Глава 18

– ТАК ВО СКОЛЬКО эта вечеринка? – бормочу я в подушку.

Ансель ложится на меня сверху, животом к моей спине, ткань его костюма касается моей обнаженной кожи, а волосы щекочут мне шею и лицо. Я смеюсь, пытаюсь выползти, но это только раззадоривает его.

– Мммпф. Ты такой тяжелый! У тебя что, кирпичи в сумке? А ну-ка слезай с меня!

– Но ты такая теплая, – мурлычет он. – И мягкая. И так хорошо пахнешь. Пахнешь женщиной… и сексом… и мной. – Его пальцы находят мои бока и начинают меня щекотать, я визжу и выворачиваюсь, наконец он переворачивает меня на спину и прижимает меня своим весом, проводя большим пальцем по моим губам. – Вечеринка в семь, – говорит он, глаза у него такие зеленые, как трава, и выражение у них такое, что я понимаю: он сейчас с гораздо большим удовольствием снял бы свой костюм и залез ко мне в постель. – Я зайду за тобой, и мы пойдем туда вместе. Обещаю не опаздывать.

Он наклоняется и целует меня со звуком, который означает нечто среднее между удовольствием и разочарованием, и я понимаю, что это он так убеждает себя не беспокоиться, уговаривает, что все хорошо так, как есть, что у нас еще будет время потом. После работы.

Я залезаю ему под пиджак и вытаскиваю его рубашку из штанов, чтобы коснуться его обнаженной кожи.

– Я слышу, как ты думаешь, – говорю я, повторяя его слова, которые слышала неоднократно. – Как ты думаешь, сколько у тебя есть времени?

Он стонет и утыкается головой мне в шею.

– Не могу поверить, что было такое время, когда я вскакивал с постели и выбегал за дверь еще до того, как успевал сработать мой будильник. А теперь я не хочу уходить.

Я запускаю руки в его волосы, слегка почесывая ногтями кожу его головы. Он старается не давить на меня своим весом, но я чувствую, как с каждой секундой он расслабляется все сильнее.

– Je ne veux pas partir, – повторяет он слегка охрипшим голосом. – Et je ne veux pas que tu partes.

Я не хочу, чтобы ты уходила.

Я смотрю в потолок, стараясь запомнить каждую, самую крошечную деталь этого мгновения.

– Не могу дождаться вечера, так хочется тебя со всеми познакомить, – говорит он уже не так хрипло, приподнимаясь на локте и глядя на меня. – Хочу рассказать всем, как заманил тебя сюда хитростью. Мы только опустим ненужные детали, типа той, что ты скоро уедешь от меня.

– Просто спрячь мой паспорт, и я к твоим услугам.

– Думаешь, эта мысль не пришла мне в голову? Не удивляйся, если ты однажды начнешь его искать, а его нет. – Он потягивается и целует меня. – Ладно, это нехорошо. Он в верхнем ящике комода, где ему и место.

Я смеюсь и сталкиваю его с себя:

– Иди на работу!

Он стонет и скатывается с меня, ложится на спину на постели.

– Если бы не встреча с клиентом, с которым я пытался договориться несколько месяцев, я позвонил бы и сказался больным.

Я кладу подбородок ему на грудь, глядя снизу ему в лицо:

– Важный клиент?

– Очень важный. То, что произойдет сегодня, может все изменить, и процесс может закончиться в ближайшие шесть недель, а может тянуться долгие-долгие месяцы.

– Тогда тебе нужно поторопиться.

– Я знаю, – говорит он со вздохом.

– А я буду здесь и жду тебя в семь. – Я еще не закончила предложение, а он уже снова улыбается. – И не опаздывай!

Он садится, берет мое лицо в ладони и целует меня глубоко, с языком и зубами, а пальцами гладит мое тело и ласкает мой сосок.

Затем, резко поднявшись, он исполняет самый дурацкий на свете танец робота у кровати. И говорит механическим голосом:

– Я не опоздаю.

– Ты это делаешь, чтобы я думала, что ты очаровашка, даже если ты опоздаешь вечером?

– Я не опоздаю! – но он снова робот, песочного цвета волосы упали ему на лоб, и он лунной походкой идет к выходу из комнаты.

– Ты ужасный танцор! Худший в мире! – кричу я ему вслед. Но это абсолютная ложь. У него есть чувство ритма и врожденная пластика, которой нельзя научить. На настоящего танцора интересно смотреть не только тогда, когда он танцует, а я готова смотреть на Анселя часами.

Он смеется, кричит:

– Веди себя хорошо, Жена!

И дверь со щелчком захлопывается за ним.

* * *

РАЗУМЕЕТСЯ, он опаздывает.

В семь тридцать Ансель врывается в квартиру и развивает бешеную деятельность: быстро скидывает рабочую одежду, впрыгивает в джинсы и рубашку-кэжуал без пуговиц. Он торопливо целует меня и несется на кухню, где хватает две бутылки вина, а затем берет меня за руку и тащит из квартиры в лифт.

– Привет, – выдыхает он, прижимая меня к стене, и тянется к кнопке нижнего этажа.

– Привет. – Я едва успеваю выговорить это, потому что он накидывается на меня с поцелуями, его губы страстные и ищущие, он засасывает мою нижнюю губу, подбородок, шею.

– Скажи мне, что ты действительно очень, очень хочешь познакомиться с моими друзьями, пока я не затащил тебя обратно домой, чтобы раздеть и трахать тебя до потери сознания.

Я смеюсь, легонько отталкиваю его и целую его в губы, а потом говорю:

– Я хочу познакомиться с твоими друзьями, а раздеть меня ты сможешь попозже.

– Тогда быстренько расскажи мне что-нибудь о мадам Олард, потому что это единственный способ для меня быстро справиться с эрекцией.

* * *

МАРИ И КРИСТОФ живут всего в нескольких кварталах от метро, и когда мы подходим к их дому, я останавливаюсь как вкопанная, уставившись на открывшийся мне вид. Квартира Анселя умудряется быть одновременно маленькой и просторной. В ней нет ничего лишнего или претенциозного, она находится в старом доме и такая же легкая и уютная, как и сам он. А это место… нет.

Фасад здания облицован камнем, здание старое, но недавно отремонтированное, и судя по тому, как оно выглядит, на это ушло немало средств. К квартирам на первом этаже ведут крутые лестницы, заканчивающиеся красными дверями с блестящими медными молоточками. На втором и третьем этажах арочные окна и балконы с коваными решетками, изобилующими украшениями в виде листочков и виноградных лоз.

Оживленная улица засажена деревьями, и в их блаженной тени я на секундочку останавливаюсь и пытаюсь собраться и приготовиться к тому, что меня ждет: полная комната незнакомцев и разговоры, которые я, скорее всего, даже не пойму. Ансель кладет ладонь на мою талию и шепчет:

– Готова?

Всего несколько недель назад одна мысль о том, чтобы пойти туда без Лолы или Харлоу, которые могут помочь мне в разговоре, если вдруг Ансель затеряется в толпе и я застопорюсь, привел бы меня в состояние неконтролируемой паники. Я не представляю себе, что будет там, наверху, но до меня доносится из окна громкий смех, а это означает, что вечеринка уже в самом разгаре, несмотря на то, что вечер только начался. Я просто надеюсь, что эти люди действительно окажутся такими хорошими и милыми, как говорит Ансель. Бросив беглый взгляд на свое отражение в окне, я вдруг замираю. Я выгляжу вроде бы точно так же, как и раньше, но все-таки как-то иначе. И с трудом узнаю себя. Волосы отросли, челка теперь зачесана набок, а не лежит ровной линией на лбу. Я слегка прибавила в весе и теперь больше похожа на женщину, чем на мальчишку. Моя юбка из магазинчика около Монмартра, лицо практически не тронуто косметикой, но светится. Ничего удивительного, что я выгляжу иначе – я ЧУВСТВУЮ себя иначе. А за спиной у меня высится Ансель, его рука бережно держит меня за талию, и я вижу в отражении, как он склоняется, чтобы привлечь мое внимание.

– Эй.

– Я загляделась на вот эту симпатичную пару, – я киваю на окно. Изучив нас очень внимательным, пристальным взглядом, он целует меня в губы:

– Пошли, Сериз.

Мари открывает дверь с приветственным восклицанием и заключает нас в объятия, целуя меня в обе щеки, а потом передавая меня в гостеприимные объятия Кристофа.

– Это Ансель и Миа! – кричит он на английском всем собравшимся, и все в комнате поворачиваются и смотрят на меня широко раскрытыми, любопытными глазами, пока Ансель отдает бутылки с вином Мари.

– Привет, – я поднимаю руку и слабо помахиваю ею, прижимаясь к Анселю, который снова обнимает меня за талию.

– Мы так рады наконец познакомиться с тобой! – говорит Мари, снова целуя меня в обе щеки. – Ты даже еще более красивая, чем на фото.

Я выпучиваю глаза, и Мари смеется, обнимает меня и тащит дальше, в квартиру, уводит меня от моего мужа, которого немедленно окружает толпа друзей. Он вытягивает шею и смотрит, как Мари уводит меня по коридору.

– Все хорошо! – кричу я ему через плечо, хотя на самом деле это не совсем правда. Я, если честно, не ожидала, что нас разлучат спустя всего несколько секунд после того, как мы переступим порог этого дома.

Внутри все очень шикарно, как я и думала, еще стоя на улице. Стены оклеены тускло-золотыми обоями, и с того места, где я стою, видно два мраморных камина, каждый из которых украшен декоративной кованой решеткой. Книжные полки заполнены книгами, а на одной из полок – маленькие, красивые вазочки. Противоположная стена представляет собой огромное окно, из которого открывается потрясающий вид на внутренний ухоженный двор. Несмотря на обилие мебели и украшений, квартира тем не менее очень уютная и достаточно просторная, чтобы вместить большое количество гостей и чтобы при этом сохранились укромные уголочки, где можно уединиться.

Мы проходим через небольшую библиотеку, выходим в холл, в котором полно выпивающих и болтающих гостей, они, кажется, замолкают, когда я прохожу мимо, хотя, возможно, я просто параноик, но мне действительно так кажется. И вот мы попадаем в огромную, ослепительно белую кухню.

– Я потом отведу тебя обратно, но они просто как волки. Они очень рады видеть его и очень взволнованы знакомством с тобой. Дадим им немного времени, пусть сначала потерзают его. – Мари протягивает мне бокал с вином, а потом берет меня за руку и смеется:

– Как это по-английски… «выпить храбрости»?

– Выпьем для храбрости, – поправляю я.

– Да! – Она хлопает в ладоши и снова целует меня в щеку. – Здесь сегодня собралось множество чудесных людей, и они все любят твоего мужа, так что и тебя полюбят. Осмотрись пока, я представлю тебя всем буквально через минуту!

Она убегает, потому что в дверь снова звонят, а я поворачиваюсь посмотреть, кто это входит в кухню, уж не Ансель ли. Это не Ансель, и я подхожу к высокому, узкому окну, чтобы полюбоваться прекрасным видом на Монмартр.

– Готова поспорить, этот вид никогда не устареет.

Я поворачиваюсь к красивой, рыжеволосой женщине, которая стоит у французских дверей на кухню. Она, наверно, всего на несколько лет старше меня, и ее акцент очень заметен, он такой сильный, что я не сразу понимаю, что она говорит.

– Он великолепен, – соглашаюсь я.

– Вы американка? – спрашивает она и, когда я киваю, продолжает: – Живете здесь? Или в гостях?

– Я здесь живу, – отвечаю я, а потом после паузы добавляю, – Ну, пока живу. Все довольно сложно.

– И вы замужем, – говорит она, глядя на мое кольцо.

– Да. – Я невольно начинаю крутить золотой ободок кольца на пальце. Если она не слышала громогласное объявление Кристофа, когда мы вошли буквально пять минут назад, то мне кажется слегка странным, что она в первую очередь заговорила именно об этом.

– И как его зовут?

– Ансель, – отвечаю я. – Ансель Гийом.

– А я его знаю! – восклицает она, широко улыбаясь. – Я знакома с ним уже много лет! – Она заговорщически подмигивает мне и добавляет: – Очень красивый и невероятно обаятельный мужчина.

Гордость смешивается у меня в груди с беспокойством. Эта женщина кажется вполне милой, но слегка напористой. Мы как будто пропустили какую-то важную вступительную часть в нашем разговоре.

– Да, он такой.

– А вы, значит, здесь как студентка? Или работаете? – спрашивает она, делая глоток красного вина из своего бокала.

– Я… просто приехала в гости на лето, – объясняю я, немного расслабляясь. Это все моя дурацкая застенчивость, говорю я себе. Может быть, просто ее активность воспринимается с моей стороны как агрессия. – Я осенью начинаю учебу.

– Значит, вы скоро уедете отсюда, – говорит она, хмурясь. – А как же ваш муж? Его работа ведь очень важна, не так ли? Он не может же просто взять и уехать с вами из Парижа? – На ее лице написан только вежливый интерес, но этот поток вопросом снова вызывает у меня тревогу. Поскольку я мешкаю с ответом, она продолжает с напором: – Вы что, не говорили об этом?

– Хм… – начинаю я, но я понятия не имею, что ей ответить.

Ее голубые глаза смотрят проницательно и требовательно, и в их глубине я замечаю кое-что большее. Боль. Сдерживаемый гнев. Оглянувшись, я вижу, что в кухне, кроме нас, стоят еще несколько человек, и все они смотрят на нас с любопытством и легким волнением, как смотрят на автомобильную аварию в замедленной съемке.

Я снова поворачиваюсь к женщине, во мне растет и крепнет некое подозрение.

– Прошу прощения… кажется, я не расслышала вашего имени.

– А я его не называла, – говорит она, слегка наклонив голову. – Возможно, я ввела тебя в заблуждение, притворяясь, что не знакома с вашей ситуацией. Я, знаешь, знакома с Анселем очень, очень хорошо.

У меня в голове как будто щелкает выключатель, до меня доходит.

– Вы Минюи?

Ее улыбка становится просто пугающе широкой.

– Минюи. Да, точно, я Минюи.

– Почему-то я думала, что у вас темные волосы. Не знаю, почему, – бормочу я больше самой себе, чем кому-либо еще.

Я как будто балансирую на канате, у меня совсем нет уверенности, что я могу устоять на ногах в этом разговоре. Я борюсь с желанием броситься на поиски Анселя или Мари, но Минюи смотрит на меня, словно паук на жертву, явно наслаждаясь моей растерянностью. Где-то вдалеке, у себя за спиной, я слышу низкий смех Анселя, доносящийся к нам через коридор, слышу, как он поет строчки из какой-то дурацкой французской песенки, которую напевает вот уже пару недель, бреясь по утрам.

– Мне н-н-н-надо уйти, – говорю я, ставя свой бокал на стол. Я хочу найти Анселя. Хочу отвести его в сторону и рассказать об этом странном разговоре. Хочу, чтобы он забрал меня домой и стер ее ненавидящее выражение лица из моей памяти.

Минюи хватает меня за руку, не давая мне уйти.

– Нет, лучше расскажи-ка мне, как тебе нравится моя квартира, Миа? Моя постель? Мой жених?

Сердце у меня на мгновение останавливается, в глазах темнеет.

– Ваш… жених?

– Мы собирались пожениться, пока не появилась ты. Представь себе мое изумление, когда он вернулся из этой дурацкой Америки женатым!

– Но я не… – шепчу я, оглядывая комнату в поисках поддержки. Некоторые из присутствующих смотрят на меня с сочувствием, но, кажется, ни у кого не хватает смелости вмешаться.

– Это только он называл меня Минюи, знаешь ли, – объясняет она, ее рыжие волосы падают ей на плечи, когда она наклоняется ко мне: – Потому что я очень плохо сплю. Мы купили новую кровать для нашей красивой квартиры. И что мы только ни делали, чтобы меня усыпить. – Склонив голову набок, она спрашивает: – Как тебе спится в нашей сказочной новой кроватке в нашей красивой квартирке?

Я открываю рот, а затем закрываю его, качая головой. Пульс у меня зашкаливает, кожа горит огнем.

Я куплю новое кольцо. Мы все сделаем снова, как положено. Мы можем найти новую квартиру, где воспоминания будут только нашими…

Мне нужно убираться отсюда. Как можно скорее.

– Мы были вместе шесть лет. Ты вообще хотя бы представляешь себе, как это долго? Шесть лет назад ты была еще ребенком!

У нее такой сильный акцент, что я почти не понимаю и только по отдельным словам угадываю, что она говорит. Но понимаю про шесть лет. Ансель сказал «слишком долго», но я никогда, ни за что не могла вообразить, что речь идет о таком значительном периоде их жизней. Как и того, что они собирались пожениться. Я даже не знаю, когда они расстались, я думала, что примерно тогда, когда он вернулся в Париж после учебы, то есть около года назад, но по темным кругам у нее под глазами, по тому, как дрожит ее рука с бокалом, я понимаю, что ошибалась.

Мое сердце как будто разбивается на мелкие кусочки.

Я слышу, как Ансель входит в кухню с криком «J’ai acheté du vin!», неся в руках две открытые бутылки вина, и все взгляды присутствующих обращаются на него.

Его лицо вытягивается, когда он ловит мой взгляд и затем переводит свой на женщину, которая стоит напротив меня.

Она придвигается ближе и шепчет мне прямо в ухо:

– Шесть лет назад ты еще даже не попала под грузовик, да?

Я отшатываюсь, резко мотнув головой, и смотрю в эти голубые глаза, в которых столько злобы, что у меня перехватывает дыхание.

– Что?

– Он рассказывает мне все. Ты же всего-навсего крошечный эпизод в его жизни, – шипит она, сжимая кулаки. – Ты хоть представляешь, сколько раз он совершал безумные поступки? Ты – его очередной каприз, импульс, и он теперь не знает, как исправить эту ошибку. Мой вкус еще не выветрился с его губ, когда он увидел тебя в том грязном ублюдочном отеле.

Меня сейчас вырвет. Единственное, что я понимаю – это что мне срочно надо уйти, но не успеваю я сделать и шага, как около меня появляется Ансель и крепко хватает меня за руку.

– Перри, – шипит он женщине. – Arrête. C’est ma femme. C’est Mia. Qu’est-ce que tu fous là?

Перри?

Подождите… ПЕРРИ???

Я моргаю, уставившись в пол, как будто это поможет мне понять. Его лучшие друзья, их четверка. Ансель, Оливер, Финн и Перри. Перри не мужчина. Она женщина.

Женщина, с которой он был шесть лет.

«Мы вчетвером были все время вместе… Не думаю, что кто-нибудь будет для меня ближе, чем эти трое… Эти отношения стали самыми лучшими и… самыми сложными в моей жизни… Мы вместе скучали по дому и семьям, мы поддерживали друг друга, мы вместе отмечали самые значимые события в нашей жизни».

Я чувствую, как мое лицо начинает гореть, а губы приоткрываются в попытке вздохнуть. Сколько раз Ансель давал мне понять, что Перри – это мужчина, друг? Я рассказала ему о себе все – всю свою жизнь, обо всех страхах и отношениях, а он просто обмолвился как-то вскользь о Минюи и их «слишком долгих» отношениях.

Она выглядит так, словно готовится к прыжку, как львица, которая охотится на газель. Она скрещивает руки на груди, но тут же снова тянет одну руку ко мне.

– Миа…

Я отшатываюсь от нее.

– Думаю, мне лучше уйти.

Существует миллион слов, которые я могла бы сейчас сказать, миллион убийственных слов, какие наверняка нашлись бы у Харлоу или Лолы в этой ситуации, но на этот раз я даже рада, что не смогу произнести вслух ни одного из них.

Ансель зовет меня, но я уже бегу вниз по лестнице, перескакивая через несколько ступенек. Я слышу, как он с топотом несется вслед за мной по деревянным ступеням, мое имя эхом отражается от стен.

– Миа!!!

Мой мозг буквально взрывается от осознания того, что сейчас произошло на этой вечеринке. Все детали пазла наконец встали на место.

Мостовая, по которой я бегу, пустая, потрескавшаяся и неровная, по ней я выскакиваю на Сент-Жорж. Даже забавно, что я точно знаю, куда бежать, и могу оторваться от него.

Между двумя зданиями, в арке, я останавливаюсь, чтобы отдышаться. Думаю, он побежал в другую сторону, я больше не слышу его шагов у себя за спиной.

Мне нужно обдумать слишком много всего: как быстро я смогу собраться, когда могу улететь и почему Ансель оставил меня с глазу на глаз с женщиной, на которой собирался жениться до моего появления. Понять не могу, почему он скрыл это от меня, но чувствую, как волна паники затапливает меня изнутри, заливает легкие, мешая мне дышать.

Какой же это старый город – табличка на одном из домов, рядом с которым я стою, сообщает, что он был построен в 1742 году. Наш, наверно, помоложе, хотя и он наверняка помнит много историй про любовь и разбитые сердца и судьбы.

Теперь я точно знаю, что люблю его. Все, что у нас есть, – реально, я, наверно, полюбила его в ту самую первую секунду, когда увидела через весь зал, и была безмерно счастлива с ним. Что бы ни говорили Лола и Харлоу, я абсолютно в этом уверена.

И как же быстро все рухнуло.