Принцип выживания

– Мудрость, – сказал однажды Малачи Джонс, – не дочь разума, мудрость – дитя опыта. Некоторые называют ее здравым смыслом.

Табличка на двери гласила:

ЛУННЫЕ ВЛАСТИТЕЛИ

Мы страхуем всё!

Молодая посетительница приняла эти слова буквально. Ренд Риджуэй откинулся на спинку стула и присвистнул.

– Сто миллионов долларов!

Проницательный взгляд темных глаз, брошенный на него собеседницей, мог означать что угодно. Что же до Малачи Джонса, сидевшего за столом против нее, то он отнесся к происходящему весьма хладнокровно.

– Сумма большая, Ренд, но не невозможная. Разумеется, в зависимости от ценности того, что нужно застраховать.

– Застраховать нужно жизнь, – сказала девушка.

– Хм-м-м, – скептически хмыкнул Малачи. – Чью жизнь?

– Этого я не могу сообщить, – поспешила она ответить.

Взгляду Малачи определение «проницательный» не подходило. Он был скорее наивным и простодушным. Сейчас его честные синие глаза озадаченно смотрели на красивую до умопомрачения девушку с лицом цвета сливок на фоне черного кофе.

– Мисс… – заговорил было Малачи и осекся.

Девушка бесстрастным взглядом наблюдала, как слово, мучительно дрожа, повисело в воздухе и обессиленно плюхнулось на пол.

– Мисс, наш девиз, с которым вы, несомненно, ознакомились, звучит так: «Мы страхуем все!» – ничуть не смутившись, продолжил Малачи. – Ни больше, ни меньше. Только здравый смысл мне подсказывает, что застраховать мы обязаны нечто конкретное.

– Я хочу, – тихо призналась девушка, – застраховать выживание моей расы.

Не дождавшись продолжения, Малачи задал наводящий вопрос:

– Какой расы?

– Не могу ответить.

Малачи замигал глазами.

– Похоже, у нас с вами разные цели. Судя по всему, мисс, вы плохо разбираетесь в том, как работает страховая компания. К примеру, кто будет бенефициаром по вашему полису?

– Я, – сказала девушка.

– А как мы узнаем, когда выплачивать премию?

– Я вам сообщу.

– А каким образом мы проверим вашу информацию?

– Вы это поймете.

От отсутствия взаимопонимания тишина в конторе стала почти осязаемой. Ренд и Малачи смотрели на девушку. Девушка не сводила взгляд с Малачи.

Представившийся ее глазам вид назвать вдохновляющим не поворачивался язык: щуплый человечек с редкими седеющими волосами и иссохшей от солнца кожей. Одет хоть и опрятно, но костюм явно вышел из моды больше века назад. Раньше такие называли «традиционными пиджачными парами». В углу на антикварной вешалке висели дополнительные принадлежности облачения: темная тросточка и старомодный головной убор. Последний Малачи именовал котелком.

– Какой только вздор… – начал Ренд.

– Полагаю, – перебила его девушка, решительно и с кошачьей грацией поднимаясь, – меня неправильно информировали. Всего доброго, мистер Джонс.

– О чем вас информировали? – осведомился Малачи, когда она почти дошла до двери.

– О вашей прекрасной репутации, – ответила девушка и на мгновение задумалась. – Слухи о ней достигли самых отдаленных уголков галактики. Впрочем, боюсь, мне вы не поможете.

– Здравый смысл, – холодно произнес Малачи, – гласит: не суди об обеде, не отведав хотя бы супа. Я делал в жизни много странных вещей. Однажды я застраховал дополнительный мозг человеку по фамилии Госсейн. Властителям еще не приходилось отступать. Возможно, я смогу сделать что-нибудь и для вас. Только для этого мне потребуется чуть больше информации.

Девушка не раздумывая вернулась к столу.

– Останется ли мой рассказ между нами?

– Я не священник, не врач и не адвокат, – рассудительно изрек Малачи. – Однако и я обладаю этим давно забытым качеством – чувством долга. Сказанное вами не покинет стен этой комнаты.

Его собеседница испытующе посмотрела на Ренда.

– Гарантирую, мой помощник будет нем как рыба.

Девушка вновь перевела взгляд на Малачи и заговорила тихим, уверенным голосом:

– Наша раса – один из видов мутантов с планеты Новая Земля в системе Полариса. Мутация спонтанная: установили, что началась она несколько сотен лет назад, когда космический корабль с переселенцами попал в нуклонный шторм. Как бы то ни было, нас до сих пор очень мало, и о нашем существовании каким-то образом стало известно.

– Отличительные черты? – осведомился Малачи.

– Их нет.

– Тогда в чем заключается мутация?

– В высоких умственных способностях.

– Откуда вы знаете… – вмешался Ренд.

На губах девушки мелькнула едва заметная улыбка.

– Знаем, – сказала она без тени сомнения. – Истерия на Новой Земле привела к самым суровым мерам. Никому, в ком подозревают мутанта, не позволяют покидать планету. Любое подозрение – обоснованное или нет – влечет за собой казнь. Даже младенцы проходят обязательные проверки умственных способностей. Если результаты слишком высоки, от детей избавляются. Единственная причина, почему мы до сих пор не вымерли, – это относительно небольшая численность населения по сравнению с размером Новой Земли.

Малачи кивнул и нажал кнопку, на поверхности стола появилась маленькая клавиатура. Однако застучать по ней он не успел – девушка резко повернулась и схватила его за запястье.

– Что вы собираетесь делать? – тихо, но жестко спросила она.

– Милочка, – спокойно ответил Малачи, – мне нужно рассчитать страховую премию. Здравый смысл подсказывает: раз уж вы решили доверить нам свою тайну, то придется поверить, что мы ее сохраним. Пожелай мы вас остановить – одно слово властям сразу после вашего ухода из этой конторы, и Луну вы не покинете. А сейчас, с вашего позволения…

Он мягко высвободил руку. Девушка отступила, слегка озадаченная.

– Вы увидите, что зашифрованная информация исчезнет, как только я закончу, – объяснил Малачи.

Некоторое время пальцы Малачи порхали по клавиатуре. Едва они остановились, защелкало наборное устройство. Малачи опустил взгляд, а затем медленно – так, чтобы девушка видела, – нажал кнопку «очистить».

– Итого, – невозмутимо промолвил он, – двадцать пять миллионов долларов.

Без единого слова девушка вынула из кармана облегающего пластикового платья листок бумаги, вписала сумму и положила на стол.

– Расклад лучше, чем я ожидала, – холодно отрезала она.

Малачи улыбнулся.

– Разумеется, цифры – всего лишь помощники в наших особых услугах. Властители не только страхуют от непредвиденных обстоятельств, но и следят за тем, чтобы эти обстоятельства не возникли. Вы не представляете, через что мне пришлось пройти с этим Госсейном… Обслуживание по вашему полису начнется, как только банк зачтет этот чек.

На лице девушки отразилось холодное презрение.

– Знаю, поэтому и пришла к вам. Попутно замечу, что я не поставила в известность мою расу и не получила ее согласия. Впрочем, я лучше, чем кто бы то ни было, осознаю, на что способны люди ради денег.

Понимающим взглядом голубых глаз Ренд проводил стройную, точеную фигурку, грациозно развернувшуюся и быстро – даже слишком быстро – преодолевшую расстояние до двери, и тут же потянулся к визифону…

На подлете к Новой Земле Ренд все не унимался:

– Я так и не понял, почему вы мне не дали сообщить куда следует. Если раса сверхсуществ разбредется по галактике, их не остановить. Помните, что она сказала про людей? Какая судьба нас ждет, если они вдруг захватят власть?

– Здравый смысл гласит: честь – понятие не относительное, – заметил Малачи. – Любые оговорки делай до того, как свяжешь себя обещанием, а не после.

– Честь! – усмехнулся Ренд. – Что для них честь? По-вашему, их что-то остановит, если появится шанс спасти свое будущее? Они разделаются с нами, как с вредителями, как со второсортными существами, за которых нас и держат.

– Успокойтесь, Ренд, – рассеянно отмахнулся Малачи из глубин мягкого, удобного кресла. – Откуда вам знать?

Ренд склонился к низкорослому страховому агенту и с жаром продолжил:

– Говорю вам, это интуитивное. Как только она вошла, во мне все съежилось, а я ведь даже еще не знал, кто она. В ней было нечто такое… Сверхчеловеческая уверенность, будто она и ее раса наследники вселенной. И они об этом в курсе.

– Так-так, Ренд. Расскажите-ка поподробнее, что там у вас съежилось, – добродушно усмехнулся Малачи.

– Смейтесь, смейтесь! – обиделся Ренд. – Но́ситесь со своим здравым смыслом, больше ничего не желаете знать. Только вселенной правит интеллект. Это он дал человеку возможность сперва завоевать Землю, а затем и галактику. Это он позволил ему смести со своего пути все, что представляло опасность и доставляло неудобства – от хищников до комнатных мух, – оставив лишь тех, которые требуются для исследований. А еще больший интеллект в конце концов одержит победу над человеком.

– Не надо его переоценивать, – мягко заметил Малачи.

– Переоценивать! Не надо его недооценивать! Интеллект – единственное, что отличает человека от остальных существ. Единственное, что делает его великим. Единственное, что способно его усмирить. А вы говорите «не переоценивай интеллект»!

– Правильно, – произнес Малачи.

– Увидев ее, я почувствовал себя так, как, наверное, при первой встрече с человеком чувствовал бы себя лев, король джунглей: ошарашенным, испуганным, уже поверженным. Хотелось схватить ее и растерзать на кусочки, пока она не напустила на меня свои колдовские чары. Мой разум будто превратился в ничто, оставалось только использовать грубую силу, чтобы одержать верх над этой живой угрозой, пока она не одержала верх надо мной.

– Ну и ну! – Малачи в изумлении раскрыл глаза.

– Можете сколько угодно говорить о толерантности и здравом смысле. Их оружие куда сильнее. Оно поражает корни человеческого существования. Если Они победят, человек исчезнет как вид. Повторит путь хищников или комнатных мух. Потому что ценят Они нас ничуть не выше. Человек должен уступить дорогу тому, кто лучше, кто умнее… сверхчеловеку. Возможно, кое-кого из нас и оставят. Для опытов. Остальные умрут – либо потому, что Они нас уничтожат, либо от фатального комплекса собственной неполноценности.

– Хм-м-м, – протянул Малачи. – Не знал, что этот комплекс несовместим с жизнью.

Красивое лицо Ренда посуровело и стало напряженным. Понизив голос, он заговорил решительно и взволнованно:

– Она ведет речь о будущем ее расы. Точно вам говорю, Малачи, от этого зависит, выживем ли мы.

Малачи надолго задумался.

– Опять начитался, – наконец заключил он.

Лицо Ренда разочарованно вытянулось.

– И что с того? – с вызовом признался он.

– Приключенческой беллетристики?

– Да, – буркнул Ренд. – Но это не значит, что я несу чепуху.

– Здравый смысл, – бодро откликнулся Малачи, – говорит, что беллетристика предназначена для развлечения, а вовсе не для руководства к действию. А приключенческой беллетристике не хватает только одного.

– Чего же? – осведомился Ренд.

– Здравого смысла, – отрезал Малачи и вновь уткнулся в путеводитель.

Ренд между тем угрюмо буравил невидящим взглядом видеопанель на стене салона с восхитительной Новой Землей, постепенно увеличивающейся в размерах.

– Послушайте-ка, – сказал Малачи, облизывая губы. – «Новая Земля известна множеством отменных заведений общественного питания. Особенно рекомендуются к посещению: гриль-бар «Межзвездный» с галактическим шведским столом (изысканными блюдами из многих миров), кафетерий «Старая Земля», где подают вкуснейшие салаты (хрустящую зелень, которая больше не растет ни на одной из обитаемых планет), кафе «У астронавта»…

– Малачи! – взревел Ренд. – Как вы можете думать о еде, когда раса под угрозой вымирания?

– Здравый смысл подсказывает, – совершенно серьезно изрек Малачи, – что настоящей опасности исчезновения раса подвергнется в том случае, если не будет думать о еде. К тому же, раз уж мне предстоит повторить судьбу хищников, я бы предпочел прежде наесться вдоволь.

Он откинулся на спинку кресла, скрестил на груди руки, закрыл глаза и погрузился в размышления о диковинных или знакомых всем яствах из прошлого и будущего, каждое из которых было великолепно приготовлено.

– Смейтесь, – невесело ухмыльнулся Ренд. – Шутите. Развлекайтесь. У вас хорошо получается. Вы, Малачи, предатель человеческой расы.

Малачи открыл глаза.

– Здравый смысл… – начал он.

– Здравый смысл! – передразнил Ренд. – Может, ваш здравый смысл подскажет, откуда у девчонки двадцать пять миллионов долларов?

Малачи не отвечал.

– И если мутантов вообще можно отличить от остальных, – не унимался Ренд, – каким образом вы собираетесь предотвратить их уничтожение и получить страховую премию?

Рот Малачи оставался плотно закрытым, как и глаза.

– Если они не опасны, то почему люди на Новой Земле настроены их уничтожить?

Малачи, судя по всему, уснул.

– Если их невозможно распознать, то как предотвратить их распространение по галактике?

Малачи не шевелился.

– И как, – взревел Ренд, – с учетом их сверхмощного интеллекта и неизвестных, неисследованных способностей, помешать им захватить власть во вселенной?

Малачи вновь открыл глаза.

– Запомните, Ренд, – мягко произнес он, – она пришла ко мне.

С погружением гигантского корабля в атмосферу Новой Земли едва уловимое и не поддающееся точному определению напряжение охватило пассажиров, сидящих в салоне в обнимку со своей ручной кладью, и заставило подозрительно вглядываться в лица соседей. Проявлялось оно по-разному. В одном углу у мужчины начался нервный тик. Какая-то женщина вступила в яростную перепалку с членом экипажа. Где-то, пронзительно крича, ребенок звал мать.

Их собрали, чтобы дать последние инструкции по процедуре выхода из корабля и получения багажа, пересчитали по головам, а теперь старший стюард шпарил заготовленную речь, которую почти никто не слушал. До посадки оставалось не больше двадцати минут.

Внезапно реактивные двигатели фыркнули и замолкли. Мягкая вибрация, пронизывавшая корабль несколько недель полета, утихла. Как утихла и толпа в салоне, ошеломленная внезапным смертным приговором, не подлежащим обжалованию. Заглушенные двигатели не заведутся снова за те несколько минут, которые остались до падения корабля на бетонную посадочную площадку. Почти все пассажиры моментально осознали бесповоротность гибели, а тугодумы догадались об этом по застывшей в глазах соседей панике.

За секунду до того, как ледяной затор прорвало, Малачи уловил шевеление у двери, а затем весь ужас толпы пробило наружу. По-звериному выла женщина, всхлипывала девочка, какой-то мужчина тихо, с размеренной серьезностью ругался матом; уж лучше бы он буйствовал.

С изящной платформы старший стюард отважно пытался успокоить толпу, добиться хоть какого-то порядка и предотвратить всеобщую панику, но его никто не слушал.

– Господи! – закричал Ренд. – Господи боже мой!

Он посмотрел на Малачи и умолк с распахнутыми от изумления глазами. Малачи делал то же, что и сотни остальных людей: носился туда-сюда с открытым ртом и будто бы неистово кричал. Но он не кричал.

– Сохраняйте хладнокровие, – спокойным голосом уговаривал Малачи. – Мы выберемся. Не теряйте духа! Двигатели успеют завести. Не стоит волноваться. Крепитесь…

Его слова и действия давали результат. Некоторые успокаивались, другие просто замолкали, глядя на него. Островок относительного спокойствия разрастался посреди буйного моря стенающих людей.

Кто-то заорал:

– Спасательные шлюпки!

Тотчас началась давка: остервенелая человеческая масса исступленно прорывалась в ближайшую дверь. Малачи сменил пластинку и увещевал свою группу не терять спокойствия и ждать, объясняя, что выбраться сейчас все равно невозможно. Ренд топтался рядом, наблюдая за странными, взволнованными, беспорядочными движениями коротышки, так резко контрастировавшими с тем, что он говорил. Попытка разгадать тактику ни к чему не привела, и Ренд, недоуменно пожав плечами, рявкнул осипшим голосом:

– Малачи! Давайте выбираться отсюда!

Тот покачал головой.

– Через десять минут мы разобьемся, – яростно спорил Ренд. – Нужно что-то делать.

Малачи не обратил внимания на эти слова, как и на последующие отчаянные призывы, и продолжил свои безумные действия. Мало-помалу толпа рассосалась, и они тоже смогли пройти в дверь.

Ренда было уже не остановить. Он схватил за руку и потащил за собой Малачи – одетого в невероятный костюм коротышку с бестолковой тросточкой в руке и нелепой шляпой на голове.

Они очутились у первого выхода к спасательной шлюпке. Здесь происходило то же, что и у дверей в салоне: воронкообразная человеческая масса пыталась просочиться сквозь узкое отверстие к шлюпке. Удавалось это немногим.

Взглянув на часы, Малачи негромко произнес:

– Семь минут.

И они рванули дальше. Малачи безропотно позволил себя тянуть. Со стороны это выглядело так, будто ноги его вышли из-под контроля, и он покорился неизбежности.

Около второго выхода к шлюпке, как и около третьего, толпилось множество народу.

– Шесть минут, – сказал Малачи.

Они все шли и шли, минуя одну за другой кричащие, бурлящие, дерущиеся человеческие массы. Завершив круг напротив двери в главный салон, Малачи уперся каблуками и подал назад, как извозчик на старой колымаге, у которого понесла лошадь, заставив запыхавшегося Ренда остановиться.

– Видите, Ренд, – сказал он. – Шлюпки не снимаются.

– Знаю, – понуро ответил Ренд. – Я старался об этом не думать.

– Пять минут, – произнес Малачи. – Неплохо бы не растерять изящества. Здравый смысл подсказывает, что у смерти столько же шансов стать окончанием этой истории, сколько и у другого исхода.

– Можете сколько угодно блистать изяществом перед смертью, – отрезал Ренд. – А меня увольте. – И вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. – Парашюты! Я, бывший пилот, напрочь забыл о парашютах! На борту всегда есть несколько штук, чтобы высаживать пассажиров и спускать грузы на небольшие планеты.

Малачи улыбнулся.

– Ах да.

– Чего же вы ждете? – воскликнул Ренд и едва вновь не припустил галопом.

Малачи его остановил:

– Осталось всего четыре минуты.

– Нет времени, – пробормотал Ренд. – Уже не успеем.

Где-то совсем близко раздался громкий металлический лязг, затем второй, будто ударил колокол Времени, неумолимо возвещающий о том, что надежды растаяли и гибель неминуема. В голове Ренда мелькнуло нелепое предположение, а уши заложило от сотрясающего корпус корабля рокочущего шума. Обшивка пассажирского отсека отвалилась, и Малачи с Рендом внезапно придавило вниз.

– Двигатели! – в изумлении закричал Ренд. – Буксировщики! Нас взяли на буксир.

Посадка была жестковатой. Впрочем, отнюдь не такой жесткой, как ожидалось. Даже ускорили процедуру разгрузки, и в считаные минуты после прибытия пассажиры уже сошли с корабля. Внизу санитары с носилками встречали раненых.

На бетонной посадочной площадке горой лежал парашют. Поодаль группа охранников сопровождала в здание управления какого-то человека. Тот шагал гордо, с презрительным выражением на лице. Малачи наблюдал за сценой и качал головой.

– Что все это значит? – озадаченно спросил Ренд, разведя в стороны руки. – Почему вы так странно вели себя на корабле? Что за…

– Проверка умственных способностей, – мягко сказал Малачи. – Тот человек – единственный, кто ее прошел.

Лишь когда они вышли на улицы Утопии, столицы и самого крупного города Новой Земли, Ренд почувствовал в себе силы задавать дальнейшие вопросы коротышке-страховщику:

– Что вы имеете в виду? Какая проверка умственных способностей?

– Вы сами посудите, – рассеянно произнес Малачи, любуясь городом, отличавшимся безукоризненной чистотой линий и безупречным состоянием улиц, – каким должен быть идеальный тест для определения интеллекта?

– Не понимаю, – нахмурил брови Ренд.

– Как бы вы проверили умственные способности личности, – терпеливо продолжил Малачи, – которая не желает их проявлять?

Ренд ненадолго погрузился в раздумья.

– Наверное, – наконец сказал он, – нужно сделать так, чтобы от решения зависела жизнь. Хочешь жить – решай задачу!

– А если вы не можете его убить? И он это знает?

Лицо Ренда просветлело.

– А, понятно! Нельзя убивать всех подряд: и мутантов, и тех, кто провалил тест. Поэтому нужно закамуфлировать его под аварию.

– Вот именно, – кивнул Малачи. – Почти для всех, за исключением совсем небольшого числа людей, все должно выглядеть как авария. У идеального теста для определения интеллекта есть два существенных отличия: первое – он обязан проверять только умственные способности и ничто иное, второе – с его помощью умственные способности должны проявиться в обязательном порядке.

– Значит, поломка двигателей – это тест.

– У каждого была ровно одна секунда на то, чтобы разобраться в ситуации, оценить возможности и осуществить единственное ведущее к успеху действие.

– Парашюты, – пробормотал Ренд.

– Да, – согласился Малачи. – Если действовать сразу после остановки двигателей, времени хватало, чтобы проникнуть в шлюзовую камеру, надеть парашют и прыгнуть – плюс было еще несколько секунд на то, чтобы удалиться на достаточное расстояние от корабля и не пострадать, когда он взорвется.

– Но ведь все могли погибнуть! – ужаснулся Ренд. – Подхват буксировщиками – еще какое рискованное предприятие!

– Необходимая часть теста, – заметил Малачи. – В противном случае нет никаких шансов на успех. Нужно, чтобы у мутанта не возникло сомнений. Кстати, это показывает, насколько озабочены власти – они готовы рискнуть кораблем, массой пассажиров и грузом, чтобы изловить одного мутанта.

– Долго такое не продлится, – возразил Ренд. – Скоро они догадаются.

– Известное дело. Над подобными уникальными операциями должна работать целая армия людей. Мутант, скорее всего, догадался, что ситуация создана для проверки, но едва он сделал первое движение, его, считай, поймали. По всей видимости, мы постоянно находимся под прицелом скрытых камер. Кто знает, какую важную информацию он вез? Наверняка нечто бесценное, раз рискнул улететь с Новой Земли, а затем вернуться.

Глаза Ренда сузились.

– Ну а вы? Почему вы не бросились к парашютам?

– Я? – хмыкнул Малачи. – Я не мутант.

– Не морочьте мне голову! Вы с самого начала поняли, что происходит.

– Знаете ли, – сухо ответил Малачи, – у меня нет неодолимой потребности самосохранения. К тому же… я находился в самом центре салона.

Несколько секунд они шли молча. Затем Ренд вдруг стукнул кулаком по ладони.

– Эта девушка, мутант, она летела за несколько дней до нас. Наверное, ее поймали.

Малачи пожал плечами:

– Возможно. И что?

– И что? – возмущенно повторил Ренд. – Ее, скорее всего, казнили.

– Вы ведь ее ненавидели, – напомнил Малачи. – Инстинктивно. У вас внутри еще что-то там съеживалось?

– Знаю, – буркнул Ренд. – Но одна… против толпы. Какие у нее шансы?

Он ненадолго задумался. Впереди вокруг чего-то сгрудилась группа хорошо одетых людей. На первый взгляд в этом не было ничего особенного, разве что обращали на себя внимание чересчур напряженные спины и тихий злобный гвалт.

Гвалт становился громче и неприятнее; он совершенно не вязался с приличными нарядами и умными лицами. Ренд и Малачи почти поравнялись с группой. Малачи подтолкнул локтем своего ассистента и негромко спросил:

– Что там?

– Девушка, – шепотом ответил Ренд, заглядывая поверх голов. – Темные волосы. Лица не видно.

Наконец какая-то женщина решилась произнести вслух страшное слово.

– Мутант! – выкрикнула она.

Слово подействовало как поднесенная к фитилю спичка.

– Мутант! – полетело со всех сторон, и круг стал сжиматься.

Малачи сделал шаг вперед и потянул за рукав ближайшего мужчину из толпы.

– Простите, – начал он, а когда тот раздраженно вырвался, Малачи схватил его снова. – Простите, не подскажете, где…

Мужчина обернулся, а Ренд с боевым кличем ринулся вперед, как древний рыцарь.

– Отстаньте от нее! – гаркнул он, размахивая руками. – Накинулись всей оравой на девушку!

– Вот и еще один! – прошипел кто-то и грязно выругался.

В воздухе замелькали руки, ноги, кулаки; по улице понеслись крики и проклятия.

– Я вас отсюда вытащу, – доносился из самой гущи слегка приглушенный голос Ренда.

Малачи вздохнул.

Когда прибыли полицейские и разняли драку, Ренд лежал на тротуаре в изодранной в клочья одежде, с черным от синяков лицом, заплывшим глазом, а на лбу его вскочила огромная шишка.

– Я уже здесь. Не сдавайтесь… – бормотал он опухшими губами.

Он взглянул на Малачи. Тот стоял, опираясь на тросточку, с невозмутимым и целомудренным выражением лица смотрел сверху вниз на Ренда и печально качал головой.

– Где вы были? – с упреком промычал Ренд.

– Здравый смысл подсказывает, – изрек Малачи, – что выиграть сражение помогает тактика, а не насилие.

– Где девушка?

– Она убежала с этой стороны, когда вы зашли с той. Прошу вас, не наказывайте моего друга, офицеры. Он немного погорячился.

– Надо полагать, – откликнулся один из людей в форме. – Только нам все равно придется проводить вас в управление безопасности. Возможно, сбежавшая – мутант, а может, и нет. Рисковать нельзя.

– Отлично, – сказал Малачи, весело размахивая тросточкой. – Как раз туда мы и направлялись. Вы вызовете машину? Вряд ли мой друг предпочтет идти пешком.

В управлении сотрудник службы безопасности, хладнокровный мужчина с проницательными глазами, обвел их внимательным взглядом и обратился к Малачи:

– К вам претензий нет, а вот этот тип мне не нравится.

Физиономия Ренда действительно не вызывала радостных чувств. Однако паспорта вскоре убедили офицера в том, что оба они родились слишком далеко от очага инфекции.

– «Лунные властители», ничего себе, – присвистнул он. – Офис на Новой Земле – удобно.

– О, я не собираюсь открывать офис, – с беспечным видом пояснил Малачи. – Мы сюда ненадолго.

– Вы что, не в курсе? – удивился офицер. – Эта планета закрыта. Вы прилетели на последнем корабле. Больше рейсов не будет ни сюда, ни отсюда. Так что выбирайте себе хорошую женушку и обзаводитесь хозяйством.

У Ренда отвисла челюсть.

– Вы о чем? До какого времени закрыта?

– Пока не ликвидируют чрезвычайную ситуацию, – как ни в чем не бывало изрек офицер, изучая потолок. – Если повезет, лет через сорок-пятьдесят уедете.

После галактического шведского стола в гриль-баре «Межзвездный», блюда которого Малачи вкушал медленно и с наслаждением, чем очень раздражал Ренда, они отправились в правительственный центр – огромное башнеобразное здание, где помимо различных казенных учреждений размещался и жилой блок.

– Никак не могу взять в толк, – сказал Ренд, уже вернувший своему облику некоторую презентабельность, хотя ел и говорил пока с трудом, – откуда толпа узнала, что перед ней мутант?

– Массовый психоз, – сказал Малачи, – если у нас верные данные.

Информировал их чиновник из центра, который безмерно обрадовался случаю быть полезным самому Малачи Джонсу из «Лунных властителей». Предложив им пользоваться всеми удобствами центра и поселиться в апартаментах в блоке для почетных гостей, он сказал:

– Абсолютной точности не обеспечивает ни один тест. Мы делаем все от нас зависящее, но стопроцентной уверенности нет. Остается лишь долгая и мучительная борьба.

– Совсем никаких шансов? – уточнил Малачи.

Чиновник ответил не сразу.

– Только если кого-то из них поймают в ситуации, почти исключающей сомнения. А еще… непонятное чувство гордости мешает им отрицать свою принадлежность к мутантам. Если, конечно, это не очередная уловка, чтобы усыпить нашу бдительность. Потому что кое-кто все-таки отрицает, и мы не можем быть полностью уверены, – грустно вздохнул он.

– Вы в самом деле их казните? – выпалил Ренд. – Всех подряд, и младенцев тоже?

Чиновник посмотрел на него долгим, изучающим взглядом.

– Откуда у вас такая информация?

– Ну ходят слухи… – неубедительно промямлил Ренд. – Люди говорят, знаете ли…

– Мы не вправе разглашать методы, – сказал чиновник.

– А информация о происхождении мутантов тоже закрытая? – осведомился Малачи, переводя разговор в более безопасное русло.

– Не закрытая, – признал чиновник. – Ее просто нет. Разумеется, существует какая-то история о древнем космическом корабле и нуклонном шторме, но проверить ее невозможно.

– Наверное, опасность исключительно высока, если пришлось закрыть планету на карантин, – заметил Ренд.

– Да, – сухо ответил чиновник, и на этой ноте разговор закончился.

Из лифта они вышли в коридор, ведущий в жилой блок. Двери соседнего лифта как раз закрывались: в кабине стояла девушка с темными волосами и лицом цвета сливок на фоне черного кофе. По бокам от нее застыли двое высоких мужчин с каменными лицами и холодными пронзительными глазами.

Ренд схватил Малачи за руку.

– Это она. Ее поймали.

Малачи осторожно отлепил пальцы Ренда от того места, которое за неимением лучшего определения называл бицепсом. Помассировав руку, он печально взглянул на сухощавого, мускулистого экс-пилота.

– Опять скоропалительные выводы? Мало вам намяли бока?

– Нужно что-то делать, – не унимался Ренд. – Мы должны помочь ей.

– Здравый смысл подсказывает, – заметил Малачи, – что она гораздо лучше позаботится о себе самостоятельно, чем с нашей помощью.

– Одна против всех? Как вы можете такое говорить, Малачи? – возмутился Ренд.

– О, не знаю, – сказал Малачи. – Наверное, я глупец.

– Ее убьют. В конце концов, у нас перед ней обязательства.

– Она бенефициар, – возразил Малачи, – а не застрахованная.

– Не придирайтесь к мелочам, – бросил Ренд.

Малачи вздохнул и отвернулся. В номере он долгое время сидел и рассматривал в окно городскую панораму, а Ренд тем временем мерил шагами помещение и бормотал себе под нос:

– Как ее найти? Где она может быть?

Наконец Малачи встал.

– У меня есть кое-какая работа. Пойдете со мной?

Ренд покачал головой.

– Прочешу все здание, – не унимался он. – Буду ходить по коридорам, пока ее не найду.

Малачи фыркнул. Здание высотой в двести этажей раскинулось на четыре городских квартала.

Несколько часов Малачи просидел в исторической библиотеке, уделив примерно равное количество времени старым архивам и информации о недавних событиях, затем около получаса провел в офисе «Известий Новой Земли», а вернувшись в номер, Ренда там не обнаружил. Более того, не было даже следов его присутствия. Малачи пожал плечами и улегся спать. Денек выдался насыщенный.

Разбудил его звонок визифона. Малачи включил лампу на прикроватной тумбочке – три часа ночи. Он нажал кнопку визифона. Экран остался пустым, однако комнату заполнил резкий и недоверчивый женский голос.

– Малачи Джонс?

– Да.

– У меня в кровати странный молодой человек. Говорит, вы можете подтвердить, что он здесь не за тем, о чем я подумала.

Когда через несколько минут Малачи прибыл в роскошные апартаменты двадцатью пятью этажами выше, назвавшаяся мутантом девушка сидела в постели. Глаза ее были холодны. Впрочем, не холоднее дула пистолета, беспощадно направленного на жмущегося у двери Ренда Риджуэя.

– Малачи, – прохрипел Ренд, – скажите этой девушке…

– Мисс Гастингс, – обратился Малачи к хозяйке апартаментов, – мой друг относится к глупцам, страдающим скорее чрезмерным альтруизмом, чем похотью.

– Мисс Гастингс?! – изумленно воскликнул Ренд.

– Мисс Гастингс – дочь президента, – продолжал Малачи, – и вы бы это поняли, Ренд, если бы уделили время исследованию фактов.

– Но… – сказал Ренд.

– Что ею движет – не наша забота, – заметил Малачи.

– Но… – сказал Ренд.

– А теперь вернемся к себе.

– Но…

В номере Малачи проследил, чтобы Ренд как следует улегся, а потом юркнул в свою кровать и погасил свет.

– Нужно немного поспать, – вздохнул он. – Если все пойдет как надо, завтра мы улетим с Новой Земли.

– Что? – не понял Ренд.

Но Малачи уж похрапывал… или притворялся.

Наутро к их двери доставили «Известия Новой Земли». Ренд ахнул, увидев статью на целую полосу.

ВЫ МУТАНТ?

По венам любого, кто может отследить свою родословную до рейса «Мэйфлауэр», совершенного в 2075 году, течет кровь мутанта. У таких людей вполне могут проявиться исключительные умственные способности. По пути к Новой Земле «Мэйфлауэр» попал в необычный нуклонный шторм, слегка изменивший гены пассажиров. Через несколько веков начали появляться мутировавшие потомки…

– Вы их обманули! – укоризненно произнес Ренд.

– Ха! – ответил Малачи.

Дверь тихо отворилась. В номер вошли двое мужчин и девушка, дула их пистолетов были направлены на Малачи и Ренда.

– А, мисс Гастингс! – сказал Малачи. – Я знал, что вы явитесь со своей делегацией.

– Предатель! – возмущенно крикнула девушка. – Надеюсь, вас вышвырнут с работы. Не понимаю, что за выгоду вы рассчитывали получить.

– Этот случай из тех, когда интеллект должен уступить место здравому смыслу, – не растерялся Малачи. – А моя выгода вполне очевидна.

– Вы… ваша компания только что потеряла сто миллионов долларов, – резко ответила девушка. – Несомненно, правительство предложило больше за то, чтобы вы сдали нас с потрохами.

– Напротив, милочка… – начал было Малачи.

– Выбора у нас не осталось, – сказала девушка, – только уйти в подполье… хотя пользы от этого мало. Все наши старания, наши планы – все впустую. Правительство выследит нас одного за другим и уничтожит.

– Как вы догадались про «Мэйфлауэр»? – спросил один из мужчин с каменным лицом и холодным взглядом.

– Кстати, да, – добавила девушка. – Научные сотрудники государственных учреждений пытались выяснить это в течение многих лет.

Лицо Малачи озарила простодушная улыбка.

– Чуть-чуть логики и правильный настрой, – признался он. – Возможно, та же смесь, что мотивировала вас… или ваших предшественников. Впрочем, неважно.

– Неважно?! – возмутилась девушка. – Вы ведь приговорили нашу расу к уничтожению!

Один из мужчин с нетерпением поднял пистолет.

Ренд вздрогнул.

– Они нас убьют!

– Да будет вам, Ренд, – сказал Малачи. – Перед вами люди, обладающие, по общему убеждению, сверхвысоким интеллектом. Они понимают, что насилием ничего не добиться. К тому же я взял единственно верный курс.

– Вы ошибаетесь, – возразила девушка. – Перед уходом мы вас убьем, и случится это очень скоро.

– Не может быть, – изумился Малачи. – Даже в справедливой мести – а в нашем случае она таковой не является – никакой пользы нет.

– Мы убьем вас не из чувства мести, – парировала девушка, – а с тем, чтобы у нас остался хоть какой-то шанс выжить. Мы не недооцениваем ваши умственные способности, Малачи Джонс. Единственное, что я неправильно оценила, – она бросила беспокойный взгляд на своих сопровождающих, – ваше чувство долга. Если бы не уверенность, что ваша наследственность совершенно лишена какого бы то ни было влияния Новой Земли, у меня бы закралось подозрение, что вы один из нас.

– О нет! – с улыбкой запротестовал Малачи.

– Что толку вести беседы, – произнес незнакомец, до этого мгновения не проронивший ни слова. – Совет вынес решение.

– Вы приговорены, – сказала девушка.

Опущенные дула всех трех пистолетов поднялись.

– Позвольте задать вам один вопрос… – начал было Малачи.

Дрожа от волнения, Ренд метнул подушку в мужчин, а сам опрометью бросился к девушке. Не спеша, будто в ее распоряжении уйма времени, она легко и непринужденно хватила дулом по голове Ренда. Бывший пилот рухнул к ее ногам, из копны светлых волос хлынула кровь. Лицо девушки не выражало никаких эмоций.

Один из мужчин холодно спросил:

– Почему вы не стреляли?

Она бросила на него косой взгляд.

– Не знаю… Он никчемный дурак.

– О да, – вздохнул Малачи. – Мой друг так и не вбил себе в голову – хотя старался сам, да и другие помогали, – что результаты любого насилия пользы не приносят. Впрочем, он хоть и дурак, но все же симпатичный малый.

Равнодушное выражение медленно исчезло с лица девушки, она села на пол, словно ее тело стало подчиняться собственной, невесть откуда взявшейся воле. Она положила голову Ренда себе на колени и осторожно осмотрела рану.

– Вы собирались что-то сказать, – напомнил один из незнакомцев, вновь поднимая ствол, – пока мы вас не убили.

– Ах да, – спохватился Малачи. – Хотел задать вам один очень важный вопрос. Вы когда-нибудь слышали историю о подкидыше эльфов?

Палец, начавший было нажимать спусковой крючок, ослаб. Мужчина посмотрел на Малачи так, будто страховой агент внезапно тронулся умом.

– Если вы вздумали шутить…

Стук в дверь не позволил мутанту завершить объявление ультиматума. Не дожидаясь разрешения, Малачи размашистым шагом – если так можно назвать движение коротких ножек – пересек комнату.

– Ну разумеется, – сказал он, распахнув дверь. – Я ожидал вас, господа.

Он развернулся и кивнул в сторону живописной сцены с участием трех мутантов и Ренда.

– Мисс Гастингс, друзья, – торжественно изрек он, – позвольте представить: господа чиновники и сотрудники службы безопасности.

Один – высокого роста, дородный и упитанный, но не пухлый – вошел в комнату первым. За ним проследовал высокий мертвенно-бледный субъект орлиной наружности с клювообразным носом и беспокойными, рыскающими глазами. Трое других были вооружены.

– Это мои друзья, – сказал Малачи, завершая представление. – Они утверждают, что являются мутантами.

– Джорджия! – рявкнул дородный мужчина, не расслышав или пропустив мимо ушей последнее замечание. – Что ты здесь делаешь?

Девушка оторвала взгляд от лежащей на коленях белокурой головы. В ее глазах застыло недоумение.

– Не знаю, – ответила она.

– Следовало застрелить мерзавца-коротышку, как только мы сюда вошли, – произнес один из мутантов, спокойно, будто констатировал факт, не требующий обсуждения. – Тогда у нас был бы хоть какой-то шанс.

– Мутанты! – изумленно выговорил великан, обернувшись к Малачи. – Мутанты, вы сказали?

– Именно это он и сказал, – буркнул Орел.

– Те двое и ваша дочь, президент Гастингс, – весело ответил Малачи. – Не тот, что лежит в положении, которое ему, несомненно, понравилось бы, будь он в сознании.

– Джорджия! – воскликнул президент. – Безумие!

Джорджия посмотрела отцу в глаза. Медленно, не меняя выражения лица, она покрутила головой.

При упоминании мутантов три офицера службы безопасности подтянулись ближе к президенту, а в кулаке Орла внезапно материализовался пистолет.

– Будете дергаться – нам придется убить президента, – с ледяным спокойствием вымолвил вооруженный мутант.

– Именно президент Гастингс не допустил расправы над вами, – процедил Орел. – Только троньте его, и вашей расе конец.

Мгновение замерло, напряженное, звонкое, как натянутая фортепианная струна, – четыре пистолета с одной стороны, два, а может, и три – с другой. Рефлексы у второй работали быстрее – все в комнате это знали. Впрочем, ненамного быстрее. Достаточно лишь для того, чтобы никто из присутствующих не надеялся выйти отсюда живым. Мгновение перетекло в следующее, оно тянулось и никак не заканчивалось…

– Так, так, так, – весело прощебетал Малачи, будто извлекая легкую клавесинную мелодию из струны, настроенной на погребальную песнь. – Раз уж мы все тут собрались, надеюсь, вы не сделаете ту же ошибку, что и мой друг, истекающий кровью на восхитительных ножках мисс Гастингс. Положение у него, конечно, завидное, но Ренд, увы, не в состоянии его оценить.

Безо всякой причины силы, тянувшие в противоположные стороны фортепианную струну, разжали руки, и струна свернулась в узел.

– Джорджия! – прерывающимся голосом сказал президент. – Что ты вбила себе в голову?

– Только то, что туда вложила моя наследственность, – ответила девушка. – Что поделать, если я мутант.

Она поспешно склонила темную головку над белокурой головой, лежащей на ее коленях.

– Я как раз спрашивал этих… э-э… мутантов, – вставил Малачи, – слышали ли они историю о подкидыше эльфов.

– При чем она тут? – осведомился Орел.

– Ах, – улыбнулся Малачи, – первый умный вопрос, прозвучавший в этой комнате до сего момента. Прежде чем я на него отвечу, позвольте вкратце описать общую ситуацию. Ее, если я прав, присутствующие здесь лица не создали, а получили по наследству.

Орел кивнул.

– Начнем с того, что ситуация возмутительная, – продолжал Малачи. – Завершиться она может только вырождением и нищетой – экономической и умственной. Она уже привела к тому, что Новую Землю закрыли на карантин на сорок-пятьдесят лет.

Президент Гастингс, очнувшись от эмоционального потрясения, быстро и четко произнес:

– Признаю, это отчаянный шаг.

– Что мы сейчас имеем: вооруженная борьба, подпольные движения, разведчики и контрразведчики, заговоры и контрзаговоры. Тем временем то главное, ради чего стоит жить, не продвигается, пока стороны борются за выживание. Обе стороны! – подчеркнул Малачи, пригвоздив мутантов суровым взглядом.

Джорджия подняла глаза на своих бандитов. Они едва заметно пожали плечами, и девушка перевела взор на Малачи.

– Идеальным решением вашей проблемы, – сказал Малачи, все еще глядя на мутантов, – будет устранение угроз вашему существованию и ограничений, которые мешают вам работать.

Джорджия молча кивнула.

– А для вашей проблемы, – продолжал Малачи, обращаясь к стороне президента, – идеальное решение состоит вовсе не в уничтожении мутантов, как вам сперва могло бы показаться.

– Почему это? – язвительно спросил Орел.

Малачи горестно покачал головой.

– Я разочарован. У меня было ощущение, что мы с вами близки по убеждениям. Нет, ликвидация мутантов нанесет непоправимый вред интеллектуальному потенциалу Новой Земли, на восстановление потребуются долгие века. Вашим идеальным решением будет ассимиляция мутантов.

– Именно! – согласился президент Гастингс. Затем его лицо вдруг омрачилось. – Только, боюсь, такое невозможно. Мы никогда не сможем побороть глубоко укоренившееся в людях предубеждение. Оно чересчур сильное, застарелое. Контрмеры, на которые мы намекали, – он с вызовом посмотрел на мутантов, – но так и не предприняли, подразумевали только успокоение жажды крови и первобытного страха, охвативших общество.

– Думаю, вы успели заметить, – мягко сказал Малачи, – что с сегодняшнего утра настроения поменялись.

После этих слов убийственные взгляды восьми пар горящих глаз вперились в Малачи. Страховщик выдержал их с завидной невозмутимостью, граничащей, пожалуй, даже с беспечностью.

– Вы, – произнес он, указав пальцем на мутантов, – явились сюда затем, чтобы уничтожить меня за разглашение сведений, от которых, как вы думали, зависит ваша жизнь. А вы, – продолжил он, обернувшись к группе президента, – пришли выяснить, откуда у меня информация, и заодно проверить, не скрываю ли я еще что-нибудь. Так вот, вы все ошибаетесь. Мне ничего не известно. Я просто знаю людей, – мягко закончил Малачи, и восемь горящих взоров разом погасли.

Выдержав достаточно долгую паузу, Малачи откашлялся.

– Я просмотрел в истории раннего переселения Новой Земли данные о корабле, который с наибольшей вероятностью связан с этим делом. Вообще-то кораблей было четыре, и каждый из них мог попасть в космосе в зону невыясненной радиоактивности. Такое, кстати, случается довольно часто. Мы и сами угодили в нее на пути сюда.

– Хотите сказать, что история мутаций – миф? – с жаром воскликнула Джорджия.

– Я такого не говорил, – заметил Малачи. – Это сказали вы. Впрочем, раз уж вы начали сами, то, пожалуй, так оно и есть. Ваш «безошибочный» тест на наличие мутаций из той же серии, что и проверка, которую устраивают ваши оппоненты. Измерение уровня интеллекта.

Щеки Джорджии вспыхнули.

– Возможно, ваши методы точнее определяют умственные способности, однако существенное обстоятельство заключается в том, что между мутантом и человеком нет больших отличий. Качества у вас одинаковые, только развиты в разной степени. К тому же вы упустили из виду, что среди людей всегда было определенное число необычайно умных индивидуумов.

– Но так много – никогда, – возразила Джорджия, – и до такой степени умных – тоже.

– Вопрос эволюции, милочка, – усмехнулся Малачи. – Интеллект притягивает интеллект в общем и целом. Согласно статистике, число гениев выросло по всей галактике. Как, впрочем, и число умственно отсталых, – печально добавил он. – Этот фактор вкупе с тем обстоятельством, что наиболее умные стремятся уехать на другие планеты, и ввел в заблуждение вас и ваших единомышленников.

– А как же инстинктивная ненависть людей? – вмешался Орел.

– На этот вопрос ответ уже дан: закоренелое предубеждение против сверхумных. Ну и сами понимаете, толпа обычно ставит неправильные диагнозы, так ведь?

Орел нехотя кивнул.

– История мутантов, вероятно, началась с чьей-то фантазии, – задумчиво произнес Малачи. – Затем о ней стало известно в обществе, люди запротестовали – скорее всего, инстинктивно, как вы говорите, – и сделали так называемых «других» изгоями. Далее сработала психология изгоев; фантазия превратилась в культ, культ – в религию. Но давайте вернемся к моей маленькой статье в «Известиях». Надеюсь, реакцию вы уже заметили?

Президент кивнул.

– Если в ней причина того, что происходит с самого утра. На улицах необычно тихо. Минимум беспорядков. Не припомню такого затишья с начала моего первого президентского срока. Нас это взволновало.

– А не должно было, – сухо сказал Малачи. – Все сидят по домам и изучают свою генеалогию.

– Не представляю, чего вы добиваетесь. Наводите тень на плетень… – буркнул Орел.

До президента дошло быстрее.

– Я понял. Все…

– Конечно, не все, – сделал оговорку Малачи, – но каждый ребенок третьего поколения на Новой Земле может отследить свою родословную до «Мэйфлауэра» – одного из первых кораблей, достигших этой планеты.

– Они ведь не все мутанты, – запротестовала Джорджия. – Нужна особая комбинация рецессивных генов…

– Опять двадцать пять? – возмутился Малачи.

Джорджия залилась румянцем и притихла.

– Я уже упоминал историю о подкидыше эльфов, – продолжил Малачи. – Сейчас самое время ее рассказать. Каждый ребенок на определенном этапе жизни втайне надеется, что на самом деле он принц, принцесса… или мутант, а вовсе не дитя своих родителей. Считайте, что ваша дочь, президент Гастингс, является наглядным тому примером. Каждый мнит себя выше других, и любой, дай ему хоть полшанса, ухватится за мысль, что он принадлежит к высшей расе. Как только это убеждение укоренится, его ничем не сломать. Подтверждение тому вы можете найти в художественной литературе, прочитав древнюю работу «Рожденные звездой» человека по имени Г. Дж. Уэллс.

Все присутствующие, за исключением Малачи Джонса, необыкновенного страхового агента, выглядели потрясенными.

– Скорее всего, вам долго еще будет досаждать поголовная мания величия, – заметил Малачи, – однако это гораздо лучше того, с чем вы имели дело до сегодняшнего дня.

Обмен взглядами был острожным, хотя вселял надежду.

– Тогда пусть это послужит уроком для будущих благоприятных мутаций, – заключил Малачи. – Здравый смысл говорит: самый эффективный принцип выживания зиждется не на замалчивании, а на внимании общества.

Ренд заворочался, поморщился, пошамкал опухшими губами, дотянулся руками до окровавленной головы и с трудом открыл правый глаз, над которым нависала шишка. Увидев заботливо склонившееся над ним лицо, вздохнул и с блаженной улыбкой вновь погрузился в сон.

– Одного я так и не пойму, – сказал Ренд на расстоянии двух с половиной световых лет от Новой Земли, – а что, если они и вправду мутанты?

– Ваш собственный опыт с Джорджией, – ответствовал Малачи, – должен убедить вас в том, что теперь, когда сегрегации изгоев пришел конец, сохранить чистоту мутаций уже не получится. Умные юноши вопреки законам логики увлекаются глупыми молодыми женщинами, а умные молодые женщины отдают сердце… ну вы понимаете…

– Все в порядке, Малачи, – усмехнулся Ренд. – Вам не удастся меня оскорбить. По крайней мере, сейчас.

Он пересек салон и вернулся к прекрасной девушке с лицом цвета сливок на фоне черного кофе.

Малачи проводил его взглядом, качая головой и улыбаясь.

– Этой вселенной недостает вовсе не разума, – сказал он сам себе, – а здравого смысла.