Послесловие Демида Коробова.

Да… Работенка у меня – не позавидуешь. Во-первых, приходится заниматься всякой дрянью. Во-вторых, приходится постоянно доказывать хорошим людям, которые работают со мной , что сам я – не дрянь. В частности, тому же Мигелю.

Кажется, в этой истории Мигель все же понял, что к чему. Понял и простил меня. Единственное, с чем он так и не разобрался – это с деньгами.

Славный парень Мигель, судя по всему, посчитал, что при каждой операции мы зарабатываем такую же кучу бабок. Черта с два! В лучшем случае пара тыщонок перепадет, и то за счастье. Чаще же всего дерешь свою шкуру в клочки совершенно бесплатно, – делаешь это только потому что по-другому поступить не можешь, а еще потому, что судьбой тебе так записано – плавать по шейку в дерьме и не брыкаться. Бесплатно – это еще не худший вариант. Бывает – и сам последнюю копейку отдашь, лишь бы довести дело до конца, выжить в гиблой ситуации и не дать погибнуть другим.

Арабы – исключение. Хотя сами они палец о палец не ударят, если им не заплатишь, но если работаешь на них – приличное вознаграждение гарантировано. Я уже взял с Абу-Талеха железное слово, что если подвернется еще какая-нибудь работенка по моему профилю, он подкинет ее мне.

К чему это я все? Ах, да! Я хотел рассказать вам еще пару любопытных фактов о Диего Санчесе. О Вальдесе, то бишь.

По планам Лурдес, да и по моим тоже, чего уж там греха таить, Мигель должен был сжечь Вальдеса в Светлом Мире. Сжечь напрочь – так же, как сам Вальдес сжигал несчастных демоников. В этом случае Вальдес не перенесся бы обратно в Средний Мир. От тела его осталась бы только горстка обгорелого праха, а душа исчезла бы в пустоте, заполняющей пространство между мирами, как исчезает над полем выпущенное крестьянином облачко вонючего воздуха… Добросердечный Мигель сплоховал. Не позволил Великому Инквизитору догореть. Убил его мечом.

Я знал, что где-то на нашей планете теперь должна выплыть омерзительная личность Вальдеса. Также я знал, что он очухается в Среднем Мире как обычный человек, лишенный уже способностей демоника. Но это мало утешало меня. Не люблю незавершенных дел.

Мои коллеги-арабы, кстати, здорово бузили по этому поводу. Боялись они Вальдеса. Здорово боялись. В первый месяц после нашего возвращения они рыскали по всему свету, пытаясь отыскать следы своего ненавистного врага. Хотели даже вычесть с меня половину заработанных денег за "незавершенку". Но все устаканилось как-то само собой. Вальдес, куда бы он там не телепортировался, не подавал признаков жизни. И это устраивало всех.

Прошел целый год. Однажды я наткнулся в одной из газет на заметку под названием "Белый вождь черного племени". К заметке прилагался снимок не очень хорошего качества. Но все же я узнал этого вождя. На фотографии в окружении диких и голых африканских негров восседал Вальдес собственной персоной. В набедренной повязке и с копьем в руках.

Я написал письмо автору – знаменитому польскому путешественнику Войцеху Жмуде, облазившему джунгли всего мира. Я попросил рассказать об этом случае поподробнее. Честно говоря, я не очень-то рассчитывал на ответ. Однако уже через две недели я обнаружил в своем почтовом ящике письмо.

"Уважаемый Демид Коробов, – написал мне Войцех Жмуда. – Действительно, встреченный мною в африканском экваториальном лесу белый человек – явление более чем необычное. Он не назвал своего имени, но упомянутое вами слово "Вальдес" приводит меня к мысли, что вы действительно знакомы с этим человеком и можете пролить свет на загадку таинственного появления его в малодоступных джунглях близ границы Конго и Камеруна. Посему расскажу вам некоторые подробности этого приключения – признаться, не самого приятного в моей жизни.

В этом племени африканских пигмеев, живущем совершенно изолированно и ведущем первобытный образ жизни, основанный на собирательстве и охоте, мне приходилось бывать уже два раза, в последний раз – три года назад. Наречие их принадлежит к группе банту и близко к языку бабинга, которым я неплохо владею. Поэтому мне без труда удалось завязать дружеские отношения с этими людьми – не испорченными цивилизацией, простыми, и, в сущности, весьма добродушными. Однако же на сей раз я, подходя к границе обитания племени, обнаружил вооруженных луками часовых, чего раньше никогда не бывало. Меня довольно грубо связали и привели к старейшине племени. "Новый Великий Вождь" – так аборигены называли его.

Можете представить мое удивление, когда я увидел, что "Новым Великим Вождем" является человек европейской расы. Более того, он был блондином с голубыми глазами, с абсолютно белой незагорелой кожей. Судя по всему, кожа его, как у альбиноса, не переносила яркого солнечного света, оттого он все время прятался в накидку с остроконечным капюшоном, сшитую из местной ткани. Снял он ее только тогда, когда позировал мне для фотографии.

Поначалу он отнесся ко мне весьма агрессивно. Он приказал меня убить. Удивило меня также то, что он совершенно не знал местного языка и отдавал свои команды через хромого и однорукого старика, служившего ему переводчиком. Сам же он разговаривал на чистейшем испанском языке. "Сожгите этого чужака, – сказал он. – Все белые люди – грешники и еретики. Только костер очищает их души. Если вы не будете сжигать их, то они быстро превратят вас в рабов и увезут вас на большой остров за морем".

К счастью, я хорошо говорю на испанском (так же как и еще на шестнадцати других языках). Я воскликнул: "Господин Великий Вождь! Вы абсоютно неправы, утверждая, что я – грешник и еретик. Я – примерный католик!" Кажется, слова мои заинтересовали его. "И чем же ты можешь доказать свою праведность?" – спросил он. Я быстро заговорил, цитируя первые пришедшие мне на память слова Блаженного Августина. Он заинтересовался еще больше, велел развязать меня и беседовал со мной около шести часов кряду, чем, честно говоря, привел меня в крайнее утомление. Однако я спасал свою жизнь и мне пришлось терпеливо слушать его и поддакивать ему во всем. Предмет нашей беседы представлял собой в основном средневековую историю. Сам я по образованию историк, однако же он потряс меня глубочайшими, подробными познаниями в этой области. С другой стороны, знания его были совершенно однобокими – он желал говорить и говорил только о том, что казалось католической инквизиции. При этом он восхищался деяниями инквизиционных трибуналов и постоянно высказывал сожаление, что оных не существует в нынешнее, греховное и развращенное время.

Уже через двадцать минут беседы мне стало ясно, что передо мной – душевнобольной человек. Он с гордостью рассказал мне, что установил в своем племени, "правильные инквизиционные порядки". "Я искореняю ересь среди этих людей, – заявил он. – Каждый месяц я выявляю здесь одного-двух проклятых лживых еретиков. Я учиняю им суровый справедливый допрос (очевидно, он имел в виду пытки), а потом отдаю их в руки Бога через сожжение на костре!"

О какой ереси среди несчастных туземцев он мог говорить, если даже не удосужился до сих пор выучить их язык? Почему эти люди подчинялись ему, позволяя издеваться над собой самым жестоким образом, хотя могли бы без труда убить его? Все это осталось для меня загадкой. Возможно, они воспринимали его как некое божество – злобное и непонятное. Они откупались от него, отдавая ему в жертву своих людей. Для меня стало совершенно очевидно, что немногочисленное племя скоро может вымереть, попав под власть подобного сумасшедшего, помешанного на убийствах.

Но тогда я был занят прежде всего спасением собственной жизни. Я соглашался со всеми бредовыми идеями, каковые он вываливал на меня, очевидно, соскучившись по разговору с цивилизованным человеком. Он пришел в хорошее расположение духа. Он велел меня как следует накормить (я уже падал с ног от голода). Он даже позволил себя сфотографировать.

Но, очевидно, психоз его можно было определить как маниакально-депрессивный. Потому что очень скоро его благодушное настроение перешло в мрачное, а затем – в безудержно-агрессивное. Он заявил мне, что он – Великий Инквизитор, изгнанный из другого мира. "Это был мой мир, – сказал он. – Я завоевал его и сделал своим. Но его подло отняли у меня. Проклятые девки! Они всегда обманывали меня. А эта стерва оказалась хуже всех. Она украла у меня мой мир!!!"

Он бегал в бешенстве между хижинами пигмеев и пинал все, что попадало под ногу. Я обратил внимание на то, что туземцы в этот момент дружно попрятались. Очевидно, они часто были свидетелями таких вспышек безумия.

Мои самые худшие предположения сбылись. Он приходил во все большую ярость и спустя некоторое время набросился на меня с кулаками. Я – достаточно натренированный человек, но он справился с моим сопротивлением без труда. Он сильно избил меня и велел снова связать. При этом он кричал, что я – шпион проклятых мудехаров, и что проклятые мудехары просчитались, потому что завтра меня сожгут и никто никогда не узнает, где он находится.

Ночью я переговорил со знакомым охотником, с которым водил дружбу в прошлые свои визиты. Он развязал меня. И я благополучно сбежал.

Добравшись до провинциального города, я пытался изложить местным властям случившееся со мной. Я посчитал, что этот субъект представляет большую опасность для аборигенов. Однако в это время в юго-восточной провинции Камеруна начались ужасные беспорядки и мне срочно пришлось покинуть эту страну.

Небольшая, но важная подробность: на правой руке "Нового Великого Вождя" имелась небольшая татуировка – не декоративная, а такая, какие обыкновенно делают в тюрьмах.

"Вальдес" – было написано там.

Уважаемый Демид Коробов, если вам что-нибудь известно об этой личности, пожалуйста, поставьте меня в известность.

Заранее благодарен, ваш В.Г. Жмуда".

Первое чувство, охватившее меня после прочтения письма, можно было назвать злорадством. Вальдес доставил много неприятностей всем нам. И вот он, бывший Великий Инквизитор, сидит в засранных джунглях, с полностью съехавшей крышей, и играет в войнушку с маленькими лесными пигмеями. Как славно, что его выкинуло в африканской лесной чаще! Вот она, справедливость судьбы! Но потом мной овладело некоторое беспокойство. Да и аборигенов, честно говоря, стало жалко. Пишут, что они и без того вымирают.

Поэтому я встретился с Абу-Талехом. Показал ему и заметку, и письмо.

Как ни странно, Абу-Талех не подпрыгнул до потолка. Прочитал все это с убийственно невозмутимым выражением лица.

– Что ж, – сказал он. – Похоже, что Вальдес нашелся.

– И что? – полюбопытствовал я. – Теперь вы пошлете карательную экспедицию в джунгли? Чтобы добить его?

– Нет. Зачем? – араб пожал плечами. – Вальдес окончательно сошел с ума. Он недееспособен. И больше не опасен. Теперь он нас не интересует. Пусть живет среди своих дикарей. К тому же сейчас на границе Конго и Камеруна идет очередная заварушка. Местные черные князьки опять что-то не поделили. Стоит Вальдесу выйти из джунглей, и он тут же будет убит.

– А как же звезды? – позволил я себе маленькую колкость. – Когда-то вы утверждали, что их расположением определена необычайная опасность Вальдеса для всего человеческого сообщества. Теперь вы говорите обратное. По-вашему, звезды могут менять свое мнение?

– Могут, – сказал он коротко и разговор на этом закончился.

Я не знаю, сказал мне Абу-Талех правду или слукавил, чтобы снова не вмешивать меня в это дело. Почему-то мне кажется, что арабы вряд ли оставили Вальдеса в покое. Во всяком случае, краем уха я слышал, что ровно через неделю после нашего разговора конфликт в Камеруне неожиданно закончился и к власти на юго-востоке этой страны пришло мусульманское крыло партии "Фронт Народного Освобождения имени Мхопотунги Кхамбасы", по слухам, спонсируемое Арабскими Эмиратами.

Не могу сказать об этом ничего определенного. Не думаю, что из-за какого-то выжившего из ума бывшего Великого Инквизитора есть смысл захватывать целый регион страны, тем более африканской.

Хотя кто их знает, этих хитрых арабов…

Во всяком случае, эта история закончилась для меня. Для меня и моих друзей. Закончилась так, как надо.

Одна из многих историй в одном из многих миров.