Глава V

Практика биохакинга в трудах Авиценны:

Колесо времени

В «Каноне врачебной науки» идеи биохакинга переплелись в одну стройную систему эйдосов, из которых состоит теоретический каркас его системной медицины и эмпирических регуляторов культуры выживания. Важно подчеркнуть, что динамика становится стержнем всей конструкции и если в современном диалоге с природой доминирует стрела времени, то в конструкции Авиценны присутствует, скорее, колесо времени, цикличность процессов бытия как в социуме, так и в космосе.

I

Практика биохакинга в основе своей – это коррекция действий в рамках «медицины, лечащей образом жизни». Это направление можно назвать первым социальным проектом Авиценны, но в отличие от «Трактата о домоводстве» его трактат «Устранение всякого вреда от человеческих тел путем исправления различных ошибок в режиме» – сугубо практическое руководство для людей того «несовершенного мира», в котором Авиценна жил. По сути, это был ответ Авиценны на социальный заказ одного из его доброжелателей и покровителей в Академии Мамуна визиря хорезмшаха ас-Сахли.

Надо сказать, что тогда еще совсем молодой Авиценна (в период работы над трактатом ему была немногим более 20 лет) с радостью принялся за работу, стараясь не разочаровать человека, которого уважал как одного из самых просвещенных людей, употреблявших свою власть при дворе хорезмшаха Мамуна на высокие цели развития науки. Важно и другое: что ас-Сахли обратил внимание на талантливого юношу и возможно увидел в нем черты избранного, чье имя останется в анналах истории.

В предисловии к трактату Авиценна, ссылаясь на ас-Сахли, обосновывает новизну своего проекта, который действительно был необычным с точки зрения заявленных в нем целей, которые сводились к комплексной коррекции состояния здоровья тех, кто сознательно, в угоду своим порочным желаниям, разрушает равновесие сил в организме, ведет порочный и недостойный образ жизни.

«Шейх Абу-л-Хасан Ахмад ибн Мухаммад ас-Сахли, который известен своим великодушием, благородным происхождением, любовью к истинным знаниям и полной осведомленностью в них, оказал мне милость, присоединив меня к числу своих приближенных. В одном из своих мудрых распоряжений поручил мне сочинить книгу об устранении всех повреждений человеческого тела. Внимательно просмотрев все известные медицинские сочинения, он обнаружил, что в них основное внимание уделено предостережению людей от вредных вещей и имеется полный пробел относительно мер, предназначенных для тех, кто из-за своей невоздержанности не соблюдает предписаний врачей и делает противоположенное, и в результате подвергается различным недугам. Я принял его высокое поручение, повинуясь его мудрому решению, и по мере своих сил и в надежде, что мой скромный труд принесет мне успех в том, в чем я испытываю недостаток».

По сути это социальный заказ, который звучит столь современно, что кажется сделан буквально вчера. Политические элиты меняются, но не меняется их суть. И, видимо, не случайно трактат «Устранение всякого вреда от человеческих тел путем исправления различных ошибок в режиме» был довольно популярен как в мусульманском, так и в христианском мире. Достаточно сказать, что на сегодняшний день известно более двадцати его рукописей на арабском, персидском и латинском языках. Любопытно, что арабский оригинал трактата опубликован в Каире в 1888 году на полях книги Абу Бакра ар-Рази «О полезностях пищи».

Специфика трактата Авиценны во многом способствовала появлению персидского перевода. Именно такой трактат оказался нужен вельможам Хорасана, и по повелению одного из хорасанских эмиров Джамаля ад-Даула ад-Дин Хусайна Тархана в 1310 году появился персидский перевод трактата под новым заглавием «Краткое изложение великой пользы». Кстати, на мой взгляд, более удачное название для лаконичных рецептов о том, что надо делать, чтобы избавиться от последствий сознательной невоздержанности

Примечательно, что переводчиком трактата на русский язык был не кто иной, как муфтий Зияуддинхан ибн Ишан Бабахан, о котором В. И. Исхаков писал, что он был «человек, сочетавший в себе мудрость традиционной мусульманской культуры и хорошее европейское образование. Его неподдельный интерес к моей работе в Москве по созданию научных основ авиценноведения, моральная и, наверное, духовная поддержка остались со мной как добрая память. И хотя мы не были знакомы лично, нужно сказать, что в каждой стране нужны такие люди, которые не декларируют идею Бога, а несут Его Свет в своем сердце».

II

Важно отметить, что трактат Авиценны «Устранение всякого вреда от человеческих тел путем исправления различных ошибок в режиме» стал не просто востребованным лечебником для завсегдатаев пиров и маскарадов, но явился в значительной степени программой его будущих исследований сущности динамики выживания, нашедшей свое полное осмысление на страницах «Канона врачебной науки». В своих рекомендациях «людям, нарушившим режим» и находящимся как бы в состоянии предболезни, Авиценна удачно сочетает гигиенические и терапевтические приемы восстановления здоровья, причем предпочтение отдается первым.

Авиценна по просьбе ас-Сахли создал таким образом своеобразный лечебник, раскрыв терапевтические возможности гигиены, диететики, всего того, что «лечит с помощью образа жизни». Его советы просты и чем-то напоминают таинства народной медицины. Он врачует пороки нашего мира, пытаясь предотвратить вредные последствия переедания, неумеренности в употреблении вина и излишеств в любовных утехах.

Последствия частого переедания Авиценна рекомендует исцелять с помощью продуктов питания, приготовленных в виде отваров в основном из свеклы, чечевицы и капусты. По сути, получается легкий свекольник, с помощью которого достигается очищение желудка и кишечника. Такая свекольная диета назначается на весьма длительный срок. Кроме этого рекомендуется употреблять воду, настоянную на лепестках роз, и предельно усилить двигательную активность.

В случае когда человек не просто переедает, а отдает предпочтение «горячей по натуре» грубой пище, в частности конине, верблюжьему мясу, соленой рыбе, жареным баклажанам и чесноку, следует употреблять сиканджубин, приготовленный из уксуса и меда или из семян повилики, а также неразбавленное белое вино. Если состояние не улучшается, рекомендуется сделать кровопускание и принять слабительное из повилики.

Особое место в разделе о переедании принадлежит «рецепту» для тех, кто предпочитает в изобилии жирную пищу. Спастись от последствий помогает уже упоминавшаяся смесь уксуса и меда и айва, так как они оказывают выраженное вяжущее действие. После чего необходимо очищение желудка и кишечника с помощью медовой воды и сиканджубина из семян повилики, а также употребление незрелого винограда вместе с айвой.

Авиценна добросовестно и во всех деталях расписывает, как противостоять страсти к перееданию. Позднее в «Каноне врачебной науки» он будет настаивать на умеренности в еде, сводя основной прием пищи к одному разу в день. Но здесь он лишь рекомендует конкретные целебные средства от последствий неумеренности, полагая, что исправлять натуру тех, кто сознательно делает себя рабом своих прихотей, не имеет смысла. Ведь как тонко заметил Джалаладдин Руми:

 

Всяк тот, чей путь не озарен Кораном,

Жрет словно нищий, даже став султаном.

 

Под Кораном Руми имеет в виду многочисленные советы соблюдать умеренность во всем, и особенно в пище и питье, сформулированные на основе заповедей, переданных архангелом Джабраилом Пророку Мухаммаду, упоминаемые также в различных Хадисах. Примечательно, что именно в среде священнослужителей чаще всего нарушается заповедь об умеренности в питании, и даже сегодня среди них немало людей с избыточным весом. Увы, что тут скажешь – слаб человек.

III

Авиценна был человеком своей эпохи. Его идеализированный образ, созданный многочисленными биографами в XX веке, увел многих исследователей от главного – от Авиценны-человека, с его слабостями и страстями.

Тем, кто злоупотреблял вином, он советовал делать почаще кровопускания и использовать фруктовые соки как легкие слабительные, в частности гранатовый сок, который считал настоящим противоядием от ядовитых свойств даров лозы.

Были в арсенале Авиценны и адсорбенты, такие как ячменное толокно, которое, впитывая вино, ослабляет его отрицательное воздействие на организм. Интересен также своеобразный коктейль из гранатового сока и фиалкового напитка, а также ячменная вода. В тяжелых случаях он советует промывать желудок теплой водой смешанной с сиканджубином, делать кровопускания, после которых следует изведать блюдо из сливы, после чего полезно делать холодные примочки на лоб из семян подорожника.

У рекомендаций Авиценны по нейтрализации последствий злоупотребления вином выраженная токсикологическая направленность.

Не менее злободневно звучат сегодня его рекомендации о вреде излишнего усердия в любовных утехах, которые, увы, также в большинстве случаев связаны с принятием изрядной доли алкогольных напитков.

IV

В одном из рассказов Танухи («Китаб нишвар»), относящихся к X веку, описывается, как было принято проводить время в кругу друзей. Вначале, как и положено, «было подано кушанье, а два безбородых раба растирали гостям ноги. Затем хозяин дома повел нас в шатер, расположенный в прекрасном саду, и они начали пить вино. Хлопнув рукой по занавесу, за которым сидели наложницы, хозяин крикнул: «Пойте!» После чего хозяин раздвинул занавес и к нам вышли девушки, такие красивые, нежные и изящные, каких мы до этого не видывали. Одна из них играла на лютне, другая на флейте, третья на лире, далее была танцовщица и последняя с кастаньетами – все в роскошных одеждах, с дорогими украшениями. Когда мы все уже сильно опьянели от вина и музыки, настало время любовных утех».

Этот рассказ интересен тем, что именно так предпочитал проводить свободное от науки время сам автор трактата «Устранение всякого вреда от человеческих тел путем исправления различных ошибок в режиме». В «Трактате о любви» Авиценны есть специальный раздел «О любви тех, кто отличается изяществом и молодостью, к красивым образам». Французский исследователь истории происхождения куртуазной рыцарской любви Деноми отмечал, что «моральность любви для Авиценны заключается исключительно в свободном действии разумной души, и не зависит от религиозных и иных законов». И это не просто философская сентенция, демонстрация внутренней свободы от ханжеских норм общественной морали. Авиценна так жил, и даже близкая смерть не могла вырвать его из объятий красавиц. Его ученик и биограф Джузджани свидетельствует, что из всех страстей, обуревавших учителя, «любовная страсть была наиболее сильной и преобладающей, и он часто предавался ей, что сильно повлияло на его здоровье».

В последние дни своей жизни «он был так слаб, что не мог подниматься с постели», практически забросил все свои дела при дворе Ала-уд-Давлы, но, как свидетельствует Джузджани, «несмотря на все это, он не остерегался и продолжал предаваться любовным утехам». Понятно, что не только юные красавицы, но и вино, без которого Авиценна не мог ни творить, ни тем более предаваться любви, привело его «могучий организм» к разрушению.

Да, он был таким: вечно влюбленным, с фиалом, полным вина. Ему подражал сам Омар Хайям! И он не боялся, что подобно Фирдоуси не будет похоронен на мусульманском кладбище как еретик. Думаю, ему было все равно, как Сократу, у которого перед казнью преданный ученик Критон спросил: «Как Вас похоронить, учитель, какие почести воздать?» Сократ с усмешкой ответил: «Похороните, если догоните», ибо знал, что его духовная сущность уже будет далеко, когда осудившие его на смерть «добрые афиняне» придут проводить в последний путь отравленное ядом цикуты (или человеческой глупостью) тело философа.

V

Авиценна видел в вине яд и одновременно противоядие. О яде будет подробнее сказано ниже, а вот противоядием вино в понимании Авиценны становится тогда, когда уже больше нет сил терпеть глупость окружающих, нелепость государственного устройства, ханжество святош и оправдывать нежелание Бога прислушиваться к тем, кто создает идеальные модели общественного устройства.

В одной из своих философских сентенций он писал:

 

Вино для тех, в ком зреет боль,

Как будто в рану сыплют соль.

Тоска по Истине, гнет власти,

Потребность в хлебе и участье

Мудрец, шах и бродяга – вот,

Те, кто вино как воду пьет!

Но если не из их числа,

Вино не пей – слетишь с седла.

Я все сказал, налей вина

Душа моя с утра больна.

 

О чем болела душа Авиценны, сегодня можно только догадываться. Известный историк литературы Дж. Дармстетер отмечал, что «застольные песни Европы – песни пьяниц. В мире ислама это бунт «против подавления природы и разума религиозным законом». Авиценна жил так, что его «еле скрытое богохульство не могло ускользнуть от взора инквизитора» и «обвинения в нечестии сыпались» на мыслителя как из рога изобилия.

Во всем прав Дармстетер, кроме одного – Авиценна не был богохульником, а, напротив, как он сам писал, был ближе к Богу, чем кто бы то ни было в этом мире вещей. А жил он так, как считал верным – любил вино и компанию юных дев – пусть это и шокировало общественное мнение, как, впрочем, шокирует и сейчас. «Не судите, да не судимы будете», – сказал Господь.

VI

Однако, возвращаясь к предмету наших размышлений – трактату для ас-Сахли, еще раз отметим важность терапевтического характера действий, направленных на сохранение здоровья. Благодаря такому подходу гигиена становится «наступательной», расширяет границы своих владений, решая задачи динамики выживания в условиях, когда «благородный человек», особенно при дворе, жрет, словно нищий и пьет до потери человеческого облика.

И потом, важно, что трактат написан молодым Авиценной, еще не испытавшим заточения, горечи от того, что «добрые мусульмане» сожгли его дом со всеми бесценными рукописями. Тогда в Академии Мамуна он был еще молод и полон сил, душа его была полна надежд завоевать сердца хорезмийских красавиц, которым даже сама Зухра «проиграла бы в нарды любви».

Главное, считал молодой ученый, избегать предаваться любовной страсти по самопринуждению, без душевного порыва обладать женщиной. После такой имитации любви человека, как правило, «посещает сердечная тоска, тревожит сердцебиение, все чувства притупляются и наступает упадок сил».

Чтобы устранить столь серьезные последствия самопринуждения в любовных играх, Авиценна рекомендуют начать с употребления ароматного вина и бульона из рубленого мяса, сваренного на медленном огне до того состояния, что мясо утрачивает свой характерный вкус. Затем в бульон следует добавить яичный желток и приправить корицей, гвоздикой и семенами моркови. Хорошо помогает также гороховый отвар, который следует смешать с вином. При этом хорошо умастить тело смесью ромашкового масла и масла из лепестков роз. После чего немного поспать, стирая в душе ненужные впечатления.

Предаваться любовной страсти Авиценна советует, испив немного ароматного вина и поев фруктов. Но, ни в коем случае, не на голодный желудок, а тем более основательно закусив. Тот, кто бросился в омут страстей после кровопускания и почувствовал неизбежную в таких случаях слабость, должен испить яичный желток с вином и небольшим количеством мускуса, затем обязательно поесть бульон с касторовым маслом и блюдо, приготовленное из яблок с мелко нарезанным мясом. После трапезы следует принять теплую ванну и смазать голову миртовым маслом и маслом из лепестков роз.

Эпоха Восточного Ренессанса – мир противоречий, в котором, как писал Омар Хайям, «несовместимых мы всегда полны желаний». Авиценна принадлежал своему миру вещей и нес в душе те противоречия, которые наполняли парадоксами его жизнь на земле.

VII

Мир ислама в VII–XII веках был наполнен одновременно поразительной творческой активностью и воинствующим религиозным фанатизмом. Однажды один из выдающихся теоретиков ислама аль-Газали зашел в Исфаганскую обсерваторию, где трудился Омар Хайям. Увлеченный астрономией Хайям начал подробно рассказывать о чудесах звездного неба. Но вдруг аль-Газали резко прервал его – где-то вдали раздался призыв муэдзина к молитве. «Ну вот, – сказал аль-Газали, – пришла Истина и ушла нелепость». Вот так и не иначе воспринималось научное знание даже такими выдающимися мыслителями, каким, несомненно, был аль-Газали. Есть ли смысл говорить об оппонентах Авиценны?

Однако, несмотря на религиозную ограниченность, в этот период наряду с медициной наблюдался невиданный доселе расцвет химии или, правильнее сказать, алхимии. Именно в алхимических лабораториях мусульманского мира было создано то, что современники Авиценны назовут «самое изысканное» – аль-кеголь. Открытие это не повлияло на рост пьянства в Халифате, но стало предметом тщательного изучения с точки зрения воздействия аль-кеголя, в частности содержавшегося в вине, на организм человека.

Авиценна никогда не был ханжой и об этом уже сказано достаточно, но с юных лет свое личное понимание достойного – весьма раскрепощенного – образа жизни выносил как бы за скобки, в которых умещалась его научная картина мира. Авиценна – исследователь и Авиценна – «влюбленный в жизнь» никогда не пересекались на страницах его научных трудов.

Уделяя достаточно большое внимание вопросам «токсикологии вина», Авиценна с поразительной деликатностью делится с современниками знаниями об альтернативных вариантах поведения и связанных с ними последствиях, как бы предлагая людям самим сделать выбор и при этом подготавливая их к его последствиям.

VIII

Здесь уместно вспомнить замечательную цитату из Парацельса, утверждавшего, что «все есть яд и ничего не лишено ядовитости и только доза делает яд лекарством». Неоспоримый факт, что до сих пор мы все едим из одинаковых тарелок и одинаково много. В вопросах потребления пищи индивидуальной дозы просто не существует. Впрочем, были попытки дозировать прием пищи, отталкиваясь от некоего абстрактного минимума. Так Саади очень точно формулирует задачу для тех, кто хочет отказаться от обычных порций, придуманных неизвестно когда и неизвестно кем:

– Сколько пищи надо принимать в день?

– Весом в сто дирхемов!

– А сколько силы получишь от этого?

– Такое количество пищи будет носить тебя, а все, что ты добавишь к этому, ты сам будешь носить.

Как отмечал В. И. Исхаков: «Здоровье здоровых Авиценна связывал не просто с деятельностью желудка, но с последствиями негативными пищеварения, тем эндогенным ядом, который остается после того, как процесс всасывания завершен и то, что остается после него, несет прямую угрозу не только здоровью, но и укорачивает жизнь. Речь идет о шлаках, которые имеют одну важную особенность – вызывают хроническую интоксикацию. Отсюда логика действий Авиценны, который в «Каноне врачебной науки» первое место в вопросах сохранения здоровья отдает физическим упражнениям – ключевому комплексу действий в медицине, «лечащей образом жизни».

IX

Физические упражнения как средство эвакуации излишков пищи Авиценна рассматривает как самое сильнодействующее средство в арсенале «медицины, лечащей образом жизни». Не слабительные и рвотные средства, а веселые спортивные игры являются, по его мнению, силой, нейтрализующей разрушительное действие шлаков. По сути, это одна из самых сильных методик его биохакинга.

Целенаправленно использовать целебную силу «гимнастики» первыми стали древние греки, они ввели ее в медицину как средство эвакуации излишков пищи из организма, хотя располагали широким арсеналом лекарственных слабительных средств.

Авиценна, изучив опыт греков, в разделе «Канона», посвященного целительной пользе физических упражнений, отмечал, что: «Эти лекарственные средства наряду с их безусловной пользой в очищении организма от излишков сильно истощают естество человека, ибо, как верно сказал Гиппократ, лекарство и очищает, и раздражает. Лекарство, добавим мы, также отнимает у тела человека добрую часть превосходных жизненных соков, прирожденной влаги и пневмы, представляющей собой высшую субстанцию жизни».

Авиценна был абсолютно убежден, что «умеренно и своевременно занимающийся физическими упражнениями человек не нуждается ни в каком лечении», при этом, конечно, «он должен соблюдать и другие режимы, направленные на сохранение здоровья».

Классифицируя физические упражнения «по степени двигательной активности», Авиценна выделяет четыре критерия:

• уровень нагрузки (малый, значительный);

• скорость исполнения (быстрые или медленные);

• резкость исполнения;

• плавность и неторопливость движений.

Кроме крайних проявлений двигательной активности, согласно Авиценне, имеются промежуточные режимы, когда сам человек или совместно с врачом подбирает индивидуальный двигательный режим. Гиппократ считал, что невозможно рассчитать меру потребления пищи и степени физической нагрузки. Опыт спортивной медицины наших дней позволяет не согласиться с Гиппократом и, напротив, подтвердить рекомендации Авиценны индивидуализировать физические нагрузки.

Выделяя основные виды физических упражнений Авиценна прежде всего рекомендует наиболее распространенные и полюбившиеся народу игры и состязания:

– перетягивание каната;

– кулачный бой;

– стрельба из лука;

– быстрая ходьба наперегонки;

– метание копья;

– прыжки в высоту к натянутому канату (бревну, ветке дерева), чтобы ухватиться за него и повиснуть;

– подпрыгивание на одной ноге;

– фехтование мечом и копьем;

– верховая езда.

В играх Авиценна видел не только законы детства, но радость бытия и в юности, и в зрелые годы. Физические упражнения в виде игр – очень важная составляющая динамики выживания. В этой связи нельзя не вспомнить, что Олимпийские игры в Древней Греции играли важнейшую системообразующую роль в формировании цивилизационного поля, формировали Дух народа.

Думается, Гиппократ поддержал бы Авиценну создавшего классификацию спортивных игр. Это в духе эллинов, для которых способность коллективного мышления в игре и бою были проявлением внутренней свободы. Той самой свободы, которую так ценил Авиценна. Достаточно вспомнить, как триста спартанцев сдерживали несколько дней многотысячное войско Ксеркса, чтобы оценить мощь коллективного мышления в бою, способность сражаться как один организм. Но главное – вера, что нет почетнее судьбы чем, отдать свою жизнь, сражаясь во имя свободы. И при этом ни на минуту не пожалеть о том, что просто не способен сдаться, повернуться к врагу спиной, стать рабом. Мечтаю поехать с сыном и внуком в Грецию и возложить вместе с ними цветы на братскую могилу тех, кто предпочел смерть в бою жизни без свободы.

И как же важно, что этот спартанский дух стал ключевой идеей духовного и физического развития в «Каноне» Авиценны, утверждавшего «Свободный дух в здоровом теле». Нельзя не сказать, что сами греки дошли лишь до сентенции «В здоровом теле – здоровый дух».

На этом уровне понимания проблемы соотношения духа и тела остался и Гален, достаточно долгое время работавший врачом гладиаторов и рассматривавший борьбу как кровавое представление для толпы. Нравы римлян были, увы, далеки от идей свободного духа. Порабощая, нельзя быть свободным.

В «Урджузе» Авиценна, обращаясь к современникам, писал:

 

857. Абу Али сказал: спрячь в ножны меч —

              в бою не суетись.

Остерегись стать пленником покоя, усердия —

              в стократ остерегись.

 

 

858. И помни, что в борьбе залог здоровья,

              ходьба и бег нам продлевают жизнь.

Учись дышать в движенье и покое,

              но пуще побеждать себя учись.

 

 

859. Не забывай, что только силой воли

              очистишься в движенье от всего,

Что есть зола горенья твоего.

 

(Пер. Ибн Ильяса)

X

В «Каноне» Авиценна отмечает, что «Борьба имеет различные виды. Один из видов такой: каждый из двух борцов руками хватает за пояс другого и притягивает его к себе, при этом каждый из них стремится освободиться от своего противника, а тот не отпускает его. Другой вид: один из двух борцов обхватывает обеими руками другого, пропуская свою правую руку под правую руку противника, а левую под левую руку. Затем он прижимает его к себе и переворачивает, при этом он то сгибается, то выпрямляется. К излюбленным приемам борьбы относится также столкновение грудью, или удушающий захват шеи другого борца и притягивание его к земле, или обхватывание друг друга ногами, подножка и многие подобные приемы, применяемые борцами»⁹⁵. Как видно из сказанного борьба в эпоху Авиценны мало чем отличалась от популярных сегодня видов единоборств. В частности, в перечисленных ученым приемах угадываются элементы греко-римской борьбы, узбекской борьбы «кураш» и вольной борьбы.

В эпоху Восточного Ренессанса борьба была настолько популярным и, главное, народным видом физического развития, что в самом центре халифата в Багдаде для состязаний борцов был создан специальный ипподром, в центре которого было посажено дерево, на его ветвях висели дорогие ткани, а у подножья лежали кошельки, щедро наполненные дирхемами. Рядом с ареной сидели музыканты с литаврами и флейтами. Всем жителям Багдада разрешалось бороться за призы.

Авиценна глубоко продумывал каждую свою рекомендацию, касающуюся физических упражнений. Особую роль он отводил разминке, разогреву мышц перед выполнением физических упражнений или состязанием, требующим большой физической нагрузки. В качестве разминки Авиценна предлагает делать «взмахи обеими руками, когда человек поднимается на носках и вытягивает обе руки вперед и тут же назад, делая это резко и быстро. Число повторов зависит от привычки к нагрузкам такого рода».

Далее можно переходить «к безусловно сильным упражнениям» – «бой с собственной тенью, быстрые удары ладонями противника, удары острием копья, игру в чоуган с большим и малым шаром, игра в мяч, все виды борьбы, поднятие разной тяжести камней».

XI

Особое место в этом перечне принадлежит игре в чоуган, которая до сих пор считается самым благородным видом спортивных состязаний.

Согласно древним и средневековым источникам, игра в чоуган или, как ее сегодня называют, поло (polo) является одной из древнейших командных спортивных игр в истории человечества. В летописях указывается, что первое соревнование было проведено около 2500 лет назад в Персидской империи. Надо сказать, что изначально игра в чоуган была разработано как тактика для ведения войны с племенами в Средней Азии и служила методикой обучения для элитной кавалерии короля. Первые соревнования походили на военные столкновения двух команд, состоящих из сотен участников. Постепенно практически во всех странах Востока чоуган перевели в категорию самых благородных развлечений и времяпрепровождения и стали называть «игрой королей».

В Джильджите (Пакистан) вблизи полей поло нашли каменную табличку с известными стихами, прекрасно отражающими чувства игроков:

 

«Пусть Они играют в другие игры.

Королем игр до сих пор является Игра королей».

 

В средневековье поло «применялось» в целях обучения кавалерии на очень обширной территории – от Византии до Японии. В Самарканде до сих пор можно увидеть поля для игры в поло, принадлежавшие Тамерлану.

Во время игры надо было уметь осадить лошадь, не поранив других участников, и не забивать мяч на крышу, «даже в том случае, если полдюжины мячей стоили всего один дирхем».

Игра проходила на поле не менее 60 локтей (около 25 метров) в поперечнике и требовала от игроков особой выносливости, силы и ловкости. Вот как игру эту описывает Дакаики: луноликие, благоуханные, словно розы, и пленительные юноши, краса которых, казалось, выносила смертный приговор присутствующим, играли в мяч, похищали кончиком копья колечки и показывали во владении оружием чудеса белой руки. Искусство игры в чоуган Дакаики сравнивает с искусством творить чудеса, что было даровано Пророку Моисею (в Коране Муса), чья «белая рука» считалась в исламе символом чудодейственной силы (Коран, сура 7, стихи 104–108).

XII

В биохакинге Авиценны большое место занимали рекомендации по двигательной активности людей, «продвинутых в годах», – пожилых. Согласно «Канону», это в первую очередь «ходьба – длинные пешие прогулки на свежем воздухе, верховая езда и катание на бричке».

Ходьбу Авиценна выделяет особо среди физических упражнений для пожилых людей. Согласно предписаниям «Канона», ходить надо через некоторое время после сна, а при появлении чувства слабости рекомендуется «езда в повозках».

Такой режим физической активности особенно приветствовался в Риме. Цельс в своем произведении «О медицине» пишет целую главу «О прогулках», где советует использовать их не только как средство профилактики застойных явлений в организме, но и как лечебные процедуры для выздоравливающих. Асклепиад, чье мнение Цельс не разделяет, вообще видел в прогулках средство лечения многих болезней, справедливо полагая, что свежий воздух и небольшая нагрузка могут заменить постельный режим.

Авиценна, как это отмечалось, рассматривал движение как основный вид профилактики практически всех заболеваний, и очень важно, что для людей, «продвинутых в годах», он находит единственное верное решение предупреждения преждевременного старения – прогулки на свежем воздухе. Важно подчеркнуть, что эта рекомендация целиком отвечает его философско-этической концепции старости, несущей в себе главную функцию времени – опыт и мудрость. Как тонко заметил Жан-Жак Руссо, ходьба и движение способствуют игре мозга и работе мысли.

Так, размышляя о вечном, мы уходим из мира вещей, и что может быть лучше последней прогулки…

XIII

Восстановительному массажу Авиценна придавал особое значение, поскольку считал, что «по сути своей он является завершающей частью физических упражнений». В его арсенале были различные приемы и способы, которые делали восстановительный массаж комплексной лечебно-оздоровительной процедурой. Авиценна рекомендовал «начинать с массажа сильного воздействия, предварительно умастив тело целебными маслами, затем перейти к умеренному массажу, завершая легким растиранием». Умащение тела целебными маслами, среди которых Авиценна предпочитал оливковое и фруктовые масла, являлось важной составляющей процедуры восстановительного массажа.

Надо вообще отметить большое внимание к процессу умащения тела в «Каноне» не только в связи с проведением процедур восстановительного массажа, но и как целенаправленной стратегии оздоровления в духе Асклепиада. Хотя, справедливости ради надо сказать, что больше всех использовали сочетание массаж – умащение в средневековой тибетской медицине. Так, например, в знаменитой медицинской книге Тибета «Чжуд-ши» массаж вообще не рассматривается как отдельная процедура, а является частью процедуры «растирания» и «втирания», которые «удлиняют жизнь и дают ясность органам чувств».

Авиценна советует, закончив процедуру с умащением, снять общее напряжение с помощью легкого воздействия на плазменное тело (его уже давно фотографируют по методу Кирлиана), обостряя тактильную чувствительность физического тела. Это как последние аккорды на лютне, когда пальцы едва касаются струн. Авиценна предлагает следующую технику таких «последних аккордов»: «лоскутом шелковой ткани провести по всем частям тела», вызывая физическую расслабленность одновременно с ощущением легкой тактильной реакции, во время которой пациент должен «несколько раз сделать глубокий вдох, не напрягая при этом мышц живота». Примечательно, что современное понимание регуляции плазменного тела восходит к традициям древнеиндийской медицины, в которой оно известно как «праническое тело», питающееся в основном дыханием человека.

XIV

Проводимые нами параллели между рекомендациями Авиценны и опытом медицинских систем древних цивилизаций Юго-Восточной Азии лишний раз подтверждают, что в отличие от Гиппократа и Галена, а также большинства врачей Арабского халифата Авиценна не знал четко очерченных культурно-исторических границ познания, имея непосредственный доступ к единому информационному полю Земли – «Хроникам Акаши».

Однако было бы неправильно думать, что массаж в биохакинге динамики выживания, разработанной в «Каноне», играет только вспомогательную роль, стабилизируя организм после физических нагрузок. В практике Авиценны массаж имеет весьма широкий оздоровительный спектр действий.

«Знай, – пишет он, – что в практике оздоровления тела существуют различные виды массажа, которые согласно их назначению можно условно подразделить:

– массаж сильного воздействия, который действует укрепляюще на весь организм человека;

– массаж слабого воздействия, который смягчает и расслабляет;

– массаж продолжительного воздействия, отчего человек худеет, избавляясь от излишков веса;

– массаж умеренного воздействия, от которого тело процветает».

С точки зрения натурфизиологии эпохи Авиценны массаж прежде всего нацелен на улучшение кровоснабжения мягких тканей, мышечных волокон и нервных окончаний, связанных с тактильной чувствительностью. Поэтому ученый рекомендует «жесткое растирание, производимое грубой тканью, полагая, что «при таком растирании кровь быстро притягивается к поверхности тела, что благотворно влияет на мышцы и ткань кожи».

Обобщенно говоря, в концепции Авиценны массаж нужен для:

– уплотнения рыхлых тканей;

– придания упругости и твердости мышечным волокнам;

– разрыхления уплотнений в тканях тела;

– размягчения излишне напряженных тканей.

Сегодня мы знаем немало методик восстановления капиллярного кровообращения. И очень важно, что есть понимание того, что «никакие препараты, принимаемые внутрь, никакая нормализация питания, никакие очистительные процедуры и практики (типа ванн, клизм или еще каких-то промываний) с забитыми капиллярами не справятся. Ибо как бы мы кровь ни разжижали, чем бы мы ее ни обогащали, но, если в каком-то месте, в какой-то зоне организма капиллярная сетка не работает, никакая кровь туда и не пройдет, даже самая чистая и обогащенная».

Спустя тысячу лет после создания «Канона врачебной науки» биохакинг в этом направлении практически не изменился. Правда появились различные массажные методики: висцеральный массаж, баночный массаж, массаж Гуа-ша, медовый массаж и др. Впрочем, по-прежнему, как и во времена Авиценны, борьба с закупорками ведется обычным растиранием в целях продавить забитые эритроцитами капилляры и рассеять тем самым накопившейся застой.

Помимо этого Авиценна касается, правда очень поверхностно, проблемы применения точечного массажа в духе древнекитайской медицины. «В отдельных случаях, – пишет он, – бывает полезным умеренный массаж перед сном, но при этом необходимо сделать достаточно сильное надавливание пальцами на отдельные точки тела, потому что, как показывает опыт, такое воздействие благотворно сушит тело и предотвращает прилив излишней влаги в суставы». Интересна цель: дегидратация тканей, профилактика воспалений в суставных сумках и излишней отечности.

Дальше в использовании китайских методик Авиценна, к сожалению, не идет, оставаясь в рамках медицинского мышления Ренессанса, где безраздельно царили Гиппократ и Гален. Только в Китае массаж являлся самостоятельной «отраслью медицины», получившей официальное признание в эпоху Тан (618–907).

Многие идеи, берущие свое начало в глубокой древности, предвосхищали современные знания о человеке. В частности, мы сегодня знаем, что кожа, нервы и вещество мозга развивается из одного зародышевого листка, они сохраняют некое мистическое единство и во взрослом организме. Кожа, как совершенно справедливо отмечал А. С. Залманов, – это не пассивный покров, а механизм связи между человеком и внешней средой. Внешняя среда отличается динамикой постоянно изменяющегося воздействия на наш организм, в то время как кожа действует как периферический мозг, который первым воспринимает изменения параметров внешнего мира. В цивилизационном поле человечества это знали с самых незапамятных времен. И поэтому во всех развитых культурах существовали такие удивительные феномены, как массаж и баня.

XV

На основе изучения большого количества письменных свидетельств, относящихся к IX–XI векам, австрийский востоковед А. Мец делает вывод, что в строительстве многочисленных заведений с горячими ваннами ислам продолжал развивать традицию греко-римского мира.

Примечательно, что внутреннее устройство бань было целиком немусульманским. Так, например, в банях Самарканда цоколи были украшены росписью, а не лепкой, что позволяет говорить о продолжении «сирийско-эллинистической традиции». Аль-Масаи свидетельствует, что во многих банях халифата можно встретить изображение сказочного животного аль-Анка. Это херувим Древнего Востока: птица с человеческим лицом и орлиным клювом, по бокам четыре крыла и две руки с когтями.

Во всех этих свидетельствах нет ничего удивительного: баня, как вся система культурной жизни мусульманского мира, отражала сущность эпохи Восточного Ренессанса, несущей в себе метаморфозы, в которых угадываются контуры канувших в Лету цивилизаций античности и Древнего Востока.

И все же баня в мусульманском мире имела свои структурные особенности, сохраняя саму идею, которую нес в себе cаldarium – горячее отделение римских бань. Подчеркивая прежде всего медицинскую сторону вопроса, Авиценна в своем трактате «Устранение всякого вреда от человеческих тел путем исправления различных ошибок в режиме» особо отмечает, что «баня должна состоять из трех помещений: первое из них должно быть умеренным, то есть в нем не должно ощущаться ни холода, ни жары; второе должно нести в себе дух влажности и расслабления, а третье помещение – без палящей жары и не препятствующее ровному дыханию».

Авиценна рассказывает, что один из знатоков сказал: «Лучшая баня – та, что давно построена, обширна по пространству и имеет мягкую воду». Важно отметить, что снаружи подобные бани, как правило, обильно покрывали чем-то вроде асфальта, который добывали из источника, расположенного между Куфой и Басрой. Поэтому казалось, что они построены из черного мрамора.

Авиценна предлагает свою стратегию поведения в бане. Прежде всего, считает он, «следует помнить, что, находясь в бане, необходимо сначала увлажнить воздух вокруг себя разбрызгиванием пресной воды, затем быстро умыться и лишь затем войти в парильное помещение». Войдя в парильное помещение важно «помнить о существовании незыблемых правил», согласно которым «все моющиеся в бане должны входить в парильное помещение постепенно, тогда они станут испытывать приятное чувство от растворения излишков в теле и легкий аппетит».

Далее ученый предупреждает: «После выхода из бани или же в самой бане нужно воздержаться пить холодные напитки, потому что в это время организм расслаблен и плохо защищен от воздействия холода, который легко сломит силу вещества главенствующих органов».

Авиценна, понимая, что, подобно лекарственному средству, банные процедуры должны быть строго дозированы, считает, что «не следует долго пребывать в бане, ибо может даже важнее сразу же после бани принять ванну, причем ее нужно принимать до тех пор, пока не произойдет полное раскрытие пор кожи, о чем скажет ее покраснение». Далее он говорит о необходимости «остерегаться выходить из бани сразу, с непокрытой головой, подвергать тело переохлаждению, не позаботившись о достаточно теплой одежде. Особенно в зимнее время следует выходить из бани, плотно закутавшись в теплую одежду».

Комплексное терморегуляционное воздействие бани на организм человека особенно ценили в Древнем Риме. Квинт Серен Самоник рекомендовал посещать sudatorium для оздоровления кожи с помощью сухого пара и ванн, в которых, однако, надо не возлежать пассивно, а производить активные движения, имитируя плавание (римские ванны – по сути – бассейны). Гален был убежден в том, что: «Ты не найдешь ничего более подходящего, чем баня, чтобы охладить тех, которые находятся во власти сильного жара, и ничего более быстрого, чтобы согреть тех, которые страдают от сильного холода; ведь баня, будучи по своей природе влажной и в то же время умеренно теплой, увлажняет благодаря своей влажности сухость, которая происходит от жары, и в то же время благодаря своей теплоте уменьшает охлаждение, причиняемое сильным холодом».

Авиценна расширял границы медицинского мышления, указывая на то, что «свойства бани определяют многообразие ее воздействия на организм человека». Согласно своей концепции природы вещей, в которой каждое явление имеет разумную функциональность, Авиценна считал, что «баня обладает всеми свойствами человеческой натуры. Она бывает согревающей, охлаждающей, увлажняющей, сушащей, но главное, в зависимости от состояния здоровья и соблюдения правил, полезной и вредной».

На основе своего богатого эмпирического опыта Авиценна отмечал: «Польза, получаемая от бани, заключается в нормализации сна, раскрывании пор кожи и усилении кожного дыхания, придаче коже блеска, рассасывании излишков, ускорении созревания густых веществ, их разжижении и улучшении пищеварения. Баня оказывает помощь в растворении того, что нужно растворить, в выведении естественным путем того, что должно быть выведено из организма, она способствует нормализации расстройства желудка и устранению усталости».

Выдающийся русский ученый-медик А. С. Залманов в своей книге «Тайная мудрость человеческого организма» уже в пространстве современного знания не боялся утверждать, что жизнь – это постоянное движение жидкостей между клетками и внутри них. Залманов совершенно в духе Авиценны признавал древнюю истину, что, когда в человеческом организме движение жидкостей происходит нормально, отрегулировано, все идет хорошо. Стоит течению этих живительных соков нарушиться, и у человека начинаются недомогания.

XVI

Присутствие контуров древнего знания в размышлениях врачей последних столетий не случайность, а закономерность развития медицинского мышления. Поверхностная информация позволяет нам идти вслед за Парацельсом, категорически отрицая медицину Галена и Авиценны. Глубинная информация позволяет увидеть иную тенденцию развития, которая заключается в накоплении медицинского опыта в конструкции времени.

Идеи прошлого, синтезируясь с современным технологическим мышлением, способны реально детерминировать развитие медицины настоящего и ближайшего будущего, поскольку в них с особой силой проявляется способность к расширению науки, оказавшейся в тупике из-за увлечения узкой специализацией. Примером того, что «прошлое не утратилось в настоящем», могут служить не только труды Залманова, но и тот факт, что еще в 1909 году в Брюсселе на медицинском факультете был выделен специальный курс, где шло преподавание основ врачебного искусства Авиценны.

Смысл таких перемещений во времени как преподавание трудов Авиценны в XX веке подтверждает непреходящее значение его идей, теорий, практических действий. Более того, вслед за Авиценной многие мыслители последних столетий прямо или косвенно переняли его по-тютчевски глубокое восприятие природы, приняв как научный факт: «в ней есть душа, в ней есть свобода».

Авиценна ведет диалог не с абстрактным понятием природы, а с живым существом, воплощением гармонии и небесной мудрости. И природа, вопреки распространенному мнению, часто бывала с ним откровенна. Отсюда непреходящее практическое значение его биохакинга – культуры выживания, так тщательно разработанной на страницах Первой книги «Канона».

Отсюда прозрения, опережающие время, рекомендации по комплексному применению методик оптимизации капиллярного кровообращения с помощью физических упражнений, массажа, бани и, как будет сказано ниже, практики закаливания. Как известно, система капилляров – это своеобразный сосудистый скелет, орошающий каждую клетку организма.

В «Каноне врачебной науки» не раз указывалось, что в каждом плохо функционирующем органе, как правило, находят «закупорку» – парез или спазм капилляров, их расширение или сужение. Интуитивно или сознательно идущий вслед за Авиценной Залманов называл свой метод «капилляротерапией». А для того чтобы эффективно воздействовать на капилляры, он рекомендовал применять процедуры с повышенным температурным режимом – бани и ванны.

В «Каноне» этот спектр стимулирования капиллярного кровообращения значительно шире и, помимо уже перечисленных методик, включает в себя водные процедуры и, прежде всего, «купание в холодной воде». Сегодня мы называем эту методику закаливанием.

XVII

Процедура закаливания известна людям с глубокой древности. Во всех древних эзотерических традициях погружение в родниковую воду является важным элементом духовного и физического очищения. При обливании ледяной водой происходит прежде всего сильное раздражение кожных рецепторов, от них нервные импульсы устремляются в мозг. Гипоталамус, крошечный участок мозга, получает мощную стимуляцию. А поскольку в организме этот участок мозга выполняет в некотором роде функцию «дирижера», возникает эффект комплексного воздействия на нервную систему, желудочно-кишечный тракт, обмен веществ, эмоциональный фон, сон, бодрствование, аппетит и жажду, да еще и течение и гибкость терморегуляционных процессов усиливается.

Говоря словами Авиценны: «Купание в холодной воде благоприятствует тому, у кого режим сохранения здоровья во всех отношениях является совершенным». Технология закаливания «по Авиценне» отличается от современных рекомендаций реализацией одной из ключевых заповедей Гиппократа – «не навреди». Мало сказать человеку о пользе закаливания, упоминая систему великого русского полководца А. В. Суворова или опыт «таких зубров закаливания, как Порфирий Иванов и Геннадий Малахов», главное усвоить уроки из «Канона врачебной науки».

Первый урок Авиценны: «Если кто-нибудь из читателей этой Книги принял решение постоянно купаться в холодной воде, то он должен делать это постепенно, решившись на этот шаг в середине жаркого летнего дня».

Второй урок: «Надо купаться, соблюдая меру, и прислушиваться к реакциям своего тела».

Третий урок: «Находиться в холодной воде следует столько, сколько это приятно и терпимо, до появления «гусиной кожи».

И наконец, четвертый урок, связанный с контрастным воздействием холодной и горячей воды на организм: «Иногда купаются в холодной воде сразу после горячей воды, чтобы укрепить кожу и удержать в теле прирожденную теплоту. Тот, кто этого придерживается, надеясь извлечь пользу, должен помнить, что холодная вода не должна быть ледяной, а умеренно теплой».

И никаких советов в стиле С. Смита, считавшего: «чтобы сделать в мире что-нибудь достойное, нельзя стоять на берегу, дрожа и думая о холодной воде. Надо прыгать в воду и выплывать, как получится». Эта «истина» цитируется по одной из самых популярных книг последних лет о здоровом образе жизни, и в частности, методиках закаливания «Живи! Семь заповедей энергии и здоровья». Думается, все-таки надо сначала усвоить одну единственную заповедь, которою так последовательно исполнял Авиценна – «не навреди».

Механизм воздействия холодной воды на организм человека Авиценна рассматривал как эффект «прилива – отлива», утверждая, что «купанье в холодной воде переносит прирожденную теплоту в самую глубь организма, затем она заново устремляется к кожным покровам тела, усиленная в несколько раз».

А вот как этот процесс представляют в 2012 году: «Ледяная вода вызывает спазм сосудов, прилегающих к поверхности кожи. Волна крови от периферии движется к центру тела, вымывая все шлаки и другие инородные вещества. Одновременно с этим резкое сжатие периферийных сосудов вызывает вибрационную волну. Та в свою очередь действует «вытряхивающе» на все лишнее, ненужное, залежавшееся в тканях».

Нетрудно заметить, что разница в понимании механизмов процесса закаливания в 1012 году (примерное время работы над «Каноном врачебной науки») и в 2012 году не просто не велика, а, по сути, просто отсутствует.

XVIII

Размышляя в духе биохакинга, Авиценна начинает «с блага», даруемого водой, – ни с чем не сравнимое чудо сотворения жизни. С поразительной глубиной осмысления метафизических функций водной стихии, что без воды – этого космического дара, природе было бы не под силу создать столь совершенную конструкцию из каркаса четырех стихий, в «Каноне» он пишет: «Соединение этих стихий возможно там, где превалирует влага жизни, первопричина бытия – великая стихия вод, где зарождается будущий человек, в существе которого проявляется твердость земли и пламя огня». Современная наука признает, что вода является пусковым механизмом для всех энергетических и биохимических реакций в организме человека.

«Напасти», связанные с водой, согласно Авиценне, это неизбежная дегидратация тканей – «высыхание источника бытия». Вода дарит жизнь и, высыхая, уносит ее. В «Каноне» сказано: «Знай, что наше тело служит объектом двух видов разрушения, каждый из которых обуславливается внутренними и внешними причинами. Один из видов разрушения – постепенное исчезновение водной стихии, живительной влаги бытия, из которой мы созданы; другой вид разрушения – гнилостные процессы и порча живительной влаги, что ведет к утрате ее высшего предназначения – поддерживать жизнь».

Важно отметить, что первый вид разрушения, согласно натурфизиологии Авиценны, отражает естественный ход локального энергобиологического процесса, каким, по сути, является человек. «Мудрые люди говорят, – пишет он, – что постепенное усыхание ведет человека без потрясений к концу Пути, который философы называют естественной смертью». Второй вид разрушения гармонии стихий связан с тем, что вода как главный элемент гидролиза (расщепления вещества под воздействием воды) поступает в организм человека в недостаточном количестве.

XIX

Давая рекомендации в рамках своего системного биохакинга, Авиценна выстраивает питьевой режим на основе принципов умеренности и постепенности. Он считает, что «для натур, коим свойственно от природы внутреннее равновесие, самой лучшей является вода умерено холодная или же охлажденная льдом, но не путем добавления льда к воде, а путем обкладывания льдом сосуда с водой, приготовленной для питья». Подчеркивая, что «в особенности это важно, если лед недоброкачественный, но, если даже лед очень хороший, ледниковый, его нежелательно добавлять непосредственно к воде, так как это может вызвать различного рода воспаления и причинить серьезный вред нервам, дыхательным органам и организму в целом».

Подобная рекомендация представляется весьма не-обычным решением использования льда для охлаждения воды, как впрочем и различных фруктовых напитков, особенно модных в эпоху Восточного Ренессанса. Важно, что Авиценна решительно отвергает традицию и, даже можно сказать, моду пить воду, добавляя к ней лед. И это в то самое время, когда особенно «в летнюю пору главным наслаждением была вода со льдом»

XX

Говоря о «благе», которое, по справедливому утверждению Гиппократа, дарует стихия вода, нельзя не сказать том, какую решающую роль отводил Авиценна воде в процессе пищеварения, утверждая, что она ключевой стимулятор полноценного переваривания пищи. Подобное утверждение позволяет по-новому взглянуть на натурфизиологию Авиценны, которая содержит в себе значительно больше информации о законах функционирования организма, чем это принято думать.

Примером этому может служить утверждение Авиценны о том, что «вода есть вещество, способствующее течению питательных веществ и их размягчению в желудке, она сопутствует им и далее, когда они проходят в кишечник, устремляясь к пищеварительным проходам». Отсюда делается важнейший вывод: «Без такого рода помощи нельзя обойтись во всем процессе питания».

Сегодня мы знаем, что из-за недостатка воды часть пищи не расщепляется до конца, отчего в организме остается множество отходов метаболизма, начинаются те самые «гнилостные процессы», о которых сказано в «Каноне». А современные исследования показывают, что это, как правило, чревато ожирением, диабетом, депрессией и т. д. Поэтому именно вода, как было сказано в «Каноне», – «одно из веществ, возбуждающих аппетит и сохраняющих в чистоте желудок».

О благе, которое дарует нам вода, Авиценна в отдельных вопросах рассуждал, намного опережая свое время. Однако, не забывая наставления Гиппократа, он писал и о «напастях», которые также связаны с водой. Группа риска – это люди, которые в силу обстоятельств должны отправиться в путешествие: ломается привычный образ жизни, изменятся натура окружающий среды, рвутся все невидимые привычные связи «человек – природа».

XXI

В науке о питании существует такое понятие «пищевые цепи», иначе говоря, наша связь через пищу с конкретным ландшафтом, почвой, дарующей нам фрукты и овощи, корм домашним животным, то есть всю конкретную биохимию, к которой мы привыкаем с рожденья. Вода, согласно Авиценне, есть неотъемлемая часть всего того, что мы называем «пищевые цепи», так как мы прикованы к определенной воде точно так же, как и к продуктам питания. Более того, вода, согласно Авиценне, держит наш организм на более короткой «цепи», нежели пища. «Поистине, – пишет он, – от разнообразной воды путешественник может заболеть разными болезнями чаще, чем от разнообразной пищи».

Выход из этой ситуации Авиценна видит в «удлинении пищевой цепи» за счет весьма остроумной методики поддержания привычного солевого состава воды. В «Каноне» он пишет: «Для людей, много путешествующих и встречающихся в дороге с водой разного качества, хорошей мерой сохранения здоровья является привычка брать с собой воду своего города и смешивать ее с водой поселения, где удобно сделать привал. Продолжая путь, забирать остатки воды на каждом привале до следующего привала и мешать ее с водой последней. Так нужно поступать, пока не доедешь до места назначения». Кроме того, «Нужно также брать с собой и глину своего города и смешивать ее со всякой водой, которая будет предложена в пути, взбалтывать ее и затем оставлять на некоторое время до процеживания».

Эпоха Восточного Ренессанса отмечена многими открытиями в области медицины. Одним из самых заметных открытий стал новый подход к лечению инфекционных болезней на основе, как бы мы теперь сказали, иммуностимулирующей диеты, разработанный в знаменитом «Трактате об оспе и кори» Абу Бакра ар-Рази. Учитывая яркие прозрения предшественников, Авиценна шел своим путем (хотя и близким к утверждениям Тита Лукреция Кара), предполагая, что именно вода может стать источником «напасти» из-за наличия в ней каких-то невидимых существ, могущих вызвать заболевания.

О существовании невидимых болезнетворных веществ упоминал Тит Лукреций Кар в своей знаменитой «Природе вещей». Идея эта витала в воздухе веками. Авиценна одним из первых увидел ее практическую перспективу для медицины. Не вникая в то, что за незримые существа несут угрозу здоровью, он предлагает, дабы не допустить утраты здоровья, доводить воду до кипячения, перед тем как наполнить походный фиал.

Помимо кипячения Авиценна рекомендует средства, имеющие, бактерицидное воздействие. Так он рекомендует «Питье воды с добавлением крепкого вина, что тоже устраняет ее испорченность». Весьма практичен его совет: «Очень мутную воду заесть чесноком», как мы теперь знаем, очень богатым фитонцидами.

XX

До сих пор определенное практическое значение сохраняют рекомендованные Авиценной методы очистки воды путем «фильтрования» и «перегонки». Авиценна был убежден, что даже если есть возможность прокипятить воду, ее необходимо подвергнуть фильтрованию, так как текущая в арыках вода, как правило, содержит значительное количество глины, песка и ила.

Наиболее близким к совершенству способом улучшения качества воды Авиценна считал ее перегонку путем выпаривания. Здесь он вновь предстает перед нами как один из первых алхимиков. Согласно его методе: «Из шерсти изготавливают фитиль, один конец его опускают в наполненный водою сосуд, а другой конец в другой, но пустой сосуд, в результате вода, проходя по фитилю, будет капать в пустой сосуд. Это один из лучших видов фильтрования воды, в особенности, если оно проделывается несколько раз».

И пусть современные технологии, как правило, успешно заменяют древнюю мудрость, есть немало профессий, требующих нахождения с природой один на один в суровых условиях, когда не технологии, а элементарный биохакинг, древний опыт выживания, самые простые гигиенические навыки становятся определяющими в борьбе за сохранение здоровья.

23

Боготворя воду подобно зороастрийцам, Авиценна все же отводил ей лишь одну из главных ролей в масштабном священнодействии, под названием питание.

В «Урджузе» он писал:

 

162. Питание – причина развития и роста.

Наш образ то, что мы едим, устроено все просто

 

(Пер. Ибн Ильяса)

Авиценна утверждал в XI веке то, что позднее лучшие умы современной науки о питании будут повторять в разных вариациях – «скажи мне, что ты ешь, и я скажу, что есть ты».

Да «устроено все просто». Авиценна видел в питании космический процесс, когда первоэлементы природы превращаются в энергию человеческой жизни. Процесс этот Авиценна рассматривал как последовательность метаморфоз, в ходе которых «пища, действующая как элемент, когда ее элементы изменяют свою субстанцию и претерпевают превращение <…>, выступает как замена пищи, усвоенной телом <…>, увеличивая количество обновленной крови».

В настоящее время наука о питании изучает законы диссимиляции пищи в организме человека и животных, превращение пищевых веществ в энергию физиологических функций и структуры тела и их обновления. И не вызывает сомнения, что это одно из направлений, которое ляжет в основу биохакинга ближайшего будущего.

До сих пор большинство населения Средней Азии на вопрос, что бы вы прежде всего хотели видеть на своем дастархане, ответили бы: хлеб и мясо. Историко-географический подход в свою очередь позволяет ответить, почему именно хлеб и мясо. С одной стороны, народы Средней Азии были одними из первых земледельцев на планете, с другой стороны, история среднеазиатского этноса такова, что в нем всегда присутствовала пассионарность кочевников. И те и другие формировали «кормящий ландшафт» Средней Азии, веками создавая свои собственные «пищевые цепи».

Авиценна, как уже было отмечено, нередко откладывал в сторону любимые книги античных авторов, чтобы обратиться к народному опыту, древней мудрости Авесты. Он никогда не был комментатором Гиппократа и Галена, как считает большинство «уважаемых» историков медицины. Почти вся «глубинная информация» его «Канона» – результат опыта, который в эпоху Восточного Ренессанса был скрыт наслоениями реальностей (в основном античности и ислама), но никогда не исчезал.

Авиценна нес в себе «живое знание». В. И. Исхаков писал: «Время погасило священные огни Ахурамазды, люди перестали поклоняться солнцу. Дороги, ведущие к разрушенным храмам последователей Заратустры, опустели. Одинокий путник среди руин, вестник «живого знания» – Авиценна».

XXIV

Определив тем самым общую стратегию в вопросах питания, Авиценна обращается к частностям. Детализируя рацион питания, Авиценна исходит из его доступности для большинства населения Средней Азии. В «Каноне» он рекомендует здоровому человеку употреблять «такую пищу, как мясо козленка, маленьких телят, барашка, очищенную от сора пшеницу, собранную со здорового поля; сласти, соответствующие его натуре». Из фруктов: «инжир, очень спелый, и виноград, а также финики в тех городах и местностях, где они обычны». Остальные продукты, по мнению Авиценны, относятся либо к лекарствам, либо к ядам.

Современная наука о питании, напротив, настоятельно рекомендует фрукты и овощи, пропагандируя вегетарианство как путь к оздоровлению и очищению организма. Животные белки и жиры, а также мучные продукты, богатые углеводами, стоят на последнем месте в списке рекомендуемых. Кроме того, «кормящий ландшафт» Средней Азии одно из редких мест на планете, где произрастает великое множество самых разнообразных фруктов и овощей. Однако «Канон врачебной науки» потому и востребованная в структуре времени книга, что в ней есть ответы на вопросы, которые, может быть, ученые задут только завтра, в недалеком будущем развития медицинского мышления.

Впрочем, было бы неправильно полагать, что Авиценна выдвигал подобные инновационные идеи на пустом месте. В разных аспектах этот вопрос рассматривали и ар-Рази, и Али Аббас, и даже Абу Райхан Бируни, весьма далекий от медицины, но создавший уникальную «Фармакогнозию в медицине». Каждый из них в большей или меньшей степени затрагивал тему использования продуктов питания как лекарственных средств.

Авиценна, суммируя идеи, которые в то время буквально носились в воздухе, сделал свои практические выводы о том, что:

– во-первых, среди пищевых лекарств есть такие, которые ближе к лекарствам;

– во-вторых, «такие, которые ближе к пище, как и самые пищевые вещества, из коих некоторые ближе к веществу крови, как, например, сиропы, яичный желток, мясной сок, некоторые от нее несколько дальше, например хлеб и мясо, а некоторые много дальше, как, например, лекарственная пища».

Под лекарственной пищей Авиценна прежде всего подразумевает овощи и фрукты.

Еще несколько лет назад, консультируясь с нутрициологами, мы сполна могли удовлетвориться утверждением, что: «Сами по себе разумные даже для сегодняшнего дня рассуждения о лекарственных свойствах продуктов приводят Авиценну к ошибочному выводу исключить из рациона питания овощи и фрукты».

Сегодня, в свете новейших исследований, будет правильнее подумать о том, что концепция питания в «Каноне» указывает на наше недопонимание того, что каждый продукт, поступающий эндогенно к нам в организм, несет в себе строго определенный фармакологический эффект.

Авиценна тысячу раз прав, что считает недопустимым бездумно относиться к тому, что мы обычно едим. Он вовсе не лишает нас фруктов и овощей, но пытается донести, что большинство из них по сути своей лекарства. Свекла вызывает послабление и очищение оргазма, гранат закрепляет желудок, малина хороша при температуре, инжир улучшает пищеварение, арбуз отлично промывает почки, укроп имеет ярко выраженный мочегонный эффект и т. д. Но все это требует знания дозы и четко выверенного времени приема.

Больше того, нужно учитывать, что в системе динамики выживания в «Каноне» все построено на индивидуальном подходе, согласно которому нет и не может быть идеальной диеты для всех, как не может быть единых рекомендаций для «достижения здоровья для всех» (была такая программа во второй половине XX века у Всемирной организации здравоохранения).

Авиценна не просто жесткий прагматик в медицине, но тонкий интерпретатор реальности. Настолько тонкий, что кажется, от него ничего не может ускользнуть, когда он берется решать тот или иной вопрос. Да, природа часто отвечает ему «может быть», но это никогда не останавливает его. Там, где эмпирик из-за отсутствия фактов «опускает руки», он продолжает путь, полагаясь на интуицию, выходя на метафизический уровень осмысления вопроса.

Продукты из пшеницы Авиценна советует употреблять в качестве основного продукта, определяя их ключевое место на вечернем дастархане. Эта рекомендация, как было уже отмечено выше, восходит к древней традиции времен Авесты. Надо сказать, что до сих пор узбекские лепешки занимают главное место в рационе питания, легко выдерживая конкуренцию с любыми хлебобулочными изделиями Новейшего времени. Лепешка в паутине пищевых цепей региона Средней Азии олицетворяет самую древнюю и прочную связь человека с «кормящим ландшафтом». Достаточно сказать, что «все исторические предания указывают на Среднюю Азию как на отечество хлебных растений. Китайцы, по преданиям, получили их с Запада, индусы – с Севера, европейцы – с Востока, все – и предания и языковедение указывает, как на отечество их, на высокие равнины Средней Азии».

«Сласти», рекомендуемые Авиценной, также были очень распространены в халифате. Согласно известному швейцарскому востоковеду А. Мецу, они «приготавливались с величайшим искусством – из сахара строились целые дворцы, украшавшие столы». Сохранившиеся рецепты времен Восточного Ренессанса свидетельствуют об исключительно утонченном вкусе поваров, использовавших воду из лепестков роз, мускус и камфару для особо изысканных сладких блюд.

Культура виноделия так же, как и культура хлебопашества, была одной из древнейших, и виноград как дополнение к хлебу был тысячелетиями неотъемлемой частью вечерней трапезы. Авиценна рекомендует виноград, выделяя его из множества фруктов как продукт питания, не имеющий выраженного фармакологического эффекта. Согласно его представлениям, виноград, подобно мясу и хлебу, относится к продуктам необходимых для восполнения сил и сохранения здоровья. Во время Второй мировой войны виноград как дополнение к пайке хлеба составлял важную часть рациона питания, позволяя многим людям, и особенно детям, выжить.

В. И. Исхаков писал: «Восточный Ренессанс – время изысканности во всем, формировал эстетические традиции в питании, которые выражались не только в утонченной организации трапезы, но и в названиях сортов излюбленного лакомства – винограда». Действительно, названия тех лет поражают поэтичностью и лапидарностью характеристик: «коровий глаз», «сахар», «кончики пальчиков монашки», «бутылочки». Нередко при характеристике винограда упоминалось «место происхождения сорта: мулахитский, джурахитский, славянский».

Инжир Авиценна рекомендует, учитывая его исключительную полезность для пищеварения, слабо выраженную фармакологическую агрессивность и, конечно, потому, что он был «очень дешевым и употреблялся в пищу простым народом, а «благородные», как об этом свидетельствует знаток «благородной еды» Ибн Байтар, «относились к этим плодам с презрением». Впрочем, относительно последнего, Бируни приводит разные точки зрения. Так некий Николай подтверждает, что «инжир никогда не перестает» плодоносить, в то время как другие деревья теряют эту способность, «как например маслина». Николай подтверждает, что есть основание говорить об изобилии плодов инжира.

Абу Ханифа отмечал, что «плоды инжира очень вкусные» и потому существует «обычай посылать эти плоды друг другу в качестве дара», что косвенно говорит о том, что с «презрением» к инжиру относились не все «благородные». Однако главное, что мы сегодня можем почерпнуть из источников, – это тот факт, что инжир был доступен большинству населения, являясь одним из самых замечательных даров «кормящего ландшафта» Средней Азии.

Рекомендуя финики, Авиценна оговаривается, что питаться ими следует там, «где они обычны. По Преданию Пророк Мухаммад предписывал: «кто утром съест семь фиников из рода аджива, тому не повредит в тот день ни волшебство, ни яд». Авиценна абсолютно прав, говоря, что финики полезны для здоровья, но там, где они произрастают. Иначе говоря, знаменитый «месопотамский финик» полезен в Месопотамии, где он является органической частью «кормящего ландшафта». Хотя, конечно, этот редкий дар природы может дополнять рацион питания в любой точке земного шара.

В «Урджузе» можно найти существенные дополнения к сказанному Авиценной в «Каноне» о продуктах питания полезных или, лучше сказать, безопасных «для всех»:

 

164. Похвальной пищей следует считать лишь ту,

что станет в результате кровью,

она – источник нашего здоровья.

 

 

165. К ней мы относим хлеб из той муки,

что будет только чистого помола, цыплят.

 

 

166. И овощи, которые, однако,

особенно полезны для больных.

 

 

167. Не повредит и плотная еда – двухлетние ягнята

с сочным мясом и пища бедных – манная крупа.

 

 

168. А тем, кто тело упражняет часто,

полезна будет свежая форель.

 

 

169. Приемлемы такие виды пищи,

что улучшают неприятный вкус.

Мы к ним относим лук, чеснок, горчицу.

 

 

170. Они способны вызвать аппетит,

и потому лекарством часто служат.

 

 

171. Лекарство – пища, но она же – яд.

 

(Пер. Ибн Ильяса)

Рекомендации Авиценны, касающиеся выбора продуктов питания, приобретают в «Урджузе» более подробный характер, хотя, по сути, в них отражены основные концепты «Канона». В этой связи очень важен тезис Авиценны, высказанный им в «Урджузе», который в «Каноне» несколько размыт: «Лекарство – пища, но она же – яд». Это главный тезис культуры выживания по «Канону». Одна из принципиальных основ его биохакинга. Отсюда, из этой своеобразной диалектики питания, стремление Авиценны предельно упростить подбор продуктов, вынеся за скобки все, что можно принимать в качестве лекарственных корреляторов состояния здоровья.

Иначе говоря, поднялась температура – отведай малины (а еще лучше малинового варенья), слабит желудок – выпей гранатовый сок, но за столом во время трапезы избегай всего, что обладает тем или иным целебным свойством, чтобы не нарушить равновесие жизненных процессов. Да, при таком подходе мы теряем витамины и антиоксиданты, да, предельное упрощение процесса питания не панацея, но зато развитие древних традиций, иначе говоря, целенаправленных действий, отражающих реалии «кормящего ландшафта».

XXV

Из этого упрощенного подхода Авиценна, как формулу, выводит режим питания, утверждая, что: «При еде досыта лучше всего есть один день – раз, а на другой день – два раза, утром и вечером». Нам, привыкшим жить по правилу «завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу», трудно себе представить такой двухдневный режим питания, в котором в первый день только один ужин, а во второй день только завтрак и ужин.

В методологии кибернетики есть такое понятие – «аппроксимация», означающее оптимальную степень упрощения того или иного явления, когда уходит все второстепенное, случайное, и остается голая суть. Почти как у Блока – «сотри случайные черты, и ты увидишь – мир прекрасен!» Авиценна шел путем упрощения, отталкиваясь от самого бытия, он упрощал образ жизни, срисовывая свой концепт режима питания с полотен самой жизни, учитывая особенности климата и ландшафта, с фресок авестийской истории, аскетизма мудрецов, и, безусловно, с традиций, привнесенных Кораном.

Эти картины жизни столь живописны и неповторимы, что может быть только перо такого великого мастера слова как Н. В. Гоголь способно передать всю безмерность «вмещающего ландшафта», все пространство, заполненное авестийским сиянием солнца. «В Средней Азии, – писал Гоголь, – небо все открыто перед глазами. Там оно необозримо и велико. Никакое высокое растение, никакая остроконечная, высокая узкая скала не останавливает взора. Солнце там течет величественно, обливая все своим светом, звезды усыпают густо небесный небосклон, и они только могут остановить человека и препятствовать совратиться с пути. От того во всей Азии царствовало всегда поклонение солнцу и небесным светилам».

Духовные энергии Средней Азии способствовали формированию аскетического образа жизни. Особенно в среде просвещенных искателей Истины. Авиценна был слишком свободен внутренне, чтобы подчиняться каким-либо внешним правилам. Он знал, как продлить жизнь, но не хотел этого делать, приводя в отчаянье своего верного ученика ал-Джузджани. Подобно аль-Маарри он мог сказать:

 

Разумен только тот, кто правде друг и брат,

Кто бытию не лжет, несущему распад.

 

(Пер. Ар. Тарковского)

Важно также отметить, что схема режима питания Авиценны [1 д. (1) прием пищи + 2 д. (1 + 1) – 2 приема пищи] хорошо стыкуется с режимом систематического относительного голодания (пост), который предписывается Кораном (2 сура, 179–181 стих) и неукоснительно соблюдается в мусульманском мире.

Один из ведущих специалистов Института молекулярной биологии им. В. А. Энгельгардта П. М. Чумаков писал: «Даже короткая голодовка, предположим, 12 часов, приводит к очень мощным индукциям процесса аутофагии. Самопожирание каждой клетки приводит к тому, что из нее удаляется все лишнее. Организм устроен таким образом, что прежде всего удаляется из клетки все отжившее и ненужное, и каждая клетка, таким образом, омолаживается. И это очень положительный процесс. Поэтому короткие голодания, недлинные, не изнуряющие, короткие регулярные голодания – это, безусловно, очень полезно».

Согласно Корану, пост следует строго соблюдать от восхода до захода солнца. Сейчас же после заката верующий должен принять фатур – легкую пищу, которой он нарушает пост. Вторая еда – сахур («еда на заре») – дается перед возобновлением поста. Такой режим питания в течение месяца, без серьезных последствий для здоровья, мог выдержать только человек, чей организм адаптирован питаться не более одного-двух раз в день. В этом случае пост не является стрессом для организма, а просто переходом на более умеренный режим питания. Возможно, поэтому Авиценна придает столь большое значение привычке, отмечая, в частности, что если привыкший есть один раз в день вдруг станет есть два раза, то у него появятся слабость, леность и вялость.

В «Урджузе» он, облекая в поэтическую форму, заостряет эту мысль:

 

811. В привычке суть природы человека.

Живи и бойся изменить привычке.

 

(Пер. Ибн Ильяса)

В наши дни существует твердое убеждение, что здоровье гораздо более зависит от наших привычек и питания, чем от врачебного искусства.

Алгоритмы здоровья людей, достигших зрелости, были созданы в условиях культуры и являются ее неотъемлемой частью. Подобно тому, как отвечает «может быть» и очень редко «да» на наши вопросы природа, культура говорит с нами символами, которые всегда несут в себе лишь «может быть». Научиться читать символы культуры – значит увидеть за сказанным в «Каноне» истоки многих идей развития в самом широком понимании этого слова. Часть из этих идей мы можем взять на вооружение сегодня, часть – в ближайшем будущем.

XXVI

Вопрос «Сколько человек должен жить?» сегодня связывают с генетической программой и, к радости современных поклонников биохакинга, продолжительность жизни определяют (как потенциальную возможность вида) в 120 лет. Пока текущий уровень медицины и понимание того, что такое здоровый образ жизни, способен обеспечить продолжительность жизни в 80–90 лет. Авиценна, естественно, в тот период развития медицины не мог ставить такие задачи, концентрируя внимание на улучшение качества старости. В. И. Исхаков отмечал: «Говоря в «Каноне» о сохранении здоровья стариков, Авиценна не случайно называет их людьми, «продвинутыми в годах». Это очень похоже на попытку связать явление старости с иным понятием, принципиально отличным от того, что обычно вкладывают в слово «старик». «Человек, продвинутый в годах» звучит в «Каноне» как признание привилегии обладания опытом и мудростью».

Авиценна по-особому наслаждался старостью. Наслаждался так, как наслаждаются любовью. Ведь как тонко заметил Поль Верлен: «Глаза юношей пылают огнем, но очи старцев излучают свет». И этот свет человечеству ничего не заменит. Ведь старость – это время, когда вы догадываетесь, что стулья в вашей гостиной и Млечный Путь связаны между собою, более тесным образом, чем причины и следствия», замечательный период Перехода, «когда вы больны, но при этом не обязательно выздоравливать и нервничать, как вы выглядите». Это школа, закончив которую мы слышим божественный последний звонок. «Вот, что знают люди после пятидесяти, – говорит нам Бродский. – Вот почему они порой, глядя в зеркало, смешивают эстетику с метафизикой».

XXVII

В своем биохакинге Авиценна уделяет вопросам гигиены старости одно из центральных мест, полагая, что конечная цель всех наших усилий по совершенствованию образа жизни – это здоровое и, что немаловажно, счастливое долголетие. Идеи Галена, его гигиенические рекомендации присутствуют на страницах «Канона», посвященных вопросам сохранения здоровья людей, продвинутых в годах, но, скорее, как отправная точка.

Авиценна мыслит здесь и сей час, используя собственный опыт, опыт народа, прислушиваясь к мудрости ландшафта и культурным традициям. Его задача научить людей радоваться жизни в самом преклонном возрасте, стремиться познать себя на осеннем ветру времени, овладеть искусством, как бы теперь сказали, биохакинга, подстраиваясь под внешние обстоятельства и внутренние сбои в работе стареющего организма. Ведь, действительно, «как мало на свете стариков, владеющих искусством быть стариками!»

Гигиена старости или, как называл ее Гален, герокомия имеет в «Каноне» существенные отличия от комплекса гигиенических режимов для людей, достигших зрелости. Если в режиме человека средних лет Авиценна ставит на первое место физические упражнения, а затем уже все остальные режимы, в гигиене старости ученый выделяет прежде всего необходимость правильного чередования сна и бодрствования, рациональное питание и только потом физические упражнения.

Такое расположение материала имеет для Авиценны принципиальное значение, так как раздел «Канона» о режиме «продвинутых в годах», по существу, – развернутый план борьбы с преждевременным «усыханием» человеческого тела, то есть план борьбы с преждевременной старостью, наступающей в результате усиленной дегидратации тканей стареющего организма.

XXVIII

Авиценна, создавая свой «Канон врачебной науки», все свои мысли, как правило, сверял с Галеном, подчеркивая не столько приверженность крупнейшему медицинскому авторитету античности, сколько обозначая историко-географические контуры информационного поля арабо-мусульманской медицины, которая отчасти вышла из античных храмов здоровья – асклепионов. Принимая научные традиции греко-римской культуры, арабо-мусульманский мир мог отказываться от формы (например, храмов как строений), но очень бережно хранил сущность, содержание античного наследия, которое ретранслировалось в трактатах и наставлениях.

Главным средством оздоровления в асклепионах считался сон. Процедура лечения состояла в том, что пациента, предварительно омытого в термах, вели по длинному тоннелю – «священному коридору», из специальных отверстий которого доносились вкрадчивые голоса: «Устрани тоску души, ее мрак, так же как ты смыл грязь и пот тела», «Сейчас в храме покоя ты отдашь душу богу Морфею [богу сна] и во сне боги укажут тебе, какими лекарствами ты победишь свой недуг», «Обрети силу и крепость души, и к тебе снова придет жажда вкушать яства, желание возлюбить и жить в радости».

Авиценна, работая в Бухарской библиотеке, не мог не найти материалы об этом уникальном опыте оздоровления сном. Как показывает проведенное нами исследование его трудов («Свод науки о музыке» в «Книге исцеления»; «Краткое изложение о музыке» в «Книге спасения»; раздел о музыке в «Книге знания»), Авиценна достаточно далеко продвинулся в понимании терапевтической роли музыки в лечении бессонницы, относя музыку к разряду наук, подобных математике.

Важно отметить, что целебные силы музыки, несущие расслабление, обретение внутреннего покоя, Авиценна рекомендует применять как усыпляющее средство при различных возбужденных состояниях. Он убежден, что к числу «усыпляющих воздействий относится приятное нежное пение в медленном ритме, которое не волнует слушателя, равномерные переливы вполголоса; поэтому и усыпляет журчанье воды или шелест деревьев».

Фактически это трансформация традиции лечебных музыкальных сеансов, проводимых в асклепионах. Обычно в одном из портиков асклепиона находился музыкальный медицинский амфитеатр, вмещавший более трех тысяч зрителей. Кстати, несмотря на дружбу с признанным медицинским авторитетом Клавдием Галеном, легендарный римский император Марк Аврелий излечился от тяжелой болезни именно в асклепионах. Особо здесь порицалось невнимание к законам бога сна Морфея.

Законы Морфея в интерпретации Авиценны при-обретают функции целенаправленного и осмысленного стремления обойти природу распада, совершить очередной прорыв в сфере биохакинга.

XXIX

Авиценна один из немногих врачей, кто указал на взаимосвязь омолаживающего значения сна и музыки, которая способна вызывать расслабление, необходимое для погружения в глубокий сон. Отводя сну роль ключевого омолаживающего средства, Авиценна тем самым подчеркивает важность устранения утомления и снятие возбуждения, как основу профилактики преждевременного старения.

Многочисленные исследования в наши дни показали, что прослушивание музыки по своему выбору перед сном помогает достичь стадии восстановительного сна гораздо быстрее, чем без этого средства. Согласно новой работе ученых Университета Шеффилда (Великобритания), лучшим композитором для быстрого засыпания оказался Иоганн-Себастьян Бах, а вторым по этому качеству – Эд Ширан.

Однако важно отметить, что асклепион Авиценны – это не храм с музыкальным амфитеатром, а Храм природы, в которым звучит не только музыка, создаваемая человеком, но и музыка небесных сфер, которую человек должен учиться слушать с самого детства.

 

941. Я сказал: для ребенка нет в мире запретов,

Только игры и сказки – суть Истины в этом.

 

 

944. Пусть на звезды он чаще взирает, их песни

Всех земных голосов для ребенка чудесней.

 

(Пер. Ибн Ильяса)

Эти строки из поэмы «Урджуза» особенно восхищали нашего учителя Б. Д. Петрова. «Подумайте, – говорил он, – какая огромная сила таится в этих словах – приучать человека с раннего детва к музыке звезд, музыке небесных сфер. Какая же должна сформироваться личность, если с рождения человеку дано слышать природу, космос, в их музыкальном выражении».

Если мыслить более приземленно, то можно увидеть, что наряду с музыкой или, лучше сказать, в добавление к ней Авиценна искал не только метафизические явления, которые полезны для души ребенка, но и предписывал использовать, как теперь говорят, «розовый шум», в котором ветер от взмаха крыльев бабочки и трель сверчка играют важную роль «очищения». В наши дни подобные эксперименты проводила Филлис Зи, профессор неврологии Северо-Западного университета в Чикаго, но не с детьми, а с людьми преклонного возраста. Испытуемые – люди в возрасте от 60 до 84 лет – надевали наушники и ложились спать под «розовый шум», напоминающий приглушенный звук старомодного локомотива, проносящегося мимо под шум дождя, или шепот волн на каменистом пляже. Результаты этого исследования, опубликованные в журнале «Frontiers in Human Neuro-science», были ошеломляющими: «На следующее утро после ночи с «розовым шумом» память испытуемых работала в три раза лучше прежнего. Медленноволновая активность той фазы сна, на которой организм вырабатывает гормоны роста, а мозг накапливает энергию и консолидирует проводящие пути нервной системы, заметно усилилась».

XXX

Асклепион Авиценны – одна из самых первых попыток вырвать у природы годы жизни, «преумножая субстанцию жизненной силы» человека, давая ему шанс на более долгую и, главное, активную старость. Как биохакер Авиценна интересен тем, что в отличие от античных и восточных предшественников не следовал за одной школой или авторитетом в медицине, а синтезировал все доступные ему идеи и методики, расширяя границы медицинского мышления до метафизического, интуитивного понимания природы человека.

В начале своего трактата, посвященного сну, Авиценна писал: «В своих рассуждениях о сне как важнейшем источнике здоровья и долголетия мы будем прежде всего исходить из понятия умеренности». Умеренность в мусульманском мире существовала как базовый принцип образа жизни, сформулированный в Коране и хадисах (преданиях о жизни пророка Мухаммада). Авиценна говорит об умеренности как о понятии, которое позволяет приблизится к пониманию дозы сна: «Здоровым людям необходимо обращать особое внимание на режим сна. Их сон должен быть умеренным по времени, а не чрезмерным; им следует остерегаться вреда от бессонницы, разрушающей хрупкое равновесие мозга и жизненные силы организма».

В своей поэме о медицине он пишет:

 

853. Сон долгий растлевает дух,

бессонница же притупляет чувства.

Нарушил меру сна – в душе тоска и в сердце пусто.

 

(Пер. Ибн Ильяса)

Мера сна, согласно Авиценне, зависит от возраста, темперамента, времени года и т. д. Согласно мнению современных американских исследователей, мера сна варьирует от 7 до 9 часов. Более того, сегодня допускаются вариации во времени сна с учетом того, что некоторые люди способны восстановиться за гораздо меньший период времени. Известно, что Эдисону хватало 2–3 часов в сутки. Леонардо да Винчи отменил ночной сон вообще. Зато каждые четыре часа ложился вздремнуть на 15 минут, тратя в итоге в сутки на сон 1,5 часа. Авиценна всю жизнь ложился, как правило, под утро, и, видимо, спал не больше Эдисона.

Однако при всем этом он искал меру сна, стремясь отвоевать у природы время человеческой жизни. В «Каноне врачебной науки» он пишет: «Тема наших наставлений будет посвящена умеренному сну, который укрепляет естественную силу организма в ее действиях, успокаивает душевную силу и преумножает ее субстанцию». Для современного читателя эта рекомендация может показаться туманной, но в Средние века и в эпоху Ренессанса людям не составляло труда понять, о чем идет речь. «Естественная сила организма» – это то, что нам дано от природы, наша способность к саморегуляции, которая проявляется в «действиях».

XXXI

Авиценна начинает свои рекомендации с рассуждений о физиологии, но тут же переходит к главному – «успокоение души и преумножение ее субстанции», что вытекает из его утверждения о том, что «здоровый дух» первичен, а «здоровое тело» как бы следствие. В «Каноне врачебной науки» он уточняет, что «с древних времен при помощи сна исправляют ослабление, вызываемое одним из видов растворения пневмы, как, например, утомление после страстной любви, гнев и подобные ему проявления низменных чувств». Тем самым, «умеренный сон» действует как перезагрузка, стирание отрицательных проявлений души, очищение от информационной скверны. Однако это только введение к тому, что дает «умеренный сон» в трактовке Авиценны. Главным Авиценна считает состояние: «Когда умеренный сон сочетается с уравновешенными по количеству и качеству соками, то он действует как увлажняющий и согревающий; такой сон более полезен для стариков, потому что он сохраняет в их организме влагу, не допуская усыхания их тел, поскольку сам является неиссякаемым источником влаги, поистине целебным источником продолжительности жизни». Сон как регулятор гомеостаза. Говоря языком Авиценны, «равновесия жизненных соков». Что это – поэтическая аллегория или важнейший вывод за всю (включая современную) историю изучения целебного значения сна? И ведь не просто регулятор гомеостаза, но и источник первичного материала – жизненных соков, питающих клетки организма. Согласно утверждению Авиценны, человек во сне менее подвержен процессам усыхания, старения. Сравнение усыхания осеннего листа и человека (принятое в древней и средневековой литературе) не совсем верно. У человека, в отличие от листа, есть «умеренный сон», который каждый раз отвоевывает для него часы жизни, стимулируя процесс восстановления жизненных соков. Как на месте оторванного хвоста у ящерицы вырастает новый за счет удивительной способности к регенерации тканей, так и «умеренный сон», согласно Авиценне, позволяет организму восполнить растраченную за день влагу жизни.

Такое понимание функции сна основывалось в «Каноне врачебной науки» на том, что дегидратация тканей, которая ведет к преждевременной старости, проявлению признаков усыхания (феномен осеннего листа), достаточно долгое время не проявляется у тех, кто знает свою индивидуальную меру сна и увеличивает ее по мере старения организма. Отсюда утверждение Авиценны, что сон является первым из «увлажняющих средств», предупреждающих старость.

Более того, Авиценна предлагает пути наращивания увлажняющего эффекта от полноценного сна. После пробуждения он рекомендует «продвинутым в годах» людям смягчать «тело умащением после сна, ибо это пробуждает животную силу; после чего, обретя бодрость, им будет легче делать пешие прогулки или кататься на упряжке».

Сегодня, наконец, в процессе многочисленных исследований, ученые осознали, что «улучшая сон, вы улучшаете свою жизнь» (Дэвид Рэндалл. Наука сна. Экскурсия в самую загадочную сферу жизни человека. – М., 1914).

Наставления Авиценны об «умеренном сне» как особой технике, которая включает целый арсенал целенаправленных действий, находят сегодня свое подтверждение в многочисленных специальных работах. «Судить о сне по его продолжительности – это все равно, что судить о тарелке еды по общему числу калорий в ней, а не по составу жиров, белков и углеводов», – пишет Джим Хорн в своей книге «Бессонница» (Sleeplessness – Asses-sing Sleep Need in Society Today).

Хорн словно услышал послание из далекого прошлого, когда заявил, что «на самом деле важно не сколько мы спим, а как мы это делаем».

XXXII

В «Каноне врачебной науки» Авиценна рекомендует людям, продвинутым в годах, «удлинение сна и пребывание в постели более, чем для молодых людей». При этом предпочтение отдается ночному сну. К числу достоинств ночного сна, согласно медицине метаморфоз, «относится то, что он бывает завершенным, непрерывным и глубоким».

Авиценна особо подчеркивал, что такой сон увлажняет и согревает естество стариков не хуже вина, способствуя активному долголетию. «Поэтому, – пишет он, – Гален не раз упоминал, что он на ночь принимал приправленный пряностями латук. Латук он употреблял, чтобы заснуть, а приправлял его пряностями, чтобы устранить его холодные свойства, противные естеству стареющего организма. Он сказал: «Теперь я жажду сна, ибо я уже старик и мне полезно увлажняющее действие сна».

Латук, предложенный Галеном и выбранный Авиценной, и в наши дни считается прекрасным средством для тех, кто не может обрести сон. «Быстрый и тревожный ритм современной жизни вызвал настоящую эпидемию бессонницы», – писал еще в 1984 году Британский медицинский журнал. К 2011 году эта эпидемия приобрела системный характер, в последние годы ученые обнаружили более 75 нарушений сна, и их число продолжает расти.

При этом, помимо классической бессонницы, появилась новая напасть, так называемая полусонница, которую правильнее назвать «сон-газировка (термин, предложенный доктором Нериной Рамлахан, автором книги «Устал, но возбужден»). Вдумайтесь в это весьма абстрактное, но удивительно точное определение того, что собой сегодня представляет сон большинства наших современников, засыпающих с планшетами и смартфонами в руках. Все они погружаются в сон-газировку, где кружатся пузырьки хаотичной информации из социальных сетей и интернета. «Мои пациенты именно так определяют свое состояние, – пишет доктор Рамлахан. – Они не отдыхают во сне, потому что их набитый информацией мозг продолжает активно функционировать».

В этой связи надо сказать, что обращение к опыту тысячелетий не так уж безнадежно, как думают многие медики, предпочитающие инновации, которые часто оказываются в сотый раз изобретенным велосипедом.

Скажем сразу, предлагаемый Авиценной латук относится к дарам природы – род цветковых растений семейства Астровых – и из всех салатов занимает одно из самых почетных мест как в истории медицины, так и в истории кулинарии. В Древнем Египте его считали одним из символов бога плодородия Мина. Египтяне ценили его как природный афродизиак, который был особо популярен у мужчин. Салат-латук являлся символом Мина не только из-за формы, упругости и прямоты, но также благодаря белому соку, который напоминал сперму. Этот сок выступал при сдавливании стебля салата. Может, поэтому нуждавшиеся в проявлении особого мужества древнегреческие и древнеримские атлеты не представляли себе трапезу без латука.

Гален, многие годы работавший врачом гладиаторов, особо ценил млечный сок латука, относя его к целебным продуктам питания, но не лекарствам.

Авиценна отмечает, что дикий латук подобен по силе черному маку, известному сегодня как пионовидный мак, представляющий собой темно-фиолетовый, почти черный мак Black peony (Черный пион). Авиценна считал, что латук – хорошее снотворное и вообще незаменимое средство от бессонницы. В нем содержится лактуцин, лактуцид, лактукопикрин и тритерпены (амирин, лактуцерол и таракстерол). Они оказывают успокаивающее, болеутоляющее и спазмолитическое действие и способствуют сну.

Латук – это настоящий кладезь витаминов. В 100 г продукта содержится:

Витамин А – 4,44 мг;

Витамин С – 9,2 мг;

Витамин В₁ – 0,07 мг;

Витамин В₂ – 0,08 мг;

Витамин В₃ – 0,375 мг;

Витамин В₅ – 0,134 мг;

Витамин В₆ – 0,09 мг;

Витамин Е – 0,22 мг;

Витамин К – 126,3 мкг.

Кроме того, латук можно считать одним из лучших продуктов для улучшения работы сердечно-сосудистой системы, благодаря содержанию в нем калия, а также бета-каротина, который очищает кровь от вредных радикалов. Не секрет, что латук ускоряет обмен веществ, в его листьях много фолиевой кислоты, которая регулирует метаболизм. Листья латука содержат алкалоиды, горечи, смолы. Эти вещества обладают отхаркивающим, мочегонным и седативным свойствами. Магний, содержащийся в листьях салата, оживляет мышечные ткани, мозг и нервы. Латук – источник йода, который, как известно, отвечает за нормальную работу щитовидной железы.

До сих пор в народной медицине латук посевной считается хорошим противоспазматическим, болеутоляющим, успокаивающим и мягким снотворным средством. Поэтому при бессоннице рекомендуют выпить стакан настоя листьев латука за 1–1,5 часа до сна.

Таким образом, рекомендуя латук, Авиценна преследовал сразу много целей, среди которых борьба с бессонницей была не главной. Согласно его представлению, латук должен был прежде всего помочь запустить процесс поддержания гомеостаза в организме, процесс регенерации клеток и очищения от ядов, которые накапливаются в процессе жизнедеятельности. Кстати, о большинстве этих ядов мы до сих пор почти ничего не знаем.

XXXIII

Точно так же до конца нет ясности, можно ли употреблять пищу перед сном, и если можно, то сколько. Авиценна считал, что: «Ложиться спать с переполненным желудком недостойно человека, соблюдающего предписания умеренности, ибо душа его будет пребывать в беспокойстве, а сон будет тревожным и поверхностным. Все эти крайности уводят человека от мудрости умеренного сна, нарушают равновесие между двумя мирами – сном и бодрствованием, лишая человека радости бытия, делая пищеварение незавершенным, физическое тело вялым, дух подавленным». Более того, он считал, что «сон до наступления естественного прохождения пищи из желудка в кишечник вреден», поскольку он неизбежно «разрушает здоровье», и поэтому каждому, кто нарушил режим и обильно поел на ночь, «следует совершить небольшую пешую прогулку и только затем ложиться спать».

Современные исследования позволяют сделать несколько выводов:

Не вызывает сомнения, что процессы пищеварения во время сна замедляются, что ведет к тому, что съеденная на ночь еда почти не переваривается, вызывая процессы гниения и нарушение микрофлоры, что является одной из самых первых причин наступления преждевременного старения организма.

Утверждается, что естественное очищение организма во время сна может проходить с пользой для здоровья только при относительно пустом желудке ночью.

Есть мнение геронтологов, что сон на голодный желудок запускает процессы, способные предотвратить преждевременное старение.

Установлено, что гормон мелатонин, вызывающий сон и предотвращающий преждевременное старение, не вырабатывается на полный желудок.

Признав правильность советов большинства современных диетологов, позволим себе заметить, что Авиценна не рекомендовал устраивать обильную трапезу на ночь, но при этом считал, что «ложиться спать на пустой желудок не к добру, ибо это ослабляет жизненную силу».

Точно так же в наши дни директор Института сна в Миссури (США) Роберт Эксман не рекомендует ложиться спать натощак. Согласно его исследованиям, если немного поесть перед сном, тело будет обеспечено энергией, достаточной для того, чтобы погрузиться в глубокий спокойный сон. Эксман подчеркивает, что «Особенно полезны углеводы, поскольку они повышают уровень инсулина в крови и способствуют выработке гормона серотонина, который улучшает сон».

Российские диетологи тоже предупреждают, что если вы страдаете язвенными болезнями, то сон на голодный желудок строго противопоказан. Но почему-то про здоровых людей, которым «ложиться на пустой желудок не к добру», забывают.

XXXIV

Авиценна был убежден, что «Самый лучший сон – это глубокий сон». Вот почему, считал ученый, дневной сон вреден, отмечая, что «к числу причин, делающих дневной сон вредным для здоровья, относится то, что он весьма неглубокий, быстро обрывается и природное естество человека от него становится вялым». Согласно его наблюдениям, дневной сон «портит цвет кожи <…>, делает человека ленивым, снижает аппетит, становится причиной лихорадочных состояний». Поразительно, но говоря о дневном сне, Авиценна явно противоречит исламской традиции. Согласно Сунне, сон в обеденное время протяженностью в тридцать минут равноценен двум часам ночного сна.

Американский сомнолог, профессор Калифорнийского университета в Беркли Мэттью Уолкер отмечал, что дневной сон может стать «палкой о двух концах», поскольку в это время человек «накапливает сонливость». Уолкер полагает, что даже непродолжительный дневной сон становится причиной того, что повышается вероятность бессонницы. Исследователь убежден, что дневной сон не обладает целебной и омолаживающей силой ночного глубокого сна и не поможет справиться с недосыпом, поскольку «сон не похож на банк: нельзя накопить задолженность и затем ее погасить. Так что во сне действует принцип «все или ничего». Выводы Мэттью Уолкера говорят в пользу Авиценны, хотя американский сомнолог не так категоричен в отношении дневного сна, видя в нем скорее незначительную пользу, а не явный вред

XXXV

Технология сна по Авиценне включает не только общие предписания, но и ряд конкретных рекомендаций, которые отчасти вытекают из мусульманской традиции, отчасти ей противоречат. Авиценна пишет: «Самым лучшим положением во время сна считается, когда сон начинается с того, что человек предпочитает лечь на правом боку, а затем, через некоторое время, происходит поворот на левый бок». Согласно самому почитаемому в исламе знатоку хадисов (преданий о жизни Пророка Мухаммада) аль-Бухари, пророк Мухаммад спал на правой стороне, положив руку под правую щеку, и рекомендовал своим единоверцам поступать только так и не иначе. «Когда вы идете спать, возьмите омовение (тахарат), как для молитвы, – учил пророк, – и затем лягте на правый бок…». Авиценна, как видно из вышесказанного, не видит ничего предосудительного, чтобы, начав сон на правом боку, перевернуться на левый». Далее он предписывает: «Если сон приходит к человеку, лежащему на животе, то это хорошо способствует пищеварению, так как в таком положении прирожденная теп-лота лучше удерживается, лучше сохраняется и нарастает в пределах необходимости». Согласно исламской традиции, сон на животе считается самым что ни на есть вредным, а люди, предпочитающие такой сон, уподобляющимися обитателям ада.

Многие наши читатели удивятся – как же так, Авиценна живет в самом сердце мусульманского мира, носит звание шейха (являясь подлинным знатоком Корана) и в который раз противоречит Сунне? Да, этим он выделяется из блистательной плеяды мусульманских ученых. Авиценна опирался не столько на традиции, сколько на собственный опыт.

Не разделяя опасения единоверцев относительно сна на животе, Авиценна указывал на вред сна лежа на спине, считая, что «это самый вредный для здоровья сон, ибо он располагает человека к таким тяжелым заболеваниям как сакта (внезапный спазм сосудов), паралич и ночные кошмары».

Авиценна был убежден, что «на спине обычно спят люди, ослабленные болезнью, ибо у них слабые мышцы и связки, отчего им тяжело спать на боку… Такие люди, как правило, спят с открытым ртом из-за слабости мышц лица».

XXXVI

Один из ключевых вопросов, связанных с ролью сна в нашей жизни, – его временны́е рамки в «колесе суток». Сам Авиценна, как известно из его биографии, с юных лет предпочитал работать ночью, используя вино как бодрящий кофе. Работая всю ночь, утром он уже спешил к своим больным. Однако, думается, что здесь он был не оригинален, а поступал как большинство мусульман. Как известно, Пророк Мухаммад ложился спать после ясту (ночного) намаза, а проснувшись во второй половине ночи, обращался к небесной мудрости.

Влияние Авиценны на Западное Средневековье и эпоху Ренессанса известно и достаточно хорошо изучено, а вот традиции мусульманского мира, связанные с пробуждением на ночную молитву, до сих пор изучены недостаточно. Вместе с тем есть немало свидетельств о том, что, в частности, в Средние века была очень популярна традиция двойного сна. Так, например, в знаменитых «Кентерберийских рассказах» Джеффри Чосера один из его героев просыпается рано утром, «после первого сна», а затем снова отправляется в кровать дабы предаться «второму сну». В среде богословов и людей творчества считалось, что лучше всего заниматься интеллектуальным трудом между первым и вторым сном. Автор книги «Наука сна» Дэвид Рэндалл, изучив множество свидетельств, приходит к выводу, что, когда-то сон не был сплошным длинным отрезком времени, как сейчас, ночной перерыв был обычным делом, и каждый проводил его по-своему. Так, мы уже писали, что Авиценна использовал в юности это время, чтобы работать, запивая ночную дремоту слегка разбавленным вином. Повзрослев, он добавил к вину объятия горячих восточных дев, их песни под аль-уд (лютня).

Закономерный вопрос: почему «двойной сон» не популярен в наши дни. В своей книге «Спящие массы» Мэтью Вольф-Мейер пишет, что «Концепция непрерывного сна придумана капиталистами, заинтересованными в том, чтобы работник трудился на фабрике от рассвета до заката». Не разделяя до конца столь радикального взгляда на причину отказа от «двойного сна», мы полагаем, что образ жизни человека в наши дни все больше детерминируется традициями индустриальной цивилизации, оставляя за скобками традиции времен Авиценны или Чосера.

Авиценна видит в феномене сна один из ключей к активному долголетию и, как сторонник индивидуального подхода, формулирует свои рекомендации, опираясь на нечто более общее, нежели прерывность или непрерывность сна. Сам он мог не спать сутками, но вряд ли стал бы это рекомендовать своим пациентам.

В своих рекомендациях о необходимости удлинения времени сна Авиценна ссылается на личный опыт Галена, который в своих «Трактатах по гигиене» (Galen C. A Translation of Galen’s Hygiene (De Sanitate Tuenda) by R. M. Green) особо подчеркивал, что «сон – привилегия старости». При этом Авиценна отмечает, что люди «с древних времен при помощи сна исправляют нарушения равновесия и ухудшение самочувствия» и при этом не надо мешать каждому делать свой выбор – погружаться в сон по правилам пращуров или, идя в ногу со временем, предпочитать «сон-газировку».

Впрочем, и в наши дни есть глубокое понимание того, что «улучшая сон, вы улучшаете свою жизнь». Улучшение сна по Авиценне – это все, что мы изложили в этом разделе. И, в заключение, его главная мысль: эликсир молодости – это глубокий сон, время, когда душа заботится о нашем теле, напевая мелодии солнечного ветра.