Кончина или убийство?

В конце апреля 1670 года король вместе со всем двором направился во Фландрию, дабы посетить завоеванные города. Едва оправившаяся от болезни Луиза была вынуждена выехать вместе с королевской четой, супругами Орлеанскими, великой мадемуазель и двумя придворными дамами в специально выписанной из Венеции, украшенной зеркалами карете на 8 персон. Лили нескончаемые дожди, поистине, разверзлись хляби небесные, карета регулярно увязала в грязи, однажды ночевать пришлось в амбаре, расположившись на полу на подстилках из сена. Дамы пытались роптать, но король не обращал на эти жалобы ни малейшего внимания. Ведь на самом деле эта поездка служила прикрытием для поездки в Англию герцогини Орлеанской, принцессы Генриэтты, с тайным дипломатическим поручением по заключению союзнического договора между обоими королевствами. Тут следует упомянуть, что в ту пору отношения между Францией, Англией и Нидерландами были весьма непростыми, ибо последнее, небольшое государство, было самым технически передовым и вело огромную международную торговлю, сильно подрывавшую интересы английских купцов. Вопросы военного и торгового превосходства сильно переплетались также с религиозными интересами одной католической и двух протестантских стран. Разумеется, текст договора в полной секретности готовили опытные дипломаты, но замаскировать акт его подписания поручили герцогине Орлеанской.

В Дюнкерке Генриэтта как будто бы невзначай выразила пожелание обнять давно не виденного брата. 26 мая она прибыла в Дувр, где ее ожидал брат и целая вереница увеселений. Неисправимый донжуан, Карл II немедленно положил глаз на одну из фрейлин сестры, пикантную брюнетку Луизу де Керуаль (1649–1734), принадлежавшую к одной из родовитейших дворянских семей Бретани. Карл, в денежных вопросах полностью связанный по рукам и ногам английским парламентом, из-за богатого приданого женился на португальской принцессе, но продолжал вовсю развлекаться на стороне.

1 июня был подписан секретный Дуврский договор, согласно которому Карл обязывался оказать свояку помощь в борьбе против голландцев, предоставив в его распоряжение 6000 солдат и 50 кораблей; в свою очередь, Людовик ХIV обеспечивал ежегодную субсидию в сумме 3 миллионов ливров и помощь в том случае, если его желание перейти в католическую веру натолкнется на противодействие парламента. Перед отплытием сестры 12 июня Карл поинтересовался, не может ли она оставить ему свою фрейлину Луизу де Керуаль. Этот вопрос весьма удивил герцогиню Орлеанскую, которая напомнила брату, что юная дева не является ее собственностью и вольна сама распоряжаться своей судьбой.

18 июня Генриэтта возвратилась в Сен-Жерменский дворец, исполненная гордости за столь успешное выполнение тайной дипломатической миссии, Однако муж встретил ее более чем недружелюбно. Он все никак не мог простить ей изгнания шевалье де Лоррена и 28 июня, по свидетельству современников, «прогнал ее из своей комнаты, осыпая упреками, угрозами и проклятиями». Уже несколько дней герцогиня чувствовала себя плохо, испытывая боли в боку. 29 июня между пятью и шестью часами вечера она попросила пить, и ей подали стакан холодной цикорной воды. Молодую женщину тотчас же пронзила острая колика, и она воскликнула:

– Ах! Какая боль! Меня отравили!

После девятичасовой агонии 30 июня 1670 года герцогиня Орлеанская скончалась в страшных мучениях. До сих остается открытым вопрос, что стало причиной этой скоропостижной смерти в возрасте всего 26 лет. Немедленно проведенное по указу короля вскрытие в присутствии нескольких докторов показало наличие нескольких заболеваний, от туберкулеза до перитонита, их обострению в немалой степени способствовали восемь беременностей, которые перенесла принцесса. Официальное заключение назвало причиной смерти «разлитие желчи». Дабы умиротворить Карла II и избежать дипломатического разрыва с Англией, были устроены необыкновенно пышные похороны, а двору приказано соблюдать глубокий траур. Муж Генриэтты отнесся к ее кончине совершенно безучастно и с увлечением занялся разработкой фасона траурных одеяний для своей малой дочери и гостившей у его покойной жены племянницы, будущей королевы Англии Анны, – миниатюрных копий придворных туалетов, подобающих печальному случаю, со шлейфами из пурпурного бархата.

Тем не менее толки о возможном отравлении не утихали, причем вдохновителем называли многих лиц, от собственного мужа до его «милашек», ненавидевших принцессу, в особенности шевалье де Лоррена. О Генриэтте много горевали, ибо с ее кончиной, по мнению изрядного числа современников, двор потерял свое лучшее украшение, поскольку королева Мария-Терезия была не в состоянии заменить ее даже в самой малой степени.

Со смертью принцессы у Франции была утрачена важная неофициальная прямая связь с Карлом II, чрезвычайно любившим сестру. Но Людовик, которому Генриэтта по возвращении дала подробнейший отчет о своей поездке, немедленно нашел мудрый выход: он отправил в Англию в качестве агента влияния прекрасную фрейлину Луизу де Керуаль.

«Верность всегда и повсюду»

Так звучал девиз старинного, но ничем особо не отличившегося бретонского дворянского рода де Керуаль. Последний отпрыск мужского пола этой семьи умер совсем молодым от последствий тяжелых ранений, полученных на военной службе, но в историю Франции было суждено войти его сестре Луизе-Рене де Керуаль (1649–1734), весьма своеобразным образом оказавшей значительные услуги своему отечеству.

Она родилась в поместье родителей в Бретани, недалеко от Бреста, семья была небогата, и Луиза вместе с младшей сестрой Генриэттой-Морисетт воспитывались в весьма непритязательных условиях. Девушка получила довольно-таки поверхностное образование в монастыре урсулинок, где монашествовала ее тетка, и с тревогой гадала, что сулит ей будущее. Выбор у девицы из семьи провинциального дворянина был невелик: если не удастся выйти замуж, придется постричься в монахини. Да и замужество вряд ли принесет с собой какие-то радости: прозябание в бретонском захолустье было монотонным и прескучным, а самым ярким воспоминанием родителей в жизни было то, как они дали приют на одну ночь изгнанной из Англии королеве Генриэтте, жене обезглавленного Карла I. Готовившаяся к жизни провинциальной помещицы Луиза была практична, терпелива и в меру набожна. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, родители начали вывозить в свет в салоны города Брест, надеясь, что она сумеет подцепить там жениха.

Все изменилось, когда на красивую девушку обратил внимание прибывший в Брест суперинтендант флота герцог де Бофор, внук короля Генриха IV и его любовницы Габриэль д’Эстре, кузен короля. Оказалось также, что барышня приятна в обращении и умеет вести светскую беседу. Кое-кто из историков считает, что герцог содействовал ее назначению во фрейлины жены брата короля, герцога Орлеанского, поскольку планировал подсунуть этот «свежачок» Людовику ХIV, к тому времени уже порядком уставшему от Луизы де Лавальер. Однако вряд ли красота Луизы была в духе того времени: каштановые волосы и карие глаза никак не могли составить конкуренцию прелестям златокудрых голубоглазых дам. Кроме того, уже стало ясно, что король пал жертвой чар несравненной маркизы де Монтеспан.

Во всяком случае, Луизу включили в штат Мадам (будто бы ее кандидатуру поддержала вдовствующая английская королева-мать, которой некогда предоставил кров сьёр де Керуаль) с жалованьем 150 ливров в год, и тетка отвезла ее в Париж. Своим сдержанным мягким характером девушка заслужила дружеское расположение новой покровительницы. Вокруг мадемуазель де Керуаль начали было увиваться поклонники, но она проявила завидную стойкость и не поддалась соблазнам двора. Не смогла Луиза устоять лишь перед одним пороком: уже тогда она пристрастилась к игре в карты и страдала от этой зависимости всю жизнь, бесконечно набирая новые долги. В то же время девушка познакомилась с изнанкой жизни двора, с бесконечными интригами, кишевшими вокруг Генриэтты Орлеанской, с любовными романами и невиданной распущенностью короля, ухитрявшегося сожительствовать одновременно с тремя женщинами, с внешним блеском и истинной нищетой придворных, по уши погрязших в долгах, но просаживавших огромные суммы за игорным столом. С другой стороны, юная фрейлина набралась там многого по части изысканных манер, умения одеваться и ценить истинно красивые вещи.

В мае 1770 года всю свиту Генриэтты охватило возбуждение: предстояло путешествие Мадам в Англию, заморскую страну, да еще к тамошнему королю! Было от чего прийти в волнение, тем более что Генриэтта сама давно не была на родине, да к тому же еще отправлялась в путешествие с важным тайным заданием. Поездка оказалась богата на новые впечатления; однако все заметили, что король Карл II уделял особое внимание фрейлине герцогини, мадемуазель Луизе де Керуаль. Прием своей сестре Карл устроил великолепный; при отплытии, желая оставить своему брату подарок в благодарность за прекрасный прием, Генриэтта приказала Луизе принести свой ларец с драгоценностями и предложила ему:

– Брат мой, какое украшение вы хотите выбрать себе на память?

Не моргнув глазом, царственная особа заявила, указав на Луизу:

– Вот то украшение, которым я хотел бы обладать!

Генриэтта обернула все в шутку, но современники уверяют, что король действительно просил у сестры оставить ему фрейлину и, естественно, получил отказ.

Как нам уже известно, вскоре после возвращения во Францию герцогиня скоропостижно скончалась, и потерявшая место фрейлины Луиза была настолько потрясена, что с отчаяния уже подумывала об уходе в монастырь. Однако вскоре ее призвал к себе сам король, которому, надо полагать, донесли о ее успехе на чужбине, и отправил в Англию как «la seductrice plenipotentiaire» с особым тайным заданием. В Лондоне ее взяли под свою опеку посол во Франции Кольбер де Круасси и английский государственный секретарь Генри Беннет.

Карл II был женат на португальской принцессе Катарине Браганса, которая принесла ему в приданое города Танжер, Бомбей и полмиллиона фунтов. После свадьбы супруг отправил обратно в Лиссабон всю ее свиту, состоявшую из набожных и немолодых уродливых дам, и заявил, что будет подбирать жене фрейлин сам. К сожалению, королеве не удалось выполнить первостепенную задачу жены монарха – родить наследника короны. После трех выкидышей король окончательно отдалился от Катарины, хотя требовал от придворных, чтобы они оказывали супруге все подобающие ей знаки уважения. Как известно, многочисленные любовницы родили ему несколько бастардов (общим счетом четырнадцать), в основном мужского пола, а бессердечные придворные дамы без малейшего зазрения совести с нескрываемым злорадством третировали несчастную Катарину.

Карл ввел Луизу в штат фрейлин и начал преследовать ее своими домогательствами. Однако девушка повела себя очень умно. Она завоевала расположение королевы учтивым и добросердечным отношением и около года сопротивлялась ухаживаниям короля. Луиза сдалась только после потешной свадьбы, устроенной Карлом на одном из приемов в Юстон-холле, особняке министра иностранных дел графа Арлингтона.

В награду Луиза получила апартаменты из 24 комнат в королевском дворце Уайтхолл, содержание в 10 000 фунтов в год и возможность дополнительно черпать деньги из королевского кармана. В 1672 году у нее родился сын Чарльз, но радости ей это не доставило: узнав о рождении незаконного внука, отец Луизы торжественно проклял сбившуюся с пути добродетели дочь, заявив, что «королевский бастард все равно остается бастардом». Луиза приняла проклятие чрезвычайно близко к сердцу и проводила целые дни, безутешно обливаясь слезами, за что получила от недоброжелателей прозвище «плакучая ива». Дабы утешить любимую женщину, король пожаловал ей титулы герцогини Портсмутской, графини Феэрхем и баронессы Петерсфилд, а сына в 1675 году сделал герцогом Ричмондским.

Нельзя сказать, что путь Луизы был усыпан розами. Во-первых, король был на редкость непостоянен и имел привычку одаривать своей благосклонностью нескольких женщин одновременно, от великосветских аристократок до уличных потаскушек. У одной он подцепил венерическое заболевание и наградил им Луизу, от последствий чего ей пришлось лечиться чуть ли не всю жизнь. Во-вторых, несмотря на то что она приняла английское подданство, новую любовницу-католичку возненавидели как придворные, включая племянницу короля, будущую королеву Анну, так и в народе, неприкрыто призывая на ее голову все мыслимые несчастья. Сочинители бульварных книжонок без устали строчили памфлеты, обвиняя Луизу в том, что она страдает венерическим заболеванием и представляет собой опасность для здоровья короля, хотя на самом деле все было ровно наоборот. Лондонская чернь обожала другой предмет страсти короля, вышедшую из самых низов рыжеволосую актрису Нелл Гвинн. Та, к полному восторгу плебеев, сохранила все повадки торговки апельсинами в театре, с какового занятия и начинала свою карьеру. Широко известен тот случай, когда карету Нелл остановила разъяренная толпа, грозившая разделаться с «католической шлюхой». Актриса ничуть не устрашилась, она высунулась из окошка и зычным голосом прокричала:

– Добрые люди, дайте мне проехать! Все в порядке, я – шлюха протестантская!

Нелл родила от короля аж двух бастардов, и одному из них Карл II пожаловал титул герцога Сент-Олбанс.

Однажды карету Луизы, возвращавшейся с лечения на курорте Танбридж-Уэллс, остановил печально известный разбойник, промышлявший грабежами на большой дороге, Моббс со товарищи. Возмущенная дама высокомерно заявила:

– Да вы знаете, кто я такая?

– Безусловно, Мадам, – не моргнув глазом ответил грабитель, – вы – первейшая шлюха в королевстве, – и дочиста опустошил дорожные сундуки фаворитки.

Стремясь заслужить отцовское прощение, Луиза занялась устройством личной жизни своей младшей сестры и сосватала 18-летнюю девушку за чрезвычайно богатого, но совершенно необузданного нрава графа Пемброка, пьяницу, задиру и юбочника. Тем не менее приехавший в 1675 году на свадьбу отец не пожелал остановиться у дочери, а предпочел проживание у какого-то старого друга.

Семейная жизнь Морисетт стала сущим адом, невзирая на заступничество Луизы, которой время от времени удавалось приструнить свояка, пригрозив ему карами со стороны короля. В конце концов, Морисетт сбежала от мужа и поселилась у сестры. Ее страдания закончились через девять лет, когда беспробудное пьянство свело Филиппа Пемброка в могилу в возрасте всего-навсего 31 года. Морисетт уехала во Францию, оставив в Англии дочь Шарлотту, которая впоследствии дважды выходила замуж за английских аристократов и ни разу так больше и не повидалась с матерью. Забегая вперед, скажем, что на родине сестра Луизы наконец-то обрела семейное счастье, выйдя замуж за скромного, но преданно полюбившего ее маркиза де Таис.

Тем не менее Луизе удалось сохранить привязанность короля, неизменно возвращавшегося к ней, вплоть до самой своей смерти. Считают, что свою роль сыграла его сильная привязанность к покойной сестре Генриэтте, о которой он любил вспоминать вместе с Луизой. Его не сумела увести от герцогини Портсмутской даже ослепительная красавица Гортензия Манчини, сестра Марии, которая давно сбежала от полоумного мужа и разъезжала по Европе, ведя жизнь куртизанки высокого полета. Луиза тратила огромные деньги: в какой-то год ее расходы составили сумму в 183 тысячи фунтов. Ее покои, обставленные с изысканной роскошью, резко контрастировали с безвкусными апартаментами королевского дворца Уайтхолл. Король часто устраивал там вечеринки для особо приближенных друзей, а во все прочее время хозяйка принимала стекавшихся засвидетельствовать ей почтение самых богатых и знатных лиц высшего общества английского королевства. Лучшие художники того времени, француз П. Миньяр, англичанин П. Лели, немец Г. Кнеллер, написали с нее десятка полтора портретов, включая великолепное ню кисти Лели, из которого становится понятно, почему король с нежностью нарек Луизу именем Fubbs и даже присвоил это название новой королевской яхте. Что поделаешь, в те времена были в моде женщины с пышными формами.

Но не будем забывать, что «полномочная соблазнительница» была отправлена в Лондон с тайным заданием и, надо полагать, выполняла его неплохо. Свидетельством тому служит внимание, проявляемое к ее особе Людовиком ХIV. Он подарил ей бриллиантовые серьги ценой в немыслимую сумму восемнадцать тысяч фунтов, даровал титул герцогини д’Обиньи вместе с соответствующим поместьем и замком, как было написано в жалованной грамоте «из уважения к даме, которая всегда занимала высокое положение в Англии и оказала большие услуги трону». Во Франции ее принимали с необыкновенным почетом. Когда она в 1682 году прибыла в Версаль, ее кортеж состоял из четырех карет с английскими гербами и 64 лошадей. В новом дворце герцогиня Портсмутская, бывшая незначительная фрейлина, произвела фурор роскошью своих туалетов и яркой красотой, невзирая на уже преодоленный ею роковой порог в тридцать лет. Зная, что женщину тяготит проклятие, наложенное на нее отцом, Людовик ХIV в том же году лично написал письмо сьёру де Керуаль, в котором трогательно обрисовывал тяжкие душевные страдания его дочери и говорил о настоятельной необходимости снять его в таких выражениях: «Прошу вас об этом как друг и требую как король». После получения такого прочувствованного послания от самого помазанника Божия отец согласился возобновить переписку с Луизой.

Герцогине было даровано право вести корреспонденцию с королем напрямую, минуя посла, причем король в письмах называл ее «моя кузина». Можно себе представить ценность той информации, которую названная дама получала буквально из первых уст. Луиза странным образом сохраняла приверженность девизу своей семьи «Верность всегда и повсюду»: хотя она сменила подданство, но всегда оставалась предана своему отечеству. Именно ее влиянию приписывают тот факт, что Карл II на смертном одре принял католичество. Хотя у фаворитки было множество поклонников, но изменить королю она решилась только один раз, в 1683 году, когда в Лондон прибыл красивый, распутный и за многие грехи отлученный от французского двора шевалье де Вандом, племянник того самого герцога де Бофора, который пристроил Луизу во фрейлины при покойной Генриэтте Орлеанской. Роман продлился недолго: Луизу охватило такое смятение, что она повинилась королю, а тот великодушно простил ее.

Но излишне бурная жизнь подорвала здоровье Карла II, и в 1885 году он скончался, чуть ли не в последнюю минуту прошептав коченеющими губами своему брату, Иакову II:

– Позаботься как следует о герцогине Портсмутской.

Трудно сказать, как сложилась бы дальнейшая жизнь Луизы при английском дворе, но Иакову не было суждено царствовать долго, он был вынужден бежать в Париж к своему двоюродному брату, за ним последовала и Луиза, понимая, что при новом короле-протестанте, нидерландце Вильгельме III, ей придется несладко. Она не успела вывезти роскошную обстановку и предметы искусства, украшавшие ее покои во дворце Уайтхолл, и впоследствии все ее имущество сгорело во время очередного пожара.

Отягощенная долгами Луиза впоследствии обосновалась в своем французском поместье, основным источником ее существования была пенсия, установленная ей Людовиком ХIV и сохраненная по его смерти воцарившимся регентом.

В 1714 году со смертью королевы Анны династию Стюартов на троне Великобритании сменил немецкий дом герцогов Ганноверских. На коронацию короля Георга I пригласили Луизу де Керуаль, герцогиню Портсмутскую, фавориток Иакова II и Вильгельма III, графиню Кэтрин Дорчестер и графиню Элизабет Оркни. Когда эти дамы оказались рядом на церемонии коронации, известная своим острым язычком графиня Дорчестер воскликнула:

– Господи! Кто бы мог подумать, что мы, три старые проститутки, встретимся здесь!

Умерла Луиза в возрасте 85 лет в Париже, заснув вечером у окна, чтобы уже больше никогда не проснуться. Шарль де Сент-Эвримон почтил ее кончину следующими словами: «Шелковая лента, обвивавшая талию мадмуазель де Керуаль, объединила Францию и Англию». Кстати, Луиза де Керуаль занимает свое вполне законное место среди выдающихся бретонцев, уроженцев Бретани, области Франции, состоящей из 4 департаментов и претендующей на автономию ввиду своей чрезвычайно значимой роли в истории и культуре этой страны.

Красивый, но беспутный сын герцогини Портсмутской прочно пустил корни в Англии, был принят в самом высшем обществе, стяжав себе громкую славу популяризатора такой чисто английской игры, как крикет. И сын, и внук Луизы унаследовали ее страсть к карточной игре, что немало осложняло им жизнь. Внук, путешествуя по Европе, в 18-летнем возрасте был вынужден в Гааге жениться на 13-летней Саре Кэдоган, чтобы уладить карточные долги своего отца. От этого вынужденного брака произошло обширное потомство, в результате чего Луиза де Керуаль является предком обеих жен наследного принца британской короны Чарльза, Дианы, принцессы Уэльской и Камиллы, герцогини Корнуэльской, а также супруги принца Эндрью, Сары, герцогини Йоркской. Так агент влияния, верный «всегда и повсюду» своему отечеству, в конечном итоге переметнулся на сторону хоть и соседней, но все-таки чужой державы.