Глава 8
Враг
Вид подъезжающих грузовиков если и смутил Кипариса, то не сильно. Смотритель явно бывал в Метрограде, и если никогда не выходил на поверхность, то мог видеть тамошний транспорт. Тут же Ион вспомнил, что Кипарису уже достаточно лет и он мог не только помнить грузовики до войны, но и управлять ими лично. Быть может, он сидел за рулем Салюта. Или же его просто заинтересовали свежие пулеметные отверстия в кузове.
Сидящие на машинах «огородники» напряглись, глядя на «Птиц» с автоматами в руках. Собственное оружие они держали дулами вверх до полной остановки, затем положили рядом с собой. Похоже, им успели установить точный регламент.
Ион мог представить первую реакцию обеих сторон. Каждый видел перед собой простых людей, а не мифических существ. Учитель вспомнил, как легенды рассказывали о возможной внешности «красных» – непременно фигурировали атрибуты вроде продвинутой брони, силовых экзоскелетов, лазерных ружей, стреляющих плазмой бластеров и особого наречия, испещренного технологическими терминами и безупречной уверенности в собственной правоте.
Как же в таком случае «огородники» видели Синюю и Зеленую ветки? Должно быть, место обитания тысяч человек представлялось им градом на манне небесной с бесконечно уверенными и морально устойчивыми людьми, поборовшими все проблемы общества. Кого-то, у кого о выживании даже речь не шла.
Что это было, если не самомнение с обеих сторон? Вера, что без тебя жизнь невозможна и любой, кто способен жить и развиваться без твоей помощи, просто обязан быть на порядок круче по всем параметрам. Иначе контакт между вами просто не состоится.
Жизнь оказалась намного прямолинейнее любой фантазии.
Первый грузовик остановился более чем прозаично – заглох, почти завернув в сторону транспортного спуска на Олимпийскую. Казалось, Союз тактично намекает о желании заехать под землю, готовясь в случае чего проехать мимо спуска и отправиться в теплые края на поиски лучшей жизни. Салют остановился за ним. Иону показалось, что грузовики молча выясняют между собой, кто кого дернет с места, когда продолжить движение все же придется.
Давид открыл дверь кабины, спрыгнул на землю. Он выглядел изможденным, как человек, впервые за долгое время взявший на себя огромную ответственность.
– Приветствую, – сказал он, кивнув учителю.
Ион даже немного смутился – он не ожидал, что теперь некому, кроме Давида, представлять «огородников». Больше никто в караване не обладает теми же знаниями структуры Креста, имея при этом навыки водителя и стрелка. И при всем этом – Давид даже не из клана. С другой стороны, сама Альбина тоже родом с Лукьяновской, если вовсе не из доядерного Киева. Все смешалось, и в конечном счете перед Ионом с обеих сторон стояли одни и те же люди.
Оставалось надеяться, что Кипарис пришел к тем же выводам. Желательно – еще много лет назад.
– Привет, Давид, – сказал Кипарис. – Тебя и не признать в маске.
– Во как, – удивился парень. – Помните, что мы встречались?
– Ты мне доставил неприятностей, пока сидел в моем лазарете. Семь раз просыпался от лампы и звал свою подругу. Кстати, где она?
Из пассажирского места второго грузовика вышла Эльза – без автомата, но все еще с револьвером на бедре. Грузовик стоял неудачно, поэтому она просто перелезла на капот и спрыгнула с другой стороны.
– Вот и Эльза, – заметил смотритель и перевел взгляд на Иона. – Вся команда в сборе.
– Если у нас теперь нет секретов друг от друга, то предлагаю новых не придумывать, – предложил Давид. – Пусть нашу просьбу изложит человек, которому все мы всецело доверяем, мастер Ион.
Учитель отвлекся от сумбурных мыслей, поднял голову и сказал:
– Смотритель, я официально обращаюсь к вам от имени Левобережной линии. Она же – затерянный клан последних выживших с Красной ветки метро. Все наши дома разрушены, нам некуда возвращаться. Эти грузовики и все эти люди, которых вы видите – последнее, что осталось от «Красного варианта». Мы просим впустить нас в Крест и расселить по станциям. Со своей стороны предлагаем знания, технологии, лояльность, ресурсы для выживания и роста. Согласны на типовой карантин, притом что медицинское оборудование у нас тоже есть. Если вы не впустите нас – мы все умрем.
– Хорошая речь, – проговорил Кипарис. – Знать бы еще, почему ты так выразился. Начитался древнегреческой поэзии?
– Нет, смотритель, – возразил Ион. – Я просто предугадываю, в какой форме Арсений запротоколирует этот процесс. Заранее думаю, как облегчить ему жизнь. Вот.
– Ну, тоже неплохо. Местами перегнул с пафосом, но неплохо. Только будем благоразумны, люди. Вы что, всерьез ждете от меня открытых дверей? Вот просто так, да? Приехали полсотни человек с оружием, хрен пойми откуда и зачем, и я должен вас впустить к себе домой? Да еще и расселить по станциям?
– Да, – сказал Давид. – Это и надо сделать.
– А, позвольте спросить, зачем?
– Затем, что в нашем мире это базовая задача метро, – ответил Ион. – Служить при войне местом для укрытия выживших. Обеспечить безопасность, стать новым домом. Затерянный клан приехал в метро, смотритель. Люди вернулись домой.
– Но у вас было свое метро, – настаивал Кипарис. – Вы сами признались, что застали войну, находясь на Красной ветке. Вы – наши соседи. Тут я согласен и устраивать допрос не собираюсь. А вот почему ваше метро перестало служить вам домом – извините, не мои проблемы. Если вы не смогли удержать свой дом в целости, то при чем тут мой?
– Они не только смогли. Они сумели с нуля обустроить новый. Левобережную линию. И поддерживали ее в гармонии, пока природа не распорядилась иначе. Один их дом завалило, второй затопило, и везде приложили руку враги и завистники. Те, кто создал устройства мозгового контроля и те, кто ускорил рост подводных течений. Поэтому третья ветка киевского метро обрушена, а четвертая затоплена. Но люди остались, и им нужна помощь.
Кипарис не отвечал сразу, продолжая выдерживать паузу. Глядя на него, Ион понимал, что ему самому никогда не дано управлять людьми. Смотритель уже не был собой – он превратился в беспристрастного судью, служил гласом и волей своего народа. Он перебирает в голове тысячи вопросов, которые появятся у граждан Креста. Ищет способы подбить их в несколько ключевых пунктов, от которых будет зависеть все.
– Расклад мне понятен, – сказал Кипарис. – Сейчас мы с вами проясним три момента. В зависимости от ваших ответов будет принято решение. Но учтите: вопросы, которые я задам, могут не потерять актуальности никогда. Если в будущем внезапно окажется, что ваши текущие ответы не соответствовали действительности – никто от этого не выиграет.
– Уяснили, – кивнул Давид.
– Хорошо. Пункт первый: компенсация ресурсов для вашего появления и сопряженных с ними социальных потрясений моих граждан?
– Тут нет вопросов, – бодро сказал Давид, несмотря на усталость. – Хотя, как сказал мой коллега, оставшиеся ветки киевского метро не годятся для жизни – на них еще можно пособирать кучу ценных припасов. Довоенные пищевые склады не выработаны даже наполовину. Что еще лучше – про них никто в Кресте не знает, и как ими распоряжаться – будет решать Датаполис на правах столицы. Клан передаст все координаты. С собой мы везем чистый чернозем – ух и пришлось нам за него прострелить пару вражеских черепов…
– Давид, – начала Эльза, и парень исправился:
– Все, молчу, молчу. У нас деревья, у нас живность, есть куча инструментов, и еще эти ребята знают, как всем этим добром пользоваться в условиях метро. Они смогут не только воссоздать свое хозяйство на выделенных им участках, но и обучить Крест делать то же на других станциях. Если кого-то смутит мысль, что мы не будем просто так в первый день раздаривать припасы с других линий, то уж знания передадим без проблем. Нужные знания будут принадлежать всем. Не имею ничего против экономики, но вопросы с едой должны быть решены у всех без исключения. Ах да, чуть не забыл: энергетика. Я был на электростанции Красной линии, видел работающий гидроузел и документацию. Мы сможем воссоздать аналогичные устройства в Кресте, особенно в районе подземных рек Контрактовой. Составим здоровую конкуренцию Киммерии. А на первых порах можем использовать уже готовый узел, тем более что к нему можно пробраться с Вырлицы. Вроде все.
– Хорошо, – сказал Кипарис. – С этим разобрались. Дальше: торсионные пушки. Что это, откуда, зачем, как быть с ними?
– Здесь нет никакой документации, – сказала Эльза. – И это тоже к лучшему. Никто не сможет воссоздать такие машины, и никто не будет контролировать разум других людей. Я больше всех пострадала от этих ужасных устройств и могу утверждать, что лучше нам никогда не знать их снова. Главная установка была в «Сто первой» башне и взорвана командиром «Птиц». Остатки второй установки были в Метрограде, когда его уничтожили. Есть еще одна на Бориспольской, и ее обезвредил Давид, рискуя жизнью. Других таких пушек не обнаружено. Но надо помнить, что все население Бориспольской теперь вечно будет жить с намерением забросать меня камнями, поэтому я никогда не вернусь на эту станцию. Но это я переживу. Хотя и готова ради вас, смотритель, снова пойти туда через все метро, чтобы вы увидели, что это такое. Вы будете видеть, как работала торсионная пушка. Перевезите последний образец этого оружия к себе в столицу и любуйтесь как на предостережение. Вы поймете, что нельзя контролировать эту вещь, и порадуетесь, что эти знания похоронены навечно.
– Ты права, – признал Кипарис после короткого размышления. – Но остается последний вопрос, на который, боюсь, вы не ответите. Что может сблизить вас и нас? Что сделает всех единым гражданским обществом, которое, пусть и с перегибами, но все же будет развиваться как одно целое?
Все замолчали. В ухе Иона раздался треск – рация постепенно теряла мощность.
– Ион, – проговорила Альбина. – Батарейка садится, скоро я исчезну. Ты знаешь, что сказать. Ответь ему. У вас есть общий враг, и это я. Не отвечай мне, не пытайся переубедить. Я выбрала. Ион, я не вернусь. Спасибо за все, что было, и прощай.
– У нас есть общий враг, – сказал Ион, крепко зажмурившись. Он почувствовал, что взоры всех и каждого обращены к нему.
– Кто? – спросил Кипарис.
– Жестокий уничтожитель Метрограда. – Ион тщательно подбирал слова, понимая, что не найдет в себе сил просто дать описание Альбины, на которую объявят бессрочную охоту. – Гроза пустошей. Гибель для всего живого, от которой бежим и мы. Некто, чьи плакаты будут рисовать на всех станциях, о ком будут вспоминать в легендах.
– Что же это? – спросил смотритель с нетерпением. – Еще одна станция, организация?
– Ни то и ни другое. – Ион с силой провел рукой по ненавистному противогазу, чувствуя, как он намокает изнутри. – Угроза всему обществу Креста, старому или новому, угроза всем сталкерам. Смерть с небес. Это…
– Осторожно! – завопил Феникс, поднимая автомат.
Ион обернулся, и на него налетела широкая тень.
Сокрушая перевернутую машину «гидр», пропарывая когтями мостовую, над людьми пролетал изуродованный старыми и свежими ранами, взбешенный веспертил.
