолжал нажимать на спусковой крючок даже тогда, когда обойма оказалась пустой.

Пистолет несколько раз щелкнул, тихие звуки бойка показались нелепыми и странными после грохота. Литвинов с недоумением посмотрел на дымящийся ствол, только тогда сообразил: патронов больше нет. Киллера в проеме разбитого окна не стало, рука с пистолетом исчезла. Рей быстро оглянулся назад: Энди Хортон лежал возле флайера, согнувшись чуть ли не пополам, обхватив голову ладонями.

Охранник вытащил запасную обойму, вставил ее. Передернул затвор и быстро, чуть пригнувшись, побежал к разбитой стеклянной «витрине», сквозь которую стрелок намеревался вести огонь.

В этот момент сработала система общей тревоги.

Джонни Хеллард появился на рабочем месте в половине девятого утра. Впрочем, место можно было назвать рабочим лишь с большой натяжкой, так как эксперта-аналитика перестали нагружать делами после истории с «Безупречным». Поначалу, вернувшись из отпуска, Хеллард немного комплексовал по этому поводу. Все ждал, когда ему начислят выходное пособие и укажут на дверь. Однако день шел за днем, Джон оставался на том же месте, в той же должности. Даже заработную плату перевели день в день, хотя половину месяца эксперт-аналитик просидел в кабинете, изнывая от скуки и придумывая себе разные дикие развлечения.

Хеллард появился в кабинете раньше обычного по причине адской жары. С утра, получив от коммуникатора справку о погоде на предстоящие сутки, Джонни в очередной раз чертыхнулся в адрес природы. Сделал все возможное, чтобы побыстрее выскочить из дома, одолеть дорогу до офиса, где можно нырнуть под защиту кондиционера. Пока солнце не «вжарило» всем лентяям и соням по полной программе.

В итоге Хеллард оказался на месте в половине девятого утра. Немного подумав, он приступил к сооружению очередного невероятного домика из спичек. Джон занимался конструированием зданий и башенок в последние дни, так как развлечения прошлой недели – смотреть вдаль и бросать из окна вниз комочки бумаги в надежде угодить в мусорный бак – стали недоступной роскошью. Теперь створки были плотно закрыты: внутри помещения работал кондиционер, и только полный идиот мог открывать окна в такую погоду.

Несколько коробков каминных спичек Хеллард купил еще в выходные, прикинув, что строительство домиков – лучший способ не сойти с ума от безделья. Его не уволили после истории с крейсером «Безупречный», но вокруг эксперта-аналитика выросла невидимая стена. Словно некий доброхот шепнул сотрудникам корпорации: общаться с Джоном Хеллардом – себе дороже. Так можно и крест на карьере поставить…

Единственным человеком, который оказался туг на ухо и не услышал советы «доброжелателя», был Даниэль Викорски. Он вел себя так же, как и раньше. Почти так же, теперь они не сидели вместе в баре. Впрочем, Хеллард бросил пить. Как ни странно, виски помогало ему в работе, служило катализатором умственных процессов. Теперь, когда делать было нечего, Джон не пил. Строил домики, безуспешно пытаясь избавиться от мыслей о прошлом.

– Все равно я прав! – тихо прошептал аналитик.

Пальцы дрогнули, архитектурный шедевр сложился пополам. Рассыпался на составляющие.

– Черт! – Хеллард поднялся с места, заложил руки в карманы, прошелся по кабинету.

Он заметил, как мимо здания пронесся серебристый флайер с опознавательными знаками президента корпорации. Описав полукруг, машина пошла на посадку, пропала из поля зрения.

– Да ради бога, мистер Хортон! – в сердцах выпалил эксперт-аналитик. Не выдержал, забегал, энергично размахивая руками. – Вы можете сколько угодно показывать, что недовольны мною! Говорите, я убил мыслящий корабль? Я прав! Тысячу раз прав! Говорите, это был живой крейсер? Бортовая компьютерная система могла рассуждать, как люди? Она даже нашла изящный способ, позволивший узнать положительные человеческие эмоции? Применила математический аппарат, собиралась постичь отрицательные, а потом инвертировать знак? Говорите, оригинальное решение?! Да! Да, вы правы, да! Изящное! Оригинальное! Но какова цена этого решения, мистер Хортон?! Какова цена? Пять человеческих жизней! Пять!!! Мы не должны превращаться в бездушных тварей, мистер Хортон! Энди! Да! Раньше я называл тебя Энди! А теперь – мистер Хортон! И только на «вы»! Потому что президент «Сигмы» – чудовище! Монстр! Моральный урод! Да, есть бизнес! Да, есть деньги! Кредиты! Много чего есть! Но мы не имели права не покарать того, кто убил пятерых наших товарищей!

Оконные рамы в кабинете Хелларда были плотно закрыты, не пропускали звуков, а потому никто не услышал горячую речь эксперта-аналитика, а Джон – ни дикий вскрик Рея Литвинова, ни последовавшие за ним выстрелы.

Хеллард метался по кабинету, размахивая руками и уговаривая себя. Этот монолог он произносил в сотый, а может, в тысячный раз. Джонни спорил с воображаемым Энди Хортоном, будто президент корпорации пригласил эксперта-аналитика к себе, будто задавал ему какие-то вопросы.

Но Хортон не приглашал сотрудника для бесед и выяснений. Просто вокруг Джона появилась стена отчуждения, а потому Хеллард разговаривал сам с собой.

– Я прав! – ударив кулаком по столу, яростно выкрикнул эксперт.

Каминные спички посыпались на пол. Джонни вдруг почувствовал, что очень хочет выпить. Он подскочил к шкафчику в углу кабинета, даже успел открыть его, когда на столе завибрировал коммуникатор. В первый миг Хеллард оторопел. Это был сигнал спецдозвона, так называемый «форс-мажор вызов».

Про Хелларда вспомнили?! Он кому-то нужен? Забыв про виски, эксперт-аналитик бросился к столу, глянул на дисплей. Лукаш Майер, старейший член совета директоров. Действительно, экстренный вызов. Что же произошло?

– Алло, – выдохнул Хеллард. – Я у аппарата!

– Джон! – уже по тому, с какими интонациями говорил Майер, эксперт понял: случилось что-то очень важное. – Джон! Быстро спускайся вниз, в холл центрального офисного здания! Точнее, к выходу. Мы здесь! Быстро! Не теряй ни секунды!

– Да, конечно! – Хеллард нервно провел рукой по волосам. – Бегу, но что слу…

– Не теряй ни секунды! – гневно выкрикнул Лукаш. – Я же сказал – пулей! Босс в очень тяжелом состоянии, но он не позволяет эвакуировать себя в госпиталь! Хортону надо переговорить с тобой!

– Я уже в лифте, мистер Майер! – Хеллард сглотнул слюну. – Всего несколько секунд и…

Энди Хортон в очень тяжелом состоянии?! Санитарный флайер? Срочная эвакуация? Господи, о чем же он хочет переговорить? Что произошло? Свинство! Почему так медленно тащится лифт?!

«Вот странно, – подумал Энди Хортон. – Первый раз такое. Не пил, но земля раскачивается, будто я оказался на палубе корабля…»

Президент «Сигмы» хотел подняться на ноги, но пошатнулся, стал заваливаться вбок. Его поддержал Торелли, начальник службы внутренней безопасности.

– Не надо, босс, – попросил Лайонс. – Вам нельзя вставать.

«Я сам знаю, что мне нужно», – хотел ответить Хортон, но вдруг понял: становится хуже. Свет в глазах померк, все стало каким-то серым, тусклым. В мутных разводах, будто Энди смотрел на окружающий мир сквозь стекло, по которому ползли дождевые капли.

Не капли – влага на лице. Кто-то вытирал щеки и лоб Хортона мокрым платком.

– Торелли, – собрав волю в кулак, пробормотал Энди. – Ты здесь? Я не вижу…

– Да, босс, – начальник службы внутренней безопасности опустился на колени возле носилок, на которые укладывали президента «Сигмы». – Я здесь, рядом!

– Лайонс, – пострадавший на ощупь отыскал руку Торелли, ухватил того за пальцы. – Скажи им: мне нужно переговорить с Хеллардом. Нельзя… в госпиталь.

Начальник службы внутренней безопасности глянул на помощника, стоявшего позади. Тот бросился в сторону административного здания, на ходу вытаскивая коммуникатор.

– Я уже вызвал Хелларда, – тихо сказал Лукаш Майер. – Энди сразу попросил об этом…

– Ему срочно нужно в госпиталь! – встрял в диалог врач. – Симптомы таковы, что повреждение можно трактовать по-разному. Мне кажется, это не просто сотрясение мозга от удара, похоже на смещение позвонков в шейном отделе. Я предполагаю: сдавлены сосуды, подающие кровь в головной мозг. Гипоксия. Это очень опасно! Нужна срочная эвакуация, снимки, тщательное обследование.

– К черту Хелларда! – вспылил Майер. – Я скомандовал: спуститься вниз как можно быстрее! Уволить! Разучился приказы выполнять!

Лайонс Торелли глянул на санитарный флайер, на врача, нервно сжимавшего пальцы.

– Давай! – секунду поколебавшись, разрешил начальник службы внутренней безопасности.

Хелларда все еще не было, а рисковать жизнью президента корпорации не следовало.

– Нет! – прохрипел Энди. – Стоять! Это приказ…

Лайонс, скрипнув зубами, остановил санитаров, которые собрались подхватить носилки с пострадавшим.

– Сделайте что-нибудь, прямо здесь! – потребовал он у врачей. – Помогите ему!

– Вы понимаете, о чем говорите?! – вспылил медик. Но, глянув на тяжело дышавшего Хортона, чуть сбавил тон, стал объяснять подробнее: – Необходимо выполнить исследование на магнитно-резонансном томографе, сделать рентгеновские снимки. Возможно, хватит томографа, возможно – потребуется дополнительное ультразвуковое исследование кровотока в сосудах. Лишь тогда мы сможем поставить диагноз и назначить курс лечения. Шейный отдел – самое опасное место, с другими позвонками легче. Здесь – даже не вправишь. Одно неверное движение – и человек инвалид на всю жизнь. Могут отняться руки или ноги.

Голова президента «Сигмы» завалилась набок, кажется, Хортон больше не мог держать ее ровно.

– Черт, как Земля качается… – очень тихо пробормотал Энди.

– Сделайте что-нибудь! – рявкнул Торелли, схватив медика за отвороты белого халата. – Ну?!

Врач еще раз глянул на пострадавшего. Быстро открыл чемодан, вытащил оттуда резиновые перчатки. Разорвал упаковку, надел перчатки на руки. Сломал кончик ампулы с лекарством, содержимое ампулы оказалось в шприце.

Начальник службы внутренней безопасности внимательно наблюдал за всеми действиями медика.

– Что это? – подозрительно спросил Торелли.

– Мощный антигипоксант, – пояснил врач, готовясь делать инъекцию в вену. – Повышает утилизацию кислорода клетками мозга. Мы не готовы вправлять позвонки здесь, без снимков и исследований. Надо помочь организму. Помочь справиться с недостатком кислорода… Проблема в том, что антигипоксанты вводят через капельницу, понимаете? Вместе с физраствором, за полчаса, на длинном интервале времени! А не так, как мы!

Кажется, после укола Хортону стало чуть лучше. Он вдруг открыл глаза, медленно повернул голову, посмотрел на Лайонса.

– Торелли, – позвал он. – Где Хеллард?

– Одну минутку, босс, – попросил начальник службы безопасности, мысленно отправляя все проклятия в адрес нерасторопного эксперта-аналитика. – Вызвали! Сейчас прибежит…

– А Викорски?

– Он в холле, возле мертвого робота.

– Робота… – закрывая глаза, прошептал глава корпорации. Он быстрее охранника сообразил, что убийца – не человек. В Хортона готовился стрелять DB-1, Энди успел разглядеть его в полутьме холла, в тот миг, когда охранник начал стрельбу, и осколки стекол посыпались вниз. Рей Литвинов уже позднее, от прибежавших на место сотрудников службы безопасности, узнал, что стрелял не в человека. – Тот самый? Робот – тот самый? Из проекта «Новая Эра»?

– Да, – подтвердил Торелли.

– Значит, я угадал, – слабая усмешка появилась на губах президента «Сигмы». – Я угадал, Лайонс. Это не по твоей части. Нужен Хеллард. И Викорски. Попроси сюда Викорски.

Начальник службы внутренней безопасности мотнул головой, и его сотрудник бросился за Даниэлем. Но тот как раз выбежал из здания, вместе с Джоном Хеллардом.

– Ну, наконец-то! – облегченно выдохнул Торелли. – Энди! Здесь Хеллард. И Викорски.

Президент корпорации «Измерение „Сигма“ вновь открыл глаза.

– Напильник в задний проход! – это было первое, что услышал Джон Хеллард, когда лифт распахнул двери, и эксперт-аналитик очутился в холле. – Вставлю напильник любому, кто посмеет здесь топтаться! Всем – в сторону! В сторону!!! Ходить на цыпочках! Дышать – в карман! Убью!!!

Джон оторопел. Холл был усыпан кусками стекла. Чуть в стороне от лифта, ближе к разбитой стене, валялся робот DB-1. «Лицом вниз, – подумал аналитик и тут же оборвал себя. – Все-таки лицо у людей. А у робота что? Лицевой интерфейс?»

На диванчике, в углу, голосила девчонка с reception. Похоже, ее пробило на истерику. Все было оцеплено сотрудниками внутренней безопасности из группы Лайонса Торелли. А орал и бесновался, угрожая собравшимся нетрадиционным сексом с напильником, не кто иной, как Даниэль Викорски. Его помощники утюжили площадку, усыпанную битыми стеклами.

– Джонни! – проревел Викорски, завидев Хелларда, застрявшего у лифта. – Какого черта ты примерз к дверям кабины?! Пулей – на улицу! Там – Энди Хортон!

– Пропустите, пропустите! – эксперта-аналитика будто сняли с тормозов.

Он вдруг очнулся, вспомнил, куда бежал. Картина происходившего в холле главного административного здания «Сигмы» до такой степени шокировала Джона, что он на некоторое время выключился, позабыл, из-за чего торопился вниз.

Люди расступились, пропуская Хелларда. Однако Викорски показалось, что его старый приятель двигается слишком медленно. Он бросился к Джону, схватил его огромной пятерней за рубашку и плечо, резко толкнул вперед. Хеллард чуть не пробил головой стеклянные двери офиса. Может, Даниэль хотел, чтоб их постигла судьба окон?

«Да что здесь происходит?» – хотел крикнуть эксперт-аналитик, но не успел. Они с Викорски выпали из прохладного полумрака в жаркое горячее пекло, набитое людьми.

– В сторону! – заорал Викорски, продолжая тянуть Джона за рубашку. – Все – в сторону! Здесь – Хеллард!

Широкое кольцо вокруг санитарного флайера дрогнуло, в толпе образовался проход, по которому аналитик со всех ног бросился вперед. Он уже видел Энди Хортона, лежавшего на носилках. Неподвижного, непривычно бледного. Какого-то чужого, незнакомого. Словно из крепкого, широкоплечего мужчины кто-то выпил силы – лишил стержня.

– Босс! – Хеллард присел на корточки возле носилок. – Я здесь, босс!

– Джонни… – Хортон слабо улыбнулся, трясущиеся пальцы нашли руку эксперта-аналитика. – Вот чертовщина, да? Все можно вытерпеть, любую боль. Подавить… силой разума, воли… Заставить действовать тело, через не могу. Но если тебе отказывает разум? Если твоя голова – уже не твоя? Если не хочет подчиняться собственный мозг, который умирает? И разум не с тобой, и воли нет…

– Энди… – Хеллард вдруг почувствовал: к горлу подкатил ком.

Эксперт-аналитик впервые за последнее время назвал президента корпорации по имени. Как это было раньше, до «Безупречного».

– Все нормально, мальчик. Все нормально, – пальцы Хортона вдруг стали мокрыми, несколько раз судорожно сжались. Крупные капли пота выступили на лбу Энди. – Времени мало, Джон. К делу…

«Я слушаю, босс», – Хеллард произнес эту фразу одними губами, беззвучно, но сам не заметил.

– Ты мне нужен, Хеллард, – собравшись, Хортон заговорил довольно четко, внятно. Видимо, для того, чтобы произнести эти слова, он берег последние силы. – Только что на меня было покушение. В меня хотел выстрелить робот DB-1. Робот, понимаешь?

«Нет, – хотел ответить Джон. – Я не понимаю, как робот DB-1 изготовился стрелять в человека. Это невозможно! Запретная функция заложена в его программу так, что не стереть, не переписать. Только уничтожить, вместе с периферийной импульсной системой…»

– Это необычный робот, – будто понимая, о чем думает эксперт-аналитик, продолжил президент корпорации. – Он из проекта «Новая Эра». Ты ничего не знаешь о проекте… Я сам перекрыл тебе допуск. Это связано с «Безупречным», Джон… С крейсером.

Из уст Хелларда невольно вырвалось восклицание. Он испытал удивление, даже шок. Новая встреча с тем, что, казалось бы, похоронено?!

– Ты не должен быть в обиде, после «Безупречного»… Я не мог… Потом об этом… Сейчас мне нужен эксперт-аналитик Джон Хеллард. Я тебе доверяю. Верю, сможешь… Узнай: кто подослал робота? Это задание не для Торелли. Он работает с людьми. А тут – машина. Бездушная машина. Почти бездушная…

Хеллард беспомощно глянул на Торелли и Викорски, которые стояли рядом. Аналитик слишком мало понимал из того, что бормотал Энди Хортон.

– Джон! Я приказываю… Я прошу: найди! Все подробности узнаешь у Викорски, он в курсе. Я дал команду – открыть доступ к информации по проекту «Новая Эра». Тебе будут помогать и Викорски, и Торелли. Я… я приказал…

Рука Хортона сильно задрожала. Можно было только догадываться, какие усилия прилагает Энди, чтобы не сломаться, говорить четко. Просто не потерять сознание.

– Надо эвакуировать! – врач похлопал Торелли по плечу. – Нельзя ждать. Все! Мы страшно рискуем.

– Босс, Джон все понял, – наклонившись к уху Хортона, отчетливо проговорил Лайонс Торелли. – Клянусь, мы сделаем все, чтобы найти заказчика. Теперь надо лететь! Надо лететь!

– Еще секунду, – попросил президент «Сигмы», не выпуская руку Хелларда. – Джон! На военных не рассчитывай. Они сказали, что будут проводить собственное расследование.

Хеллард опять ничего не понял, вопросительно глянул на Торелли, но тот лишь прижал палец к губам, словно показывая: слушай, все вопросы и объяснения потом.

– Военные будут проводить свое расследование, и нас в известность о результатах не поставят. Или поставят, – лицо Хортона болезненно скривилось. – Как им захочется. Вся надежда на тебя, мальчик. Узнай…

Врач всплеснул руками от досады. Торелли не выдержал, дал знак. Санитары подхватили носилки, быстро потащили Хортона к санитарному флайеру. Хеллард провожал Энди до дверей авиамашины с красным крестом на борту. В последний миг президент «Сигмы» открыл глаза, с надеждой глянул на эксперта-аналитика.

– В госпиталь, – прохрипел он. – Все узнаешь и придешь в госпиталь! Я дам команду – тебя пропустят в любое время суток.

«Я все сделаю!» – крикнул Хеллард, но президент корпорации не услышал. Двери санитарного модуля захлопнулись, люди в белых халатах тут же скрылись в пассажирском отсеке. Машина сорвалась с места, устремилась ввысь.

Толпы зевак в холле уже не было, люди Торелли разогнали всех по рабочим местам. На площадке первого этажа, возле стойки администратора, о чем-то переговаривались несколько экспертов из группы Викорски. Когда Хеллард вошел в главное офисное здание, секретарша еще продолжала всхлипывать, сидя в углу на диване. Возле нее, со стаканом воды, торчал один из сотрудников службы внутренней безопасности.

Рей Литвинов находился около разбитого окна. Охранник, из-за которого пострадал президент корпорации «Измерение „Сигма“, был растерян, подавлен произошедшим. Рей неловко переминался с ноги на ногу, не зная, куда идти, что делать. На Литвинова никто не обращал внимания. Его не выгнали прочь, приказали оставаться на месте, понимая, что Торелли и Хеллард захотят побеседовать с убийцей робота.

– А это кто? – спросил аналитик, заметив в глубине холла незнакомую рыжеволосую девушку, в голубых джинсах и белом топике.

Она, опираясь на стойку, внимательно наблюдала, как сотрудники экспертной группы Дэна Викорски ползают по полу.

– Карина Мэнигем, – скривившись, будто от зубной боли, сообщил Даниэль. – Наша военная «крыша». В смысле, Военно-Космические Силы Объединенной Европы.

– Вот она – из ВКС Европы? – недоверчиво переспросил Хеллард.

Он произнес эту фразу чуть громче, чем следовало. Рыжеволосая незнакомка услышала Джона, повернула голову, чтобы посмотреть на говорившего. Смерила взглядом Хелларда, с головы до ног, но быстро потеряла к нему интерес. Вновь принялась наблюдать за сотрудниками Викорски.

– Да, она из ВКС Европы, – вполголоса ответил Даниэль. – Кстати, Джон, не рекомендую относиться к ней пренебрежительно. Во-первых, она эксперт, как и ты. Говорят, аналитик высокого класса. Во-вторых, представитель нашего военного… скажем так… партнера. Не ссорься с ней, у дамы хорошая память и большие связи. Обиды или насмешки не простит.

– Большие связи и смазливая мордашка, – пробормотал Хеллард, пристально разглядывая симпатичную молодую даму. – Не иначе, должность через постель получала…

Теперь он говорил очень тихо, и Мэнигем его не могла услышать, но девушка еще раз повернула голову в сторону эксперта-аналитика «Сигмы». Зеленые глаза вспыхнули огнем неприязни, ненависти – так показалось Хелларду. А потом наваждение исчезло. «Ведьминские» глаза погасли, Карина не вымолвила ни слова, лишь тряхнула головой, отбрасывая волосы за плечи.

– Не знаю, – сухо ответил Викорски. – Про постель – не знаю. У меня есть информация, что госпожа Мэнигем – весьма классный специалист.

– А чего она тут делает? – совсем тихо поинтересовался Хеллард, невольно понижая тон. От него не ускользнуло, что «госпожа Мэнигем» словно бы услышала, а может – интуитивно почувствовала насмешку Хелларда, но не сочла нужным вступать в диалог с сотрудником «Сигмы».

– ВКС Европы – наш партнер. Военные будут проводить альтернативное расследование, – уныло напомнил Даниэль Викорски. – Они хотят знать, что здесь произошло. Подготовкой отчета занимается именно Карина Мэнигем. Мне предписано передавать ей всю информацию, собранную экспертно-криминалистической группой.

– А мне – аудио– и видеозаписи допросов свидетелей и участников инцидента, – вмешался в разговор Лайонс Торелли, появившийся за спиной у Даниэля.

– Зато мне на этот счет ничего не предписано, – злорадно усмехнулся Хеллард, все еще разглядывая привлекательную длинноногую «ведьму». – Значит, я не обязан докладывать о результатах «госпоже Мэнигем».

– А тебе и не надо докладывать, – похлопал его по плечу Торелли. – Необходимо передать всю первичную информацию, а выводы Карина будет делать сама.

– То есть мы с ней конкуренты? – зачем-то уточнил Джон, хотя все было понятно и без этого вопроса.

– Не заводись, – попросил Викорски. – Не забывай: ты работаешь на «Сигму», она – на ВКС Объединенной Европы. Хватит ерундой заниматься, лучше пошли, введу тебя в курс дела.

Он потащил эксперта-аналитика к разбитому фасаду здания.

– Если кратко, события развивались так. Флайер Энди Хортона совершил посадку в VIP-зоне, все как обычно. В это время Рей Литвинов – охранник, заступивший на дежурство – находился возле здания. Справа от входа, если стоять лицом к дверям. Вон там, – Даниэль показал примерное место, где располагался один из участников инцидента.

– Пошли на улицу, – попросил Хеллард. – Надо оттуда глянуть на все.

Они покинули холл и оказались под лучами горячего Солнца.

– Ну и жарища! – Викорски вытер пот со лба.

– Вот странно, – вдруг сказал Джон, глянув на небо. – Еще недавно я даже не думал про этот кипятильник.

Он указал пальцем на горячее светило.

– Еще бы, – мрачно буркнул Даниэль. – Пока сидел около пострадавшего Энди Хортона, не до того было. А теперь…

– Ладно, давай, смотрим.

– Значит, охранник стоял вот здесь, – Викорски указал место. – Кстати, сейчас я передаю тебе версию Рея Литвинова, проверять ее будем позже. Итак… Флайер совершил посадку там, на размеченной площадке. Энди вышел из кабины. В общем, все как всегда. Охранник сделал шаг вперед, от стены, навстречу Хортону. И тут он заметил: кто-то готовится выстрелить в президента «Сигмы» через стекло, из холла. Бросился вперед, оттолкнул Хортона. Заслонил его собственным телом, открыл огонь по киллеру.

– Ага! – смекнул Хеллард. – То есть уже интереснее: лица убийцы Литвинов не видел. Стекла затемнены, чтоб внутри здания было не так жарко, не слепило глаза.

Джон подошел к уцелевшим окнам с другой стороны от входной двери, принялся всматриваться в то, что творилось за стеклами, в холле. Скептически покачал головой.

– Удивительно, как он вообще заметил киллера? – спросил эксперт-аналитик у Даниэля. – Я, например, ничего разглядеть не могу.

– Поинтересуемся у Литвинова, – Викорски сделал себе пометку в блокнотике. – Значит, охранник выхватил пистолет, открыл огонь. Стекло треснуло, рассыпалось на осколки, Рей стрелял до тех пор, пока в обойме оставались патроны.

– Значит, он не видел, что ведет огонь по роботу DB-1, – подытожил Хеллард. – Отметим. Дэн, у меня другой вопрос. Если я все правильно понял, робот выстрелить не успел. Как пострадал Энди Хортон? Что с ним произошло?

– Рей Литвинов, с перепугу, сильно оттолкнул президента в сторону. Хортон не ожидал такого. Человек немолодой… Потерял равновесие, неудачно ударился спиной о борт флайера. Надо понимать, в этот момент произошло смещение позвонков в шейном отделе – если верить диагнозу врачей.

– Все понял, – Хеллард оглядел место происшествия, быстро подошел к разбитому окну, заглянул через него внутрь помещения. – Здесь все ясно. Пока нет вопросов. Пошли в холл.

Эксперты из группы Викорски уже закончили видеосъемку и фотографирование места происшествия. Осколки разбитых стекол собирали в пакеты – теперь по холлу можно было передвигаться. Хеллард подошел к роботу, присел возле него на корточки. Розовый пластик на голове и руках, скрывающий металл корпуса. Черные брюки, светлая рубашка. С виду – обычный человекоподобный DB-1, но при встрече перепутать его с живым существом почти невозможно. Разве что в сумерках или, например, когда видишь силуэт через затемненное стекло. В других случаях сразу обратишь внимание на необычные сенсорные зрачки и неподвижное «каменное» выражение лица: интонации голосу придавать научились, а «делать мимику» – пока нет.

– Оружие? – поинтересовался Джон.

– Убрали в пакет, – ответил Викорски. – Конечно, шансов почти никаких. Какой идиот, вкладывая пистолет в манипулятор робота, оставит при этом свои пальчики?

– На пистолете, может, и не оставит, – задумчиво проговорил Хеллард. – А вот, кстати, на теле робота? На металле, на пластике?

– Все изучили на предмет отпечатков, все гладкие поверхности, – заверил Даниэль. – Ничего. Пусто.

– Значит, и на стволе будет ноль, – грустно усмехнулся Хеллард. – Очень жаль. Если б повезло – следочки вывели бы прямо на заказчика.

– Это только в сказках…

– Да знаю я! – рассердился эксперт-аналитик. – Но хочется чего-то простого. Мы ведь с тобой – не матерые ищейки из «убойного» отдела, правда? Мы с техникой работаем. А тут…

– Вот и давай поработаем с техникой, – предложил Викорски. Жестом подозвал сотрудников экспертно-криминалистической группы. – Переверните его!

Увидев «лицо» робота, Хеллард огорченно присвистнул. Пули, выпущенные из пистолета охранника, превратили грудную клетку и голову механической куклы в крошево металла и пластика.

– У DB-1 центральный процессор и постоянное запоминающее устройство расположены в голове, – грустно произнес эксперт-аналитик. – Похоже, накопитель памяти превратился в металлическую стружку. Можно поздравить Рея Литвинова: он меткий стрелок… Чтоб его…

– Проверим, – не согласился Викорски. – Снимать ПЗУ?

– Давай! – махнул рукой Хеллард.

Техники приступили к работе, принялись осторожно резать голову робота на части, извлекать на специальный столик остатки накопителя памяти. Хеллард постоял рядом с ними минуту-другую, затем подошел к стене с разбитым окном, еще раз выглянул наружу. Прогулялся по холлу, что-то прикидывая, озираясь по сторонам. Чуть не споткнулся, встретившись взглядами с Кариной Мэнигем. Девчонка наблюдала за действиями Джона с улыбкой.

– Ладно, тут все понятно, – пробурчал аналитик. – Вытащите куски ПЗУ – и в лабораторию. Надо попытаться восстановить данные, хотя бы часть.

– Остатки куда? – вдруг поднял голову один из людей Викорски.

– Какие остатки? – не понял Хеллард.

– Ну, робота, – уточнил сотрудник. – Процессор и ПЗУ снимем, а металлолом – куда? Он нужен?

Хеллард вопросительно глянул на Викорски. Тот пожал плечами.

– Мне не нужен, – чуть помедлив, ответил руководитель экспертно-криминалистической группы. – Все ценное, что есть – в голове машины. Информация! Это снимем, без вопросов.

– Вам нужно? – сухо, кратко поинтересовался Хеллард у Карины Мэнигем.

Он не счел необходимым задавать вопрос в полной форме: «Нужны ли остатки робота ВКС Объединенной Европы?» Решил: если не поймет – сама виновата. Значит, врут, что она хороший аналитик. Неспособна в элементарные вещи врубиться…

– Нет! – еще более кратко ответила рыжеволосая девушка.

Любезность – на любезность.

– Значит, остатки – на свалку! – подытожил Хеллард. – Металлолом – он и есть металлолом.

Джон осмотрелся еще раз. Девушка-секретарша так и сидела на диване, комкая носовой платочек. Возле нее по-прежнему находился один из сотрудников Лайонса Торелли. Рей Литвинов, уничтоживший робота-киллера, стоял у стены, грустно глядя себе под ноги. Одинокий, позабытый всеми.

– Лайонс! – Джон подошел к начальнику службы внутренней безопасности, который устроился за столом секретарши, ожидая распоряжений экспертов. – Слушай, ты людям хоть в туалет дай сбегать, что ли. Твой сотрудник прилепился к девчонке, с дивана ей встать не позволяет. И Литвинов – будто приклеенный.

– Я приказал, чтоб ждали! – коротко отозвался Торелли. – Опрос свидетелей и участников.

– Опрос будет чуть позже, пусть разомнутся, в себя придут, – махнул рукой Хеллард и быстро глянул на Карину Мэнигем, которая стояла рядом, безучастно слушая диалог. – Опрос – позже! Скажи, чтоб никуда не отлучались, находились в офисе. Дело в том, что мне сначала… надо кое-что выяснить… по проекту «Новая Эра».

Он подхватил Викорски под локоток и потащил Даниэля в сторону кафе.

– Кажется, один эксперт-аналитик недавно уверял меня, что бросил пить, – с усмешкой сказал Даниэль Викорски, наблюдая, как Хеллард освобождает стаканчик от компота.

Джонни старательно готовил посуду для виски. Напиток благополучно исчез в цветочных горшках, расположеных неподалеку от столика, за которым устроились Хеллард и Викорски.

– Была фишка, бросил, – согласно кивнул эксперт-аналитик. – Так это пока меня работой не нагружали! А пошло дело – так и выпить не грех. Чтоб, значит, мозги активировать. Расширить границы собственных возможностей. Ибо нам с тобой, Дэн, следует напрячься. Попытаться проанализировать все возможные варианты. Хотя, признаться честно, дружище, я не понимаю: почему эту работу должны делать мы?

– А кто же еще? – искренне удивился начальник экспертно-криминалистической группы.

– Ну… – Хеллард пожал плечами и отправил в себя первую дозу спиртного. – Лайонс Торелли, например. Все-таки налицо покушение на президента корпорации. Почему бы службе внутренней безопасности не провести расследование?

– У Торелли немного другая специализация, – отрицательно помотал головой Викорски. – Его работа: формировать досье, ставить подслушивающие устройства, собирать компромат. В ряде случаев – проводить допросы, добиваться нужных признаний. Защищать «Сигму» от людей, работающих на конкурентов, на криминальные структуры. И тому подобное.

– Вот именно, – Джон плеснул себе в стакан еще немного. – От конкурентов и криминальных структур! Разве есть гарантия, что в данном случае заказчиком убийства не выступила одна из таких организаций?

– Гарантии нет, – Викорски побарабанил пальцами по столу, странно посмотрел на собеседника. – Но… видишь ли, Джон. В данном конкретном случае вероятен другой вариант… Думаю, Хортон просил тебя разобраться, так как… так как он предполагает иной сюжет. Понимаешь, тебя напрягли из-за DB-1. Именно потому, что готовился стрелять робот.

– Выпил, но ничего не понимаю, – честно признал Хеллард. – Ладно, к черту! Уже поздно рассуждать, чья это работа – все равно ее поручили нам. Да и, положа лапу на сердце, я рад чуть напрячь мозги, а то в последнее время застоялся без дела. Так что давай, грузи по порядку.

– Погоди минуту! – попросил Викорски. – Мне надо пробудить в себе дар красноречия.

Он сходил к барной стойке и вскоре вернулся с маленькой бутылкой водки. «Сразу видно: человек готовится к пенсии, – подумал Хеллард. – Взял половинную дозу…» В другой руке глава экспертно-криминалистической группы нес тарелки с салатом.

– Водка мне, – сообщил он, расставляя «приборы» по столу. – Салаты – обоим. Чтоб, значит, не на голодный желудок. А то сопьемся. И соображать не сможем.

– Ну, в прошлый раз нормально получилось, – криво усмехнулся Хеллард, припомнив, как «посидели» они после гибели «Безупречного», а затем аналитик во сне услышал ответ на главный вопрос.

– Да, в прошлый раз, – Викорски грустно посмотрел на Джона. – Вот с него все и началось, с крейсера «Безупречный». Из-за того босс и попросил тебя заняться покушением… Впрочем, давай по порядку, с самого начала.

Он выпил, подцепил несколько кружков огурца с тарелки. Задумчиво пожевал, сморщился, проглотил с видимым усилием.

– Тьфу! Только удовольствие портить. На хрен я эту траву взял?

– Ну же, Даниэль! – поторопил Хеллард. – Благодарные слушатели замерли в ожидании.

Викорски приступил к длинному рассказу.

…Земля нуждалась в мощном сверхдальнем крейсере, и Хортон прекрасно знал об этом. Знал и то, что на строительство экспериментальной машины уйдет чертовски много денег, но Энди решил рискнуть. Взял кредиты у европейских и азиатских банков, искренне веря: инженеры корпорации «Измерение „Сигма“ – лучшие на Земле. Они сумели спроектировать звездолет нового поколения. Затем на верфях корпорации построили первый из чудо-крейсеров – „Безупречный“. Корабль снабдили сверхмощной управляющей системой, вернее, интегрировали ее в звездолет.

– Дэн, – оборвал приятеля Хеллард. – Ты ничего не перепутал? Не забыл, что я не мальчик из песочницы и не только очнувшийся от анабиоза репортер? Не надо пересказывать историю «Безупречного»! Тем более, для некоторых здесь присутствующих, это – больная тема.

Викорски выпил еще, снова подцепил колечки огурцов с тарелки. Пожевал, рассматривая Хелларда.

– Отличный салатец! – заявил он. – И закусить можно, и витаминчики для души. Приятное с полезным, так сказать.

– Викорски! – внушительно произнес Джон. – У меня нет напильника, коим ты угрожал трудовому народу… Придется ковыряться вилкой.

Махнув рукой, Даниэль вернулся к повествованию.

…История с «Безупречным» закончилась трагически – гибелью членов экипажа и последующим уничтожением интеллектуальной бортовой системы. Но самое неприятное заключалось в другом: корпорация «Измерение „Сигма“ не получила контракт на серию дальних крейсеров. Банковские кредиты повисли в воздухе – деньги были истрачены на разработку и строительство первой „машины“, и Энди Хортон не мог вернуть долги. Корпорация оказалась на грани катастрофы. Хортон искал пути преодоления финансового кризиса, но кассовый разрыв, возникший из-за прокола с „Безупречным“, погасить было невозможно.

Именно тогда на сцене появились Военно-Космические Силы Объединенной Европы. «Мундиры» протянули руку помощи президенту «Сигмы» – не бескорыстно, конечно. Чуть подождав – пока Энди Хортон все глубже увязал в трясине финансового кризиса, – ВКС ОЕ предложили выплатить долги корпорации. В обмен на контрольный пакет акций «Сигмы» и ноу-хау «Безупречного». Энди противился такому развитию событий, но европейские финансисты не дали отсрочек платежей. Угроза банкротства теперь уже не маячила на горизонте, она стучалась в двери тяжелым сапогом. И корпорация Хортона «легла» под военных.

– Так это что? – от удивления Хеллард даже забыл выпить следующую порцию виски. – У нас другая власть?! Вот та длинноногая рыжеволосая девочка – представитель главного акционера?!

– Увы, Джон, – Викорски опрокинул в себя стакан, закусывать не стал. – Теперь Энди Хортон – лишь номинальный президент «Сигмы». Марионеточный, в смысле. Направления развития задают ВКС ОЕ. Они погасили долги корпорации перед банками. Пока не сократили основные мощности, но свернули работы по созданию и выпуску новых кораблей. Если б ты не сидел в кабинете, складывая домики из спичек, а прошелся по нашим производственным цехам, то увидел бы: ныне мы строим грузовики для трасс «Земля-Луна» и «Луна-Марс». Тяговые ракеты для вывода новых спутников на околоземную орбиту. Один цех уже переоборудован – там штампуются бурильные станции для Венеры. Короче, была научная, высокотехнологичная фирма, а теперь – просто завод.

– Зашибись! – пробормотал Джон. – Оказывается, я здорово отстал от жизни.

– Ты в отпуске загорал, а потом – домики строил.

Хеллард все-таки вспомнил про спиртное, выпил. Глянул на Викорски, уплетавшего салат, недоверчиво понюхал зелень на своей тарелке.

– Пахнет хорошо, – признал эксперт-аналитик. – Пахнет свежими овощами, витаминами. Продолжай, Дэн!

– Пока что Военно-Космические Силы Объединенной Европы не уничтожили «Сигму», не сократили квалифицированных рабочих. Лишь перепрофилировали производство. Но, на самом деле, из всей корпорации военных интересует только одно направление.

– Кажется, я догадываюсь, какое, – тихо прошептал Хеллард.

И вдруг вспомнилось, отчетливо возникло перед глазами: бортовой журнал экспедиции «Звезда на ладони»; кривой росчерк пера – там, где рука Джея Роника соскользнула со страницы, когда машина убивала командира корабля. И еще вспомнилась собственная дикая, неконтролируемая вспышка ярости. Красный луч, превращающий в груды металла то, что уничтожило людей…

– Да, ты прав, – подтвердил Викорски. – Военных интересовал «Безупречный». Только этот корабль.

– Слава богу, я так изрезал все лазером, что никто не сможет воссоздать чертову машину!

– Джонни, Джонни, – руководитель экспертно-криминалистической группы печально вздохнул. – Они поступили по-другому. Военно-Космические Силы мечтают о роботах нового поколения. Машинах, способных мыслить, как человек. Это – их настоящая цель. Не корабль.

– Зачем? – удивился Хеллард. И тут же бросил вилку на стол. Его лицо потемнело. – Можешь не отвечать! Сам понял, не дурак! Им, гадам, понравилось, как «Безупречный» расправился с членами экипажа. Изобретательно, безжалостно, хитро… Обычный робот так не смог бы, даже если б избавился от функции запрета на убийство. Только система, имеющая псевдоразум, напоминающий человеческий! Конечно, дебилы в форме решили, что им нужны аналогичные роботы – для перевооружения армии. Да? Кто о чем, а псих – о клевой рыбе в унитазе! Знаешь, Викорски, это не лечится!

– Лечится или нет – это другая история, – побарабанив пальцами по столу, сказал Даниэль. – Ты еще не услышал самого интересного…

– Так расскажи!

– ВКС ОЕ не пытались восстановить «Безупречный». Военные технологи изучили управляющую систему корабля, по чертежам и схемам создали аналогичный процессор, но более компактный. Отмечу: воспроизводили только центральный чип, а периферийную нейро-импульсную сеть заменили на другую. Ведь трудно сопоставить по сложности «нервной» организации межзвездный корабль и человекоподобного робота. В общем, этот новый «мозг» вложили в голову обычного DB-1.

Хеллард нервно усмехнулся, уже начиная догадываться, что к чему.

– Затем они взяли обычный скоростной «грузовик», управляемый дистанционно, – продолжал Дэн Викорски. – Беспилотный корабль, имеющий низкоуровневую вычислительную систему. Не хотели, чтобы при разгоне произошли непредвиденные осложнения. В общем, Джон, они решили провести научный опыт. Погрузили экспериментального робота с мощным процессором на борт корабля, разогнали машину до околосветовых скоростей – полностью скопировали полетный режим, в котором находился «Безупречный».

– Матерь божья! – ахнул Хеллард. – Так это и есть проект «Новая Эра»?! Военно-Космические Силы не стали восстанавливать мертвый крейсер, решили провести серию тестов по созданию аналогичного мыслящего существа?!

– Им это удалось, Джон, – мрачно поведал Викорски. – Робот DB-1, который пытался убить Энди Хортона – тот самый, экспериментальный, прошедший «обработку» высокими скоростями. Или чем там еще? Сопутствующими физическими явлениями? Мы до сих пор не понимаем, что при этом происходит с быстродействующим процессором, но факт остается фактом – на Землю второй раз вернулось мыслящее существо. И не робот, и не человек.

– Дежавю! – Хеллард вскочил с места, чуть не уронив тарелку с салатом на пол. – Дежавю. Дежавю!

Он начал метаться возле столиков, потом уселся обратно, нервно потирая руки одну о другую.

– Дэн, они ведь получили то, что должны были получить! Еще одного урода! Только первый уничтожил экипаж из пяти человек, а второй замахнулся на президента корпорации! Почему я так поздно узнал обо всем? Почему я нисколечки не удивлен?

– Поздно узнал потому, что с тебя была снята форма допуска к секретным материалам и разработкам, сам понимаешь, – сообщил Викорски. – Теперь мало что зависит от Хортона, ибо де-факто у нас другая власть. Тихая, но умеющая навязать свою волю. ВКС не дали тебе нужный допуск к секретным документам после расправы над «Безупречным».

– А я должен спасать их, да? – нервно засмеялся Хеллард. Плеснул в стакан, теперь уже порцию побольше, выпил. – Дэн! Теперь понимаю, почему Энди Хортон хотел, чтобы я участвовал в расследовании! На это у меня открылись глаза. Не понимаю другого: какого черта он решил, что робота кто-то подослал? То же самое – искренне верить, будто некто научил «Безупречный», как расправиться со своим экипажем. «Подослал» крейсер… Может, и нет в этой – нынешней – истории никакого заказчика преступления? Есть только сбрендивший робот, у которого съехала крыша?

– Вот и разберись, докажи это, – пожал плечами Викорски. – Возможно, как раз такой ответ хочет услышать Энди Хортон. Думаю, именно потому, что Джон Хеллард способен тщательно проработать и подобную версию, старшим в группе назначен аналитик, а не глава службы безопасности. Ты, а не Лайонс Торелли. Тот принялся бы «копать» традиционную линию – искать недругов среди людей. Понимая это, и ВКС подняли тебе уровень допуска.

– Ну и дерьмо, – усмехнулся эксперт-аналитик. – Ну и дерьмо, Дэн! Оказывается, и власть у нас теперь другая, и опыты она проводит смелые – такие, что закачаешься…

Викорски ничего не ответил. Отодвинул стакан, принялся старательно ковыряться вилкой в салате. Хеллард собрался добавить еще несколько крепких слов в адрес «новой власти», но поперхнулся. За соседний столик присела Карина Мэнигем.

Джонни резко встал.

– Отчеты с места происшествия – в мой кабинет! – сухо произнес он, и направился к выходу из кафе-бара.

В ожидании материалов, собранных экспертно-криминалистической группой, Хеллард сидел за столом и строил домики из каминных спичек. Как ни странно, теперь – после хорошей порции виски – сооружения получались более крепкими, нежели ранее.

Отчеты прибыли через полчаса – самые первые, подготовленные на скорую руку, не по стандартной форме. Но Хеллард даже не обратил на это внимания, он никогда не был занудой. Завидев на пороге эксперта из группы Викорски, Джон нетерпеливо махнул рукой, подзывая «курьера» к себе. Сгреб и домики, и спички на поднос, убрал на шкаф. Благодарно кивнул помощнику Даниэля, тут же открыл папку, схватил верхний лист.

Заключение по оружию. Это были данные по отпечаткам, найденным на пистолете, из которого намеревался стрелять киллер. Прочитав первый абзац, Хеллард присвистнул. Он-то предполагал: на стволе не окажется никаких следов. Экспертам не удастся найти отпечатки чьих-либо пальцев. А они нашли, да еще какие! Отпечатки Энди Хортона, президента корпорации «Измерение „Сигма“! Других следов обнаружено не было.

Хеллард вытащил «дежурную» бутылку виски из бара, приложился к ней, понимая, что без дополнительного стимулятора этот ребус не разгадает. Как Энди Хортон мог передать роботу пистолет, чтоб DB-1 прицелился в Энди Хортона? Как?!

Ответ нашелся быстро, в следующих абзацах. Прочитав документ полностью, Джон нервно рассмеялся. Все оказалось не так, как он думал. «Ствол» принадлежал Энди Хортону. Президент хранил его в своем кабинете, в ящике рабочего стола. Это означало…

– Это означает, что робот выкрал оружие из кабинета, – задумчиво пробормотал Хеллард. – Либо… Либо некто – очень аккуратный человек – взял пистолет в руки так, что не оставил следов собственных пальцев, но и не стер отпечатки Хортона.

Эксперт-аналитик горестно вздохнул. Эта линия оборвалась. Надежды, что удастся установить заказчика – того, кто вложил пистолет в руки киллера, – больше не существовало.

Отодвинув первый документ в сторону, Хеллард принялся читать следующий. Заключение экспертов, осматривавших оружие Рея Литвинова, а также голову и туловище DB-1. Восемь пуль выпустил из служебного «ствола» охранник. Четыре из них угодили в корпус робота, три – в голову. Лишь один промах…

– Потрясающий результат для человека, который действовал в условиях стресса и жесточайшего цейтнота, – отметил Джон.

Эксперт отложил и второй лист. Далее шли протоколы осмотра места событий, фотографии, чертежи, на которых были видны точки расположения всех участников неприятного утреннего инцидента. Хеллард присел на краешек стола, бегло проглядывая бумаги. Задержал взгляд на последнем фото: Энди Хортон сидит на земле, привалившись спиной к серебристому флайеру. Вспомнив о травме президента «Сигмы», аналитик схватился за коммуникатор, нашел в списке фамилию «Торелли».

– Лайонс, – позвал Джон, когда начальник службы внутренней безопасности откликнулся на вызов. – Как дела у Хортона? Что говорят врачи?

– Нормально, – Торелли подмигнул с небольшого экранчика. – Сделали снимки, томографию. Потом какой-то старичок-кудесник вправлял спину и шею, голыми руками. Я сам при этом присутствовал. Он взял голову Хортона в ладони, как-то покрутил из стороны в сторону, я даже не смог бы показать – как именно. Потом долго стоял, приложив пальцы в точкам на черепе. Сказал: порядок. Мол, все пройдет, нужен покой и стандартные процедуры. Со спиной и шеей все нормально, но если делать резкие движения, позвонки могут «съехать» вбок. Пока там все растянуто, что ли, я не понял. Кажется, мышцы и связки травмированы, не держат так, как надо. Ты извини, я не врач. Говорят: за несколько дней функции восстановятся. Энди лежит под капельницей. Выглядит очень даже прилично, а то в первый момент, после травмы, я даже не мог на него смотреть…

– Понял! – оборвал длинный монолог Хеллард, потеряв терпение.

Он узнал все, что хотел, и тратить полчаса на пустые разговоры не собирался.

– Джон! – позвал Торелли в тот момент, когда эксперт-аналитик уже вознамерился дать отбой. – Как дела у тебя? Есть какие-то результаты?

– Я только начал изучать материалы, – недовольно пробурчал Хеллард. – Даже не прочел бумаги до конца. Имей совесть!

– Ладно-ладно! – поспешно ответил начальник службы безопасности. – Просто меня все теребят…

– Меня тоже, – Хеллард не стал выслушивать собеседника до конца и дал отбой.

Он еще раз глянул на пачку документов и вдруг понял, что не хочет заниматься этим делом. Убитых людей в инциденте не оказалось. Хортон через несколько дней полностью оправится от травмы. Уничтожен робот? И слава Богу, потому что эта машина – чудовище. Такое же, как крейсер «Безупречный», который Джон отправил в небытие собственными руками.

И молодец Рей Литвинов, что аналогично поступил с модифицированным DB-1. Убил – и хорошо! Лучше б этим делом занималась полиция – профессионалы, коим по долгу службы необходимо проводить расследования. Но Джон отлично понимал: копов сюда никто не пригласит – во избежание ненужной огласки.

Хеллард снял поднос со шкафа. Уселся за стол, отодвинул папку в сторону, вывалил спички на полированную поверхность. Принялся возводить новое здание, укладывая одну палочку на другую – медленно, аккуратно.

– Если докажу, что виноват робот, – тихо прошептал себе Хеллард, – сразу же припомнят историю с «Безупречным». Скажут: ты, гад, их всегда не любил. У военных это запросто… А искать человека-заказчика убийства – не хочу! Нутром чувствую: не было ничего такого! Машина действовала сама, по собственной инициативе. Как «Безупречный»… Что же придумать?

Он вспомнил о «мозгах» робота, вновь схватил коммуникатор, вызвал Викорски. Если эксперты сумели извлечь данные из постоянного запоминающего устройства – может, и делать ничего не надо? Может, там есть ответы на все?

– Нет! – огорчил старый приятель. – Все превратилось в крошево. В ближайшие часы результата не жди.

Хеллард дал отбой. Задумчиво почесал кончик носа.

– Единственное, что надо проверить: мог ли робот выкрасть пистолет из кабинета Энди Хортона? Сам, без посторонней помощи. Если мог – аргумент в пользу отсутствия человека-заказчика.

И вновь звонок по коммуникатору, Лайонсу Торелли. Через пять минут Хеллард получил разрешение на короткий визит к Хортону, во второй половине дня.

– Отлично! – повеселел аналитик.

– Джон! – спустил его с небес на землю Торелли. – Когда понадобятся свидетели? Когда начнешь их допрашивать?

– Свидетели? – вмиг погрустнел эксперт. – Ах, да! Ну… давай сейчас, по одному. Начиная с Рея Литвинова.

Для опроса свидетелей Хеллард перебрался в другой кабинет – более просторный. В его собственном было бы трудно – все-таки офис эксперта-аналитика предназначался для одного человека, склонного к раздумьям в одиночестве, а не к проведению собраний.

Лайонс Торелли, доставив Рея Литвинова, не ушел. Пристроился в углу, у стены.

– Может, присядешь? – спросил Хеллард, догадавшись, что начальник службы внутренней безопасности хочет присутствовать при диалоге. – Чего стену-то подпер?

– Мне так удобнее, – махнул рукой Торелли. – Давай начинать.

– А эта? – начал было эксперт-аналитик, подразумевая Карину Мэнигем.

И осекся. Чуть было не сказал «А эта рыжая ведьма…»

Торелли понял, о ком идет речь, как если бы Джон закончил фразу.

– Сказала, что воспользуется видеозаписью твоих бесед. Если будет необходимо – вторично допросит свидетелей сама, как ей нужно.

– Ну и слава богу, – пожал плечами Хеллард. – Больше воздуха в помещении.

Рей Литвинов нервно переминался с ноги на ногу, не зная, куда приткнуться, в течение всего того времени, пока Лайонс и Джон обменивались репликами.

– Простите, пожалуйста! – спохватился Хеллард. Указал на стул возле стола. – Садитесь, Рей! Садитесь, прошу вас.

Литвинов шумно вздохнул, неловко опустился на сиденье, зацепив локтем подставку для ручек. Та чуть было не полетела вниз, Хеллард успел поймать ее на самом краю стола. Джон отлично видел: охранник сильно нервничает, чувствует себя не в своей тарелке, и от этого его движения стали резковатыми, неуклюжими. А ведь совсем недавно Рей Литвинов проявил чудеса реакции и ловкости, убрав президента корпорации с линии выстрела, а затем всадив семь пуль в механического киллера.

– Извините, – пробормотал Литвинов.

– Все нормально, Рей, – улыбнулся Хеллард. – Нет проблем!

Лицо охранника не посветлело, на нем не появилось и намека на улыбку. Рей сильно переживал из-за того, что по его вине президент «Сигмы» оказался в больнице.

– Кстати, вы в курсе? – понимая состояние человека, спросил Джон. – У Энди Хортона все в порядке. Врачи сделали несколько обследований, пришли к выводу: никаких серьезных повреждений нет. Небольшая травма, последствия которой быстро пройдут. Через несколько дней Хортон сможет вернуться к обычной, нормальной жизни.

– Правда?! – теперь взгляд охранника стал другим. Литвинов подался вперед, с облегчением посмотрел на Джона. – Мистер Хеллард, это правда?! Вот счастье-то! Я места себе не находил, думал, у мистера Хортона серьезная травма…

– Все нормально, – повторил эксперт-аналитик, невольно проникаясь симпатией к немолодому охраннику.

Тот абсолютно искренне переживал, что причинил вред президенту корпорации. Хотя, по сути, утренний инцидент мог закончиться гораздо печальнее и для Энди Хортона, и для самого Рея Литвинова.

Джон взял со стола бумаги, еще раз пробежал глазами выписку из личного дела охранника.

Рей Литвинов. Сорок два года. Женат, растит двоих детей. В корпорации «Измерение „Сигма“ работает шесть лет. Исполнительный, аккуратный, уравновешенный…

Эксперт-аналитик отложил справку в сторону. Скупые строки не могли рассказать о человеке. Любое досье – бред. Как только службы персонала и безопасности пытаются ориентироваться по этим бумажкам? Иногда достаточно заглянуть в глаза человеку, там все написано лучше, чем в документах. Хеллард задержался, рассматривая следующий лист. План. Разноцветными стрелочками было помечено, где находились и как двигались «объекты» в момент утреннего инцидента. Красная стрелочка – Энди Хортон. Синяя – Рей Литвинов. Черная – робот DB-1. И Джон хорошо видел на плане: в какой-то момент Рей Литвинов шагнул вперед, оказался на линии огня. Подставил себя под удар, закрывая президента корпорации. Отец двоих детей…

Хеллард вдруг отчетливо – еще более отчетливо, нежели ранее – понял, что занимается не своим делом. Его задача – работа с машинами, в крайнем случае – с людьми из группы Викорски; логистика, аналитика, поиск неожиданных ходов… А сейчас перед Джоном сидел живой человек, только недавно рискнувший собственной жизнью, благополучием своих детей. Ради седого старика, который продал «Сигму» военным.

Эксперт-аналитик отодвинул бумаги в сторону, глянул на охранника. Тот сидел, положив руки на стол, нервно ломая пальцы. Все так же переживал из-за утреннего инцидента. Ждал, что спросит Хеллард.

– Рей, – мягко начал Джон. – Скажите пожалуйста: как вы смогли заметить робота сквозь затемненные стекла?

– Я не знал, что это робот, мистер Хеллард, – тут же отозвался Литвинов. – Понимаете, все было как обычно. Только жара… Я стоял у стены. Камень за ночь немного остывает, это мы уже смекнули за последние дни. Я прислонился спиной, чтобы было легче, очень трудно на таком солнцепеке… не важно. Потом, когда флайер мистера Хортона совершил посадку в VIP-зоне и президент выбрался наружу, я шагнул от стены, навстречу. Шагнул вперед и вбок, ближе к двери, чтоб открыть ее. То есть я хочу сказать, что в этот момент находился не у каменной стены, а возле больших окон, которые расположены рядом со входом.

Робота я не видел, нет. Краем глаза уловил какое-то движение, сначала даже не понял – какое именно. Просто что-то мелькнуло за темными стеклами. Я еще двигался навстречу мистеру Хортону, на автомате. Голова плохо работала – душно, воздух горячий. И вдруг понял: там, за стеклом – рука!

– Рука? – уточнил Хеллард, делая пометку на листке бумаги.

– Да, рука! – утвердительно кивнул Литвинов. – Рука, в которой пистолет. Она поднималась вверх. Если бы пистолет уже был направлен на мистера Хортона, я б ничего не заметил. Только на движении – знаете, будто что-то более светлое скользнуло за темным стеклом. А я – краем глаза…

– Угу, – подбодрил охранника Джон.

Теперь он понимал. В уголках глаз, как помнил эксперт-аналитик, тоже светочувствительные клетки. Обычно человек смотрит вперед, напрягает другие «палочки» и «колбочки». «Незамылившиеся» участки зрачков способны зафиксировать то, что человек не увидел бы, если б смотрел прямо на объект.

– Продолжайте, Рей.

– Я видел только кисть, сжимавшую пистолет, мистер Хеллард, – быстро заговорил Литвинов. – Конечно, я повернул голову, посмотреть. Но это не помогло разобраться в ситуации. Солнце висело довольно низко над горизонтом, на стеклах играли блики, я ничего не смог разглядеть. Рука исчезла, как только перестала двигаться, и я понял: пистолет уже направлен на мистера Хортона.

Рей Литвинов вдруг покраснел. Вид у него был смущенный.

– Честное слово, я не хотел травмировать нашего президента, – пробормотал охранник. – Просто вдруг осознал: выстрел может прозвучать в любую секунду. Я ни о чем не думал, понимаете? Все произошло на автомате, словно бы независимо от меня, тело работало само. Я бросился вперед, толкнул мистера Хортона. Но не хотел, чтоб он так сильно ударился о борт флайера!

– Бросились вперед и оказались на линии огня, между киллером и президентом корпорации «Измерение „Сигма“? – Хеллард вновь задал наводящий вопрос.

– Да. Толкнул мистера Хортона. Успел выхватить пистолет и открыл огонь. Счет шел на секунды. Нет! Даже не на секунды. Я чувствовал, понимаете, чувствовал, что до смерти – краткий миг. Вот сейчас произойдет выстрел – и меня не будет…

Литвинов замолк, еще больше покраснел, понимая, что говорит сбивчиво. Путаясь в словах и повторяясь, будто школьник, не выучивший урок.

Джон подвинул к нему стакан воды, но охранник не стал пить.

– Я выстрелил, мистер Хеллард! Успел раньше, чем киллер. У меня в тот момент и мыслей в голове не было, что это робот. Я вообще не понимаю, как DB-1 собирался стрелять в человека?! Это неслыханно! До сих пор нас учили, что человекоподобные машины неспособны причинить вред людям. Что это заложено в программе, и робот DB-1 полностью безопасен. А он, этот? Он изготовился стрелять в президента корпорации?!

«Конечно, ты не понимаешь, Рей, – грустно усмехнулся Джон Хеллард. – У тебя ведь нет допуска к проекту „Новая Эра“. Еще недавно я тоже не мог понять, как робот поднял руку на человека…»

Но сказать это вслух аналитик не мог.

– Я выстрелил. Раз, другой, третий. Хорошо помню, как треснуло стекло, после первого же попадания. Брызнуло осколками во все стороны, и я увидел руку, в которой находился черный пистолет. Но тогда я не мог ни думать, ни анализировать. Мистер Хеллард, не знаю, поверите или нет – у меня такое было впервые в жизни. Словно разум отключился, а я превратился в живую машину. Машину, которой не нужен мозг. Она работала на автомате, будто по заданной программе.

«Живая машина уничтожила другую живую машину», – не к месту подумал Хеллард.

– Стекло разлетелось на осколки. Внутри здания был полумрак, а мои глаза привыкли к яркому свету. Но я видел силуэт цели. Силуэт! Первые несколько пуль выпустил в корпус киллера. Он еще стоял на ногах, и тогда я, опасаясь, что враг успеет выстрелить, стал метиться в голову.

– Поздравляю, Рей! Вы стреляли восемь раз. Четыре пули угодили в тело робота, три – в голову. Великолепный результат для тех условий, в которых вы вели огонь по киллеру.

– Сам не знаю, что на меня нашло, мистер Хеллард, – Литвинов смущенно пожал плечами. – Кажется, в тире хуже получалось… Но тут, понимаете, словно и не я стрелял. Живая машина. Расстояние было не очень большим, может, в этом все дело?

– Итак, семь попаданий в робота, сжимавшего пистолет, – Джон вернул рассказчика к сути повествования.

– Я только потом узнал, что это DB-1, – вытерев пот со лба, произнес охранник. – Тогда, убедившись, что цель исчезла из проема окна, я стал быстро менять обойму. На всякий случай. Да! Еще посмотрел на мистера Хортона. Он лежал около флайера, закрыв голову руками. Я сначала подумал – правильно. Лег на землю и спрятал голову. Лишь позже стало ясно, что наш президент, к несчастью, получил травму.

– Вы перезарядили пистолет и остались возле Энди Хортона? – поинтересовался Хеллард.

– Нет! Я побежал вперед, в сторону здания. Надо было проверить, что с киллером. Убедиться: он уже не представляет опасности. Я бросился ко входу, но тут сработал сигнал общей тревоги. Люди мистера Торелли появились в холле, возле робота, быстрее, чем я. Тогда и узнал, что стрелок – это робот DB-1. Хотя, как уже сказал, не могу взять в толк…

– Спасибо, Рей! – оборвал его Джон. Он понял, что если не остановить охранника, пересказ начнется по второму кругу. Эксперт-аналитик повернулся к начальнику службы внутренней безопасности, все так же подпиравшему стену. – Лайонс, есть вопросы?

Торелли отрицательно мотнул головой.

Глянув на Хелларда, Литвинов поднялся с места.

– У меня еще вопрос, Рей, – остановил его Джон. – Простите… наверное, это прозвучит глупо. Вам не было страшно? В тот момент, когда шагнули вперед и оказались на линии огня, между киллером и Энди Хортоном? У вас двое детей…

– Мистер Хеллард, – охранник вновь покраснел. – Если честно, в первый миг страшно не было, но не потому, что я смелый. Просто ни о чем не успел подумать. Говорю же: все вышло на автомате, независимо от меня. Так что я не герой. А вот когда понял, что могут убить… в следующую секунду… Это страшно, очень страшно, мистер Хеллард. Тут я вспомнил про детей, да. Потому и стрелял, пока не закончились патроны. Если б зарядов было больше – так бы и выпустил все.

– Спасибо, Рей! Вы можете идти.

Но Литвинов стоял возле стола, все так же переминаясь с ноги на ногу.

– Мистер Хеллард, – вдруг спросил он. – Меня не уволят?

– За что?! – искренне удивился Джон и внимательно посмотрел на начальника службы внутренней безопасности. – В моем понимании: вы – герой. Предотвратили покушение на президента компании. Рисковали жизнью, закрыв Энди Хортона собственным телом. Успели выстрелить раньше киллера, хотя фактор внезапности был не на вашей стороне. «Сигма» должна гордиться такими людьми, как вы, Рей. Я напишу это в отчете.

Литвинов молча поклонился эксперту, глянул на Торелли, исчез за дверью.

Опрос Моники Грэйс – девушки, отвечавшей на входящие звонки и встречавшей посетителей – дал гораздо меньше полезной информации. Светловолосая секретарша сидела на стуле перед Хеллардом, прижимала платочек к глазам, постоянно всхлипывая.

Да, она появилась на рабочем месте раньше, чем следовало. Во сколько? Примерно в восемь тридцать. Ближе к девяти автобусы, идущие в сторону «Сигмы», переполнены. Моника боялась, что не сумеет забраться под защиту кондиционеров, решила выйти из дома заранее, чтобы обязательно ехать. Лучше прийти до начала рабочего дня, но не умирать под солнцем на дороге.

Мистер Хортон? Обычно он прилетает рано. Да, бывает, появляется в офисе до Моники, случается – входит в здание почти одновременно с ней. В этот раз она в восемь пятьдесят шесть получила сигнал от автоматического контроль-менеджера. Да, сигнал о том, что флайер президента оказался над территорией корпорации.

Где была в это время она сама? Сидела на рабочем месте, отвечала на входящие звонки. Клиенты начинают трезвонить не в девять ровно, некоторые умники могут побеспокоить и в восемь тридцать. Она, Моника, находилась за столом, почти ничего не видела. На улице жара, солнце. На окнах сработало автоматическое затемнение, защищавшее глаза от яркого света. Моника заметила серебристый флайер, он пронесся неподалеку от здания, пошел в разворот. Потом, наверное, опустился вниз.

Робот? Он стоял у окна, да. А что в этом особенного? Он часто бывал здесь, стоял вот так… Глядя вдаль. Куда? Ну, на площадку перед офисом, кажется. На деревья… Там, за ними – космодром, стартовые поля. Нет, конечно, этот робот не такой, как другие. Почему? Обычные DB-1 носят черные робы и находятся в промышленных цехах. Этот одевался как человек – в темные брюки, светлую рубашку. Тем и отличался от всех прочих. Да, она знала, что это особый робот. Монику предупредил сам Энди Хортон. В каком смысле «особый»? Ну, по-первых, одет по-другому. А во-вторых, президент компании сказал, что этому экземпляру разрешено находиться в административном здании. Он может ходить, где вздумается.

«Где вздумается… – Хеллард вдруг почувствовал ненависть к командованию ВКС Объединенной Европы. – Сволочи! Знали ведь, что мыслящий крейсер „Безупречный“ убивал людей. Но не побоялись выпустить модель, снабженную аналогичным мозгом, внутрь офисного здания. Не побоялись! Потому, что проводили опыт не на себе – на сотрудниках „Сигмы“. Если б робот вышел из-под контроля, пострадали бы служащие корпорации Хортона. Энди тоже хорош! „Лег“ под военных. Выпустил модифицированного DB-1 и даже не предупредил сотрудников… Жаль, робот не застрелил этого засранца!»

…Что? Да, робот часто стоял у окна. Моника видела его неоднократно. Сначала все не могла привыкнуть, что кто-то находится рядом с ней, неподалеку. Потом притерпелась. Робот был какой-то скучный… Да, тихий, молчаливый. Мог часами стоять у окна, глядя вдаль. Не произносил ни звука, не шевелился, словно его и нет. Потому Моника привыкла, перестала комплексовать из-за его присутствия. А как вы думаете? Невозможно комплексовать из-за присутствия шкафа или стула, разве непонятно?

Да, в то утро он тоже стоял у окна. Как обычно. Моника не обращала на робота внимания, потому что знала – он имеет право находиться в холле. Энди Хортон разрешил!

Нет, пистолета в руке она не видела. Это же ясно, как божий день! Она сидела за столом, с коммуникатором. Робот стоял к ней спиной, у окна. Да, Моника заметила, как Рей Литвинов отошел от стены, двинулся навстречу Энди Хортону. В это время робот сделал движение рукой, да. Но что у него в манипуляторе – Моника не могла видеть. Да, она же ясно сказала: робот стоял к ней спиной! В этом все дело, неужто непонятно?

А потом все произошло очень быстро. Она почти ничего не запомнила, потому что сильно испугалась. Сначала услышала крик Рея Литвинова – даже сквозь закрытые двери. Затем окно, возле которого стоял робот, треснуло. Осколки брызнули во все стороны – настоящим водопадом. Что? Настоящий водопад – это падение воды? Ну, она же образно сказала… Неужто непонятно? Стекла полетели вниз, во все стороны.

И страшный грохот! Моника забыла про коммуникатор, она смотрела на DB-1. Тот дернулся раз, другой, будто кто-то бил его тяжелой палкой по корпусу. Нет, что происходило с Энди Хортоном, она не видела. Просто запомнила: страшный грохот, осколки по полу, дергающийся робот. Только когда пуля угодила в железную голову, разбила лицо, Моника поняла, что Рей Литвинов стреляет в DB-1.

Нет, робот упал не сразу. Он сделал шаг или два назад, все так же дергаясь. Потом как-то странно повернулся вбок, будто что-то случилось с ногой, и он не может опираться на конечность. Лишь тогда Моника увидела – в руке у DB-1 пистолет! Она завизжала от страха, но тут все и закончилось. Голова робота была разбита вдребезги выстрелами Рея Литвинова. Что? Вдребезги! Начисто! От нее ничего не осталось! Дырка!

Робот повалился вниз, всем телом, со страшным металлическим лязгом. Да, если б это был человек, Моника сказала бы: лицом вниз. Упал, без движения. Пистолет вывалился из руки, остался рядом.

Что она делала? Билась в истерике! А как надо поступать? Можно подумать, вы сделали бы что-то другое! Робот с пистолетом в руке. Охранник, стреляющий в киллера. Ведь он мог промахнуться, зацепить Монику! Почему никто не понимает, как сильно она перепугалась?! Почему никто не извиняется за то, что ее жизнь подвергли опасности?!

Да! Систему общей тревоги включила она. Кажется, она. Точно не помнит. Ударила ладонью по кнопкам, ей нужна была помощь, врач. Вот и ударила! Потом вокруг началась паника, но на Монику никто не обращал внимания, будто у нее все в порядке. Слава богу, кто-то дал воды, но и то – не сразу.

Нет, робот точно пришел один. С ним никого не было. И в холле никто не стоял, да. Ни одного человека. Только она сама и DB-1. Точно никого не было! Робот всегда приходил один, он почему-то избегал людей. Ему больше нравилось стоять молча, у окна. Все? Ну, наконец-то! Так неприятно вспоминать… Главное, до ее страданий никому нет дела…

«Дурдом, – подумал Хеллард, отпуская Монику Грейс. – Робот чуть ли не каждое утро стоял у окна, глядя на деревья, на посадочную VIP-площадку. Часами стоял… Молчун, тихоня. Будто человек-интроверт. А ты, блин, ищи заказчика, что вложил ему в руки пистолет. На котором, кстати, отпечатки Энди Хортона. Нет, все работает на версию о сбрендившем роботе…»

– Передашь видеоотчеты нашим деловым партнерам? – с иронией спросил Джон у Торелли. – Думаю, наши… э-э-э… коллеги сгорают от нетерпения, желая услышать показания свидетелей.

Начальник службы безопасности недоуменно посмотрел на криво улыбавшегося Хелларда, молча кивнул.

– Вот и хорошо, – эксперт-аналитик хлопнул ладонью по столу. – Пойду я в столовую, а то аппетит разыгрался. Поем, заодно подумаю, что тут у нас вырисовывается. После обеда навещу Хортона, есть несколько вопросов к Энди.

Заканчивая обед, Хеллард вспомнил про Даниэля Викорски. Все-таки существовала вероятность, что ответ на главный вопрос будет найден в памяти мертвого робота, и тогда расследование можно будет закрыть. А что еще надо?

Джонни вытер руки о салфетку, отыскал в адресной книге коммуникатора фамилию «Викорски», активировал соединение. Как выяснилось через пару минут, он поторопился. Техники еще не начали считывать информацию с уцелевших элементов носителя, они по-прежнему отделяли «зерна от плевел» – целые элементы памяти от безнадежно испорченных.

Грустно вздохнув, Хеллард вернулся к первоначальному плану. На послеобеденное время было намечено посещение Энди Хортона в госпитале. Эксперт-аналитик позвонил Лайонсу Торелли – узнать, нет ли осложнений у президента «Сигмы», подтверждается ли разрешение на визит? Начальник службы внутренней безопасности дал утвердительный ответ.

…Хортон на больничной койке, в полосатой пижаме, выглядел непривычно. Так, что в первый момент – когда только вошел в палату – Джон не узнал собственного босса. Он секунду-другую помедлил, оглядывая стерильно белые простыни, какой-то диагностический аппарат неподалеку от койки, капельницу возле пострадавшего, тонкие трубочки, «присосавшиеся» к руке. И вздрогнул.

Потому что вдруг – «параллельным» внутренним зрением – увидел точно такую же палату. Нет! Очень похожую. Ту, другую, он посещал только во сне. Или не во сне? Как правильно сказать? В воображении? Джон увидел госпитальный отсек «Безупречного» и Лео Шмейхера, который сидел возле обожженного, умиравшего Игоря Полякова. Смертельно уставшего Лео Шмейхера, боровшегося за жизнь молодого товарища. Не сдававшегося до конца, но все же проигравшего безжалостной машине. Машине, вообразившей себя существом, подобным человеку…

– Проходи! – отчетливо произнес Энди Хортон. – Проходи, Джон. Я не сплю.

Наваждение исчезло. На больничной койке лежал не Игорь Поляков – президент корпорации «Измерение „Сигма“. А он сам не был Лео Шмейхером, отдавшим жизнь за товарища. Он, Джон Хеллард, пришел к пациенту госпиталя совсем за другим. Эксперт-аналитик присел на стул возле Хортона.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он и вдруг понял, что снова обращается к боссу на «вы».

Тот миг, когда Джон, увидев пострадавшего Хортона, назвал его «Энди» – ушел безвозвратно. Теперь эксперт-аналитик знал гораздо больше, чем утром – и про ВКС Европы, и о проекте «Новая Эра», и о безумном роботе, бродившем среди людей. Ни о каких добрых отношениях с президентом корпорации речи быть не могло.

– Все нормально, – Хортон глянул на капельницу, стоявшую рядом с койкой. – Вот, говорят: мозг пострадал от гипоксии, но не очень сильно. Быстро позвонки вправили, освободили зажатые сосуды. Врачи клянутся: за несколько дней все придет в норму. А пока травят какой-то химией, улучшают утилизацию кислорода в клетках головного мозга.

– Я рад, – сухо отозвался Джон, внутренне удивляясь: до какой степени ему безразлично, что будет дальше с Энди Хортоном.

Может, это он сам – мыслящая машина? Разве годы сотрудничества, почти дружбы, могут быть перечеркнуты за несколько дней? Разве все может бесследно исчезнуть, словно ничего и не было? Куда пропадает душа, когда человек умирает? Возносится на небеса? Куда исчезла душа «Безупречного», когда Хеллард расправился с крейсером-убийцей? Если она была… Может, не вознеслась на небо? За что ей такое благо? Может, растворилась в окружающем мире, и часть иной сущности – чужой, жестокой – впитал он сам, Джон Хеллард?

– Джонни… – позвал Энди Хортон. – Ты, кажется, меня не слышишь? Лайонс Торелли сказал, что возникли какие-то вопросы, которые ты хотел задать при личной встрече. Я готов выслушать, ответить.

Хеллард потер лоб ладонью, прогоняя странные мысли. Глянул вокруг себя, очнулся.

– Кому выгодна ваша смерть, мистер Хортон? – спросил он.

– Не знаю, с кого начинать, – Энди долго внимательно рассматривал своего сотрудника. Изучающе, будто видел впервые. – Ты же знаешь, Джон, у меня всегда было много врагов.

– Военно-Космические Силы Объединенной Европы в их числе? – уточнил Хеллард.

– Возможно, – президент «Сигмы» пожал плечами. – Мне трудно судить, слишком многое изменилось за короткий период времени. Возникла новая система, в которой другие внутренние течения. Да, не исключено, кто-то из командования ВКС. Я противился приходу военных, как мог. До последнего. Но, к сожалению, это был единственный выход из кризиса, других я не нашел. Если б не Военно-Космические Силы, «Сигму» обанкротили бы. Все имущество пошло бы с молотка, а рабочие и служащие – за ворота, на улицу.

Хеллард слушал молча. На Хортона он не смотрел, эксперта-аналитика страшно интересовал диагностический аппарат, мигавший лампочками.

– Да и, честно говоря, мое мнение никого не волновало. Это по секрету, Джон! Навязали такой путь выхода из кризиса, на уровне правительства Объединенной Европы. Вызвали туда, сказали: будем делать вот так! И все. Думаю, европейские банкиры отказались от пролонгации кредитов с чьей-то подсказки…

Энди Хортон замолчал, почувствовав: все выглядит очень глупо. Он словно оправдывался перед собственным служащим за то, что сделал.

– Еще? – Хеллард посмотрел на президента «Сигмы» и снова отвел взгляд в сторону. – ВКС Европы. Кто еще заинтересован в вашей смерти?

– Да кто угодно! – вдруг разозлился Хортон. – Конкуренты! У нашей корпорации множество конкурентов! Возможно, почувствовав: мы ослабли – уже не те, что раньше, кто-то решил добить… Я также не исключаю вариант, что покушение готовил кто-то из членов совета директоров.

Энди Хортон замолчал, вспомнив Самуэля Лючидо – его долги и попытку выкрасть секретную информацию по проекту «Безупречный». Президент «Сигмы» тяжело вздохнул, поправил одеяло. К сожалению, нельзя было отметать возможность того, что счеты с Хортоном решил свести кто-то из своих. Не все довольны переходом контрольного пакета в другие руки. Грег Маккинес открыто перешел в оппозицию, заявив, что по вине президента корпорация «отдалась» военным…

– Джон, – после длинной паузы тихо произнес Энди. – С этой стороны очень трудно, слишком много вариантов. Ты не полицейский. Я надеялся, что пойдешь другим путем – техническим. Будешь разбираться с мертвым роботом. Его мозг может дать какую-то информацию. И еще, пистолет. Не лучше ли начать с этой ниточки? Откуда робот взял оружие? Есть на нем чьи-то отпечатки? Хотя, конечно, только дурак не стер бы следы со ствола…

– Отпечатки есть, – криво усмехнулся Хеллард. – Есть пальчики. Разве Торелли не доложил?

– Чьи?! – показалось, что Хортон собрался подняться с койки, узнать имя и тут же броситься на врага.

– Отпечатки Энди Хортона, – медленно и четко проговорил эксперт-аналитик.

Президент «Сигмы» шумно выдохнул. Показалось, «сдулся». Ополз в больничной койке, из деятельного мужчины, готового к бою, превратился в пациента госпиталя. В глазах можно было легко увидеть недоумение. Хеллард не стал изводить президента корпорации.

– Это ваш пистолет, – сказал аналитик. – У вас в кабинете хранился пистолет? Лайонс Торелли говорит: был. Лежал в нижнем ящике письменного стола.

– Был, лежал, – подтвердил Хортон. – Только я всегда закрывал ящик на ключ. Неужели вчера…

Он странно посмотрел на эксперта, на лице появилось какое-то другое выражение.

– Робот вчера приходил к вам, да? – собственно, ради этого вопроса Хеллард и навестил президента «Сигмы».

Джон очень хотел услышать положительный ответ. Это позволило бы свернуть расследование. Осталось бы только найти убедительную причину, чтобы объяснить, почему робот навел ствол на Хортона.

– Да, приходил, – медленно, словно думая о чем-то своем, подтвердил Энди. – Приходил ко мне, поговорить. Но это не первый раз…

«Ну, вот и все, – сказал себе Хеллард, мысленно ставя крест на расследовании неприятного инцидента. – Уж простите, мистер Хортон. Я работал на „Сигму“ – на компанию, создававшую новые корабли. Но не стану корячиться ради военных. И ради вас лично – такого, каким вы стали ныне…»

– Экспериментальный DB-1 приходил и раньше. Только в этот раз был какой-то странный, словно не в себе. Обычно он молчаливый, задумчивый. Да! – Хортон чуть ли не выкрикнул это слово. – Вчера мы говорили по-другому, точно! Он завел разговор про новую эру, эру мыслящих машин. Спрашивал: почему люди уверены, что это благо? Что грядущая эпоха принесет им счастье? Интересовался: зачем играть с тем, чего не понимаешь, что выше и сложнее тебя самого?

– И как вы ответили? – Хеллард впервые глянул на президента компании с любопытством.

Впрочем, эксперт почти дословно угадал ответ.

– Я сказал: направления развития бизнеса задают Военно-Космические Силы, благодаря опытам которых мой собеседник и появился на свет, как мыслящее существо.

Джон с трудом сохранил равнодушное выражение лица.

– Во время этого разговора вы сидели за столом или ходили по кабинету? – спросил он.

– Я сидел, временами поднимался, подходил к окну. Подолгу стоял спиной к роботу. Несколько раз отвечал на звонки по коммуникатору. Разговор получился длинным, мы ведь еще и про «Безупречный» говорили. Про то, что это был первый опыт. Первый и неудачный. Я не счел нужным скрывать подробности. Меня интересовал ход мыслей собеседника… Да, Джон! Теперь понимаю. Пока говорили, я не следил за DB-1. Если позабыл запереть ящик на ключ, робот мог вытащить оттуда пистолет. На это не требуется много времени.

– Он знал, что в кабинете хранится оружие?

– А почему бы нет? Пистолет зарегистрирован официально, по базам данных числится за мной. Я неоднократно показывал его друзьям, коллегам. Вероятно, робот слышал от кого-то, зафиксировал информацию. Я не готов утверждать стопроцентно, но… но все возможно. Джон! А чьих-то отпечатков на крышке ящика нет?

– Только ваши. Как и на пистолете.

– Понятно, – пробормотал Энди. – Значит, без шансов. Неужели, он сам? Вот тебе и «Новая Эра»…

– Спасибо, мистер Хортон, – Хеллард поднялся и, кивнув президенту, двинулся в сторону выхода из палаты.

– Джон, – Энди репликой остановил его возле двери. – Ты ведь думаешь, это сделал робот? Так? Скажи: почему? Зачем? Я понимаю логику первого несчастного случая. Понимаю, зачем «Безупречный» убивал собственный экипаж. А сейчас… Зачем?

– Пока не знаю, – не оборачиваясь, ответил Хеллард. – Буду думать. Всего хорошего!

– Он изменился, сильно изменился, – прошептал Энди Хортон, когда эксперт-аналитик скрылся за дверью.

Президент корпорации долго лежал на спине, глядя в потолок. Многое изменилось, не только Джон Хеллард. Словно крейсер «Безупречный» разрезал жизнь на «до» и «после». Одна ошибка. Одна ошибка…

Люди случайно наткнулись на то, что находить не следовало. Даже обнаружив это, лучше было пройти мимо, сделать вид, что ничего не заметили. Жить, как раньше. Но Энди Хортон допустил ошибку, согласившись на сотрудничество с ВКС Объединенной Европы по проекту «Новая Эра». Надо было идти на банкотство корпорации, но ему не хватило сил, мужества. И вот… Эра мыслящих машин? Зачем? Для чего? Чтобы псевдосущества подменили людей?

Пытаясь спасти корпорацию – любимое детище, Хортон загнал себя в ловушку. Теперь он видел отчетливо. Хотел сохранить бизнес, не допустить увольнения людей… А что, если планета оказалась на грани катастрофы? Мыслящие машины, благо ли это? Может, прав был Джон Хеллард, уничтожив «Безупречный»? Эксперт, конечно же, думал тогда о другом – о мести. Хотел рассчитаться за погибших товарищей. Но сделал именно то, что требовалось. Закрыл дверь, в которую не следовало входить.

Военно-Космические Силы подобрали отмычки к этой двери, и вот новая эра – на пороге дома. Виноват ли создатель автомата, когда из его оружия убили тысячи людей? Виноват ли изобретатель атомной бомбы, если его труд, его научный гений открыл дорогу в Ад миллионам живых существ?

Куда открывает дверь он, Энди Хортон?

Президенту «Сигмы» не с кем было поговорить об этом. Он вдруг понял, что остался один, совсем один. Акционеры компании – уже не единая семья, не группа единомышленников. Хортона не простили за продажу акций Военно-Космическим Силам. Военные – никогда не были и не станут его семьей. Может, его «стая» – сотрудники корпорации, те, кого он хотел защитить? Нет, они тоже – чужие. Это видно по Хелларду.

Там, возле серебристого флайера, после покушения, ему почудилось: вокруг – свои. Он в кольце людей, которым не безразличен. Он – часть сообщества. То была иллюзия. Энди Хортон – одиночка. Теперь – одиночка. Не лучше ли прекратить игру? Стоит ли входить в историю человеком, давшим миру новую атомную бомбу?

Хортон посмотрел на трубку, тянувшуюся от капельницы к вене. Достаточно небольшого усилия, чтобы нарушить герметизацию соединения. Воздух попадет в магистраль, оттуда – в сосуд. Говорят, это быстрая смерть. Больно ли это? Было ли больно Джею Ронику, Игорю Полякову, Ринато Гаудино?

Хортон пошевелился, меняя позу. Свободной рукой оперся на койку, собираясь аккуратно приподнять тело, немного повозиться с капельницей. И в этот момент дверь открылась, в палату вошел Лайонс Торелли.

– Привет, Энди! – сказал он. – Ну, как дела? Лучше?! Все ждут не дождутся, когда ты поправишься!

Хортон с шумным вздохом откинулся назад, на подушки. Глянул на шефа службы внутренней безопасности.

– Посиди у меня, Лайонс, – попросил он. – Давай вспомним, как мы жили раньше. Раньше, до «Безупречного».

– Нет проблем! – радостно оскалился Торелли, поправляя стул возле больничной койки. Плюхнулся на сиденье. – У нас ведь много интересного позади! Есть чем гордиться. Эх, жаль, нельзя сейчас выпить! Под рюмочку вспоминать было б куда легче! Мы ведь столько хорошего сотворили, да, босс?

«Ошибка, одна ошибка», – подумал Хортон. Закрыл глаза, с горькой улыбкой слушая Лайонса.

Робот имел возможность забрать пистолет из кабинета Энди Хортона – это было главное, что услышал Джон Хеллард во время разговора. Мог выкрасть оружие, и, кроме того, он любил по утрам стоять в холле, возле стеклянного фасада. Значит, DB-1 знал, когда и как прибывает в офис президент корпорации. Факты работали на ту версию, которую Хеллард считал основной: не было никакого человека-заказчика, вложившего пистолет в манипулятор робота.

Оставалось только узнать: каковы результаты у экспертов Даниэля Викорски, изучающих разбитый «мозг» DB-1. Нет ли новостей, противоречащих главной версии? Подумав, Джон не стал вызывать Даниэля по коммуникатору, отправился в лабораторию лично. Вдруг захотелось на месте понаблюдать за процессом.

– Ой, какие люди! – изумился Викорски, завидев в дверях эксперта-аналитика. – Интересно, сегодня праздник? Я уже забыл, когда господин Хеллард осчастливливал нас личным прибытием.

– Господин Хеллард желает узнать: что сумели вытащить из ПЗУ мертвого робота специалисты по накопителям памяти, – объявил гость.

И двинулся в следующую комнату-мастерскую, туда, где сотрудники Викорски колдовали над мозгом киллера-неудачника.

– Джонни! Джонни! – Викорски схватил его за рубашку. – Погоди! Я должен сказать тебе несколько слов.

– Ну? – Хеллард остановился, выжидающе глядя на старого приятеля.

– Понимаешь, Джон, – вкрадчиво начал Даниэль. – Информация – очень хитрая штука. Роботы хранят ее в памяти совсем не так, как люди. Любое слово, любой визуальный образ раскладывается на составляющие. На буквы, на цвета. И это не все. Например, любая буква имеет собственную кодовую последовательность. Цифровую. Понимаешь? Там, в лаборатории, глядеть нечего. Зачем тебе? Лишь наборы нулей и единиц, уникальные для каждого символа. «Ноль» кодируется в системе низким уровнем электрического сигнала, «единица» – высоким уровнем электрического сигнала. Каждый логический «ноль» или «единица» хранятся в собственной ячейке, крохотной по размерам. Таким образом, чтобы закодировать даже короткое слово…

– Даниэль! – Хеллард постучал указательным пальцем по лбу эксперта. – Ты вроде не пьян, дружище. А? На кой черт ты взялся мне объяснять, что такое цифровой способ хранения информации? Ты еще про дискретизацию и квантование отсчетов расскажи, ага. Про теорему Котельникова тоже можно вспомнить. Что с тобой?

– Со мной – все в порядке, – заверил Викорски, по-прежнему загораживая дорогу внутрь помещения.

– Ну, я рад. Честное слово, мне стало легче, оттого, что у тебя в мозгу не застряла пуля. Поздравляю! Можно, теперь я пройду в лабораторию? Хочу посмотреть на работу техников по восстановлению информации.

Хеллард попытался обойти начальника экспертно-криминалистической группы.

– Джон! – Викорски вновь ухватил собеседника за рубашку. – Я, наверное, вел себя излишне корректно… пытаясь объяснить, какую сложную работу необходимо проделать, дабы вытащить информацию из ПЗУ. Попробую еще раз, более грубо. Джон! Ты ведь тоже не любишь, когда за спиной маячат праздношатающиеся личности и беспокоят тупыми вопросами: Ну как? Ну что? Ну когда?

– А просто отослать на три буквы ты не мог? – догадавшись в чем дело, язвительно спросил Хеллард. – Надо было вот так вот… пять минут ерундой маяться? Сразу бы сказал прямо: дорогой друг, мы еще ничего не вытащили из ПЗУ! Не мешай работать! Сядь и не отсвечивай! Или так: сгинь, отправляйся строить домики из каминных спичек. Когда получим результат, мы сами тебя позовем. Что я, тупой? Все бы понял и пошел своей дорогой!

– Ладно, Джон, не обижайся. Нас тут сегодня малость достали, и не все такие понятливые, как ты. Извини, я увлекся, вошел в образ… Торелли каждый час забегает, Карина Мэнигем на проводе висит, будто клещ. И сам Энди Хортон звонил, интересовался. У меня люди делают все, что могут, а их постоянно дергают и требуют, чтобы работали быстрее. Куда ж быстрее?! Это ж по одному байту надо собрать, в единое целое!

– Короче, результата пока нет, – резюмировал Хеллард. – Вот зерно истины, которое я сумел выделить из нашей десятиминутной беседы.

– Ты прав, старина, – скромно потупил взор Викорски. – Результата пока нет.

– Есть ли шансы, что он появится в ближайший час? – поинтересовался Джон, глянув на дисплей коммуникатора, на таймер. – Говори как на духу!

– Шансы есть, но незначительные, – признал руководитель экспертно-криминалистической группы. – Скорее всего мы сможем расшифровать информацию ближе к ночи. Или даже завтра утром.

– Все понял! – легко согласился Хеллард. – Нет проблем! Сваливаю домой, потому что делать больше нечего. Если расшифруете данные или найдете что-то интересное – звони на мой личный номер. Счастливо!

Викорски открыл рот от удивления. Он никогда раньше не видел, чтоб Джон Хеллард так безразлично относился к порученному делу. Даниэль озадаченно почесал затылок, потом махнул рукой. Двинулся в лабораторию, где его люди пытались выудить хоть что-нибудь из накопителя, искореженного и деформированного тремя выстрелами.

…Выйдя за проходную режимной зоны, Джон постоял немного, прикидывая, как поступить. К вечеру жара спала, солнце скрылось в набежавших тучках. И, хотя надежды на дождь почти не было, дышать стало легче. Хеллард решил пройтись пешком – отвык за последние дни. Все время приходилось нырять под защиту кондиционеров – на работе, в транспорте, дома. Эксперт-аналитик медленно побрел по пешеходной дорожке, вдоль скоростной трассы, по которой проносились машины.

Он думал о том, что проект «Безупречный» разделил жизнь «Сигмы» на «до» и «после». Если б кто-то сказал Хелларду, что сегодня, несколькими часами ранее, о том же размышлял Энди Хортон, эксперт-аналитик скептически усмехнулся бы.

Крейсер «Безупречный», будто гигантская лакмусовая бумажка, высветил сильные и слабые стороны корпорации, ее достоинства и недостатки. Он не просто разделил жизнь на «до» и «после», он разделил всех. На людей и мыслящие машины. И в этом наступившем «после» Джону Хелларду стало безразлично, что думает мыслящая машина Энди Хортон.

Было около десяти вечера, когда Марек Шиндл, техник по восстановлению данных, снял с уставших глаз мощные линзы, через которые изучал куски постоянного запоминающего устройства. Дэн Викорски поставил чашку с кофе на стол, вопросительно глянул на своего подчиненного. Тот помассировал пальцами веки.

– Черт! – пробурчал Шиндл. – Мушки перед глазами. Светлые мушки.

– У тебя сосуды лопнули, – отметил Даниэль. – Глаза красные, хуже, чем у алкаша. Завтра на работу не приходи. Это приказ. Увижу здесь – пощады не проси.

– Самое дурацкое, что все усилия – корове под хвост, – невесело усмехнулся техник.

– Вообще ничего?! – удивился Викорски. – Мне показалось, какие-то данные вам удалось считать. Тони и Глеб что-то переносили на компьютер, пытались расшифровать. Разве нет?

– Ну да, – печально вздохнул Марек, – мы сумели выцепить с накопителя фразу. Она повторялась неоднократно. Тони и Глеб декодировали это, но… но я решил поискать еще что-нибудь. Потому что… понимаешь, Дэн, это бред! Одна фраза повторялась несколько раз. Вернее, не так. Она была в нескольких фрагментах. Различных фрагментах. Словно перед смертью, перед тем, как пули угодили в голову роботу, тот думал лишь об одном, а всего прочего уже не существовало. Я не поверил, хотел убедиться: это все, мы больше ничего не сможем прочесть. Это все, Даниэль! Накопитель можно выбрасывать на свалку. Больше никакой информации считать с него невозможно.

– Так что же было записано на нем? Что за фраза, не томи! Может, в ней ключ?

Марек Шиндл усмехнулся и подал лист бумаги начальнику экспертно-криминалистической группы. Тот прочел, шевеля губами. Брови Викорски удивленно поползи вверх. Он глянул на техника. В глазах Даниэля читалось недоумение.

– Все на свете, все на свете знают: счастья нет. И в который раз в руках сжимают пистолет! – вслух продекламировал Викорски. – Что это значит, Марек?!

Техник только устало помотал головой. Поднялся с места, подошел к кофеварочной машине, взял стаканчик. Долго стоял у окна, опираясь на стену. Глядя на пейзаж за стеклами, медленно прихлебывая горячий напиток.

– Это похоже на стихи! – прочитав еще раз, вдруг сказал Викорски. – Да! Точно! Это строки из стихотворения. Здесь рифма. А ну-ка…

Начальник экспертно-криминалистической группы уселся за компьютер, вывел его из режима ожидания. Вызвал поисковую систему в Глобальной Сети, отправил запрос. Уже через несколько секунд на экране появился длинный перечень ссылок. Викорски ткнул в первую, радостно засмеялся.

– А ведь это действительно стихотворение, Марек! – сказал Даниэль, отправляя документ на печать.

Техник по восстановлению данных встал у него за спиной. Два человека смотрели на выползавший из принтера лист. Викорски перевернул бумажку текстом вверх, положил на стол, чтоб и Шиндл мог прочесть.

– Да, стихотворение, – согласился Марек. – Вот только, хоть убей, не пойму: какая тут связь с роботом, «Сигмой» и покушением на Хортона.

– Я тоже не понимаю, – после небольшой паузы честно признал Викорски. – Но знаешь, Марек, у меня чувство, будто я в шаге от разгадки. Просто не вижу ее. Чего-то не понимаю, хотя ответ тут, рядом. Я просто слеп, не могу разглядеть.

– Отправь это Хелларду, – посоветовал Шиндл. – Пусть он думает. В конце концов наша задача – выдавать технические данные. А заниматься анализом должен кто? Правильно – эксперт-аналитик. Джон Хеллард. Вот пусть он и поработает.

Викорски взял бумажку в руки, постоял, вновь и вновь пробегая глазами по строкам. Потом кивнул, вытащил коммуникатор из кармана, вызвал Хелларда.

– И все-таки тут есть ключ, – тихо пробормотал Даниэль, ожидая пока эксперт-аналитик среагирует на входящий звонок. – Я чувствую, ответ тут! В шаге. Господи, почему я слеп? Почему не могу угадать? Это мучает. Теперь вся надежда на Хелларда…

– Алло! – Джон ответил на вызов.

– Привет! – сказал Викорски. – Надеюсь, ты не спишь, бездельник? Правильно! Мы тут подготовили для тебя интересный ребус. Что? Угу, работы по считыванию данных с накопителя памяти завершены. Больше ничего не удастся вытащить, даже не надейся. Нет, дорогой мой, там было совсем немного. Только одна строка, зато она повторялась несколько раз. Вернее, процитирую Марека Шиндла. Фраза была в нескольких разбитых фрагментах накопителя. Целиком нигде не встретилась. Ее скомпилировали из кусочков, но это единственное разумное, что удалось вытащить из головы робота. Читаю: «Все на свете, все на свете знают: счастья нет. И в который раз в руках сжимают пистолет!» Вот так, Хеллард!

Джон нервно засмеялся.

– Ну, спасибо, – поблагодарил он. – Ради этого стоило тратить время и силы.

– Это еще не все, – остановил Викорски. – С накопителя не получится извлечь ни одного байта информации, сверх того, о чем уже сказано. Но мы подумали… Короче так, Джонни. Это строки из стихотворения, понимаешь? Я, когда читал, вдруг подумал: в тексте рифма. Отправил запрос в Сеть и нашел! Нашел целое стихотворение. Высылаю его тебе. Думай.

– Стихотворение? – и вновь нервный смешок Хелларда. – Сначала у нас был сбрендивший корабль, который хотел узнать, что такое любовь и счастье, и поэтому зверски убивал людей. Теперь – чудо-робот, который читает стихи и целится в президента корпорации. Новая эра на пороге твоего дома!

– Хватит ерничать, Джон! – оборвал Викорски. – Думай! Думай, Хеллард! Честное слово, я чувствую: ответ на вопросы совсем рядом. И это мучает – ты не представляешь, как мучает. Кажется, не смогу заснуть. Должен это понять…

– Ладно, – услышал начальник экспертно-криминалистической группы. – Спасибо, Дэн! Спасибо Мареку Шиндлу и всем ребятам. Файл получил, иду разбираться в вашей головоломке.

Дав отбой, Джон Хеллард быстро направился в другую комнату, туда, где у него находились компьютер и принтер. Эксперт-аналитик вывел машину из спящего режима, поднес коммуникатор к системному блоку. Убедился, что устройства обнаружили друг друга и между ними установилась связь. Отправил документ на печать.

Встал рядом с принтером, нетерпеливо барабаня пальцами по пластиковой крышке. Как только лист выполз на лоток, Хеллард схватил его в руки, быстро забегал глазами по строкам.

Александр Блок

Джон фыркнул от негодования, дочитав до конца. Почесал затылок, вернулся к началу стихотворения, пошел по второму кругу.

– Это ключ? – спросил он, после долгой паузы. – Викорски, ты смеешься? Где же здесь ключ?! В словах «и в который раз в руках сжимают пистолет»? Или «решена задача: все умрут»?

Эксперт-аналитик отложил лист бумаги, прошел на кухню, вынул из шкафчика бутылку «Johnny Walker». Теперь можно было от души плеснуть в стакан, чтоб по-настоящему активировать, взбодрить мозговые извилины. Придать им возможность работать нестандартно, творчески.

Хеллард вернулся в гостиную с бутылкой, поставил ее на пол, возле дивана. Уселся, сжимая листок в руках. Что увидел здесь Викорски? Нет! Что увидел здесь робот? Почему перед смертью в электронных мозгах было стихотворение? Почему исчезло все прочее, осталось только это?

Да, у человека так бывает – он зацикливается на чем-то одном. Выделяет кажущееся главным, самым важным. Все остальное подавляется, уходит на второй план, становится незначительным. Просто исчезает. Бывает, человеку хочется покончить с собой, какая-то обида, какая-то мысль овладевает живым существом, все прочее – даже положительное – отбрасывается. В такой момент человек не может думать ни о чем другом, впадает в депрессию – мечется по замкнутому кругу, из которого нет выхода. Точнее, выход есть, однако человек его не видит.

Но робот ведь – не живое существо.

– Ты забыл, Хеллард, – сказал эксперт сам себе. – Этот робот – не человек. Но он способен мыслить, как мы. В этом вся проблема…

Джонни еще налил в стакан, выпил. Улегся на диван, закинул ноги на спинку. Поднес листок к глазам, вчитываясь в строки, в поисках ответа.

Хеллард долго лежал на диване, размышляя не о роботе и даже не о «Безупречном». О людях. О пути, ошибках, странных водоворотах событий, связывающих или навеки разъединяющих живые существа… Автомат погасил верхнее освещение, посчитав, что хозяин дома уснул. Джон не стал отменять ночной режим. Теперь он знал строки наизусть, ему не надо было видеть лист бумаги, чтобы еще раз освежить в памяти стихотворение.

«Кажется, Викорски прав, – подумал эксперт-аналитик, проваливаясь в сон. – Здесь что-то закопано, очень важное. Мы в шаге от разгадки. Жаль, пока не угадать, в чем смысл…»

Он заснул на диване, прямо в одежде. В этот раз ответ на вопрос не пришел посреди ночи, как было в случае с «Безупречным». Хеллард лишь провалился в сон, глубокий, черный. Только где-то в уголочке мозга жила горечь – оттого, что все в жизни так. Как так? Что неправильно? Если б кто-то разбудил Джона и спросил: чем ты недоволен? – эксперт-аналитик не смог бы ответить. Горечь и тоска жили во сне, внутри Хелларда, независимо от разума.

На следующее утро Джон проснулся необычно рано, на диване в гостиной, а не в кровати. Сначала удивился, но потом вспомнил все, что было накануне. Привкус непонятной горечи остался, вместе со строками поэта. Грусть и древние стихи жили теперь внутри Хелларда.

Завтракать не хотелось, эксперт-аналитик ограничился чашкой кофе. Привел себя в порядок перед зеркалом, вышел из дома. Было нежарко, и Хеллард долго брел по улицам пешком, вглядываясь в лица людей, словно искал ответ на вопрос.

Потом, убедившись, что ответа не существует, вызвал такси, хотя со стороны это выглядело глупо – сначала неторопливо тащиться по городу, а затем лететь, как на пожар, тратить больше обычного. Просто Джону вдруг захотелось поскорее добраться до офиса «Сигмы».

…Он долго стоял на той самой площадке, где накануне утром совершил посадку флайер Энди Хортона. Отсюда президент корпорации направился к административному зданию, навстречу роботу, который целился в Хортона из пистолета.

– Отлично, отлично! – вдруг услышал Хеллард. – Все путем! Работает как часы. Давай теперь вечерний режим проверим.

Эксперт-аналитик подошел ближе к входу, остановился за спинами двух рабочих, которые тестировали оконную систему. Разбитые стекла были заменены еще вчера, теперь монтажники проверяли работу схемы затемнения, которая – подчиняясь электрическим импульсам – должна была создавать требуемую прозрачность окон.

– Супер! Все на уровне! Заканчиваем, пока солнце не поднялось выше. А то зажаримся тут… Давай, последний прогон.

Техник с пультом в руках подал командный сигнал на управляющую систему. Оконные «электрожалюзи» чуть повернулись, и солнечный зайчик ослепил Хелларда. Эксперт-аналитик вскрикнул, закрывая ладонью глаза. Покачнулся, но удержал равновесие. Будто молния ударила в голову!

– Вы в порядке? – тревожно спросил охранник, возникший рядом с Хеллардом. – Помощь нужна?

Другой охранник, не Рей Литвинов. Джон не ответил, быстро обернулся, глянул на светило. Звезда поднималась вверх, от линии горизонта – в небо.

Хеллард чуть не закричал от нахлынувших эмоций. Он вдруг понял! Понял, как все было на самом деле. И еще осознал, что никогда не расскажет об этом Хортону, не зафиксирует в итоговом отчете. Он напишет другое. И сейчас, в тот миг, когда солнечный зайчик ударил по глазам, эксперт-аналитик нашел не только ответ на все вопросы, но и придумал, как именно составит доклад о вчерашнем инциденте.

А ведь Рей Литвинов накануне говорил, что видел только руку стрелявшего! Руку и пистолет, в движении – потому что мешали затемнение и блики от солнца, игравшие на стеклах. Говорил, да! Только Джон не придал нужного значения словам охранника. Что необходимо сделать киллеру, чтобы помочь стражу порядка? Махнуть рукой, возле окна…

Еще раз окинув взглядом площадку перед административным зданием, монтажников, неспешно собиравших инструменты, Хеллард прошел в холл, к тому самом окну, которое восстановили рабочие. Провел пальцем по трехслойному пакету, усмехнулся. Постоял немного, глядя на солнце, которое отсюда – при включенной системе затемнения – казалось совсем другим. Отступил на шаг назад, потом еще, проверяя, как меняется картина перед глазами. Убедился, что идея работает.

– Нет, не расскажу, – пробормотал он. – Ведь Рей Литвинов ни в чем не виноват. К чертям это расследование! У нас есть Карина Мэнигем, она умная. Пусть копает глубже, если хочет, а меня все устраивает…

Хеллард, опомнившись, быстро огляделся. Но в холле никого не было, кроме Моники Грейс. Она сидела возле офисной стойки, не глядя в сторону эксперта. Кажется, разбирала почту.

Постояв еще минуту у окна, Хеллард неторопливо двинулся к лифтам. Ему следовало все хорошо обдумать, чтобы отчет получился убедительным.

«Оконная система трехслойная. Первое стекло, со стороны улицы – прозрачное. Третье, со стороны холла – тоже прозрачное. Второе, внутреннее – полужидкое. В промежуточном слое размещаются чешуйки-диполи, которые могут поворачиваться, в зависимости от того, какой заряд подается на оконную систему. При максимальном электрическом импульсе средний слой данной системы становится непрозрачным – черным. Обычно такой режим не используется, чешуйки-диполи находятся в промежуточном положении, приоткрывая дорогу потоку света – то сильнее, то слабее. Лишь рано утром, когда солнце находится низко над горизонтом и светит прямо в окна, автомат подает максимальное напряжение, которое приводит к почти стопроцентному затемнению стеклопакета…»

– Коряво, не узнаю тебя, – усмехнулся Викорски, на миг отодвинув бумагу подальше от глаз и подозрительно глянув на Хелларда. – Это не технические выводы, а какая-то неуклюжая беллетристика. Первый раз вижу, чтоб ты писал такой отчет.

Джон сделал каменно-непробиваемое выражение лица, пожал плечами. Даниэль принялся читать дальше.

«В условиях, когда внутренний (промежуточный) слой становится непрозрачным, черным, мы получаем систему, которую можно подразбить на две. Со стороны улицы: первый слой – прозрачен, второй (дальний) слой – близок к черному. Со стороны холла: первый слой – прозрачен, второй – близок к черному».

Прочитав абзац, Викорски изумленно присвистнул. Теперь уже по-другому глянул на эксперта-аналитика.

– Ты хочешь сказать, что это – обычное зеркало?! – у Даниэля отвисла челюсть, от удивления.

– Во-первых – не обычное, – тут же возразил Хеллард. – Оно не идеальное, так как промежуточный слой – не стопроцентно черный. Какая-то часть светового потока проникает с улицы в холл. И, соответственно, наоборот. Это было во-первых.

– А во-вторых?

– А во-вторых, все справедливо только для раннего утра, когда солнце находится довольно низко над горизонтом. Потом светило уползает вверх, электродиполи поворачиваются. В любое другое время они смотрят плоскостью не вперед, а вперед и вверх, как бы под сорок пять градусов к линии горизонта. Никакого зеркала не остается, для человека, который находится перед окном, снаружи. Эффект отражения светового потока можно наблюдать сравнительно короткий период суток, утром. И только в определенный месяц года – в августе, когда, с одной стороны, жарко, с другой – время зеркала совпадает со временем прибытия служащих на работу.

– Значит… – Викорски ожесточенно потер лоб. – Значит, ты хочешь сказать, что Рей Литвинов не видел робота в холле потому, что оконная система в девять утра была близка к идеальному зеркалу? По этой причине человек сумел разглядеть только руку с пистолетом, которая оказалась очень близко от стекла?

– Я хочу сказать другое, – возразил Хеллард. – Там написано, ниже.

«В момент, когда флайер Энди Хортона совершил посадку, автомат, управляющий оконными системами лицевой части офисного здания, подал такой импульс, что электрожалюзи повернулись плоскостями к солнцу, находившемуся низко над горизонтом. Как раз за спиной Энди Хортона. Президент корпорации «Измерение „Сигма“ был ослеплен блеском светила – лучи отражались от многочисленных зеркал, но уходили не вверх, как обычно. Били в глаза.

Однако главное заключается в том, что аналогичное зеркало сформировалось со стороны холла. Как уже было отмечено выше, там точно такая же система: первый слой – полностью прозрачный. Второй – близок к идеально черному. То есть со стороны холла мы имеем аналогичное зеркало. Вывод. Робот не мог видеть людей, находившихся вне здания. Он целился в собственное отражение».

– В собственное отражение?! Не верю! – скептически поморщился Викорски. – Ты упустил одну важную деталь. Зеркало не было идеальным, часть светового потока проходила с улицы в холл, ты сам указал это в отчете. Электрожалюзи не перекрывали обзор полностью. Рей Литвинов видел руку DB-1, с пистолетом. Следовательно, и робот мог разглядеть то, что происходило за пределами здания!

– Не забывай, солнце било ему прямо в глаза, – ничуть не смутившись, ответил Хеллард. – Либо робот видел собственное отражение, если зеркало сформировалось… либо он был просто ослеплен лучами светила, и тогда DB-1 целился в огонь.

Викорски сжал губы, странно посмотрел на Хелларда. Поднял листы к глазам, изучил последний абзац, в котором содержалось примерно то же самое, что аналитик произнес вслух.

– Выводы, – медленно, негромко прочитал Викорски. – Попытки убийства не было. Робот целился в собственное отражение и убить президента корпорации «Измерение „Сигма“ не мог. Криминал заключается лишь в том, что DB-1 похитил пистолет из кабинета Энди Хортона.

– Подпись: эксперт-аналитик Д. Хеллард, – с усмешкой добавил Джон. – Вот и все, Даниэль. Я притащил тебе отчет на визирование, а потом отвезу Хортону. Работа закончена.

– Тут не написано: зачем робот стоял перед зеркалом, с пистолетом в руках, целясь в собственное отражение?

– Псих! – поморщившись, вынес приговор Хеллард. – Больной урод! Такой же, как и «Безупречный». Нет, немного не такой. Тот не читал стихов. В голове у этого были другие тараканы.

Викорски сел за стол, положил отчет перед собой. Оперся подбородком на руки, вторично изучая «творение» эксперта-аналитика.

– Дэн… – мягко произнес Хеллард. – Что тебя смущает? Удивлен тем, что в результате опыта с быстродействующими электронными мозгами и околосветовыми скоростями возникла еще одна психически неуравновешенная система? Почему DB-1 целился в собственное отражение – нам уже не узнать. Если хочешь – читай стихи. Может, ключ там?

Даниэль думал о чем-то своем, барабаня пальцами по столу. Потом, не произнеся ни слова, подвинул к себе «сочинение» Хелларда. Поставил на последнем листе «С выводами согласен» и свою подпись.

– Странный ты сегодня, Дэн, – забирая отчет, улыбнулся Хеллард. Аналитик упрятал бумаги в папку. – Проблемы какие-то дома?

Викорски не ответил, отвернулся к окну.

– Ладно, – вздохнул Хеллард. – Не хочешь сейчас – поговорим позже. Мне тут надо к Хортону. Передать отчет. Вернусь, и поговорим, да?

Даниэль опять не произнес ни слова, только кивнул.

Энди Хортон, в отличие от Даниэля Викорски, не кричал «Не верю!», не смотрел с подозрением на эксперта-аналитика. Президент корпорации изучил творение Джона Хелларда, подумал о чем-то, вернулся к первой странице. Прочел документ по второму кругу.

– Значит, не было никакого покушения, – после длинной паузы сказал он. – Значит, робот целился в собственное отражение в зеркале…

Хеллард промолчал, предоставляя президенту компании возможность переварить полученную информацию.

– Сам не понимаю, разочарован я или обрадован, – признался Хортон.

Президент «Сигмы» медленно и аккуратно встал. Врачи разрешили ему ходить, капельницу убрали.

– Да… Не понимаю. С одной стороны, вроде бы все хорошо. Врага нет, значит, не требуется никаких ответных действий. С другой стороны, непонятно: зачем роботу понадобился пистолет, зачем он целился в себя?

– Псих, – ответил Хеллард.

Хотел добавить: «Такой же, как и „Безупречный“, но решил промолчать. Он понимал: Энди Хортон и сам догадается о том, что не было произнесено вслух.

– Да… – президент «Сигмы» подошел к окну. – Вот тебе и новая эра…

Постоял спиной к эксперту, разглядывая слабо покачивавшиеся на ветру деревья. Хеллард ждал.

– Люди слишком часто влезают в опасные игры. Не догадываясь, какие могут быть последствия, – вымолвил Хортон.

Джон опять не ответил. Ему просто нечего было добавить к сказанному. Аналитик надеялся, что именно такой вывод сделает президент «Сигмы». И Военно-Космические Силы Объединенной Европы. Сделают вывод и примут решение по проекту «Новая Эра». Правильное решение.

– Кстати, ты слышал, что военные закрыли расследование? – Хортон обернулся к эксперту-аналитику.

Тот отрицательно помотал головой.

– ВКС? – на всякий случай уточнил Джон.

– Да, их эксперт, Карина Мэнигем. Она тоже представила отчет, более короткий, нежели твой. Главная идея: все произошедшее – несчастный случай.

Хеллард усмехнулся своим мыслям. При желании он мог бы рассказать и Хортону, и рыжеволосой ведьме, как все произошло на самом деле. Да только это не входило в его планы.

– Итак, они закрыли расследование. Мы тоже. Вывод: несчастный случай. В полицию сообщать не станем. Убийства человека не было, робот – не в счет. Никто не пострадал. Так что дело отправляем в архив, Джонни. Спасибо. Будем жить, как раньше.

«Как раньше – не получится, – подумал Хеллард. – Увы, мистер Хортон, наступила новая эра…»

Президент «Сигмы» странно глянул на эксперта-аналитика, будто хотел о чем-то спросить, но в последний момент удержался. Поборол слабость, лицо его стало другим. Задумчивым, немного печальным. Но не лицом сдавшегося – проигравшего – человека.

– Спасибо, Джон! – повторил Энди Хортон. – Ты хорошо поработал. И Викорски тоже. Дело закрыто. Оставь, пожалуйста, заключение. Я еще почитаю, подумаю… Еще раз спасибо, можешь идти!

Хеллард вышел на улицу, глянул на бледно-синее, будто выгоревшее небо, без единого облачка. «Дождя бы!» – подумалось эксперту. Джон обернулся, посмотрел на здание госпиталя. Энди Хортон стоял у окна, взор президента был устремлен куда-то вдаль.

Джон не захотел встречаться взглядами с Энди Хортоном. Аналитик развернулся, быстро пошел по дорожке, прочь от госпиталя. Только удалившись на приличное расстояние, почему-то еще раз обернулся. Президент корпорации «Измерение „Сигма“ все так же стоял у окна. Неподвижно.

– Некрасиво, конечно, – пробормотал Хеллард, когда оказался посреди длинной аллеи, в тени деревьев. – Некрасиво, не спорю. Сам чувствую: стал другим. И на меня повлиял «Безупречный»…

Джон медленно брел мимо заводских цехов, откуда доносились звуки работающих механизмов, выкрики мастеров. Мимо рекреационных зон, там было тихо, разве что иногда сквозь ветви долетали чей-то веселый смех, обрывки разговоров. «Сигма» Энди Хортона жила, продолжала работать. Люди занимались делом, чувствовали себя спокойно, на своем месте. Были уверены в завтрашнем дне.

Хеллард вдруг – неожиданно для себя – свернул с аллеи, направился к цеху металлопереработки и утилизации отходов.

– Эй! Привет! – окликнул он первого рабочего, попавшегося на глаза. – Слушай, приятель, не знаешь, привозили мертвого, в смысле, разбитого робота DB-1?

– Там, на шестом участке, – махнул рукой абориген и тут же исчез в полутьме мастерской.

Направление было указано довольно точно, Джонни обнаружил шестой участок за несколько минут. Огромные кучи металла, предназначенного для утилизации, высились вдоль прохода. Хеллард медленно побрел вперед, вглядываясь в искореженную, деформированную сталь.

Робота он обнаружил довольно быстро – DB-1 с развороченной грудной клеткой и вскрытой черепной коробкой лежал неподалеку от входа на участок, у подножия одного из металлических холмов.

Эксперт-аналитик вздохнул. Порылся во внутреннем кармане легкой куртки, вытащил плоскую флягу с виски. Отвинтил крышку. Постоял, глядя на останки модифицированного DB-1.

– Ты прости, брат, – негромко проговорил он. – Не мог я написать по-другому. Знаю, о мертвых – или хорошо, или ничего. Но не мог… Понимаешь, тебе уже все равно. Ты мертв. А Рей Литвинов… Не хочу я, чтоб с работы уволили толкового парня…

Хеллард приложил флягу к губам и чуть не подавился виски. За спиной раздался скрипучий смех. Эксперт-аналитик прокашлялся, медленно обернулся. Чуть поодаль, прячась за какой-то здоровенной металлической штуковиной, сидел Даниэль Викорски. Рядом с ним располагалась початая бутылка водки.

– Признаться, утром я подумал: нашей прославленной ищейке стал изменять нюх, – сказал Дэн, медленно поднимаясь на ноги.

Начальник экспертно-криминалистической группы подошел ближе, уселся на большую железную трубу. Пристроил драгоценный сосуд рядом. Хеллард, хлебнув из фляги, примостился возле старого приятеля.

– Почему я тебя не заметил? – спросил аналитик.

– Потому что я спрятался, – усмехнулся Викорски. – Засек тебя раньше. Отсюда, когда ты входил на участок. Ну, и перебрался в сторонку. Любопытно было узнать, зачем ты притащился.

– Узнал? – напряженно спросил Хеллард, еще раз прикладываясь к емкости с виски.

– Вот я и говорю, – улыбнулся Викорски. – Утром ты так уверенно меня грузил, что почти заставил поверить в собственную глупость. А теперь вижу: нет, Хеллард еще не потерял форму. Догадался, как было дело.

– Может, ты преувеличиваешь мои способности, – подумав, осторожно произнес Джон.

Он впервые в жизни обманул Энди Хортона и почему-то надеялся, что это останется небольшой личной тайной.

– Да ладно, мисс Марпл, расслабься! – Викорски хлопнул его по плечу. – Здесь нет ищеек Торелли и подслушивающих устройств. Потом, не забывай, мы с тобой – в одной связке. Я ведь поставил закорючку под твоим отчетом. Расписался: «Согласен, все верно». Хватит пудрить мозги, давай начистоту! Скажи, когда ты догадался: робот хотел, чтоб Рей Литвинов выстрелил в него?

– С самого начала все выглядело как-то странно, – честно ответил Хеллард. – Ну, ты прикинь: киллер изготовился к стрельбе, выцелил жертву, да? Фактор неожиданности на его стороне. Итак, он готов. А ведь это робот, который действует быстрее, нежели человек – электрические импульсы все-таки. Что в итоге? Киллер прицелился, но не успел нажать на спусковой крючок! За тот короткий миг, который был ему необходим, охранник успел закричать, подбежать к Хортону, толкнуть его в грудь, выхватить пистолет, выстрелить в робота. Только представь, как много успел сделать Рей Литвинов за доли секунды! Что это означает? Только одно: робот не собирался стрелять в Энди Хортона! Тут было что-то другое.

– Но идея с зеркалом и выстрелом в собственное отражение тоже не катит, – приложившись к бутылке, сказал Викорски. – Стоит разик перечитать тактико-технические характеристики DB-1…

– Помню-помню! – перебил Хеллард. – Утром ты из-за этого смотрел волком? Думал, я забыл про возможности DB-1? Нет, конечно! Даниэль, это очевидно. Зрение и слух человекоподобных роботов устроены так, что в обычных условиях DB-1 фиксирует то же, что и мы, но…

– Но в экстренных случаях может расширить частотно-волновой диапазон, – теперь уже Викорски перебил аналитика. – Это позволяет разглядеть все, что происходит на улице, даже через электрозатемнение, рассчитанное на человеческие глаза. Если только робот захочет и включит сменные фильтры-усилители. А я думал, ты прошел мимо! Даже не попросил техническую справку по данному вопросу. Ха-ха! Джон, я тебя недооценил!

– Я знал, – грустно сказал Хеллард. – Про возможности расширения частотно-волнового диапазона DB-1 я знал. Уже сталкивался ранее.

– А я даже понял, почему робот хотел, чтоб Рей Литвинов выстрелил. Почему стоял, подняв оружие, и ждал, пока человек убьет его. Джон! Думаю, до этого ты не докумекал! Ну, признайся! Я всю ночь думал – и понял! Скажи, вот что ты делаешь, когда на душе гадко? Когда не находишь себе места в мире? Когда кажется: все рухнуло, ты ничего не стоишь? Некуда податься, и никому ты не нужен?

Хеллард приподнял флягу с виски, показал ее спутнику.

– Правильно! – обрадовался Даниэль. – Когда плохо, надо забыться. Например, можно крепко выпить…

Викорски приложился к бутылке с водкой.

– Мы, люди, имеем целый набор средств, чтоб убить тоску, боль. А как поступить роботу? Стихи, Джон! Вспомни! Стихи! Я с самого начала говорил – это ключ! Он читал стихи, но это не спасение. Робот обрел способность воспринимать мир, как человек, а вот забыться, как человек, – не мог! Ему было плохо, просто плохо. Чертовы военные создали деформированного урода, мыслящее существо, которое не нашло места в нашем мире.

Наверное, в него изначально была заложена какая-то тяга к смерти. Помнишь, секретарша, Моника Грейс, говорила: робот молчаливый, тихий. Он мог часами стоять у окна, ни с кем не разговаривая. Тяга к одиночеству, к погружению в себя. Да еще стихи читал. Может, раз он такой… как бы сказать… не материалист, что ли… то верил в Ад и Рай?

Вот я и подумал, Джон: наверное, он стащил пистолет, чтобы выстрелить себе в голову, да не решился. Знаешь ведь – самоубийцы в Рай не попадают. Тогда он все проанализировал, поступил по-другому. Встал у затемненного стекла, в тот момент, когда Энди Хортон прилетел к офисному зданию, и охранник пошел навстречу президенту. DB-1 все грамотно просчитал: Рей Литвинов не мог увидеть, что за окном – робот, засек только движение руки, в которой находился пистолет. Конечно, служащий корпорации открыл стрельбу по киллеру. А робот просто стоял, сжимая в руке ствол. Ждал, пока его убьют. Ты прав – он не собирался стрелять. Именно потому Рей Литвинов успел выпустить в DB-1 восемь пуль. Робот все просчитал: никакого самоубийства, дорога в Рай открыта.

– Дурак ты, Викорски! – усмехнулся Хеллард. – При чем тут стихи? При чем тут тяга к суициду, Ад и Рай? Впрочем, ты прав: стихи – это ключ. Ключ ко всему. Дэн, ты ведь не хуже меня знаешь, что запоминающее устройство любого робота состоит из двух частей: оперативной и постоянной. В ПЗУ хранится долговременная информация, все то, что необходимо на длинном интервале времени. Ну, как память у человека. А в ОЗУ – лишь «тактическая» информация, о задаче, выполняемой в данную минуту.

В ПЗУ робота мы нашли стихи. Так? Это значит, что DB-1 стер память, оставил лишь строки поэта. А последнюю выполняемую задачу переместил в ОЗУ. Оперативная память «сбрасывается» в момент, когда от системы отключается питание, и ее уже не проверишь.

– Ну и что? – настороженно спросил Викорски. – Ну, допустим, перебросил. Я все равно не понял ход твоих мыслей.

– Итак, что мы имеем? Модифицированный DB-1 действовал по плану, а не спонтанно. В постоянной – долговременной – памяти робот оставил только стихотворение, записанное много раз подряд. Давай возьмем эту точку, как отправную. А теперь вспомни: накануне, перед тем, как выкрасть пистолет у Энди Хортона, наш киллер беседовал с президентом.

– Ну да, – Викорски потер лоб, пытаясь сообразить, куда клонит Хеллард.

– Они говорили о новой эре, эре мыслящих машин, – помог аналитик. – Вспомни, робот еще спросил: а люди действительно уверены, что это принесет им благо? Хортон, не задумываясь, брякнул в ответ: направления развития корпорации задают Военно-Космические Силы Европы. Да еще рассказал о проекте «Безупречный».

– Стоп! – крикнул Викорски, схватив Хелларда за плечо. – Так ты что… Это что, Джонни?! Ты пытаешься сказать… Он хотел уберечь нас, людей, от самого себя?! Раз мы не можем остановиться, он решил… Убить себя?! Избавить мир от таких же, как он?! От себе подобных? Остановить проект «Новая Эра»?!

Хеллард грустно кивнул.

– Вспомни, DB-1 неоднократно приходил туда, в холл, к окну, – пояснил аналитик. – Стоял, наблюдая за охранниками, за прилетом Хортона. За солнцем и затемнением. Он выбирал подходящие время и день. А потом, когда понял, что все складывается удачно – и на дежурство заступил дисциплинированный, внимательный сотрудник службы безопасности, и солнце по утрам в нужной точке – решил: пора. Накануне «операции Икс» отвлек Хортона беседой, выкрал пистолет. Стер собственную память, оставил только стихи. Модифицированный DB-1 решил прикинуться больным, закосить под сумасшедшего. Знал ведь: мы вскроем мозг и будем вытаскивать информацию, по байту. Дал нам возможность сделать вывод: этот робот свихнулся, точно так же, как до него крейсер «Безупречный». Дал шанс сказать: хватит! Достаточно! Не надо «Новой Эры»! В общем, Даниэль, раз мы не могли остановиться самостоятельно, он решил помочь…

– Ну и дела, – Викорски задумчиво посмотрел на останки робота, приложился к бутылке. – Выходит, он был вполне даже приличным парнем…

– Потому я и пришел просить у него прощения, – сказал Хеллард. – В чем-то он был лучше нас. Мы, как идиоты, раз за разом наступаем на одни и те же грабли технического прогресса и все ждем чуда – что не получим деревяшкой в лоб.

– Только с каждым разом увеличиваем размер и тяжесть инструмента, – хмуро добавил Викорски. – Чтоб, значит, впаяло по полной программе.

– Стоп! – теперь уже Хеллард внимательно посмотрел на приятеля. – Дэн! До меня только сейчас дошло: ты ведь знал правду! Пусть не до конца разобрался, из-за чего робот поступил именно так, но знал, как все было! Почему ж подписал мое липовое заключение?! Согласился, будто робот, читающий стихи, – псих, который целился в собственное отражение?

– Дурацкий вопрос, – пробурчал Даниэль Викорски, на всякий случай поглядев по сторонам. – Дурацкий. Но я отвечу. Только сначала ответь сам себе: почему не написал в отчете правду?

– Во-первых, мне б никто не поверил, что робот хотел остановить проект «Новая Эра», – без колебаний ответил Хеллард. – На мне и так клеймо машиноненавистника. А во-вторых… Понимаешь, DB-1 думал о всем человечестве, в целом, но подставил одного конкретного мужика. Рея Литвинова. Ну ты прикинь, я б написал, что робот стрелять не собирался, а ждал, пока его прикончит охранник. То есть сымитировал нападение. Что бы было? Из Литвинова сделали бы козла отпущения! Выходит, он ни за что прикончил экспериментального робота, да еще умудрился нанести травму президенту компании. Хортона на санитарном флайере отправили в госпиталь, еле откачали.

Напишу я: Литвинов стрелял в того, кто не собирался убивать. Что будет? Да уволят мужика! Отправят за ворота проходной! А за что? За то, что он честно выполняет служебные обязанности?! Ты прикинь: Литвинов, если смотреть с его колокольни, все делал правильно. Столкнул президента компании с линии выстрела, уничтожил киллера. Рей даже собственной жизнью рисковал, помнишь? Ты на плане показал: охранник прикрыл Хортона своим телом! У мужика двое детей, он поступил так! А я его – за ворота проходной? С волчьим билетом?! Ну, нет!

– Вот ты и ответил на вопрос, почему я подписал бумагу, – признал Даниэль. – Не умею говорить правильно и складно, как ты, но смысл тот же самый. Мне не по душе эксперименты военных с человекоподобным разумом. Странно я сказал, да? Но ты понял. Пошли они к черту с этой «Новой Эрой»! Опять грабли, опять те же грабли! Кто-то задумался: а надо ли это человечеству?! Никто! Разве мне плохо жилось? В общем, идут дурацкие опыты, а страдают конкретные люди. Поэтому ты написал бумагу, а я поставил свою закорючку, поддержал.

– Вот и поговорили, – кивнул Хеллард. – Поговорили и выбросили из памяти. Потому что, Дэн, это совершенно неофициальный разговор.

– Угу, – буркнул начальник экспертно-криминалистической группы и поднял бутылку.

– В общем, забыли обо всем. Расследование закрыто. А сейчас… Даниэль, давай-ка мы с тобой выпьем за хорошего парня, который лежит тут, грудой металла.

– Давай! – согласился Викорски.

Они приложились к емкостям со спиртным.

– Знаешь, старина, в чем-то я восхищаюсь его решимостью, – отдышавшись после лошадиной порции виски, признал Хеллард. – Иногда тянет остановить игру, да сил и мужества не хватает. А ему вот… хватило.

– Да, но какой ценой… – пробормотал Даниэль. – Какой ценой… Давай!

Они выпили еще, долго сидели на трубе, глядя на кучу металла у ног. Викорски и Хеллард больше не произнесли ни слова.