26. Князь Довмонт и «мариане»

Все свое псковское княжение Тимофей-Довмонт провел в походах и битвах – то с литовцами, то с ливонскими «тевтонами». В конце 1267 г. правивший Новгородом князь Переяславский Дмитрий Александрович (сын Александра Невского) и Тимофей-Довмонт возглавили поход огромного войска (тридцать тысяч дружинников и ратников городских ополчений) на земли подвластных ордену эстов. В состав новгородско-псковского войска, имевшего на вооружении стенобитные машины, входили также отряды из Владимира, Переяславля, Смоленска, Суздаля и Твери. Перед началом похода в Новгород прибыли послы из Риги, Феллина и Дерпта, заявившие о своем нейтралитете.

18 февраля 1268 г. на реке Кеголе (Кунде), в семи верстах (тринадцати километрах) восточнее города Раковора (Раквере), расположенного в эстляндских владениях датского короля, произошла знаменитая Раковорская битва (гораздо большая по масштабам, продолжительности и ожесточенности, чем Ледовое побоище 1242 г.). Объединенной русской рати противостояли объединенные силы вассалов датского короля, ополчения крещеных эстов и присоединившихся к ним (несмотря на обещание сохранять нейтралитет) войск дерптского епископа, а также ливонских «тевтонов». Войско ливонских «латинян» было, как обычно, построено «кабаньей головой» («великой свиньей») с рыцарями и тяжеловооруженными конными воинами-«рейзигами» в «челе». Основную часть его составляли пешие «кнехты» (главным образом из числа эстов, крещеных в «латинскую» веру ).

 

И, с крестами на груди,

На тяжелых латах

Два ливонца впереди —

Два быка рогатых.

Два ливонца – первый ряд,

Во втором – четыре,

В третьем – четверо стоят,

С каждым рядом – шире.

По двенадцати в ряду,

А рядам гнет счета.

Меж рядов, не на виду,

Кроется пехота.

 

(Наталья Кончаловская. «Наша древняя столица»).

Что касается уподобления тевтонских рыцарей «быкам рогатым», то любимая поэтесса нашего детства, несомненно, поддалась гипнозу фильма Сергея Эйзенштейна «Александр Невский», в котором шлемы ливонских «тевтонов» украшены бычьими и буйволиными рогами, орлиными лапами, человеческими ладонями и прочими «клейнодами» (нашлемными украшениями) – а у «магистра» даже королевской короной, увенчанной крестом!. В действительности же рыцарям военно-монашеских орденов строжайше запрещалось носить какие бы то ни было украшения вообще (и в том числе – на шлемах). Кроме того, даже светские рыцари, в отличие от турниров (на которых разрешалось наносить удары в строго определенные турнирным кодексом места), на войне носили шлемы без каких бы то ни было украшений (последние неминуемо разлетелись бы при первом же ударе, нанесенном неприятелем по шлему). Но это так, к слову…

Псковско-новгородское войско было традиционно построено тремя «полками». На левом крыле князь Дмитрий Переяславский поставил сравнительно немногочисленную конную дружину своего союзника князя Михаила Тверского. Полк Правой руки (правый фланг) составляли отборные тяжеловооруженные конные полки – переяславские отряды самого Дмитрия Александровича и псковские войска Тимофея-Довмонта. Своей стойкостью в бою они оказали существенную поддержку центру русского войска – новгородскому Большому полку, на который пришелся главный удар тевтонской «кабаньей головы».

 

У ливонцев перевес —

«Клин кабаний» страшен.

Он идет наперерез

Пехотинцам нашим.

Вот вгрызается он к нам

В строй «кабаньей пастью»,

Чтоб разрезать пополам

Войско на две части.

И не сладить нипочем

С этой силой дикой:

Рыцарь бьет с коня мечом

И пронзает пикой…

 

(Наталья Кончаловская. «Наша древняя столица»).

Чтобы помочь изнемогавшим новгородцам, с левого фланга нанесла удар по «тевтонам» конная дружина князя Михаила Тверского. Однако она была перехвачена резервными «тевтонскими» отрядами. В схватку на фланге втягивались все новые отряды «тевтонов». Кровопролитное сражение длилось свыше четырех часов. И тогда с другого фланга нанесла удар отборная русская тяжелая конница (переяславцы, владимирцы и псковичи Довмонта). К концу дня «тевтоны» и их союзники, не выдержав напряжения схватки, прекратили попытки расколоть своим железным клином новгородский строй и отступили в сторону Раковора. Русские конные дружины преследовали их, пока им не преградила путь новая рать «мариан». Пришлось остановить преследование и строиться для нового боя. Но «тевтоны» напасть не решились. Всю ночь две рати простояли друг против друга. Под утро «тевтоны» ушли. Русские прождали три дня «на костях», залечивая тяжкие раны. Хотя русские одержали тактическую победу (поле боя осталось за ними), в стратегическом плане победили ливонцы, поскольку им удалось сорвать планировавшуюся князьями Дмитрием и Довмонтом осаду Раковора.

Обе стороны понесли тяжелейшие потери. Под Раковором пали новгородский посадник Михаил Федорович, тысяцкий (предводитель городского ополчения) Кондрат, «порочный мастер» (военный инженер – специалист по изготовлению и применению осадных орудий-«пороков») Тогал, новгородские бояре Твердислав Чермный, Микифор Редитин, Твердислав Моисеевич, Михаил Кривцов, Ивач, Борис и Лазарь Ильдетиничи, Ратша (имевший, по некоторым данным, норвежское происхождение предок А.С. Пушкина, писавшего о нем: «Мой предок Рача мышцей бранной / Святому Невскому служил…»), Василий Воиборзов, Осип, Жирослав Дорогомилович, Парамон, Полюд, Радислав Болдыжевич, Данила Мозонич «и иные многие». Новгородцы были настолько ослаблены, что прекратили военные действия. Один только князь Тимофей во главе своей псковской дружины прошел с боями через Эстляндию вплоть до Балтийского побережья. Как говорится в «Повести о князе Довмонте», написанной анонимным псковским автором: «Князь Довмонт прошел горы непроходимые и вируян (жителей эстонской области Вирумяэ, или, по-немецки, Вирланд – В.А.) пленил до моря, и повоевал Поморье, и возвратился в Псков, наполнив свою землю множеством полона (пленных эстов – В.А.)».

Получив подкрепление за счет прибывших из Западной Европы крестоносцев, ливонские «тевтоны» двинулись на Новгород. Однако хан Золотой Орды прислал на помощь новгородцам пятьсот татарских конных лучников. Узнав о прибытии в Новгород татарского «ограниченного воинского контингента, ливонские «тевтоны запросили мира и поспешно отступили на свою территорию, «зело бо бояхуся имени татарского». Это – еще раз к вопросу о «сговоре», якобы существовавшем между татарами и «латинскими» крестоносцами вообще, рыцарями римско-католических военно-монашеских орденов – в частности и, в особенности, «тевтонами», только и знавшими, согласно утверждениям иных ревнителей православия» и вообще «патриотически» настроенных отечественных историков, литераторов и журналистов, что «натравливать татар на Русь».

В 1269 г. ливонское войско «тевтонов» совершило очередное вторжение в псковские владения («пришли немцы в силе великой под Псков»). Довмонт сумел отбить приступ, но у него не доставало сил отогнать «тевтонов» от Пскова. Осада города «слугами Божьими» продолжалась десять дней, пока на помощь Пскову не подоспела новгородская рать, шедшая частью в конном строю, частью в речных ладьях-«насадах».

Зимой 1270 г. епископ дерптский Герман фон Буксгевден (родной племянник известного нам своим участием в Ледовом побоище на Чудском озере в 1242 г. епископа дерптского Германа) сообщил своим сподвижникам о выступлении против христиан большого войска литовских язычников под предводительством их Великого князя (Кунигаса) Трейденя. (именовавшегося «латинянами» на римский манер «Трейдениусом»). В составе литовского войска были не только язычники, но и православные русские воины, ветераны войн с «тевтонами» и их ливонскими союзниками. Для отражения нашествия были спешно собраны войска епископа Дерптского, приглашены датские «королевские мужи» из северной Эстонии и отряд ливонских «тевтонов» под командованием ландмейстера Отто (на) фон Литтербурга. Литовское войско, опустошив территорию Латвии и пройдя по замерзшему Рижскому заливу, захватило остров Эзель. И снова, как двадцать восемь лет тому назад, две армии сошлись на льду – только на этот раз не озера, а замерзшего морского залива. Завидев неприятеля, литовцы огородились санями, связав их между собой. Ливонцы, как обычно, выстроились тремя отрядами («треффенами»). Первый «треффен» составила отборная конница ливонских «тевтонов», образовавшая центр боевого порядка воинства Христова. Епископ Герман со своими людьми выстроился на левом фланге, а датчане – на правом.

Каким образом осуществлялось взаимодействие между этими тремя частями войска ливонцев, не вполне ясно. Известно лишь, что тевтонские рыцари, находившиеся в центре, изменив своей обычной дисциплине, атаковали раньше своих союзников, а не совместно с ними. Их удар оказался слабее, чем ожидавшийся литовцами за баррикадой из саней совместный удар силами всех трех «треффенов». Прежде чем подоспели датчане, литовцы успели нанести рыцарям большой урон. Они калечили их лошадей, и рыцари, лишенные поддержки, не смогли этому помешать. Литовская конница начала окружать ливонскую пехоту и уцелевших рыцарей. Дело могло закончиться для «мариан» совсем плохо, как на Чудском озере в 1242 г. На помощь уцелевшим «тевтонам» едва подоспели кавалерия епископа Германа и конница датчан. Бой шел до наступления сумерек. В битве пали ливонский ландмейстер Тевтонского ордена брат Отто (н) фон Литтербург и пятьдесят два члена ордена Девы Марии. Сам епископ Герман (надо думать, по примеру многих римско-католических князей Церкви, проломивший своим шестопером немало литовских черепов) был тяжело ранен в схватке.

В ливонской «Рифмованной хронике» Генриха Латвийского о «Ледовом побоище 1270 г.» сказано так:

Это было дикое убийство лошадей и резня с обеих сторон, христиан и язычников.

И кровь людей обоих войск лилась на лед.

Это была жестокая сеча, в которой было отсечено много человеческих голов.

Были убит в сражении лучший (магистр Оттон) и пятьдесят два добрых воина-монаха.

Согласно ливонским источникам, Христово воинство потеряло в этой битве в общей сложности шестьсот, а литовцы – тысячу шестьсот человек. «Поле битвы» (если так можно назвать поверхность замерзшего моря) осталось за крестоносцами, однако их потери были столь велики, что ощущение победы было, мягко говоря, неполным.

Несмотря на то, что литовцам на этот раз пришлось отступить, «Ледовое побоище 1270 г.» помогло им обрести, наконец, то национальное единство, которого так и не добились их ближайшие родственники – прусские племена.

В 1271 г. «латины» (по выражению псковского летописца) захватили несколько псковских сел, но были разбиты войском Довмонта 23 апреля на реке Мироповне недалеко от Пскова. При этом многие были убиты, другие потонули в реке. Часть «тевтонов» переправилась в насадах (или, по-немецки, «нассутах») на остров посреди реки, покрытый густыми зарослями. По приказу Довмонта сухие кустарники и трава были подожжены и сгорели вместе с теми, кто в них укрывался.

Летом 1272 г. новый поход на Псков возглавил сам ливонский ландмейстер Тевтонского ордена. «Тевтоны», выступившие в поход «в силе тяжце», продвигались частью в конном строю, частью – на лодках и кораблях – «совокупи много вой свои… прииде ко Пскову, ови на конех, инии в кораблях и в лодьях, и с пороки, хотя пленити (то есть со стенобитными орудиями, намереваясь овладеть городом – В.А.) ». «Божьи ритори» везли с собой осадную технику. Князь Довмонт послал за подмогой в Новгород. Но новгородцы мешкали. Тогда Довмонт, не дожидаясь подхода новгородцев, сам напал на «мариан», разбил их в сражении под стенами Пскова 8 (или 18) июня 1272 г., захватив стенобитные машины и «самого мастера (ландмейстера – В.А.) раниша по лицу» (совсем как князь Александр – предводителя шведов, как бы того ни звали, в Невской битве! – В.А.), и преследовал даже на территории Ливонии.

Осенью того же 1272 г. ливонские «тевтоны» покорили и обложили данью латышское племя земгалов (семигалов, или, по-русски, земиголы).

В 1278 г. ливонские «мариане» предприняли вторжение в литовские земли. 9 марта в битве при Ашерадене (в Курляндии, по-латышски: Курземе), литовцы разгромили «тевтонов». В битве пал семьдесят один «орденский брат», в том числе очередной ландмейстер.

В 1279 г. недавно покоренные «тевтонами» земгалы восстали против власти ордена Девы Марии.

В 1287 г. ливонские «марианиты» предприняли поход против земгалов и 28 марта в битве при Грозе (в Курляндии) были земгалами разбиты. В сече пали тридцать четыре «орденских брата», в том числе ливонский ландмейстер. Тем не менее, в следующем году Земгалия была опустошена «тевтонами» и вновь приведена к покорности.

В ночь на 4 марта 1299 г. ливонские «тевтоны» во главе с ландмейстером, с осадной техникой, скрытно подойдя к Пскову, захватили псковский посад, а затем осадили псковский Кремль (Кром, или, по-новгородски, Детинец). Тимофей-Довмонт не стал отсиживаться за мощными каменными стенами Крома и вместе с псковским тысяцким Иваном Дорогомиловичем совершил удачную вылазку. «Тевтоны» были прижаты псковичами к берегу реки Великой и, понеся в схватке большие потери, были вынуждены искать спасения в бегстве.

Эта победа стала последней в жизни старого князя Довмонта, скончавшегося через несколько месяцев, 20 мая 1299 г. в псковском Троицком соборе. Над гробницей князя был повешен (или положен) его меч, овеянный славой многочисленных побед.