Глава 21
Мередит

Ронан целует меня. Я между тем натягиваю одежду. Мои джинсы расстегнуты, смятая рубашка зажата под мышкой. Мы отступаем назад, спотыкаясь и хихикая в темноте его уютного дома. Его руки возвращаются туда, где они побывали час назад.

– Мне пора, – говорю я в десятый раз между поцелуями, и мои губы касаются его губ.

Его руки обвивают мою талию, притягивая меня ближе.

– Жаль, что ты не можешь остаться.

Мне тоже.

Мне всегда хочется остаться.

Месяц назад я столкнулась с Ронаном в маленьком кафе в центре города. У него был выходной. Я, чтобы заполнить пустоту дождливого дня, моталась по городу по разным мелким делам.

Мы вместе провели вторую половину дня. Все было достаточно невинно, пока мы под проливным дождем не бросились через лужи к парковке.

Сначала мы с ним бежали, а потом он затянул меня под навес и прижал к себе.

И поцеловал.

Нежно. Не торопясь. Запутавшись пальцами в моих волосах.

Вкус Ронана на моем языке – этого было достаточно, чтобы я потеряла голову.

И вот теперь мы здесь. Я в его гостиной. Его запах обволакивает меня, его глаза пожирают каждый квадратный дюйм моего тела.

Ронан вновь подхватывает меня на руки, раздвигая мне ноги, и делает вид, словно снова собрался отнести меня в спальню.

Я стучу кулаками по его груди, но при этом смеюсь.

– Прекрати. Ты же знаешь, мне пора.

– Возможно, в один прекрасный день тебе не нужно будет никуда спешить. – Он отпускает меня. Я соскальзываю вниз по его телу. Мои ноги касаются пола, твердого и холодного, как реальность.

– Может быть, – говорю я.

Я тянусь к его лицу, провожу пальцами по его волосам и как будто пью его глазами. Даже темные тени под ними не в состоянии скрыть его красоты, того, как он жадно смотрит на меня.

Он мне нравится. Но это, пожалуй, и все. Я не люблю его. То есть я могла бы, но лучше не стоит. Моя жизнь и без того сложна. Ронан – мое сомнительное удовольствие. Мой маленький грязный секрет. Благодаря ему я чувствую себя живой.

Он – то место, куда я устремляюсь, когда покидаю свою позолоченную клетку.

С ним я свободна.

Мы добираемся до входной двери, и я сую ноги в ботинки. Он все еще целует меня, и на его губах всякий раз играет улыбка. Но это не сальная улыбочка одинокого холостяка, довольного тем, что он только что трахнул бабенку, а искренняя улыбка, и она говорит «я без ума от этой девчонки».

– Когда я смогу снова увидеть тебя? – спрашивает он.

– Не знаю. Это наша неделя с детьми. – Я смотрю на часы на его каминной полке. Я должна была уйти полчаса назад. Мы с Эндрю должны забрать Колдера и Изабо от Эрики до шести часов, а затем как образцовые родители отправиться с ними на выходные в Солт-Лейк-Сити.

Зоопарк. Тематические парки. Семейные рестораны с орущими младенцами и раздраженными родителями, бегающими за своим уставшим потомством. Им так отчаянно хочется побаловать себя ужином в ресторане, что они готовы обречь весь остальной мир на муки, заставив окружающих вкушать плоды их бездарного родительского труда.

Я бы предпочла остаться здесь. С Ронаном.

– Я позвоню тебе на следующей неделе, – говорю я, берясь за дверную ручку. Мой взгляд останавливается на его голой груди, и в моей голове вновь возникает картинка: его тело накрывает мое, его руки создают безопасную гавань, своего рода убежище для моих самых отвязных фантазий.

Ронан, мой образцовый американский скаут-орел, обожает грязный секс, но он не эгоист. Он может заковать меня в наручники, но он не кончит, пока я не кончу. Он также обожает трахать меня в общественных местах, зная укромные уголки, и обещает, что нас никто не застукает, никто никогда не найдет.

Он – мой самый великий кайф и моя самая большая слабость.

И я ничего не могу с собой поделать, и вновь и вновь возвращаюсь к нему.

Выскользнув через переднюю дверь, я направляюсь к своей машине. Та припаркована в нескольких кварталах отсюда, у обочины гравийной дороги, куда редко заглядывают местные жители. Ведь здесь нет ничего красивого: ни альпийских горок, ни подпорных стен, сложенных из восьмитонных валунов, ни роскошных загородных домов. Только чем ближе я подхожу, тем отчетливее вижу что-то странное на моем заднем ветровом стекле.

Я ускоряю шаг и вижу, что кто-то нарисовал на пыльном стекле всего одно слово.

Шлюха.

Мое сердце бешено колотится, глаза бегают по сторонам, но я никого не вижу. Деревья. Стрекот сверчков. Сумеречное небо.

Кто-то проследил за мной.

Кто-то видел, как я входила в дом Ронана. Кто-то знает про нас.

Мое горло сжимается от страха. Я пытаюсь нащупать ключи, но те как назло провалились куда-то на самое дно сумки. В какой-то миг я готова броситься назад к Ронану. Вдруг он может что-нибудь с этим сделать?

Но в следующую секунду звонит мой телефон. На экране вспыхивает имя Эндрю.

– Привет, – говорю я, пытаясь скрыть дрожь в голосе и одновременно стереть буквы на ветровом стекле.

– Ты где?

Я растерянно разеваю рот и судорожно пытаюсь очистить голову и придумать ответ.

– Еду домой.

Он молчит.

Он знает?

– Заехала в аптеку, – говорю я. – Надо было, прежде чем мы уедем из города, забрать пару рецептов. Не рассчитала время. Извини.

Я провоняла сексом и Ронаном.

Сев в машину, я запускаю двигатель, роюсь в сумочке, пытаясь найти дорожный флакончик духов «Гуччи» с распылителем – как нарочно их название «Виноватая», – и бросаю взгляд на свое отражение в зеркале.

Я смотрю в свои собственные испачканные размазанной тушью глаза, и мне противно.

Это не я – я ведь не из тех глупых женщин, что вешаются на другого мужчину, дабы позлить сухаря-мужа и восстать против скучной и сытой богатенькой жизни.

Мне пора покончить с этим делом.

– Скоро буду дома, – говорю я ему, добавляя в голос беззаботную игривость. – Извини.

На том конце линии воцаряется тишина.