Глава 4
Токсикоз

Теперь мы будем заниматься очень важной, практически повсеместно распространенной темой, после понимания которой 90 % вопросов отпадут сами по себе. К тому, что мы с вами уже знаем из книги «Как химичит наш организм», что относится к понятиям диетологии (дефицит белка, дефицит жиров, избыток углеводов при гиподинамии и тотально возможное состояние гипоксии), мы сейчас будем изучать последнюю важную составляющую питания – нарушение водно-солевого обмена (хронический токсикоз).

Обратимся к такому явлению, как токсинообразование. В анаэробной среде без участия кислорода образуется огромное количество молочной кислоты, которая влияет на наши обменные процессы. Но это особые условия. В норме же возьмем два наших самых любимых пищевых продукта – белки и жиры, которые в процессе своего метаболизма, когда они синтезируются, перевариваются, вырабатывают огромное количество токсинов. И не надо этого бояться, потому что это нормально.

Чем тяжелее работа, чем значимее производство, тем больше отходов оно будет давать. Если мы пилим доски, то у нас будут стружки и опилки, если мы варим сталь – будет окалина, если добываем уголь – будут шахты с пустой породой и т. д. То же самое с обменом белков и жиров. Пока не будем дифференцировать их по видам, заметим лишь одну простую вещь: чем качественнее продукт, тем меньше токсинов он дает.

Здесь надо различать: собственно токсины от обменных процессов белков и жиров и те токсины, которые присутствуют в продуктах, которые метаболизируются, т. е. если мы с вами съели кусок экологически чистого мяса, это будут одни токсины (обменные), пришедшие из обменных процессов, например мочевина. Но в этом мясе могут быть какие-то гормоны, антибиотики, факторы, усиливающие рост. Вдруг эту корову могли покормить чем-то не тем, соответственно её мясо, будучи ценным пищевым белком, будет содержать к моменту прихода в наш организм какие-то интоксиканты.

Говоря о нарушениях водно-солевого обмена, мы не можем обойти тему экзогенных примесей токсических продуктов питания. Чем дальше мы двигаемся в цивилизацию, в понятия промышленного питания, чем больше мы едим продуктов, прошедших какую-либо обработку, тем больше веществ этой группы мы начинаем получать. Мы говорили про сахара, говорили о том, что за последние 50 лет человечество в десятки раз увеличило потребление легких углеводов. Но с этой группой ситуация ещё страшнее. Можно сказать, что 95 % всей еды, которую сейчас употребляет городской житель, так или иначе содержит в себе примеси токсических компонентов, т. е. едим мы не просто белки и жиры, а скрытые, замаскированные токсины. Эти токсины относятся к разного рода группам: ароматизаторы, ускорители роста, увеличители срока годности.

Ароматизаторы есть плохие, есть – хорошие (производитель обязан указывать на упаковке эти позиции). Как работает пищевой бизнес? Мы берем некие продукты, проще – углеводы – картофель (30 руб./кг), добавляем туда вещества, цель и смысл которых – обмануть наши вкусовые рецепторы.

Для чего нам надо ароматизировать картошку вкусом говядины? Чтобы рецепторы сказали: «Ты ешь говядину». В мозг пошёл сигнал: «Я ем говядину». Съели, начали переваривать. Клетки кричат: «Это картошка», а рецептор уверен: «Говядина прошла, может быть, не очень хорошая, но говядина». И получается, что основной смысл технологии производства – это обмануть рецепторы. Производителя совершенно не волнует, принесет ли его продукция какую-нибудь пользу организму человека.

Если мы говорим о рецепторах и понимаем механизм рецепторного импринтинга, то знаем, что если один раз мы уже обманули рецептор, то дальше процесс можно повторять. Технология введения ароматизаторов применяется для того, чтобы под видом вкусного запаха продать вам легкий углевод. Некоторые люди все время голодные, потому что их мозг думает, что ест мясной бульон, а клетки понимают, что их обманули и опять дали сахарозу. Мы знаем, что углеводы быстро сгорают, что надо принимать пищу каждые 2 часа – это технология бизнеса. Чем чаще вы подходите к точке продажи еды, тем успешней бизнес.

Ускорение роста. Мы понимаем, что курица, чтобы войти в половозрелую стадию, и вообще, чтобы стать взрослой, должна расти целый год. А цыпленок на птицефабрике вырастает до нужных параметров и кондиции за 3 месяца, а должен вырастать за год, значит, его обменные процессы ускорили минимум в 4 раза. Технологически это осуществляется специальными веществами – факторами роста, гормонами, все это, конечно, сказывается на качестве белка. Любое ускорение ухудшает качество. Нельзя выносить ребенка за 3 месяца. Процесс беременности длится 9 месяцев, а если ребенок родится через три месяца, это будет выкидыш. По виду это вроде бы ребенок, но он нежизнеспособен.

Один из факторов ускорения роста – это отсутствие физической нагрузки. Животные постоянно стоят в стойле, и в этом случае их кормовая база не расходуется на двигательную активность, не рассеивается в виде энергии движения – она накапливается в виде тканей. А тут еще гормоны роста и разные стимуляторы.

Увеличение срока годности определяется двумя позициями: это сбор недозрелой продукции (дозреет, пока едет) и консервация. Консервацию мы уже изучали, знаем, как можно законсервировать технологически. Например, повышением концентрации солей меди и увеличением концентрации фруктозы (ягоды). А можно просто положить какие-то консерванты – вещества, которые не способствуют размножению патогенной микрофлоры в продуктах питания. Или проварить так, что витамины и все прочее просто умрёт. Но надо знать, что половина технологий консервации для нас имеет токсическое действие.

В последнее время также используется покрытие продукции определенными составами. Если раньше мы с удовольствием ели кожуру и считали, что кожура – это полезно (слой под кожурой действительно содержит витаминные компоненты), то сейчас мы не рекомендуем употреблять кожуру.

Последние лет пять все ведущие диетологи рассказывают о том, что самое вредное, что есть в современных фруктах, овощах, корнеплодах, – это кожура. Всю кожуру надо срезать, безжалостно выбрасывать и ни в коем случае не есть, если не хотите потом заниматься процессами детоксикации организма. Если какая-то бабушка на трассе продает яблоки, понятно, что у нее яблоки из собственного сада без промышленной обработки, но все концерны, вся промышленная продукция – это консервация. И соответственно – это обработка кожуры для того, чтобы товар имел красивый товарный вид, а что у него содержится внутри, это уже никого не волнует. Важно, чтобы их купили, а что вы потом получите, какие валентности придут к вам в организм с этими продуктами, в конечном счете никого не волнует.

Об этом надо знать и понимать, что чем больше народу в мире, тем больше пищи им требуется при ограниченных природных ресурсах. А значит, технология маскировки дешевых легких углеводов под качественную пищу будет прогрессировать.

В мире усиливается конкуренция за кормовую базу, а это можно сделать только одним способом – отсутствием информации.

В связи с изменившимися технологиями производства продуктов питания в конце ХХ века нагрузка токсинов на организм человека увеличилось втрое. Детоксикация организма человека находится на грани резервных возможностей его системы.

Главный орган выведения токсинов из организма – почки. Механизм работы почек крайне прост: берется растворитель Н₂О. Мы помним, что все химические вещества делятся на две группы по растворимости: растворимые в воде и растворимые в жирах. Жирорастворимая группа – 20 %, водорастворимая – 80 %. В воде растворяются соли, которые приходят из обмена белков и жиров, токсины, другие соединения и выводятся мочой. Если почка работает хорошо, то все соединения выводятся полностью – 100 %. Все токсины, которые человек получает за сутки, должны быть выведены тоже за сутки.

Соответственно, моча – есть зеркало нашего обменного процесса. Если я хочу посмотреть, как человек функционирует, я должен взять у него мочу и посмотреть, что у него там происходит.

Международный олимпийский комитет последнее время перешел на мочевые тесты поиска метаболитов запрещенных веществ. В крови их давно не определяют, это бесполезно, потому что все технологи спорта умеют удалять из крови любые вещества. Пару капельниц, пару пилюлек – и все уходит. Единственное, где мы их можем найти даже через полгода, – это в моче. Тот, кто об этом знает, должен понимать, на каком фундаментальном физиологическом принципе строятся эти технологии.

Мы знаем, что почки очищают кровь, фильтруют ее (в крови находится и хорошее, и плохое). А если почка не все профильтровала, 10 % осталось в крови. Пусть это будет условная группа токсинов, мы не знаем, какие это вещества, мы разбираем принцип. Представим, что вы заболели гриппом, у вас происходит мощный выброс токсинов, почки не успели войти в форсаж, то есть вы не успели увеличить объем выпиваемой жидкости, и тогда вы попадаете в инфекционный токсикоз. Все знают, что грипп опасен своими интоксикациями. Также при потреблении алкогольных напитков, нехорошего этанола (С₂Н₅ОН) с примесями. Чем больше примесей, тем больше они будут циркулировать в крови. И это состояние называется токсикозом.

Ил. 4. Почечный токсикоз

Токсикоз – это увеличение времени циркуляции токсических компонентов в крови человека. Неважно, сколько там процентов токсинов, важно, что начался токсикоз. Как только это случилось, происходят важные события. Как вы думаете, кто первый отреагирует на токсикоз в крови? Первыми токсическую нагрузку получат сердце и сосуды и возникнет артериальная гипотония (гипо – низкая, тония – состояние тонуса) – низкое давление. Нормальное давление – 120/80, сердце работает в режиме насоса: качок – расслабление. Давление качка – это верхняя цифра, она называется ударным давлением, сердце расслабилось, заполняется пассивной кровью – 80 мм рт. столба. Разница между фазовыми режимами работы насоса минимум 40 мм рт. столба для осуществления пульсового давления, чтобы шла пульсовая волна.

Если мы говорим об артериальной гипотонии, то давление начинает понижаться. 1-я степень – 110/70, 2-я степень – 100/60, 3-я степень – 90/55, 4-я степень – все, что ниже 90/55. По уровню снижения артериального давления мы можем судить, какой процент токсических соединений циркулирует в крови данного человека. Чем больше токсинов циркулирует в крови, тем ниже артериальное давление. Нормальный кровоток осуществляется при давлении 120/80.

У людей с низким уровнем артериального давления нарушается кровоснабжение органов. Часто это мозг, иногда мышцы, те же почки, но фактически все зависит от сосудов, насколько они могут перераспределять кровоток. Но мозг страдает практически все время, особенно в вертикальном положении, потому что, когда мы стоим, верхняя точка кровоснабжения у нас – мозг. Тогда все время хочется лечь, и это нормально. А первичный механизм – это токсикоз.

А если этот процесс продолжается 20–30 лет, то все токсины, циркулирующие в крови, начинают повреждать сосудистую стенку. Представьте: соли циркулируют 20 лет, токсины циркулируют 20 лет, будет ли сосудистая стенка реагировать на это? Конечно будет. И вот вторая фаза этих процессов – это начало формирования диастолической артериальной гипертензии. То есть давление начинает повышаться с нижних цифр. Верхняя граница нижней цифры – это 90 мм рт. столба, а у человека цифры растут – 95, 100, 105, 110.

И человек говорит врачу: «20 лет я ходил с гипотонией, а потом у меня стало расти давление. Но нижнее всегда выше – 95, а верхнее – 140». Но верхнее 140 не потому, что оно 140, а потому, что нижнее 95. Разница должна быть между ними 40–45, и, соответственно, чем выше нижнее давление, тем выше верхнее. Поэтому у товарища с цифрами 150/110 основным фактором повышения будет являться нижнее диастолическое давление. Это есть классическое состояние почечной артериальной гипертензии. Проблема не в сердце – проблема в почках. Это вторая стадия. Поэтому у всех гипотоников, которые 20 лет ходят с токсикозом и не занимаются почками, у кого нижнее давление поехало вверх, это уже плохо. Но мы пока еще на стадии артериальной гипотонии.

Артериальная гипотония – универсальная сердечно-сосудистая реакция на токсикоз. Если давление нормальное или чуть повышенное – токсикоза, скорее всего, нет, если давление низкое – токсикоз есть. Его еще называют вегетососудистая дистония, нейроциркуляторная дистония, когда неустойчивый тонус и «играют» сосуды. А это происходит вследствие одной фундаментальной причины – состояния токсикоза. Знает ли об этом организм? Да. И гораздо раньше, чем мы. Лет за 10 до того, как мы начинаем догадываться, организм об этом знает. А раз он об этом знает, то нужно что-то предпринимать.

Как можно вывести из организма токсические вещества не через мочу? Через механизм потоотделения. Пот – это не что иное, как шунтирующий путь сброса водосолевых соединений. Чем хуже выводят почки, тем больше и дольше нужно потеть. Человек начинает потеть, если механизм сохранен. Если механизм не сохранен, эти вещества все равно начинают выходить через кожу и появляются токсические дерматиты. Иногда это называют нейродермит (очень быстро изменяющиеся высыпания на коже). Поел солененького, копчененького, утром встал – кожа чешется, зудит, всю ночь потел непонятно почему. Утром встал – весь в сыпи. Попил водички, попотел, вывел водичку – вроде все прошло. Опять что-то съел – снова сыпь… И практически все токсикодермию называют аллергией. Принимают это за аллергическую реакцию. Люди думают, что это аллергия, но это не аллергия, ее можно назвать псевдоаллергией. Истинной аллергии всего 10 % от того, что обычно называют аллергией.

И самое главное: у человека всегда есть период, когда он обильно потеет. У кого-то это происходит в 5–7 лет, у кого-то – в 15–20, в зависимости от того, когда это появилось. Человек говорит: «Все было нормально, хорошо, а тут вдруг потеть начал. Все люди как люди, а я просыпаюсь мокрый как мышь».

Следующий фактор токсикодермии и потоотделения: у кожи есть придатки – волосы и ногти. Если что-то длительно выходит через кожу, все эти соединения начинают накапливаться в ногтях и волосах, это естественный путь, потому что любые токсические соединения, выходящие через кожу, все равно попадают в волосы. Об этом знают токсикологи и если хотят посмотреть, чем травили человека, то берут на анализ волоски.

Таким путем определили, что Наполеона отравили мышьяком: срезали у трупа волос длиной 10 см, провели токсикологические исследования и выяснили, что все 10 см волоса забиты мышьяком. А значит, англичане давали ему мышьяк минимум два года. Сколько времени надо давать мышьяк, чтобы во всех 10 сантиметрах волос был мышьяк? Если мы берем волос и делаем спектральное сканирование на соединения, видим в каком-то месте это вещество, то можем с точностью до одного-двух дней рассчитать, когда это вещество попало в данный организм и как оно выводилось. Сейчас один из самых достоверных анализов на хронический вяло текущий недиагностированный токсикоз – это анализ волос. Сдача волос на токсины – это одна из скрининговых позиций на токсикоз.

А еще универсальным подтверждением токсикоза является повышенное выпадение волос. Организм избавляется от волос, перегруженных токсинами. Шампунь здесь ни при чем, голову можно мыть хозяйственным мылом. Это защитная реакция детоксикации, кто-то ее должен проводить. Слоятся ломкие хрупкие ногти, в них появляются какие-то включения – тоже подтверждение токсикоза. Укрепляющие лаки бесполезны. Бесполезно что-то укреплять снаружи, если проблема у нас внутри.

И последним универсальным фактором повреждения данного сектора является грибок на ногах и перхоть на голове. Когда какие-то соединения выделяются с потом через кожу, то в природе обязательно найдется какой-нибудь организм, которому эта мочевина будет кормовой базой. Важно понять: если есть кормовая база, на нее обязательно кто-то придет. Законы не меняются.

Если для нас кормовая база – это гусиные яйца, свинина и творог, то для кого-то кормовой базой может быть и мочевина, которую мы выделяем через кожу. Поэтому, сколько ни лечи грибы и перхоть, они не проходят, потому что это следствие защитного механизма дополнительной системы детоксикации. Хотите вылечить перхоть, выводите токсины в мочу на 100 %.

Лишайте кормовой базы бактерии, выключайте систему шунтирующего выведения, и все будет хорошо. В противном случае единственная возможность – это вырвать ногти вместе с грибком. А когда отрастут новые, с большой вероятностью, что на них пока грибов не будет.

Те токсины, которые выходят с потом, называются легкими. Все группы соединений можно разделить на три группы: мелкие молекулы, средние молекулы и крупные молекулы. Помните, в белках аминокислоты средние, сахара – мелкие, а жиры – крупные. То же самое и в токсинах, во всех соединениях всегда существует градация по размеру. И токсины тоже бывают мелкие, средние и крупномолекулярные. Соответственно, с помощью пота выходят в основном мелкие и средние – тоже летучие соединения.

А куда деваться крупным? Через кожу они не пройдут, поэтому для крупных молекул организм находит место, которое называется кость. Потому что в норме кость – это соединительная ткань-коллаген и там содержится кальциево-фосфорный комплекс для придачи этой коллагеновой матрице (соединительно-тканной) прочности и механической устойчивости. И вот здоровая кость – коллаген, кальций и фосфор в соотношении 1:4. Когда в организме начинают циркулировать токсины, особенно крупные фракции (крупномолекулярные), кожа взять их не может и организм говорит: «Значит, отложим подальше».

А самая дальняя система – это кость. От процессов в костях ещё никто не умер! А от процессов в сосудах можно умереть быстро и легко. Если в костях идет какой-то процесс, туда откладываются крупномолекулярные соединения. Мы от этого не умрем, но будем мучиться, они у нас будут ныть и болеть. От артроза и артрита еще никто не умер. Поэтому все ортопеды – очень спокойные люди, ведь в кости все откладывается десятилетиями.

И самое интересное, что организм может прекратить откладывать кальций и фосфор в кости, а вместо них начнет откладывать солевые соединения (оксалат, урат, фосфат). Кость является резервным местом отложения тяжелых крупномолекулярных и особенно неорганических соединений. Поэтому, если мы хотим посмотреть, что у человека с обменом, нам нужно взять у него кусочек кости. Хотя при его жизни это сделать невозможно.

А человек будет жаловаться на ощущения в костях. И это состояние будет называться остеопороз, когда кальция и фосфора мало, кость становится более хрупкой, разреженной. Возникают артрозо-артритные соединения и всем известный остеохондроз. Бывает, что человеку всего 20 лет, а у него уже остеохондроз. Остеохондроз – это болезнь пожилых людей, у которых этот токсикоз связан с возрастными изменениями. Но так организм спасается от токсинов.

Сюда же относятся и зубы. Если зубы ломаются, крошатся, на них кариес – это снова вопрос кормовой базы, потому что в ротовой полости есть тысячи микроорганизмов, которые с удовольствием питаются оксалатами. Чья кормовая база, тот и ест: зубы, суставы, связки, межпозвоночные диски и везде, куда можно отложить соли, чтобы не умереть от отравления. Процессы идут долго, годами, десятилетиями. Сильно мучают людей, но от них никто не умирает. Пока не научимся контролировать токсикоз, кальциево-фосфорные препараты применять нет смысла.

«Кто» еще может вывести вредные соединения? Легкие с выдыхаемым воздухом. Кровь приносит вредные соединения, СО₂ выходит, и они выделяются с воздухом. Запах изо рта у всех разный. Все думают, что пахнет из желудка, пищевода, а на самом деле от человека пахнет выдыхаемым воздухом. Запах изо рта – это всегда проявление токсикоза. Язык чистить не нужно, не надо скоблить его разными способами. Нужно понимать, что легкие тоже включаются в процесс. И если они выведут 1–3 % токсинов, в кости отложится 20–30 %, с потом выйдет 40 %, то вот уже от наших 100 % циркулирующих токсинов останется процентов 20–25. И вот мы живем, не умираем, хоть и болеем, но степень токсикоза меньше. Каждый взял на себя по чуть-чуть – и все помогли почкам.

Многие неприятные вещи могут выделяться со слизью, с соплями. Хороший фактор – слюнотечение, слизетечение. Но таким способом в основном освобождаются верхние дыхательные пути. Особенно у детей токсикоз часто усиливает выработку слизи, как правило, желудочной пищеварительной слизи, потому что токсины часто могут выходить и через кишечник. Но основными каналами выведения токсикоза из организма являются кожа и костно-суставная система. Это 100 %-ные маркеры токсикоза.

Мы должны признать совершенно недопустимый фактор: если о гипоксии еще что-то знают, сурфактантом занимаются уже лет 20, уже есть препараты, то токсикозом стали заниматься только последние 5 лет. Раньше им занимались врачи токсикологи, но только при тяжелых отравлениях: пищевыми грибами, алкоголем – ставили капельницы и лечили. А так называемых хронических форм токсикоза (почечные практически игнорировались), особых диагностических критериев, кроме устойчивой артериальной гипотонии, в принципе, не было. А устойчивая артериальная гипотония всегда входила в диагноз вегето-сосудистой дистонии. Поставили человеку ВСД, и делай что хочешь, но ты обречен. Вылечить не могут, от чего это происходит – не знают, анализы мочи хорошие (все же в крови).

Необходимо понимать, что как только организм попадает в токсикоз, что может случиться во время новогодних праздников, вы хорошенько тяпнули токсинов, намешали, в гости сходили, что-то съели – и вот вам токсикоз. Организм сразу начинает включать свои шунтирующие позиции; классика похмельного синдрома – хочется пить, по русской народной традиции похмелье лечится в бане. Надо сходить в баню, хорошенько пропотеть, вывести токсины, там выпить большое количество воды. Как русские пьют чай в бане? Ведёрный самовар на двоих, это по 5 литров на брата; пропотели, вышли из бани, и всё – никакого токсикоза, всё вышло. Банные технологии просто усиливают потоотделение, помогающее контролировать токсикоз.

Все мероприятия, связанные с костным нарушением, массажи и все прочее, это всё попытки облегчения качества жизни, но гипотония бывает еще у зависимых от кофе людей. Когда они попьют настоящий кофе, давление у них чуть-чуть поднимается, как только оно приближается к цифре нормального кровотока, ему становится хорошо – он поработал, потом опять давление опускается и ему плохо; через час опять мозг не работает, хочется прилечь; опять кофейку выпил, давление поднялось, то есть это всё попытки компенсации. Но в стратегическом, глобальном смысле мы обязаны контролировать токсикоз и восстанавливать функции почек.

А теперь поговорим о здоровье женщин. Как только яйцо оплодотворилось, у женщины начинается беременность и у нее изменяются все виды обмена веществ. Самое интересное происходит, когда появляется эмбрион – первые 12 недель. Эта стадия характеризуется тем, что у ребенка еще нет своих органов: нет ни почек, ни сердца, ни мозга; здесь работает генетика, работают процессы формирования тканей. Уровень обмена довольно интенсивный, и один грамм эмбриональной ткани выделяет приблизительно такое же количество токсинов, как и 100 граммов тканей взрослого человека. У взрослого клетка делится один раз в 5–6 дней, у ребенка клетка делится раз в 2–3 часа, а для того чтобы так делиться, должен быть соответствующий уровень обмена веществ, соответственно, эмбриональная стадия беременности сразу даёт нам большое количество токсинов.

Все эти токсины выбрасываются в кровоток матери, и у нее сразу начинается ранний токсикоз беременности. Ранний токсикоз беременности всегда является признаком нарушения водно-солевого обмена, просто раньше женщина об этом не знала. Давление у нее было 110/70, а тут вдруг забеременела и сразу пошли токсины. Очень многие женщины узнают о беременности по токсикозу, а во время эмбриональной стадии он активировался. Прежде было 10 %, а теперь стало 80 %. Этот мощнейший токсикозный механизм сразу уронил давление, усилил факторы нагрузки на организм, и организм начинает воспринимать эмбрион как угрозу собственному здоровью.

То есть как только появляется эмбрион – резко возрастает процент токсинов, появляется угроза выкидыша как защита организма от прогрессирующего токсикоза. Чем раньше случается угроза выкидыша, тем тяжелее был токсикоз до беременности. Как правило, это происходит на 6–9 неделе, потому что на этом сроке эмбрион уже достаточно крупный, у него идёт активный процесс построения важных тканей. Врачи пытаются сохранить ребенка, расслабляют матку, делают всякие пассы, а достаточно всего лишь вывести токсины, а если токсины не выводятся, то приходится всё время принимать меры по сохранению ребенка.

Вторая форма токсикоза – это задержка жидкости, или так называемая отёчная форма, когда не так мучают токсины, как задержка жидкости. Женщина начинает отекать. Отёчная форма опасна тем, что жидкость может накапливаться очень быстро и в отличие от других солей, которые могут быть выведены каким-либо путем, жидкость накапливается в тканях, никто её вывести не может, начинается отёк внутренних органов. Отёк может быть в любом органе: мозге, лёгких, в почках, но, как правило, случается в подкожной жировой клетчатке.

Иногда отекают глаза, очень болят глазные яблоки, у кого-то начинают отекать нервные волокна, то есть есть различные формы отечных нарушений, но наиболее частые – это смешанные формы токсикоза, когда есть и отёк, и токсикоз. Они так и называются – отёчно-токсические. Как правило, отекают лицо и пальцы рук, появляется так называемый симптом обручального кольца. Раньше надевала, кольцо скользило, а теперь снять не может, кольцо впилось так, что под ним борозда. А это под ним отёк.

Еще один симптом отечной формы – это резкое колебание веса.

Врач в женской консультации всегда взвешивает женщин: сколько прибавила, потому что есть нормы роста плода, и если женщина прибавила больше определенной позиции, это значит, что у нее задержка воды. Врач её начинает ругать, поскольку он человек избирательно обученный, бесплатно бесправный фармацевтический дистрибьютор, он обязан выполнять приказы Минздрава. А приказы Минздрава не всегда пишут люди грамотные, но он обязан их выполнять, иначе – уволят по статье.

Во время эмбриональных стадий могут происходить три варианта токсикоза: токсический, отёчный и отёчно-токсический. Все три варианта – проявление одного и того же механизма, просто с уклоном в тот или иной сектор. Что делать, мы скажем чуть позже, пока описываем ситуацию. Если женщину неправильно лечат, то все-таки у нее случается выкидыш, при угрозе гибели от токсикоза. Главное додержаться до 12 недель, потому что в 12 недель организм формирует естественную барьерную мембрану, которая называется плацента.

Плацента отделяет организм ребёнка, и с этого момента он уже называется плод, или так называемая плодная стадия беременности. До 12-го месяца была эмбриональная стадия, а теперь плодная. Плод отличается тем, что у него уже сформированы все органы, и самое главное, у плода появилась иммунная система, которая тоже начинает дифференцировать, свой ты или чужой. Организм мамочки она чётко дифференцирует как чужой, а соответственно, чтобы они не уничтожили друг друга, организм выстраивает плаценту – таможенную границу, через которую проходят только питательные вещества (через пуповинную кровь), а пуповинная кровь собирается из плаценты. Учитывая, что плацента – это проницаемая мембрана, она начинает дифференциировать токсины, она их тоже не пропускает, и как только женщина перешагивает 12-ю неделю, токсикоз у нее прекращается.

Женщина вернулась к своим привычным механизмам, а ребеночек остался со своими, то есть что у него фильтруется, с тем он и остаётся. После 12 недель почечный токсикоз прекращается благодаря функциям плаценты, поэтому у врачей даже принято не лечить от токсикоза, через 12 недель само пройдет. Но ведь основная причина – это нарушение функции почек матери.

Женщина перенесла токсический удар, чуть не умерла от отравления, вряд ли это понравилось ее организму. Больше всего токсинов дают белки и жиры. Но их и не хочется есть при токсикозе. Организм в это время тянет на легкие углеводы. Женщине с низким артериальным давлением, с ранними токсикозами при беременности, во второй половине беременности после 12:00 всегда хочется сладкого. Механизмы компенсации организма при любых типовых патологических процессах (ТПП) одинаковы, а токсикоз – это тоже типовой патологический процесс, как и гипоксия.

При гипоксии тянет на сладкое (повышается расход глюкозы), и при токсикозе тоже тянет на сладкое, потому что сладкое не даёт нам токсинов. И организм из трех позиций начинает выбирать то, что его не отравляет. Механизмы компенсации всегда одинаковы, какой бы ни был типовой патологический процесс, компенсируется он одинаково – увеличением потребности лёгкой группы углеводов: опять тянет на сладкое. Как только мы начинаем получать белки и жиры, сразу идут токсины, их нужно выводить, а мы их не выводим, и женщина начинает компенсироваться на сладком, на всей легкой группе углеводов. Попробуй отними у беременной женщины банан, 3 ложки сахара в чай и банку сгущёнки, потому что она раздражена, у нее токсикоз, низкое давление. И она переходит на углеводный тип питания, это ее фактор защиты. Универсальная реакция выживания.

Четвертый закон здорового питания. Любые типовые патологические процессы (гипоксия, токсикоз, стресс, лихорадка, дисбактериоз и т. д.) компенсируются диетологическим механизмом временного перехода на углеводный тип питания.

И поэтому, когда мы с вами говорим про углеводы, у человека всегда можно выяснить, после чего его потянуло на углеводы. Если человек скажет: «После того, как я отравился в деревне», – это значит, что у него кишечная инфекция, интоксикация, поступили какие-то бактерии и человек переключился на углеводы.

Если после перенесенного длительного кашля, когда болела грудь и было тяжело дышать, его потянуло на сладкое – это гипоксия. Если до беременности всё было нормально, потом забеременела, очень тяжело ходила, чуть не умерла, была угроза выкидыша, месяц лежала на сохранении и после этого от сахара оторваться не может – значит это токсикоз.

Но любой типовой патологический процесс устанавливается временно, организм ждёт, когда мы восстановим основное повреждение, а потом дадим жира альвеоле или почку восстановим. А пока переходим на бестоксикозный, высокоэнергический, жизнесохраняющий спасающий механизм лёгкой группы углеводов.

Если мы на нём посидим короткое время, месяц, полтора, два, – ничего страшного, запасы у нас есть, мы можем выжить, но это время нам даётся на восстановление основного механизма повреждения. Если же это временное станет постоянным, нас опять ждет дефицит белка и жиров, углубление пищевого дефицита, нарушение построения ткани тела, а там уже не за горами болезни, у кого какие.

Следует понимать, что тяга к углеводам – это универсальный, но временный компенсаторный механизм, максимум на два месяца.

Если через два месяца мы все-таки не восстановились, механизм фиксируется, появляется стереотип и человек от углеводов оторваться уже не может, то есть его опять начинают мучить токсины, он не может переваривать жиры – значит, у него токсикоз.

Главное, что следует понять – это то, что от токсиоза нас в первые 10 лет спасают пот и почки, когда у вас в костях откладываются соли, но вы это не чувствуете, а потом, когда соли уже отложились, когда обосновался остеопороз, то уже появляются боли. Диабет в начале его появления вы тоже не чувствуете. И если давление 110/70 – это первая стадия, всё хорошо, просто чуть-чуть тянет на сладенькое, а после белков и жиров давление падает, 5–6 % токсинов вы не почувствуете.

Мы должны знать, что токсикоз плохо диагностируется и плохо лечится, его отдельные симптомы пытаются лечить дерматологи, ортопеды и другие специалисты, но никто не занимается почками, а про почки знают только в двух местах.

В Китае, потому что в китайской традиционной медицине почки – это вообще канал жизни, при любом заболевании китайцы сразу смотрят на почки: ставят иглы и лечат серьезно. Если из канала почек ушла энергия, значит, человеку грозит смерть. И знает это аюрведа – великая наука о здоровье, которой более 5000 лет, которая давно познакомила нас с механизмом работы нашего организма и ничего нового с тех пор никто еще не придумал.

Рассмотрим, что происходит в организме женщины после родов. Теперь начинает работать молочная железа, которая берёт из крови субстрат для синтеза молока. Следовательно, из крови добываются питательные вещества, белки, жиры, углеводы – и получается молоко. А попадают ли из этой крови в молоко токсины и соли? Конечно, попадают. Лактация у женщин устроена таким образом, что в молоко попадают остаточные концентрации солей токсинов.

Если желудок ребенка не уверен, что это молоко будет ему на пользу, он никогда не пропустит его в желудок, закроет свой пилорический сфинктер, откроет кардиальный – и происходит срыгивание. Если механизм срыгивания мы ликвидируем с помощью педиатра, ребеночек станет есть молоко с токсинами, у него будет болеть животик и начнется токсическая гастроэнтеропатия – повреждение слизистой желудка и тонкого кишечника токсинами молока. После еды он орёт как резаный, его пучит, у него спазмы, болит живот.

Надо задать маме вопрос: был ли у нее ранний токсикоз беременности? Как у нее с углеводами? А самое главное, если эта женщина не ест белков и жиров – молоко-то у неё голодное (там нет структурных компонентов питания – белков и жиров), то есть в принципе, если она несколько месяцев посидела без белков и жира, то молоко у нее как белая вода.

Ребёнок это чувствует, есть не хочет и не берет грудь. Почему же ребёнок может не брать грудь – единственный фактор своего выживания? Только из-за наличия в этой кормовой базе токсических соединений. Токсическая гастроэнтеропатия самая распространённая и самая частая причина врождённых дисбиозов кишечника, когда у ребёнка дисбиоз с рождения.

Токсическая гастроэнтеропатия: гастро– от слова желудок, энтеро– от слова тонкий кишечник, патия – повреждение, то есть повреждение желудка и тонкого кишечника токсическими соединениями, находящимися в молоке. Это термин официальный. На этом фоне развивается дисбиоз.

В таком молоке бифидо- и лактобактерии жить не смогут, значит, на их место придет кто-то другой. Гриб кандида придет точно, стафилококк через добрые руки санитарки бабы Маши точно попадёт. Но основной вопрос состоит в том, что нарушен фундаментальный механизм работы желудочно-кишечного тракта новорожденного. И виновато в этом молоко матери с токсинами, а также без белка и жиров.

Если мать несколько месяцев сидит без белка и жиров, как правило, к этому ещё присоединяется гипоксия, потому что без жиров у ребенка нет сурфактанта, то у него развивается синдром дыхательных расстройств: уже в раннем возрасте его одолевают простудные заболевания, пневмония, к токсикозу присоединяется гипоксия. Это все проблемы многих детей первого года жизни – либо токсикоз, либо гипоксия, либо и гипоксия, и токсикоз.

В этом случае единственная возможность спасти ребёнка – это отнять его от груди матери и перевести либо на молоко другой женщины без токсикоза, либо использовать смесь. Но я всё-таки рекомендую искать другую женщину с хорошим, достаточным количеством молока. Если кормилицы нет, тогда переводим ребенка на смеси. Они менее полезны в питательном плане, но гарантированно не содержат токсинов. Здоровье ребенка первых месяцев жизни зависит от двух типовых патологических процессов: гипоксии и токсикоза. К сожалению таких детей становится все больше.

Сейчас есть регионы, где практически 100 % детей, приходящих на консультации, имеют какой-либо из этих диагнозов: токсикозное повреждение, токсическая гастроэнтеропатия, нарушение функций почек (нарушение питания, углеводный тип питания). Немного статистики: ранние токсикозы беременности в Швеции – 3–5 на 1000 рожениц, в России – 600–800 на 1000 (!).

Есть отдельные регионы, где женщины без раннего токсикоза беременности воспринимаются как патология. Все дети срыгивают после кормления грудью, и некоторые врачи начинают привязывать к этому гипоксическую энцефалопатию, но мы чётко понимаем, что единственный, кто выбросит всё молоко при подозрении на токсины, – это здоровый желудок. Как только мы начинаем устранять механизм срыгивания, токсины пошли дальше. Может начаться панкреатит, повреждение печени. Затем добавляется что-то еще, и к году, как правило, все эти дети нейродермитники, диатезники, аллергики; у многих синдром дыхательных расстройств, предастматическое состояние, они не вылезают из болячек. Надо срочно убирать токсическое молоко, переводить на искусственные смеси, лечить гипоксию, начинать корректировать питание, давать нормальные белки и жиры.

Теперь следует рассказать об одном интересном механизме, связанном с тем фактом, что здоровье женщины на 80 % зависит от здоровья почек. Чем дольше длится «токсичная» лактация, тем больше опасность заболевания молочной железы, но часто организм отключает подобную лактацию к 3–5 месяцам. А в дальнейшем, если токсическая лактация была интенсивной, у женщины может начаться фиброзно-кистозная мастопатия.

Все отделы железы, где происходило попадание в дольки и выход токсинов, всё это перерождается либо в соединительную ткань (фиброз), либо в кисту. Как правило, через 15 лет после такой лактации мамочка начинает бегать по маммологам и прочим специалистам эстетической медицины.

В Америке сейчас на 1000 врачей – 150 косметических хирургов, то есть индустрия красоты набирает обороты, и если мы всем будет рассказывать о простых природных механизмах, чем же будут тогда заниматься врачи-эстетисты? Поэтому главный врач красоты и здоровья – это диетолог. Уберем из питания углеводы, дадим белок и жир – и всё будет хорошо. Конечно, женскому организму не нравится находиться в токсикозе, отторгать эмбрион, на ходу выбрасывая фактор декомпенсации.

Еще одна стадия токсикоза – это защитное вторичное почечное бесплодие. Женский организм очень боится снова попасть в эмбриональную стадию, он понимает, чем это ему грозит, знает, что будущий эмбрион опять загонит его в токсикоз. Он понимает, что у него есть ещё дефицит белков и жиров, и скорее всего, ему не хватит ни иммунных, ни структурных, ни транспортных резервов, он понимает, что вторую подобную беременность он может не пережить.

И мудрое тело начинает защищаться, создавая защитное бесплодие. Тогда женщине не хочется жить половой жизнью, удлиняется вторая фаза женского цикла, то есть практически отключается гормон первой фазы (ФСГ), гормон анаболизма, бодрости; женщина ждет, у нее через две недели праздник – овуляция, а вот вторая фаза (катаболическая, которая выкидывает всё из тела (менструация), она удлиняется. Удлинение второй фазы – это укорочение первой. (Подробно этот механизм разобран в книге «Как химичит наш организм» в главе о женщинах.)

Возникает неприязнь к мужу, включаются так называемые психогенные факторы защиты. Удлинение второй фазы часто приводит женщину к психиатру, ведь ее все стало раздражать; она не понимает, что с ней происходит.

Организм пытается противодействовать оплодотворению, чтобы сперматозоид не встретился с яйцеклеткой. Самый простой способ защиты – создать спаечный процесс в трубах, и если спайка растёт медленно, то оплодотворенная яйцеклетка застревает в трубе, происходит трубная, внематочная беременность.

Поэтому вторая беременность – это часто внематочная беременность. Родила первого, недокормила. Сразу забеременела опять, и вот вторая беременность, которая на 80 % будет внематочной. Если хотя бы 2 года пройдёт со времени первой беременности, то труба запаяется, яйцеклетка будет оставаться в брюшной полости, сперматозоид в матке, организму хорошо. Если этот механизм не спасает, то есть маточные трубы широкие, есть индивидуальные механизмы, особенности, единственный вариант гарантированно защититься от беременности – это вырастить в матке объем – фибромиому.

Для организма фибромиома – это доброкачественная опухоль в матке из собственной мышечной и соединительной ткани; 6–8 недель достаточно, чтобы беременность не произошла. Если даже придут оплодотворённые яйцеклетки, им негде будет прикрепиться, вся область матки занята опухолью, поэтому через 5–7 лет после таких беременностей у женщин находят доброкачественную опухоль в матке; одна половина женщин лечится от спаек, вторая половина лечится от фиброзно-кистозной мастопатии.

Если роды прошли не естественным путём, ребеночка достали с помощью кесарева сечения, то шейка матки не повредилась, то есть зев матки узкий, тогда самый легкий вариант – убить сперматозоиды в канале шейки матки. При этом эрозируется канал шейки матки, «садятся» иммунные клетки женщины; все сперматозоиды, проходящие по каналу, убиваются иммунными клетками. Называется это состояние асептической эрозией канала шейки матки. То есть инфекций, воспалений там нет, но есть постоянная эрозия канальной шейки матки. Гинеколог предлагает прижечь ее лазером, но после этого исчезает защитный механизм. После этого возникают спайки в трубах или кисты в яичниках.

И последнее, что может сделать организм, это кистозно деформировать собственные яичники, чтобы не выходили яйцеклетки. Они начинают погибать, они могут и по 1000 в год умирать, и всё это приводит к крайним формам климактерического периода. Потому что если все яйцеклетки погибли, то в 40 лет прекращается менструация. Это грустно, потому что происходит нарушение биологического возраста женщины.

Женщина должна прекращать менструировать после 50 лет, но если у нее в 41–42 года прекратилась менструация – это катастрофа, так как включаются механизмы быстрого старения.

Приходит к гинекологу приличная девочка, у которой было в жизни всего два мальчика и оба из приличной семьи, нет у нее никакой инфекции, но всё заросло спайками, кистами, эрозиями и т. д. Причина этого всегда одна – нарушение водно-солевого обмена. К гинекологии это никакого отношения не имеет, надо серьезно заниматься почками. Но если продолжать хождение по гинекологам, все закончится потерей яичников, потому что кисты будут рваться, хирурги их будут удалять, и в результате – потеря матки.

А если лечить почки – через год все налаживается, спайки рассасываются, кисты уходят, появляется тяга к половой жизни – и следующая беременность не за горами.

Сейчас асептическими эрозиями шейки матки не занимаются только ленивые. Психогенными факторами бесплодия интересуются практически все современные психиатрические школы. Все гинекологи занимаются фиброзно-кистозными мастопатиями, поликистозами яичников, но почти никто не понимает, что это – не гинекологическая проблема.

Теперь немного поговорим об эмбрионах. Если эмбрион – мальчик, то это полбеды, для помощи поврежденной почке этого бывшего эмбриончика будет тянуть на кофе и пиво. Кофеин будет улучшать почечный кровоток, а пиво активировать диурез. Но если этот эмбрион – девочка, то тогда это настоящая беда. Когда этот эмбрион девочки развивается в стадии токсикоза, зародыш почки начинает формироваться не совсем правильно. И особенно когда вторая фаза протекает в токсикозе, то девочка рождается с повреждением функции почки. И вот с этим токсикозиком она и живет.

А когда у этой девочки начинаются процессы формирования эндокринной гормональной функции, у нее неправильно будет формироваться функция яичников. Организм уже понимает, чем ей будет грозить первая встреча с мальчиком. Во-первых, месячные будут начинаться позже, чем обычно. Далее, девочка еще ни с кем не была, а эрозия шейки матки у нее уже есть. Потому что тело уже понимает, что при беременности ему будет плохо, и по- этому асептические эрозии шейки матки у девственниц – это сейчас бич детских гинекологов.

В Санкт-Петербурге есть клиника детской гинекологии «Ювента» – единственная клиника Северо-Западного региона, занимающаяся гинекологией девочек и подростков. У них есть аппаратура, которая исследует состояние половых органов девочек через девственную плеву.

Статистика говорит, что каждые 2–3 года удваиваются асептические эрозии шейки матки у девочек, не живущих половой жизнью. Как только она начинает жить половой жизнью, эта эрозия прогрессирует, потому что в этом случае организм уже понимает, что эрозия – это его единственное спасение… от сперматозоидов! Чем больше сперматозоидов, тем больше эрозия, тем больше их надо убить.

Иммунная система понимает, что канал шейки матки – самое узкое место, все сперматозоиды пройдут там, по-другому им никак не попасть внутрь. И вот когда они идут друг за другом, здесь уже готова засада – эрозированная поверхность, которая их уничтожает. Единственная возможность ее лечения – это отсутствие сперматозоидов. Если их нет, то эрозия быстро заживает. Мы должны знать, что защитный механизм почечного бесплодия провоцируется сперматозоидами. Поэтому, если у девочки мы находим эрозию, можно предполагать, что у ее мамы была ранняя токсикозная беременность, а своими почками мама не занималась.

Если девочка находится в гипотензивном синдроме, у нее проблемы с кожей, она бледненькая, вялая, волосики выпадают. Для того чтобы она выросла здоровой женщиной, нужно лечить ее почки и понимать, как организм будет защищаться в будущем. Даже если эта девочка когда-нибудь забеременеет, то вероятность выкидыша и тяжелого токсикоза у нее практически 100 %.

Все гинекологические механизмы нарушения у женщины (практически все) обусловлены нарушениями функции почек. Заболевания, передающиеся половым путем, сюда, конечно, не входят. Все эрозии, кисты, спайки, фибромиомы обусловлены функцией почек – и это все механизмы защиты, потому что каждый месяц женщина может забеременеть и дальнейшее связано для нее с серьезными проблемами. Организм об этом знает и страхуется.

Есть другой вариант. Если у женщины были отношения с мужчинами (и не с одним) и все было нормально, но ни от одного она не забеременела, то здесь может быть механизм с сочетаниями. Иногда у нее эрозия может сопровождаться спайками или кистами или кистами со спайками.

Сейчас у многих очень серьезный токсикоз. От гипоксии вам, по крайней мере, на свежем воздухе будет легче, а токсикоз вас накроет в любом месте. Вам будет не очень хорошо, пока вы не съедите правильную пилюлю, не восстановите почечную мембрану и не перейдете на белково-жировой обмен. Сейчас у всех больных детей (говорю как педиатр) есть проблемы с токсикозом, потому что эмбриональная стадия беременности, протекающая в токсикозе, – это катастрофа.

Вторая стадия, когда плацента уже работает, проходит легче, она защищает ребенка. А в эмбриональной стадии ребенок выбрасывает токсины, мать их не выводит, и они возвращаются к нему через час. И попробуй поразвивайся в таком состоянии, сформируй свои органы…

Почему возникает столько пороков развития? Когда в 20 недель в поликлинике беременную приглашают на УЗИ, это делается для того, чтобы не пропустить порочно сформированные плоды. Я на шестом курсе института видел этих монстриков, потом не мог спать неделю. А виноваты в этом ранние токсикозы и больные почки.

Занимайтесь своими почками, не относитесь наплевательски к артериальной гипотонии. Гипотония хуже, чем гипертония. При гипертонии, по крайней мере, происходит хороший кровоток, а при гипотонии кровотока нет. На низком кровотоке не может быть хорошего кровоснабжения плода. И получается: токсикозная беременность, мамочка на углеводном типе питания, тотальный дефицит белков и жиров, дефицит сурфактанта – при всем этом формируется ребенок. А потом его кормят токсическим молочком, и у него формируется токсическая гастроэнтеропатия. С чего начинать лечение? В галокамеру его тащить? Или быстрее крестить?

Будущая мать должна понимать, что как только ее потянуло на сладенькое, это говорит о том, что у нее уже есть большая проблема.

Если у ребенка все время сыпь – лечат токсикоз. А скорее всего, нужно заниматься и его почками, и прямой кишкой, откуда все время попадают токсины. Мы сейчас говорим только об обменных токсинах.

Давайте разберем два механизма нарушения функции почек. Начнём с так называемого отёчного синдрома, потому что отёчный синдром может быть не только во время беременности эмбриональной стадии. А соотношение таково: 10–15 % – это изолированная отёчность, около 50 % – это токсикозный механизм и процентов 30–35 % – смешанный отечно-токсический синдром.

Но мы начнем с отечного, потому что отечный синдром – это бич многих женщин при избыточном весе тела. Я не люблю слово «ожирение» – оно некорректно и неправильно. Избыточный вес тела – это когда человек весит больше, чем хотел бы. А сейчас все борются с ожирением и все сжигают жиры.

Отёчный синдром всегда начинается с неустойчивого веса, называемого синдромом китайских весов. Приходит человек, и я, как любой диетолог, задаю вопрос: «Сколько вы весите?» – а он отвечает: «Я не знаю, у меня весы все время сломаны, все время показывают разные цифры. Сегодня вечером 85, вчера утром 88, потом 82…»

Вес может меняться в зависимости от количества съеденного и невыведенного, но он не должен колебаться в широких пределах, а если это 1–3 кг в сутки, то может ли жировая ткань формироваться и уходить такими темпами?

Когда наш вес в течение 2–3 суток колеблется в широких пределах – это главный и самый распространенный признак отека. Почему? Потому что вода легкая, она задерживается где хочет и ничто не может ей препятствовать. Попробуйте помешать воде, чтобы она не протекла, например, через потолок. Не сможете, вот и мембраны не могут, и если есть какие-то нарушения мембран и клетка неправильно формирует избирательную проницаемость мембраны, это всегда закончится нарушением механизма переноса воды во внутренних структурах. И обязательно какая-то структура отечет.

Отекать может любой орган, а не только подкожная жировая клетчатка. Чаще всего отекает мозг, и это одна из частых причин головной боли. Часто это случается после интоксикации, алкогольного отравления, черепно-мозговых травм. Отекать могут печень, мышечные ткани, соединительная ткань, очень хорошо держит воду коллаген, но самое главное, отеки всегда сопровождает состояние дефицита белка.

Все вы помните истории про блокадных ленинградцев, которые сильно голодали, но все сильно голодавшие люди никогда не выглядели тощими, они даже были пухленькими за счет голодных безбелковых отеков, потому что когда человек долго сидит на диете, исключающей белок, он всегда отечный. Больше всего отекают области «фартук», руки и ноги. Отеки можно пронаблюдать по объемам тела.

У нас есть три сегмента тела: верхний сегмент – объем плеч, средний – это объем талии по пупочной линии и нижний сегмент – это объем бедер (место от тазобедренного сустава до коленного). Если измерять их регулярно утром каждого дня после пробуждения, вы четко будете знать, какой сегмент у вас преимущественно отекает.

Необходимо понимать, что колебания веса не зависят от питания, человек может даже ничего не есть, но его вес не убавляется – это проявления отечного синдрома. Диетологическими методами лечить отечный синдром абсолютно бесполезно. Сначала надо спросить человека – а когда это началось?

Один пациент рассказывал: во втором классе он поскользнулся на горке, сильно ударился спиной и головой и с тех пор начал полнеть.

Классический признак отека, описанный в медицинских книгах: когда нажимают на голень, остаются ямочки, которые, как правило, свидетельствуют уже о развернутой отечности. Но часто отечный синдром формируется, когда человек еще не болен. Когда начинаются отеки, нижняя цифра артериального давления начинает расти.

Часто бывает, что человек считает себя полным, сидит на разгрузочных диетах, но давление не меряет, не знает, каковы его цифры. Хотя давление надо мерить, так мы можем ориентироваться на то, как работают почки.

Как надо измерять давление в случае почечных нарушений. Первое измерение артериального давления проводим утром лежа в кровати. Не вставая. Проснулись – сразу измеряем артериальное давление. После ночного сна – в горизонтальном положении. Это давление называется базисным. Померили – записали цифру.

Встали, начинаем двигаться, пить, есть. Через часик снова измеряем. Второе измерение – это рабочее давление. На рабочем давлении у нас работают мышцы, органы, мозг. Оно будет зависеть от того, что мы будем делать, каково наше психическое состояние: наорали ли на нас на работе, наступили ли нам на ногу в транспорте, обругали ли в магазине и т. д.

И третий раз мы меряем давление, когда у нас проявляются какие-то симптомы: начинает болеть голова, появляются «мурашки», онемения, мы плохо себя чувствуем. Это давление называется симптоматическим. И должно быть привязано к симптомам. Если сегодня ничего не беспокоит, тогда все давление будет рабочим. Таким образом мы наблюдаем за отечным синдромом, учитывая, что ситуация может меняться очень быстро.

Нам очень важно знать базисное утреннее давление, с чем человек проснулся после восьмичасового ночного сна. Если мы не знаем базисного давления, то как мы будем оценивать рабочее и симптоматическое? И, как правило, когда вы приходите к врачу, он спрашивает, какое у вас рабочее давление. Потому что врачу важно не пропустить верхнюю цифру, чтобы у вас не случился инсульт, поэтому он всегда интересуется рабочим давлением.

А технологи здоровья интересуются базисным. Не знаем базисного давления – не знаем ничего. Поэтому все, кто относит себя к почечной группе, и все, у кого есть отечный синдром (даже если его нет), начните наблюдать за собой правильно.

Вы всю жизнь думали, что у вас низкое давление, потому что привыкли к артериальной гипотонии, но можете с удивлением обнаружить, что просыпаетесь вы на цифрах 200/140. Я хочу, чтобы все поняли один простой закон начала развития процессов: диабет безболезнен, рак безболезнен на первой стадии, когда излечим: дисбактериоз не болит, повышение артериального давления и выход в ситуацию артериальной гипертензии также абсолютно безболезненны.

Но надо знать, как правильно измерять артериальное давление, так как все делают одну классическую ошибку – неправильно накладывают манжетку. Манжетку нужно накладывать так, чтобы она плотно прилегала к руке, не болталась на ней. Если мы затянем ее чуть туже, то получится чуть большая цифра, чем есть на самом деле; если поставим слабее, то получим цифру чуть меньше.

А самое главное, когда меряем старым способом, с помощью стетоскопа: прислушиваемся, слышим не первый тон (он всегда тихий), а слышим второй, который уже громкий. А разница между ними 10–15 мм рт. столба. По- этому очень не советую измерять давление таким прибором, потому что можете сделать две ошибки: или неправильно наденете манжету, или не правильно услышите тон.

Лучше пользоваться пульсовыми приборами, которые накладываются на пульсовую точку. Это лучевая артерия, проходящая со стороны большого пальца. Здесь нет мышц. Последние 10 лет чаще всего используются приборы пульсового принципа. Но кардиологи их не любят, потому что пульсовые цифры всегда выше, чем цифры привычных приборов, накладываемых на сгиб локтя.

Когда речь идет о нормальных цифрах – это допустимо, но когда уже надо принимать решение «что делать», каждые 10 мм – это стадия гипер- или гипотонии. По- этому всем рекомендую купить пульсовые приборы, лучше японские. Идеально измерять давление в горизонтальном положении (лежа в кровати), руками не шевелить, потому что пульсовой прибор очень зависит от движения сухожилий.

Только после всех анализов и цифр измерения давления можно продолжать разговор о том, в какой стадии гипотонии или гипертонии вы находитесь. Тогда можно судить, что у вас с сосудистым тонусом. Но у почечников еще бывает одностороннее повреждение почки, когда одна почка повреждена, а вторая работает. Для этих людей характерно разное давление в разных половинах тела. На одной руке нормальное, на второй – высокое. Если у вас с одной стороны поясница не очень хорошо себя чувствует, тогда измерять надо на обеих руках.

Теперь снова поговорим про отечный синдром.

Мы выяснили, что вес тела часто не зависит от потребляемой пищи. Одна женщина рассказывала, что после беременности она резко поправилась и с той поры не может сбросить вес, на каких бы диетах ни сидела. У нее начала болеть голова, повышается артериальное давление. А самое главное, что при гипотонии давление 100\60 (базовое), 120\80 (рабочее) и 140\90 (симптоматическое). Смотрите, что происходит: когда человек начинает из гипотонии (100/60) двигаться к гипертонии, он неизбежно проходит фазу нормального артериального давления.

И, как правило, если нарушение функции почек произошло в 20–25 лет, гипертония будет в 40–45, но лет в 30 давление нормализуется. Человек приходит и говорит: «У меня всегда 120/80». Если это была нормотония – это хорошо, а если половину жизни было (100/60), то это норма или уже гипертония? Для гипотоников, длительно находящихся в низком артериальном давлении, стадия 120/80 —это не что иное, как 1 степень артериальной гипертензии. Врачи радуются, а мы начинаем напрягаться.

Если это происходит после терапевтических мероприятий, когда человек начал лечиться, тогда это положительная динамика. Но если он ничего не делал, а давление нормализовалось само по себе, как ранний токсикоз, который сам прошел потому, что плацента заработала, то мы понимаем, что это не само по себе, а просто у человека начинается гипертония, и его давление, увеличиваясь, просто проходит через норму. А через 2–3 года он станет гипертоником.

А потом уже все нижние показатели поедут вверх и начнется вторая стадия. Для нормотоника (человека с давлением 120/80) это будет первая стадия, а для гипотоника – вторая. Поэтому цифра 140/90 для гипотоника в молодости – это уже развернутая артериальная гипертония.

Чем дольше циркулирует токсин, тем гарантированнее, что будет повреждена внутренняя стенка сосудов. Для людей с запущенными сосудистыми заболеваниями необходимо лечение. Сейчас всем людям старше 40 лет делают УЗИ сонных артерий. Сонная артерия находится на шее за грудинно-ключичной сердцевидной мышцей. На нее ставят специальный ультразвуковой датчик и смотрят, какие процессы идут на внутренней поверхности. Наружная стенка – это соединительная ткань, дальше идет слой гладкой мускулатуры, и третий слой (внутренняя сосудистая стенка) называется эндотелий.

Если у нас действительно токсикоз, то все токсины откладываются на эндотелии. Мышечная ткань связана с гипертонией, когда сосуд удерживает повышенное давление. Ну а на соединительной ткани идут процессы склероза. Если врач написал, что наружная оболочка повреждена (идет склерозирование), мы понимаем, что это нарушение белкового обмена – имеется дефицит белковых процессов.

А если есть эндотелиальные нарушения, то это явные признаки хронического токсикоза.

УЗИ сонных артерий (эндотелия часто называется «интима» – внутренняя часть, мышцы «медиа» – средняя) иногда называют методом интима-медиа, когда мы наблюдаем внутреннюю и среднюю мышечные стенки артерий. Врачи так и говорят: изучим интима-медиа и поставим ему либо гипертоническую болезнь, либо токсикозные нарушения. Всем пациентам с повреждением этих механизмов я бы очень рекомендовал посмотреть, какие процессы происходят в сонной артерии. И тогда мы сразу понимаем: если в сонной артерии тот или иной процесс идет, то во всех остальных он тоже происходит. Это референтная зона. Раз в 5 лет нужно делать УЗИ сонной артерии. Чаще не надо, так как эти процессы медленные.

Теперь вернемся к токсикозу. Мы уже знаем, где находятся его основные проявления: в сердце и сосудах, в коже, в костях-суставах-зубах, в шейке матки, в молочных железах и яичниках, и как правило, можно уже выстроить анамнестический момент. Генетические механизмы дают разные проявления токсикоза. У одного токсикоз проявляется на коже, у кого-то в костях, для кого-то это гинекология или сосуды. И мы должны понимать, что у каждого человека есть свои проявления токсикоза.

Но диагноз остается – токсикоз. Бывают и комплексные варианты, например, отечно-токсический. Как правило, это происходит при избыточном весе. Такой человек будет говорить, что утром у него отекшее лицо, а вечером отекают ноги, периодически что-то побаливает, высокое давление, кожа чешется. А еще этот человек расскажет, что он долго ходит и лечится. Что у него есть свой массажист, есть снимки магнитно-резонансной томографии, ходит к мануальному терапевту, знает всех дерматологов и кардиологов.

Вот список специалистов, которые занимаются последствиями токсикоза: кардиологи и сердечно-сосудистые хирурги, специалисты по сосудам и венам, дерматологи и аллергологи (причем аллергии не типичные, а псевдо-аллергии), ортопеды, остеопаты, мануальные терапевты и массажисты, стоматологи и гинекологи. Как правило, есть даже гинекологи-эндокринологи, потому что при токсикозах и цикл начинает путаться. Сейчас появилась новая специальность: врач репродуктолог – специалист по бесплодию. 40 % семейных пар бесплодны, и 80 % из них – женщины. Все эти специалисты занимаются последствиями одного процесса. Врач всегда нацелен на ту зону, где он видит максимальные изменения. Чем страшнее выглядит ваша эрозия, тем активнее ее будет врач лечить. Чем хуже у вас сосуды, тонус сердца, тем больше вас будут лечить кардиологи. Это задача врача, врач настроен на понятие болезнь, ведь его всю жизнь натаскивают на понятие «конкретный диагноз».

Но врач гинеколог ничего не знает про почку, кардиолог смутно вспоминает, что есть такой орган, ведь каждый из них занимается своей системой. Самое главное, что при всех формах токсикоза центром приложения усилий врача должны быть почки.

У почек две функции – выделительная и концентрационная. Почки находятся ниже 12 и 13 ребер, оканчиваются мочеточником, который имеет форму рюмочки: верхний и средний отделы – широкие, а к низу мочеточник сужается и заканчивается сфинктером, который его закрывает.

Моча течет сверху вниз. Сфинктер обеспечивает профилактику рефлюкса – заброса мочи из мочевого пузыря. С другой стороны имеется второй мочеточник. Мочевой пузырь выглядит треугольничком. Сверху два мочеточника, снизу мочеиспускательный канал. Соответственно, когда пузырь наполнен, он представляет собой шар. Если бы сфинктера не было, то при повышении внутрипузырного давления моча забрасывалась бы обратно в почку. Поэтому мочеточник обеспечивает поступление мочи по капле, наполнение пузыря и продавливание его. Внизу много мочи, а вверху давление все равно низкое. Так бывает при норме. И неважно, живёте вы вниз головой или вверх. Если вы развернётесь на 180 градусов, почка все равно будет гнать мочу, но уже вверх, мочеточник будет её поднимать, открывать сфинктер, закрывать и т. д.

Потом открывается нижний краник, мы начинаем мочиться, давление внутрипузырное падает, пузырь снова превращается как бы в пустой полый орган до той поры, пока опять не наполнится и не сформирует определённые позиции по эвакуации. Все это называется выделительной функцией.

В сутки из нас выходит 1,5 литра мочи, уже с токсинами, – это то, что растворено в воде. Для того чтобы вышло 1,5 литра мочи, мы должны определить, сколько нужно выпить воды. Кто-то скажет – 3 литра, кто-то – 5 литров. Но самое главное – мы должны понимать, что если выделяется 1,5 литра, то выпить надо больше. Ведь что-то испарится, что-то через кожу выйдет естественным путём, что-то пойдет на питание клеткам. То есть выпить надо 2 литра как минимум, чтобы вышло 1,5 литра.

Но самое главное, что выделительную и концентрационную функции почек регулирует только один процесс – объём прихода химически чистой питьевой воды. Запомним первый закон выделительной и концентрационной функций: объём выделяемой мочи регулируется количеством прихода чистой питьевой воды.

Если вы не пьете чистую воду, то вся жидкость в организме приходит в виде раствора, – это то, что мы добавили в воду. Добавили в воду сахар, получили раствор. Молока выпили – это тоже раствор. Но необходимо понять: всё, что мы положили в воду, не может участвовать в выделительной и концентрационной функциях. И почки перед тем, как выполнить свою работу, вынуждены делить раствор на примесь и чистую воду.

А этот процесс энергоёмкий, кислородозатратный; на это может уйти 20–40 минут, а может и час, а если это молоко, то 2–3 часа. Чем больше примесей в воде, тем больше времени, тем больше кислорода и больше энергии будет требовать этот процесс. До той поры, пока мы опять не получим химически чистую воду.

Соответственно, когда мы ведем речь о выделительной и концентрационной функциях, то мы говорим только о химически чистой воде. Всё остальное нас не интересует. Так сколько чистой питьевой воды мы должны употребить за сутки? 1,5–2 литра только чистой питьевой воды. Все, кто пьет меньше литра, находятся в группе риска. Все, кто пьет меньше двух стаканов, имеют нарушение концентрационной и выделительной функций.

Если пить воду до еды, то она сразу проскакивает по малой кривизне, а если после еды, она будет булькать в животе. Пить надо за 15 минут до еды, маленькими глоточками, чтобы вода проходила по малой кривизне.

У нас есть два понятия: вода и водный раствор.

Обращаемся к здоровым организмам. Все здоровые дети – водохлёбы. Как только повысилась концентрация токсинов, что делает здоровый ребёнок? Идёт к крану, открывает его и пьёт воду. Во всех школах столпотворение после уроков: все стоят у краника с питьевой водой.

Но самое главное, что выведение из организма токсинов регулируется количеством чистой питьевой воды. Хотим вывести 2 кг токсинов – нужно выпить 20 литров чистой питьевой воды. Заболели гриппом, пошла мощная интоксикация, температура 40. Что при этом делает ребенок? Пьёт воду и скачет на кровати. Регулирует свой токсикоз. Он болен, у него мощное выделение токсинов, но он пьёт чистую питьевую воду и выводит токсины.

Вспомним историю десантника, показанную как-то раз на канале Discovery. Его оставляют с ножом и флягой в необитаемом месте. Задача выживания десантника найти: 1) источник чистой питьевой воды; 2) источник белка. Нашёл белок, нашёл воду – выживет. Не нашёл воду – максимум 3–4 дня жизни, дальше смерть. Не нашёл белок – питания нет, желчь застаивается, иммуннитет упал, скорее всего десантник не выживет. И не важно, какие там у него соли и токсины. Если это водорастворимая группа, для выведения всех соединений водорастворимой группы нужна только одна среда – чистая питьевая вода. Растворы не считаются.

Минеральная вода – это не чистая вода. Это раствор. Она помогает бороться с ацидозом, но это – раствор. Единственное, что входит в понятие «чистая питьевая вода», – это вторая заварка зелёного чая (это открыли японцы). Первая заварка – это классический раствор, как девушка – крепкая, тонизирующая и бодрящая. Вторая заварка зелёного чая называется «женщина». А третья заварка называется «старуха». Она предназначена для маленьких детишек. По технологии зелёный чай заваривается три раза. Японцы убеждены: люди, выпивающие в сутки 1,5–2 литра зеленого чая, даже имея тяжелые почечные заболевания, находятся в хорошем состоянии, потому что вторая заварка зелёного чая ближе к воде. Чем чище раствор, тем лучше.

Мы знаем, что 80 % людей на планете испытывают дефицит чистой питьевой воды. Специальное лишение живого существа источника чистой питьевой воды относится к пищевому геноциду.

Водопроводная вода в большинстве случаев – это раствор, хотя на выходе из очистных сооружений она идеальная, но потом вода поступает в систему водопроводных труб и течет еще несколько километров до вашего дома. За время протекания по водопроводным трубам вода становится не такой, какой была после очистных сооружений. Открыв дома кран, мы пьём раствор с непонятными свойствами. И скорее всего вместе с этой водой мы прихлебнём ещё то, что потом месяц будем выводить. Поэтому лучше использовать чистую питьевую воду.

Фильтрация – это штука неопределенная. Неизвестно, чем мы фильтруем и как. Все нужно отслеживать и проверять. Чистая вода – это вода дождевая, вода из горных источников, из каких-то изученных и проверенных родников. Если есть сомнения, надо просто покупать бутилированную воду.

По аюрведическому принципу надо пить теплую воду, чтобы не тратить энергию на её нагревание. Вода должна быть чистая и тёплая, тогда она будет быстрее всасываться; в этом случае через 7–8 минут эта вода сможет уже что-то вывести из организма.

Сейчас многие пользуются коралловой водой. Это хорошая чистая вода с ионами, которые обеспечивают ее проникновение и всасывание. Попил, через 10 минут вода уже всосалась, растворилась и выводится вместе с токсинами. И вот если мы хотим посмотреть, что из нас выходит, то можно эти токсины посмотреть в моче. Но бывает, что анализ мочи хороший, но, увы, это тоже может быть проявлением токсикоза. Просто токсины не выходят в мочу, а остаются в крови. Если мы едим белки и жиры, у нас в моче должна присутствовать как минимум мочевина, и плотность мочи должна быть достаточной. Но именно такие анализы мочи характерны для углеводников.

Белки и жиры углеводники не едят. У них всегда низкая плотность мочи, их организм ничего не выводит, всё экономит, каждое вещество старается задержать, поэтому низкая плотность мочи – это показатель углеводного обмена. А самое главное: если мы не едим белки и жиры и у нас не выводятся токсические компоненты, то они однозначно где-то остаются. А затем врачи спрашивают такого пациента: что вас больше всего беспокоит? – Зубы, позвоночник, кожа, волосы… Все понятно, у него точно токсикоз.

Если у нас обменные процессы идут хорошо, мы едим белки и жиры, у нас бывает много токсинов, а когда мы пьём много чистой воды, моча многое выводит и всегда отражает наш обменный процесс. Поели белков – больше мочевины, поели жиров – больше ацетона, поели солёненькое – наутро в моче должны появиться соли.

А если у меня по мочеточнику уже идет мелкий камушек; он у меня проскочил и, может быть, немножко поранил этот мочеточник – и в моче у меня появились эритроциты. А если у меня там появились бактерии и какая-то слизь? Это всё говорит о процессах, идущих в почке, мочеточнике, мочевом пузыре. И эти процессы должны идти. Но если у нас очень хорошие результаты мочи – это говорит о токсикозе. Есть даже понятие синдрома хорошей мочи. Участковый терапевт доволен анализом, но он не понимает, что происходит с человеком. А теперь мы должны посмотреть, что и в какой зоне почек у нас происходит.

Итак, почка у нас фильтрует и выделяет, её задача растворять токсины в чистой питьевой воде. Но если она их не растворяет, значит, что-то идет не так. Проведем опыт: возьмем 1 стакан чистой питьевой воды + 1 чайная ложка соли = моча. Можем мы в 1 стакане воды растворить 2 чайные ложки соли? Можем, но это не всегда хорошо. То есть если у нас дефицит воды, то конечно можем. И это происходит как раз тогда, когда мы концентрируем мочу, но в принципе, когда мы просто выделяем в обычном нефорсированном режиме, мы должны в одном стакане воды растворить 1 чайную ложку соли. Это так называемая константа концентрации.

Если нужно вывести больше 5 чайных ложек, то нужно выпить 5 стаканов. Срабатывает рефлекс, нам хочется пить, мы пьём. Если мы выпьем 5 столовых ложек рассола с кислотами, с солями и прочим, то потом мы пьём 5 стаканов чистой питьевой воды.

Ребёнок поел хлебушек с солью (ему нужны соли для строительства костно-суставной системы), но после этого он прибежал, выпил 3 литра воды за день, пописал, и всё у него хорошо. И косточки сформировались, и токсины вышли. И этот рефлекс работает у всех. А если мы выпиваем 1 стакан воды и съедаем 5 чайных ложек соли, то у нас начинается нарушение концентрационного градиента и соли из гиперконцентрированного раствора начинают выпадать в осадок, и это называется мочекаменная болезнь.

Рассмотрим стадии мочекаменной болезни. Первая – опущение почки (нефроптоз: птоз – опущение), когда почка чуть-чуть опускается. А всё происходит из-за того, что она стала тяжелее. Когда кристаллы начинают выпадать, они утяжеляют почку; капсула, которая её держит, может выдержать 100 граммов, а 150 уже не может. Это первая стадия. На первой стадии нефроптоза кристаллы еще не видны, только симптомы утяжеления почки.

На второй стадии мы уже начинаем видеть солевые взвеси и врач УЗИст говорит о сгущении мочи. Третья стадия – это уже «песочек», мелкие кристаллики до 1 мм. Ну и четвертая стадия – это камни, когда объект имеет объем больше одного 1 мм. Всё, что больше 1 мм, – это уже проблемы.

Есть интересный механизм почек. Учитывая, что мы существа прямоходящие, то верхние и средние отделы почек у нас дренируются хорошо. Самым проблемным является так называемый нижний полюс почки – то, что находится ниже угла лоханки. Здесь почечные каналы идут снизу вверх и моча у нас делает небольшой крюк. Жидкость может сделать такое движение, а кристалл этого сделать не может. Поэтому накопление кристаллических позиций начинается в нижнем полюсе почки, что ниже лоханки, так называемый нижний полюс почки. Поэтому, когда мы идём смотреть на УЗИ опущенную почку, нефроптоз, мы должны попросить доктора хорошо посмотреть нижний полюс, потому что стандартное УЗИ не проводит дифференцировки. Но вы все-таки попросите доктора посмотреть нижний полюс, нет ли там солевых взвесей или песочка, может быть, у вас уже третья стадия, но ее не всегда видят.

Если у вас уже есть солевые взвеси или песочек, смогут ли они выйти сами из нижнего полюса? Для этого следует делать специальную гимнастику и развернуть почку на 180 градусов, чтобы под действием силы тяжести из нижнего полюса, который стал верхним, камешки вышли в лоханочку и лоханочка начала их потихоньку двигать. Надо вставать в позу березки. Людям иногда хочется постоять или повисеть вниз головой. Дети часто хотят постоять на голове, перевернуться вверх ногами, а родители им не разрешают – не дай бог шею сломаешь. А ребёнок постоял себе 2–3 секунды, потом попил водички, пописал, и всё у него хорошо.

Взрослым тоже иногда следует постоять на голове – это первая потребность очищения нижнего полюса почки. Это нужно сделать после принятия хорошего жидкостного объема или после поедания арбуза, который хорошо гонит жидкость, гонит мочу.

Классическая диета очищения почек – это арбузная диета. Два дня на арбузах – и всё вылетает. Ведь 3–4 литра воды не каждый выпьет, а съесть 10 кг арбуза за день вообще не вопрос. Самое главное, что после этого если процесс идёт в правой почке, то мы должны полежать на левом боку, чтобы камушек, который вывалился у нас, ушёл в лоханочку и пошел вниз, а через некоторое время, когда он будет проходить через нижнюю треть мочеточника, мы можем почувствовать неприятные ощущения в паховой области.

Может быть, этот камушек проскочит, царапнет. Если у человека периодически тянет, царапает в паховой области, значит, проскакивают мелкие кристаллики. Даже если вы неправильно живёте, но почки все-таки очищаются – это устойчивый симптом, который называется симптомом нижней трети мочеточника.

Чем больше слизи в моче, тем активнее слизистая защищается от повреждения кристаллами, идущими из почки, – так и должно быть. Если поставить диагноз на ранней стадии – всё будет хорошо. Японцы ставят на первой стадии, в России, как правило, на четвертой. Ведь дробление – это прекрасный медицинский бизнес, выведение одного камня стоит 800 $, очередь на 2–3 месяца вперёд, чтобы пройти без очереди – ещё 300–500 $ сверху. Среднему человеку с болями, муками неделя в клинике под капельницей, с антибиотиками, дробление обходится в 1500 $.

Как только вы увидели на УЗИ нефроптоз, надо что-то делать, если не хотите заполучить мочекаменную болезнь. Мочекаменные проблемы часто маскируются под видом коликов и запоров. Больные начинают делать клизмы. Как правило, диагноз мочекаменной болезни ставят последним, когда уже исключили все остальное.

Но к этому времени мы уже можем потерять почку или начнется какая-нибудь инфекция. Камни могут пойти после того, как человек танцевал, прыгал, бегал; после этого у него заболела поясница, потом паховая область с одной стороны или с обеих. Камешки могут быть из разных солей: уратные, фосфатные, оксалатные, белковые, смешанные.

Был у меня пациент, чемпион Европы по бодибилдингу. Гора мышц, всю жизнь сидит на спортивном белке, 60 % тела – мышцы. Человек – атлет, естественно, белка с избытком. Но он не всегда соблюдал технологию правильного питания: в почке образовались белковые камни. Они не просматриваются ни на каких УЗИ, так как белок виден, как собственная ткань органа. Почка у него увеличилась в 2 раза, и так он ходил 10 лет, никто не мог объяснить, в чем дело. В итоге эти камни пошли так, что человек просто умирал, повысилось внутрипочечное давление. Привезли его в больницу, откачали, но ничего понять не могут. Он выписался, пришёл ко мне: что делать? Говорю: у тебя белковые камни в почках. Составил ему программу, он стал ее выполнять. Человек два месяца писал парафином, то есть он мочится, а у него белок выходит и горшок облит белковоподобным веществом Два месяца у него ушло на лечение, он всё делал по технологии, И через 2 месяца все камни вышли.

В последнее время очень распространены камни в почках у потребителей кальциевых препаратов. У тех людей, которые, несмотря на токсикоз, употребляют кальциевые препараты от различных компаний здоровья и здоровых продуктов для укрепления костей, хотя такой кальций в кости все равно не пойдет. А пойдет он в мочу, в почки. Три месяца на кальциевых препаратах и сразу за три месяца – третья стадия мочекаменной. Никто из врачей не работает с токсикозом, все выписывают кальций.

Поэтому, пожалуйста, все любители кальция, задумайтесь по поводу мочекаменной болезни, а лучше отправляйтесь на УЗИ, а после этого надо начинать выводить соли, а кальций уже потом.

В последнее время людям стали ограничивать употребление поваренной соли, сейчас все кардиологи категорически против ее употребления: дескать, чем меньше соли, тем вы здоровее. И если для взрослых это иногда правильно, то категорически нельзя ограничивать соль детям, иначе у ребенка никогда не будет правильной функции костей. Ребёнку нужно соль давать в классическом виде: ржаная горбушка, помазанная маслом и посыпанная солью. Тогда у него будут хорошо формироваться кости. Если соли будет избыток, он просто попьёт побольше водички, два лишних раза пописает, и все будет хорошо. Надо покупать хорошую йодированную соль, сейчас есть нормальные технологии солепроизводства, по которым мы впереди планеты всей.

Предел насыщения растворов. Если мы нашли точку насыщения, то все выпадает в осадок. Поэтому все технологии восстановления почек крутятся вокруг объема чистой питьевой воды. Ни чая, ни кваса, а именно чистой воды.

Часто спрашивают, сколько времени должно пройти после приема пищи, чтобы можно было пить. В среднем через 30–40 минут после еды уже можно пить. Если вы поели белки и жиры, то должно пройти 3–4 часа. Основной объем воды надо выпивать утром после пробуждения. И каждый следующий раз за 20–30 минут до еды. Это необходимо для почечного сектора. А для желчи, для кишечника можно пить растворы. То есть если я поел, то можно и кофейку. А натощак – только чистая вода.

Чем вода чище, чем она более структурированная, тем лучше. В этом смысле хороший пример Япония, где люди живут в тяжелых условиях, но живут и процветают. И продолжительность жизни у них самая высокая мире. Потому что они все делают технологично.

Ребенок – это универсальное рефлекторное существо, которое автоматически делает то, что технологично и разумно. При этом он не понимает, что делает, но если ему нужно нижний полюс очистить, он разворачивается и висит. Подходишь, он где-то на шкафу зацепился за чемодан, висит. Нужно понимать, что если ребенок это делает, значит, так велит ему его организм. Не надо пугаться, надо осторожно подойти, снять его и спросить, что он делал. И он спокойно скажет, что ему просто захотелось повисеть. Ну и пусть висит. Запрещая это, мы ломаем детям механизмы компенсации. Часто отнимаем воду, не даем много пить. Думаем – а вдруг у него диабет? Если он просто пьет воду, значит, выводит токсины. Смотрим, что ест: тушёнка, чипсы – одни токсины, ну тогда понятно, сколько нужно пить, чтобы все это вывести. Не надо бояться. Губит незнание.

Теперь рассмотрим, как работает почечный механизм. Мы уже немного прикоснулись к понятию «объем циркулирующей крови» (ОЦК). Рассчитывается он очень просто. У мужчин это 7 % веса тела. У женщин крови больше, так как они с месячными немного теряют, у женщин 8–10 % тела. Возьмем стандартный вес – 70 кг. Семью семь = сорок девять, ОЦК равно пяти литрам крови. У мужчины массой 70 кг объем циркулирующей крови равен примерно пяти литрам.

Теперь женщина весом 70 кг. Многое зависит от того, сколько крови она теряет при месячных, сколько дней занимает кровотечение. Давайте умножим. Семью восемь = пятьдесят шесть, значит 560 мл, на 60 мл больше, чем у мужчин.

Эта кровь циркулирует в сосудах и состоит из двух фракций. Первая фракция называется плазма, а вторая – форменные элементы, куда входят все клетки крови: эритроциты – красные кровяные клетки, лейкоциты – белые кровяные клетки, тромбоциты – клетки, которые отвечают за остановку кровотечения и свертываемость крови. И вот эти форменные элементы и плазма имеют строгие соотношения между собой, которые называются словом гематокрит.

Гематокрит – это соотношение форменных элементов к плазме крови. Третьим пунктом в анализе крови пишется гематокрит. Если в анализе присутствует гематокрит, значит, анализ сделан правильно. В норме гематокрит равен 35–42 %. Здесь нет жесткой категории нормирования, как при сахаре, потому что объем плазмы зависит от того, сколько мы выпили воды, – это гуляющий, переменный коэффициент.

Но если этот показатель ниже 30 %, то это значит, что в крови мало форменных элементов, мало их клеток. А то, что выше 43 % – это уменьшение плазмы. Норма 40–42 % форменных элементов, а плазма – 60 %. Возьмем объем циркулирующей крови – 5 литров. Сделали анализ – гематокрит 40 % клеток и 60 % плазмы. Берем 60 % от литров, получается 3 литра плазмы и 2 литра клеток крови. Эти параметры вы можете рассчитать, сделав анализ крови и получив свой гематокрит.

Взвесились, посмотрели свой вес, мужчина вы или женщина, объемные или не объемные месячные, умножили либо на 8, либо если мужчина, то умножайте на 7, и вы узнаете свой гематокрит. Мы не будем говорить о форменных элементах, с точки зрения водно-солевого обмена нас в данный момент интересует объем циркулирующей плазмы (ОЦП).

ОЦП – это не что иное, как запас воды, воды с растворенной определенной концентрацией солей. Изотонический раствор – это на 0,85 % натрий хлор. И соответственно вся кровь человека находится в изотоническом состоянии, т. е. в норме. В этой воде растворено определенное количество солей, как только вода пришла в кровь, она тут же растворилась до изотонического состояния. Все, что больше этой концентрации, называется гипертонический раствор. Однопроцентный раствор уже гипертонический. Все что ниже – гипотонический раствор. Например, 0,5 % раствор натрия хлора – гипотонический.

А почему так важна изотоническая концентрация плазмы? Потому что в ней циркулируют клетки крови. А внутри клетки крови, за мембраной, есть вода. И все клеточки крови тоже изотонические. Соответственно, если кровь изменит свою изотоническую структуру и станет либо гипертонической, либо гипотонической, клетки будут по-разному взаимодействовать с водой. Если это будет гипертонический раствор, клетки будет всасывать воду. И наоборот, если это будет гипотонический раствор, они будут ее выводить

Оба состояния смертельны для клетки. В одном случае ее разрывает, она лопается от избытка воды. В другом случае она сморщивается, скукоживается и свои функции выполнять не может. То есть и гипо- и гипертонические состояния – это плохо. Это смерть. Жить мы можем только в изотоническом состоянии. Поэтому по механизму регуляции позиций, как только плазма крови уходит в гипертоническое состояние, нам хочется попить воды. Если уходит в гипотоническое состояние, значит, нам хочется солененького. Т. е. добавить соли, повысить изотоническое состояние.

И вот эта регуляция воды и солей есть потребность в выравнивании изотонического состояния плазмы крови. Мы сейчас не говорим о межклеточной жидкости, о клетках – это слишком сложно. Нам бы с плазмой разобраться. И вот такое поддержание изотонического состояния плазмы и есть механизм выживания человека. Уровень гематокрита говорит нам о процентном соотношении, но мы опять возвращаемся к плазме крови. А именно к почке. Откуда почка берет воду для своего функционирования? Из плазмы крови. Плазму она фильтрует и берет из нее воду. И поэтому именно с плазмы мы будем осуществлять расчетный коэффициент воды.

Берем наши 3 литра воды и понимаем, что все токсины, которые у нас пришли в организм и должны быть выведены с почкой, циркулируют и растворены в этих трех литрах. И чтобы вывести все токсины, почка должна профильтровать 3 литра плазмы крови. А как она это делает?