Глава 41
Мередит

– Проснись. – Голос Ронана выводит меня из глубокого сна, но когда я открываю глаза, меня окружает тьма.

– Который час? – Не то чтобы это имело значение. Я не знаю, как долго была без сознания. Сколько часов проспала. Но мне кажется, что если задавать обычные вопросы, а не панические вопросы жертвы, это поможет мне скорее понять, что происходит. – Я хочу есть.

Еще одна попытка вести себя так, словно ничего не случилось.

Ронан проводит рукой по моим волосам, кончики его пальцев застревают в спутанных прядях.

– Представляю. В любом случае я кое-что тебе принес.

Я пытаюсь привстать, но тотчас же понимаю, что все еще привязана за руки и за ноги. Он смеется.

– Ты будешь есть за столом, – говорит он. – Тебе нужно двигаться, иначе твои мышцы атрофируются.

Не спуская с меня глаз, он отрывает липучки креплений, берет меня за руки и поднимает из постели. Я встаю на ноги. Боль в пояснице бежит ниже, к ногам, при каждом шаге мышцы напрягаются, но я терплю. Я не хочу терять силы, потому что это единственное, что у меня сейчас есть.

Пальцы Ронана переплелись с моими, наши ладони слиплись. Медленно, шаг за шагом, он ведет меня в кухню. Голова кружится, пол уходит из-под ног. Похоже, мой организм обезвожен.

– Садись. – Придвинув ногой стул, он сажает меня, после чего достает из карманов еще больше креплений и надевает их мне на лодыжки.

На плите стоит картонная коробка. Меня обдает густая мерзкая волна чеснока и жирной пиццы. За первой волной тотчас накатывается другая – тошноты, но я голодна. Ронан кладет передо мной на стопке дешевых бумажных салфеток кусок пиццы и ставит рядом бутылку воды.

Я вдыхаю всю эту гадость. Мой желудок скручивается узлом, булькает, но я хочу еще.

– В следующий раз я постараюсь не пропадать надолго, – говорит он. – Это все твоя сестра. Заходит без предупреждения, задает глупые вопросы.

Я притворяюсь, будто мне все равно, и тупо смотрю перед собой, на фотографию утопающих в снегу гор в дешевой кривой рамке на стене кухни.

– Она ищет тебя, как сумасшедшая. Я бы сказал, даже упорнее, чем твой муж. – Он усмехается. – Мило, не правда ли? Будем надеяться, что она не станет проблемой.

– Ты не тронешь ее, – говорю я, глядя на него в упор. – Если ты любишь меня, ты не причинишь ей вреда.

Он накрывает мою руку своей и наклоняется ко мне.

– Я люблю тебя. И поэтому готов на все, лишь бы мы были вместе.

Мои глаза слезятся; я кое-как глотаю полупережеванный кусок пиццы, застревающий у меня во рту. Она безвкусная, и если я не возьму себя в руки, меня точно вырвет.

Если он настолько безумен, что решился средь бела дня похитить меня с парковки супермаркета, ему ничего не стоит сделать больно моей сестре.

Упорство Грир всегда было ее сильной стороной. Думаю, сейчас в ней этого качества даже больше, чем раньше. Если я знаю свою сестру, она не остановится ни перед чем, чтобы найти меня.

Однажды она отбилась от четверки грабителей, которые напали на нас в Бруклине, когда мы с ней шли из парка домой. Ей тогда было не больше пятнадцати. Они попытались выхватить ее сумочку. Но в следующий миг она уже, как ненормальная, размахивала кулаками, пинала негодяев ногами и истошно звала на помощь.

На нее было страшно смотреть. Она вела себя словно сумасшедшая. Но этого хватило, чтобы они оставили нас в покое.

Ронана она тоже не испугается.

Увы, к сожалению, он тоже не испугается Грир.

– Знаешь, что я подумала, – говорю я, пытаясь не выдать предательской дрожи в голосе. – В конце месяца, в мой день рождения, я получу кое-какие деньги. Может, они пригодятся нам, чтобы начать все сначала? Начать вместе новую жизнь? Вот только как я заберу их из банка, если я пропала из дома?

Он сидит, откинувшись на спинку стула и подперев подбородок рукой, и молча наблюдает за мной, тяжело дыша.

– Нам не нужны деньги, Мередит, – говорит он минуту спустя. – Я уже все продумал.

– Деньги нужны всем.

Он скептически сжимает губы.

– Деньги толкают хороших людей на дурные поступки, а плохих заставляют совершать еще худшие.

– Речь идет о миллионах, Ронан. – Имя, от которого раньше у меня все трепетало внутри, теперь вызывает у меня лишь гадливость. – Мы были бы обеспечены до конца наших дней.

Вздохнув, он вновь подается вперед и тянет руку к моей щеке.

– Мне не нужны миллионы, Мередит. Мне нужна только ты.

С ним я как будто раз за разом бьюсь о кирпичную стену, топчусь на одном месте.

– Ты прав, – лгу я. – Да и вообще, мне всегда хотелось простой жизни. Я буду воспринимать это как приключение.

– И это правильно. – Он встает, хватает из коробки ломтик пиццы и, прислонившись к кухонному столу, откусывает. Проглотив кусок, вытирает рот смятой салфеткой и указывает на меня. – Отношения – это все, Мередит. Энергия следует за мыслью. Если верить, что все получится, в конечном итоге так и будет. Это как в первый день, когда я тебя увидел… Я тотчас понял: ты должна быть моей. Эта мысль поглотила меня, будила меня среди ночи. Как я ни старался, не мог выкинуть тебя из головы.

По моей спине бегут мурашки, но я улыбаюсь, делая вид, что тронута его признанием.

– И когда же ты впервые увидел меня? – спрашиваю я.

Его губы медленно растягиваются в хищной ухмылке, взгляд скользит к потолку.

– Ты выходила из ресторана – если не ошибаюсь, из «Бланки». Твой муж задержался у стойки метрдотеля, а ты ждала его в маленьком голубом платье с атласной сумочкой-клатчем под мышкой. В тебе было нечто неземное и прекрасное, и я не мог оторвать от тебя глаз. Я проходил мимо, и наши взгляды встретились. Ты улыбнулась. И клянусь, Мередит, в тот момент передо мной промелькнула вся моя жизнь вместе с тобой.

Я ничего такого не припоминаю.

Приподняв брови, я тыльной стороной ладони вытираю слезу. Но я не растрогана.

Мне противно. А он бредит.

– Я сразу понял, что ты с ним несчастлива, – продолжает он. – Просто миленькая штучка на его руке. Аксессуар.

Я кусаю губу и киваю.

– Ты прав, Ронан. Ты абсолютно прав. Он никогда не любил меня. Это все было показное.

– Такая женщина, как ты, заслуживает счастья, Мередит. И я намерен провести остаток своих дней, даря его тебе.

– Спасибо тебе, Ронан. Я хочу быть счастливой. И не с кем-то еще, а с тобой, – говорю я в надежде, что он мне поверит. – Наверно, нам суждено было встретиться.

– После этого я только и делал, что искал тебя, – говорит он, качая головой. – Но так и не увидел. Лишь через несколько месяцев. Ты ехала на йогу с подругой. Тогда я пробил по базе твои номера и получил твое имя, чтобы оставить на твоей машине записку. Это был единственный способ свести нас лицом к лицу. Я не сомневался, что ты придешь в полицию, чтобы сообщить о записке.

Я выдавливаю из себя усмешку.

– Это… так мило. Даже не верится, что ты пошел на все эти заморочки.

Его лицо мрачнеет, густые брови сходятся над переносицей.

– Нет, Мередит. Милого здесь ничего нет. Это большая куча дерьма.

Я отвожу глаза в сторону и сжимаюсь от напряжения. Он бросается ко мне. Двигая стул, чтобы развернуть меня к себе лицом, он пристально смотрит мне в глаза.

– Если ты надеешься убедить меня, будто ты согласна со всем этим, то делаешь это дерьмово. – Он цедит эти слова сквозь свои идеально ровные зубы. Спустя секунду его взгляд смягчается, и он со вздохом встает. – Это займет время. Я не ожидаю, что, вырвав тебя из той сказочной страны, в которой ты жила, я могу рассчитывать на твое мгновенное понимание.

Скрестив на груди руки, Ронан садится напротив меня и, наклонив голову набок, сверлит меня взглядом.

– Это будет долгий процесс. Порой болезненный, – продолжает он. – Но рано или поздно ты скажешь мне спасибо.

Я опускаю глаза, чтобы он не видел моих слез, и молча молюсь о том, чтобы тот, кто меня слушает, мне помог.

– Тебе нужно выпить чего-то горячего, – говорит он. Я ловлю себя на том, что дрожу, но мне не холодно. – Прежде чем уйти, я подброшу поленьев в огонь.

Встав ко мне спиной, он наполняет чайник водой и ставит его на конфорку. Он готовит мне еще один «Лондонский туман». Через несколько минут вслед за пронзительным свистом чайника слышится легкое потряхивание пузырька с таблетками. Ронан подносит мне кружку с чаем и помогает удержать ее в ладонях.

– Выпей, – говорит он. – Когда закончишь, я отведу тебя обратно в кровать.

– Я не устала. – Я подношу кружку к губам и притворяюсь, что делаю глоток.

– Так лучше для тебя самой. – Встав передо мной руки в боки, он пристально на меня смотрит. Он не уйдет, пока каждая капля из этой чашки не окажется в моем желудке. – Не хочу, чтобы ты получила травму, пока меня не будет.

– Что ты добавил сюда? – спрашиваю я.

– Ничего такого, что не прописал бы тебе твой доктор. – Он тянется к кружке, подносит ее к моему рту и наклоняет. – Мне пора идти, Мередит. Я должен вернуться домой прежде, чем кто-то заметит, что меня там нет. – Он целует меня в лоб. – Но так будет не всегда. Обещаю. Это лишь временно.

Выбора у меня нет. Я допиваю содержимое кружки. Ронан снимает с моих ног крепления и ведет меня обратно в комнату в конце коридора. В считаные секунды мои кандалы снова на месте, и он натягивает на меня одеяло до самого подбородка.

– Тепло? – спрашивает он.

Я киваю.

– Я скоро вернусь, – говорит он, проводя ладонью по моей руке. – Я люблю тебя, Мередит.

Мои губы дрожат. Я должна сказать ему то же самое.

– Я тоже тебя люблю.

– Нет. – Уголки его рта опускаются. – Не любишь. Пока нет. Но полюбишь.