Часть вторая
ДОРОГАМИ ЗВЕЗД

Огромный шар планеты нависал над самым кораблем, закрывая обзорное окно. Отсюда был виден только огромный ломоть шара, подсвеченный бледным солнцем, что выглядывало из-за планеты. Голубоватая атмосфера окутывала шар пушистой дымкой. На зыбкой границе света и тьмы вспыхивали искорки шаттлов, входящих в атмосферу, а внизу, где царила ночь, полыхали огни мегаполисов. В центре Свободного Сектора, в колонии Зод, жизнь не останавливалась с приходом темноты. Ночь не мешала делам миллионов торговцев, жуликов, пиратов и контрабандистов. Для большинства из них ночь даже предпочтительнее, чем день. Здесь, на окраине галактики, вдалеке от других поселений, нашли приют те, кто не соглашался жить по чужим законам и не признавал ничьей власти, кроме своей. За головы большинства из них в других секторах была назначена награда, но здесь, в этом вольном мире, они сами могли назначать награду за голову других. Свободный Сектор по-прежнему оставался зоной, где власть принадлежала тем, у кого больше оружия. Отсюда по обитаемым системам расползались хорошо известные злодеяния вроде пиратства, шантажа, грабежа и невиданные ранее, придуманные самыми извращенными умами известной части галактики. Взамен в Зод текли денежные реки, позволяя счетам преступных кланов и синдикатов соперничать с бюджетами империй и государств. Что, в свою очередь, спасало Зод от внезапного налета объединенных флотов – торговых партнеров уничтожают на финансовых рынках, а не на орбите. Недовольные партнеры должны были принимать в расчет и удаленность Зода от обжитых миров, и лучшее вооружение, какое только можно купить за деньги. Если бы у Свободного Сектора остался один правитель, его вполне можно было бы назвать новым государством. Его бы признали другие системы – не все, но очень многие. Но в Свободном Секторе правили десятки кланов, раздираемые междоусобной войной за влияние, и только это спасало обжитые миры от появления под боком богатого и агрессивного соседа. Хрупкое равновесие сохранялось больше двух сотен лет, и пока ни одна сторона не решалась его нарушить – другие государства не могли позволить себе собрать достаточно большой флот и отправить его в преступное гнездо. Это обошлось бы им слишком дорого, а неизбежные потери в боях могли ослабить как вооруженные силы миров, так и их финансовое состояние. В свою очередь, кланы Свободного Сектора не собирались воевать со всем миром – дело это хлопотное, кровавое и не слишком выгодное. Намного проще этот мир купить – пусть не целиком, а по частям. Это намного дольше, чем головокружительный пиратский налет на беззащитные системы, но зато безопасней. Хищник отрастил финансовые клыки и запустил их в тело соседних миров, высасывая жизненные соки и впрыскивая яд. Прилипала, вампир, паразит – а не голодная акула. И именно в пасть этого чудовища и собирался отправиться «Стальной Шип». Совершенно добровольно.

Арт переключился на носовые камеры, и картинка перед глазами сменилась. Теперь обзор заслонял величественный орбитальный порт, гостеприимно светивший «Стальному Шипу» причальными огнями. Десяток огромных шаров, спаянных коммуникациями в гибкую гусеницу, висел на орбите Зода. Порт ощетинился сотнями причальных игл и походил на ежа. Корабли, облепив причальные трубы, впитывая горючее и энергию, принимали на борт посетителей и грузы. Все вместе они походили на виноградные гроздья, где почти каждая ягодка уникальна: и стандартные круглые грузовики, и пухлые груши вольных торговцев, и острые иглы малотоннажников, способных опуститься на планету. Отдельно у самого края висели пиявки с лохматыми краями – корабли дамбарцев. С другой стороны порта собрались корабли эсаев, походившие на пирамиды. Вокруг тела порта-гусеницы сновала бесчисленная мошкара челноков, орбитальных флаеров и шлюпок. Со стороны их движения выглядели хаотичными, как пляска комаров вокруг фонаря, но Арту был знаком этот танец, регулируемый сотнями живых диспетчеров и тысячами следящих программ. Без четкого управления порт давно бы разлетелся в клочья, засыпав планету тоннами металлолома. Старпом знал, что, хотя порт и находится на орбите пиратского мира, это не значит, что на его территории не действуют правила. Наоборот, именно здесь работают самые лучшие диспетчера, а правила стоянки и требования к визитерам остаются самыми жесткими в обитаемом космосе. Это осознанная необходимость, без жесткого управления такие разные гости рано или поздно устроят сражение на орбите, поссорившись из-за очередности заправки или приоритетов доступа к информационным сетям. Нет, в порту Зода порядок поддерживался железной рукой – не закона, но тирании хозяев.

– Артур, – шепнула Роза по внутренней сети. – Я готовлюсь к стыковке.

– Принято, – отозвался старпом, отключаясь от внешних камер и выводя на экран шлема схему первоочередных подключений к причальной игле.

– Оставь схемы в покое, я все сделаю сама, – сказала капитан. – Убирайся из моих рабочих систем и иди в кают-компанию. Собери остальных. Перед спуском на планету надо кое-что обсудить.

Старпом взглянул на схему стыковки, не нашел в ней ни одного изъяна и отключился от управления. Стащив с головы пилотный шлем, он прищурился на тусклую панель освещения, заливавшую его каюту призрачным светом.

Личные каюты экипажа были их рабочими местами – так на борту «Шипа» экономили свободное место. У каждого члена команды рядом со спальным местом оборудован рабочий пульт, что дурно сказывалось на размерах личного пространства, зато положительно влияло на размеры трюма и потребление энергии.

Выбравшись из управляющего кресла, напоминавшего тугой кокон, Артур осмотрел свою крохотную комнатку. Три шага вдоль, два шага поперек – вот и вся каюта старшего помощника. Справа – универсальная койка, что может служить и постелью, и противоперегрузочным ложем – в случае отказа гравитонов, снимавших перегрузки при ускорении. Слева – кокон пилотного кресла и путь управления. Фактически всю работу пилота выполняла Роза, – лучше нее с кораблем никто управиться не мог. Артур иногда дублировал ее функции, когда капитан была не в духе или очень по-человечески ленилась заниматься мелочами. Обычно при швартовке старпому полагалось обеспечить подключение жизненных систем корабля к системам порта и проследить за тем, чтобы все соединения оставались в рабочем режиме до окончания швартовки, но сейчас Роза взяла на себя и эту работу. Сейчас у Артура была иная задача.

Споры о том, что делать после прилета на Зод, не утихали до самого последнего момента, когда пятый длинный прыжок вынес «Стальной Шип» в систему Зод, почти до дна исчерпав резервы трех прыжковых двигателей. К соглашению так и не пришли – в основном потому, что Роза отмалчивалась. Она сразу объявила, что раскроет карты только на орбите свободной колонии. Что не помешало остальным членам экипажа накричать друг на друга, построить десяток планов действия, раскритиковать их, рассориться и вновь помириться. Все они знали, что сделают так, как прикажет капитан, – они в рейсе и обязаны подчиняться ее командам. Но собственное мнение есть у каждого, и никто не собирался его скрывать.

По дороге в кают-компанию Артур встретил Роба, и к месту сбора экипажа они подошли вместе. Остальные ждали их за столом, устроившись в глубоких креслах. Над блестящей столешницей мерцала голограмма Розы. Она дожидалась опоздавших, нервно похлопывая по виртуальному бедру кожаными перчатками, невесть как оказавшимися в ее руках.

– Побыстрей, ребята, – бросила она, завидев старпома и оружейника. – Сейчас начнется стыковка. Нам уже выделили причал.

Заняв места, Арт и Роберт послушно положили руки на стол, как прилежные ученики, готовые к началу урока. Роза была явно не в духе, и потому даже старпом не собирался ей перечить – не говоря об остальных членах экипажа, до сих пор немного опасавшихся своего необычного капитана.

– Я выслушала каждого из вас, – произнесла Роза. – И приняла к сведению ваши мнения. А сейчас мы все сделаем так, как я скажу. Арт, Роб и Инга готовятся к визиту на поверхность. Вы спуститесь в столицу, найдете маленькую контору под названием банк «Империя» и переговорите с управляющим. Я вышлю вам на коммы месторасположение этого заведения и имя нужного человека, как только вы спуститесь вниз.

– Почему не сейчас? – Артур нахмурился. – Есть проблемы?

– Пока я не подключилась к сетям Зода и не могу сказать, где точно находится это место и как быстрее всего его найти. Но к тому времени, как вы опуститесь на поверхность, я буду знать и то и другое. Я сама договорюсь с их персоналом. Возможно, мне удастся уговорить их принять большой безналичный платеж.

– А если не удастся? – спросил оружейник.

– В этом мире все продается и покупается, – спокойно отозвалась капитан. – Погибший хакер пользовался самым дешевым тарифом аренды, и я легко перекрою все его выплаты. К тому же покойник не сможет оплачивать счета, и хозяин конторы будет рад освободить ячейку для другого клиента. Конечно, узнав, что мы заинтересованы в ее содержимом, он попытается содрать с нас три шкуры. Но оплата – это уже моя забота. Ваша – достать рекордер и принести его на борт.

Роза вытянула руку, и над ее ладонью появилось изображение маленького ящичка.

– Рекордер подключен к общей сети через гнездо в ячейке банка, – сказала она. – Он принимает информацию, записывает на диск и отсоединяет его от сети. Диски хранятся в нем же, в нижнем отделении. Вам нужно просто забрать этот ящик и принести на борт.

– Как мы узнаем, что это именно тот рекордер, что нам нужен? – спросил старпом, хмуро разглядывая виртуальное изображение. – К нему можно подключиться?

– Подключиться можно, – ответила Роза, и изображение рекордера пропало. – Но вы не сможете добраться до интересующей нас информации. Во всяком случае, так быстро, как нам нужно. Просто ведите себя так, чтобы у хозяина конторы и мысли не возникло об обмане. С этим, надеюсь, вы справитесь.

– Так точно, капитан, – отозвался Роберт, расправляя широкие плечи. – Будет сделано.

– Отлично. Арт, проследи за тем, чтобы все осталось в рамках приличия. Здесь не подают в суд на хулиганов. В них сразу стреляют.

– Не нравится мне все это, – буркнул старпом.

– Знаю, Арти, – отозвалась капитан и улыбнулась старпому. – Думай о хорошем. О целой планете, что будет в нашем распоряжении.

Артур набрал воздуха, и искусственные легкие послушно изобразили тяжелый вздох.

– А я? – спросил Дэниэл. – Что делать мне?

– Вы с Магдой займетесь заправкой и обслуживанием «Стального Шипа». Ты отправишься в порт, найдешь приличную станцию обслуживания, что сможет быстро поставить нам топливо и резервные узлы. Магда позаботится о контрактах и оплате.

– Контракты на пиратской станции. – Магда вздохнула. – Не думала, что доживу до этого. Мне казалось, тут больше в ходу алмазы величиной с кулак и честное пиратское слово.

– Здесь все то же самое, что и в Федерации, – заверила ее Роза. – А плюсы и минусы расставляет только общественное мнение. Не хочу оправдывать местных воротил, но в этом порту порядка больше, чем в большинстве портов Федерации.

– Сделаю, что смогу, – отозвалась бухгалтер. – Выплаты пойдут с обычного счета?

– Как всегда, Магда, как всегда, – отозвалась капитан. – Вот что еще, ребята, – Роза окинула экипаж долгим взглядом, словно пытаясь понять, можно ли им доверить эту информацию. – Постарайтесь не облажаться, – наконец произнесла она. – У нас нет права на ошибку. Перед тем как выпрыгнуть из системы Тумана, я прочесала федеральные линии связи. Из центра в системы рассылается ордер на наш арест и уничтожение в случае сопротивления. Поздравляю вас, мы теперь самые настоящие пираты. Все порты Федерации для нас отныне закрыты.

– Вот срань! – рявкнул Артур. – Во что ты нас втравила?

– Ничего особенного, Арти, – отозвалась капитан. – Всего лишь небольшая авантюра, одна из многих. Не беспокойся, Арти, это ведь не конец света. Остаются порты Империи Чен, порты в независимых системах, станции дамбарцев и эсаев. И даже этот проклятый Зод всегда будет готов принять нас. Так что ничего непоправимого не произошло.

– Пираты! – с горечью воскликнул Роберт. – Я не хочу быть пиратом!

– А мне даже нравится, – отозвался механик, откровенно забавляясь. – Подайте мне киберпротез на левую ногу и вибросаблю – я возьму на абордаж всю Федерацию.

– Ладно, – сказала Роза, пряча глаза от укоризненного взгляда старпома. – Все не так плохо. На нас не висят трупы и абордажи. Конечно, после того как мы наплевали на распоряжение Федерального правительства и удрали с Тумана, нас объявили в розыск. Но это не значит, что за нами будут охотиться, как за черными рейдерами. Просто продолжаем разыгрывать наши карты, но теперь делаем скидку на новые обстоятельства. И стараемся не маячить перед военными станциями Федерации. Помните – большой приз не дается в руки без большого риска. Перед нами открывается новый мир, и за обладание им придется заплатить. Пока плата невысока. Но постарайтесь, черт побери, чтобы мы получили то, за что заплатили. Обратного хода нет, мы никогда не будем прежними стервятниками. Федерация, конечно, нас не расстреляет, но вам влепят сроки, а меня поставят на прикол. А может, и разберут по винтику. Так что постарайтесь, мои дорогие, сделать все без ошибок. Арти?

– Сделаем, – отозвался старпом с тяжелым вздохом. – Сделаем все в лучшем виде, Роззи. Я не позволю этим яйцеголовым разобрать тебя. Мы найдем новый мир, и в нем никто не сможет тронуть тебя и пальцем.

– Спасибо, Арти, – отозвалась Роза, и ее алые губы тронула улыбка. – Я знала, что на тебя можно положиться.

Изображение Розы опустило голову, прислушиваясь к чему-то.

– Стыковка, – объявила она. – Я подключаюсь к системам орбитального порта. Идите собираться, ребята, у нас впереди трудный день.

– Слышали? – рыкнул Артур. – Все по местам. Шевелитесь, что вы как неживые!

Экипаж дружно поднялся из-за стола. Роб начал что-то бормотать на ухо Арту – про защитные костюмы для наземной операции и носимое вооружение. Но старпом успел заметить мерзкую ухмылку на лице Дэниэла.

«Боже мой, неужели это так заметно? – подумал Арт. – Проклятье. Да ведь они все знают. Конечно. И Роза знает. Вот дьявол! Каким же идиотом я выгляжу!»

– Вот что, Роб, – бросил он. – Жди меня у шлюза. Возьми все, что посчитаешь нужным, а я подойду через пару минут.

Старпом резко развернулся, оставив оружейника стоять с открытым ртом, и быстро пошел к своей каюте. Ему необходим глоток того мерзкого пойла, что еще может подогреть его синтетическую кровь. Желудок всосет отраву, отправит в жилы, прогонит сквозь фильтры, но кое-то обязательно доберется до мозга пленника пласталевой коробки, заменяющей череп. Только один глоток – не больше.

Артур знал, что поступает очень глупо, но не мог ничего с собой поделать. Ему хотелось ощутить сладкий яд у себя в жилах. Киборг-алкоголик – чудесный уродец для воскресного репортажа на домашнем канале. Но без отравы не обойтись. Она напоминает, что он все еще жив. Что он – человек, а не робот. Что все железо в теле – это всего лишь протезы, а он по-прежнему остается Артуром Корном. Старпом очень хотел верить в это и старался сохранить хотя бы эту, последнюю из доступных ему иллюзий. Потому что иногда ему казалось, что Артура Корна больше нет.

Узкий коридор, размерами походивший на трубу вентиляции, был погружен во тьму. Только вдалеке светилось мутное пятно – выход в ремонтный отсек. Пенобетонный пол ощутимо подрагивал. Грегор знал, что там, внизу, работают механизмы автоматической фабрики производства протеинов. Ремонтный лаз, идущий над главным залом подземного завода, спрятанного под кварталом Технарей, стал идеальным убежищем. Здесь все автоматизировано, нет следящих систем, не бывает облав и сюда очень трудно проникнуть человеку, не имеющему отношения к ремонтным службам. А обход дежурной смены только раз в шесть часов, к тому же техники редко заглядывают в ремонтный лаз, они следят за работой чанов. Только иногда приводят с улицы шлюх, и тогда в этом укромном местечке оставаться опасно. Но это случается реже, чем обход. Этим неудачникам, похоже, не везет даже с продажными девками.

Грегор Нейман умел прятаться. И в городе, и в джунглях, и даже на крошечных кораблях, где все на виду. Его этому учили. Поэтому он без труда миновал защитные системы завода, не вызвав даже намека на подозрения.

Уже около суток он скрывался в темной бетонной кишке, твердо зная, что здесь его никто не найдет. Кроме того, у этого убежища было еще одно достоинство – лаз располагался близко к поверхности, и коммуникатор свободно ловил сигнал от ближайшего общего транслятора, установленного на территории завода. Нейману нужен был доступ в сеть, ему была нужна информация – в ней он сейчас нуждался больше, чем в пище. Безопасность и информация – ключевые факторы при планировании ответного удара. И – время.

Открыв глаза, Грег приподнялся и сел, очнувшись ото сна в доли секунды, словно включившийся механизм. Чтобы проспать ровно два часа, ему не нужны будильники. Подготовка позволяла бывшему агенту точно отмерять интервалы времени, отведенные на сон. Он заснул по своему желанию и проснулся точно в назначенное самому себе время.

Защитный комбинезон с маскирующим нанопокрытием сейчас был отключен и сохранял обычный грязно-серый вид. Нейман предпочитал экономить ресурсы комбеза и не тратил понапрасну энергию. Даже сейчас, в полной темноте, когда детектив находился в полной безопасности, он не стал зажигать свет. На ощупь, но совершенно безошибочно Грег достал из кармана гигиеническую салфетку, вытер лицо и руки. Спрятал липкий комочек обратно в карман. Салфетки с тонизирующим составом тоже нужно экономить – Нейман не знал, сколько времени ему придется провести в этом убежище.

Освежившись парой глотков тоника из пластиковой фляжки, входящей в штатный набор комбеза, Нейман сел поудобнее и достал коммуникатор. Это была старая модель, маломощная, глупая, размером с небольшую тарелку, давно снятая с производства. Но при этом надежная и – что самое главное – чистая. Свой коммуникатор Грег оставил в офисе «Ветерана». Он все равно засвечен, и отследить его не составило бы труда даже для ленивых полицейских. Детектив просто распечатал нужную информацию, а потом изуродовал аппарат так, что его не смогли бы восстановить даже в лаборатории военной разведки. Новый комм он купил на улице старьевщиков, за наличные деньги. Так же, как покупала их уличная шпана и малоимущие обитатели окраин, желавшие приобщиться к информационной сети. Этот комм был чист – Грегор сам проверил его перед покупкой. Никаких жучков и следящих программ. Аппарат удобен, а при необходимости его можно легко поменять на другой. Сейчас этот увесистый прибор оставался для Неймана единственной ниточкой, связывающей его с большой жизнью.

Экран мягко замерцал, выдавая мутное изображение. На темную стену ремонтного лаза упал светлый блик. Детектив прислушался. Все тихо. Автоматы работают исправно, до визита дежурных ремонтников остается четыре часа. Можно начинать работу.

На информационных порталах не было ничего интересного. За сутки скандальная история о заказном убийстве инспектора и разгроме детективного агентства прокатилась мутной волной заголовков по всем новостным сайтам и канула в бездну архивов, уступив место новым скандалам и преступлениям. И все же три крупных портала продолжали следить за ходом расследования нашумевшего дела. Именно они и интересовали Неймана в первую очередь. Он следил за поисками подозреваемого – за поисками самого себя.

Разумеется, на него повесили всех собак. Он побывал на встрече с Дейнцом и сбежал после убийства. Потом появился в «Ветеране» и опять сбежал с места кровавой бойни. Грегор не сомневался, что к приходу полиции все лишние трупы убрали, а нужным людям дали правильные ответы. Подозреваемый у полиции остался один – Грегор Нейман, бывший сотрудник «Ветерана». В его виновности были уверены все – от ушлых газетчиков до честных полицейских, в поте лица собиравших улики против детектива. Грегор их не осуждал – он являлся идеальным кандидатом на роль преступника. А вчера, когда в новостях всплыла история о его увольнении из Беты по состоянию здоровья, все стало ясно даже самым заядлым скептикам. Общественное мнение вынесло приговор – виновен. И сам Грегор на их месте думал бы так же.

Все складывалось один к одному. Его видели рядом с трупами, и он имел специальную подготовку, позволявшую быстро ликвидировать большое количество противников. О мотивах преступлений журналисты гадали до сих пор, но все сходились на том, что детектив просто сошел с ума и принялся убивать всех, кто встретился ему на пути. Самым неприятным было то, что у газетчиков были все основания так думать.

В тот день, когда поступил тревожный сигнал из дамбарского посольства, Грегор должен был вылететь на орбиту для очередного курса переподготовки. Но ему не дали уйти – всех агентов Беты, что находились в правительственном секторе, подняли по тревоге и бросили в мясорубку – подчищать чужие ошибки. Официальную легенду им сообщили сразу: в посольство Дамбара проник террорист и угрожает взорвать здание. Межрасовый скандал, если не сказать больше. Отношения с дамбарцами до сих пор оставались натянутыми, а тут такой казус. Он мог плохо сказаться на межрасовых отношениях, хотя казалось, что хуже уже некуда. И все же, как оказалось, все было намного хуже, чем казалось на первый взгляд.

Федеральная охрана террориста проморгала, и Бета опять должна была закрывать телами амбразуру. Все шло по обычному плану – подлет, проникновение, поиск... Сложности начались на пятой минуте, когда системы безопасности посольства открыли огонь по группе захвата. О работе этих систем офицеры федеральной охраны даже не подозревали – это были собственные разработки дамбарцев. Оперативной группе сообщили, что вся защита отключена дамбарской безопасностью, но Грегор ни на секунду в это не поверил. И оказался прав. Когда отряд попал под выстрелы автоматического плазменного метателя и потерял трех бойцов, Нейман почувствовал, что этим дело не кончится. Он уже не верил в историю с террористом и опасался, что дело завершится большой кровью. Здесь, на территории посольства, кто-то разыгрывал свою партию, и отряд Беты оставался лишь пешками на чужой игровой доске.

В том, что это провокация, Грегор окончательно уверился, когда увидел террориста. Им оказался обычный дамбарец, который и не думал скрываться, а просто сидел в кабинете посла. Похоже, он не рассчитывал, что людям удастся пробиться сквозь системы охраны, по легенде отключенные сотрудниками посольства. Но Грегор Нейман, что ни капли не верил синерожим, – пробрался. Дамбарцы просто недооценили людей. Посчитали, что никто не сможет пройти сквозь их заслоны. Но Нейман, превращенный своими учителями в совершенную боевую машину, доказал дамбарцам, что они сильно просчитались.

Грегор почти взял этого проклятого дамбарца. Почти. Но если бы он вытащил его из здания и представил своему начальству... Вместо обвинения в некомпетентности правительство Федерации получило бы очень крупный козырь в диалоге с Дамбаром. Синерожие все спланировали отлично – фальшивый террорист должен взорвать бомбу, посольство пострадать, а Дамбар снова поднять вой о националистических настроениях людей Федерации. Но если бы выяснилось, что все организовали сами дамбарцы... Этого они не могли допустить. Террорист, пойманный Грегором, прекрасно это понимал. В последний момент, когда Нейман уже выкручивал ему руки, дамбарец взорвал бомбу. Нет, не тактический ядерный заряд, о котором говорилось в легенде. Это оказался маленький химический заряд с боевым токсином. В мгновение ока он превратил всех мыслящих существ на этаже в агрессивных маньяков, жаждущих крови. Началась резня, где каждый был сам за себя. Выжил только один, самый умелый и самый беспощадный, – Грегор Нейман, агент Беты. В одиночку он перебил около полусотни сотрудников посольства: и охрану, и клерков, и посольский корпус. Сраженный вирусом, он продолжал безумствовать, но часть сознания, сохранившая в себе план операции, вывела его обратно к позициям спецназа, окружившего посольство. Атаковать их Грегор не смог – не хватило сил. Обезумевшего агента повязали на выходе, упаковали в переносной изолятор и увезли в биолабораторию разведки. А дальше начался ад.

Замять дело полностью не удалось. Показаниям очнувшегося Неймана безопасники поверили, но доказать ничего не смогли. Фальшивого террориста так и не нашли – его тела в посольстве не обнаружили, и Грегор был уверен, что синерожий, бывший на самом деле агентом разведывательной службы Дамбара, уцелел. Ведь он наверняка заранее подготовился к взрыву токсичного заряда.

Дипломаты Федерации и Дамбара, конечно, договорились, и вся история не вышла за пределы темных кабинетов. Кто и что выгадал от такой развязки, Грег не знал и знать не хотел. Несколько месяцев он приходил в себя после отравления инопланетным токсином, а потом лучшие психотехники лечили его от вспышек немотивированной агрессии и мании преследования.

Когда Грегор Нейман вернулся в реальный мир, оказалось, что его списали со счетов – и Бета, и безопасники, и политики. Он поправился, но больше не мог нести службу – после таких травм увольняют вчистую. Суют в зубы пенсионное удостоверение и выкидывают на улицу. И все же его бы оставили в Бете – каким-нибудь младшим консультантом, – если бы не пришел приказ сверху.

Общественность видела в уцелевшем агенте не героя, а маньяка – человека, вырезавшего половину дамбарского посольства. Пусть под влиянием неизвестного заболевания, но... Дамбарцы жаждали крови Неймана и показательного процесса, они не могли простить Нейману провала своего плана. Они хотели погреть руки хотя бы на этой истории, раз уж не вышло с террористом. Федерация не захотела давать им в руки такой козырь – Неймана дамбарцам не отдали. Но и на службе не оставили – слишком заметной и скандальной фигурой он стал. Спасибо и на том, что не вкололи яд, как это было принято, а просто перевели в обычную палату, лишив специального лечения.

В принципе Грегор должен был догнивать в клинике, медленно погружаясь в пучины безумия, но в дело вмешался Борисов, отчаянно нуждавшийся в хорошо обученном оперативнике. Его связи позволили вызволить бывшего агента из закрытой клиники. А потом... Потом история пошла по спирали.

Грегор закрыл последний новостной портал, где историю его падения обсуждали в сотый раз. Все возвращается на круги своя. Он снова предан. Но на этот раз газетчикам не удастся сделать из него козла отпущения. Теперь он знает, что такое думать и планировать самостоятельно, не надеясь на громадную военную машину, чьим винтиком он оставался с самого рождения. Теперь он вольный стрелок. Агент, работающий сам на себя, которому больше нечего бояться и нечего защищать. Теперь не нужно оглядываться на инструкции и приказы и на глупую веру в то, что нужно молчать ради общего блага Федерации. На этот раз Грегор не хотел играть роль жертвы. Он собирался перейти в наступление и уничтожить противника ответным огнем – кем бы тот ни оказался.

В первые часы после бегства он обзавелся легендой, фальшивыми документами и новым оборудованием. Потом, когда полиция подняла тревогу, залег на дно. Почти сутки он выуживал информацию из информационных сетей, пользуясь и общедоступными каналами, и специальным доступом – чужим, разумеется, – к закрытым сегментам. И только сейчас, после анализа всех собранных данных, он начинал понимать, что произошло.

Грегор ткнул пальцем в экран, и коммуникатор послушно распахнул графическую схему, составленную детективом. Всю информацию, все заметки и размышления Нейман заносил в память комма в виде графических символов. От событий, обведенных кружочками, к выводам тянулись стрелочки, пунктир обозначал предположения, жирные линии – факты. На первый взгляд – запутанная и нелогичная схема, но детектив прекрасно в ней ориентировался. Это, конечно, большой недостаток – хранить в терминале такую информацию, но так Грегору было легче рассуждать. Нейман не мог держать все это в памяти, он в конце концов оперативник, а не аналитик. Стратегическое планирование никогда не являлось его сильной стороной. Ему необходимо смотреть на свои идеи со стороны, чтобы видеть связь между событиями. И сейчас Грегор эту связь видел.

Ему пришлось нелегко – пришлось отказаться от помощи со стороны. На «Ветеран» работали десятки нештатных агентов, и в принципе Грегор мог обратиться к ним за помощью. Но он не сделал этого по двум причинам. Первое – он не хотел засветиться сам и засветить этих помощников. Быть может, им удастся пережить разгром самого агентства. Второе – он не был до конца уверен, что независимые агенты ему помогут. Он предполагал, что его скорее сдадут полиции, потому что наверняка винят в разгроме «Ветерана». Но даже без посторонней помощи Грегору удалось найти то, что ему нужно.

Сразу бросалась в глаза подтасовка – информация, поступившая из полиции в общедоступные источники, была сильно искажена. Причем детектив не сомневался, что и сама полиция введена в заблуждение. Один штрих был настолько грубым, что Нейман окончательно убедился в том, что преступники слишком торопились: во всех протоколах и новостях утверждалось, что Эрих Дейнц застрелен из легкого энергетического оружия, предположительно пистолета системы «Орел». Но даже простой обыватель, доведись ему увидеть тело Дейнца, не поверил бы в эту историю. Очень сложно перепутать результат залпа бортового игломета с выстрелом из ручного оружия. Ложь откроется, и очень скоро, – и первыми завопят вездесущие журналисты популярных каналов, такая грубая подтасовка не пройдет мимо них. Но на развитие скандала понадобится время – пара дней, не меньше. Но и не больше, а это значит, что тем, кто задумал эту операцию, нужно выгадать всего лишь несколько дней. Что будет потом, для них не важно. Они не боятся расследования, что последует за скандалом. Значит, должно случиться нечто такое, что затмит подтасовку фактов в деле об убийстве полицейского высокого ранга. От этих мыслей Грегору становилось не по себе – он даже представить боялся, что именно должно случиться, чтобы такой скандал стал никому не интересен. А ведь это только начало.

Со вторым эпизодом тоже не все гладко. Даже если из «Ветерана» убрали лишние трупы, то следы перестрелки остались и в любом случае должны были насторожить полицию. Любому оперативнику при первом взгляде на развороченные стены кабинета Борисова стало бы ясно – тут шел настоящий бой. Но полиция молчала, а это означало, что на них надавили, и достаточно сильно. Молчали и репортеры. Наверняка высшее полицейское начальство скрипит зубами, давясь приказами, спущенными по федеральным каналам. У полицейских есть чувство достоинства, и они страшно не любят, когда на них давят сверху. Нейман был уверен, что, попадись он копам, его бы не пристрелили на месте, а хорошенько бы допросили – с кем он воевал и зачем. Но при этом Грегор понимал, что до нормального допроса в кабинете следователя он скорее всего не доживет.

Все происходящее казалось плохо подготовленным фарсом, фальшивкой, шитой белыми нитками. Грубость подтасовок говорила, что в дело вмешались серьезные силы, которые легко могут подмять под себя полицию. А поспешность и просчеты свидетельствовали, что операция не была спланирована заранее, а развертывалась в ответ на непредсказуемые события. Некоторое время детектив был уверен, что это операция Службы Безопасности Федерации – только они могли себе позволить действовать так грубо и нагло, не опасаясь ответственности. Но, сопоставив все факты, Нейман пришел к неожиданному выводу – службу кто-то использовал в своих целях. Да, оперативники наверняка работают на Безопасность, причем даже вряд ли сами знают об этом. Скорее всего это одна из засекреченных контор, что отчитывается только перед вышестоящим бюро и используется для выполнения грязных дел. Только вот Нейман был уверен, что об этом безобразии высшие чины Службы Безопасности не знают. В конторе завелся жук или... Или наверху идет передел власти. Так бывает – секретные службы ведут друг против друга настоящую войну, со стрельбой, заказными убийствами и провокациями. Практически безраздельная власть – заманчивый приз для всех группировок, принимающих участие в управлении Федерацией. Один раз группе Бета довелось разбираться с последствиями одной из таких внутренних войн. Это был сущий кошмар – никто ничего не знает, никто ни за что не отвечает... Сплошная дымовая завеса из документов с грифом «секретно». К счастью, тогда оперативникам нужно было только проконтролировать исполнение постановления суда... Касавшееся некой службы, с чьими сотрудниками могла справиться только армейская группа специального назначения. Дело вышло жаркое – бойцы команды ликвидации были превосходно подготовлены, но использовали свои таланты для устранения неугодных коллег из параллельной службы. Тогда Бете пришлось постараться, чтобы сдержать войну, начатую двумя государственными конторами... Но на этот раз... Кому помешали гражданские? «Ветеран», дорожный инспектор, два сетевых хулигана... Эти люди не укладывались в схему войны за власть в темных коридорах политики. Слишком мало они значили. Из-за них не стоило начинать очередной виток секретной войны. Следовательно, они случайно вмешались в чужую игру и поплатились за это. Но как они попали в этот водоворот событий – над этим Нейман и размышлял в последнее время.

Он предположил, что все началось с файла, который один подросток утащил из пыльного архива с нарушением режима охраны. Кто-то допустил прокол, забыл вычистить критическую информацию с сервера или вовсе не знал о ней. Файл – вот ключевая точка. И благодаря отчету покойного Ричарда Нейман знал, из-за чего все началось. Но до сих пор не мог понять почему.

Взломщику «Ветерана» удалось вытащить из почтовых серверов остатки переданного файла, хотя полностью восстановить данные не удалось. Но стало ясно, что Зуб получил ценную информацию и постарался сбыть ее покупателю. В том, что взлом был заказан, Грегор сомневался. Он выяснил, как работал Зуб – чаще всего сначала искал интересную информацию, а потом уже подбирал подходящего клиента. Детектив предполагал, что на этот раз он поступил так же. И все же за эту ниточку следовало потянуть – кто знает, что появится из этого клубка.

Ричард нашел адресата. Им оказался вольный охотник, один из тех бездельников, что работали сами на себя. Стервятники – охотники за космическим ломом, подбиравшие все, что плохо лежит. Списанные спутники, буи гиперсвязи, корабли, потерявшиеся в пространстве и времени, – вот их добыча. Слишком трусливые, чтобы заниматься настоящим пиратством, и слишком ленивые, чтобы заниматься честным извозом. Шпана галактических линий, что не брезгует подбирать чужие объедки. Нейману не доводилось иметь дело с подобной публикой, это слишком мелкая добыча для Беты, но он много слышал об этих разгильдяях. И был твердо уверен – к стервятникам файл попал случайно. Они не могли заказать этот взлом. Если бы они знали, что файл собираются утащить из военного архива, то сразу бы пошли на попятную. Слишком трусливы они для такого дела, кишка у них тонка соревноваться с военными. Нет, файл попал к Зубу случайно, и он поспешил его продать первому попавшемуся клиенту. Нет. Все же не первому попавшемуся, а тому, кому доверял. Наверняка он уже работал с этим экипажем и знал – его не сдадут. Надеялся сбыть с рук опасный товар и залечь на дно. Но не успел – до него добрались те, кто стремился предотвратить утечку информации. Зато Зуб успел передать заразу дальше. Смертельно опасная информация, словно вирус, заражала всех, кто имел неосторожность к ней прикоснуться. Теперь, судя по всему, и над командой вольного охотника сгустились тучи.

Об этом Нейман догадался, когда нашел в сетях ордер на задержание корабля «Стальной Шип», выданный федеральной летной инспекцией Виктории. Ознакомившись с распоряжениями, детектив окончательно уверился – стервятники тоже случайная жертва, а не заказчик. Но, похоже, у них хватило ума вовремя выйти из игры – они скрылись с последнего места стоянки, и довольно шустро, судя по невнятным оправданиям полиции Тумана. Судя по тому, что ордер до сих пор не исполнен, вольные охотники спрятались на задворках Федерации или сбежали в Свободный Сектор. Так или иначе, они вышли из игры, и Нейман думал, что на раскручивание этой ниточки больше не стоит тратить время. Нет. Ему надо найти того, кто отдал приказ о зачистке «Ветерана», и уничтожить его.

Детектив прислонился к холодной стене и окинул долгим взглядом хитросплетение стрелочек на экране коммуникатора. Он составил план действий и теперь еще раз просчитывал вероятность успеха. Ему не хватало информации для принятия окончательного решения, но кое-что можно сделать прямо сейчас. Самым большим недостатком плана было то, что его нельзя осуществить в одиночку. Грегору была нужна помощь, и он собирался рискнуть, чтобы ее получить. Риск был оправдан. В одиночку он ничего не сможет сделать. Но если правильно выбрать того, к кому обратиться...

Губы детектива неуверенно дрогнули и медленно расплылись в ухмылке. Он опробовал новую эмоцию – злорадство, и убедился в том, что оно тоже может приносить удовольствие.

Ленивые океанские волны медленно накатывали на песчаный берег. С тихим шорохом скользили по отглаженному добела песку, слизывали лишние песчинки мокрыми языками и отступали обратно в бухту, чтобы через мгновение повторить свой бросок. Вода в лагуне, чистая и прозрачная, открывала ровное дно с мелкими камушками. Волны легко катались над ним, бросая зыбкие тени на песок. Но у края лагуны, за коралловым рифом, вода резко темнела. Хмурилось небо, клочья пены метались по верхушкам волн испуганными облаками. От края горизонта, где океан сливался с небом, доносился низкий гул.

Пальмовая роща подступала к самой воде, и деревья, оплетенные путаницей лиан, склонялись над волнами. Похожие на огромные зонтики раскидистые кроны бросали тень на хлипкий деревянный домик с соломенной крышей. Грубо обтесанные деревянные столбы, высохшая трава на стенах, потрепанное одеяло вместо двери – все старое, изъеденное ветром и солью. Казалось, дом состоит из одних щелей. Это было предусмотрительно – огромное белое солнце висело в голубом небе и жарило рощу пылающими лучами, но едва заметный ветерок шевелил пальмовые ветви и продувал дом насквозь, принося океанскую прохладу.

На песок у самой двери был брошен громадный щит, сколоченный из неструганых досок. На нем, как на постаменте, высилась сверкающая двухколесная машина – настоящий древний байк с бензиновым двигателем. Огромная и прожорливая машина, тяжелая, как флаер, и на редкость неповоротливая. Сильно изогнутый руль выдвигал вперед узкое колесо, сверкающее хромом спиц. Огромный бак плавно перетекал в крохотное сиденье, где едва-едва мог уместиться седок, хотя мощная задняя подвеска без труда могла выдержать двоих.

Защитные дуги и кожух двигателя были сняты и валялись рядом, на деревянных досках, пропитавшихся машинным маслом. Под баком находился двигатель, но он ничуть не походил на то чудовище, что в огромных количествах пожирало нефтепродукты. Это устройство выглядело как хитросплетение сверкающего хрома, электронных датчиков и свернутых жгутов оптокерамики. Надежные и почти вечные системы. Но и они требовали ухода.

Хрупкая рыжеволосая женщина стояла на коленях у байка, по локоть запустив руки в его нутро. На лице застыло выражение крайней озабоченности и некоторого недоумения, словно хозяйка железного монстра спрашивала себя: как, черт возьми, такое могло случиться?

Просторная мужская рубаха с закатанными по самые плечи рукавами прикрывала ее спину от жгучих лучей, а копна рыжих волос была перехвачена цветастой лентой. Длинные полы рубашки были завязаны тугим узлом под высокой грудью, открывая солнцу загорелый живот. Грубые синие штаны, потертые, в темных пятнах смазки, туго обтягивали бедра, ничуть не походившие на вялые конечности моделей звездных подиумов. Да и руки женщины, вымазанные черной смазкой, были достаточно крепки, чтобы справиться с байком, вошедшим в крутой вираж.

Вытащив руку из глубин железного чудовища, рыжеволосая зашарила по деревянному настилу и нащупала длинный прут, походивший на отвертку. Грязные пальцы сжали рукоять из прозрачного пластика, но тут же разжались. Рыжеволосая склонила голову, прислушиваясь к чему-то, и удивленно моргнула. Потом отбросила отвертку и встала на ноги, вытирая руки грязным куском ветоши.

– Входи, – сказала она.

Ветерок, пришедший со стороны океана, замер. Рядом с женщиной появилась тень, загустела и превратилась в человека. Высокий, смуглый, с орлиным носом и черными волосами, он был одет в строгий костюм и казался неуместно темным пятном на фоне ярких красок лагуны. Его темные глаза не отрывались от женщины, сжимавшей в руках грязную ветошь.

– Здравствуй, Роззи, – мягко произнес он. – Давно не виделись.

Капитан «Стального Шипа» окинула гостя с головы до ног долгим взглядом. Не слишком приветливым.

– Привет, Гудвин, – сказала она. – Все тот же костюм?

– Я не слишком люблю перемены, ты же знаешь, – отозвался гость и улыбнулся. – Но ради тебя...

В его руке появились большие солнечные очки. Гудвин нацепил их на нос, и по его телу пробежал легкая волна. Строгий костюм сменился просторной цветастой рубахой и бежевыми шортами. На босых ногах появились сандалии из розового пластика.

– Так лучше? – осведомился он, засовывая руки в карманы шорт.

– Я говорила не о костюме. – Роза вздохнула. – Ты ничуть не изменился. Что тебе надо?

– Да ничего такого, – отмахнулся гость. – Узнал, что ты в наших краях, и решил заглянуть по старой памяти. Надолго к нам?

– Нет, – отрезала Роза. – Только кое-что поправить.

Она бросила ветошь на доски и взглянула на байк. Гость поверх очков осмотрел двухколесное чудовище и хмыкнул. Роза положила руку на бак, провела по нему рукой, и темное пятно, похожее на коррозию, бесследно исчезло.

– Давно хотел спросить: почему ты всегда представляешь корабль как древнюю кучу железа? Можно выбрать другой образ, более удобный.

– Я привыкла. Когда-то очень давно у моего отца был точно такой же, – тихо ответила Роза, не отводя взгляда от блестящего хрома.

– А это? – спросил Гудвин, широким жестом обводя округу.

– А это то, чего у него никогда не было. – Она отвернулась от байка и сложила руки на груди. – Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила она.

Гудвин замялся. Медленно снял очки, сложил их и сунул в карман шорт.

– Знаешь, я ждал тебя двадцать лет, – сказал он, старательно рассматривая огненные кудри собеседницы. – У меня было время подумать. Знаешь, ты права. Права во всем. Прости меня, Роззи.

Он сделал шаг вперед, взял Розу за руку и поднес к своим губам ее грязные пальцы.

– Ладно, проехали, – сказала Роза, высвобождая руку. – Я тоже, пожалуй, погорячилась. Просто не могла понять твоей тяги к оседлой жизни.

– Мир? – осведомился Гудвин, широко улыбаясь.

– Мир, – согласилась Роза, и ее взгляд потеплел. – На тебя нельзя долго сердиться. Черт возьми, Гарри, я очень рада тебя видеть. Иногда мне очень тебя не хватало.

– Мне тоже тебя не хватало, Роззи, – признался Гудвин и поцеловал ее в щеку. – Очень рад, что ты вернулась. Ты и на этот раз не останешься?

– Нет, Гарри, – отозвалась капитан, присаживаясь на байк. – У меня есть тут кое-какое дельце. Как только мы его провернем, я улечу.

– Как всегда, – вздохнул Гарри. – Забежит на пару минут и снова пропадает с горизонта. Может, хоть в гости ко мне зайдешь?

– Может, и зайду, – задумчиво уронила Роза. – Только мне надо разобраться с ремонтом. Корабль уже не тот, что раньше.

– Все со временем стареет, – заметил Гудвин и снова надел очки. – Даже мы. А что за дело?

– Хочешь поучаствовать? – улыбнулась Роза. – Нет, старый пират, на этот раз это только мое дело.

– Твое так твое, – согласился гость. – Но, может быть, я смогу чем-нибудь помочь?

Роза задумчиво посмотрела на старого друга. Кончик ее языка, розовый и острый, тронул верхнюю губу.

– Даже не знаю, – нерешительно сказала она. – Ты все еще работаешь на клан Дарелло?

– Ну, как тебе сказать. – Гарри самодовольно усмехнулся. – Пожалуй, это клан работает на меня. И теперь он, кстати, называется кланом Гудвина.

– О! – удивилась Роза. – А ты времени зря не теряешь. Быть может, ты был прав, когда решил остаться.

– В общем, на карьеру грех жаловаться, – отозвался Гудвин. – Так чем я могу помочь?

Роза прикусила губу и задумалась. Потом тряхнула рыжими кудрями, словно решаясь на отчаянный ход.

– Сегодня на поверхность опустились три моих человека, – сказала она.

– Знаю, – бросил Гарри. – И?..

– Присмотри за ними, ладно? – попросила капитан. – Просто присмотри. Чтобы они не вляпались в какое-нибудь дерьмо. Мне хочется, чтобы они вернулись на борт целыми и невредимыми, вот и все. Я бы не стала тебя просить, но сейчас настали тревожные времена. Как-то неспокойно в округе.

– Нет проблем, – деловито ответил глава одного из самых влиятельных кланов Зода. – Присмотрю. Это все?

– Все, Гарри, – вздохнула Роза, поднимаясь на ноги. – Это все.

Он взял ее за руку и внимательно посмотрел ей в глаза. Не в виртуальное изображение, нет, он заглянул глубже – в те уникальные программные комплексы, что волшебным образом, непонятным непосвященному, сохраняли личность человека.

– Ты очень напряжена, – тихо сказал он. – У тебя неприятности?

– Нет, – быстро ответила Роза, отводя взгляд. – Да. Не знаю.

– Зато я знаю, – отозвался Гудвин. – Ты ведешь себя так, словно не можешь получить то, что очень хочется.

– И это тоже, – призналась Роззи. – Черт возьми, Гарри, я уже отвыкла от твоих штучек. Почему мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сама?

– Потому что на самом деле так и есть, – улыбнулся Гудвин. – Так что, нет никаких шансов заполучить желаемое?

– Нет, – мрачно ответила капитан. – Наверно. Нет, проклятье, не могу. Это слишком даже для меня.

– Это вещь? – прошептал Гарри, обнимая ее за плечи. – Информация? Человек?

– Пожалуй, человек, – произнесла Роззи. – Хотя порой он больше напоминает вещь.

– Как я могу тебе помочь с этим? – осведомился Гарри.

– Никак. Но...

Роза подняла взгляд и увидела, что черные очки Гудвина опять бесследно растворились в воздухе. Ее зеленые глаза пылали, как две звезды, а рыжие волосы развевались на ветру, хотя тот давно исчез из бухты. Ее переполняла энергия, дикая нерастраченная энергия, что требовала выхода.

– Можешь, – прошептала Роза. – Можешь...

Одним движением она распустила узел рубахи и показала – как.

Лежать на спине было хорошо. Просто лежать и рассматривать тусклую аварийную лампу, похожую на солнце, что спряталось за облако. И ждать смерти.

Александр Моруа ждал ее несколько часов. Сначала он кричал, проклиная весь мир, бился о пласталевые стены, а потом, когда первый приступ прошел, успокоился. Лег на пол и стал ждать неизбежного.

Время тянулось невыносимо медленно. После энергетического всплеска системы питания шахты вышли из строя, и железная коробка перешла в автономный режим – застыла в гладкой трубе, загерметизировалась и впала в спячку, ожидая помощи ремонтников. Воздух внутри камеры становился вязким и горьковатым, но Алекс знал – он умрет раньше, чем кончится кислород. Если это началось, то никто не в силах остановить беду. Даже когда ядерные удары и взрывы реакторов антиматерии превратили поверхность Новой Надежды в море расплавленной породы, это не помогло. Значит, и он ничего не сможет сделать. Поэтому пилот просто смотрел в железный потолок и ждал.

Смерть все не шла. Алекс вспоминал детство, проведенное под куполами жизнеобеспечения Новой Надежды, юность, проведенную на борту корабля, и жалел о том, что так ничего он в жизни толком не увидел и не совершил. Ему всегда было некогда. Времени банально не хватало – растущая колония не место для бездельников, поэтому первую работу он получил, когда ему исполнилось семь лет. Уход за гидропонным садом – дело не слишком тяжелое, но важное. Потом – учеба. И снова работа. Флот. Учеба и работа. Прыжки на орбиту и обратно, охота за астероидами с полезными ископаемыми. Буксировка их на орбиту планеты, тесные комнаты общежития пилотов на орбитальной станции. Снова учеба и мечты о дальнем прыжке к чужим звездам. Его друзья уходили – обзаводились семьями, спускались на поверхность планеты, заводили детей. А он оставался наверху, проводя свободные вечера за очередным учебником. Он жил на кораблях и жил кораблями. Потом получил назначение на «Эдем» – пустое назначение, глупое, потому что колонизатор болтался на орбите Новой Надежды в качестве склада. А Моруа хотелось в полет. Он снова учился, писал рапорты и докладные, представлял расчеты экономически выгодных полетов и схемы усовершенствования двигателей. Он даже составил план восстановления «Эдема» и возвращения в кратчайшие сроки всех его рабочих функций. Лелеял затаенную надежду, что ему удастся совершить настоящий прыжок – хотя бы испытательный, на этом старом корыте... Все впустую. На него не обращали внимания. Сейчас Алекс понимал – на поверхности уже начались неприятности, и начальству не было дела до пилота, что не удосуживался посмотреть новостной канал. Когда был отдан приказ о переоборудовании «Эдема» и его план начал воплощаться в жизнь, Алекс все еще ничего не понимал. И только когда на орбиту доставили первую бригаду ремонтников, осознал – мечта сбылась. Ему предстоял дальний прыжок к чужим звездам, но исполнение мечты молодого пилота стало величайшей трагедией для Новой Надежды. Алекс не был готов заплатить такую цену за прыжок от звезды к звезде, но уже не мог ничего изменить.

Через три часа, проведенные на холодном полу лифта, Алекс забеспокоился. Ничего не происходило, и он, уже смирившийся с мыслями о неизбежной смерти, вновь ощутил тревогу. Ему подумалось, что аварийная вахта уже должна подняться из криокамер и взять корабль под контроль. Прошло достаточно времени, чтобы до него добрались либо вахтенные, либо смерть. Он готов и к тому и к другому, а вот к чему он не был готов, так это к бездействию судьбы.

От внезапной догадки Алекс даже вспотел. Он приподнялся и сел, ощупывая пояс. Что-то пошло не так. Хорошо это или плохо – но смерть так и не вырвалась из главного трюма. Быть может, только потому, что он успел закрыть створ. Но тогда это значит... Пилот поджал губы.

Слюнтяй. Растяпа. Нытик и неудачник. Разлегся на полу, выбрав самый простой путь – умереть. А должен – действовать. Если створки трюма все еще закрыты, то у него есть шанс добраться до рубки управления и присоединиться к аварийной вахте. Он не один. Корабль битком набит людьми – и военными, и учеными, и флотскими. Гражданские остались в трюме, но ведь колония – это не только они. Колония – это и армия, и флот, к которому принадлежит и старший пилот Александр Моруа. А он, вместо того чтобы исполнить свой долг, заранее смирился с поражением. Болван!

Поднявшись на колени, Алекс подполз к панели управления лифтом. На ней мерцал сигнал, сообщавший о включении автономного режима. Если бы шахта сейчас разгерметизировалась, лифт сохранил бы пассажиров в целости и сохранности. Но шахта не пострадала – в этом Алекс уверен. Повреждений не было, ураган, прокатившийся по энергетическим цепям питания, выжег много оборудования, заставив автоматику корабля переключиться на аварийные схемы. Ему только надо вернуть железную коробку в обычный режим – вручную.

Виброскальпель прекрасно справился с панелью управления – взрезал ее, как жестяную банку, и позволил пилоту добраться до контактов. Такое «ручное управление» лифтами Алекс освоил еще на лайнере, гонявшемся за астероидами. На старом корабле было всего три палубы, а лифт постоянно отключался от общих сетей. На него не обращали внимания – работы у команды всегда хватало, проще было воспользоваться трапом. Но каждый, кто хоть раз застревал в этом лифте, прекрасно знал, как отключить аварийные схемы, обмануть сегмент безопасности и заново переподключить системы к внешнему управлению. Знал это и Алекс. Он постоянно застревал в лифтах, упрямо не желая тратить время на подъем по трапу.

Он справился ровно за шесть минут. Когда вспыхнуло полное освещение, пилот сел на пол и прислонился к железной стене. Кабина медленно ползла вниз, возвращаясь на исходную позицию подзарядки. Она должна была получить новую программу от центрального процессора корабля и потому не спешила – у нее-то времени было предостаточно.

Положив виброскальпель на ребристый пол, Алекс осторожно достал из-за пазухи старый револьвер. Очень осторожно ощупал кончиками пальцев крепление и откинул барабан. Взглянул на шесть огромных свинцовых пуль. Они показались ему слишком большими. Напоминали скорее торпеды, чем патроны. Конечно, на «Эдеме» было и другое огнестрельное оружие, более современное. Это выгодно – оно неприхотливо и не требует энергии для подзарядки. Но штурмовые винтовки снаряжены безгильзовыми боеприпасами с крохотными горошинами пластали. В обойме две с половиной сотни – они почти не занимают места, и после выстрела не остается отходов. Отличное оружие, к тому же практически без отдачи. Точное, чистое, аккуратное. А револьвер, вернее, его точная копия, сделанная по старым чертежам, напоминал Алексу артиллерийское орудие. Рассматривая желтые гильзы, похожие на древние снаряды, он даже засомневался: а выстрелит ли вообще это чудовище? И если выстрелит – не оторвет ли ему руку отдачей? Ощущая в груди неприятный холодок, пилот защелкнул барабан, сжал жесткую и неудобную рукоять. Он выстрелит. Если понадобится – выстрелит. Слишком многое поставлено на карту. Смешно и глупо надеяться на эту старую железку, но больше у него ничего нет.

Когда кабина лифта вернулась на нижнюю палубу, Алекс стоял у дверей, сжимая пистолет в руке. Виброскальпель он держал в левой, наготове. Сердце тревожно сжималось, и Алекс старался дышать размеренно, не поддаваясь панике. Когда створки распахнулись, он выставил вперед жалкое оружие и вышел в полутьму.

Длинный пандус был залит тусклым светом. Широкой дорогой он спускался к огромным дверям трюма и был по-прежнему пуст. Алекс вышел на площадку и сделал несколько шагов вперед, пытаясь рассмотреть створки, ведущие в трюм. Когда он увидел, что произошло, то невольно отступил на шаг.

Огромные пластины дверей оставались закрытыми. Что бы ни пряталось за ними – оно осталось там, в темноте трюма, среди длинных рядов криокамер. Но оно уже попыталось выбраться из плена: на створках красовалась огромная выпуклость, словно с той стороны в них врезался грузовой флаер. Рассматривая эту опухоль на теле корабля, Алекс чувствовал, как холод уходит из груди. Всего лишь вмятина. Еще не все потеряно. Шанс выжить еще есть. Двери толщиной в руку выдержали удар и, наверно, выдержат еще один. Конечно, из трюма можно выбраться и другим путем. Но на это требуется время. А время сейчас играет на его стороне.

Он сделал шаг вперед. Нужно подойти к пульту управления и проверить его. Дать команду на полную изоляцию, ввести аварийный код химической атаки, сделать хоть что-то, что может укрепить дверь. Но, взглянув на след от удара, Алекс понял, что больше он ничего не сможет сделать. Нет, техника и так выдала все, что могла. Тут программированием не помочь, остается надеяться только на сталь.

С громадным облегчением пилот отвернулся от изуродованных дверей и направился к трапу, ведущему наверх. Сейчас никакая сила не могла заставить его снова войти в лифт. Пусть ему придется подняться пешком на десять палуб вверх, но лучше так, чем опять попасться в ловушку. Нет, больше он ни за что не войдет в этот железный гроб.

Поднимаясь по рубчатым железным ступеням, Алекс снова попробовал настроить коммуникатор на аварийную волну экипажа. Он послал общий сигнал вызова, и вновь никто не ответил. Похоже, он был единственным обитателем «Эдема», кто оставался на ногах. По дороге к рубке он пытался уверить себя, что аварийная вахта сейчас выбирается из криокамер, проклиная паникера, который дал команду экстренной разморозки. Открывая дверь в рубку, он даже непроизвольно втянул голову в плечи, ожидая потока брани от взбешенного старпома.

Капитанский мостик был пуст. Тишину зала управления нарушал лишь едва слышимый гул вентиляции. Аварийная вахта так и не добралась до рубки.

Сжав зубы, Алекс медленно обернулся, закрыл двери и запечатал их своим служебным кодом. Потом сунул пистолет в набедренный карман и побежал к пульту управления.

Натягивая шлем, он молился богу, в которого не верил, чтобы все оказалось не так, как ему кажется. Подключившись к системам, он застонал. Все оказалось еще хуже.

Первым делом он проверил состояние криокамер аварийной вахты. Все они были выведены из строя. Разбирая данные, поступившие из криоцентра, Моруа чувствовал, как по спине бежит ручеек холодного пота.

Процесс разморозки уже начался, когда по энергосетям корабля прокатилась невиданная волна перегрузки. Процессоры, управляющие камерами, были сожжены, и аппаратура переключилась на резервные системы. Если бы криокапсулы находились в штатном режиме, никто бы ничего и не заметил. Но в момент удара все они работали, пытаясь разбудить своих постояльцев по экстренной программе. Если бы разморозка была обычной – даже в этом случае все обошлось. Но процедура класса «экстра» подразумевала ограничение всех защитных механизмов, она отключала почти все режимы безопасности, чтобы добиться одного – в кратчайшие сроки разморозить человека. И отключение режима безопасности во время энергетической перегрузки...

Алекс сглотнул и закрыл глаза. Он знал, как это выглядит. Видел один раз. Когда процесс идет, а все настройки скидываются на ноль, возвращаясь в исходное состояние... Вода в тканях мгновенно замерзает, кристаллизируется, разрывая плоть миллионами крохотных взрывов. Алекс застонал. Сейчас криокамеры аварийной вахты заполнены месивом из льда и человеческих тел. Замороженный фарш.

Сдернув с головы шлем, Моруа резко согнулся. Его стошнило на пол горькой жижей. Выпрямившись, он вытер рукавом рот, размазывая желчь по щекам – рукав пилотного комбеза не предназначен для впитывания жидкостей. С омерзением взглянув на собственную руку, Алекс достал из аптечки на поясе медицинскую обеззараживающую салфетку и тщательно вытер рот. Потом отчистил рукав, скомкал влажный клочок ткани и вопреки всем правилам бросил его на пол. Выругался. И снова надел шлем.

Проверка остальных систем ввергла его в шок. Два генератора энергии из десяти выведены из строя таинственным скачком напряжения и нуждаются в ремонте. Конечно, для полного функционирования систем корабля хватало и восьми оставшихся, но если будет еще один скачок... Двигатели в полном порядке, а для прыжка хватило бы и работы пяти генераторов. Корабль остается на ходу и готов к прыжку. Это – самое главное. Но множество систем, питавшихся от сгоревших генераторов, повреждены.

Просматривая список разрушений, Алекс цедил проклятия сквозь сжатые зубы. Системы фильтрации, холодильники с питанием, часть общего управления криосистемами, военные объекты, контроллеры запасов воды и рабочих газов... Эти и сотни других систем пострадали от энергетического всплеска. Электронные цепи и узлы требовали замены, и один-единственный человек физически не мог справиться с таким объемом работы. Все повреждения не критичны сами по себе, но их так много, что рано или поздно даже такой великан, как «Эдем», почувствует этот удар. В дополнение ко всем бедам центральный трюм по-прежнему оставался для датчиков темным пятном. Провалом, где терялись все потоки слежения. Его словно не было вовсе. Ни одного ответа от датчиков, ни единого бита информации от обслуживающих систем. Бездна, пугающая своей глубиной, в которой таилась смерть.

Угрюмое молчание трюма вызывало у пилота дрожь. И все же он прекрасно понимал, что сейчас это не самое главное. Главное – экипаж. К сожалению, пилот не мог разбудить всю команду – права такого не имел. Вызов аварийной вахты – вот и все, на что хватало его доступа. Теоретически разбудить аварийку имел право любой член экипажа, но на практике такого еще не случалось. Если с вахтенными что-то случалось, из заморозки поднимали следующую вахту, и ее сил вполне хватало, чтобы справиться с экстренной ситуацией. Но сейчас...

Алекс знал, что следующей вахты нет. Корабль готовится к прыжку. Еще несколько суток, и он выйдет на скорость прыжка. Тогда автоматика запросит новые инструкции, и если с главного пульта не поступит ответа, то она поднимет из заморозки новую партию. Это отличный выход при аварии. И в другое время Моруа просто дождался бы пробуждения вахты. Но сейчас он был уверен – если в ближайшее время ему не удастся разбудить экипаж, то к моменту прыжка просто некого будет будить.

Кольнула неприятная мыслишка: а что, если так даже лучше? Корабль уйдет в свободный полет и целую вечность будет бороздить пространство, пока не подлетит к какому-нибудь объекту с сильной гравитацией. Лучше всего к звезде. Тогда он канет в расплавленные недра и сгорит дотла вместе с экипажем и с тем, что прячется в темноте главного трюма...

Вздрогнув, Александр аккуратно снял шлем и поднялся на ноги, расправляя уставшие после подъема мышцы. Нет. Он не сдастся. Хватит с него той позорной истерики, что он закатил в лифте. Это был момент слабости. Больше он не повторится. Пилот колонизатора, несущий ответственность за сотни тысяч жизней, не может позволить себе дать слабину.

Отдав приказ роботам о проведении ремонтных работ, Алекс потрогал рукоять пистолета и решительно направился к двери. У него оставалась еще одна карта в рукаве. Сомнительная карта, не туз и не джокер, но... Ему не придется в одиночку ломать голову над проблемой.

У него есть напарник. Амир.

Встречу Грегор назначил на три часа ночи. Только в это время длинный переулок, соединявший две шумные улицы, пустел. Уходили наркодилеры, хозяева забирали проституток, а следом растворялись в темноте шумные компании подростков. Даже бездомные убирались прочь. Слишком неуютной становилась эта каменная кишка ночью: кромешная темень, стены складов, напоминающие гладкие скалы, груды мусора, местами доходящие до пояса. Но главное – переулок прямой как стрела, хорошо просматривается в обе стороны. Тут негде спрятаться от пронзительного ветра и от внимательного взгляда. Тут даже нельзя толком замочить конкурента – случайный прохожий, проходящий мимо переулка, обязательно это увидит. И, быть может, стукнет кому следует. Нет, не копам, боже упаси, а боссу упокоенного неудачника. Что, в свою очередь, породит массу ненужных проблем. Впрочем, самых отмороженных бойцов это не останавливало – судя по запаху, в кучах мусора гнили не только отходы белкового фастфуда. У этого переулка даже название было подходящее – Труба.

Но детектив выбрал его для встречи не из-за дурной славы. Просто сюда выходил подвал, через который Грег мог легко отступить в канализацию, а потом добраться до подземного убежища. Ему даже не нужно заранее выходить на поверхность – к месту встречи можно добраться по подземным коммуникациям.

Нейман пришел заранее. Он выбрался в переулок через крохотное вентиляционное отверстие, расположенное у самой земли и засыпанное мусором. Его он присмотрел еще вчера. Эта дыра обладала одним несомненным достоинством – сквозь нее свободно пролезть могла лишь бродячая кошка. Любой человек, предложи ему воспользоваться этим лазом, покрутил бы пальцем у виска. Но для бывшего агента Беты это окно было самой настоящей дверью.

Нейману пришлось снять маскировочный комбез и разогреть суставы, чтобы они легко выходили из мышечных сумок. В конце концов его с детства готовили к преодолению таких препятствий. Сержант, преподававший тактику скрытого передвижения, говорил: если пролезла голова, значит, пролезет и остальное. И курсантам приходилось не раз убеждаться в этом на практике.

Все оказалось даже легче, чем казалось на первый взгляд. В вентиляции дамбарского посольства было намного сложнее. А здесь – никаких проблем. Бывший агент втянулся в узкую дыру, словно моллюск, – быстро и бесшумно. Выбравшись в переулок, Грегор сразу зарылся в мусор и замер, словно аллигатор, поджидающий добычу. В тот момент, когда он выбирался из отдушины, детектив был беззащитен и опасался, что может попасть в ловушку. Но все обошлось.

Коммуникатор Грегор приладил к широкому поясу, а пистолет держал в руке. Комбез он оставил в подвале – у дыры. Конечно, его можно вытащить за собой и надеть прямо здесь. Это даст дополнительные преимущества, если что-то пойдет не так. Но если придется срочно отступать, то у него не будет времени снова его снять. Поэтому Нейман очень надеялся, что все пройдет гладко, а его термобелье не отпугнет собеседника. Он проверил коммуникатор еще раз и снова приник к земле, сливаясь с дурно пахнущим слоем мусора. Теперь оставалось только ждать.

Темная фигура появилась в переулке ровно в три часа ночи. Она свернула в Трубу с Восьмой улицы и медленно двинулась к середине переулка, замирая на каждом шагу. Нейман прислушался, стараясь уловить посторонние звуки, но не услышал ничего подозрительного. Человек, как и было условлено, пришел один. За ним могли следить с помощью электроники, но в этом случае Грег все равно не мог засечь эти контакты, и ему оставалось надеяться только на порядочность гостя.

Когда до темной фигуры осталось метра два, детектив тихо свистнул. Гость остановился и вскинул руку, прицелившись в кучу мусора из табельного пистолета. Грегор машинально отметил, что прицел взят неверно и выстрел его не заденет. Потом, спохватившись, начал медленно подниматься из липкой грязи.

Патрульный Дон, увидев перед собой темный силуэт, тут же прицелился ему в живот, рассудив, что в него попасть легче, чем в голову.

– Нейман, это вы? – сдавленно позвал он.

– Я, – отозвался детектив, делая шаг вперед. – Уберите оружие.

– Ну нет, – отозвался патрульный. – Я буду держать вас на мушке до конца разговора. Иначе его вообще не будет.

Нейман зафиксировал новую для себя эмоцию – легкое раздражение. Это оказалось неприятным чувством. Хотелось сказать в ответ что-нибудь гадкое, чтобы причинить неудобство и собеседнику. И все же он переборол себя, медленно сунул «Орел» за пояс обтягивающих штанов термокомплекта и поднял руки.

– Так лучше? – осведомился он. – Подойдите ближе, я не собираюсь кричать на весь город.

Патрульный сделал шаг вперед, не отводя оружия от предполагаемого серийного убийцы. И наконец рассмотрел его.

– Боже правый, – выдохнул он. – Что это на вас?

– Грязь. И термобелье, – сухо отозвался детектив. – Ничего такого, что могло бы причинить вам вред, патрульный. Теперь вы готовы меня выслушать?

– Да, – отозвался Дон, не отводя взгляда от грязного пятна на груди детектива, очень уж похожего на подсохшую кровь. – Вы позвали, и я пришел. Говорите.

– Дело против меня сфабриковано, – медленно произнес Грегор, тщательно подбирая слова. – Я не совершал тех убийств, в которых меня обвиняют. Полиция считает меня виновным в смерти Дейнца и разгроме «Ветерана», но настоящие убийцы гуляют на свободе. Я хочу сотрудничать со следствием и доказать свою невиновность.

– Прекрасно, – фыркнул Дон. – Отчего же вы не пришли в участок и не поделились своими откровениями с детективами или прокуратурой? Думаю, у вас были бы очень внимательные и благодарные слушатели.

– Я бы не дожил до допроса, – отозвался Нейман. – Скорее всего я бы даже не дошел до участка. А если бы и дошел, то ничего не успел бы рассказать. В деле замешаны высшие полицейские чины. Мне не дали бы открыть рот. Просто пристрелили при попытке сопротивления и закрыли бы дело.

– Полиция? – В голосе патрульного слышалось возмущение. – Что, опять во всем виноваты продажные копы, да?

– Вы мне не верите? – спросил Нейман. – Скажите, Дон, вы видели труп Эриха Дейнца?

– Нет, – отозвался полицейский. – Я не принимаю участия в расследовании этого дела.

– А фотографии? Вы видели фотографии с места происшествия?

– Только те, что попали в новости, – сдержанно отозвался Дон. – А что, это имеет какое-то значение?

– В новостях показывали только лицо инспектора. Попробуйте разыскать результаты вскрытия Дейнца или фотоотчет с места преступления. И вы убедитесь, что я не стрелял ему в сердце из «Орла», как пишут в газетах. Я его не убивал.

– В самом деле? Как же он умер? От инфаркта?

– Очередь в спину из стационарного игломета. При всем моем опыте я не смог бы таскать такую штуку в кармане.

– Ладно, – пробормотал патрульный. – Я все равно не могу это проверить. Что вы от меня-то хотите?

– Вы мне верите? – спросил Нейман, пытаясь заглянуть в глаза Дона.

– Это сложный вопрос...

– Вы мне верите? – настойчиво переспросил детектив, уже зная ответ: если бы патрульный не верил ему, то просто не пришел бы на встречу. Он должен прекрасно понимать, что даже с пистолетом в руке младший патрульный – не соперник бывшему агенту Беты.

– Да, – рявкнул Дон и опустил пистолет. – Да, черт вас возьми, Нейман! Я видел вас в деле и знаю, что вы не могли так грубо наследить. И еще я помню, как вы вынимали того ребенка из разбитой комнаты под выстрелами укуренной шпаны. Проклятье, Грегор, как вы умудрились вляпаться в это дерьмо?

– Кажется, у вас в полиции в таких случаях говорят – меня подставили, – тихо отозвался детектив.

– Дело об убийстве Зуба и того пацана закрыли, – пожаловался Дон, возвращая оружие в кобуру. – Кова получил прямой приказ и написал огромный доклад о разбойном нападении. Но это фуфло. Весь отдел знает, что это фуфло. Просто никто не хочет рисковать погонами.

– Вы знаете что-то еще? – быстро спросил детектив. – Вижу, это не я убедил вас в своей невиновности. Вы пришли на встречу, уже зная, что я не никого не убивал.

– Я видел снимки из офиса «Ветерана», – признался патрульный. – Сантана был просто в бешенстве и совал их под нос всем, кто попадался ему в коридорах участка. Что там произошло, Нейман? Такое впечатление, что там сражались две армии.

– Убийство, – коротко отозвался детектив. – Людей из «Ветерана» ликвидировали хорошо обученные агенты. А я ликвидировал их.

– Вот дерьмо, – с чувством выдохнул Дон. – Только не говорите, что это Служба Безопасности. В этих хреновых фильмах всегда во всем виноваты безопасники.

– Это Служба Безопасности, – спокойно ответил Нейман. – Но это не их операция. Кто-то использовал службу в своих целях.

– Все, – сказал Дон и положил руку на кобуру. – Хватит, Грегор, пощадите. Я уже понял, что погружаюсь в это дерьмо вместе с вами. Не хочу. Это слишком круто для меня.

– Мне нужна помощь, – тихо сказал Нейман. – Нельзя оставлять такие вещи безнаказанными.

– Я знаю, вы были очень привязаны к Борисову, – отозвался патрульный. – Но послушайте, Грег, вам все равно никто не поверит. Для всех вы просто спятивший спецназовец, учинивший бойню. А если в преступлении на самом деле замешана Служба Безопасности Виктории, у вас вообще нет шансов. Бегите. Спрячьтесь. Уйдите в пираты. Попросите убежища в Империи Чен. Но не пытайтесь разворошить этот муравейник. Сделаете только хуже.

– Нет, Дон, – покачал головой детектив. – Дело не во мне и не в Борисове. Все намного сложнее. И я очень надеюсь, что мне поверят, – ведь вы же поверили.

– А что я? – хмыкнул патрульный. – Так, мелкая сошка. Что я могу?

– Вы можете вывести меня на тех людей, которых не считают мелкими сошками.

– Не смешно. Я могу вас вывести только на районный клуб любителей пива.

– Мне нужны контакты с друзьями Борисова. Теми, у кого есть связи. Они поверят мне и постараются отомстить за друга. Я знаю, у него было много настоящих друзей.

– Простите, Грег, но я никого из них не знаю, – отозвался Дон и развел руками. – А, дьявол...

– Да, – подхватил детектив. – Сантана тоже.

– Вот оно как, – пробормотал Дон, задумчиво рассматривая яркую обертку, прилипшую к ботинку. – Значит, вы хотите через меня добраться до шефа.

– Да, – признался Грегор. – Вот в этом вы сможете мне помочь.

– Нет.

– Почему? Просто расскажите ему о нашей встрече, и я уверен – он заинтересуется...

– Вы опоздали, Грегор, – устало сказал патрульный. – Вчера вечером Сантана уволился. Он больше не мой шеф. И не полицейский.

– Плохо, – сказал Нейман, немного помолчав. – Очень плохо. Но у него остались связи, и если мы сможем его найти...

– Не сможем, – отозвался Дон. – После увольнения он сразу покинул планету. Говорят, отправился в систему Топаз, к своей родне. Я не знаю, как его найти. Простите.

Грегор немного помолчал, стараясь вписать полученную информацию в свой готовый план. Но через секунду ему стало ясно, что это бесполезно. Вариант с Сантаной не удался. Эта ниточка оборвалась.

– Наверно, на него надавили сверху, – мрачно произнес патрульный. – Приказали исправить показания. А он не захотел врать, не захотел участвовать в этом дерьме. Ему оставался всего год до пенсии... А он ушел.

– Он не мог бороться с руководством, – сделал вывод Грег. – Как я говорил, ниточка тянется с самого верха.

– Похоже на то, – согласился Дон. – Уезжайте, Грегор. Как Сантана. Вам все равно ничего не удастся сделать.

– Нет, – тихо ответил детектив. – Я не могу оставить это дело. И мне некуда ехать. У меня нет родственников.

Шорох, пришедший от начала переулка, заставил его вздрогнуть и положить руку на пистолет за поясом. Ночь пахла кровью. Патрульный удивленно взглянул на детектива, а потом махнул рукой.

– А, – сказал он. – Оставьте. Это всего лишь Морган, мой напарник. Он остался на углу. Страхует меня. Не мог же я в самом деле прийти на встречу к серийному убийце без огневой поддержки.

– Это очень глупо. Не нужно было никому рассказывать о нашей встрече, – сказал Нейман глядя патрульному прямо в глаза. – Мне очень жаль, Дон, но ваш напарник мертв.

И он со всей силы ударил патрульного ногой в живот.

Уже заваливаясь на спину и выхватывая «Орел», он увидел, как луч все же задел отлетевшего в сторону Дона – скользнул по плечу. А потом из темноты ударил второй луч, и Нейман забыл о патрульном.

Он нырнул в мягкий слой мусора, как в мутную воду гнилого болота. Извиваясь червем, Грег пробурил мусорную кучу насквозь, выполз с другой стороны и замер, ожидая залпа стационарного игломета. Но его так и не последовало. В переулке по-прежнему царила тишина – словно и не было никакой атаки. Двигателей флаера не было слышно, видимо, убийцы решили на этот раз не привлекать ненужного внимания. Грегор понял, что они оставили свою летающую крепость где-то в стороне и явились по его душу пешими.

Нейман затаил дыхание. Он знал, что сейчас враги рассматривают груды мусора с помощью сканеров, и отчаянно жалел, что не захватил с собой маскировочный комбез, что прекрасно скрывал тепловое излучение тела. Он боялся даже пошевелиться – опасался, что его поймали в прицел и при малейшем движении откроют огонь. Патрульный тоже лежал тихо, но он скорее всего просто потерял сознание от болевого шока. Быть может, убийцы примут их за трупы и оставят в покое?

Детектив улыбнулся. Нет. Не оставят. И шорох, пронзивший тишину переулка, словно гром, подтвердил его догадку. Они шли добивать жертвы. Один, два... Да. Двое. Судя по звуку, они легко бежали по мягкому мусору. Значит, сейчас они не пользуются сканерами.

До вентиляционной дыры всего пара метров. Нейман развернулся и скользнул по липкой грязи к узкому отверстию. Уже у самого края, готовясь нырнуть в спасительную темноту подвала, он на секунду задержался и с удивлением прислушался к себе.

Грегор не ощущал радости от грядущего спасения. Удачно выполненный маневр отступления не доставил ему никакого удовольствия. Вместо этого в душе зрело неприятное и колючее чувство, что не давало ему нырнуть в лаз. Чувство вины – так классифицировал его Грегор. Острое чувство вины, сплавленное с яростью. Дон. Детектив нахмурился. Получается, что он заманил детектива в смертельную ловушку и оставил его умирать. Почему так тревожно? Ведь патрульный больше не представляет ценности. Он не участвует в операции и не может принести никакой пользы для исполнения плана. Почему – вина? Воспитанник корпуса Бета не мог ответить на этот вопрос, но приемный сын Борисова не стал рассуждать. Он отвернулся от дыры и пополз обратно к центру переулка, туда, где лежал патрульный. Своих не бросают – вот и все, что приемный сын Борисова мог сказать ошеломленному агенту Нейману.

Через мгновение бывший агент очнулся и нашел оправдание своей глупости – ему была необходима дополнительная информация. Атакующих всего двое. Фактор неожиданности должен сыграть решающую роль в контратаке и обеспечить до девяноста процентов успеха. Оперативник внутри Грегора с облегчением вздохнул. Операция продолжалась.

Темнота не стала для него помехой – после операции на глаза он неплохо видел даже в полумраке. Рассеянного света городских огней ему вполне хватило, чтобы увидеть две темные фигуры, бесшумно скользящие по кучам мусора. Подняв оружие, Грегор взял на прицел первую и привычно рассчитал движение ствола, чтобы следующим выстрелом захватить и вторую. Он хотел подпустить киллеров как можно ближе и потому не торопился. Но когда первая фигура остановилась у тела патрульного и подняла руку, он выстрелил.

Луч «Орла» выжег в голове первого киллера аккуратную дыру, и тот мешком повалился на Дона. Второй не стал вступать в огневой контакт и бросился вперед – прямо на детектива. Тот выстрелил еще раз, но промахнулся. Он целил в ноги, ему был нужен не труп, а «язык», но киллер оказался слишком быстр. Он не успевал достать оружие и, опасаясь следующего выстрела жертвы, атаковал ее с голыми руками.

Нейман даже успел приподняться, но потом убийца навалился на него, заблокировал руку с «Орлом» обычным захватом. Нейман привычно вывернулся из него, и два тела забились в грязи, разбрасывая мусор.

Киллер оказался хорошо подготовлен, и детектив не сомневался, что сражается с агентом, что лишь немногим отличается от него самого. Возможно – всего лишь цветом погон. Грег ушел от удара в висок, но при этом пришлось выпустить пистолет – иначе рукоять сломала бы ему пальцы. Захват был выполнен отлично, но не идеально – иначе его рука сломалась бы. От удара коленом детектив даже не стал уворачиваться, принял его телом и в ответ боднул головой, расквасив киллеру нос. Тот не дрогнул и ухватил жертву за горло.

Они возились в грязи целых три секунды, а потом Нейман понял, что не сможет взять противника живым. Тот оказался слишком силен. И тогда он ударил в полную силу.

Модифицированные мышцы бывшего бетанца оказались сильней. Хоть и с трудом, но он вырвал руку из захвата, разбил локтем висок киллера, выдавил ему пальцами глаз. Пальцы киллера сомкнулись на горле Грегора, и детектив захрипел – на это он не рассчитывал. Он успел только ответить тем же – схватил врага за шею и сжал пальцы. Долгий миг они душили друг друга, отчаянно хрипя друг другу в лицо. Шея киллера не выдержала первой. Хрустнула гортань, голова запрокинулась, ломая позвонки... Тело забилось в судорогах, и Нейман отпихнул его в сторону.

С трудом поднимаясь на ноги, он подумал, что стал слишком слаб. Он должен был «взять» языка, должен! Но...

Удар, пришедший из темноты, оказался слишком силен. Грег успел подставить руку, но тяжелый ботинок комбеза смял ее и ударил в грудь, вышибая дыхание. Детектив опрокинулся на спину, откатился в сторону и увернулся от следующего удара. И только тогда увидел врага.

Третий агент страховал группу. Когда она провалила задание, он вступил в дело. Рассмотрев темную фигуру, едва заметную в темноте, Нейман беззвучно застонал. Следовало ожидать, что маскировочный комбез будет не только у него. А этот еще и с боевыми модификациями.

От следующего удара Грег тоже увернулся и ударил в ответ. Его кулак встретился с холодной поверхностью комбеза и вспыхнул огнем. Получив удар электричеством, детектив отлетел в сторону на пару шагов, рухнул в мусор и захрипел. Комбез с шоковым контуром для подавления беспорядков в городе. Хвататься за него – это то же самое, что совать пальцы в розетку.

Перед глазами плавали зеленые пятна, кружилась голова, но Грегор тяжело приподнялся и встал на колени. Он видел удар, направленный в голову, и даже поставил блок, но удар током снова бросил его на землю. Из глаз брызнули искры, и детектив опрокинулся навзничь. Ударившись спиной о мостовую, он моргнул, пытаясь прогнать кровавую муть. Сквозь городскую хмарь облаков пробивались искры орбитальных доков. Было трудно дышать. Внутри осталась только досада на собственную глупость. И боль.

Когда темный силуэт заслонил искры в небе, детектив со стоном поднял руку, но тяжелый ботинок опустился ему на грудь и придавил к земле. Грегор ухватился за голень киллера, но заряд тока пробежал по руке, вышибив из глаз новый фонтан искр.

– Позер, – выдавил детектив, стуча зубами. – Надо стрелять сразу.

Киллер поднял руку, и в лицо Нейману взглянул ствол «Орла» – точно такого, какой был у него самого. Операция завершилась, так и не успев толком начаться, – вот о чем с сожалением подумал детектив. Убийца, заметив его взгляд, поднял вторую руку и откинул шлем комбеза за спину. Нейман заскрежетал зубами.

На него смотрело бледное до синевы лицо, так похожее на миллионы других лиц. Но в холодных как лед глазах виднелись едва заметные голубые жилки. Дамбарец.

– Конечно, – зарычал Нейман. – Дамбар... Всегда Дамбар...

Пистолет в руке киллера дрогнул, и темное пятно дульного среза заглянуло в правый глаз детектива. Он снова зарычал – от ярости, осознавая, что унесет разгадку тайны в могилу. Дамбарец ухмыльнулся, и в тот же миг его голова взорвалась кровавыми ошметками.

Шоковый контур маскировочного комбеза полыхнул разноцветными огнями, как новогодняя елка, и тут же угас. Обезглавленное тело повалилось на детектива, и тот со стоном оттолкнул дамбарца, спихнув его в грязную лужу. Собравшись с силами, Нейман глубоко вдохнул и сел.

– Грегор! – раздался шепот из темноты. – Живой?

Со стоном детектив встал на колени и приподнялся. Патрульный Дон лежал на груде мусора в пяти шагах от места схватки. Его левая рука, сжимающая табельный пистолет, стреляющий пласталевыми шарами, все еще дрожала. Правая бессильно лежала на куче мусора.

– Спасибо, Дон, – отозвался детектив. – Сейчас, подожди немного...

Грегор поднялся на ноги, переступил через тело дамбарца и пошел в темноту. У второго тела он нашарил свой «Орел» и сунул его за пояс. Еще раз прислушался к темноте. Сколько у них времени? Минута, две, пять? Второй эшелон обязательно придет забрать первую группу.

Обернувшись, Нейман подошел к полицейскому. Тот сидел, прислонившись спиной к пластиковой коробке, и баюкал раненую руку, как спящего ребенка.

– Спасибо, Дон, – сказал детектив и присел рядом с патрульным.

– Тебе спасибо, – буркнул тот. – Почему вернулся?

– Своих не бросаем, – отозвался приемный сын Борисова.

Патрульный сунул пистолет в кобуру и здоровой рукой вцепился в плечо детектива.

– Теперь ты должен раскрутить это дело до конца, – сказал он. – Просто обязан.

– Раскручу, – пообещал детектив. – Встать можешь?

Дон завозился, заскреб ногами по грязи, чуть не упал, но потом тяжело поднялся на колени. Нейман подставил плечо и помог полицейскому встать.

– Нормально, – выдохнул тот. – Просто очень больно. В голове шум какой-то...

Детектив взглянул на правое плечо Дона. Выстрел оставил на плече канавку, в которую можно было вложить палец. Хорошо, что луч прижег ткани и кровотечения нет. Но это больно. По-настоящему больно.

– Холодно, – пожаловался Дон. – Ноги плохо сгибаются.

– У тебя шок, – отозвался Нейман. – Нужно срочно уходить отсюда. Ты можешь идти?

– Могу, – кивнул патрульный. – Но куда?

Детектив указал на противоположный конец переулка. Он знал, что там нет врагов, – у противника слишком мало людей, чтобы устраивать полноценные засады. Поэтому они и предпочитают тактику точечных ударов.

– Я в широком смысле, – буркнул Дон.

– Беги, – посоветовал Нейман. – Спрячься. Прикинься трупом. Сделай так, чтобы о тебе забыли. Никогда и никому не говори, что ты видел меня. Что сегодня ты был в этом переулке. Иначе ты тоже заразишься этой тайной.

– Какой тайной? – удивился патрульной.

– Все, – отрезал Нейман. – Ступай, патрульный. Ты и так по уши в дерьме. Если можешь – беги, потому что сейчас придет следующая группа.

– Следующая? – взвыл Дон. – Господи боже, их там что, целая армия?

– Не армия, но как минимум отдел, – отозвался детектив.

Он хлопнул Дона по плечу и толкнул к выходу из переулка.

– Уходи, – велел он.

Патрульный сделал несколько шагов, а потом обернулся.

– Грегор, я запомню. То, что ты вернулся, – сказал он.

– И я запомню твой выстрел, – отозвался Нейман. – А теперь проваливай, паленый коп.

Дон развернулся и быстро пошел в темноту.

Проводив долгим взглядом темную фигуру патрульного, Нейман обернулся и посмотрел на другой вход в переулок. Сколько у него времени? Не важно. Ему нужно сделать это.

Он снял с пояса коммуникатор и включил режим записи. Потом тщательно обошел все трупы, снимая их на видео. У дамбарца он задержался. От его головы ничего не осталось, и это было плохо. Детектив прекрасно помнил его лицо, но рисовать по памяти дамбарца... Это не поможет. Он не художник. Для него все синерожие одинаковы.

Опустив коммуникатор, Нейман стащил с мертвого дамбарца комбез. Потом термобелье. И начал снимать. Дамбарец почти ничем не отличался от человека. Такой же гуманоид, руки, ноги, голова. Вот только кожа имеет едва заметный голубоватый оттенок – словно человек замерз до посинения. Но этого хватит. Вернее, Грегор надеялся, что этого хватит. Операция должна продолжаться. Пусть часть плана не сработала, но в целом все идет не так уж плохо. Теперь, правда, у него остался один-единственный выход. Нужно сделать очень опасный ход. Но по-другому нельзя. Не получается.

Опустив коммуникатор, Нейман поднял голову и прислушался. Потом прицепил комм к руке и побежал к стене. С разбега прыгнул в груду мусора, ужом пробрался к дыре вентиляции, нырнул в нее, словно в прорубь.

Когда темная капля флаера заглянула в переулок, подслеповато щурясь тусклыми прожекторами, он был уже пуст. В нем остались только мертвые тела и груды мусора – обычный пейзаж для этого места и для этого времени суток.

Из порта, почему-то носившего название Южный, они выбрались на орбитальном лифте. Огромный шар, скользящий по моноволокну направляющих, опускался долго. И несмотря на это, лифт оказался самым быстрым способом попасть на поверхность Зода. Можно было купить билеты на очередной рейс шаттла или даже зафрахтовать сверхбыстрый орбитальный флаер, но, во-первых, это было дорого, а во-вторых, желающих срочно попасть на планету оказалось намного больше, чем свободного транспорта. Своей очереди нужно еще ждать – и довольно долго, если у вас нет связей в порту или в транспортных компаниях. Этого Артур допустить не мог. Время – это то, чего им всегда не хватало. Кроме того, старпом не собирался задерживаться в гостях у синдикатов Зода ни минуты дольше, чем это необходимо. Поэтому он выбрал лифт – медленный, но надежный транспорт, ходящий по строгому расписанию.

Инге это не понравилось, но, поймав угрюмый взгляд старпома, она не стала возражать – просидела всю дорогу в кресле, уткнувшись в бесплатную карту Центрального Мегаполиса. Арт подозревал, что вскоре она потребует увольнительную, и начал заранее придумывать аргументы для отказа. Роберту было абсолютно безразлично, на чем ехать. Он сидел в кресле так, словно стоял на посту – без жалоб и возражений, исполняя долг. Зато самому Арту удалось неплохо выспаться. К сожалению, натуральный мозг требовал отдыха в отличие от искусственного тела.

Опустившись в Южный Терминал, вокруг которого давно раскинулся огромный мегаполис – вопреки всем правилам безопасности, – Артур загрузил в коммуникатор карту местности. Нужный адрес ему выдала Роза, так что найти отделение банка не составило труда. Они наняли транспортный флаер. Это обошлось в кругленькую сумму, но зато скоростная машина быстро доставила их на окраины Центрального Мегаполиса. Артур велел пилоту высадить их на платформе у торгового центра. До нужного дома оставалось еще несколько улиц, но старпом не хотел рисковать. Он решил, что пешая прогулка им не помешает.

Спустившись на нулевой уровень, совпадавший с поверхностью планеты, команда двинулась к цели путешествия неторопливым шагом.

Над головами нависали высотные дома, расцвеченные рекламой. Прозрачные перекрытия пассажей, превращенные в пешеходные дорожки, нависали над головой. Иногда сверху доносился гул флаеров – транспортные маршруты пролегали на уровнях не ниже десятого этажа. Все выглядело таким обыденным, что Артур почувствовал себя неловко: Зод вопреки его ожиданиям не выглядел пиратским притоном. Подсознательно старпом ожидал увидеть грязные улицы, обшарпанные дома, пьяных громил, палящих друг в друга из древнего оружия... В общем, тот набор, что он видел в космопортах на окраинах Федерации. Но этот город напоминал обычную столицу небольшой системы. И больше всего в этом городе Арта поражали люди.

Их оказалось много – намного больше, чем он ожидал увидеть. Людская река текла по улицам: суетливая, деловая, целеустремленная... Обычные городские жители, ничем не напоминающие громил синдикатов. Клерки, техники, курьеры, менеджеры – все те, кого можно встретить на улице любого города. Это настолько не соответствовало образу Зода, который рисовали новости Федерации, что Артур даже вздохнул свободнее. Быть может, здесь им не придется стрелять и прятаться от боевиков преступных кланов. Возможно, все удастся уладить, как в цивилизованных мирах, – пачкой наличных.

Такое впечатление Зод произвел и на спутников старпома. Инга с откровенным интересом разглядывала неоновые вывески местных клубов, походивших больше не на сомнительные притоны, а на дорогие рестораны. А Роб вскоре перестал настороженно озираться по сторонам и убрал руку от полы толстой армейской куртки, под которой скрывался игломет.

– Не так все плохо, а? – буркнул Арт.

– Пожалуй, – согласил Роберт. – Пока тихо.

Инга отвела взгляд от вывески, обещавшей посетителям незабываемый вечер в кругу очаровательных дамбарок, и взглянула на старпома.

– Сколько времени уйдет на операцию? – спросила она.

– Не знаю, – совершенно искренне ответил Арт.

– Если все пройдет успешно, мы останемся в порту на обслуживание?

– Спроси у Розы, – быстро отозвался старпом.

– Мне бы не помешала увольнительная, положенная при прибытии на планету.

– Мы на военном положении, – отрубил Арт. – Рейс не окончен. Так что не могу ничего обещать. И еще...

Голубые глаза Инги, буравившие его ледяным взглядом, некстати напомнили о покойной жене. Артур замялся и отвел взгляд.

– Знаешь что, – сказал он. – Лучше не расслабляться. Тут все выглядит таким милым, но на самом деле... Это место опаснее, чем кажется на первый взгляд.

Инга фыркнула и одарила старпома таким взглядом, что он почувствовал себя замшелым фермером, вывезшим единственную дочку на городскую ярмарку. Вот только взгляд медика отчетливо говорит: ты, Арти, старпом, а не мой папаша.

– Обсудим это позже, – буркнул Артур, так и не привыкший к этой ледышке, чудом попавшей в экипаж «Шипа». – После того как все уладим. А пока кончаем треп и двигаем к банкирам.

Он зябко поежился и зашагал вперед, надеясь, что это поставит точку в неприятном разговоре. Краем глаза он отметил, что Инга снова разглядывает витрины, а вот Роб снова сдвинул руку ближе к оружию. Слава богу, хоть бывший сержант серьезно относится к предупреждению начальства. Хотя Инга тоже не девочка с дискотеки, она вполне может постоять за себя. И все же Артур предпочел, чтобы на ее месте оказалась Магда. После неприятностей на складе Руперта личный рейтинг бухгалтера в глазах старпома вырос до небес. Пожалуй, случись ему попасть в новую переделку, он, не задумываясь, доверил бы Магде прикрывать тылы. Без вопросов. Она не подведет, ей можно доверять. Чего нельзя было сказать о Дэниэле и Инге. И сейчас старпом больше полагался на Роберта и на свой крохотный лазерный «Вист», притаившийся за поясом.

Оружие слабенькое, гражданское, даже полицейская броня ему не по зубам. Обычно Артур не носил с собой оружия – даже на окраинах Федерации, где разрешено иметь личную пушку, полиция с подозрением относилась к любому стволу. Старпом терпеть не мог насилия и предпочитал решать проблемы мирным путем. В крайнем случае – с помощью своего железного кулака. Но после побоища на складе Руперта он дал себе слово не расставаться с оружием. За себя он не боялся, киборги очень живучи. Но его выстрел мог спасти жизнь одному из членов его единственной семьи – экипажа «Стального Шипа». Поэтому, подходя к скромному крыльцу, примостившемуся между двумя стеклянными витринами, залитыми неоновым огнем, Артур еще раз проверил внутренний карман летной куртки, сменившей обычный комбез. «Вист» на месте и заряжен.

Сверившись с картой, Артур покачал головой. Он никак не ожидал, что отделение банка, носившего название «Империя», будет прятаться за обычной стальной дверью, похожей на вход в наркоманский притон на отсталой планете. Но карта утверждала, что это нужный дом. Старпом оглянулся. На улице много прохожих, над головой нависает прозрачный навес пассажа. В обе стороны от скромной двери уходили огромные витрины магазинов из бронестекла. Скромно. Очень скромно. Но, быть может, так и должно выглядеть хранилище секретной информации?

Одернув куртку, Артур поднялся на крыльцо и вежливо постучал в дверь пласталевым кулаком. Такой стук было сложно игнорировать, и через несколько мгновений дверь распахнулась. На пороге стоял худощавый старик в строгом черном костюме. Его седая шевелюра отливала сталью, а на носу красовались круглые очки в железной оправе.

– Банк «Империя»? – осведомился Арт.

– Точно так, – отозвался старик. – По какому вопросу?

– Мы насчет ячейки за номером восемьсот два, – ответил старпом, следуя распоряжениям Розы.

– Вы владелец ячейки?

Старик скептически прищурился, и только сейчас Артур понял, что очки не модный проектор терминала связи, а самый настоящий аппарат для примитивной коррекции зрения. Он даже на секунду замялся, но потом признал, что в этом есть определенный стиль – и старик, и его крохотный банк выглядели очень гармонично, навевая воспоминания о давно ушедшей эпохе.

– Мы душеприказчики владельца, – наконец ответил старпом. – Мы располагаем информацией, что контракт аренды ячейки будет прерван, и готовы возместить задолженности и расходы, связанные с этой операцией.

Банкир задумчиво посмотрел на Роберта и снова взглянул на старпома. Целую минуту он раздумывал, стоит ли доверять этим незваным гостям, а потом распахнул дверь настежь – судя по всему, ему встречались и более странные наследники клиентов.

– Прошу, – пригласил он. – Обсудим это в конторе.

Арт вошел первым, за ним Инга, а замыкал строй Роберт. Длинный и узкий коридор они прошли друг за другом, причем старпома не покидало ощущение, что им в спины смотрят вещи гораздо опаснее обычных камер слежения.

Коридор вывел их в большую комнату с массивной стойкой из красного дерева. Около стойки располагался ряд мягких кресел с бордовой обшивкой и потускневшим золотом вышивки. У крайнего высился мускулистый тип, не уступавший габаритами бывшему сержанту. На массивном лице охранника отсутствовали следы интеллекта, зато в обеих руках он сжимал по игольнику и, судя по уверенному взгляду, не постеснялся бы пустить их в ход в случае неприятностей.

Старик зашел за стойку, покосился на экран коммуникатора, висевший на стене, – словно опасаясь внезапного вызова, а потом со вздохом обратился к Артуру:

– Слушаю вас.

Чисто выбритый подбородок Арта окаменел и нацелился на банкира. Роза заранее составила речь, но и без ее подсказок Артур Корн мог легко подобрать нужные слова. Прошлая жизнь оставила ему в наследство не только кошмары.

– Нам стало известно, – сухо произнес он, – что клиент банка «Империя», известный вам под именем Родриго Туз, недавно скончался, и мы готовы представить неопровержимые доказательства этого факта. Внимательно изучив его контракт с вашим банком, мы пришли к выводу, что клиент не смог внести регулярную предоплату за услуги аренды ячейки и его контракт вскоре будет аннулирован. В ячейке содержатся вещи, в сохранении которых мы крайне заинтересованы. Мы готовы прервать контракт сегодня же, истребовав вышеупомянутые вещи и уплатив неустойку, равную стоимости годовой аренды.

Седой банкир без труда выдержал тяжелый взгляд старпома. Внимательно оглядев посетителя с головы до ног, он спросил:

– Кто это – мы?

– Группа лиц, заинтересованных в сохранении предмета хранения.

– Вы являетесь наследниками Родриго Туза? – осведомился старик.

– Других у него нет, – отрезал Арт.

Банкир опустил взгляд на монитор терминала, что прятался за полированной стойкой, и защелкал клавишами.

– В самом деле, предоплата не внесена, – признал он. – Поскольку ранее наш клиент никогда не опаздывал с платежами, можно сделать вывод, что у него серьезные трудности. И я не сомневаюсь, что у вас есть доказательства его кончины.

Банкир оторвался от монитора, взглянул на гостя поверх очков и сухо добавил:

– Но это не дает вам права распоряжаться его собственностью.

Менеджеру по имени Артур Корн был хорошо знаком этот взгляд. Он не раз видел его на переговорах, когда обе стороны знали, какие козыри на руках противника, и все же продолжали игру. Она могла длиться месяцами – переговоры, новые поправки к контрактам, снова переговоры, уступки в мелочах, выигрыш долей процентов... Корн хорошо знал правила этой игры. А вот старшему помощнику «Стального Шипа» взгляд банкира напомнил о Магде – непреклонном бухгалтере, что могла заставить налогового инспектора поверить в то, что он не только не получит процентов обязательного сбора, но еще и останется в долгу. Взгляд банкира таил в себе ту остроту, что не бывает на деловых переговорах. В конце концов, они же на Зоде – пиратской столице Федерации. Когда Артур осознал это, то старпом затолкал менеджера в темные глубины памяти и вышел вперед.

– Какого черта, – буркнул Арт. – Нам нужна эта штука. Назовите свою цену.

Банкир вежливо склонил голову, признавая, что честность – сильный ход. Он достал из-под полированной столешницы клочок белейшей бумаги и древний карандаш. Быстро и умело накорябал на нем длинный ряд цифр и показал Артуру.

Тот не дрогнул, хотя сумма была сравнима с оплатой нового рейса. Вместе с годовым обслуживанием. Но нечто подобное он и предполагал увидеть – Роза, неплохо знавшая нравы Зода, просчитала этот вариант заранее.

– Две трети, – сказал Арт.

– Три четверти, – парировал банкир.

Старпом подавил желание выругаться и вежливо улыбнулся. Время. Им нужно время. А деньги – самый быстрый способ получить нужный предмет. И самый безопасный, потому что все угрозы и попытки взлома обычно приносят много неприятностей. Всем заинтересованным сторонам.

– Половина сейчас, половина после получения предмета, – сказал он.

Банкир без лишних слов протянул ему терминал для расчетов и номер счета, выгравированный на белоснежной пластиковой карточке.

Артур принял терминал, открыл доступ к счету, на который заранее были перечислены общие средства экипажа, и перевел половину оговоренной суммы на указанный счет. Банкир пощелкал клавишами терминала и довольно кивнул.

– Прошу вас подождать несколько минут, – сказал он. – Сейчас я принесу нужную вам вещь.

– Секундочку, – попросил Арт. – Я бы хотел присутствовать при процедуре изъятия.

Старик покосился на охранника, потом взглянул на монитор и смущенно развел руками.

– Что же, – сказал он, – это, конечно, против правил, но в данном случае... Я понимаю ваши опасения. Извольте следовать за мной.

Он повернулся и направился к темной двухстворчатой лакированной двери, напоминавшей вход в музей. Старпом последовал за ним, стараясь не отставать.

За дверью скрывался коридор, такой же узкий и длинный, как при входе. В нем царила полутьма, световые панели едва горели, видимо из банальной экономии. И все же, шагая за хрупким стариком, Артур чувствовал себя так, словно забрался в жерло артиллерийского орудия. Здесь даже воздух был пропитан опасностью. Странная тревога накатила волной, и старпом сжал кулаки. Ему казалось, что в полутьме колышутся зыбкие тени. Потянуло холодом. Артур готов был поклясться, что сейчас ему в спину смотрит темный зрачок автоматической установки огня, это ничуть не прибавляло уверенности в себе.

Коридор окончился пласталевой дверью, похожей на шлюз грузового трюма. Банкир открыл ее одним прикосновением, и старпом невольно хмыкнул, представив стоимость подобного замка.

За дверью скрывалась круглая комната. Ее стены были усеяны маленькими дверками из полированной пластали. Все они оказались пронумерованы, и взгляд Артура без труда нашел ту, в которой хранился рекордер. Старичок без малейшего беспокойства подошел к ячейке, достал электронный ключ и открыл дверцу. Запустив руку в темноту, он извлек то, за чем охотилась команда «Стального Шипа», – тусклый пласталевый куб с откидной рукоятью. Всем своим видом он внушал уважение – рекордер мог выдержать прямое попадание из ракетного ружья. Ему был не страшен даже открытый космос. Вскрыть его – отдельная история, и Артур был очень рад, что по этому поводу голова будет болеть у Дэниэла – механика «Стального Шипа».

Банкир так и не отдал рекордер в руки посетителя, пока они не вернулись к стойке. Там, под внимательным взглядом охранника, не опускавшего иглометов, Артур перевел остаток денег на счет банкира и только после этого заполучил в руки тяжелый куб.

– Спасибо, – сказал банкир, проверив свой счет. – Сделка завершена. Приятно было с вами иметь дело, всего хорошего.

Артур коротко поклонился, понимая, что их просят побыстрее очистить помещение, и направился к выходу. Рон и Инга, так и не проронившие ни слова, последовали за ним.

Пробираясь сквозь узенький коридор, ведущий к выходу, Артур крепко сжимал рукоять, вделанную в куб. Его стальная хватка была лучше всяких цепочек – разжать его пальцы можно только с помощью специальных инструментов. И отрезать кисть – как поступали в сериалах с неудачливыми курьерами – было ничуть не легче. Задание выполнено. Что бы ни спрятал в рекордере покойный взломщик, оно теперь в руках экипажа «Стального Шипа». Все прошло быстро и гладко благодаря, конечно, огромной сумме денег, за которую Магда еще хорошенько вздует и капитана, и старпома. И все же Артур чувствовал странное беспокойство, словно он что-то упустил из вида и никак не может вспомнить – что именно. Ему стало немного не по себе – по искусственному телу, снабженному электронными рецепторами, пробегал странный озноб, который по идее не должен чувствовать киборг. В темноте коридора Артуру чудились расплывчатые силуэты, от которых веяло угрозой. Он так занервничал, что даже стал подумывать, не достать ли пистолет, но потом решил, что охрана банка его не поймет. И все же перед самым выходом он положил свободную руку на пояс, поближе к оружию.

Когда распахнулась дверь и ему в лицо ударил свет улицы, Арт прищурился, сошел с крыльца и сразу обернулся. Здесь все оставалось так же, как несколько минут назад, – шум улицы, прохожие, блеск реклам... И все же что-то изменилось. Артур чувствовал это всеми своими натуральными потрохами, что еще оставались в железной коробке тела.

– Уходим, – бросил он Инге и Робу, спускавшимся по ступеням. – Быстро.

Железная дверь банка с тихим щелчком встала на место, и звонким эхом ударил первый выстрел.

Когда прозрачный колпак криокамеры Амира съехал в сторону, Алекс вздрогнул. Последние полчаса он просидел на полу около камеры, нацелив древний револьвер на открытую дверь. Его взгляд время от времени возвращался к мертвому телу Муни, и всякий раз пилот вздрагивал, представляя себя на месте несчастного вахтенного. Он с трудом отрывал взгляд от тела и снова поднимал уставшую руку с оружием, прислушиваясь к тихому гудению криокамеры, выполнявшей процедуру ускоренной разморозки.

Тихий звонок, сигнализирующий об успешном окончании процесса, застал пилота врасплох – в эту минуту он против собственной воли снова разглядывал мертвое тело. От неожиданности Алекс едва не спустил курок. Вскочив на ноги, он обернулся и взял криокамеру на прицел. И лишь спустя долгую секунду сообразил, что он делает.

Револьвер отправился в набедренный карман комбеза, а пилот подошел к камере и с опаской заглянул в ее распахнутый зев. Он боялся увидеть замороженную и исковерканную плоть, но увидел лишь смуглое тело Амира, покоящееся на белых пеноподушках.

Черные ресницы второго пилота дрогнули и затрепетали. Тело выгнулось дугой, руки заколотили по белому пластику, отчаянно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Алекс вспомнил собственное пробуждение. Наклонившись к напарнику, он ухватил его за холодное плечо.

– Амир! – позвал он. – Амир, проснись. Это я, Алекс.

– Ссс, – выдохнули бледные губы пилота, – суки. Пустите.

Алекс размахнулся и наградил второго пилота звонкой пощечиной. Глаза Амира широко распахнулись, он вскинул руку, защищаясь от удара... И увидел лицо Алекса – бледное до синевы, искаженное гримасой страха. Амир шумно выдохнул, и его мышцы, сведенные судорогой, расслабились.

– Что? – спросил он, цепляясь за край капсулы. – Что случилось?

– Неприятности, – коротко отозвался Алекс, решив, что напарнику сначала надо немного прийти в себя. – Вылезай.

Он протянул руку и помог второму пилоту подняться на ноги. Он покачнулся, ухватился за плечо Алекса, повернулся. И застыл. Моруа почувствовал, как мышцы Амира напряглись, и понял, что тот заметил тело Муни.

– Они здесь, – глухо произнес Амир. – Я знаю.

Алекс крякнул, обхватил напарника за пояс и вытащил его из криокамеры. Тот оттолкнул друга и на негнущихся ногах пошлепал к мертвецу. Алекс беспомощно посмотрел ему вслед. У тела Амир остановился, рассматривая рану. Наклонившись, он потерял равновесие и с размаху сел на пол.

– Остальные? – спросил Амир, не оборачиваясь.

– Из дежурной вахты больше никого, – отозвался Алекс. – Муни, наверно, был последним. Он разбудил меня.

– Проклятье, – застонал второй пилот. – Я знал. Знал!

Он поднял руки и закрыл ладонями лицо. Под побледневшей кожей заходили бугры мышц.

– Мне снился сон, – тихо произнес Амир. – Они гнались за мной. Нагоняли, хватали за плечи... В криокамере не бывает снов. Но я видел это, видел, как наяву!

– Амир, – позвал Алекс.

– Я чувствовал, – крикнул второй пилот. – Я с самого начала знал, что все было напрасно!

Он отнял ладони от лица и с яростью взглянул на напарника.

– Я знал, – прошептал он. – Знал.

Алекс молча подошел к шкафам, достал чистый комбез и подошел к Амиру, бормотавшему проклятия.

– Возьми, – сказал он и бросил комбез на колени второго пилота. – У нас есть шанс.

– Шанс, – с отвращением процедил Амир, разглядывая комбез. – Сколько раз я это слышал!

– Нельзя сдаваться, – тихо сказал Моруа и опустился на корточки. – Амир, ты слышишь меня? Амир!

Второй пилот поднял взгляд. Его зрачки почти закрыли радужную оболочку, а белки глаз покраснели от лопнувших сосудов. Алекс даже не знал, что сказать. Второй пилот был не в себе и раньше, а сон в криокамере не пошел ему на пользу. Cтало только хуже.

– Амир, послушай, – зашептал Алекс. – Мы должны продержаться до прыжка. Мы не будем сдаваться. Неужели ты столько страдал только для того, чтобы сдаться в последний момент? Неужели все зря? Ты хочешь сдаться им? Снова сдаться?

Второй пилот моргнул, и его взгляд стал осмысленным. Он вяло пошевелил рукой, комкая серебристую ткань комбеза.

– Нет, – сказал он. – Суки.

– Да, они здесь, – сказал Алекс. – Но они заперты в трюме. Мы прижмем их к стене. Надо только поднять из камер вахты и дождаться прыжка. Тогда поднимется по тревоге весь экипаж. Слышишь? Вместе мы справимся с ними. Да проснись же, черт тебя возьми!

Алекс размахнулся, намереваясь подбодрить напарника еще одной оплеухой, но смуглая ладонь перехватила его руку.

– Я слышу, – буркнул второй пилот. – Хватит.

Он оттолкнул руку Алекса и тяжело поднялся на ноги. Потом расправил комбез и натянул на свое мокрое тело. Моруа вытер вспотевший лоб. Кажется, получилось.

– Что случилось? – спросил Амир, – Ты мне рассказывал? Или нет? Не помню. Вот дерьмо. В голове туман. Проклятая заморозка, у меня от нее мозги слипаются.

Слушая рассказ Алекса, второй пилот медленно застегивал комбез, не отводя взгляда от мертвого Муни. Услышав о трюме, Амир застонал.

– Нет, – сказал он, и его губы затряслись. – Скажи, что это неправда.

– Мне очень жаль...

– Это вся колония! Они все добрались до них.

– Не вся, – возразил Алекс. – Остается еще экипаж.

– Что экипаж, – отмахнулся Амир. – Ты представляешь, что сейчас творится в трюме? Мы уже покойники. Остается только выбрать гроб себе по вкусу.

– Хватит, – рявкнул Алекс. – У нас есть хороший шанс зажать этих гадов в трюме и поднять все вахты. Тогда мы уцелеем, понял? Чтобы спасти наши шкуры, надо действовать вместе.

– Ладно, – отозвался Амир и протер глаза. – Что-то я немного расклеился. У тебя не осталось бренди?

– Нет, – буркнул Алекс. – И не советую искать.

– Хорошо, – отозвался второй пилот. – Пороюсь в аптечке, может, найду что-нибудь стимулирующее. Так что ты там придумал?

– Сейчас я возьму в аварийке тяжелый скафандр и пойду заваривать шахту грузового лифта, ведущую в трюм, – отозвался Моруа. – Надо перекрыть все выходы. Времени у нас мало.

– А мне что делать?

– Поднимай остальных и отсылай ко мне. Я найду им работу.

– А коридоры, вентиляция, ремонтные шахты?

– Да, дыр полно. И потому нам надо поторапливаться.

– Постой, – спохватился Амир, – как же я подниму вахты? У меня нет доступа.

– Возьмешь в ремонтном отделе резак и будешь вскрывать двери, – отозвался Алекс. – Потом запустишь режим быстрой разморозки. Справишься?

Амир скривился и буркнул что-то себе под нос. На его щеки вернулся румянец, а глаза горели обычным огнем, в котором не осталось и следа безумия.

– Ладно, справлюсь, – сказал он. – Вот дерьмо. Я так и знал. Так и знал!

– Все, – отрезал пилот. – Давай начинай. Я пошел за скафандром.

Развернувшись, Моруа направился к двери, но Амир окликнул его:

– Эй! Подожди! А ты сам-то справишься, если они вылезут?

Алекс застыл на пороге и медленно обернулся к напарнику.

– Справлюсь, – решительно сказал он, надеясь, что Амир не заметит его трясущихся рук. – Справлюсь.

И пилот вывалился в коридор, с отчаянием сжимая рукоять револьвера, что годился лишь на одно – пустить себе пулю в лоб.

На этот раз Грегор выбрал для встречи место людное, но не слишком популярное у законопослушных граждан. Бар «Штыри» на Девятой улице подошел как нельзя лучше – здесь всегда было много людей, но его посетители никогда не звонили в полицию, если замечали подозрительного типа. Они сами были такими типами. Поэтому детектив не опасался, что его персона – даже если кто-то и узнает его – произведет фурор. Нет. В таких местах лишняя суета может плохо кончиться – для того, кто начнет суетиться, разумеется. У владельцев клуба и постоянных клиентов к Грегору не было вопросов, это он знал наверняка, а все остальное никого не волновало.

Когда начало темнеть, он выбрался из подвала торгового центра, куда добрался по ремонтным туннелям от самой фабрики, и, нисколько не таясь, направился к входу в бар. Он знал, что прятаться не имеет смысла. Его наверняка уже взяли под наблюдение и теперь без команды не выпустят из прицела. Нейман знал, что отчаянно рискует, но другого выхода он не видел. Его собственных сил для решения этой задачи не хватало. Через час он либо получит помощь, либо полиция получит в качестве подарка труп главного подозреваемого по делу «Ветерана». Так или иначе все должно решиться здесь и сейчас.

Вход – темная арка в кирпичной кладке древнего склада – был подсвечен огоньками неоновых ламп. Из железной двери, грубо сваренной из нескольких листов металла, торчали обрезки арматуры. На них, если верить городской легенде, и скончался основатель этого заведения – не без некоторых усилий со стороны наследников бизнеса. Грегор сильно сомневался, что это те самые штыри, но, безусловно, верил в саму процедуру наследования. И его немного беспокоило, что он мог оказаться персонажем следующей легенды.

Нырнув в темную арку, детектив спустился по крошащимся бетонным ступеням и вошел в огромный подвал, утопавший в сизом табачном дыму. По традиции свет горел только у стойки, за которой высились два тощих бармена, похожих друг на друга как две капли воды. Голые стены, бетонный пол – дизайн бара больше напоминал старые тюремные камеры, чем обычную забегаловку. И в этом был свой стиль.

Пустое пространство было уставлено широкими железными столами, за ними виднелись темные силуэты посетителей. Над залом плавал тихий гул – пока здесь обсуждали дела дня минувшего, те, конечно, что можно обсуждать в общем зале. Вечер – период затишья. Старая гвардия разошлась по делам, а вторая смена еще не успела нагрузиться алкоголем до такой степени, чтобы припомнить старые обиды. Но Грегор знал, что пройдет пара часов и кто-то обязательно вытащит нож или кастет – чтобы напомнить соседу о том, что зарываться не стоит.

Пока он пробирался к стойке, то не раз и не два почувствовал на себе внимательные взгляды, пришедшие из темноты. Но Грег не опасался их. Он бывал в этом баре. Всего один раз, но зато по приглашению владельцев, которым очень хотелось знать, какая отмороженная на всю голову сволочь посмела обчистить подсобку, где хранилось натуральное бренди с Ожерелья. Детектив быстро нашел молодых дураков, позарившихся на чужой кусок, сдал их господину Такко, управляющему баром, и больше не интересовался их судьбой. И до сегодняшнего дня он ни разу не воспользовался приглашением посетить бар в качестве клиента. Он знал, что когда-нибудь это приглашение ему понадобится, и – не ошибся.

Высокого широкоплечего человека с черным ершиком волос он заметил сразу. Тот сидел у стойки и задумчиво рассматривал стакан с множеством граней, в котором плескалось нечто прозрачное. Несмотря на то, что в баре было людно, рядом с человеком оставалось свободное место. Нет, его никто здесь не знал, но от этого гостя исходил такой заряд силы и уверенности, что никто и не стремился узнать его поближе. Во всяком случае, в ближайший час ему не грозили никакие расспросы. Если сидит здесь человек в одиночестве, значит, так надо. Пришел по делу. И то, что под черной курткой из натуральной кожи прячется военный комбез с активной броней, а пояс оттягивает автоматический вариант «Орла», еще не повод для глупых вопросов типа «а ты кто такой?».

Нейман невольно улыбнулся. Смуглое лицо с носом, напоминавшим клюв хищной птицы, оставалось невозмутимым – как и всегда. Этого человека трудно смутить толпой уголовников, собравшихся немного выпить и отдохнуть. Для этого потребовалось бы как минимум нападение дамбарского флота на столицу Федерации. Это именно тот человек, что нужен сейчас беглецу Грегору Нейману.

Проскользнув мимо двух плечистых громил, навалившихся на стойку, детектив легко опустился на свободный стул и тихо сказал:

– Добрый вечер, капитан.

Смуглое лицо медленно повернулось к гостю, и острый нос нацелился на Грегора, подобно орудийной башне крейсера. Капитан Родриго Чен, руководитель отдела наземных операций корпуса Бета, внимательно рассматривал бывшего подчиненного. Наконец после минутного осмотра его бледные губы дрогнули:

– У тебя неприятности, Нейман.

Грегор пожал плечами.

– А когда было иначе? – спросил он. – То одно, то другое...

В ответ капитан наградил его еще одним взглядом, холодным как лед и острым, словно клинок.

– Это только твои неприятности, – сухо сказал он.

– Нет, – отозвался детектив. – Больше того, я уверен, что настоящие неприятности еще только начинаются. И мои проблемы на этом фоне – мелочь, не заслуживающая внимания.

Капитан поднял стакан и сделал большой глоток. Грегор был уверен, что это не вода, но Родриго даже не поморщился.

– Ты изменился, – произнес он. – Стал похож на штатского.

– Я и есть штатский, – признался Грегор. – Теперь.

Родриго стукнул стаканом о стойку и резко повернулся к собеседнику.

– Я сделал все, что мог, – бросил он. – Все, что было в моих силах.

– Но они все равно вышибли меня, – парировал Грегор. – И все же... Я помню об этом, капитан. Вы всегда мне верили. Поэтому я и позвонил вам.

Капитан отвел взгляд, взболтал содержимое стакана и прикончил его одним глотком. На этот раз он нахмурился и пожевал губами, словно пытаясь избавиться от неприятного привкуса.

– Ладно, – сказал он, заключая временное перемирие. – Докладывай.

Детектив оглянулся. Один бармен ушел, второй тихо беседовал с двумя громилами и, казалось, был очень занят разговором. В другом баре он бы несомненно постарался подслушать, о чем говорят незваные гости, но только не в этом. В «Штырях» подслушивать чужие беседы опасно для жизни, – поэтому-то Грегор и выбрал этот бар. С другой стороны, и рисковать напрасно не стоит.

– Некая информация, хранившаяся в архиве интендантской службы военного флота, попала в руки посторонних, – тихо сказал он капитану. – И посторонних начали убирать. Все операции осуществляла мобильная группа на модернизированном черном флаере с легкой броней. На полицию и следователей оказывается жесткое давление. Сезон охоты открыт. Кто-то наверху проводит зачистку – быстро, нагло и грубо. Они торопятся. Вероятно, у них мало времени.

– Это все? – Родриго нахмурился.

– Ваш комм поддерживает прямое соединение? – спросил детектив.

Капитан молча вытащил из кармана небольшую коробочку, похожую на пачку сигарет, и положил на стойку. Она ничуть не напоминала мобильный терминал командира армейского подразделения, и Нейман одобрительно кивнул. Личный коммуникатор самого капитана – надежная вещь. Он достал свой древний громоздкий комм, настроил соединение и отправил Родриго все материалы дела, что удалось собрать за последние сутки. Свой отчет с выводами и схемами, обрывок файла, найденный Ричардом, видеозапись с места покушения – все, что только у него было.

Капитан забрал свой коммуникатор и спрятал в карман. Потом повернулся к бывшему подчиненному, поджал губы.

– Я посмотрю, – пообещал он. – Если у меня будет время. Корпус не занимается расследованиями.

– Корпус занимается безопасностью Федерации, – сдержанно отозвался Грегор. – У меня есть причины полагать, что сложившаяся обстановка угрожает безопасности Виктории и всей Федерации. В событиях замешаны силы, которым гражданские службы не смогут противостоять.

– Подозрения, – Родриго поджал губы. – Это не для нас.

– Факты, – тихо произнес Грегор. – Все факты у вас, капитан. А выводы вы сделаете сами, и, быть может, более точные, чем я.

Капитан снова нахмурился и невольно коснулся рукой кармана, где лежал его коммуникатор. Грегор убрал свой комм и поднялся на ноги.

– Подожди, – велел Родриго. – Если это так важно, то я не могу тебя отпустить.

– Нет, капитан, – Нейман покачал головой. – Эта страница моей жизни осталась в прошлом. Думаю, если я вам понадоблюсь, то вы сможете легко связаться со мной.

Он выпрямился, но капитан быстрым движением схватил его за рукав.

– Нейман, – тихо сказал он, – ты изменился.

Детектив взглянул на бывшего командира и поймал его взгляд – теперь изучающий, оценивающий. Родриго смотрел на него так, словно увидел в первый раз и теперь пытался понять, как вести себя с этим новым человеком, появившимся на месте прежнего.

– Я ухожу, – коротко сказал Грегор, не отводя глаз. – Но прежде чем я уйду, я скажу только одно слово. Надеюсь, оно заставит вас заглянуть в коммуникатор сразу же после моего ухода. И тогда вы решите, стоит ли искать меня или лучше сразу положить это дело на полку и забыть о нем, чтобы не лишиться погон.

Родриго медленно разжал пальцы и прищурился.

– Даже так? – пробормотал он. – Что за слово?

– Дамбар, – коротко выдохнул Грегор и нырнул в темноту зала.

В спину ему донеслось сдавленное проклятие капитана, но он не остановился. Знал – Родриго не будет преследовать его в этом баре, хватать за руки, тащить к выходу... Нет, такие глупости не для корпуса Бета. Нейман знал, что капитан надеется на внешнее наблюдение. Вряд ли он отдаст приказ о немедленном задержании. Скорее прикажет установить слежку и постарается не упустить бывшего подчиненного из виду. Да, с него станется потратить время и деньги корпуса на такую затею. По крайней мере, он имеет на это право. Но Родриго забыл о существенной детали – агенты корпуса Бета, пусть и бывшие, прекрасно знают, как осуществляются подобные операции.

Выскочив из подсвеченной арки входа, Нейман быстро перебежал на другую сторону улицы. Он спиной чувствовал, что его ведут тепловые прицелы – как минимум два. Нырнув в спасительную тень, он вошел в здание и прыжками поднялся по лестнице на второй этаж. Подбежав к глухой стене, где совсем недавно появилось отверстие, Нейман включил маскировочный комбез на полную мощность и выскользнул наружу. Съехав вниз по длинному кабелю, он очутился в узком тупике, заваленном мусором. Перепрыгнув через бак с органическими отходами, детектив нырнул в подсобное помещение соседнего дома. Там, не дожидаясь начала охоты, он вошел в подвал и распахнул заранее отпертую дверь, ведущую к ремонтным коммуникациям. Он даже не стал закрывать за собой дверь – просто прыгнул в черный провал шахты грузового лифта и отправился в долгое путешествие по канализационным туннелям.

Когда детектив выбежал из бара, Родриго поднял руку и потрогал мочку уха со встроенным приемником. Включив прием, он выслушал доклад группы наблюдения и нахмурился. Объект перешел улицу и вошел в здание склада. Этот вариант был просчитан заранее, и капитан не сомневался, что у другого выхода Неймана встретит вторая группа наблюдения. По-хорошему нужно было взять его прямо здесь и увезти на орбиту. Там, на базе, из него можно вытрясти всю информацию. Надо было действовать решительней... Но, черт побери, это же Нейман. Ему и так досталось в прошлый раз. Но если он прав... Может, еще не поздно поступить именно так. Полковник, конечно, будет в бешенстве. Потребует выдать Неймана полиции, чтобы не позорить честь мундира. А потом, припомнив о мундире, прикажет выбросить бывшего агента за борт орбитальной станции. Без скафандра, конечно. А приказ... Родриго не мог ослушаться приказа. Нет. Пусть Нейман пока остается на свободе. Так будет лучше всем.

Капитан заказал второй стакан водки с тоником – решил, что успеет его оприходовать до поступления отчета второй группы наблюдения. И, только поднеся его к губам, сообразил, что не давало ему покоя последние пять минут. Выругавшись, он швырнул стакан на стойку и бросился к выходу.

Расталкивая блатную шушеру, он клял бывшего агента последними словами. Дамбар! О да, все верно. Он сразу начал думать о синежопых и совершенно забыл о том, что рукав Неймана показался ему странным – под мягкой тканью словно бы скрывалась жесткая прослойка носимой брони. Пальцы вспомнили знакомое ощущение. Маскировочный комбез – вот что это было.

– Вторая группа, отчет, – зашипел Родриго, выскочив из дверей бара. – Где объект?

– Пока не появлялся, – отозвался старший группы. – Видимо, еще находится в здании.

Родриго застонал. Конечно, Нейман, лучший оперативник наземной службы, единственный выбравшийся живым из дамбарского посольства, не останется в здании, из которого есть только два выхода.

– Первая группа, – бросил Родриго, – войти в здание, прочесать площади.

Разумная мера, вот только запоздалая. Капитан был уверен, что Неймана на складе уже нет. Больше того, его нет на этой улице, а быть может, и в этом квартале. Маскировочный комбез! Если бы знать заранее, что у него будет это штука, тогда бы Нейман не ушел. Но кто мог знать? Спецоборудование не продается в магазинах, его нет у полиции и детективов. Все комбезы на учете... Откуда он у штатского, за которым охотится половина города? Родриго остановился посреди улицы, наткнувшись на невидимую стену. Он понял – откуда. Если кто-то сверху отпустил поводок небольшого отдела и натравил его на Неймана... Капитан хмыкнул, ощутив гордость за воспитанника. Да, бетанец, даже бывший, не по зубам спецгруппам. Он вывернет вас наизнанку, освежует и оденется в вашу шкуру. Вот что такое корпус Бета.

Услышав за спиной тихий рокот, капитан не удивился. Теперь он был готов ко всему. Он медленно обернулся, уже зная, что увидит.

Над грязной улочкой висела темная капля флаера. Его черные лоснящиеся бока отражали свет уличных осветительных панелей. Казалось, машина украшена праздничными огнями. Тупой нос нацелился на одинокую фигуру, застывшую посреди пустой улицы. Фигуру, что встречалась и беседовала с объектом ликвидации.

Родриго и не думал бежать. Расставив ноги, он заложил руки за спину и пристально смотрел на флаер, словно надеясь увидеть то, что скрывалось за черной броней. У него еще оставалась надежда, что флаер опустится и на мостовую выскочат люди в боевой форме... Тогда можно будет получить новую информацию.

Флаер вздрогнул, и его тупой нос выдвинулся вперед, открывая бойницы бортового орудия – словно акула ухмыльнулась, обнажая клыки. Капитан понял, что на этот раз, к сожалению, он не получит новой информации. Вздохнув, он резко опустил голову.

Две огненные полосы прочертили темноту переулка и вонзились в черный бок флаера. Залп армейских ракетных ружей пробил легкую броню машины, и заряд детонировал внутри черной скорлупы. Из пробоины в боку плеснуло пламя, корпус раздулся, и флаер лопнул. Пылающим метеором он сошел с темного неба и рухнул на землю, разбросав горящие обломки по мостовой.

Капитан поднял руку, закрывая лицо от жара. Разбитое яйцо флаера догорало на мостовой, и вокруг него уже плясали темные силуэты группы поддержки, которой вообще-то полагалось следить за Нейманом. Всматриваясь в танец языков пламени, пожиравших развалившуюся скорлупу, Родриго ощутил непреодолимое желание как можно скорее ознакомиться с теми файлами, что передал ему бывший агент. Он чуял запах жареного – в прямом и переносном смысле. И был готов рискнуть своими погонами.

– Группа один, – позвал он. – Где Нейман?

– Объект внутри здания не обнаружен, – пришел ответ. – Контакт потерян. Капитан, он словно сквозь землю провалился.

Родриго довольно кивнул и отключился от общего канала. Пожевав губами, он взглянул еще раз на огромный костер посреди улицы и отвернулся.

– Салаги, – бросил он и зашагал к перекрестку.

По дороге он открыл канал связи с центром и отправил запрос на эвакуацию. Какого черта? Пусть пришлют сюда орбитальный флаер, что доставит его к челноку. Пусть отрабатывают свою повышенную ставку. Похоже, Нейман прав: дело грозит большими неприятностями всем, кто сунет в него свой нос. И поэтому он должен как можно быстрее вернуться на базу – чтобы его нос стал первым, учуявшим запашок гнильцы. Так нужно – потому что полковник не захочет рисковать. Он, как всегда, отправит запрос в министерство, тот попадет к советнику, и закрутятся мшистые жернова бюрократической мельницы. Нет. Нейман прав. Сейчас главное – время. Это оружие. И капитан собирался им воспользоваться – ведь по поражающему эффекту эта штука даст сто очков вперед даже заряду антиматерии.