Младшая дочь равнодушного отца и ее компаньонка

Как вы себе представляете, много ли дела было герцогу Франческо, снедаемому непреоборимой любовью к Бьянке, до своих детей от ненавистной жены? Из шести дочерей выжили только две, самая старшая Элеонора и самая младшая – Мария, прочие умерли в младенчестве. Марии было пять лет, когда она лишилась матери, и тринадцать – отца. Элеонору еще в 1584 году выдали замуж за герцога Мантуанского, так что девочка осталась практически в одиночестве. Отец выделил ей покои в роскошном дворце Питти, с ней занимались хорошие преподаватели, наставлявшие ее в науках и, в особенности, в искусствах. Но она была одинока, и это начало накладывать дурной отпечаток на ее характер. Мария плохо и мало спала, стала вялой, угрюмой, часто впадала в меланхолию, мучила окружающих бесконечными капризами. Ее ничто не интересовало, не развлекало, она часами бесцельно бродила по роскошно убранным помещениям дворца. Герцогу посоветовали приставить к ней компаньонку, которая могла бы отвлекать ее от дурных мыслей чисто девичьей болтовней. Порекомендовали и такую особу: шестнадцатилетнюю Леонору Дори.

Сведения о происхождении и детстве Леоноры чрезвычайно противоречивы и неточны. Она родилась во Флоренции в 1568 году – на пять лет раньше Марии Медичи. Фамилию Дори девочка унаследовала от матери, гражданки Флоренции, служившей кормилицей при герцогском дворе в период младенчества Марии. Таким образом, Леонора являлась молочной сестрой дочери герцога, немаловажное обстоятельство, которым в те далекие времена не пренебрегали. Отца же звали Якопо де Бастиано, по другим источникам – Якоб Бестейн, есть предположение, что он был либо французским, либо нидерландским евреем, сбежавшим в герцогство Тосканское из-за долгов или каких-то иных финансовых неурядиц на своей родине. Мнение историков склоняется в сторону Франции, ибо не получившая никакого образования Леонора вполне сносно разговаривала по-французски. Во всяком случае, Якопо был очень неплохим столяром-краснодеревщиком и в таком качестве выполнял работы также и в герцогском дворце. В семье было еще двое братьев, Андреа и Бальтазар, и сестра Кассандра, которую довольно рано отправили в монастырь кармелиток. Причиной послужил тот факт, что жена обывателя, у которого девушка была в прислугах, заподозрила ее в слишком близких отношениях со своим мужем. Поговаривали, что в детстве плохо присмотренная Леонора – мать ее довольно рано умерла – вместе с одним из братьев промышляла воровством, покушаясь даже на драгоценности, захороненные вместе с покойниками, но опять-таки точных сведений об этом не сохранилось. Примечательно, однако, что она на всю жизнь сохранила страстную любовь к ювелирным украшениям.

Леонору с младых ногтей отличал острый ум. Она трезво оценивала свои возможности, которые, казалось, были самыми ограниченными: как бесприданнице, ей рассчитывать было не на что, ибо Господь наградил ее безобразной внешностью и плохим здоровьем. Девица была чрезвычайно мала ростом, тоща, как щепка, с выступающими ребрами и сутулой спиной, мордочка лисья, черные глазки-буравчики как у хорька, темные вьющиеся волосы подобны проволоке, кожа смуглая с болезненным желтоватым оттенком. Со здоровьем дела у нее всю жизнь обстояли скверно. Италию всегда было принято считать земным раем с лазурными небесами, ласковым теплым морем, вечно сияющим солнцем и пышной зеленью. Прямо скажем, этим не особо могла похвастаться Тоскана, ибо часть ее занимали болотистые земли, самый настоящий рассадник малярийных комаров, от какового недуга тогда никаких средств не знали. Так что там вовсю свирепствовали малярия и чахотка, смертность от которых была ужасающей. Мало того, что Леонора всю жизнь прихварывала, так у нее еще была склонность к эпилептическим припадкам. Это дало повод некоторым современникам считать ее одержимой бесом, который, как ни старались позднее самые знаменитые специалисты в этой потусторонней области бытия, никак не поддавался изгнанию. Никаких иллюзий насчет своей внешности она не питала, видимо, именно поэтому сохранилось очень мало ее портретов. Если ей и удалось стать фавориткой Марии Медичи и полностью подчинить ее себе, так это заслуга исключительно ее незаурядного ума и тонкого понимания человеческой натуры, приобретенного простонародным жизненным опытом Леоноры. Вот когда сыграл свою роль тот факт, что она была на пять лет старше Марии.

Превращение из жалкой девки-прислуги в наперсницу принцессы из дома Медичи происходило непросто. В Марии очень рано проснулась жажда власти и величия, удовлетворить каковую у нее еще пока не было особых возможностей. Вот она и отыгрывалась на этой простолюдинке, заставляя поначалу ее прислуживать ей, опускаясь на колени, и доедать объедки со своих тарелок. Упорная и хитрая Леонора безропотно сносила все выходки самодурки, всегда выказывала веселый нрав и быстро осваивала этикет герцогского двора. Воспитательница Марии, синьора Орсини, давала самые благоприятные отзывы о ней; к тому же девушка выучилась делать прически, одевать и раздевать свою госпожу, – немаловажное умение с учетом сложности туалетов ХVI века, – накладывать румяна и белила, подбирать украшения и аксессуары. Леонора присутствовала на занятиях, которые давали Марии ее преподаватели, заполняя пробелы в своих познаниях, а пребывание во дворце Питти, этой сокровищнице произведений искусства, отшлифовало в ней присущее всякому флорентийцу тонкое чувство прекрасного. Но самое главное, она сумела сделать себя незаменимой, втереться в доверие к своей повелительнице, завоевать не только ее привязанность, но и нечто большее. Впоследствии один из флорентийских посланников при французском дворе писал: «королева выказывает любовь к Леоноре необычным образом; она как будто влюблена в нее». Позднее им приписывали лесбиянские наклонности; во всяком случае, про Леонору после 1605 года придворные в открытую говорили, что «она не любит мужчин». Отметим, что ни Мария Медичи, ни Леонора не имели любовников.

Безусловно, лукавая девица быстро выявила слабости своей повелительницы, непомерное тщеславие и стремление к власти. Леонора всячески льстила ей и напевала об исключительности судьбы, предназначенной такой выдающейся принцессе. Впоследствии, во время допросов по ее судебному процессу, она безо всякого смущения называла свою повелительницу «тупицей» (а Генриха IV «идиотом»), но даже кардинал Ришелье писал, что «она оставалась настолько неразделимо связанной с интересами своей госпожи, что ни королю, ни ее мужу не удалось воспользоваться ею для своих целей». Кстати, наряду с Леонорой большим доверием принцессы пользовалась также монашенка из доминиканского ордена Пасситея Креджи. Именно она предсказала Марии, что ей суждено стать королевой. Леоноре же она предрекла, что та достигнет небывалых высот в чужеземном государстве, но там же и погибнет. Не будем забывать, что большие амбиции в Марии подпитывала история ее дальней родственницы, принадлежавшей к старшей, угасшей ветви рода Медичи, Катарине (1519–1589), ставшей королевой Франции. Кто знает, какие мысли роились в голове 16-летней принцессы, когда она присутствовала в 1589 году в соборе Флоренции на заупокойной службе по усопшей вдове короля Франциска II из династии Валуа. Но, вне всякого сомнения, Леонора всячески поощряла устремления подруги к высшим сферам земной власти, восхваляя ее белую кожу, густые светлые волосы, аппетитную плоть (напомним, тогда в моде были женщины в теле) и якобы выдающийся ум.