Вершины высоких заснеженных скал терялись среди облаков. Отвесную гряду соединял вырубленный в камне пандус, ступенями поднимавшийся к небесам. Природную стену украшали древние руны, в центре монолита тускло светилась похожая на четырехлапого паука руна Рок. Начало и конец мира слились в этих вечных скалах, что хранили границу миров.

Вокруг Небесных Скал бушевал океан. Волны вздымались до небес, чуть ли не до самих Золотых Врат, створы которых покоились на пиках гор. Ветер, холодный и колючий, нещадно рвал облака: божественной была мощь стихии.

А за Небесными Скалами, далеко на Севере, где воды океана сковало ледяное дыхание Неяви, стоял Мёртвый Город. В том городе был Колодец, который вёл в царствие Мора. Ледяной ветер Неяви дул из его чёрной, зияющей дыры.

Он стоял подле Колодца целую вечность, пока его кожа не иссохла и не заледенели побелевшие кости, но так и не решился прыгнуть. Она стояла напротив и полным боли взором смотрела на него. Она ждала. И он протянул ей руку: страшную, обезображенную, со сгнившей плотью, почти истлевшую, с белыми костями, что торчали на запястье.

Её теплая ладонь была спасением в царстве вечной тьмы. Он чувствовал, как возвращается жизнь в его мёртвое тело. Ему было хорошо и спокойно.

Он открыл глаза. За окном каюты простиралось безбрежное море. Агния сидела за столом напротив и держала его за руку.

– Ты должен противостоять натиску Неяви, – серьёзно сказала Агния. – Они и меня вначале мучили. Когда же навьи плотнее оплетут твою душу своими Словами, тогда тебе станет легче.

Драгослав хмуро посмотрел на свою жену.

– Но я не боюсь этих видений, – сказал он. – Я просто вижу сны.

Агния покачала головой и крепче сжала его руку:

– Это не просто сны, родной, – заверила она. – Мору не нравится, когда души, которые должны были в его царствие отправиться, кто-то забирает. Это Мор зовёт тебя. Если прыгнешь в тот Колодец, даже Полоз не придёт к тебе на помощь.

Драгослав другой рукой накрыл ладонь Агнии.

– Я не прыгну, обещаю, – заверил он жену, но царица продолжала обеспокоенно смотреть на мужа.

В дверь каюты постучали: Витигост, капитан «Верилада», поклонился царю и доложил, что на горизонте Блажен. К вечеру прибудут корабли. Царь приказал, чтобы весь флот готовил орудия.

– Ты уверен, что надо драться? – тихонько спросила его Агния.

– Я – нет, – честно признался Драгослав. – Но я не думаю, что Повелитель нас поговорить отправил.

– Ты думаешь, Горыч сразу на них нападёт, без твоего приказа? – нахмурилась Агния.

– Думаю, да, – согласился царь и внимательно посмотрел в глаза жене. – У нас нет выбора, ты знаешь.

Агния согласно покачала головой.

– Знаю, – грустно проговорила волхва. – Тогда я поднимусь на палубу и спою Слово для людей. Чтобы они беспрекословно слушались тебя. Ведь они думают, что мы сначала потолковать должны.

– Я пойду с тобой, – сказал царь, поднимаясь следом за женой.

Наверху ярко светило солнце, отражаясь от медового дерева корабля. Свежий ветер наполнял белоснежные паруса, и летали чайки. Драгослав осмотрелся: его войско простиралось почти до самого горизонта. Агния поднялась на полуют и тихо запела песню. Её Слова были такими тихими, что таяли в дневном воздухе, и их никто не замечал. Драгослав поднялся к Агнии, взял её за руку и тихо зашептал, вторя Словам жены. Песнь, которую никто не слышал, подхватил ветер и понёс над кораблями. И каждый, кто душою Слову внимал, с покорностью раба волю царя принимал.

– Моё сердце неспокойно, – призналась Агния, когда замолкла песнь. – Я чувствую беду. – Царица хмуро посмотрела в глаза мужу. – Случилось то, что не должно было произойти.

Драгослав попытался улыбнуться, но и он чувствовал неладное. Его Дух, который теперь у Неяви в плену, был ближе к силе Велеса , чем раньше.

– Ты говоришь о моем бессмертии? – спросил царь, но тут же пожалел об этом: Агния строго на него посмотрела.

– Ты знаешь, о чём я говорю, – сухо ответила она. – Давай хотя бы друг с другом будем честны – в душе должно остаться маленькое место свету.

Драгослав согласно кивнул и обнял свою жену. К ним подбежала Злата.

– Вот вы где! – воскликнула царевна. – А я везде вас ищу.

Драгослав опустился к дочке.

– Мы скоро приплывём, – сказал он ей, и Злата согласно закивала головой.

– Я знаю, – ответила царевна. – Я знаю, что потом будет война, и мне нужно будет ждать вас на «Вериладе». Я помню, папа.

Драгослав обнял её и поцеловал.

– Что бы ни случилось, с «Верилада» никуда ни уходи, хорошо, царевна? – попросил он. – Витигост, Ставер и другие кочеды корабля дали мне клятву оберегать тебя. Поклялся защищать тебя и Полоз.

Царевна согласилась и хмуро посмотрела на отца: спокойный царь впервые вёл себя так странно. Злата чувствовала, что её отец сильно обеспокоен, и это пугало царевну. Но, подумала Злата, она ведь тоже умеет ворожить, и, случись чего, она нарушит Слово, но придет отцу на помощь.

Солнце клонилось к закату, и высокие горы Блажена стали отчётливо видны. Агния и Драгослав перешли на серебряный «Помир» – флагманское судно морских витязей. «Верилад», на котором осталась царевна, перестроился в тыл. Как ни старался Драгослав уговорить Агнию остаться с дочерью, царица была непреклонна. Она напомнила мужу, что, несмотря на Дары Полоза, в ворожбе Агния всё ещё намного сильнее его самого, и без её помощи ему не справиться. Агния, по наставлению царя, как и сам Драгослав, надела лёгкие доспехи, которые сделали морские витязи. Доспехи сияли золотом, и ни одно оружие людей не могло пробить их чешуйчатую броню. Агния немного посмеялась над осторожностью мужа: ни его, ни её человек и так не убьёт. А от гнева Богов не защитят никакие доспехи.

На «Помир» перешёл и главнокомандующий морского флота, Инагост, и серебряное судно заняло место флагмана всей армады. Сияющие корабли морских витязей, как непобедимая сила, вышли вперёд, за ними плыли корабли людей. Помолившись Полозу вместе с царём, царицей и главнокомандующим Полозова флота морским витязем Деяном, Инагост отдал команду поднять красный флаг, означающий готовность к бою. Золотые витязи морского войска не спали в парусах: готовые к бою воины разместились на палубах кораблей, а их корабельные волхвы сплели из своих Слов золотые паруса.

«Помир» легонько качнулся, и впереди, перед строем судов, показался гигантский гребень Горыча. Истосковавшийся по свободе и разрушениям Морской Царь в нетерпении плыл к берегу.

На горизонте появилась земля, которая окружала Небесные Скалы. В тёплом свете вечернего солнца поблёскивали далёкие города. И плывущие с берега суда. Инагост опустил подзорную трубу и обернулся к царю.

– Великий Царь, – проговорил он. – Флот врага прямо по курсу, – сварогин нахмурился. – Они не могли нас ждать, – тихо проговорил он и, посмотрев на Агнию, с поклоном добавил: – Благодаря вашему Слову армада не видна врагам, ведь так?

Оба главнокомандующих, царь и царица, находились на шканцах  «Помира» вместе с золотым капитаном «Помира» Лютомиром и кормщиком корабля морским витязем Драганом.

– Мы не должны быть видны врагу – я обращалась к Полозу, – Агния с тревогой посмотрела на мужа. Драгослав тоже хмурился. – Однако корабли Блажена плывут сюда.

– Значит, они тоже владеют силой Велеса, – проговорил царь. – Мы будем драться так, будто бы они нас видят, – Драгослав замолчал. Дух Полоза более не пленил его память. Драгослав помнил всё: Полоз не мог его предать. Несмотря на свой строптивый нрав, Змий был честен со своим Наместником. Честен настолько, насколько мог быть честным Полоз. Значит, причина не в нём. Агния права: произошло нечто такое, что не мог предвидеть Бог подводного царства; случилось то, что даже навьи не могли нашептать пленённому духу Драгослава. Царь вздохнул и посмотрел на ожидающего его приказа Инагоста.

– Полная скорость! – скомандовал Драгослав. – Мы должны загнать их на мелководье!

Инагост поклонился и передал приказ остальным судам, три раза протрубив в низкий рог. На зов флагмана отозвались трубы командующих других судов, гребцы лёгких галёр тыла налегли на вёсла. Деян, закрыв глаза, передал Слово царя морским витязям. Золотые паруса наполнились светом, разгорелись. На палубы судов Бога Полоза вышли волхвы и запели. Ветер, слушая их Слово, полетел быстрее, наполняя своей силой белоснежные паруса следующих за ними судов сварогинов. Ослепительная армада сияющих кораблей золотой стеной двигалась на плывущие навстречу им суда.

Эскадры флангов судов Сваргореи опережали центральный батальон с флагманом посередине, стремясь с обеих сторон окружить меньший по численности флот противника и не дать судам рахманов обойти строй сияющих судов.

Флот, который защищал Блажен, был меньше флота Полоза и его людей, но корабли рахманов удивили захватчиков: несмотря на свои большие размеры, и на то, что ветер, вызванный волхвами Драгослава, дул против них, они с невероятной для таких условий скоростью приближались к своему противнику. Белые, с пятью мачтами и с белоснежными парусами, суда обладали несвойственной таким парусникам манёвренностью.

– Они тоже зачарованы, – сказала Агния, которая изо всех сил старалась почувствовать приближающегося врага. Но силу, которую чувствовала волхва, она не могла объяснить. Будто белоснежный флот хранила некая магия, магия настолько древняя, что даже Полоз никогда не рассказывал о такой силе. Нет. Это не древняя ворожба – это иная ворожба. Ворожба, порождённая не Светом и не Силой Звёзд. И даже не силами Неяви.

– Выдвигайте на авангард таранные суда, – сменил тактику Драгослав, когда понял, что расстояние между его флотом и белоснежными судами рахманов слишком быстро сокращается и загнать противника на мелководье уже не получится. – Основным силам сбавить паруса!

– Неужели Горыч не атакует? – спросил царя Инагост.

– Атакует, – заверила главнокомандующего Агния и закрыла глаза. Она больше не могла ждать: рахманы, видимо, владели ворожбой намного лучше жителей Сваргореи. Легендарные пращуры не выродились за века, которые прошли после Эры Весны, когда Боги покинули землю. В центре земли рахманов – врата в Светомир, и Боги с рахманами всё ещё говорят. Значит, их волхвы могли знать о том, что задумал Полоз. Наверное, могли.

Агния обратилась к Горычу. Царица боялась, что ящер давно закрыл от неё свой разум, но нет: Горыч откликнулся на её зов, как и в прежние времена, когда она ещё у Полоза жила. Разум подводного змея пустил Агнию, и волхву обдало холодом – она стала видеть глазами Горыча, чувствовать его природную, леденящую злость, ощущать воду его массивным телом. Свобода… она была свободной! Как истосковалась душа по тем временам, когда Полоз подобным образом развлекал её, давая плавать с Горычем. Как давно она не испытывала это пьянящее чувство силы! Плывя вместе с Горычем к судам неизвестного противника, Агния вдруг ощутила, как она соскучилась по чудесам, столько лет живя среди людей. Нет. Так думать нельзя. Ей так думать нельзя: теперь среди людей есть те, ради кого стоит жить на земле. А пока… она насладится забытым чувством древней ворожбы!

Одетые в белоснежные доспехи поморы рахманов не заметили грандиозной тени под своим кораблём: просто волна качнула флагман их центральной эскадры. Только когда неведомая сила стала накренять парусник, корабельный волхв в ужасе указал под воду. Рахман в бело-серебряной кольчуге, украшенной рунами служителя Богов, сосредоточил свои слова в ладонях клубящимся огнём, но было поздно – море изогнулось, зашипело и силой неведомого зверя завалило флагманский парусник. Падая, судно повлекло за собой и соседний корабль, который, по указу главнокомандующего флотом, занял слишком близкую к головному судну позицию. Не успевшие сбавить зачарованные паруса суда второй линии налетели на тонущие суда. Люди кричали, не понимая, что происходит и что за сила топит их корабли.

Горыч и Агния ликовали. Драгослав держал обмякшее тело царицы.

– Если она им повелевает, – пробасил витязь Деян, – тогда нашему авангарду там делать нечего: ещё забудется из-за силы Горыча и потопит и наши корабли.

– Я не отменяю приказ! – требовательно ответил Драгослав. – Агния не будет топить наши суда, а ей может понадобиться помощь. Мы не знаем, какой силой владеют рахманы и почему они оказались готовы к нашему прибытию. Тараны пустить и с флангов!

Деян поклонился своему повелителю и, закрыв сияющие глаза, отдал приказ подчинённым своим Словом. Основные силы замедлили ход, давая пройти более мелким и быстрым таранным галерам Полозова флота.

Змей, под чутким руководством Агнии, занырнул глубже и, отталкиваясь от воды, перевернул ещё парусник передней линии кораблей рахманов. Когда корабль стал тонуть, три головы захватили его за накренившийся в воду борт и потянули в сторону другого судна. Горыч, используя захваченный корабль как таран, пустил его по воде на следующее судно и опрокинул на неуспевший выполнить манёвр парусник. Змей тут же скрылся под водой, продолжая тянуть за собой корабли, чем ещё сильнее нарушал центральный строй кораблей рахманов. Поморов белых судов охватила паника, и даже их волхвы терялись в наступившем ужасе: неясный зверь крушил суда из-под воды, а впереди, на силе зачарованного ветра, двигались сияющие корабли с горящими парусами.

С флангов Полозова войска, которое окружало меньший по численности флот противника, на авангард вышли сверхбыстрые таранные галеры. Их серебристые тела заканчивались острыми подводными таранами, которые построили морские слуги Драгослава. Витязи-волхвы с горящими серебром глазами призвали внуков Стрибога Словами, и ветра наполнили паруса их судов. Корабли рахманов первой линии, зачарованные своими волхвами против ветра, насылаемого волхвами противника, развернулись и дали залп из боковых орудий. Белые парусники рахманов не без ворожбы успели выполнить непостижимый манёвр, но сила Неяви держала на плаву Полозовы суда: ядрами пушек не потопить то, что уже мертво. На полном ходу смертоносные тараны врезались в белоснежные корабли. Море наполнилось криками умирающих людей. Порох взрывался на кораблях рахманов.

– Вот это мощь, – невольно проговорил Драгослав, когда рахманы пустили залп.

– Но мы уже прорвали их первую линию и с флангов и с центра, – ответил ему Деян. – Победа будет за нами, – уверенно прогремел витязь.

– Мы победим! – поддержал главнокомандующего капитан «Помира» – морской витязь Лютомир.

Но Драгослав не был в этом так уверен: несмотря на то, что первую линию флота рахманов им удалось пробить, пращуры, которые обладали удивительным флотом и могли противостоять Полозовой силе, когда оправятся от паники, могут явить свою подлинную мощь. Царь обеспокоенно посмотрел на пребывающую в мыслях Горыча жену: что будет с ней, если ящер пострадает во время их волхвовской связи? Сможет ли её Дух всё так же бессмертным быть?

Горыч топил суда. Опьянённый собственной силой, он почти не слышал Слов Агнии – морского змея всецело захватила его игра, как захватила она его и тогда, когда он крушил Солнцеград. Животные инстинкты древнего существа взяли над монстром вверх, и ящер, позабыв себя, топил один за другим белые корабли. Когда Горыч закинул себе в пасть первую жертву, Агния перестала ворожить и покинула его мысли.

Царица пришла в себя на корабле: Драгослав держал её.

– Всё хорошо? – обеспокоенно спросил царь.

Агния кивнула, стараясь стоять самостоятельно.

– Горыч не успокоится, пока их всех не перебьёт, – заверила она мужа.

– Это точно, – проговорил себе под нос кормщик Драган.

Змей бесновался, превращая центральную эскадру противника в месиво из тонущих кораблей и умирающих людей. Горыч уже не топил сознательно суда: слепая ярость, разбуженная вкусом тёплой крови, застила разум трёх голов, и ящер, утробно рыча, беспечно всплывал, подставляя своё тело под возможный обстрел. Рахманы, видимо, опомнились, и уцелевшие корабли открыли по беснующемуся зверю залп. Раздражённый поведением своего врага, Горыч истошно взревел и с ещё большей яростью принялся топить суда.

– Горыч не пострадает, – заверила Драгослава Агния, видя, как напрягся царь от того, что рахманы стали отражать атаки. Царь согласно покачал головой, но на сердце не стало легче от заверений жены. Если Горыча убьют, то им с Агнией придётся самим отворять врата Светомира. Страшно подумать о том, что сделает Полоз, если Драгослав проиграет битву.

– Вот бы узнать, что за орудия стоят у них на кораблях, – ответил Драгослав вместо того, чтобы выразить свои опасения. Царь не хотел пугать жену. – Они намного лучше наших метательных орудий, которые построили морские витязи по указанию Полоза.

– И корабли у них удивительно манёвренные, – согласилась Агния. – И ворожба иная.

– Первая линия прорвана, – обратился к Драгославу Деян. – Наступаем?

Драгослав невольно взглянул на жену. Агния взяла его за руку.

– Во имя Полоза, – прошептала она. – Во имя свободы нашей дочери.

Драгослав кивнул и посмотрел на ожидающего его приказа Деяна.

– Наступаем! – отдал приказ царь. Деян вновь закрыл глаза, передавая приказ морским витязям, Инагост протрубил в рог. Драган сильнее обхватил штурвал.

И вновь паруса наполнились заговорённым ветром, и золотая армада, сверкая в лучах вечернего солнца, двинулась на своего белого врага. Волхвы золотых витязей и волхвы сварогинов зашептали Слова, которые, дрожа в воздухе, сливались вместе, умножая силу друг друга, и острыми стрелами летели по зачарованному ветру на врага. Когда стрелы достигали вражеского судна, они загорались огнём и поджигали паруса. Но после того как первые стрелы подожгли паруса, пущенные следом стрелы волхвов Полоза тухли. Стрелы растворялись в дрожащих на воздухе, над кораблями рахманов, серебряных щитах ответной ворожбы защитников Блажена.

Флагман «Помир», по совету Деяна, пропустил корабль из второй линии на передовую. Ни царь, ни царица не должны пострадать.

Когда первая линия непобедимых кораблей Полоза достигла разрушенной передовой линии противника, и корабли витязей протаранили уцелевшие корабли врага, суда рахманов второй и третьей линии дали по наступающим залп. Но не маневрировали корабли рахманов для залпа с бортовых орудий: голубые шары летели с их кораблей, запущенные неведомым образом. Попадая в золотые суда, шары света разливались по ним небесным огнём, сжигая витязей и отпуская их души в небеса.

– Это что такое, – в ужасе проговорил Драгослав.

– Огонь, дарованный самим Сварогом, – с трудом преодолевая страх, ответила ему Агния. – Не тот, что в огнивицах у нас горит, а тот, что Бог лично когда-то даровал, тот, что подле Врат вечность горит. – Она посмотрела на мужа. – Только он может освобождать души.

Горыч, почувствовав силу своего противника, взбесился и, занырнув под воду, атаковал стреляющие Небесным Огнём корабли. Рахманы пытались атаковать Небесным Огнём и змея, но Горыч тут же уходил под воду, и голубой огонь, шипя, растекался по воде.

– Значит, они и вправду силой предков владеют, – проговорил Драгослав, наблюдая разворачивающееся действие. – Не важно, почему Боги их избрали, важно то, что нам надо победить. – Царь посмотрел на Деяна. – Сбавить паруса! – отдал приказ Драгослав.

Капитан Лютомир передал приказ поморам «Помира», военачальники Деян и Инагост исполнили указание царя, а Драгослав закрыл глаза и обратился к Полозу. Бог морей ответил своему Наместнику: холодный глас пронзил человеческую душу, пленённую силой Неяви. «Я вижу ещё корабли, – проговорил леденящий голос, и Драгослав невольно вздрогнул. – Они обходят твоё войско с флангов, которые ты выдвинул вперёд, окружая противника. Твой взор устремлен вперёд, на огонь Сварога, и ты не видишь остальные суда из-за ворожбы твоего врага. Рахманы тоже укрыли Словами корабли. Но их я потоплю, когда срок придёт. Тебе же надо уничтожить те, что силой Сварога владеют. В них – подлинная угроза. Вспомни, Драгослав, что Словом тысячи волхвов тебя я наградил. Только ты, бессмертный мой сварогин, в силах противостоять мощи Сварогова огня». Голос Полоза умолк, и Драгослав увидел среди тьмы заснеженные скалы. Монолитную гряду Небесных Скал соединял вырубленный в камне пандус, ступенями восходящий к небесам. За Небесными Скалами, далеко на Севере, где воды океана сковало ледяное дыхание Неяви, царь видел Мёртвый Город. В том городе был Колодец, который вёл в царствие Мора. Ледяной ветер Неяви дул из его чёрной, зияющей дыры. И царь чувствовал этот ветер – сильный, испепеляющий, пронзающий до костей ветер смерти. Но Драгославу этот ветер был не страшен: царь стоял целую вечность там, и его кожа иссохла, а оголившиеся белые кости заледенели. Этот ветер был царю знаком. Драгослав протянул свои обезображенные руки ветру и почувствовал, как сила Неяви наполняет его. Тот, кто уже умер, умереть не может. Теперь Драгослав понимал это своё видение – Мор не звал его душу, Мор свою Силу Драгославу давал. Силу Неяви. И царь её взял.

Драгослав открыл глаза: военачальники ждали его приказа.

– Агния, – царь обернулся на свою жену, и её обдало холодом. – Прости, – сказал Драгослав, заметив, как опалило его дыхание жену. – Полоз мне поведал, что нас окружили с флангов, – глаза Агнии расширились от страха. – Но он обещал помочь, – заверил царь. – Попробуй своей песней обратиться к Полозу и перепеть их песнь.

Агния кивнула, немного отошла и зашептала. Драгослав обратился к Деяну.

– «Помир» в окружении ближайших судов центральной эскадры – на авангард во все паруса! – скомандовал царь.

Светящиеся глаза Деяна округлились от ужаса. Инагост и Лютомир с удивлением смотрели на своего царя.

– Выполнять! – крикнул на них Драгослав. Он знал, что у него не так много времени, чтобы удерживать в своём теле силу ледяного ветра Неяви, которая могла противостоять вечному огню рахманов. Если он не использует её, она разрушит его человеческое тело и превратит в того, кого он так часто видел в своих снах.

Суда перестроились, и «Помир» во все паруса поплыл в атаку. Горыч продолжал крушить корабли, только теперь ящер старался не подниматься из воды. Драгослав спустился со шканцев и перешёл на переднюю палубу полубака. Царь отдал приказ витязям, и те привязали его к фок-мачте. Драгослав не должен думать ни о чём, кроме той ворожбы, которая рвалась из его груди, разъедая царя изнутри.

«Помир» вместе с атакующими кораблями прошёл сквозь останки первой линии кораблей рахманов, и с белых судов вновь полетел Небесный Огонь. Корабль морских витязей Полоза, который плыл по левому борту от флагмана «Помира», через два от него корабля, Огонь превратил в сияющие искры. Горыч взревел. Драгослав закрыл глаза и воздел к небу руки. Царь чувствовал, как сила Неяви обретает долгожданную свободу, вытекая с кончиков его пальцев. Слова, значения которых царь не понимал, сами сорвались с его уст. Слова, слившись воедино с силой, покидающей его руки, закружились в клубе чёрно-белого дыма, внутри которого сверкали чёрные молнии. Облака дыма, поднимаясь над кораблём, защищали «Помир» от Небесного Огня, поглощая в себе его голубые шары. Драгослав шептал и шептал, пока вся сила не покинула его и не превратилась в грандиозных размеров облако, зависшее над его флотом. Царь открыл глаза. Рахманы перестали стрелять и разворачивали свои суда. Драгослав знал, что они надеются на те эскадры, которые обошли его собственный флот с тыла. Собрав всё свое внимание на последних словах Неяви, Драгослав направил их на совершающие маневр суда рахманов. Облако послушалось его веления: превратившись в струи чёрного дыма, сила метнулась на белые корабли. И там, где чёрный дым касался белоснежного дерева, дерево становилось чёрным и растекалось, будто вода. Когда же облака чёрного дыма достигали людей, те умирали, горя заживо в дыме без огня. Флот рахманов погибал, а золотые витязи и люди ликовали.

И тут золотую армаду Полоза окружили белые суда защитников Блажена: Агния и Полоз смогли переворожить Слова рахманов, скрывающие их эскадры. Ликование победителей сменилось ужасом и страхом. Рык Горыча стих. Драгослава освободили витязи, и царь вернулся на шканцы корабля.

– Злата, – затравленно прошептала Агния и указала в сторону наступающей с тыла армады кораблей. – Там, на «Вериладе». Зря мы взяли её с собой.

Драгослав и сам готов был умереть от страха. Он, нарушая правила этикета, при всех крепко обнял свою жену.

– Полоз обещал помочь. Он поможет, – заверил Драгослав Агнию.

– Поможет, – пробасил за спиной Деян. – Так преданно, как вы, ещё никто не служил Повелителю. Отдавать приказ менять курс?

– Нет, – через силу ответил Драгослав. – Полоз сказал, что поможет, когда придёт время.

– Хорошо, – покорно согласился Деян. Инагост нервно сжал кулаки, но спорить с царём не стал. Лютомир и Драган хмуро переглянулись.

Агния вцепилась в Драгослава, стараясь среди всей армады разглядеть «Верилад».

И тут поднялся горизонт: будто наклонилось море, решив пролиться за берега. Гигантских размеров волна катила свои воды из простора океана. Волна набирала свою мощь, поднималась, ведомая гулким, глубинным рокотом веления Слова Полоза, неестественно изогнулась и обрушилась на окружающие золотые суда корабли рахманов. Горыч, который уже оказался в арьергарде собственного флота, с яростью помогал волне топить белые суда. Золотые корабли витязей и парусники сварогинов морская стихия заботливо не трогала, оставляя плавать наверху против правил мироздания.

– Спасибо, Полоз! – Агния плакала, не скрывая своих чувств. Её чутье волхвы подсказывало: «Верилад» остался цел и невредим.

«Помир», как и другие суда флота Драгослава, то взлетал ввысь, то падал вниз на грандиозных волнах. Только волхвовская ворожба Агнии, Драгослава и морских витязей позволила сварогинам не упасть в морскую пучину. Когда волны спали, море было пустынно. Солнце осветило прощальным лучом обломки белых кораблей и скрылось за горизонтом.

– Главное, чтобы на земле нас не ждала непобедимая армия, – проговорил Инагост, когда «Помир» вместе с остальными судами взял курс на Блажен. Горыч вновь плыл перед флагманом.

– Волны разрушили их города, – уверенно ответил Драгослав. – Основные силы их непобедимой армии только что почили в водах Полоза.

– Если их суда могли противостоять силе Полоза, могли противостоять силе морского змея, который разрушил белокаменный Солнцеград, если рахманы знали о нас, тогда они могли подготовить не только заворожённые корабли, – хмурясь, проговорила Агния.

Драгослав посмотрел на жену: Агния встревоженно сжала кулачки и глядела на приближающуюся землю пращуров.

– Мы впервые встретили силу, равную нашей, Драгослав, – прошептала она и покачала головой. – То, что мы разбили их флот, ещё не говорит о нашей победе.

Агния закрыла глаза и зашептала, стараясь силой Слов призвать на помощь песнь Полоза и скрыть армаду кораблей, но Драгослав положил ей на плечо руку.

– Не трать свои силы понапрасну, – предостерёг царь. – Они видели бой и уже ждут нас. На земле пращуров Полоз не сможет нам помочь, как во владениях своих.

Вечернее небо ещё было окрашено багрянцем заката, когда золотые суда подплыли к острову Блажен. Величественный град рахманов – высокие терема и башни, возведённые из необычного сияющего медовым цветом камня, – был разрушен морской стихией. Белокаменные статуи Богов, украшающие набережную, осколками лежали среди разбитых причалов и дорог. Среди руин горели факелы, видны были и голубые огнивицы с Небесным Огнём Сварога. Драгослав подумал, что представшая взору картина ему очень знакома. Только тогда, много лет назад, руины родного города чуть не свели царя с ума. Драгослав помнил муки совести, которые он испытывал, будучи человеком. Сейчас же он не чувствовал ничего, кроме страха перед Богами. Руины были пустынны, и это было очень странно. Целый народ не мог покинуть остров, не мог и уплыть на кораблях.

Индрик

Солнцеград

Битва богов

Инагост обратился к царю, чтобы тот отдал команду сходить на берег, но Драгослав отказал.

– Мы не должны покидать корабли, которые может защитить Полоз, – ответил царь, – пока не поймём, что ждёт нас на суше.

– Прикажите отправить витязей, – с поклоном предложил Деян.

Но царь вновь отрицательно покачал головой:

– Если с Блажена станут метать Небесный Огонь, – задумчиво предположил Драгослав, – тогда у сошедших на землю витязей не останется даже надежды вернуться на корабли.

– Землю скрывает ворожба, – вдруг проговорила Агния, и все посмотрели на неё. – Я чувствую паутину слов, которая оплетает город.

– Сможешь рассеять ворожбу? – спросил Драгослав жену.

Агния продолжала смотреть на берег.

– Не знаю, – призналась она. – Их сила велика, такого Слова я прежде не слышала.

Агния закрыла глаза и зашептала. Её слова светились серебром, складывались в дрожащий узор, уплотнялись, пока не превратились в ажурный сияющий шар. Агния направила слова к берегу, и её шёпот подхватили другие волхвы. Когда ворожба достигла земли, хрустальные слова замерли, будто остров хранила невидимая стена. Драгослав взял жену за руку и тоже запел: шар развернулся, будто цветок, и сеть сверкающих слов стала наползать на невидимую стену, от чего та покрывалась трещинами, будто лёд. Когда хор голосов достиг своего апогея, и серебристое кружево слов растянулось по всей защищающей землю стене, та задрожала и с ужасающим громом рухнула.

Перед захватчиками предстал целый и невредимый золотой город. За городом из медовых теремов вырисовывались на темнеющем небе грозные Небесные Скалы, вершины которых терялись за облаками.

Улицы города были пустынны.

– Ещё один морок, – уверенно сказала Агния.

Но не успела царица договорить, как город задрожал, будто мираж, и растаял, как и окружающая его волхвовская стена.

Долина простиралась до еле видимого у подножия Скал серебристого города, укрытого туманом. Небесные Огни факелов несметного войска осветили сумерки вечера.

– Вот теперь мы видим правду, – сухо проговорила Агния. – Их волхвы ведали о нашем прибытии.

– Дети Сварога! – громыхнуло над миром Слово. – Опомнитесь!

От Слова задрожала земля, Слово гулким эхом отозвалось в груди. Горыч неистово зарычал в ответ. Самого говорящего не было видно, только над вершинами Небесных Скал сгустились облака и сверкали молнии.

– Перун, – догадался Драгослав. – Полоз предупредил Громовержца о том, что мы прибудем.

– Что? – переспросила Агния.

– Полоз хотел битву, – сказал царь. – Честную битву между братьями. Честную битву между народами. Это благодаря Полозу пращуры оказались осведомлены о нашем прибытии.

– Змий, – невольно проговорила Агния, и золотой Деян, прищурившись, бросил презрительный взгляд на царицу.

– Не время нашего Повелителя гневать, – Драгослав обхватил лицо жены руками. – Никогда не забывай, ради чего мы служим ему.

Агния молча кивнула: теперь она тоже чувствовала то, о чём толковал Драгослав. Полоз пригрозил Перуну тем, что, коли Громовержец не вступит с ним в решающую битву, приведёт Полоз воинов Перуна к Вратам на погибель, и пращуры небесными мечами убьют собственных потомков. Дружину Солнцеграда погубит её покровитель – Перун. Коварный, строптивый Змий. И душу Агнии Полоз пленил только потому, что ведал о том, что его Яга когда-нибудь захочет возвратиться в Свет и для этого найдет ему, Змию, Наместника. Змий никогда не любил Агнию, Полоз терпеливо плёл кружево своей мести Богам. Агния, сдерживая подступившие к горлу слёзы, положила свои руки на ладони мужа.

– Наше с тобой служение Полозу – единственная надежда для наших мёртвых душ, родной, – прошептала волхва. – Мы победим. Мы откроем Врата.

Драгослав поцеловал жену в лоб и опустил руки. Царь обернулся к ожидающим его приказа Деяну и Инагосту.

– Наполни мой голос силой бури морской, – приказал Драгослав Деяну. Золотой витязь покорно прошептал Слова, которые окружили Драгослава.

– Дети Сварога! – Голос Драгослава пронёсся над его войском. – Не забывайте, зачем мы приплыли сюда! Боги оставили нас, и только Полоз явил нам свои Дары! Только благодаря Богу морской стихии мы стали так богато жить! Только Бог морей наделил нас силой, в то время как Покровитель наш, Перун, ушёл в Светомир, забыв о нас! – Среди сварогинов раздались согласные возгласы. – И коли мы исполним волю нашего Покровителя, коли поможем ему одержать победу, тогда Полоз каждому и молодость, и силу дарует! Коли победим и Полозов Век возродим, наша земля станет ещё богаче, а войско – ещё сильнее! А когда наступит новый век, Полозов Век – весь мир будет нам принадлежать!

Над флотом раздался единодушный восторженный крик согласных людей. Сварогинов поддержали и золотые витязи, которые теперь ярко светились в темноте.

– За новый век! – провозгласил царь, и ему ответил стройный хор согласных голосов.

– Наступаем! – приказал Драгослав.

Инагост протрубил в рог, и ему ответили рога командующих других судов. Деян закрыл глаза и передал Слово витязям.

– За наши души, – сама себе прошептала Агния.

Из морских вод вышел на берег Горыч. Трёхглавый ящер грозно прорычал и встал горой, защищая своим гигантским телом сходящее с кораблей войско. Трёхглавый не спешил атаковать: его повелитель, Полоз, желал честного сражения. Змий знал, что у его сына Горыча будет свой враг.

Огненное войско сошло на берег, затем – люди. Только на «Вериладе» остались преданные кораблю кочеды и маленькая царевна Злата, которая от страха спряталась под кроватью.

Два войска, разделённые морским ящером, замерли друг напротив друга под светом Дивии и Луны. В мире воцарилась тишина. Звенящая. Драгослав сжал рукоять своего меча, готовясь отдать команду к наступлению, как услышал голос своего Повелителя – Полоз приказывал ждать. Драгослав невольно обернулся на море: оно зашипело, изогнулось, повелевая своему войску расступиться перед ним. Витязи, чувствуя веление Полоза, отдали приказ людям, и воины пропустили на берег бегущую волну.

Вода обежала Горыча, собралась перед серебристо-белыми воинами рахманов и обратилась в Полоза. Даже Деян замер, увидев своего Повелителя в явном обличье: муж с волосами-водорослями встал перед своим сыном Горычем и зашептал. И, вторя шёпоту Бога, его тело становилось всё более плотным, вода всё более отчётливо формировала его, пока не вылепила из него грозного мужа ростом выше Горыча. Драгослав почувствовал, как его пленённый Дух обдало холодом. Царь обернулся на Агнию, которая в золотых доспехах стояла рядом и так же, как и он, напряжённо сжимала рукоять своего меча. Агния встревоженно смотрела на Полоза – неведомо, что задумал хитрый и лживый Змий. Драгославу показалось, что его жена плачет. Почувствовав на себе взгляд царя, Агния посмотрела на мужа: она действительно плакала. Драгослав нежно вытер её слезу – он понимал её, как никто другой. Он бы тоже плакал, если бы мог. Если бы ему позволили создания Неяви.

– Перун! – проговорил Полоз так, что задрожала земля, и люди невольно вздрогнули. Рахманы посмотрели на великана-Змия. – Брат мой! Спускайся ко мне и сразись со мной! Давай завершим наш с тобой поединок! Если откроешь мне врата в Светомир, тогда мирно решится наша с тобой вражда!

Клубились облака у вершин Небесных Скал, сверкали молнии и гремел гром. Буря становилась всё неистовее, ветер завывал так, что даже Горыч недовольно прорычал. И тут яркая молния ударила к ногам Полоза, и из огня явился сияющий Громовержец. Перун был выше Полоза, в доспехах, его борода была из золота, а волосы сияли серебром. Но прозрачной, будто из облаков, была фигура Громовержца – Драгослав понял, что явился его Дух.

– Ты знаешь, что тебе не одолеть меня, – прогремел Перун, обращаясь к Змию. – Ты знаешь, брат, что даже сила, которую ты забираешь у детей Сварога, не поможет тебе. Ты с Чернобогом союз когда-то заключил и теперь не можешь подняться в Светомир: твоё дело – удерживать в воде созданий Неяви и хранить Мёртвый Город. Коли ты покинешь океан, в мире вновь начнётся холод. Отец Сварог простил тебя и дал возможность искупить то, что ты совершил, повелев тебе оберегать Свет от Тьмы, что может в мир из Неяви прийти, из твоих пучин. Прими же достойно своё служение, а людей, – Перун указал в сторону войска Полоза, – ты отпусти. И мёртвых и живых, не томи их души.

Полоз от злости зарычал и ударил брата, только илистая рука Змия прошла сквозь Перунов Дух.

– Ты даже не явился сам! – от злости завопил Змий, но Перун лишь сокрушённо покачал головой.

– Я тебе явил свой Дух – своё самое дорогое, брат. К тебе пришел я с миром, ты же просишь о войне. Я спущусь к тебе и одержу победу.

Полоз заревел, ему ответил Горыч.

Молния ударила ещё раз, и дух Перуна наполнился светом. Драгослав почувствовал, как невольно призвал в атаку войско. Протрубил рог, и люди побежали.

Перун обратился в грозную стихию, и Полоз, став водным духом, вступил в отчаянную схватку с братом. Их Слова, произнесённые друг другу, молниями расчертили небосвод. От борьбы стихий стало светло, как днём. На сражающиеся на земле армии то град летел, то искры света. Горыч рычал, подминая под себя людей в белоснежных доспехах.

Облака над Небесными Скалами осветила зарница, и ещё один громоподобный рык сотряс Явь. Освещаемый всполохами ночного сражения, со стороны Скал летел пятиглавый дракон. Завидев противника, Горыч неистово взревел и, когда крылатый ящер к нему подлетел, Морской Царь вступил в схватку с крылатым собратом.

Драгослав с трудом понимал, что происходит: битва превратилась в неясное зарево среди ночи, сквозь которое был слышен лязг мечей и шёпот слов воюющих волхвов. Где-то летел Небесный Огонь – волхвы рахманов старались уничтожить несметное золотое войско. Дрались змеи, морской и земной, а в вышине неба сверкали молнии Богов. Драгослав замер, Агния тоже: пронзивший их обоих меч рахмана не причинил супругам вреда. Только обернулась Агния на мужа, когда почувствовала себя прикованной к нему вражеским мечом. Драгослав вынул меч из сияющей брони: оказывается, оружие пращуров могло пробить и волхвовские доспехи морских витязей. Доспехи, но не души.

Поразивший царя и царицу богатырь в белых доспехах рахмана оцепенел от ужаса, когда увидел, как Драгослав освободил себя и свою спутницу от пронзившего их обоих заворожённого оружия. Рахман хотел было убежать, но Драгослав снёс ему голову его же мечом.

Битва, казалось, будет длиться вечно. Сражающиеся потеряли счёт времени: золотая армия медленно продвигалась вперёд, к серебристому граду пращуров, который стоял на внешнем берегу реки, что окружала Небесные Скалы. Сварогины не выдержали бы такого изнуряющего боя, если бы не золотые витязи, которые помогали людям своим Словом. Рахманам давали силу Слова их волхвы; только сила Слов зачарованного войска Змия была всё же сильнее, и защитники Блажена медленно отступали.

Пятиглавый крылатый змей клубком катался со своим трёхглавым морским собратом, подминая под себя и своих, и чужих воинов.

Битва длилась всю ночь, и, когда первый солнечный луч коснулся Небесных Скал, войско Полоза оттеснило рахманов к белокаменным стенам их величественного града.

Истошное рычание потрясло утренний воздух: пятиглавый защитник Блажена вцепился в три шеи морского змея, и Горыч отчаянно бил своим гигантским хвостом. Невыносимый гром разрезал клубящиеся над Блаженом тучи, и разряд белых молний вспорол землю рядом со сражающимися змеями. Поверженный Полоз расправил спину подле сына и, наволхвовав из последних сил себе руки, старался освободить Горыча. Молнии ударили ещё раз, и подле Полоза явился Перун.

– Ты вновь проиграл, брат, – прогремел Громовержец. – Возвращайся в свои воды, и…

Но тут, под натиском Слов и стрел золотого войска, рухнула часть стены города пращуров, и в пробитую брешь ворвалось войско Полоза.

Перун обернулся и посмотрел на то, что совершают сыны Сварога под руководством золотых витязей.

– Ты даже души им пленил, рабам своим, – проговорил разочарованно Перун. – Как же ты низко пал, Змий, раз бессмертием ты их заворожил. Ты же знаешь, что душам нужно идти дальше, и знаешь, что царствие Мора – лишь град на их вечном пути.

– Нет, – прохрипел Полоз и, наконец, заставил пятиглавого дракона разжать пасти. – Нет. Они не ведают об этом, они думают, что им души свои не спасти.

Пятиглавый зло рычал на Бога морей, но перечить его Слову не смел. Трёхглавый же, скуля, свернулся подле ног своего отца.

– Что же ты не спасаешь Белый Град? – удивился Полоз, поднимая взор на своего брата.

– Не я должен город спасти, – проговорил Перун. – Это пряжа не моя: урок, брат, тот не для меня.

Полоз рассмеялся:

– И ты позволишь мне пройти к Вратам, после того, как я вновь проиграл? Позволишь разрушить твой град?

Перун обернулся на Полоза:

– Город построили рахманы, вопреки советам нашего Отца – жить, как в древние времена, с Матерью-Природой. Если бы они послушались тогда, сама Смородина-река их бы защитила. Это – им урок, – вздохнул Перун. – Ты можешь и Мост перейти, и во Врата постучать, брат. Только сбросят тебя обратно Птицы. Можешь захватить Белый Град, но души рахманов поработить тебе не удастся.

Сверкнула молния, и Перун исчез. Полоз, рыча, сжал кулаки. Алый пятиглавый дракон поднялся в воздух и перелетел к Белому Городу. Войско Полоза расступилось перед крылатым ящером, но монстр ни людей, ни золотых витязей трогать не стал. Змей расположился подле бреши в белокаменной стене, и все пять голов обернулись на Полоза.

– Ну, сиди, Горыныч, сиди, – прорычал поверженный Бог. Полоз обернулся на Горыча и, положив ладони на сына, зашептал. Слова Полоза дрожали над ранами змея, и кожа морского царя срасталась. Когда тело Горыча зажило, Полоз велел ему возвращаться в воду, и сгорбленный ящер послушался отца.

Полоз обернулся на Белый Город: Бог морских пучин знал, что Драгослав одержит победу. Он чувствовал своего слугу.

– Я знаю, кого отправить к Вратам, чтобы их открыли для меня, – пробасил Змий в свои усы и перевёл взгляд на пришвартованный «Верилад». – Богам нельзя недооценивать собственных детей.

Полоз замотал своей сомьей головой и, обратившись водой, вернулся в океан.

Белоснежные улицы столицы рахманов осветили яркие лучи поднявшегося Хорса. Утро наполнило Белый Град не только тёплым светом: город тонул в лязге оружия, криках людей, всполохах Небесного Огня и вспышках умирающих витязей; серебристые стены окрашивались алой кровью. Слова волхвов возводили сияющие миражи, которые, дрожа, рассыпались от песни противника. Волхвовские стрелы пронзали людей. Если бы не сила, которую золотые витязи Полоза давали смертным, люди бы уже почили от усталости. Сам Драгослав, который брал силу Неяви, едва держался на ногах, когда перед ним, после долгого и изнуряющего боя, отворились врата Царского Терема Белого Града.

Зал, представший перед завоевателями, был огромным и светлым. Колонны, выполненные из резного белого камня, в два ряда уходили к находившемуся в центре зала Великобожию, подле которого располагался трон. Высокий потолок был расписан небесными красками и инкрустирован белыми камнями, символизирующими крону Краколиста. Из высоких резных окон лился утренний свет. В воздухе, между колоннами, плыли огнивицы с небесным Огнём-Сварожичем.

Подле Великобожия стояли старцы-волхвы в белых траурных одеждах, а на троне восседал совсем ветхий старик: казалось, если его спина потеряет опору трона, то волхв падёт.

Драгослав и Агния повели золотых витязей в зал. За ними прошли воины-сварогины. Волхвы рахманов окружили своего повелителя и почтительно склонили головы перед завоевателями.

– Мы признаем вашу победу, – хрипло проговорил один из волхвов, высокий и худой старик. – Позвольте нам уйти с миром.

Следуя словам говорившего, волхвы ещё раз кротко поклонились захватчикам.

– Вы сдаетесь без боя? – удивился Драгослав, остановив своих людей.

Волхвы мягко рассмеялись.

– Воевать против тех, кто уже мёртв, – пустое дело, – просипел старик на троне. – Только зря тратить силы своих душ. Наше время прошло, и мы это признаём.

– Никто не сдаётся без боя, – проговорил Драгослав, осматривая зал и ища возможную угрозу.

– Тут нет ловушек, Кощей, – рассмеялся старец, и Драгослава передёрнуло от его речей. – Тебя, Неяви раба, нам не одолеть. Как и жену твою, мёртвую Ягу. Но вы выиграли только эту войну, тьме своей души, – тут волхв посмотрел на застывшую Агнию, – вы проиграли. В ваших душах более нет места Свету.

– Уходите, – зло прошипела Агния, и Драгослав обернулся на жену: вся в крови, в потускневших доспехах, она с отчаяньем смотрела на своего врага. – И пусть ваши души примет Светоч, – царица покачала головой. – Ведь на ваших белоснежных ладонях нет чужой крови, – грустно усмехнувшись, добавила она.

Старец устало покачал трясущейся головой.

– На моих руках – кровь тех сынов Сварога, кто пал сегодня, и тех людей, кто ещё погибнет, следуя за Змием, – прохрипел он. – Но я готов предстать перед Богами, готов и искупление нести. Но для вас уже нет обратного пути, – он закрыл глаза и зашептал. Окружающие его волхвы подхватили песнь.

Захватчики насторожились, приготовились плести из Слов ответ, но старцев окружил серебристый туман их Слов. Туман, искрясь, сгущался, становился плотной стеной, пока не скрыл волхвов от глаз. Нежная, будто свирель, песнь наполнила зал, засияли ярче звёзды Краколиста, и тени Птиц метнулись с потолка. Золотое Войско и сварогины припали к земле от страха перед вестниками Ирия, но еле видимые Птицы пронеслись над ними, не причинив вреда. Птицы кружили над облаком Слов, укрывающим волхвов, и взмахи Их призрачных крыльев разгоняли серебристый туман. Когда видение исчезло, зал был пуст. Только над капиями богов дрожал лёгкий отблеск света.

Драгослав поднялся, помог встать и Агнии.

– Теперь, с силой Блажена, весь мир будет нам принадлежать, – тихо сказал царь, с улыбкой глядя на трон завоёванной им легендарной страны.

Агния нахмурилась и проследовала вслед за мужем к трону. Когда-то волхва сама наворожила видение для Драгослава, в котором говорила о том, что миром возможно повелевать. Ведь тот человек, который пришёл к ней в лес за помощью, не мог поверить даже в собственные силы. Того человека она боялась отпустить, боялась навечно остаться в заколдованной избе. Но теперь… Её морок обретает силу. И даже её душа, столько веков томящаяся в скорлупе слов Полоза, содрогается от страха.

Рахманы покорно приняли своё поражение, своему новому царю они преподнесли дары: вечный огонь Сварога, силу Слова собственных волхвов и военную мощь дружины. Горыныч покинул стену Белого Града, вернувшись к Небесным Скалам.

Когда улицы Белого Города расчистили от трупов, Агния и Драгослав привели в Теремной Дворец царевну Злату. Девочка восхищённо смотрела на город пращуров, который, казалось, будто бы светился серебром. Дома и терема Белого Града, построенные из камня, были выше и изящнее архитектуры Солнцеграда. Сами рахманы царевну не удивили: внешне они ничем не отличались от жителей Сваргореи. Даже одежды их были похожими, только, в отличие от сварогинов, рахманы любили светлые, почти траурные, цвета. Женщины не носили кик, только украшали венчики височными кольцами. Замужние покрывали голову платком, в то время как девушки оставляли голову непокрытой. Царевна представляла легендарный народ иначе – в её воображении сказочный город Света населяли древние волхвы, а не простые люди.

Сварогины и Золотые Витязи праздновали победу. Люди были уверены, что теперь Полоз дарует им ещё большие блага, а царь поведёт их в новые битвы, к другим неведомым берегам. Пир устроили пышный, с гуляньями и песнями. О Горыче победители не тужили: сварогины знали, что Морской Царь отдыхает на морском дне, и, когда придёт время, ящер вернётся.

Полоз явился Драгославу на третий день после победы. Пиры уже завершились, и люди занялись делами: записывали перешедшие в казну Сваргореи богатства, в Свагоборах возвышали капии Полозу, золотые витязи восстанавливали разрушения Белого Града.

Змий явился к своему Наместнику, когда тот в одиночестве отдыхал в светлице Царского Терема.

– Ты должен отправиться к Вратам, – велел Полоз. Драгослав устало посмотрел на своего Повелителя. Царь сидел в кресле подле стола, на котором лежали бересты, принесённые царю казначеем Блажена. Солнце ярко светило сквозь мозаичные стёкла окон и бликами разбегалось по светлой комнате.

– Я завоевал для тебя Блажен, сам Перун явился тебе, – покачал головой Кощей. – Я выполнил наш уговор.

Полоз в гневе зарычал и затряс головой. Драгослав спокойно смотрел на Змия: царь чувствовал, как холодный Дух Неяви, к которому он обратился, лишил его страха перед собственным Повелителем.

– Ты должен отправиться к Вратам, – настаивал Полоз. – Только ты сможешь открыть их для меня.

– Ты проиграл Перуну, – спокойно ответил Драгослав. – Хорошо, что смертные не поняли этого. Для них покорение Белого Града есть символ нашей общей победы.

Полоз сжал кулаки и зарычал так, что задрожали в окнах стёкла.

– Ты, – Змий, шипя, подошёл к Драгославу и склонился над ним. – Не смей говорить со мной так! Никогда не забывай, в чьей власти твоя душа. И дочь твоя.

Упоминание Златы встревожило Драгослава, но царь сумел скрыть от Повелителя страх.

– Я тебе нужен, – проговорил Кощей, смотря в белёсые глаза Полоза. – Коли ты разорвёшь наш с тобою уговор, дети Сварога вновь отвернутся от тебя.

Полоз в бешенстве метнулся тенью прочь, но тут же вновь вернулся. Его грудь тяжело вздымалась, жилистые кулаки то сжимались, то разжимались. Он рычал и бесновался, летая по светлице, Драгослав же спокойно за ним наблюдал. Вдруг Полоз остановился, успокоился и сам себе улыбнулся. Бог морей посмотрел на своего непокорного Кощея-слугу.

– А если новый уговор? – вкрадчиво произнес Змий. От прежней злости Полоза не осталось и следа. Драгослав внимательно смотрел на своего Повелителя.

– А кто будет Свет от созданий Неяви оберегать, если я открою тебе Врата в мир Богов? – поинтересовался Кощей.

Полоз фыркнул, но не разозлился, а улыбнулся:

– У меня есть сильный и могущественный помощник с множеством слуг, – промурлыкал он. Но Драгослав отрицательно покачал головой:

– Я не хочу жить ни под водой, ни в Мёртвом Городе, – ответил царь. – В Белом Граде я оставлю править Деяна, а сам вернусь домой.

Полоз гордо посмотрел на своего слугу:

– Смотреть за Неявью будут мои слуги, – проговорил Бог тихо. – Морской народ, о котором вы, люди, даже не слышали, – Драгослав с удивлением посмотрел на своего Повелителя. – Да-да, – согласно кивнул головой Полоз, видя, что его бессмертный слуга заинтересовался. – Царь подводных городов Ний с почётом возьмёт на себя эту заботу, стоит только мне повелеть ему.

– О ком ты говоришь, Змий? – спросил Драгослав, но Полоз лишь усмехнулся.

– Настоящий Свет намного больше того мира, который известен тебе, – загадочно проговорил Бог морей. – Даю тебе время подумать, пока я буду пребывать в пучине морской, толкуя с Нием о его новом положении, – рассмеялся Змий и исчез.