Черный занавес пустого пространства, усеянный яркими блестками звезд, напоминал бархатное покрывало, щедро расшитое жемчугом. Здесь не было ничего – открытое пространство между звездных систем оставалось безжизненным миллиарды лет. Дикие просторы, не отмеченные на электронных картах, бесконечность, озаренная тусклым светом созвездий. Место, затерянное во времени и пространстве, где нет ничего, кроме частиц света, каменной пыли и тишины, неизвестная точка бытия, пребывающая в покое от начала времен, одна из тех, для которых слово «пустота» подходит как нельзя лучше. Она могла бы остаться такой до самой гибели галактики, если бы не странный предмет, появившийся среди бескрайней пустоты.

Огромный цилиндр, похожий на плохо обрезанную сигару, потревожил покой каменной пыли. Он пришел из бескрайней пустоты и летел в никуда – огромный корабль, творение рук человеческих, искусственный предмет, которого никогда не видел этот кусочек бесконечного космоса.

Корабль был очень стар. Он бороздил пространство сотни лет – когда-то отправленный людьми на завоевание новых просторов, ныне он был забыт. Давно упокоились с миром те, кто отправил его в путешествие. Давно сгинули и обратились в прах те, кто помнил, куда он летит. Осталась лишь холодная сталь, пережившая хрупкую человеческую плоть.

Его поверхность, раньше блестящая и сверкающая не хуже самих звезд, теперь превратилась в черную сплавленную корку, напоминающую обгорелый панцирь черепахи. Телескопические трубы внешних сенсоров, что усеивали тело корабля, превратились в жалкие обломки, похожие на гнилые зубы. Антенны, разбитые и согнутые, торчали в разные стороны, как сломанные ветви мертвого дерева. Обшивка выглядела ужасно: черные дыры пробоин щедро усеяли бока корабля, их огромные провалы с рваными краями напоминали раззявленные пасти чудовищ – зазубренный металл торчал, подобно клыкам зверя. Казалось, корабль ощетинился тысячью жадных пастей, пытаясь защититься от неведомой опасности. Но это не помогло.

Двигатели не работали. На обшивке не горели огни, а внутри пробоин плескалась тьма. Обрезок железной трубы плыл сквозь пространство по инерции, набрав ход, но не сумев остановиться. Он летел ниоткуда в никуда, мертвый и бездушный, как окружающее его пространство. Он стал частью вечного космоса, одной из бесчисленных частиц, что путешествуют от системы к системе, одним из комков мусора, оставленных человеком в великой бесконечности.

Но даже его крепкое тело подвластно разрушению. Близился миг, когда крепчайшие конструкции должны были обратиться в прах. До этого момента оставалось не так уж долго – по меркам галактики. Человеческое творение, вынырнувшее из пучин небытия, плыло к вечному забвению. Мертвый корабль, заброшенный и забытый, он не был интересен никому, кроме любопытных частичек космической пыли. Он должен был окончить свой путь в безвестности, сгинув навсегда в бесконечном пространстве, как сотни тысяч кораблей до него. Должен был. Но на этот раз все сложилось иначе.

За кормой потерянного корабля черный космос изошел бесшумной вспышкой. Из сверкающего белизной облака аннигилированных частиц родился новый предмет, незнакомый этой точке пространства: огромная стальная игла, чуть сплюснутая с боков. Сияющая зыбкой дымкой защитного поля и голубыми огнями маршевых двигателей, она бесшумно скользила по черным водам пустоты, приближаясь к межзвездному скитальцу. В этом секторе пространства, обретшего неожиданную популярность, становилось тесно – по космическим меркам.

Стальная игла, сияющая, как елочная игрушка, легко скользнула вперед, догоняя мертвый корабль. Она поравнялась с огромным цилиндром и сбавила ход, пытаясь синхронизировать скорость. Они были очень разными – эти два корабля. Стальная игла была намного меньше и на фоне гиганта казалась карликом. Но зато она сияла обшивкой, а кормовые двигатели дышали голубым пламенем. Новый корабль выглядел живым, а старый напоминал мертвого великана, к чьему телу подлетел голодный стервятник, чтобы полакомиться падалью. Собственно, так оно и было на самом деле.

Уравняв скорости, стальная игла медленно опустилась прямо на поверхность мертвого корабля. Беззвучный щелчок – и миг спустя сквозь пространство летят не два объекта, а один, пусть и состоящий из нескольких частей. Путешествие мертвого корабля продолжалось, но теперь он нес на борту сверкающую иглу – как акула несет на себе рыбу прилипалу.

Плоское брюхо живого корабля накрыло значительный участок обшивки – ровно и надежно, как и сотни раз до того. Броневые плиты разъехались в стороны, открылся грузовой шлюз, обнажая участок исковерканной обшивки мертвого корабля. Железная рыба-прилипала выпустила икринки – три серебристых скафандра. Люди готовились вернуться туда, где столетия не бывала нога человека.

Первый человек в тяжелом скафандре, на чьих плечах высились башенки тяжелых плазменных метателей, сделал несколько шагов по изувеченной обшивке и остановился около пробоины размером с детский мяч. Его голова, скрытая черным шаром шлема, наклонилась. В пробоину ударил луч света, и человек замер, пытаясь рассмотреть то, что скрывала темнота. Наконец он выпрямился, отступил на пару шагов и обернулся к остальным.

– Давай, Дэн, – разрешил он, и хриплый голос громом разлетелся по системе внутренней связи. – Начинай.

Второй, на голову ниже первого и потому напоминающий подростка, подошел к пробоине. Он наклонился и положил на край серебряный шар размером с кулак. Отдернул руку, отошел назад и отцепил от пояса узкий пенал.

– Осторожнее, – предупредил он. – Роберт, отойди.

Здоровяк сделал несколько шагов назад, и Дэниэл довольно кивнул. Он сжал пенал, и железный шар отозвался вспышкой. Обшивка мертвого корабля вздыбилась, пошла волнами и рассыпалась в прах. Теперь шар дезинтегратора висел над дырой диаметром в два метра, открыв черный ход для тех, кто не знает, под каким ковриком лежат ключи от парадного входа.

Дэн взмахнул рукой, и шарик послушно вернулся к нему, выполнив свою задачу.

– Твой выход, Артур, – сказал он, обращаясь к третьей фигуре.

Черное забрало шлема побледнело и сделалось прозрачным, открыв лицо владельца. Короткий ежик волос, большие скулы, тяжелый подбородок, в глубоко запавших глазах тлеет огонек железной уверенности, что все его приказания будут немедленно исполнены. Такой взгляд на видео изображают актеры, когда хотят сыграть роль капитана звездолета. Обычно им это плохо удается. Артуру Корну, старшему помощнику капитана «Стального Шипа», он удавался без проблем, хотя он терпеть не мог, когда его сравнивали с героями сериалов.

– В стороны, – буркнул старпом, выдвигаясь вперед. – Держите периметр.

Дэн и Роберт послушно расступились. Арт быстро подошел к дыре и без тени сомнений нырнул в нее вниз головой, как в озеро.

Темнота приняла его мягко и бесшумно, сглотнула и отправила в свою бездонную глотку, наполненную мешаниной обломков.

Гравитация, что на обшивке создавали силовые поля «Шипа», пропала, и теперь старпом парил в черном колодце, пробитом переносным дезинтегратором в боку забытого корабля. Инерция прыжка несла его вперед по шахте, и пока старпом не собирался пользоваться двигателями скафандра. Он хотел сначала осмотреться, а потом уже включать оборудование. Эта простая привычка – сначала смотреть, а потом делать – не раз спасала ему жизнь.

Датчики скафандра посылали сигналы прямо на забрало шлема. Анализ химического состава и энергетики, виртуальная модель ближайшего пространства, анализ частот связи – вся эта информация пылала перед глазами старпома, давно привыкшего к такой разноцветной чехарде цифр.

Он увидел в ней то, что хотел, и к тому времени, как подошвы скафандра коснулись пласталевой переборки, Арт уже знал – корабль мертв. Живых организмов на борту нет, в большинстве отсеков царит вакуум, маршевые двигатели заглушены. Часть систем корабля, примерно тридцать процентов, функционирует, но им отчаянно не хватает энергии. Генераторы давно остановились, экономная автоматика ушла в спящий режим и отключила все, что еще могло работать. Поэтому пока Артур не мог точно сказать – какие системы вышли из строя, а какие просто затаились на время.

– Арти?

Женский голос. Низкое сопрано, чуть с хрипотцой – голос женщины зрелой и уверенной в себе. Таким бы петь древние блюзы. Жаль, что Роззи не поет. Взгляд старпома смягчился, и в уголках плотно сжатых губ появились морщинки – подобие улыбки.

– Да, капитан, – ответил он.

– Что там у тебя?

– Очередной склеп, – отозвался старпом. – Пока ничего интересного.

– Найди мне линию подключения, Арти.

– Подожди. Я скоро.

Артур переключил режим сенсоров и начал внимательно осматривать уцелевшую переборку. Вот и дверь. Рядом с ней, как обычно, коробка управления. Старпом включил двигатель скафандра, наклонился и подлетел к двери. Теперь переборка не казалась ему полом – она стала обычной стеной. В мире невесомости, где нет верха и низа, это самое обычное дело.

Разъем ремонтного подключения в пульте управления двери оказался таким же древним, как и сам корабль, но Артура это не смутило, – если занимаешься подобными археологическими изысканиями, то должен подобрать соответствующие инструменты. Инструментов у него хватало.

Из чехла на поясе старпом достал маленькую коробочку и поднес к ремонтному разъему. Коротко блеснул луч лазера – универсальный переходник отсканировал гнездо подключения. Немного помешкав, коробочка выдвинула подходящий разъем, и Артур аккуратно вставил его в гнездо. Отличная штука – универсальный переходник. Инструмент настоящего взломщика, за такой в сегментах Федерации можно получить пять лет каторги – просто за обладание им. А если собрать все инструменты, что сейчас находились на борту «Стального Шипа», то команда села бы за решетку на пару тысяч лет.

– Роззи, – позвал старпом. – Как подключение?

– Живое, – откликнулась она. – Я уже во внутренней сети. Пытаюсь обойти поврежденные участки.

– Поискать другую точку?

– Не надо, и эта сойдет. Спасибо, Арти.

Артур снова улыбнулся уголками губ. Роза – лучший хакер Человеческой Зоны галактики. Она может вытворять с компьютерными системами такое, о чем военные ученые только мечтают. Если бы они знали, что умеет Роззи, то устроили бы за ней самую настоящую охоту. Нет, о ней самой они не раз слышали. Но, к счастью, даже понятия не имеют, что может делать с компьютерами Роза, которую злые языки прозвали Железной Капитаншей. Она вскроет консервную банку мертвого корабля, в этом можно не сомневаться. Надо только немного подождать.

Ослепительный луч света ударил с плеча скафандра, и старпом обернулся, ведя прожектором по темным закоулкам разбитого отсека. Пора посмотреть на добычу своими глазами, без всяких электронных помощников. Сенсоры вещь полезная, но они никогда не заменят человеческого взгляда – до тех пор пока не научатся страдать манией преследования и болезненной подозрительностью.

Дезинтегратор пробил в борту мертвого корабля глубокий колодец. Удар прошел сквозь обшивку и отсеки, распыляя все, что встречалось на пути. Ровный срез. Но за его пределами... Артур обернулся, рассекая темноту пылающим лучом.

Разбитые переборки, закрученные узлом штанги креплений, взвесь из осколков и обломков. Из темноты на старпома смотрел железный лес, изуродованный взрывом. Скорее всего – метеорит. Сколько прошло – сто лет, двести? Кто знает. Удар каменного обломка был подобен взрыву фугасного снаряда. Небольшой камешек разметал стальные плиты, и воздух, вырываясь сквозь узкую щель, рвал переборки в клочья, как папиросную бумагу...

Старпом подался вперед, пытаясь рассмотреть блеснувший в глубине отсека металл. Скафандр? Нет. Просто хромированный бак. Пока только бак. Все самое тяжелое впереди – на корабле много трупов, и скоро они начнут мозолить глаза. Старпом это знал. Он чувствовал это в клубящейся темноте, в угрожающем потрескивании эфира. Они все здесь. Никто из экипажа не покинул корабль, не сбежал. Им некуда бежать, они всегда остаются на своих местах, неся последнюю вахту. Он прав – это не пустышка, покинутая командой, а настоящий летающий склеп.

– Арти...

– Да? – вскинулся старпом, отводя взгляд от темноты.

– Я сейчас запущу один из генераторов, – бросила Роза. – Будь настороже.

– Я готов, – отозвался старпом. – Ты идентифицировала корабль?

– Да, – ответила капитан, – все верно. Это «Громада», бортовой номер 951. Исследовательский корабль системы Мел.

– В точку, – пробормотал Артур. – Сколько он в пути? Сейчас на Меле только капусту растят. Даже не верится, что они делали корабли.

– Информатор не ошибся. Время полета – триста двадцать лет. Тогда Мел пытался найти новую систему для колонизации, им становилось тесновато.

– Еще до Мирранского конфликта, – отметил Арт. – Все сходится. После войны там камня на камне не осталось. А что корабль?

– Повреждены прыжковые двигатели, по предварительной оценке – ударом метеорита. Потом они шли на околосветовой и медленно умирали.

– Могли бы вернуться, – буркнул Артур.

– Удар оказался слишком силен. Пострадала вся система, а многие из экипажа сразу погибли. Дело не только в движках-прыгунах, этот корабль – просто ворох обломков. У него интересная история, но мне некогда с этим возиться, займемся бортжурналом потом, хорошо? А сейчас запускай ребят, и будет лучше, если вы не станете разглядывать эту банку с открытыми ртами, а сразу возьметесь за дело.

– Проблемы? – осведомился старпом, и его губы сжались в узкую полоску, лишенную даже намека на былую тень улыбки.

– Есть немного, – призналась капитан. – Местная автоматика сходит с ума. Повреждения очень обширны, и система разваливается на куски, пытаясь отработать последние команды, выданные перед аварией. Пожалуй, не стоило мне ее запускать. Но что уж теперь... Я ее придержу, а вы начинайте. И побыстрее, бога ради.

Выругавшись про себя, Артур переключил коммуникатор на общую волну. Если Роззи говорит – немного, это значит, что дело серьезное.

– Дэн, Роб, – позвал старпом, – спускайтесь.

– Выпускать погрузчика? – спросил Дэн.

Старпом представил, как огромная цистерна робота-погрузчика протискивается в дыру. Потом для него нужно будет вырезать переборку, а может быть, и подравнивать внутренние коридоры. Много возни. Слишком много. Темнота становится все гуще, в эфире слышится странное потрескивание... Может, это только паранойя. Но ведь они остались здесь – весь экипаж. Они тут, в темноте, смотрят и ждут.

– Нет, – отозвался старпом. – К черту погрузчика. Сегодня мы торопимся.

Дэн и Роберт опустились на дно темного колодца бесшумно, как ангелы, парящие во тьме. Старпом прижался к переборке – у дверей отсека стало тесно.

– Вот и мы, босс, – бросил Дэниэл. – Что сначала – грабеж или изнасилования?

Старпом с неприязнью взглянул на темное забрало техника. Вот трепло. Его язык – зараза похлеще черной лихорадки. Третий год в команде, два десятка рейсов, а все никак не успокоится – ведет себя как подросток на вечеринке. Арту он никогда не нравился. За три года старпом так и не привык к словесному поносу Дэна. Но это был лучший техник из тех, что побывали на борту «Стального Шипа». Любой механизм – от зажигалки до прыжкового двигателя – становился в его руках детской игрушкой, которую техник мог собрать и разобрать за десять минут. В знании электронных систем Дэн уступал только Розе. Он стал руками «Стального Шипа» – ловкими и умелыми руками, не раз спасавшими и корабль и экипаж. И если бы не это, то Дэниэл Сари давно остался бы в порту. В первом попавшемся порту.

– Готовьтесь, – передала Роза по общему каналу. – Сейчас открою дверь. Попадете в коридор. Дверь я закрою, а в коридор подам атмосферу. Получится шлюз. Не хочу запускать вакуум во внутренний периметр. Конструкции хлипкие, держатся на честном слове.

– А гравитация? – хрипло осведомился Роберт.

– Не дам, – отрезала капитан. – Обойдетесь движками скафандров. Иначе этот летающий хлам развалится на куски.

– Ладно, – отозвался старпом. – Мы готовы.

Стальная пластина двери без предупреждения уехала в стену, открывая черный зев прохода. Арт направил в темноту луч света, оттолкнулся от стены и медленно выплыл в коридор. Первым – он всегда идет первым, как самый живучий из команды. И как самый удачливый сукин кот, какие только встречались в человеческом секторе галактики.

Следом в коридор выплыли техник и мастер-оружейник. Лучи прожекторов заплясали по стенам узкого коридора, скрещиваясь, подобно церемониальным шпагам гвардейцев императора Чена.

– Карту, – потребовал старпом у Розы. – Дай карту.

– Подожди, – отозвалась капитан. – Сначала – шлюз.

За спиной бесшумно закрылась дверь – об этом старпому поведали сенсоры скафандра. Потом коридор дрогнул, и на внутреннем забрале шлема заплясали алые цифры, выдавая состав воздушной смеси.

– Хреновенькая атмосфера, – бросил Дэн. – Пожалуй, я не буду снимать шлем.

Роб хмыкнул, а старпом сжал зубы. Он не мог понять, что находит бывший десантник в глупых шутках техника. Арт все еще надеялся, что однажды оружейник не сдержится и пересчитает шутнику ребра. Но пока треп Дэниэла только веселил отставного сержанта.

– Даю освещение, – произнесла Роза.

В коридоре вспыхнул свет. Длинные полосы световых панелей, идущие вдоль стен коридора, налились бледно-голубым сиянием, а потом полыхнули так ярко, что старпом затемнил забрало шлема.

Длинный коридор, где с трудом могли разминуться два человека, напоминал узкую трубу. В стенах виднелись стальные пластины дверей, похожих на ту, через которую экипаж «Шипа» попал в коридор. Метров через сто коридор оканчивался широкими створками, напоминавшими шлюз.

– Карту, – снова попросил Арт.

Прямо перед его глазами на забрале вспыхнули синие линии карты. Внешняя обшивка, отсек, коридор, верхняя палуба... И три красные точки.

– Ага, – отозвался техник, увидевший тоже самое. – А остальное?

– Остальное вам не надо, – отрезала Роза. – Арт, принимай задание.

Старпом сосредоточился, стараясь запомнить все повороты. Роза высветила на карте его цель – химическая лаборатория на этаж ниже точки проникновения. На карте пульсировала белая точка, указывая расположение входа.

– Тридцать контейнеров с редкими химическими элементами, – сказала Роза старпому. – Возьми, сколько сможешь.

– И что это за дрянь? – буркнул Артур.

– Тебе лучше не знать, – отозвалась Роза. – Достаточно того, что эта дрянь дорого стоит, потому что ее трудно получить даже в военных лабораториях.

– Сколько? – спросил Арт.

– Трех контейнеров хватит, чтобы оплатить горючее этого рейса. Остальное – приятный бонус.

– Подходит, – отозвался старпом. – Готовь изолятор трюма. Я не собираюсь держать эту штуку в своей раздевалке.

– Изолятор уже готов, – заверила его Роза. – Отправляйся, Арти. И не задерживайся, хорошо?

– Сколько у нас времени? – спросил старпом, направляясь к распахнутой двери – туда, куда вела стрелка на карте.

– Полчаса.

Артур обернулся. Дэн и Роберт, получив собственные задания, направились в противоположную сторону. Старпом знал, что сейчас его люди разойдутся в разные стороны – каждый за своей добычей. Что-то мелкое и ценное, что можно положить в карман и унести с собой. Не слишком удачный рейс. Попадает в раздел «хватай и беги». Самый опасный и самый безденежный вариант. Но это лучше, чем ничего, – часто от кораблей-призраков оставались только облачка металлической пыли, а еще чаще информация о векторе их следования оказывалась ложью. И не всегда намеренной. Информацию о потерянных кораблях сложно разыскать и еще сложнее проверить. Пустышки попадались часто, но сейчас у экипажа вольных охотников есть реальный шанс получить прибыль. Ведь основной куш взяла Роза – когда подключилась к центральным системам корабля. Информация – вот что стоит дороже всего. Она нужна всем. Одним – древние литературные тексты, другим – рецепты архаичной выпечки, забытые сотни лет назад. А некоторым и кое-что посерьезнее. Копаясь в прошлом, можно очень много узнать о настоящем. Особенно если копаться в командных архивах капитанов звездолетов. Такую информацию покупали даже военные Федерации – если разграбленный корабль принадлежал еще существующей системе или планете. Торговые рейсы, сомнительные точки назначения, еще более сомнительное содержимое трюмов... Все это может рассказать знающему человеку очень интересную историю. Надо только найти такого и предложить ему то, что нужно. Роза всегда знала нужных людей. Может, поэтому военные и закрывали глаза на шалости «Стального Шипа».

С точки зрения официального закона Федерации бизнес «Стального Шипа» можно было назвать легальным – кто нашел потерянный корабль, тот его хозяин. Но и наследников, обиженных разграблением их внезапно нашедшейся собственности, тоже хватало. «Стальной Шип» всегда ходил по лезвию клинка – еще не пираты, но и не честные торговцы... Так. Серединка на половинку. Одни из тех, кого пресса обожает называть стервятниками и гробокопателями.

Навскидку Арт мог припомнить еще десяток экипажей, что занимались подобными операциями, но серьезных конкурентов у «Стального Шипа» практически не было – в первую очередь из-за Розы, что могла найти иголку на орбите дальней звезды. Только благодаря ее способностям «Шипу» удавалось догнать потерянные корабли, что когда-то стартовали, да так и не пришли к финишу.

Роза. Арт сжал зубы. Десять лет – как один день. Он – последний из той старой команды. Только он и Роззи. Остались только они. Некоторые погибли. Некоторые ушли. Но он – не уйдет никогда. Нет.

– Арти, – позвала капитан, словно почувствовав, что старпом думает о ней. – Не спи.

– Все так плохо? – осведомился Арт, включая двигатели скафандра.

– Не нравится мне второй прыжковый модуль, – сдержанно отозвалась Роза. – Лучше бы вам поспешить.

Старпом влетел в распахнутую дверь и ловко вписался в поворот, уходя налево, к лифтовым шахтам. Он вскрыл дверь плазменным резаком и спустился на этаж ниже. Здесь ему тоже пришлось поработать универсальной открывалкой, но на все ушло не больше минуты. Когда он выбрался в новый коридор, стрелка на карте запульсировала, показывая, что он близок к цели.

Нужная дверь оказалась рядом. Едва Артур, отключивший двигатели, подошел к ней, как цифровой замок вспыхнул зеленым индикатором и пласталевые створки разошлись в стороны – Роза открыла их через внутреннюю сеть корабля. Старпом решительно вошел в лабораторию, и в этот момент корабль ощутимо дрогнул. Освещение отключилось, и Арт машинально зажег прожектор скафандра.

– Роза, – позвал он.

– Пять минут, Арти, – отозвалась капитан. – Пять минут. Потом уходи.

Старпом сжал зубы и взглянул на карту. Хранилище рядом – за соседним углом. Горючее для маршевых двигателей – вот что лежало в нем на самом деле. Пусть для всех на свете это редчайшие химические соединения, но для старшего помощника «Стального Шипа» они являлись живыми деньгами, которыми можно оплатить счета. Деньгами, что они должны забрать, потому что по уши в долгах, а второго рейса на эту калошу не будет. Она разваливается на глазах, а новых рейсов на горизонте нет. Если сейчас они уйдут с пустыми руками, то «Шип» станет на прикол в орбитальном доке и будет торчать там, пока однажды к нему не подвалит катер с очередным неприметным типом, что предложит им заработать немного денег. Доставить посылку из одной системы в другую и получить кучу универсальных кредитов. Не кучу – гору.

– Артур, – позвала Роза, и в ее голосе зазвучали тревожные ноты. – Ребята уже возвращаются. Ложись на обратный курс, Арти. Немедленно.

Старпом зашипел рассерженным котом и запустил двигатель скафандра на полную мощность. Словно пылающий метеор он пролетел сквозь темную лабораторию и ударился о железные створки хранилища, напоминавшие дверь банковского сейфа. Выругавшись, он подал всю мощность скафандра на плазменный резак и принялся кромсать толстые створки, нарезая пласталь ломтями, как масло.

– Старший помощник, – загремел в ушах голос Розы. – Немедленно покиньте аварийное судно. Это приказ.

– Сейчас, – прошептал Арт, хватаясь за раскаленные плиты, – одну минуту, капитан.

– Никакой минуты, – отрезала Роза. – Я теряю контроль над системами «Громады». Арти, пожалуйста...

Сервомоторы скафандра справились на «отлично» – понатужившись, старпом отогнул в сторону широкий ломоть пластали, проделав в двери незапланированное конструктором окошко.

– Артур!

Внутри на полках лежали ряды контейнеров. Небольшие серебристые цилиндры, размером не больше антикварного термоса для еды. Старпом засунул руку по локоть в хранилище и нашарил первый, лежавший к нему ближе других.

– Сейчас, Роззи, – сквозь зубы отозвался он. – Сейчас...

Четыре штуки поместилось в набедренные карманы. Еще два – на пояс. Это оплата горючего для маршевых двигателей и обслуживания в доке. Еще парочку, чтобы рассчитаться за стоянку... Артур снова засунул руку в хранилище, и в этот момент мертвый корабль тряхнуло по-настоящему.

«Громада» затряслась как в лихорадке, и старпома бросило в сторону. Руку заклинило в узкой дыре, и если бы не жесткие сочленения скафандра, оторвало бы напрочь.

– Артур, эта дрянь разваливается на части, – крикнула Роза. – Немедленно убирайся оттуда! Я больше не могу ее держать!

Старпом выдернул руку из дыры в створке и обернулся. Еще один контейнер, только один...

Он почувствовал холод спиной. Леденящий зов открытого пространства. В висках громыхал барабан, заглушая зов Розы, а в ушах звучали далекие голоса тех, кто навсегда остался на этом корабле. Они становились все громче, и старпом замер, зачарованный хрустальным перезвоном колокольчиков. Артур часто слышал эти голоса. И каждый раз ему казалось, что еще немного, и он сможет разобрать среди них тот, который он не слышал уже десять лет...

– Артур!

Голос Розы вырвал старпома из плена хрустального плеска. Он вскрикнул и взмахнул рукой, отталкиваясь от створок хранилища.

– Иду, – крикнул он. – Где ребята?

– Все на борту, чертов самоубийца! А у тебя опоздание в двадцать секунд!

– Отчаливай, – велел Арт, прижимая локти к бокам. – Немедленно. Вариант – улей.

– Я тебя придушу, если ты...

– Отчаливай! – закричал старпом и дал полный газ.

Он несся сквозь темноту мертвого корабля, ощущая себя боевой ракетой, нацеленной в борт вражеского корабля. Перед глазами на забрале шлема плясала электронная карта – больше он не видел ничего. Он – ракета. Цель – темный проем двери. Вперед. Только вперед.

На полной скорости он пересек лабораторию и вылетел в коридор, едва не высадив полуоткрытую дверь. Корабль непрерывно трясся, и старпома швыряло от стены к стене, словно детский мячик, попавший в трубу вентиляции. Вибрация нарастала, а голоса призраков стали такими громкими, что заглушали даже команды Розы.

На повороте Арта занесло и шлепнуло о стену. В глазах потемнело от удара, но он так и не снизил скорость – скользнул вперед, высекая локтями искры из пласталевой переборки.

Словно самонаводящийся реактивный снаряд, он вписался в разрезанную дверь лифта и свечой взмыл вверх, к дверям следующего этажа. Корабль снова тряхнуло, Арт ударился о стену, отскочил от нее и кувырком вылетел в коридор. На миг он потерял ориентацию, замешкался, и голоса призраков тотчас стали громче.

– Прочь! – крикнул он. – Убирайтесь к дьяволу!

На долю секунды вспыхнул свет и снова погас. Но Арту хватило и этого: он прекрасно рассмотрел дверь в длинном коридоре – ту самую дверь, через которую он вошел в этот летающий морг.

За спиной полыхнуло пламя, на стену плеснулись капли раскаленного металла. Старпом рванулся к двери, на лету повел плечом, нацеливая встроенный плазменный метатель, и сжал кулак, отдавая приказ.

Крохотный шарик раскаленной плазмы ненамного опередил скафандр старпома, плывущего в облаке огня. Заряд ударил в пласталевую дверь и выжег ее вместе с куском переборки. Атмосфера из коридора хлынула в развороченный отсек, увлекая за собой человеческое тело. Старпом влетел в черный проем, его закрутило в мешанине обломков, он закричал... И время остановилось.

Артур висел в черной пустоте, раскинув руки и широко раскрыв глаза. Обломки переборки окружали его шипастым облаком осколков, похожим на минное поле. Сквозь него на Арта смотрели бледные лица – сотни прозрачных лиц, бесшумно шевелящие бескровными губами. Они звали его. Они знали его имя, знали его страхи и его боль. Старпом медленно поднял руку и потянулся к призракам – ему показалось, что среди них мелькнуло знакомое лицо. По спине скользнула ледяная змейка боли, грозя впиться под левую лопатку... Вздох замер на губах Арта.

А потом неведомая сила потянула его вверх, прочь от призрачных фигур и знакомого силуэта, так и оставшегося в темноте. Он поднимался все выше, и протянутая рука так и не коснулась бескровных губ той, что до сих пор снилась Артуру. Он захрипел, хватая воздух пересохшим горлом, и время пустилось вскачь.

Огромный обрезок ржавой трубы бился в предсмертных судорогах, пытаясь набрать скорость. Обезумевшие механизмы пытались выполнить приказ, полученный сотни лет назад перед катастрофой, погубившей экипаж. Стальная игла маленького корабля висела чуть в стороне, словно стервятник, вьющийся над жертвой. Он был готов сорваться, нырнуть вниз, к погибающему кораблю... Но этого не понадобилось.

Из черной дыры, пробитой дезинтегратором в обшивке корабля, ударил фонтан воздуха. Со стороны казалось, что это выплеснулась кровь из зверя, получившего пулю в живот, но это был лишь фонтан из замерзающих газов, воды, сверкающих обломков – всего того, что сейчас кипело под обшивкой. Стальные пластины вспучились под давлением уходящего воздуха, дыра раздалась в стороны, превращаясь в жерло вулкана... Из его глубин вылетела серебристая фигурка человека – как пробка из бутылки с шампанским. Умирающий корабль выплюнул свою последнюю жертву, так и не сумев ее переварить.

Стальная игла стервятника опустилась к кораблю, и в ее днище открылось сияющее пятно шлюза. Человеческая фигурка в серебристом скафандре метнулась к этому сияющему пятну, словно одинокая пчела к родному улью.

Уже нырнув в яркий свет прожекторов, на самом пороге родного дома, она остановилась. Обернулась к дрожащей туше умирающего корабля и сделала неприличный жест. Потом нырнула в шлюз, и сверкающие плиты сошлись за ее спиной, закрывая человека от черной бездны пустого пространства.

Мертвый корабль затрясся от бессильного гнева. По его борту, рассекая черную обшивку, пробежала огненная молния. Стальная игла полыхнула голубым огнем маршевых двигателей и, не дожидаясь конца представления, устремилась в темноту. За доли секунды она превратилась в сияющую точку, что ничем не отличалась от далеких звезд, а потом и вовсе пропала из вида.

Огромный корабль тяжко вздохнул и распался на две половины – ровно по линии разлома. В его недрах полыхнуло маленькое солнце и тотчас взорвалось огненным фонтаном, выпустив в космос миллионы раскаленных добела осколков. Звука не было – все произошло быстро и бесшумно. Взрыв стал последним салютом тем, кто навсегда остался в этих черных осколках, разлетевшихся на сотни километров.

Вскоре огонь угас. Осколки остыли. Они уплывали все дальше от места взрыва, и вскоре о катастрофе напоминали только исковерканные части корабля, что больше походили на обожженные куски материи, которых этот участок космоса видел предостаточно. Представление закончилось, и больше ничто не напоминало о том, что здесь завершился путь экипажа, покинувшего родную планету несколько сотен лет назад. От них не осталось ничего – ни могил, ни надгробий, ни строчки в архивах галактической прессы. Последняя память о них, их имена, цели, задачи, устремления – все это теперь хранилось только в компьютерной памяти корабля-стервятника, что поспешил убраться прочь от последней остановки корабля по имени «Громада».

«Стальной Шип» поступил так, как делал это сотни раз до сегодняшнего дня он выжил. И его путь продолжался.

Бар утопал в табачном дыму. Сизые клубы плавали в темноте над столиками, тяжело переваливаясь с боку на бок, словно мохнатые звери. Огромные аудиоэлементы, громоздящиеся в углу, выдавали мегаватты рева, напоминавшего звук продувки маршевых двигателей. Перед динамиками дым закручивался в водовороты и, не в силах противостоять ударам звуковой волны, растекался жиденьким туманом по ближайшим столам.

У стойки было тесно. Местная шпана, собравшаяся в баре со всего южного района квартала Технарей, еще только заправлялась ежедневной порцией топлива. Им предстояло принять на борт пару литров крепкой горючки, отвалить в свободное плавание и найти либо вечернюю дозу прихода, либо приключений на свою задницу. Но для приключений было еще рановато, поэтому бармен, очертаниями напоминавший автомат для продажи сигарет, нахмурился, когда увидел, как к стойке пробивается щуплый паренек в черном плаще. Он бодро распихивал локтями шпану и не обращал внимания на ругань, несущуюся ему в спину. Бармен покачал налысо бритой головой, словно белоснежный воротник синтетичес-кой рубахи вдруг стал слишком тесен, и тяжело оперся о стойку мощными руками. Он приготовился отвесить наглому пацану знатного тумака – если тот вздумает хамить. Но потом увидел знакомые черные очки на пол-лица и оттолкнулся от стойки. Узнал.

Когда щуплый парень в дешевом пластиковом плаще навалился грудью на стойку и потребовал горючки, бармен тотчас выставил ему пузырь первоклассной синтетики. Возражений не последовало – до натурального продукта парень пока не дотягивал.

Пацан задрал огромные окуляры на лоб и приложился к бутылке. Глотнул. Замер. Выдохнул. На покрасневших глазах выступили слезы, и бармен ухмыльнулся.

– Здорово, Зуб, – сказал он. – Что, трудный денек?

– Норма, – выдохнул парень, сплевывая на пол. – Вот дерьмо. Дай емкость.

Бармен неспешно вытер грязным полотенцем пластиковый стакан и протянул его гостю. Тот плеснул в него пойло, поднял его к носу. Принюхался. Потом опустил очки обратно на глаза и сделал первый глоток. Теперь, когда он вновь спрятался за черным забралом зеркального пластика, к нему вернулась невозмутимость. Он глотал синтетику, словно колу, и даже не морщился.

На первый взгляд гость напоминал пижона, случайно завалившегося на вечеринку в блатной кабак. Обычно таких находили ближе к утру с ножом в спине – где-нибудь в районе очистных сооружений. Но бармен знал, что никто в этом бардаке не посмеет и пальцем тронуть этого конкретного пижона. Если не хочет однажды проснуться должником Синдиката или обнаружить на своем электронном счету минус в сотню кредитов. А то и попасть в новости всей звездной системы как лидер новой политической партии межрасовых гомосексуалистов.

Все это Зуб мог легко устроить, ведь он был наездником единой сети, вольным ковбоем электронных линий, взломщиком. Причем не рядовым засранцем, что тырят мелочь в онлайн-магазинах и доводят до бешенства скучающих клерков на сетевых конференциях. Зуб плавал глубже и проворачивал серьезные дела. У него были заказчики и партнеры, причем такие, что большинство местной шпаны отдали бы правую руку за таких партнеров. Но при том Зуб так и не прибился ни к одной кодле и продолжал работать сам на себя. Оставался последним из одиночек, вольным стрелком, что не боится ничего и никого, потому что давно оставил мозги на далеком безымянном сервере. С головой у него было не все в порядке – это знали все. И потому побаивались взломщика – кто знает, что ему придет в голову. Какая шутка или проказа... Но зато ему верили. Он никогда никого не кидал и всегда держал слово. За это его уважали все, даже та пьяная шпана, которую он распихивал локтями минуту назад. Зуб всегда доводил дело до конца – чем бы ему это ни грозило.

– Что слышно? – спросил Зуб, отставляя стакан в сторону.

– Все как всегда, ничего интересного, – отозвался бармен. – А как там с моим заказом?

– Завтра будет. Полный каталог на диске.

– И адреса?

Зуб кивнул и снова плеснул себе в стакан коричневую отраву. Бутылка быстро пустела, но взломщик не беспокоился – в этом баре у него открыт неограниченный кредит.

– А бонус? – тихо осведомился бармен.

– Три сотни чудесных картинок, – отозвался Зуб. – Засунь в трехмерный проектор и поставь в спальню. Будет тебе персональный рай.

– Паленые?

– Обижаешь, – фыркнул Зуб. – Я так не работаю.

В зале отчаянно завопили, призывая корешей полюбоваться на деву Марию в черных одеждах, и бармен нахмурился – кто-то нашел свой приход слишком рано. И, пожалуй, так же рано найдет неприятности. Зуб оглянулся, покачал головой и снова взялся за стакан.

Бармен навис над стойкой и наклонился к взломщику.

– Вот что, – сказал он. – Помнишь Песика? Лохматого чудилу из кодлы Ижова?

– Угу, – булькнул в стакан Зуб.

– Прошел слушок, что он активист. Сотрудничает с копами.

– Да ну? – удивился взломщик. – Песик-то?

Бармен бросил взгляд в темноту и наклонился ниже:

– Ижов еще не взялся за него, просто подкинул дезу для проверки. Но, говорят, уже заказал у Паппета новый железный ящик. С дырочками.

– Вот маньяк, – отозвался Зуб. – Откуда у него столько бабла – каждому стукачу по ящичку подбирает.

– Я тебе ничего не говорил, – предупредил бармен.

– Конечно, – отозвался взломщик. – Спасибо, Боров.

Бармен выпрямился и огляделся по сторонам. Его бритая голова поворачивалась, как орудийная башня тяжелого крейсера. Пристальный взгляд выцеливал подозрительные хари, но таковых в зоне действия орудия не обнаружилось. Никто не прислушивался к разговору – себе дороже.

Зуб поднял руку и поправил огромные очки. Боров удивленно вскинул брови, но потом догадался, что происходит, – на внутренние экраны взломщика поступала информация. Он всегда был онлайн и даже в кабаке сохранял подключение к единой сети. Ничего удивительного: информация кормила Зуба, была его единственным средством заработка. И взломщик старался всегда быть в курсе происходящего.

– Что там? – спросил Боров, втайне надеясь, что его заказ уже пришел на адрес взломщика.

Зуб одним глотком допил стакан и оттолкнулся от стойки.

– Мне нужно идти, – бросил он. – Наклевывается кое-что.

– Серьезное?

– Похоже на то.

– Завтра будешь?

– Не волнуйся. – Бледные губы взломщика растянула ухмылка. – Твой заказ будет завтра. Как я и обещал.

– Верю, – немного разочаровано отозвался Боров. – Ладно. Вали отсель и не забудь теплый шарфик.

– Он у меня всегда с собой, мамочка, – отозвался Зуб, похлопав по карману плаща, из которого выглядывала рукоять парализатора. – До завтра.

Бармен посмотрел вслед Зубу, что проталкивался к выходу сквозь толпу закинувшихся колесами чудаков, и снова покачал головой. Зубу можно верить. Он никогда не нарушал своего слова, Боров знал это. Но почему у него такое чувство, что он так и не получит этих долбаных трехмерных картинок?

Бросив последний взгляд на щуплую спину, затянутую в черный пластик, бармен взял полотенце и начал тщательно вытирать бутыль, которую оставил на стойке Зуб. Немного подумав, он бросил пластиковый стакан в утилизатор и протер стойку. Его чутье тоже его не подводило. Никогда.

Узкий переулок был создан для тайных встреч. С одной стороны – глухая стена торгового центра без окон и дверей. С другой – старая кирпичная кладка древней лавочки, где нынче торговали старым шмотьем. Впереди тупик, позади дыра в железной сетке, сквозь которую Зуб и пробрался в переулок. Темнота. И лишь над головой узкая полоса ночного неба, усыпанного яркими звездами. Идеальное место для встреч. Надежное, не раз опробованное.

Взломщик прислонился к стене и снял тяжелые очки. Сунул в карман. Достал мятую пачку, закурил и запрокинул голову, рассматривая небо слезящимися глазами. Он знал, что иногда им нужно давать отдых, но просто не мог себе этого позволить. Он должен всегда быть в курсе событий единой сети, чтобы не упустить выгодный момент и вовремя перехватить полезную находку. Как сегодня. Да, сегодня удачный день. Находка, пожалуй, будет самой серьезной из всех, что ему удавалось перекупить. Ради нее Зуб даже нарушил свои принципы – заранее связался с одним из постоянных клиентов и выбил громадный аванс. Обычно он так не поступал, но сегодня ему потребуются все деньги, какие только у него есть, и даже немного больше. Зуб хотел иметь за спиной прочный финансовый тыл, ведь у него появился шанс выбраться из этой проклятой дыры и перебраться в деловой центр. Быть может, навара хватит даже, чтобы открыть собственную контору сетевой безопасности. Да. На это должно хватить, если сделка не сорвется.

Одна из звезд моргнула и рассекла темный небосклон – один из транспортников собирался пришвартоваться к орбитальной станции, что висела в небе пылающим колесом. Зуб невольно прикинул, откуда мог явиться этот гость. Из соседней системы? Или, быть может, это синерожие дамбарцы везут новую порцию своей сиреневой дури? Или эсаи снова пригнали на орбиту груз биочипов?

Зуб затянулся резким дымом и закашлялся. Харкнул под ноги и снова взглянул на небо. Там, за этими блестящими точками, таится огромный мир. Целая галактика, круглая, словно пицца старины Шема. Федерация, Империя Чен, Независимые Системы, забытые и одичавшие Королевства, дикие земли... И это только Человеческий Сектор. А есть еще сектора других рас и огромные неисследованные пространства, что лежат по ту сторону центра галактики.

Это огромный мир, реальный до боли в сердце. Это он – настоящий, а вовсе не те виртуальные модели, в которых он вынужден болтаться сутки напролет. Романтика электронных миров будоражит кровь, когда тебе пятнадцать. А когда на носу тридцатник, хочется другого кайфа. Реального.

Зуб не хотел провести остаток жизни за сетевым терминалом и сгнить прямо в кресле. Не хотел превратиться в развалину с атрофированными мышцами и сотней хронических заболеваний. Не хотел оставить последние мозги в сети – как это случилось с его учителем, Абсолютным Нулем. Да, тот стал легендой еще при жизни, и до сих пор никто так и не смог понять, как ему удалось взломать банковскую систему Делового Квартала. Но все те сопляки, что с восторженным придыханием произносили его имя, видели только сияющую легенду. А он, Зуб, видел спятившего старика, со сгнившими зубами и язвами по всему телу. Это он выносил за ним дерьмо, что сыпалось из старческой задницы, это он насильно впихивал в беззубый рот протеиновую кашу и колол спятившему Нулю успокоительное. Для него, Зуба, знаменитый взломщик не был легендой. Он стал предупреждением, и достаточно внятным, о том, что ждет его через десяток лет. Зуб не хотел кончить так же. Ни за что. Посмертная слава его не устраивала. Он твердо знал, чего хочет от жизни: весомый счет в Центральном Банке системы, офис в Деловом Центре, дом у Южного Моря и личного врача. Именно поэтому он сейчас торчал в этом поганом переулке, рискуя подхватить какую-нибудь заразу или нарваться на отмороженных нариков, ищущих одиноких прохожих. Только поэтому, а вовсе не из любви к искусству взлома.

В начале переулка звякнула сетка, и Зуб отступил в тень. Выплюнув сигарету, он надел очки, что превратили ночь в серые сумерки, и положил ладонь на рукоять парализатора. Когда темная фигура гостя споткнулась на ровном месте и сдавленно выругалась, Зуб расслабился. Он вытащил руку из кармана и вышел из тени. Это тот, кого он ждал, – Бобби Браун, что предпочитал называться Одиноким Странником. Ему было шестнадцать, он смотрел на Зуба как на учителя, а Абсолютный Ноль занимал в его иерархии место верховного божества.

– Странник, – тихо позвал Зуб.

Паренек вскинулся, воровато оглянулся и осторожно двинулся к Зубу шаркающей походкой, словно забывал отрывать ноги от земли. Взломщик достал еще одну сигарету. Паренек уже ног под собой не чует – слишком много времени проводит в кресле. А ведь этот один из лучших. Смахивает, правда, на обычного мажора из пригорода: чуть толстоват, мягкий безволосый подбородок, дорогая и чистая одежда, купленная заботливой мамашей. Упитанные щеки розовели даже в лунном свете. На взгляд – один из той дерьмовой армии прыщавых недорослей, что мечтают о крутом взломе и придумывают себе дурацкие имена, а сами при этом не вылезают дальше домашней сети и периодически взламывают личные журналы школьных ботаников. Но только на первый взгляд.

Странник был лучшим из взломщиков новой волны. На взгляд – дешевка, но на деле – настоящий наездник сетевых линий. Он делал то, за что сам Зуб не решался взяться, – опытный взломщик знал, что такие дела плохо кончаются, и держался от них подальше. А Страннику просто не хватало ума, чтобы адекватно оценить опасность. Еще ему не хватало опыта, но его заменяли безумное рвение и абсолютное наплевательство на все правила. Его интересовала лишь сеть. Он впитывал знания, как губка, в его башке варился страшный коктейль из легендарных приемов и новых разработок. Странник сам программировал свой терминал и мог на ходу придумать код, что отняло бы у обычного программиста пару лет работы. Парень мог делать то, что казалось невозможным. Может, он просто не знал, что это невозможно, и потому преспокойно делал это. У него были все шансы стать вторым Абсолютным Нулем, но Зуб надеялся, что до этого не дойдет. А если и дойдет, то к тому времени он будет жить далеко от этих мест.

– Это я, – прошипел Странник, засовывая руки в карманы куцей курточки.

– Вижу, – спокойно отозвался Зуб. – Принес?

– Ага.

– Заливай на обычное место, – велел взломщик, готовясь вывести информацию на внутренние мониторы очков.

Парнишка затряс головой.

– Что? – осведомился Зуб. – Аванс? Сколько?

– Не, – отозвался парень. – Через сетку не надо.

Он вытащил правую руку из кармана и протянул взломщику крохотную пуговицу информационного диска. Зуб аккуратно принял ее и вставил в наручный браслет, что заменял ему переносной терминал.

– Молодец, – одобрил он. – Независимый носитель – это хорошо. Любую защиту можно вскрыть, любой сигнал отследить. Но то, что не в сети, – найти нельзя.

– Я как слил инфу из базы, так сразу бросил копию на диск.

– А на локальном терминале? – спросил Зуб, пытаясь унять подозрения.

Если пацан оставил себе копию и попытается толкнуть ее кому-то еще...

– Обнулил терминал. Намертво. Теперь только в утилизатор, – похвастал Странник и шмыгнул носом. – Типа мне все равно новый пора покупать.

Перед глазами Зуба развернулось окно с файлом, и взломщик начал просмотр. Серьезная штука. Нечасто попадается такая добыча.

– Где взял? – невольно выдохнул Зуб.

– Там уже нет, – отозвался паренек, пытаясь нагло ухмыльнуться.

– А серьезно?

– Да так, – замялся Странник. – Был там один серверок в центре. Самый старый из кластера. В уголке старой сети...

– Чтоб тебе, – выдохнул взломщик, рассмотрев метку в файле. – Это же военный архив!

– Старый, – быстро отозвался Странник. – За ним почти не следили. Все списано и почикано...

– Да ты спятил, сопляк, – прошептал Зуб, чувствуя, как в животе ворочается едкий комок желчи. – Если тебя выследят...

– Но рискнуть стоило, верно?

Зуб помолчал, изучая открытый файл. Потом со вздохом согласился:

– Верно.

Он видел в этом то, чего не видел этот ребенок: собственный небоскреб в Деловом Центре, виллу на море, космическую яхту, персонального врача и стилиста... Этот набор цифр и букв был секретным паролем, открывающим двери в большой и сверкающий мир.

– Что это? – спросил он, когда файл неожиданно свернулся. – Битый файл?

– Не. Файл полный. Но сначала аванс.

Зуб кивнул. Да, этого следовало ожидать. Странник молод и наивен, но он не тепличный лох. Если этот парень догадался, что на самом деле попало ему в руки, то придется попотеть.

– Сколько? – спросил он.

– Двадцать тысяч, – четко ответил Странник.

– Две, – коротко отозвался Зуб, у которого на счету лежало ровно сто тысяч – аванс от постоянного клиента.

– Фигу! Две – это обычная ставка за простую работу, – возразил Странник. – Ты сам знаешь, что эта штука тянет на миллион.

– Тянет, – не стал отрицать Зуб, потому что на самом деле тут пахло парой миллиардов. – Заберешь себе и пойдешь добывать этот миллион?

Странник замялся. Он был достаточно умен, чтобы понимать: найти информацию, которая стоит миллион, и продать ее за этот самый миллион – разные вещи. Для получения хорошей прибыли нужны связи, команда надежных партнеров и финансовые вложения. У него этого нет. У него только мама, пара школьных дружков-ботанов и разбитый вдребезги терминал. И Зуб.

– Десять, – неохотно сказал он.

– Пять, – откликнулся взломщик.

– Мать твою, Зуб, ты меня без ножа режешь! Отдай хоть шесть! Ты же себе в десять раз больше наваришь!

– Скажи спасибо, что без ножа, – холодно отозвался взломщик. – Пять. Если ты сунешься с этой штукой к кому-то еще, то тебя будут поджаривать на медленном огне, пока не скажешь код.

Странник сник. Его плечи опустились, и он снова шмыгнул носом. Взломщик прав – за такие вещи могут пришить в один момент. Сейчас он мог довериться только Зубу – больше никого из серьезных людей он не знал. А Зуб всегда держал слово – это знали все.

– Хорошо, – отозвался он. – Пять.

– Идет, – кивнул взломщик. – Открывай счет.

Он переключил терминал в режим платежей и приложил палец к браслету, переводя пять кусков со своего счета на счет Странника. Оставшиеся девяносто пять он записал в актив – первый взнос в домик на берегу моря сделан.

– Код, – потребовал он.

Паренек нахмурился, приложил палец к своему браслету и сбросил код к замку на терминал Зуба. Тот запустил его, снял защиту, и только тогда файл открылся полностью. Взломщик стал лихорадочно его листать, пропуская ненужные подробности. Добравшись до раскодированного места, он издал тихий стон.

– Ага, – Странник злорадно хмыкнул, – теперь въезжаешь? Может, бросишь еще пару кусков сверху?

Зуб ничего не ответил. Он пытался просто выдохнуть, но у него не получалось. Далекий домик у синего моря подернулся дымкой и пропал за горизонтом. Это больше не было коммерческой сделкой. Если раньше это казалось очередным куском полезной информации, благодаря которой можно найти в космосе затерявшийся звездолет и обобрать его до нитки, то теперь... Взломщик судорожно втянул стылый воздух сквозь зубы, взглянул на пункт назначения и снова застонал.

– Ты че? – спросил Странник. – Эй, Зуб!

Тот не ответил. Он лихорадочно пытался найти выход из того дерьма, в которое умудрился наступить на этот раз. Самым разумным было немедленно прикончить сопляка, стереть все упоминания о файле и наняться юнгой на корабль, уходящий к окраине галактики. Но... этого нельзя так оставить. Если об этом файле забыли в Планетарной Обороне, то... Проклятье!

– Идиот, – прошипел Зуб. – Быстро вали отсюда. Забейся в самую глубокую дыру и не высовывайся. А лучше уматывай в Свободную Зону.

– Зачем? – потрясенно спросил Странник.

– Затем, что только так можешь уцелеть.

– Чо?

– Уйдешь в пираты и навсегда забудешь об этом файле, понял?

– Зуб, ты что, сбрендил?

– Отвали.

Взломщик ухватился за браслет и лихорадочно начал его крутить. Выход оставался только один – свалить все на клиента, внесшего аванс, а там пусть сам разбирается с этим дерьмом. Девяноста кусков хватит, чтобы умотать в соседнюю систему, прикинуться слабоумным и спрятаться в частной клинике на пару лет. Главное – переслать информацию дальше, чтобы эта хрень не пропала. Надо дать ей ход...

Впервые в жизни Зуб пожалел, что не знает никого из пресс-службы сектора. Журналисты подняли бы хорошую бучу... Но с ними связываться – себе дороже. Окажешься в самом центре событий, попадешь на первые полосы информационных порталов, привлечешь к себе внимание... Нет, надо отправить весточку заказчику. Это серьезные ребята, пусть сами решают, что к чему. Но сначала надо принять меры предосторожности. Копия... Зуб набрал старый адрес и открыл линию, ведущую в Свободный Сектор – пустую систему на окраине галактики, где находили себе пристанище все отбросы Человеческого Сектора. Дикая Зона, Вольный Сектор, Территория Свободы... Потом придется сменить место архива. А пока надо запустить процедуру записи. Тогда где-то далеко, в арендованной ячейке пиратского банка, проснется крохотный приемный терминал. У него только одна функция – принимать информацию и записывать ее на диск. Больше ничего он делать не умеет. Зато его пласталевый корпус выдержит даже путешествие в открытом пространстве. Когда запись будет закончена, автомат уронит крохотную пуговку диска в специальное гнездо, из которого его могут достать только пальцы владельца. Нет сети – нет доступа.

Этот проклятый терминал и услуга аренды стоили взломщику годового заработка. Он еще никогда не пользовался секретным архивом – слишком дорогое удовольствие. Для обычных дел хватало и стандартных мер безопасности, но сейчас настало время, когда деньги не имеют значения.

– Зуб!

– Вали отсюда, недоумок, – прорычал взломщик.

Копирование прошло удачно. Полный файл записался в личный архив Зуба. Теперь нужно было отправить копию клиенту. Взломщик вызвал нужный адрес и набрал знакомый код. Так. Теперь разбить файл на несколько самостоятельных фрагментов. Запустить отправку на адрес с разных серверов. Пусть уходят частями, вразбивку, так сложнее будет отследить...

Странник всхлипнул, и Зуб поднял голову.

Он был выше паренька на целую голову и потому сразу увидел широко раскрытые глаза – голубые, честные и по-детски беззащитные. Между бровями зрело черное пятно – след от лазера, прорезавшего дыру в голове компьютерного гения. Странник открыл рот, попытался что-то сказать, но не смог – опрокинулся и упал навзничь. Зуб схватился за рукоять парализатора и только тогда ощутил противное жжение в груди. Он опустил взгляд и увидел дыру в плаще – луч лазера, что прошел сквозь голову Странника, пробил и грудь взломщика.

Боли почти не было. Просто немного жгло легкие и невозможно было вдохнуть. Зуб потянул парализатор из кармана, и рядом с первой дырой в груди появилась вторая. Ноги подкосились, и взломщик упал на спину. Парализатор выскользнул из раскрытой руки и упал в кучу мусора.

Очки съехали на кончик носа, и виртуальный мир отступил, уступая место грубой реальности, той самой, к которой так стремился Зуб. Задыхаясь от боли в груди, он попытался приподняться, но не смог. Краем глаза он видел темную фигуру, что остановилась над телом Странника. В опущенной руке тускло поблескивал огромный пистолет.

Зуб скосил глаза – на экране очков мигал вызов, приглашая его начать копирование информации. Он застонал и попытался поднять левую руку с браслетом. Боль вонзилась в легкие огненным копьем, но Зуб дотащил руку до груди и поймал ее правой. Пальцы нащупали холодный пластик браслета-терминала.

Темная фигура с пистолетом обернулась, вскинула оружие и прицелилась. Взломщик взглянул прямо в черный зрачок дульного среза и криво улыбнулся.

– Даю слово, – прошептал он, прикладывая палец к браслету.

Он еще успел увидеть, как первая часть сообщения упорхнула к клиенту, а потом вспышка яркого света ударила ему в глаза. Мир вспыхнул белым пламенем, горячим, словно сердце звезды. Зуб широко распахнул невидящие глаза, судорожно вздохнул и поплыл навстречу свету.

– Держать, – прошептал он уже мертвыми губами.

А потом пришла темнота.

Рубка управления, что больше напоминала огромный операционный зал, пустовала. Вдоль стен тянулись длинные пульты с ячейками кресел управления. В них должны были нести вахту пилоты, навигаторы, инженеры, военные... Но сейчас амортизационные кресла пустовали. Корабль спал.

Белые стены зала, усеянные сотнями различных экранов, были чисты – системы фильтрации корабля работали превосходно, не допуская даже малейшего намека на появление пыли. Но кое-где эмаль потускнела и потрескалась.

Кресла стояли аккуратными рядами, пласталевый пол тускло блестел, обработанный командой автоматических уборщиков. От чистого воздуха першило в горле. Стерильно до безжизненности. Здесь было холодно и пусто – как в доме, давным-давно покинутом жильцами. И все же в этих стенах еще теплилась жизнь.

Два кресла у центрального пульта управления были заняты. Они стояли под двумя огромными экранами, транслирующими изображение звездного неба. Они походили на иллюминаторы, и казалось, что два пилота ведут корабль вручную, всматриваясь в звездные просторы. На деле это была лишь трансляция с камер внешней обшивки, просто красивая картинка, приятная для глаз.

Две фигуры в одинаковых серебристых комбинезонах сидели неподвижно. Лица были скрыты забралами пилотных шлемов – на них выводится вся информация, что поступает из системы управления. Шевелились только пальцы, перебирающие клавиши пультов. Строгие и скупые движения, заученные до автоматизма. Движения автоматов, роботов, что несут свою вахту без сна и отдыха. Или движения людей, выполнявших эти операции не первый год. Но люди не могут сидеть неподвижно – рано или поздно наступает тот момент, когда плоть требует движения. Она хочет ощутить себя живой и напомнить хозяину о том, что он не автомат.

Человек, сидевший в левом кресле, не выдержал первым. Он поднял руки и стащил шлем, открыв смуглое лицо с высокими скулами. Черные как смоль волосы недавно отросли и топорщились ершиком. Человек провел ладонью по лицу, словно стирая невидимую паутину, тронул небритый подбородок. Нахмурился.

– Алекс, – позвал он.

Голос прозвучал тихо и неуверенно, как будто его обладатель разучился говорить. Собственно, так и было – в последнее время астронавты редко пользовались голосовой связью.

Пилот откашлялся, бесцеремонно сплюнул на пол.

– Алекс!

Его напарник обернулся, не снимая шлема, и пилот увидел свое отражение в зеркальном забрале.

– Хватит, – сказал он. – Надо отдохнуть. Пойдем поедим.

– Сейчас, – отозвался Алекс, возвращаясь к работе. – Мне нужно проверить стыковочные сегменты.

– Заканчивай, – буркнул пилот. – В них десятки тысяч узлов. Ты все равно не сможешь протестировать их вручную.

– Нельзя полагаться на сводные отчеты, – отозвался Алекс. – Сам знаешь – система расползается на клочки, как гнилое полотно. То одно, то другое...

– Ты все равно не сможешь проверить все.

– Наша вахта скоро кончится, – отозвался Алекс. – Послушай, Амир, мы не можем оставить ребятам непроверенные сегменты. У них не будет времени заниматься мелочами, им нужно будет готовиться к последнему прыжку.

– Кончится. – Амир презрительно глянул на пульт. – О да. Придется снова возвращаться в проклятый гроб. У меня от него мурашки по коже. Когда закрываю глаза, мне кажется – это в последний раз и больше я не проснусь. Это похоже на смерть.

– Криотехника – самая надежная схема на «Эдеме», – отозвался Алекс. – Модули заморозки работают превосходно. Ты прекрасно знаешь, в них не было еще ни одного сбоя.

– Все когда-то случается в первый раз, – буркнул Амир. – Я лучше бы просидел еще на одной вахте.

– Тебе не надоело? Для меня эта вахта никогда не кончается, сон в криокамере – это всего лишь краткое мгновение. Ты закрываешь глаза и тут же снова их открываешь. И возвращаешься в рубку.

– Мне не нравятся эти гробы, – признался Амир. – То, что они так долго работают, – просто чудо. Везение. Но нельзя бесконечно испытывать нашу удачу. Рано или поздно она кончится.

– Без этих гробов ты бы давно умер от старости, – серьезно отозвался Алекс. – Какая это смена у тебя?

– Пятая.

– Со стандартным шагом?

– Да. Я здесь с самого начала.

– Пять сотен лет, – задумчиво произнес Алекс. – Для меня это только вторая.

– У меня пять вахт по два месяца. Только представь – я уже год провел за этим пультом. Криогеновые паузы не чувствуются, для меня эти вахты слились в одну. Меня тошнит от этих бесконечных тестов и проверок. Я менял программы управления, ремонтировал системы связи и защиты, один раз пришлось тушить пожар на второй палубе, когда отказала автоматика. А потом пришлось ее чинить. Я сыт по горло этим проклятым кораблем и этим проклятым рейсом.

– И все же согласен отстоять еще одну вахту?

– Согласен, – отрезал Амир. – Лишь бы не возвращаться в ледяной гроб. Эта штука пугает меня все больше. Каждый раз, когда я поднимаюсь из нее, мне кажется, что у меня отняли часть души. Такое ощущение, что я оставляю в той ледяной темноте частицу себя. Я истончаюсь. Становлюсь менее реальным. Превращаюсь в тень.

Алекс взглянул на напарника, сжавшего кулаки, и покачал головой.

– Амир, не глупи, – мягко сказал он. – Ты просто устал. Тебе нужно отдохнуть.

– Да. – Пилот выдохнул и провел ладонью по лицу. – Устал. И никак не могу забыть наш отлет. Для меня это было словно вчера.

– Это было... страшно? – тихо спросил Алекс.

– Более чем, – сухо отозвался Амир. – А ты помнишь, как это было?

– Саму эвакуацию? Нет. Я все время был на борту «Эдема».

– А то, что было до?

– Только слухи. Когда все началось, мы болтались на орбите уже полгода. Готовили корабль к отлету. У нас не было никакой информации. Только официальные каналы видео, но там...

– Да уж, – хмыкнул Амир, – эти засранцы пытались все скрыть до последней секунды. Все отрицали. А потом стало слишком поздно.

– Ты говорил, что был пилотом шаттла. А на Земле...

– Я участвовал в эвакуации. Последний рейс, когда порт уже разваливался на части... Толпы людей – заплаканных, напуганных до смерти, визжащих от ужаса... Охрана стреляла по ним, чтобы дать мне возможность поднять шаттл. И те, кто нажимал на курок, остались внизу – никто не знал, что это будет последней рейс. Когда я поднял корабль, орбитальные платформы нанесли удар. Я летел вслепую, словно демон на огненной колеснице сквозь пылающий ад...

Амир замолчал и закрыл глаза. Алекс снова взглянул на напарника. Что за болван составлял бортовое расписание? Второму пилоту нужно лежать в крио весь рейс. У него психологическая травма, он должен сидеть в кресле у психоаналитика, а не за штурвалом галактического лайнера. Он на пределе, а его поднимали пять раз. Пять вахт!

– Что? – спросил пилот, поймав взгляд напарника. – Удивлен, что меня не списали? Конечно, они могли превратить меня в ледяную статую и сунуть в самый дальний угол трюма. Но не смогли. Слишком мало специалистов. А я – лучший. Я прошел этот ад и не сломался, как другие. Я вытащил свой шаттл из пекла и вместе с ним последнюю тысячу колонистов.

Алекс отвел взгляд и посмотрел на звездное небо, что занимало всю стену капитанского мостика. Миллиарды звезд, бесчисленное множество планет. Ну почему предки выбрали именно эту?

– Ладно, – буркнул Амир, – проехали. Я не псих, просто устал. Надо расслабиться.

– Пойдем на камбуз, – предложил Алекс. – Ты вроде хотел поесть?

– Разве это еда? Поганая синтетика. – Амир поморщился. – Меня от нее блевать тянет.

– Порошковое пюре, – вкрадчиво произнес Алекс. – Консервированные овощи. Возможно, и сухофрукты...

Амир резко повернулся к напарнику и даже привстал.

– Ты серьезно? – недоверчиво спросил он. – Настоящая еда?

– Да. – Алекс кивнул. – Конечно, не то, что было раньше, но по нынешним временам – первый сорт.

– Вот дерьмо! Где ты ее нашел?

– Нужно больше времени уделять проверке систем заморозки, – отозвался Алекс, откровенно ухмыляясь. – Я знаю, ты не любишь системы крио и не хочешь ими заниматься. Но ты забыл, что замораживают не только людей.

– Небеса сжалились надо мной, – отозвался Амир, поднимаясь из пилотного кресла. – Где это чудо?

– Кабмуз, пятый отсек, – отозвался Алекс. – Вторая холодильная камера. Нужно набрать команду для доставки продуктов из резервного фонда и ввести командный код.

– Какой? – жадно спросил Амир.

– Любой уровня офицера корабля.

Второй пилот ухмыльнулся, бросил шлем на кресло и быстро пошел к дверям рубки. Он чувствовал, как рот наполняется слюной, и сейчас был готов вскрыть любую систему, лишь бы добраться до того, что сможет хоть на пару минут прогнать изо рта мерзкий привкус ледяной крошки, от которого немеет горло.

Алекс поднялся из кресла, собираясь последовать за напарником. Но потом передумал – вернулся к пульту и переключил режим камер. Огромный экран, занимавший всю стену, моргнул, и звездное небо сменилось другой картиной: серые ряды криокамер заполонили экран. Они тянулись нескончаемыми рядами, уходили в никуда, словно полки в магазине галактических размеров. Им не было конца, камеры просто не могли охватить за один раз все пространство трюма. Простые одноразовые механизмы, их нельзя размораживать и замораживать по своему желанию, как капсулы экипажа. Серые ящики лежали друг на друге, до боли напоминая настоящие гробы, о которых так часто вспоминал Амир. Это груз. Содержимое трюма древнего корабля, что помнил времена великого переселения. Самый важный груз – около полумиллиона капсул, хранящие драгоценное содержимое – все, что осталось от колонии Новая Надежда.

Александр Моруа, первый пилот корабля «Эдем» класса колонизатор, сглотнул пересохшим горлом и отключил камеры, вернув на экран звездное небо. Он развернулся и решительным шагом направился к палубным лифтам, решая на ходу сложную дилемму: рассказать напарнику о найденной бутылке коньяка прямо сейчас или только в день прибытия? Перед глазами стоял длинный ряд одинаковых капсул, покрытых легкой изморозью. День прибытия... Когда он будет? И будет ли... До конца смены осталось несколько дней, и Амир, похоже, держится из последних сил. Еще немного, и он сорвется. Коньяк... Коньяк поможет ему. Да и ему самому тоже не помешает хороший глоток, чтобы напомнить себе – он еще жив.

Алекс прошел мимо лифтов и направился к своей каюте, где за фальшпанелью ждала своего часа крохотная бутылка натурального коньяка. Одинокая и убийственная, как последний заряд в обойме.

Кабак «Три Пятерки» всегда оставался самым грязным и дешевым кабаком в окрестностях космопорта Гамма колонии Туман-Центральная. Выглядел он соответствующе – как темный бетонный сарай с облезлыми стенами. Железные столы, местами поржавевшие и помятые, были вделаны прямо в голый пол. Окон в кабаке не было, их заменяли старые голоэкраны на стенах – покрытые сетью трещин, плохо настроенные, транслирующие рекламу местного производства. Под ногами посетителей мерзко хлюпает какая-то дрянь, фильтры в дверях сгнили, и с улицы просачивается мерзкий запах сероводорода. Артур знал, что такие заведения с удовольствием демонстрируют в видеосериалах о благородных пиратах – для создания атмосферы полного морального разложения главного героя. Вот только на видео чаще встречаются полуодетые распутные красотки и суровые звездные капитаны, напивающиеся в одиночку. Их прически тщательно уложены первоклассными стилистами, а потертые и заштопанные костюмы шьют на заказ лучшие портные киностудий. Артур с удовольствием побывал бы в одном из таких заведений. Но, увы, к его услугам были только «Три Пятерки», где не было ни красоток, ни бравых капитанов. Здесь обычно собиралась местная шваль, пытаясь толкнуть пару лишних доз усталым портовым рабочим. Работяги, ничуть не похожие на бравых капитанов в отставке, нагружались дешевым синтетиком до поросячьего визга и вместо славной потасовки блевали на столы, а сами валились на пол, в вонючую жижу. Где и оставались валяться либо до прихода патруля, либо до санитарного часа, когда вышибалы «Трех Пятерок» закрывали двери на вход и начинали вышвыривать наружу то, что можно было с натяжкой назвать разумной органикой. Единственное, что роднило эту помойку с киношными кабаками, было то, что здесь никто не задавал лишних вопросов. Никому и никогда. И только поэтому Артур Корн, старпом «Стального Шипа», приходил сюда, когда «Стальной Шип» садился в космопорте Гамма.

Он прятался в самом темном углу, заказывал бутылку дорогого пойла и медленно ее опустошал, пытаясь убить те шесть часов увольнения, что полагались ему как старшему офицеру. Он не любил это время. Все дела сделаны, товар сбыт, деньги за него получены, и больше нечем себя занять. Команда получает выплаты и увольнение на шесть часов. Потом сбор на корабле, работы на борту, совет и следующее увольнение, если не подвернулось подходящего дела.

Не все уходили в порт. Магда, например, всегда оставалась – бухгалтерия для нее была дороже любых удовольствий в порту. Иногда Артур завидовал ей – гениальной конторской машине, способной разобраться с любой бюрократической бумажкой или сложным договором. У нее всегда найдутся дела, ей некогда скучать. А еще Магда может часами болтать с Розой ни о чем и даже не замечать этого. А он – не может.

Когда старпом выполнял все задания и отчитывался о проделанной работе капитану, на него нападала жесточайшая тоска. Если больше не находилось тем для делового разговора, он под любым предлогом сбегал с корабля, потому что любая беседа с Розой превращала его жизнь в ад. Нет, обсудить дела – это запросто. Он мог сутки напролет обсуждать с Роззи новую операцию. Но когда не было этого железного прикрытия, за которым можно укрыться, как за силовым полем, он предпочитал трубить отступление. Отступал с позором, прятался в ближайшую дыру, стараясь не думать о том, что могло бы случиться, останься он с Розой наедине. Ведь тогда ему бы пришлось говорить с ней о чем-то кроме работы.

За последние три года он пробовал, честно пробовал, поддержать обычный разговор с капитаном целых пять раз. И всегда выглядел непроходимым идиотом, неспособным связать даже пары слов. Он, Артур Корн, старпом самой удачливой вольной команды, наводящий ужас на подчиненных одним взглядом, выглядел как сопливый пацан. Мысль о том, чтобы просто поболтать с Роззи – не как с капитаном, а как с рыжеволосой девицей с острым язычком – ввергала его в самую настоящую панику. Он отчаянно боялся выдать себя случайно вырвавшимся словом или взглядом. Он не хотел выглядеть болваном. Бегство – вот что его всегда спасало.

И он уходил с корабля, чтобы погрузиться с головой в следующий круг ада, заменявшего ему жизнь. Когда Арт оставался наедине с собой, из памяти всплывало другое лицо, ничуть не напоминавшее светлый лик Роззи. Его проклятье и печать. Бледные обескровленные губы, каштановые локоны, плавающие в невесомости, блеск льда в замерзших глазах... Элен. Та, что всегда будет стоять у него за спиной.

Помогала только выпивка. Артур садился за столик, наливал стакан и медленно цедил едкое пойло до тех пор, пока образ мертвой жены не становился мутным, а потом и вовсе превращался в смазанное пятно. Иногда он оборачивался портретом Розы, и тогда Арту становилось еще хуже. Старпом так и мог решить, что страшнее: его прошлое, что навсегда останется с ним, или его настоящее, которого он может лишиться в любой момент. Но когда они сливались в одно – разум давал сбой.

Это был замкнутый цикл, бег по кругу, где день за днем возвращаешься туда, откуда начал путь. Артур ненавидел эти серые дни в портах, когда нечем себя занять. Он не мог погрузиться с головой в работу, и ему оставалось только заказать новую бутылку, а потом наугад брести сквозь алкогольный туман в порт, чтобы найти корабль и свою койку. А потом открыть глаза и начать все сначала – до тех пор пока не подвернется новое дело. Каждый новый рейс, каким бы опасным он ни был, Артур принимал как дар небес. Только так он мог вырваться из персонального ада, где его рвали на части два демона с женскими лицами, и начать играть роль Старпома. Но когда рейс откладывался...

Артур поднял бутылку и плеснул вязкую жижу в пластиковый стакан. Поднес его к лицу, втянул носом кислый аромат и отпил крохотный глоток. Еще три часа. Быть может, в этот раз удастся провести их в этом поганом кабаке без происшествий. В каждом космопорте, где останавливался «Шип», находилась подобная дыра, и все их старпом знал наперечет. И в каждом рано или поздно к нему подваливал кто-то из местных, подогреваемый алкоголем и глупостью. Чаще всего после короткой и энергичной беседы от чужака с широкими плечами и паскудно злобным выражением лица отставали, не решаясь перейти от слов к делу. Но иногда старпому приходилось прибегать к более весомым аргументам. Арт этого не любил – потом приходилось оплачивать разбитую мебель и менять одну дыру на другую.

Старпом прекрасно знал, что, в какой бы бар он ни зашел, рано или поздно к нему проявят интерес местные любители приключений. Его персона никак не желала вписываться в ряд швали, что ошивается в таких местах. Он слишком выделялся на фоне серой однородной массы обитателей кабаков – чистый, молчаливый, с деньгами в кармане. Артур даже допускал, что его чисто выбритое лицо с тяжелым подбородком, коротко стриженные под скафандр волосы и пьяный прищур могут кому-то напомнить о бравых капитанах из сериалов. Эта мысль настолько ужасала старпома, что он внутренне содрогался всякий раз, когда ловил на себе чужие взгляды. Он не хотел этого лица, но другого у него не было. Его никто не спросил, как он хочет выглядеть, когда его по кускам собирали в клинике. Наверно, они использовали в качестве образца облик какого-то актеришки, выбившего из доверчивых зрителей свои пятнадцать минут славы. Но он – не герой сериала, волею судеб занесенный в кабак. Он – трус, измученный страхами и переживаниями. Но если местной шпане он кажется героем и они хотят проверить его в деле, что ж... По крайней мере, это отвлекает от новой пытки воспоминаниями.

Но на этот раз неприятностей не предвиделось. В «Трех Пятерках» Арт чувствовал себя почти как на борту «Шипа» – он провел здесь столько времени, что мог с полным основанием считать эту дыру постоянным причалом. Его узнавали вышибалы и даже сдержанно кивали, когда он переступал порог кабака. Конечно, дыра самая что ни на есть затрапезная, но все же она в зоне самого крупного космопорта столицы сегмента. Это обязывало блюсти хоть какой-то порядок. Рано или поздно даже эту забегаловку мог навестить патруль.

Система Туман входила в число самых древних людских колоний. Во времена первого рассеяния на эту планету приземлился один из самых крупных колонизационных кораблей. Недолго думая, переселенцы окрестили ее Туманом – из-за грязной атмосферы. Приставку «Центр» она получила, когда люди начали осваивать другие планеты системы. Так появились миры с незамысловатыми названиями Туман-Один, Туман-Два и Туман-Три. Но Центр – всегда оставался центром. После второго рассеяния, последовавшего за периодом упадка, выходцы с Тумана добрались до соседних систем. Их было шесть, и все они еще только осваивались. Все вместе они и составляли Сегмент Туман – пятую часть Федерации Людей. После Второй Галактической войны, когда людям удалось утвердиться на захваченных территориях и с помощью союзных рас укротить агрессию дамбарцев, Туман присоединился к Федерации. Так вышло, что он оказался самым удаленным сегментом. Остальные системы Федерации лежали ближе к центру галактики, напоминавшей огромный пирог или скорее шляпу. А вот до пустых Окраин было рукою подать. Туман – глубокая провинция, отсталый мир, где законы Федерации подкрепляются военными базами. Фактически он предоставлен сам себе и вместе с тем пользуется всеми привилегиями Сегмента Федерации. Это делало его идеальной базой для вольных охотников и торговцев. Именно поэтому «Стальной Шип» проводил столько времени в его доках – в этих мутных водах можно было наловить немало драгоценной рыбки. Вот только в последнее время на всех мониторах пусто.

Арт долил местной отравы в опустевший стакан. Две недели. Целых две проклятых недели они сидят в этом порту и медленно доедают остатки прошлого рейса. Налет на «Громаду» нельзя было назвать удачным – древний ковчег рассыпался в прах, прежде чем стервятники успели поживиться наследством предков. Обычно, разыскав очередной летающий гроб, команда «Стального Шипа» делала несколько заходов, вычищая его подчистую. Уносили все, что только можно было унести, от информации и карт до топлива и запасных частей. Но в этот раз им не повезло.

С другой стороны, и убыточным этот рейс не стал, а ведь бывало и такое. Им удалось кое-что вынести с «Громады». Риск Арта оказался оправданным, химических элементов вполне хватило на оплату стоянки и топлива для корабля. После продажи информации, которую Роззи выкачала из центрального кластера «Громады», они смогли рассчитаться с долгами и даже получить премиальные. Но теперь они застряли на этой планете, а на горизонте пусто. Никакого намека на новый рейс, деньги утекают сквозь пальцы, как речной песок. Еще неделя такого штиля, и им придется идти на поклон к местным контрабандистам – у них всегда найдется работа для корабля, что может легко обогнать патрульные крейсера Федерации. Еще бы – скорость «Стального Шипа» необычна даже для списанного корабля класса курьер. Роззи начала перестраивать его много лет назад, когда Арт даже не подозревал о ее существовании. Много позже, когда он стал старпомом, они закончили работу вместе. «Стальной Шип» сошел со стапелей верфи как тяжелый курьер – этот класс кораблей был предназначен для перевозки срочных, но небольших грузов. Их было выпущено всего полсотни по особому заказу Империи Чен, что граничила с Федерацией. Но грузов оказалось не так много, как планировалось, и новые корабли, изначально вооруженные и имеющие большой запас хода, встали на прикол. Как Роза получила один из них, Артур не знал – прошлое рыжеволосого капитана до сих пор оставалось для него загадкой. Единственное, в чем он был уверен, – сделка была легальной. Иначе имперские войска гоняли бы «Стальной Шип» по всему человеческому космосу. Арт подозревал, что дело не обошлось без крупных взяток и липовых документов, но, судя по результатам, все прошло гладко.

Так или иначе, но Роза получила превосходный корабль. Уже потом с него сняли вооружение и расширили трюмы, поставили дополнительные прыжковые двигатели и генераторы энергии. У корабля даже было защитное поле – слабенькое, второго класса, но его хватало, чтобы в случае серьезных неприятностей выдержать пару залпов и обеспечить «Шипу» возможность набрать скорость для бегства. «Стальной Шип» был бегуном – быстрым и шустрым, что зарабатывал на жизнь не силой, а проворством. И его услугами часто пытались воспользоваться те, кто очень ценил скорость и расторопность.

Артур помнил, как пять лет назад они ввязались в авантюру в секторе Топаз – пообещали местному Синдикату перевезти кое-что в сектор Диадемы. Тогда дела шли совсем паршиво: никаких намеков на новые контракты, огромные долги. Почти вся команда разбежалась, и у «Стального Шипа» не было выбора. Они не стали привередничать и выполнили это задание. Потеряли при этом Кента – прошлого старпома, и заработали статус пиратов в зоне Эсаев, куда их занесли непредвиденные обстоятельства. В итоге они все же получили деньги и сколотили новую команду. Но с тех пор Роза зареклась иметь дело с контрабандистами, и Артур всегда поддерживал ее решение. Пару лет назад, когда Арт наконец признался самому себе, что у него появилась новая проблема в лице рыжей капитанши, они побывали в похожей переделке. Но тогда удалось вывернуться благодаря обычному легальному контракту на перевозку срочного груза. В результате нудного и тяжелого рейса они остались без прибыли, но зато рассчитались с долгами. Потом дела пошли на лад, и вот – снова осечка.

Оценив мутным взглядом опустевшую бутыль, Артур поднял руку и щелкнул пальцами. Тотчас перед ним появилась новая – постоянных клиентов ценили даже в такой дыре, как «Три Пятерки». Два безусых пацана в робах докеров, что сидели за соседним столиком, наградили старпома восторженными взглядами. Похоже, они хорошо знали это пойло, которое Арт потягивал, как простой лимонад. Старпом сумрачно посмотрел на них, без труда читая на безусых лицах восхищение. Для пареньков он матерый звездный волк, герой, только что сошедший с видеоэкрана в этот паршивый кабак.

Арт нахмурился и отвернулся. Он терпеть не мог, когда его принимали за бравого капитана. Он трус и неудачник. Вся его слава самого удачливого сукина сына Федерации держалась на простом факте – еще никому, кроме него, не удавалось пережить плазменный удар орбитальной платформы по гражданскому кораблю. Удар был случайным, прошел по касательной, а от мгновенной разгерметизации его спас скафандр, который Артур так и не успел снять после наружной прогулки к сломанной антенне. Случайность. Но это никого не интересовало. Главное – он уцелел. Слухи об этом до сих пор гуляли по всем космопортам. Менялись его имя, пол, возраст, профессия, дальнейшая судьба, но неизменным оставался вердикт – повезло. Сплетников не интересовало то, что одна из балок размазала его по переборке, хотя так и не порвала скафандр. Не вспоминали они и о кристалликах льда в глазницах Элен, что сверкали, как маленькие звезды, когда ее труп плавал в невесомости рядом с искалеченным мужем. Десять бесконечно длинных часов он умирал, видя перед собой ее глаза и не имея возможности даже отвести взгляд. Когда Артур почувствовал, как остановилось сердце, то испытал лишь облегчение.

Но ему так и не дали уйти. Его спасла аварийная аптечка скафандра, включившая заморозку, и настырный врач спасательного катера, отказавшийся отправить искалеченное тело в морг. Медики вытащили Артура с того света, выдернули из хоровода призраков и вернули в мир живых. Он даже не остался растением на койке и ушел из клиники на своих ногах – счет и страховка самого молодого директора по маркетингу компании Новые Транспортные Линии позволили ему это. Операции обошлись недешево. Все его имущество было продано страховой компанией, но в конце концов они заплатили за все. Артур Корн, лишившийся в один миг всего мира, что он собирал по кусочкам всю свою жизнь, оказался на улице – живым и относительно целым снаружи и совершенно разбитым внутри. Почему он тогда не ушел к Элен, Арт и сам до сих пор не мог понять. Несколько лет он бродил в темноте, опускаясь все глубже, в самые темные уголки жизни, и даже сейчас не решался вспоминать об этом. Воспоминания были не из приятных.

Потом все стало проще. В его жизни появились «Стальной Шип» и Роза. Жизнь заново наполнилась смыслом и светом. Но потом все стало опять слишком сложно – теперь он стоял на границе смерти и жизни, разрываясь между двумя призраками с женскими лицами. Элен и Роззи. Прошлое и настоящее. Такие одинаково дорогие ему и одинаково недоступные.

Вторая бутылка опустела так быстро, что Арт даже удивился. Он с удивлением взглянул на хронометр – три часа пролетели как один миг. Он тяжело поднялся на ноги и покачнулся. Оперся о железный стол, и тот вздрогнул под тяжестью рук.

– Уходите?

Старпом медленно повернулся и взглянул на мрачного бармена, казавшегося пародией на грузовой транспорт – такой же круглый и неповоротливый.

– Да, – выдохнул Арт.

Бармен молча протянул ему электронный планшет. Негнущимися пальцами старпом выудил из кармана кредитный чип и приложил его к планшету, расплачиваясь за пойло. Потом приложил еще раз, рядом с надписью «Чаевые». Бармен расплылся в широкой улыбке – словно грузовой шлюз распахнулся.

– Всего хорошего, капитан, – с явным усилием выдавил бармен, явно не привыкший к светским беседам. – Заходите еще.

Огромным усилием воли Артур удержал свою руку, что начала подниматься. Капитан! Вот дьявол, еще один недоумок! Дать бы ему в лоснящееся рыло, чтобы выбить навсегда эту чушь об отставных капитанах. Интересно, если сказать ему, что «капитан» – отставной директор по маркетингу, поверит? Арт криво улыбнулся.

Бармен истолковал эту улыбку по-своему и мгновенно растворился в темноте. Артур посмотрел ему вслед, потом развернулся и побрел к двери. Пора возвращаться в родную гавань. На ходу он нашарил маску респиратора, висевшую на груди, – воздух на Тумане оставался на редкость паршивым, несмотря на все усилия терраформаторов. Им можно дышать, но сероводород с бесконечных грязевых болот мог стать опасным, если принимать его в больших дозах.

Натягивая респиратор, Арт вдруг почувствовал – сейчас. Он замер, потому что подозревал, что сейчас должно произойти. Но все же хотел проверить еще раз и удостовериться, что не сходит с ума. Вот уже целый год он слышал это – тонкий комариный зуд, что предшествовал вызову с корабля. Он знал, что его ищет Роза. Безумие? Интуиция? Он просто знал – и все. И все-таки вздрогнул, когда на воротнике завибрировала пуговка коммуникатора.

– Да, – тихо сказал он, принимая вызов.

– Арти, – раздался знакомый до боли голос, – где тебя носит? Давай выбирайся из кабака и немедленно возвращайся на корабль.

– Что случилось? – спросил он, чувствуя, как в животе встал на дыбы вал жидкой отравы.

– Похоже, есть контракт, – отозвалась Роза. – Подробности на борту. Живо ко мне, Арти, не заставляй меня ждать.

Она оборвала связь, и Артур с облегчением вздохнул. Он выпрямился, пытаясь прогнать из головы алкогольный туман, и взглянул на хронометр. Кажется, и на этот раз им удастся вырваться из трясины безденежья.

– Самый удачливый сукин кот Федерации, – прошептал Артур себе под нос. – Тебе снова подвернулся рейс.

Он одернул тяжелую робу, пропитавшуюся сероводородом, вздернул чисто выбритый подбородок и строевым шагом отправился на встречу со своим рыжеволосым демоном. Нет, не так – на встречу с капитаном. Демон оставался в порту. На время рейса его сменяла Роза Вилье, Железная Капитанша, командир, бог и идеал старпома Арти, что не имел никакого отношения к бывшему директору по маркетингу Артуру Корну, оставившему свое прошлое в развороченных обломках космической яхты.

При свете дня переулок выглядел как обычная помойка: слой грязи на силикатном покрытии, гниющие объедки, ворох одноразовых стаканчиков из-под лапши. Младший патрульный Дон, знавший эту дыру как свои пять пальцев, оглянулся. Все как всегда, это все тот же старый добрый переулок дерьма, – если не считать двух трупов, лежащих у его ног. Похоже, в квартале Технарей больше не осталось темных местечек, сохранивших криминальную девственность. В Колбасном Тупике позавчера ограбили сумасшедшего туриста, а в этом переулке сегодня два трупа.

Дон снял перчатку и потер замерзший нос. Утро явно не задалось. Начинать новый день с двойного убийства – не самое приятное занятие. Слава богу, не каждый день такое случается. Но сегодня ему не повезло, это точно: если с утра удачи нет, то и весь день пойдет наперекосяк – проверено. Когда утром пришло анонимное послание на коммуникатор, что в дерьмовом переулке два мертвяка, Дон сразу понял – день испорчен.

Присев на корточки, патрульный натянул перчатку и осторожно приподнял край казенного пластика, укрывавшего трупы. На него смотрело бледное лицо мальчишки с распахнутыми настежь глазами. В них навсегда застыло изумление – парень даже не понял, что произошло. Лазерный луч прожег в его голове аккуратную дырочку, мгновенно вскипятив мозги. В какой-то мере это даже милосердно – бедняга не мучился, отдал концы сразу. Это гораздо лучше, чем смерть девчонки из банды Жуков, которой переломали руки и ноги куском арматуры, прокололи почки спицей и бросили подыхать на дно старого канализационного туннеля. Но этот парнишка... Сколько ему? Лет пятнадцать, не больше. Одет хорошо, но и не слишком роскошно. Не видно ни шрамов, ни татуировок... Глаза чистые, без следов новой дряни, что закапывают в глазницы на тусовках. Обычный домашний паренек с аккуратно подстриженными ногтями. Как он оказался в этом поганом переулке? Почему лежит на земле, разглядывая серое небо пустыми глазами, вместо того чтобы бежать в школу? Кому он перешел дорогу? Вот гадство. Он ведь даже младше той девчонки.

Дон сглотнул, опустил пластик и взглянул на второго мертвяка. Этому повезло меньше – в него стреляли три раза. Один выстрел попал в лицо, и от него осталось лишь месиво из оплавленного пластика и обожженной кожи, но патрульный сразу его узнал. Парень так и не снял переносной терминал в виде огромных очков, а Дон знал только одного человека в квартале, кто не расставался с терминалом ни днем, ни ночью. Иган Гор, он же Зуб. Местная достопримечательность – известный взломщик, замешанный в сотне дел, но так и не пойманный с поличным. Дон хорошо знал Зуба и даже пару раз навещал его берлогу – в качестве профилактики. В том, что однажды взломщика найдут с дыркой в голове, патрульный не сомневался. Это было только вопросом времени, все эти ребята рано или поздно суют нос куда не следует и получают окончательный расчет. Это нормально, можно сказать – профессиональный риск. Но первый пацан... Откуда он взялся? На обычного клиента Зуба не похож. Случайная жертва?

Зазвенела стальная сетка, закрывавшая вход в переулок, и Дон выпрямился, хватаясь за кобуру. Но, рассмотрев синий мундир, опустил руку. Прибыло подкрепление. Первым делом он, конечно, доложил о происшествии в участок. Оттуда пообещали прислать следователя, двойное убийство – это не пьяная драка в баре. Ну и слава небесам. Теперь можно будет свалить все дело на него и отправиться на дневной обход района.

Дон аккуратно застегнул кобуру и заранее улыбнулся, собираясь приветствовать коллегу. Но когда тот подошел ближе, улыбка сползла с губ патрульного. Он отвел глаза и чертыхнулся – прогноз насчет неудачного дня сбывался на глазах. Они прислали самого тупого сукина сына из участка – Кову. Честный и правильный до тошноты, он обладал только одним талантом – в точности исполнять все приказы начальства, не проявляя ни капли сообразительности и участия. Дон был уверен, что в школе Кова слыл ябедой и ни разу не проехался на подземке без билета. Из него получился честный служака, глупый как пробка и весьма полезный в качестве инструмента по выбиванию дверей и составлению протоколов. Вот с бумагами у Ковы всегда все в порядке, будьте уверены. Он обожал работу с бумагами – от них не пахнет мертвечиной, они не пытаются ткнуть вас ножом, и их всегда можно сунуть в дальний ящик стола.

Теперь у патрульного не было сомнений – это преступление так и останется нераскрытым.

– Привет, – буркнул он, когда Кова подошел к нему.

– Добрый день, патрульный Дон, – поздоровался тот, холодно улыбнувшись. – Это жертвы?

– Так точно, – отозвался Дон.

– Тела не трогали?

– Ну что вы. Только накрыл казенным материалом для защиты от внешней среды, согласно инструкции, – отозвался патрульный.

Кова иронию не оценил и довольно кивнул. Взглянув на мутный пластик, он достал служебное видео и приступил к осмотру места происшествия, комментируя запись вслух. Дон отошел в сторону, чтобы случайно не попасть в объектив. Если это случится, педант Кова начнет все сначала.

Осмотрев переулок, детектив занялся телами. Дон отвернулся и закурил. Ему не слишком нравилась та бесцеремонность и холодность, с которой детектив обращался с покойными. Мертвякам, конечно, уже все равно, но есть что-то неправильное в том, что покойнику открывали рот и засовывали туда объектив, чтобы зафиксировать отсутствие рвотных масс. Зачем? В данном случае с причиной смерти трудно ошибиться.

Кова с головой ушел в протоколы, и патрульный с сожалением понял, что раньше чем через час он отсюда не выберется. Покачав головой, он достал вторую папиросу и начал потихоньку подумывать об остывающем завтраке в забегаловке Пасу. Сегодня он его не получит, это факт. Ни натурального хлеба, ни искусственного джема, ни фиолетового дамбарского кофе. Со вздохом Дон предался мечтаниям о дымящейся чашке и затянулся сигаретой.

Он думал о том, как много он упустил этим утром. В голову лезли мысли о щедром завтраке, о новой официантке Пасу и о том, что у него есть еще два отгула... Задумался он крепко, и все же первым заметил темную фигуру у стены. Он даже выхватил из кобуры парализатор, но поднять руку не успел – незваный гость в мгновение ока оказался рядом и сдавил локоть Дона крепкими пальцами, словно клещами ухватил. Патрульный сдавленно булькнул, но потом разглядел лицо визитера и расслабил руку.

– Осторожнее с оружием, патрульный Дон, – тихо произнес гость. – Вы едва меня не подстрелили.

– Э... – сказал Дон. – Простите, мистер Нейман. Утро выдалось нервное.

Кова, стоявший на коленях около трупов, с удивлением оглянулся. Дон догадался, что этот болван даже не заметил появления на сцене нового действующего лица. Этого тупицу могли уже сто раз подстрелить, а он бы и не заметил.

Запихивая дрожащими руками парализатор в кобуру, Дон понял, что хуже, чем сейчас, быть уже не может. Утро испорчено окончательно. Когда частный детектив вмешивается в работу полиции – это отвратительно, но не смертельно. Его всегда можно послать к чертовой матери. Но когда он делает это с разрешения шефа, а этот тип явно не просто так явился на место преступления, – тут все говнецо и вылезает наружу. С другой стороны, Грегор Нейман – это тот, кто нужен. Он не будет копаться в бумажках. Подумав об этом, Дон почувствовал, как губы растягивает предательская ухмылка. Если ему удастся натравить Неймана на этого болвана Кову, то можно считать, что день не прошел зря. На это стоит посмотреть. Но что этот командос тут делает? Обычно готовые мертвяки – не его специальность.

– Почему посторонние на месте преступления? – грозно осведомился Кова. – Патрульный Дон!

– Добрый день, Кова, – сдержанно поздоровался Нейман. – Я надеюсь, это небольшое недоразумение сейчас разрешится.

Служебный коммуникатор Дона тихо звякнул. Следом, словно звонкое эхо, подал голос и комм следователя. Кова ловко выхватил его из зажима на плече и посмотрел на экран.

– Что? – пробормотал он. – Это еще кто?

– Частный детектив Грегор Нейман, агентство «Ветеран», – представился Грег. – К вашим услугам.

– Вашу карточку, – потребовал Кова.

Детектив без возражений извлек из кармана длинного пальто пластиковый прямоугольник и протянул полицейскому. Тот приложил его к служебному комму и начал внимательно изучать появившуюся на экране информацию. Грегор невозмутимо разглядывал следователя.

Дон тайком бросил взгляд на свой комм. Так и есть: официальное предписание капитана Сантаны – обеспечить частному детективу возможность расследования происшествия и доступ к служебной информации по этому делу. С первоочередным приоритетом. Выходит, полиция наняла Грегора для расследования этого дела. Такое случалось часто – людей в Пятом участке хронически не хватало, и капитан часто обращался к «Ветерану» за помощью. Это общепризнанная лицензированная практика. Дон уже сталкивался с Грегором, когда тот прочесывал его квартал по заданию Сантаны. Тогда искали пропавшего паренька из делового района. Но, черт возьми, за это платят деньги. Кто заплатил агентству на этот раз – полиция или частный клиент?

– Все в порядке, – с явным сожалением буркнул Кова, возвращая карточку детективу.

– Благодарю, – отозвался Грег. – Я могу осмотреть место происшествия?

– Да, конечно, – отозвался следователь. – Приступайте.

Он поднялся на ноги, махнул рукой в сторону трупов и отошел к Дону. Детектив извлек из кармана тонкие одноразовые перчатки, натянул их и присел на корточки. Кова ухватил патрульного за локоть и оттащил его на пару шагов в сторону.

– Что за чертовщина? – зарычал он в ухо Дону. – Кто этот тип?

– Детектив Нейман, – тихо отозвался патрульный. – Вы же сами проверили его карточку.

– Откуда он взялся? И почему капитан дал ему такие полномочия?

– Вы меня удивляете, сержант, – отозвался Дон. – Разве вы не слышали о программе найма частных лиц для расследования?

– Только слышал, черт возьми. Вот так это и выглядит?

– Да, – ответил патрульный. – Капитан снова обратился к «Ветерану». И я не советую вам мешать Нейману.

– Почему? – жадно спросил Кова.

– Потому что Сантане остался год до пенсии.

– И?..

Дон посмотрел на собеседника с жалостью, как на конченого болвана, и процедил сквозь зубы:

– Вы что, не слышали о «Ветеране»? Куда, по-вашему, пойдет отставной капитан полиции, когда ему сунут в зубы крохотную пенсию, дешевые часы и вышибут на улицу?

– А, – сказал Кова. – Так это тот «Ветеран»?

– Тот самый, – заверил его патрульный. – Их шеф, Борисов, когда-то был капитаном Восьмого участка. Они продолжают работу, сержант. И получают теперь за это побольше нашего.

– Я не думал об этом... с этой стороны, – признался следователь.

Дон фыркнул, сомневаясь в том, что Кова вообще способен думать.

– «Ветеран» – это элита, – прошептал он, – молитесь, чтобы вас когда-нибудь туда взяли. Там работают лучшие. Их мало, а получают они много.

Кова взглянул на детектива, аккуратно перевернувшего труп взломщика на живот, и надулся.

– Это мое дело, – обиженно сказал он. – Я уже начал писать рапорт.

– Если дело раскроют, вся слава достанется вам, – заверил его Дон. – Детективы только выполняют расследование. Раскрытие записывается на счет полиции, и нам остается только довести дело до суда. Ведь сейчас Нейман фактически на службе у нашего участка.

– Что это вообще за тип? – спросил Кова. – Никогда его не видел. И непохоже, чтобы он был... одним из наших.

Дон посмотрел на Неймана, который уже поднялся на ноги и что-то тихо шептал в свой комм. Значит, и ему приходится составлять рапорты для начальства. Патрульный знал, кто такой Грег Нейман. После их первой встречи Дон навел справки. Детектив тогда его очень заинтересовал... Особенно когда уложил громил Гвоздя, не снимая своего черного щегольского пальто. Выглядел он как настоящий гражданский: белое лицо с узкими скулами, высокий лоб, чисто выбритый узкий подбородок. Воротничок у рубашки всегда белоснежный, а галстук – черный. Если бы Дон не знал, кто это, то принял бы детектива за одного из юристов Делового Центра. Да, точно – неприметный такой тип, что целый день перекладывает бумажки с места на место. Его выдавали только широкие плечи и крупные ладони с длинными пальцами. Такими пальчиками хорошо играть на музыкальных инструментах... Или сжимать плазматрон. И движения Неймана – скупые, точно рассчитанные – тоже о многом говорили. Стоило чуть присмотреться к детективу, и сразу становилось ясно, что его невозмутимость – всего лишь тщательно сдерживаемая агрессия. Он словно сжатая пружина – дрожит от скрытой силы, но готов распрямиться в любой миг. Дон видел, как эта пружина работает – когда брали похитителей того несчастного паренька из Делового Центра. И Дон был очень рад, что оказался на правильной стороне. Нейман был очень убедителен.

– Ну, – поторопил патрульного Кова. – Кто это?

– Он из сиротского батальона, – отозвался Дон. – Знаете о таком, сержант?

– А, – отозвался Кова. – Это те дети, которых берет на воспитание правительство? Но почему батальон?

– Черт, – не выдержал Дон. – Сержант, вы хоть иногда смотрите новости по видео? Где вы болтались последние двадцать лет? Сиротский батальон – жаргонное название военной группы Бета, сформированной только из воспитанников государственных интернатов. Туда отбирают лучших сирот со всех сегментов Федерации. Их с детства муштруют так, что к совершеннолетию они превращаются в боевые машины.

– А, – произнес Кова и отвел взгляд от детектива, – Бета. Да, об этих ребятах я слышал. Так это один из них?

– Да, – отозвался Дон.

– Что-то он слишком молод для ветерана спецподразделения, – буркнул сержант.

– Говорят, отправили на пенсию по состоянию здоровья, – шепнул ему Дон.

– Ранение? – спросил Кова, с опаской стрельнув глазами в сгорбленную спину Неймана.

– Не знаю, – соврал Дон. – Но если и ранение, то на его способностях оно никак не сказалось. Я видел его в деле пару лет назад, на улице Технарей, когда он брал банду похитителей.

– Дело Гвоздя, – припомнил сержант. – Когда похитили какого-то богатого маминого сынка.

– Верно, – отозвался Дон. – Дело вел Сигур.

– Я тогда работал патрульным Шестого участка, – задумчиво произнес Кова. – Но я помню... Боже! Там было больше десятка трупов! Так это был он?

– Так точно, – отозвался Дон, пряча ухмылку.

Кова снова взглянул на детектива, и патрульному показалось, что следователь испытывает непреодолимое желание забрать свой недописанный рапорт и вернуться в участок. Прямо сейчас.

Нейман резко обернулся, словно почувствовав взгляд Ковы. Тот отступил на шаг и нервно сглотнул. Детектив стащил с рук перчатки, сунул в бездонный карман черного пальто и направился к полицейским.

– Эээ, – судорожно выдохнул Кова. – Мистер Нейман...

– Я закончил, – бросил детектив. – Благодарю за сотрудничество, господин Кова.

– Не за что, – выдавил следователь. – Я могу вернуться к осмотру?

– Да, конечно, – отозвался Нейман. – Чуть позже я пришлю вам свой рапорт, прямо в участок. Вы сможете добавить мои данные к своим и сравнить их.

– Благодарю, сэр, – отозвался следователь и с громадным облегчением направился к трупам.

Грегор повернулся к Дону, и тот с трудом подавил желание вытянуться в струнку. Нет, так не пойдет. Мы уже знакомы.

– Патрульный Дон, – тихо сказал Грегор, – вы нуждаетесь в дополнительной информации по расследованию?

– Нет, спасибо, – отозвался тот, покачав головой. – Дело ведет Кова. А мне пора возвращаться на улицы.

– Тогда, быть может, это вы поможете мне?

– С удовольствием, – отозвался Дон. – Чем могу помочь?

– Назовите ближайшую забегаловку, где этот взломщик мог попробовать синтетическое виски «Вересковый мед».

– Ближайшую? – задумчиво переспросил Дон. – Из тех, что посещает Зуб... Наверно «Свиньи». Это недалеко, там есть бармен с кликухой Боров, там все вокруг него вертится.

– Спасибо, – отозвался Нейман. – Я знаю, где это. Благодарю за помощь, патрульный.

– А, ерунда, – отмахнулся Дон. – Вы знаете Зуба?

– Теперь знаю, – серьезно сказал детектив.

– А этого пацаненка?

Грег с яростью глянул в лицо патрульного – как лучом бластера ожег. Дон отшатнулся, пытаясь понять, чем заслужил такое обращение.

– Я не могу говорить о своих клиентах, – произнес детектив.

– А, – отозвался Дон. – Понимаю.

Грегор коротко кивнул и быстрым шагом направился к выходу из переулка. Дон посмотрел ему вслед и перевел дух. Вот чертяка. Все же нарушил запрет, причем сознательно – дал понять, что его наняла семья этого пацана. Значит, полиция не узнает подробностей, даже когда расследование будет закончено. Им отдадут преступника, если найдут, – и только. Жаль. Очень жаль. В какое дерьмо влез Зуб на этот раз? И зачем он втянул в это несчастного пацана? Для него, патрульного Дона, это навсегда останется загадкой. А вот Нейман узнает всю эту историю до конца. Он распутает клубок, найдет нужную ниточку и вытащит на свет все дерьмецо. Вот настоящая работа. Даже немного завидно – люди занимаются настоящими делами, а он, патрульный Дон, вынужден будет до пенсии топтать эти грязные улицы, растаскивая пьяные драки и подбирая трупы. Можно, конечно, дать волю мечтам и представить, что его после выхода в отставку примут на работу в детективное агентство. Например – в «Ветеран». Вот тогда можно будет заняться настоящими расследованиями. Все узнавать самому, распутывать хитросплетения преступных замыслов, брать бандитов в открытую, не оглядываясь на инструкции и политическую ситуацию в районе... Носить в кобуре настоящую военную пушку типа «Орла» и по утрам надевать черное пальто вместо грязно-серого мундира. Да. Мечты. Патрульный Дон вздохнул. Ему это не светит. Ни «Ветеран», ни другие агентства. Он будет топтать улицы этого грязного квартала до тех пор, пока его не подстрелит какой-нибудь доходяга. Причем скорее всего с пьяных глаз, случайно. А Нейман придет посмотреть на труп знакомого патрульного, и его начищенные до блеска ботинки будут сверкать черным лаком.

Завидно. Но хорошо, что делом занимается Нейман, в этом есть светлая сторона – преступника найдут. В этом патрульный был уверен на все сто процентов. От этого маньяка еще никто не уходил.

Дон посмотрел в спину уходящему детективу и тихо прошептал:

– Боже, помоги тому идиоту, что посмеет встать на его пути.

В баре царила блаженная тишина. Позднее утро в таких забегаловках – самое спокойное время. Ночные гуляки уже разошлись или вышвырнуты на улицу, а завсегдатаи еще не проснулись. Под потолком бесшумно вращался шар, изображающий звездное небо, разбрасывая по темному залу пятнышки света. Их вполне хватало, чтобы посетители не натыкались на столы, и потому Боров так и не включил общий свет. Три одинокие фигуры за разными столиками, что поправляли здоровье утренними коктейлями, этого не заслуживали. Обойдутся и так. Самому бармену света вполне хватало – над стойкой горел ровный строй ярких фонарей, что отсекал темноту зала, как ножом.

Бармен медленно возил тряпкой по стойке – больше по привычке, чем по необходимости, – и думал о том, что пора бы взять на работу нового сменщика. Руди должен был прийти еще четверть часа назад, но пока так и не появился. Этот разгильдяй всегда опаздывает, и обычно не меньше чем на полчаса. Но сегодня он получит тумака, это точно. Не можешь приходить вовремя – не приходи вообще.

Боров предался сладостным мечтам о том, как он взгреет этого засранца, и так задумался, что даже перестал возить тряпкой по грязным пятнам. Когда из темноты появилось бледное лицо, бармен вздрогнул от неожиданности и отшатнулся. Его рука нырнула под стойку, пытаясь нащупать рукоять парализатора, прилепленного скотчем к ящику.

– Боров? – осведомился призрак, прожигая бармена взглядом черных глаз.

– Ну, – буркнул он, пытаясь отодрать скотч.

– Этой ночью Зуб заходил?

Бармен наконец освободил парализатор из липкого плена и собрался послать наглого засранца ко всем чертям. И тут же его узнал. Да, этот парень определенно стоил того, чтобы помнить о нем. Боров отдернул руку от парализатора, словно тот превратился в раскаленные уголья, и медленно выпрямился, стараясь держать руки на виду.

– Был, – не стал отпираться он.

– О чем говорили?

Боров задумался. Определенно детективу Нейману не нужно знать о его частном разговоре с Зубом. Он спрашивал о чем-то, что выбивалось из обычного трепа. Но вроде ничего такого взломщик не говорил. Бармен с сомнением взглянул на детектива и содрогнулся. Он знал такие мерзкие взгляды, видел уже, и не раз. Обычно человек, на кого смотрели с таким прищуром, довольно быстро откидывал коньки. На него самого так смотрели один раз, в летной учебке. Тогда спятивший сержант наставил на него плазмотрон и с такой же улыбочкой посмотрел сквозь прицел на обгадившегося курсанта. Тогда Борову повезло – сержанта пристрелил безопасник. Нейман смотрел точно как тот псих, и то, что в его руках не было плазменного метателя, ничуть не успокаивало Борова. После дела Гвоздя каждый обитатель квартала Технарей, кому была дорога жизнь, запомнил детектива в лицо. В конце концов, это нетрудно – на свете не так много людей, что могут войти в логово до зубов вооруженных нариков и выйти через пять минут обратно, оставив за спиной полтора десятка покойников.

– Ну, – выдавил Боров. – Потрепались о мелочах. Я налил ему виски.

– «Вересковый мед»?

– Ага.

– Хорошо, – сказал Грегор. – Ему звонили?

– Позвонил какой-то тип, и Зуб сразу ушел.

– Когда это случилось?

– Около полуночи.

– Не сказал, куда идет?

– Нет, просто встал и ушел.

– Спасибо за сотрудничество, – тихо произнес Нейман.

Он отвернулся и бесшумно растворился в полутьме зала. Боров с содроганием посмотрел ему вслед, машинально достал открытую бутылку, обтер рукавом горлышко и сделал большой глоток. Похоже, чутье его не подвело. Вряд ли Зуб снова появится в его заведении. Если по его следу идет Нейман, значит, дело серьезное.

Борову вдруг пришло в голову, что Грегор охотится вовсе не на взломщика. Тот, пожалуй, мелковат для детектива. Бармен сунул бутылку под стойку и отправился в заднюю комнату, чтобы сделать несколько звонков. Ему очень хотелось знать – не нашли ли сегодня неопознанный труп тощего парня с терминалом в виде огромных очков. А если нашли, то, может быть, кто-то согласится заплатить пару монет за информацию о том, что за дело взялся Нейман? В конце концов, Зуб взял задаток, и теперь не стоит рассчитывать, что его вернут. Невелика потеря, но деньги любят счет. Если разбрасываться ими направо и налево – так и останешься добреньким нищим всю жизнь.

Перед уходом Боров пожелал одиноким алкоголикам в зале спокойной ночи и отключил светящийся шар.

Засунув руки в широкие накладные карманы старомодного пальто, Грегор медленно шел по улице прочь от «Свиньи». Он любил этот фасон – под широкими волнами шершавой материи можно спрятать множество вещей. Пальто ему сшили по специальному заказу, и детектив его обожал – так, как бывший военный, что провел всю сознательную жизнь в форме, может обожать штатскую одежду. Для него это пальто символизировало начало новой жизни. В отличие от многих ветеранов он не любил предаваться воспоминаниям о службе и ничуть по ней не скучал. Это было давно. И это прошло. Об этом нужно забыть.

Позвонить шефу он решился, только когда нашел большой магазин. Грегор прошел в зал, свернул к полкам с продуктами и стал осторожно протискиваться сквозь толпу покупателей. Найдя свободное место у прилавка, он прилепил к шее датчик армейского коммуникатора и настроился на закрытый канал. Ему не нужно говорить громко – датчик считывал вибрацию голосовых связок и превращал самый тихий шепот в громкий крик.

Борисов ответил сразу – он ждал звонка.

– Да? – мягко сказал он.

– Есть предварительный отчет, – произнес Грег, едва шевеля губами.

– Это срочно?

Нейман представил, как шеф откинулся на спинку кресла и нахмурился. Его грузное тело в серо-стальном костюме-тройке обычно заполняло кресло целиком. Несмотря на все новомодные лекарства и упражнения, Борисов никак не мог скинуть пару десятков лишних килограммов. Грегор подозревал, что ему этого не особенно и хочется – дополнительная масса придавала шефу солидности, которая так нравится клиентам. Они чувствуют, что доверяют свои беды не тощему прохвосту-законнику, а солидному человеку, напоминающему доброго дядюшку.

– Открытые данные, – сказал детектив, отвечая на невысказанный вопрос шефа, – и срочные.

– Хорошо, – отозвался Борисов. – Докладывай.

– Я нашел объект. Бобби Браун, шестнадцати лет, застрелен сегодня ночью в переулке Ириса, более известном как дерьмовый переулок.

– О, дьявол, – отозвался шеф, и Грег словно наяву увидел, как седые брови Борисова съехались к переносице. – Я надеялся, что это не тот мальчишка. Что там случилось?

– Около полуночи Браун встретился в переулке с местным взломщиком Иганом Гором. Между ними состоялся короткий разговор. Судя по всему, они обменялись информацией. После этого оба были застрелены из энергетического оружия, предположительно ручной модели типа «Орел». Утром на место происшествия прибыл патрульный района и сразу обратился в участок.

– Да, – пробормотал Борисов. – А я как раз звонил Сантане, чтобы узнать, не нашли ли они неопознанный труп мальчишки лет шестнадцати.

– Поиск завершен, опознание проведено, – подвел итог Нейман.

– Хорошо, – буркнул шеф «Ветерана». – Начинай расследование – кто, зачем и почему. Надо взять этого засранца и посадить на кол. Для матери Брауна это слабое утешение, но мы должны отработать гонорар. Идеи есть?

– Есть, – признался Грегор, – даже несколько. Мне будет нужна помощь Ричарда.

– Что там произошло? Мне нужна дополнительная информация.

Нейман нахмурился, пытаясь свести воедино все те ниточки, которые он успел выудить из клубка.

– Вчера ночью Браун связался с Гором и попросил о встрече. Вероятно, это был не первый их контакт. Судя по всему, они уже работали вместе и доверяли друг другу.

– Работали? – ужаснулся шеф.

– Я проверил школьное досье Брауна, – отозвался Грег. – Мальчишка очень хорошо разбирался в сетевых технологиях. Пару лет назад его поймали на взломе школьного сервера. Потом неприятности прекратились. Судя по всему, он стал умнее и перестал гадить там, где жил.

– Взломщик, – буркнул Борисов. – Сопляк взломщик.

– Да. Похоже, он нашел что-то интересное и передал информацию Игану Гору.

– Что именно?

– Пока неизвестно. Я просмотрел линии их коммуникаторов. Браун передал Гору цифровой код, похожий на доступ к зашифрованному файлу. Сразу после этого на личный счет мальчишки поступили пять тысяч кредитов.

– А сам файл?

– Вероятно, он был передан заказчику на независимом носителе. На теле я его не обнаружил. Коммуникатор Гора поврежден выстрелом, но я думаю, что он попытался передать информацию кому-то еще. Здесь нужна помощь Ричарда – пусть он возьмет досье Гора и прочешет все его каналы связи, которыми он пользовался. Нужно засечь передачу данных, что велась вчера в полночь. Я сейчас пришлю вам все материалы по этому делу.

– Хорошо, – отозвался Борисов. – Но даже если мы отследим эту передачу, то выйдем только на заказчика взлома. А нам нужно найти киллера.

– Нам нужен файл, – поправил шефа Грег. – Если мы узнаем, что это, то узнаем и откуда его унесли. Это приведет нас к исполнителям и заказчикам убийства.

– Это понятно, – задумчиво отозвался Борисов. – Ребята что-то взломали, утащили информацию и попытались продать. Предположительно владельца это разозлило настолько, что он нанял киллера. Или сделал это сам. Проклятье! Как же мне сказать матушке Брауна, что ее драгоценный ангелочек оказался сетевым вором?

– Как-нибудь помягче, – посоветовал Грег.

– Без тебя справлюсь, – буркнул шеф. – Версии насчет исполнителей есть?

– Да, – отозвался Нейман. – Этим я займусь прямо сейчас.

– Что ты нашел? Давай, не томи, мне пора звонить Браунам.

– Вчера в полночь недалеко от места происшествия видели черный флаер без номеров. Я попытаюсь его разыскать.

– Ага, – в голосе Борисова зазвучали радостные нотки. – Значит, ниточка есть. Что ж, давай раскручивай.

– Есть, – коротко отозвался Грег и поднял руку, чтобы отключить комм.

– Постой, – спохватился шеф. – Что значит флаер без номеров? Эти летающие штуки все с маячками. Транспортная служба может отследить любой из них.

– Транспортники не смогли его засечь. Во всяком случае, в их ночных записях нет упоминания о неизвестном флаере в районе Технарей.

– О, черт, – буркнул Борисов и замолчал.

Грег ждал. Он знал, что сейчас шеф прокручивает в голове десяток сценариев происшедшего и пытается понять, какой из них наиболее правдоподобен. Быть может, он разгадает эту загадку, не вставая с кресла, основываясь только на той информации, что есть в его рабочем терминале и в бездонной памяти полицейского. Такое бывало, и уже не раз. Аналитические способности шефа восторгали Неймана. У него самого лучше получалось работать руками, чем головой. Вот поэтому-то Борисов – шеф «Ветерана», а Грегор Нейман – детектив.

– Грегор, – позвал Борисов.

– Да, шеф?

– Будь осторожнее, – сказал тот и прервал связь.

Нейман выключил свой комм и начал пробираться к выходу из магазина. Итак, шеф не смог с ходу вычислить заказчика убийства. Значит, в дело должен вступить детектив, чтобы послужить шефу руками, ногами и глазами. Превосходно. Охота начинается.

Грегор сунул руку в карман и сжал холодную рукоять «Орла» – любимого оружия киллеров и отставных военных.